Меня всегда волновал вопрос: почему Русским государством правит нерусский человек? Неужели среди русского народа после Октябрьского переворота никого, кроме рабов, покорствующих Сталину, не осталось?

В начале XIX века сионизм приобрёл более выраженную националистическую окраску. К лидерам сионизма присоединились представители правящих кругов империалистических держав, разумеется, еврейской национальности. Они в первую очередь стали поднимать вопрос о создании еврейского государства.

Отдельные представители английской буржуазии подняли вопрос об активной колонизации Уганды, а лидеры английских сионистов предложили переселить туда своих соплеменников с целью создания еврейской автономной колонии — Земли обетованной.

Сионисты проамериканской ориентации начали действовать в интересах магнатов США, немецкие и французские — в пользу своих правительств.

Выходит, всем этим ведущим странам мешали евреи.

Наконец, в 1905 году на VII конгрессе сионистов было решено остановиться на Палестине. Это решение было признано рациональным не только с точки зрения символической и религиозной значимости, но и в расчете на «чёрное золото» близлежащих раздробленных эмиратов, составлявших когда-то могущественный Багдадский халифат.

Политические деятели России из правящих кругов и антисемиты сопредельных стран, обеспокоенные растущим могуществом Англии, Америки и активизацией деятельности идеологов сионизма, стали утверждать, что все их действия направляются на превращение России в колонию как богатейший сырьевой источник.

И опять задумываешься, читая и слушая официальные сообщения прессы на этот счёт, в том числе и югославского журналиста-международника Драгоша Калаича, который на основе документальных данных освещает факты финансовой помощи американских банкиров, в частности сиониста Якоба Шиффа, марксистам-террористам и членам интернационалистической организации, засылаемым в Россию и мобилизуемым с целью свержения царского строя в России вместе с православием.

Якоб Шифф уличается в тесной связи и продолжительном финансировании марксистских организаций и лидеров большевистской партии Ленина и Троцкого. Задумываешься потому, что подготовка к революции в России продолжалась длительное время.

Для разъездов по странам Запада, годами нигде не работая, причём не испытывая нужды с наёмной прислугой, надо было иметь деньги.

Откуда они брались?

А какие огромные средства нужны были для поездок и проведения за границей съездов и партийных конференций!

Где брались средства на оборудование типографий, выпуск множества газет с перевозкой и пересылкой в партийные организации регионов?

И, наконец, на какие средства приобреталось оружие для осуществления переворота в России?

Ведь пролетарии всех стран, во имя которых десятилетиями боролись большевики, ничего, кроме вшей, не имели.

Трудно даже придумать, вернее, не имея оснований, говорить, что в октябре семнадцатого Лев Троцкий через посредника получил из банка Марбурга 400 тысяч крон на нужды большевистского переворота.

А Якоб Шифф с 1918-го по 1922-й годы вложил в дело становления и утверждения власти Советов 20 миллионов долларов.

Этот долг Лениным и Троцким был возвращён банкиру Шиффу вместе с процентами, составившими шестьсот миллионов долларов — за счёт разграбленных церквей, соборов, монастырей, состояний дворянства, помещиков, купцов.

Не пощадили накопленных веками бесценных уникальных коллекций драгоценностей, составлявших шедевры русского искусства.

Но ещё до того финансовый король Америки Шифф — глава ростовщического интернационала — заставил президента США В. Тафта денонсировать коммерческий договор Америки с Россией, с целью устранения России с денежного рынка.

Всё это, конечно же, проводилось в глубокой тайне, скрытно от народа, под всякими условными обозначениями и псевдонимами.

Драгош Калаич считает обычай скрывать под вымышленными именами и фамилиями свои подлинные наречения примечательной чертой преступных наклонностей большевистских революционеров. Я бы сказала, не только революционеров. Под вымышленными именами и фамилиями во все времена скрывались от правосудия самые отъявленные профессионалы преступного мира — такие как Иосиф Джугашвили.

А что касается вечно гонимых, преследуемых и истребляемых антисемитами евреев, то многие из них, весьма приличные люди, честные труженики, вынуждены бывали во имя собственного спасения и спасения детей своих менять фамилии, соответственно именам и фамилиям народов, среди которых проживали. Чаще всего это делалось путём смешанных браков.

Национальная нетерпимость во многих странах, за исключением мусульманских народов до XX века, особенно, даже можно сказать исключительно, проявлялась по отношению к евреям, наблюдалась она и в России, со стороны так называемых союзов — Михаила-архангела, Союза русского народа и черносотенцев.

Погромная деятельность их развернулась особенно в годы столыпинской реакции.

Именно в этот период русская интеллигенция и большевики во главе с Лениным выступили на защиту еврейского народа.

