КРЫЛАТАЯ ФРАЗА: «ЛУЧШИЕ УМИРАЮТ МОЛОДЫМИ»
Есть выражение: «взбаламученный мир». Кажется, это про грязь и дисгармонию нашего мира. Термин, видимо, пришёл из буддизма.
То, как каждый из нас воспринимает время, в которое он живёт, зависит от позиции человека. По поводу современной политики, экономики, медицины, образования у меня даже нет сил вздыхать — настолько ужасной кажется ситуация. Не буду даже приводить примеров. Кажется, можно впасть в уныние уже от одного перечисления их на бумаге.
Однако до сих пор я никогда во весь голос не высказывал сожалений об этом и не выступал в печати с острой критикой. Только в сердцах ворчал себе под нос или порой ронял ироничные замечания. Может быть, потому, что где-то в уголке души свернулась кольцом покаянная мысль о том, что и сам я — всего лишь рыбёшка, плавающая в мутных водах этого мира, полного скверны. Я уже не молод. И я чувствую себя так, словно я — один из худших и дожил до сего дня, своекорыстно расталкивая локтями и обходя множество других людей.
Это чувство не имеет отношения к самодовольному уничижению человека, заведомо ставящего себя на самую нижнюю ступень и разыгрывающего ложную скромность. Это не подвластное доводам рассудка убеждение, укоренившееся в моей душе прочно, словно опорная балка, отчего я чувствую себя пропащей душой, которой нет спасения.
Подростком я встретил весть о поражении в войне на колонизированных Великой Японской империей территориях. А потом среди невыразимого словами хаоса чудом сумел уцелеть, вернулся на родину и дожил до сего дня. Каждый раз, когда я думаю о том времени, взор мой невольно опускается, а голос становится тише. В тогдашнем бесчеловечном месиве я два года прожил без документов, на положении беженца, гражданина побеждённой страны, да ещё и представителя прежнего класса колонизаторов, и это такой опыт, о котором совершенно не хочется вспоминать.
Чем прошедшие через всё и оставшиеся в живых отличались от тех, кто не вернулся, упал на дороге? Может быть, они твёрже верили? Или были сильнее физически, щедрее одарены способностями? Или это были люди, которые никогда не теряли надежды, целеустремлённости, позитивного отношения к жизни?
И вот какой ответ таится в глубине моего сердца. Неведомо откуда звучащий голос всегда возражает на это: нет! Остались худшие, ведь разве все хорошие люди не погибли в пути? Неужели ты забыл об этом?
Те, что в невыносимых условиях не сгинули в пути, остались в живых, были люди с сильным эго, обладавшие самосохраняющей жизненной энергией и стремлением уцелеть даже за счёт других. А может быть, у них была сильная карма и они были более себялюбивы?
Через границу между севером и югом, проходившую по тридцать восьмой параллели, я в мои тринадцать лет со всех ног бежал с младшей сестрой на спине, а за руку тащил ещё младшего брата. Если бы обессилевший брат упал, я без колебаний бросил бы его и продолжал бежать. Бессознательная энергия самосохранения толкала моё истощённое тело бежать и только бежать, вперёд и вперёд.
Спустя годы брат умер от рака, не дожив и до пятидесяти. Он не любил ссориться с людьми. В отношениях со мной он всегда старался уступать и был взрослее, хоть и младше. Его отличало то, что он был тихий, словно ещё подростком устал душой. Когда в тридцать с небольшим я вступил в новую жизнь в качестве начинающего литератора, он, казалось, желал лишь одного — жить в тени за моей спиной.
Сейчас мне больно вспоминать его привычную фразу: «Ну а чем плохо?» Он подчёркнуто произносил это так, как говорят на острове Кюсю, повышая интонацию к концу слова. Бывало, бормочет: «А что, чем плохо?» Так он реагировал на то, как неуёмно я горячился по поводу своей работы или каких-то текущих событий, открыто выражая свой гнев и изливая его на окружающих. Он позволял мне высказать всё до конца, а потом с лёгкой и немного горькой усмешкой ронял своё: «Да чем плохо?» — словно обращал эти слова к самому себе. Его неожиданная смерть отозвалась в моей душе где-то, уже не помню где, подхваченным афоризмом: «Лучшие умирают молодыми».
Меня не покидает чувство, что я грешник, настойчиво цеплявшийся за жизнь и оставшийся на этом свете ценой гибели лучших.
ГНЕВ ЦЮЙ ЮАНЯ И ПЕСНЯ РЫБАКА
Эту историю я слышал давно.
В Древнем Китае жил человек по имени Цюй Юань. Кажется, он жил в эпоху Сражающихся царств, и было это в некотором веке до нашей эры. Скорбя о стране и народе в годину смуты, он изо всех сил старался быть полезным, однако дурные люди, которым это мешало, оклеветали Цюй Юаня, и он был изгнан из родного края, стал жить скитальцем в провинции. Считается, что Цюй Юань навлёк на себя ненависть окружения несравненным талантом, твёрдой приверженностью к справедливости, высокой нравственностью и душевной чистотой.
Уставший от долгих скитаний, разочаровавшийся в тщетных своих усилиях, Цюй Юань, едва держась на ногах, добрёл до берега большой реки Цанлан. Там он вознёс взор к небесам, посылая хулы погрязшему в скверне миру и сетуя в одиночестве. Тут к нему приблизился на лодке рыбак и спросил, отчего он, человек высокого звания, в таком виде.
Цюй Юань ответил:
— Нынче весь мир замутился и все в нём грязны. Нечистота этого мира достигла предела. И в этом мире лишь я один чист и живу по справедливости. Люди все нынче обезумели, словно напились вина и опьянели, и только я один трезв. Вот потому я изгнан со своего поста и оказался в таком положении, в досаде влачу свои дни.
Услышав это, рыбак покачал головой и снова спросил Цюй Юаня:
— Может быть, это всё и так. По-твоему, следует поставить себя выше этого мира и жить, отгородившись от его грязи, но неужели ты никогда не думал о том, что есть иной путь?
Ответ Цюй Юаня был непреклонен. Уж если речь зашла о том, чтобы белое и чистое тело своё осквернить грязью этого мира, то лучше броситься в воды реки и стать пищей для рыб. Цюй Юань сказал, что он, мол, привык жить