Казалось бы, российские сионисты должны были помнить активную деятельность в этом направлении русских большевиков. Но нет. Когда в мае 1918 года в Москве состоялась подпольная конференция российских сионистов для обсуждения вопросов политики, экономики и положения русской революции, сионисты ясно определили свою позицию «за создание в России коалиционного правительства без большевиков».

Есть у политиканов всех мастей беспринципность, склонность к интригам, изменчивость, пронырливость и прежде всего выгодное устройство своих личных дел, наплевав на Отечество и свой народ.

Возьмём, например, лидера немецкого сионизма доктора Нонсиса, того самого, который верой и правдой служил императору Вильгельму II.

При германском министерстве иностранных дел этот доктор сумел найти общий язык и с нацистами Гитлера и стал помогать им разрабатывать планы уничтожения неимущих и пожилых немецких евреев.

Какого прозвища достоин такой тип?

Цель Нонсиса понятна — выжить, предав, пустив в расход наиболее слабых, никчёмных соплеменников в угоду расистам.

А Троцкий-интернационалист, вкусивший сладость славы и неограниченной власти, опять-таки в первую очередь заботился о себе и неожиданно потерпел поражение в жестокой схватке с таким же авантюристом и властолюбцем — со Сталиным.

Последний, ещё не надеясь на свои силы, решил расстаться с соперником по-рыцарски, обмениваясь рукопожатиями. А если говорить прямо, Троцкого Сталин побаивался. Не его лично, а ту силу, которая стояла за ним, сионистов, — так вы толкуете, Николай Алексеевич. Цитирую:

«Чтобы остановить натиск сионистов, нам приходится вести гибкую политику, от обещаний до самых крутых мер», — так в беседе с вами говорит Сталин.

Вы тоже считали, что «спровоцировать конфликт могли те же украинские сионисты (разумеется, конфликт с поляками) и особенно Троцкий». И вы, Николай Алексеевич, при каждой возможности напоминали об этом Иосифу Сталину.

— Да, двум медведям не ужиться в одной берлоге, — соглашался с вами вождь.

— На медведей вы оба не похожи, — заметили вы.

— Хотите сказать, что мы смахиваем на шакалов, которые никак не могут разделить кость? — спросил Сталин.

Да, умел образно, а главное — соответственно выражать иногда свои мысли великий вождь, и тот изложенный вкратце разговор между вами и Сталиным состоялся накануне его последней встречи с Троцким.

Лев Давидович был привезён из Алма-Аты, куда его сослали после исключения из состава членов политбюро.

К его великому удивлению, привезли его в Кремль на квартиру Сталина.

Вы встретили его вместе с хозяином, который в меру был гостеприимен и учтив, однако не называл гостя ни по имени, ни товарищем.

Как вы заметили, от того Троцкого, который произносил с трибун горячие, зажигательные речи, ничего не осталось. Он сознавал, что находится в ловушке, о чём свидетельствовали «нахохлившийся вид», помятость, припухшие веки, вислый банан носа меж бледных щёк и глаза, скрытые стёклами пенсне. Конечно, Троцкий нервничал.

Сталин пригласил гостя с человеком, сопровождавшим его, к столу. Иосиф Виссарионович наполнил бокалы «Мускатом» и предложил тост за «обоюдополезное взаимопонимание».

Троцкий пригубил. Сталин приступил к разговору:

— Наша партия и наше государство страдают от бесконечных споров. Едва завершается одна дискуссия, как вы навязываете следующую. Опять начинается разброд, мы топчемся на месте, вместо того чтобы идти вперёд.

Троцкий:

— Какое ваше предложение? Перемирие? Спокойная жизнь? На какой платформе?

Сталин:

— Вы мешаете партии достичь поставленных целей.

Троцкий:

— Конечная цель — ничто, движение — всё, за каждым перевалом новый перевал, за каждым движением новое движение.

Сталин поморщился:

— Эти слова мы слышали много раз.

После подобных дипломатических обменов фразами Сталин заявляет:

— Терпение наше истощилось.

— Это угроза? — спрашивает Троцкий.

Сталин:

— Это предупреждение, самое последнее предупреждение. Уезжайте к своим. Вам есть куда ехать, вас примут с распростёртыми объятиями, а мы не будем чинить препятствий. Поймите раз и навсегда: идеи сионизма у нас не пройдут.

Троцкий:

— Но не пройдут и идеи грузинского господства.

Сталин:

— Такой идеи просто не существует. Мы интернационалисты, в самом широком смысле, и в этом наше великое превосходство.

Поди разбери этих двух интернационалистов — еврея и грузина, которые претендуют на верховную власть, чтобы решать судьбы русского народа.

Короче говоря, изгнал Сталин из страны своего противника, о чём позднее весьма сожалел, ибо пришлось ему потратить много времени, сил и средств, чтобы заставить навсегда замолчать Троцкого, поносившего его на всех политических перекрёстках зарубежья.

Да, более десяти лет охотились за ним, как за редким чудовищем, сталинско-бериевские ищейки. Любовница тайного агента НКВД, работавшего за границей, испанка Каридод, не пощадила собственного сына Рамона дель Рио Меркадера, вовлекла его в заговор, недаром, конечно.

Меркадеру удалось проникнуть в дом-крепость Троцкого и представиться его поклонником-марксистом. И в один из роковых дней для Льва Давидовича Меркадер ударом ледоруба по темени покончил с ним.

Отсидев положенный срок в мексиканской тюрьме, Меркадер прибыл в Советский Союз. За такие услуги Сталин умел благодарить: убийце Троцкого присвоили звание Героя Советского Союза.

Вы, Николай Алексеевич, можете обвинить меня в тенденциозности, привередливости, но не забывайте: спрос с вас большой, соответствующий вашему большому положению как советника главы государства.

То, что можно простить простому мемуаристу, непростительно вам.

Вы обвиняете Троцкого в том, что он стремился «объединить нас с мировым пролетариатом, ослабить нашу армию, открыть границы, пустить к нам предпринимателей…». Но разве главным лозунгом большевиков не был «Пролетарии всех стран, соединяйтесь»?

И как вы смотрите на то, что на исходе XX века правительство России претворяет в жизнь нашей страны всё то, к чему стремился Троцкий?

Вы абсолютно правы, Николай Алексеевич, говоря, что Иосиф Виссарионович был политическим игроком крупного масштаба, только надо добавить: похлеще Троцкого, потому что с раннего детства до сорока лет прошёл «медные трубы и чёртовы зубы», начиная с разложившейся мути общественного дна до поднятых брожением пенок политичной массы.

Он умело использовал кого угодно, где угодно, в том числе и вас, причём в сугубо личных интересах, делая вид, что творит во имя коммунистического блага.

Да, есть у игроков пределы коварства, которые не принято нарушать.

Гитлера вы не считаете игроком, вы называете его подонком, ходы и поступки которого были непредсказуемы. А разве ходы бесчестных игроков бывают предсказуемыми?

Фюрера вы называете плохим игроком потому, что он проиграл войну. Но если Гитлер — авантюрист, то вы, как образованный военспец, должны иметь понятие о войнах справедливых и несправедливых, захватнических и оборонительных — священных.

Армейская сила, мощь вооружений, техника, обеспечивающая высокую манёвренность, и всё прочее может сыграть определённую роль, а вот сила возмущения с жаждой мщения порождает неукротимый боевой дух у тех, кто защищает своё Отечество, свой народ, свой очаг.

И чем изощрённее злодеяния захватчиков, тем беспощаднее месть обороняющихся.

Моральный фактор у мыслящей части сил агрессора иной. Его солдат может осознать эту несправедливость, внутренне сочувствовать жертвам агрессии, понять, во имя чьих интересов он должен жертвовать собой.

Всё это может породить инертность, безразличие, а в конечном итоге привести к поражению.

Так что вожди-игроки — не главное в таких делах.

Сталин был не просто вождём народа, генсеком, но и руководителем нашей агентурной разведки за рубежом. Он использовал, но не доверял тем агентам, у кого не было в Союзе близких родственников, тем, кто, не будучи связан с родиной, мог переметнуться на сторону врага при явной выгоде.

Однако в период Великой Отечественной войны Сталин широко пользовался агентами-иностранцами, в особенности евреями-антифашистами. На них можно было надеяться, и они оказывали большие услуги Сталину.

Вы сами, Николай Алексеевич, вспоминаете польского еврея, родившегося в старой России, настоящую еврейскую фамилию которого вы запамятовали. Этот сталинский агент, достаточно законспирированный, имел связи, как вы пишете, в правительственных кругах нескольких стран. А в Союзе он был связан с Ильёй Эренбургом, который был посредником между Сталиным и тем ловким агентом. После войны этот польский еврей оказался в Израиле, вероятно, с ведома Сталина, который в отношении Израиля начал строить определённые планы, но к этому я вернусь позже.

С Ильёй Эренбургом Сталин считался не как с талантливым писателем. Вы говорите, что его литературные способности Сталин расценивал довольно скромно.

В то время как ближайшие друзья Ильи Григорьевича в предвоенные годы были арестованы и погибли в лагерях — Бабель, Кольцов, Мейерхольд… А вот Эренбург был депутатом Верховного Совета, имел возможность свободно разъезжать по близким и дальним странам зарубежья, возвращался в Союз, встречался со Сталиным и за два романа «Падение Парижа» и «Буря» был удостоен звания лауреата Сталинской премии.

Хитёр был вождь. Сорвав замыслы сионистов по созданию в России Земли обетованной, Сталин вовсе не намеревался проводить политику преследования евреев по национальному признаку, как поступал Гитлер, пишете вы, Николай Алексеевич, то есть он считался с могуществом всемирной «сионистской империи».

Империи такой не было, иначе зачем было искать место для Земли обетованной, а Всемирная сионистская организация была, и на эту организацию решил сделать ставку ваш политический игрок «крупнейшего масштаба» — через Эренбурга, связи которого с сионистами были многообразны и обширны, перед началом и в течение всего периода Отечественной войны.

Также вы, Николай Алексеевич, уверяете, что «то, о чём правительство не могло говорить во всеуслышание, Сталин или кто-то другой (быть может, вы) по его поручению доводили до сведения Эренбурга. Можно было не сомневаться, что поднятая проблема или просьба в ближайшее время будет обсуждена в высших сионистских кругах», так, кажется?

Задумываясь и над этим фактом, прихожу к выводу, что одной из крупных ошибок Гитлера было массовое, вернее, поголовное, зверское уничтожение евреев не только в своей стране, но и во всех оккупированных странах.

Этот факт, порождая сочувствие к невинным детям, старикам, тысячами расстрелянным на виду у тех же русских на оккупированных землях, порождал гнев и желание мстить извергам всяким путём.

Надо полагать, что немалую помощь и услуги оказал Сталину и Еврейский антифашистский комитет, созданный в феврале 1942 года в Москве в целях мобилизации советского и мирового общественного мнения против злодеяний фашизма.

В своей исповеди в ходе повествования вы, Николай Алексеевич, еврейскому вопросу уделяете много внимания, разумеется, отражая отношение к евреям Сталина и своё, конечно.

В ходе подготовки революции в России, ещё до 1905 года, в период переворота и Гражданской войны многие из людей, занимавших ключевые позиции, были евреями, причём с изменёнными именами и фамилиями. Как известно:

Троцкий — Лейба Давидович Бронштейн;

Свердлов — Янкель Мовшович Ешдо;

Каменев — Лев Борисович Розенфельд;

Зиновьев — Гершель Аронович Апфельбаум;

Ярославский — Моисей Израилевич Губельман;

Ягода — Генрих Гришевич Иегуда;

Володарский — Моисей Маркович Гольдштейн;

Загорский — Вольф Михелевич Лубоцкий;

Урицкий — Моисей Соломонович;

Литвинов — Вацлав Финкильштейн;

Лазовский — Соломон Дризо;

Землячка — Розалия Соломоновна Залкинд;

Румянцев — Шнайдер;

Кандидов — Шпицберг;

Захаров — Эдльштейн.

Были, конечно, среди молодых и такие, которые не считали нужным или не имели оснований скрываться под псевдонимами, как, например, секретарь ЦК комсомола Ефим Цейтлин и сменивший его Аскар Ривкин.

Среди исполнителей убийства царя Николая вместе с семейством ведущую роль также играли люди еврейской национальности, как, например, Пётр Войков — Пинхус Лазаревич Вайнер; Голощёкин — Исаак Шоя; Юровский — Янкель Хаймович; Белобородов — Янкель Вайсберг.

Жёны Молотова, Куйбышева, Кирова, Ворошилова, Андреева, Рыкова, Бухарина, Томского, муж дочери Сталина Светланы, жена сына Сталина Якова, жена Поскрёбышева и некоторых других тоже были евреями.

И что характерно, многих жён-евреек русских политических деятелей Сталин репрессировал. Причём даже таких, как Молотов, Калинин, Поскрёбышев, и они продолжали безропотно повиноваться лютующему идолу. И лишь только один Климент Ворошилов, когда в его квартиру вошли энкавэдэшники и предъявили ордер на арест его жены, выхватил наган и, угрожая им, обложив матом посланцев Берии, выгнал всех вон.

Взять самого наркома обороны Сталин не посмел. Слишком громкой, хоть и незаслуженной славой было овеяно и воспето его имя. Помните, Николай Алексеевич, слова песни, звучавшие в колоннах всех парадов:

Не тронул его вождь, проявлявший свой характер возле робких, покоряющихся его жестокой воле, даже тогда, когда он на одном из банкетов, хлебнув лишку, в присутствии членов политбюро, по привычке, желая свалить собственную вину на Ворошилова, с ехидной улыбкой попрекнул Климента Ефремовича в том, что один он повинен в провале финской кампании 1939 года.

Ворошилов, вскочив с места, смело глянув в лицо вождя, схватил со стола огромное блюдо с жарким, грохнул об стол и презрительно процедил сквозь зубы:

— Это вы, вы во всём виноваты!

Вы уничтожили лучших полководцев нашей армии во главе с генералитетом!

Присутствующие, конечно же, замерли, опустив глаза. Застыл и генсек.

Такого за всё время своего владычества не слышал он ни от кого.

Подобного не позволял себе при крайнем возмущении его хамским поведением даже Ленин. Но Ленин был интеллигент.

Многие из присутствовавших, знавших, как выпер Климент из дома опричников грозного «папы малого» (Берии), не сомневались в том, что в этот момент Ворошилов вынес сам себе смертный приговор, но самодержавный палач не посмел поднять секиру на Климента Ефремовича. Он знал, что взбешённый русский мужик, за спиной которого стоит толпа, дёшево не отдаст свою жизнь.

Не стал рисковать и не смел больше открыто унижать достоинство героя Царицынской битвы.

Но где-то в узком кругу позволял себе с насмешкой заметить полководческую бездарность Ворошилова и близких к нему — Будённого, маршала Кулика, других.

О тех инцидентах Ворошилова со Сталиным никто из свидетелей до конца жизни Сталина говорить не смел.

Но с тех пор отношение Сталина к Ворошилову заметно изменилось.

Это замечали многие, а нарком Военно-морского флота Н.Г. Кузнецов даже задумывался, не зная, чем объяснить, а вернее, объясняя тем, что «младотурки», окружившие Сталина, просто оттесняют от вождя старых соратников.

Да и как было не задуматься опытному флотоводцу, не раз бывавшему в кабинете Сталина и постоянно видевшему сидящих там: справа — Молотова, слева — Ворошилова.

Однажды Сталин при беседе с Кузнецовым при его ссылке на Ворошилова сказал: «Да что он понимает во флотских делах? Ему лишь бы корабли давали самый полный ход — так, чтобы песок летел из-под винтов».

И это говорил глава государства, который позволил невежественному человеку полтора десятка лет руководить армией страны!

Но вернусь к еврейскому вопросу, к статистическим данным, приводимым вами же, Николай Алексеевич, и свидетельствующим о засилье иудеев в руководящих сферах республики.

В Совнаркоме русских — 2, Ленин и Чичерин, армян — 1, грузин — 1, евреев — 18 человек. Это в первый год советской власти!

В 1936 году в том же Совнаркоме евреев — 97 человек, остальных — 18 человек.

В ЦК ВКП(б) евреев — 61 человек, неевреев — 17 человек, с неустановленной национальностью — 7 человек (безродные).

В военном комиссариате при Троцком евреев — 34, латышей — 1, русских нет.

В Наркомате финансов из 30 человек штата — 26 евреев.

В Госплане евреев — 12 человек, неевреев — 3 человека.

В печати — все 12 газет и журналов возглавляли евреи.

В Наркомате юстиции — 18 евреев.

В Наркомате внутренних дел, карательных органах — все евреи.

Николай Алексеевич, но ведь были же Феликс Эдмундович Дзержинский и другие нееврейской национальности в органах ЧК, причём люди, увлечённые благими идеями социализма.

В 1936 году при Гершеле Ягоде в НКВД в составе высшего руководства было четырнадцать евреев и лишь шесть представителей другой национальности.

Далее вы приводите пофамильный список, говоря «вот они все сионисты». Вы делаете это вроде бы ради справедливости, сочувствуя пострадавшим в годы репрессий, не говоря о том, что они были сталинские, чтобы потомки репрессированных знали имена палачей.

А командующего легионом палачей почему не называете?

Ведь вы тоже, как друг и ближайший советник вождя с 1922 года — со дня, когда Сталин стал генсеком, — были в тесной связи с ним и, в частности, занимались еврейским вопросом не меньше, чем военными, в особенности в Отечественную войну, которую обошли молчанием.

Значит, за миллионы расстрелянных и сгноённых в ГУЛАГе в первую очередь ответствен Сталин, затем вы и подобные вам приспособленцы из его окружения, а уж в последнюю очередь механически исполнявшие люди.

Кто назначал Ягоду, Ежова, Берию главами ОГПУ и Наркомата внутренних дел? Кто утверждал замов, помов и завов в центре и руководстве региональными структурами НКВД?

Вы приводите фамилии тех, кто работал при Ягоде, — Л.Г. Миронова, начальника хозотдела, М.И. Гая, начальника особого отдела, А.А. Слуцкого, начальника заграничного отдела, А.И. Шанина, начальника транспортного отдела, И.Л. Иоффе, начальника антирелигиозного отдела, Буля, начальника уголовно-следственного отдела, Н.И. Могилевского, начальника Управления внутренней безопасности.

А почему обходите молчанием то, что все они во главе с Ягодой, а вслед за ним и Ежовым, со сменившими означенных в этом списке людей, понесли заслуженную кару? Всех их и многих других в республиках, краях и областях расстреляли или превратили в пыль в ГУЛАГе.

И почему вы не подчеркнули национальную принадлежность тех, кто занял эти посты при Берии и тоже понёс суровую кару — за прегрешения одолеваемого неотвязными бреднями великого вождя?

И кто позволил усеять землю российскую гигантскими могильниками тысяч расстрелянных без суда и следствия?

По чьему указанию были вырыты для политкаторжан ямы и воздвигнуты зловонные бараки ГУЛАГа, где заживо сгнили не только политические, военные, научные и другие деятели, но и их матери, жёны, дети, даже не достигшие совершеннолетия?

Вы, Николай Алексеевич, были не просто в курсе этих преступных дел, проводимых вашим благодетелем, но и достаточно осведомлены, коли так подробно излагаете.

Копирую с ваших страниц:

«В Главном управлении лагерей и ссыльных пунктах работали: начальник управления Берман Я.М., его зам Фирин С. Я. Начальник по Украине Кацнельсон С. П., начальник лагерей Карелии Коган С. А.

Начальник лагерей Северной области — Финкельштейн.

Соловецких островов — Серпуховский,

Казахстана — Полин,

Западной Сибири — Шабо,

Верхнеуральска — Мезенец,

Ленинградской области — Заковский,

Азово-Черноморской области — Фридберг,

Саратовской области — Пиляр,

Сталинградской области — Райский,

Горьковской области — Абрампольский,

Северного Кавказа — Файвилович,

Башкирии — Зелигман,

Восточно-Сибирской области — Троицкий,

Дальневосточного района — Дерибас,

Среднеазиатского района — Круковский,

Украины — Белицкий,

Белоруссии — Леплевский (в его ведении находилось урочище Куропаты)».

Вы, Николай Алексеевич, даёте неполный список, говоря, что в целом около 95 процентов начальников спецлагерей были лица еврейского происхождения и что эти должности приносили огромные доходы взятками с родственников заключённых — за улучшение режима, начисление зачётов, досрочное освобождение…

Вы, Николай Алексеевич, живя изолированно в царских апартаментах Кремля и роскошных подмосковных дворцах, далеки были от житейских дел и быта родственников и близких осуждённых по статье 58-й. Какие взятки, составлявшие огромные доходы начальников лагерей, могли давать члены семей и родственники репрессированных, если все они оказались в тюрьмах или ссылках с шестнадцатью килограммами багажа? Заброшены в Сибирь, пустынные края Казахстана, республики Средней Азии.

Ведь семьи в буквальном смысле слова выбросили из квартир, а имущество продали с молотка, и кому — своим.

Кроме того, вы даёте перечень людей еврейской национальности, проникших во все сферы управления, и называете их прямо — сионистами. Но ведь, как уже было замечено мной, почти все «всемогущие сионисты» были расстреляны.

Да, да — расстреляны, а не отправлены в ГУЛАГ!

С вашей стороны честнее было бы дать хотя бы общую или приблизительную цифру евреев, в том числе и женщин, начиная с «Кремлёвского дела», невесть за что схваченных и осуждённых на разные сроки. И только потому, что вождь, страдающий манией подозрительности, видел в каждом окружающем, особенно старом партийце, соперника на трон либо террориста, готовящего на него покушение.

И самое страшное в вожде, повторяю, — это неверие никому, отсутствие элементарного чувства благодарности, в особенности тем, кто ему делал добро.

В этом он усматривал расчёт, определённую цель — усыпление бдительности.

Таких он использовал, а потом убирал.

Взять тот же Еврейский антифашистский комитет, созданный в первый год Великой Отечественной войны, который оказал немалую услугу на идеологическом фронте в формировании мирового общественного мнения против злодеяний фашистов.

Когда члены этого комитета вместе с общественностью отыграли свою роль, вождь, зная, что некоторые из них бывали за границей, и помня деяния, учинённые против него своим ярым врагом Троцким, на всякий случай намекнул Берии о необходимости уничтожения этого «очага сионизма», в действиях которого видел не услугу ему, а заботу о собственной шкуре.

И тогда в октябре 1946-го из Министерства госбезопасности СССР в ЦИК и Совмин поступило донесение «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета».

Отделом внешней политики ЦК была создана комиссия для проверки деятельности ЕАК. Вывод: «Деятельность комитета вышла за пределы его компетенции, приобрела несвойственные ему функции и потому является политически вредной».

Копия этого «вывода» Сусловым была направлена Сталину, который приказал ликвидировать ЕАК.

Но события этим не закончились. Было возбуждено уголовное дело. Предлогом послужили показания, сфальсифицированные, выбитые путём жестоких пыток из старшего научного сотрудника Института экономики АН СССР И.И. Гольдштейна и сотрудника Института мировой литературы АН СССР Гринберга, якобы связанных с руководством ЕАК.

После этого из следственного отдела Министерства госбезопасности Союза в ЦК и Совмин поступило второе секретное донесение, в котором руководство ЕАК обвинялось в антисоветской националистической деятельности, проявившейся после поездки в Америку С.М. Михоэлса и И.С. Фефера, где они якобы вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой.

Г.М. Маленков, который имел партийное поручение по судебному разбирательству, счёл необходимым приложить к делу письмо, составленное в 1944 году, после выселения крымских татар, — Лозовским, Михоэлсом, Эпштейном, Фефером с предложением о создании в Крыму Еврейской социалистической республики. Криминал, наверное, основательный для возбуждения уголовного дела.

Таким образом, С. А. Лозовский — заведующий кафедрой партшколы при ЦК КПСС — председатель ЕАК, И. С. Шефер — поэт, секретарь ЕАК, И. С. Юзефович — младший научный сотрудник Института истории АН СССР, Б. А. Шимелиович — главный врач больницы Боткина, Л.М. Квитко — поэт, П.Д. Маркиш — поэт, секретарь ревизионной комиссии Союза писателей, Д. Р. Бергельсон — поэт, Д.Н. Гофштейн — поэт, В.Л. Зускин — художественный руководитель Московского еврейского театра, Я. Я. Тальми — журналист, переводчик Совинформбюро, И. О. Ватенберг — старший редактор художественной литературы на иностранных языках, Э. И. Леумда — редактор международного отдела Совинформбюро, Ветенберг-Островская — переводчик ЕАК, Л. С. Штерн — директор Института физиологии АН СССР, С.Д. Бергман — замминистра Госконтроля РСФСР и плюс ещё 110 человек советских и партийных работников, учёных, писателей, поэтов, журналистов, специалистов государственных и промышленных учреждений в связи с делом ЕАК в течение 1948–1952 годов были арестованы.

Затем последовало «Дело врачей-отравителей», нашумевшее на весь мир.

Виднейших учёных-медиков, таких как Вовен, Коган, обслуживающих кремлёвских господ, арестовали.

Тысячи не врачей, а советско-партийных работников, руководителей крупных промышленных предприятий, научных учреждений, в том числе и участников Отечественной войны, причём не из третьих и вторых фронтовых эшелонов и армейских тылов, а искалеченных на передовой, изгоняли с мест службы.

Вспоминая всё это и задумываясь над описанным вами, Николай Алексеевич, диву даюсь, как это могли евреи — хитрые, пронырливые, умеющие ловчить, обводить вокруг пальца любого простачка — допустить, чтобы их, не местечковых, а именитых деятелей, сотнями сволакивали одним ударом бича и превращали в мартышек.

И кто? Уничтожал моральный уродец из бывших тифлисских базарных «кинтошек».

Где были при этом лидеры международного сионизма, которых единственно побаивался Сталин?

Вам, Николай Алексеевич, конечно же, известно, что инициаторами создания Государства Израиль были Сталин, Каганович и Молотов, последний — как министр иностранных дел.

Главы тогдашних правительств Америки, Германии, некоторых других стран были против этой затеи.

Наши правители в лице грузина, еврея и русского свои намерения оправдывали железной логикой, изложенной Молотовым: «Мы — сторонники интернациональной свободы, почему мы должны быть против, когда, собственно говоря, отказать — значит повести какую-то враждебную политику в национальном вопросе».

Причём инициаторы, благодетельные интернационалисты, предлагали два варианта — либо создать арабо-израильское объединение, поскольку живут те и другие вместе, а если не договорятся, то создать отдельное израильское государство.

Спрашивается, если представители арабского народа и палестинские евреи с некоторых пор снова стали жить вместе — так зачем создавать то, что существует?

Но, видимо, за этими «лыком шитыми» дипломатическими потугами была одна цель — создать отдельное Государство Израиль с целью избавления от евреев, которые в течение всего периода властвования заботили Сталина.

Генералиссимус, ни разу не нюхавший на фронте пороха, после победы над Гитлером глава сверхдержавы, второй после США, считал позволительным для себя решать судьбы народов всего мира.

Вот только у нашего министра иностранных дел, при всём его «таланте дипломата», просочился намёк на то, что «в противном случае Советскому Союзу пришлось бы начать войну с Англией и с Америкой». Поскольку «евреи давно борются за создание своего государства под сионистским флагом, и мы, конечно, были против, но, если народу отказать в этом, значит, мы на них давим».

Выходит, что существовал-таки заговор, в осуществление которого втянули наше правительство? Может быть, когда-нибудь какой-нибудь другой тайный советник вождя оставит мемуары и внесёт ясность в этот тёмный вопрос.

Но как бы там ни было, в 1947 году на Генеральной Ассамблее Организации Объединённых Наций было вынесено решение о создании в Палестине двух независимых друг от друга государств — арабского и еврейского.

Первопоселенцами, составившими первое правительство Государства Израиль, были люди Сталина, Кагановича и Берии, как, например, Бен-Гурион, Моше Даян, Эшкол, генсек компартии Израиля Самуил Микунис и ещё плюс к ним двенадцать Героев Советского Союза, разумеется, еврейской национальности. И это вам, Николай Алексеевич, хорошо известно.

Как и то, что Сталину и лидерам великих держав нужно было иметь «своих людей» на берегах тёплых морей, Суэцкого канала, Тигра и Евфрата, на развалинах великого Арабского халифата и Персидского залива.

Ведь сразу после разгрома Германии в душе генералиссимуса забурлили агрессивные страсти. Его тяжёлый, как свинец, взгляд был обращён в турецкую сторону.

Командование Черноморской флотилии получило негласный приказ: двинуть армаду кораблей на Стамбул, но с этим актом запоздали. Англо-американские корабли успели заякорить бухты Мраморного моря, проливов Босфор и Дарданеллы, откуда союзники приветственно махали нам флажками.

Пройдя сорок километров по турецкой земле, наши сухопутные войска вынуждены были убраться восвояси.

Неудача постигла заговорщиков во главе с генсеком и во вновь народившемся на чужой земле Государстве Израиль. Все их ставленники, за исключением секретаря компартии С. Микуниса, изменили своим хозяевам и переметнулись на сторону англо-американцев, увидев в них более могущественных, а главное — надёжных хозяев.

Переполох в Кремле случился ужасный и вскоре перехлестнул за древние стены — волной страшного гнева и мести еврейскому народу за неблагодарность, измену и предательство.

Но надо было и это чем-то объяснить.

Так возникло громкое «Дело врачей-отравителей».

Начали хватать видных учёных-медиков, начиная с тех, кто обслуживал Кремль, правительство, кончая руководителями рангом ниже — в республиках, краях и областях.

Вместе с врачами изгоняли со службы партийных работников, специалистов, которые, зная, что в центре начались массовые аресты, с тревогой ждали своего часа.

Естественно, сионисты Америки и Англии, а с ними и общественность этих стран поднялись на защиту советских евреев. Но Сталин в своей слепой мести был неустрашим.

В ответ на требование лидеров международного сионизма поднять «железный занавес» и дать возможность советским евреям выехать из Союза и поселиться на земле предков он через Берию предложил министру иностранных дел Израиля, одесситке Голде Меир, требовавшей разрешения выезда евреев, составить списки желающих с указанием имени, отчества и фамилии, возраста, образования, занимаемого положения.

Эта работа Голдой была проделана основательно, с опросом и согласием желающих покинуть Страну Советов. В списки попали не какие-нибудь местечковые, а московские, ленинградские или одесские евреи, люди образованные, составляющие мозг страны.

Когда имена желающих отбыть в первой партии 1300 человек были представлены в НКВД, а затем переданы Сталину, последний, пробежав глазами по фамилиям, швырнул список Берии и коротко бросил: «Всех за решётку!»

Ситуация в стране накалялась. Отношения Сталина с Молотовым и Ворошиловым стали натянутыми. А с Кагановичем вообще вышел конфликт.

В мятежной душе грозного вождя взыграл дух антисемита. Он считал, что в провале еврейского дела в Израиле большей частью виновен Лазарь Моисеевич, который к тому же осмелился в дерзком тоне говорить с ним, упрекая и обвиняя в беззаконии, самочинстве и издевательстве над еврейским народом.

Конопатое, испещрённое оспой лицо вождя побагровело. Жёлтые, кошачьи глаза заискрились гневом, узкий лоб стянули глубокие морщины. Вобрав голову в плечи, словно хищник, изготовившийся к прыжку, сначала изрёк площадную брань, а потом заорал:

— Жидовская морда! Я выведу тебя из состава бюро и превращу сначала в мартышку, а затем, сняв с тебя шкуру, сошью себе унты!

— Что? Сосо вонючий! Да плевать я хотел на тебя и твоё бюро! Я тебе не Лейба и не Бухарин! На, бери!

Каганович выхватил из нагрудного кармана удостоверение члена политбюро, изорвал его в клочья и, швырнув на стол, вышёл из кабинета вождя.

Сталин побелел, качнулся и, пятясь назад, опустился в кресло. Лицо его перекосило, руки повисли как плети. Постышев и личный телохранитель уложили хозяина Кремля на диван, вызвали врача.

Диагноз — тяжёлый гипертонический криз с признаками пареза левой половины лица и левой руки. Режим строго постельный с неотлучным дежурством медперсонала.

Сталин был гипертоником, кровяное давление в течение нескольких дней держалось на высоком уровне. Лекарства, предлагаемые ему, не пил, боясь отравления.

Со дня той бескровной дуэли с Кагановичем он уже не мог оправиться, часто впадал в ступор, который сменялся сильным возбуждением. Он нервно старался спрятать в карманы трясущиеся руки.

От лечения наотрез отказался, сам без контроля врача пил лекарства, разжижающие сгустившуюся кровь, — они хранились в его домашнем сейфе. Вождь забыл о том, что принимать лекарства нужно под пристальным оком медиков, постоянно проводить анализ крови, говоря простым языком, чтобы сгустившаяся кровь чрезмерно не разжижалась и не привела к кровоизлиянию внутренних органов, что, собственно, и произошло.

5 марта 1953 года страна и мир избавились от тирана, который усеял нашу землю костями по меньшей мере пятидесяти миллионов соотечественников.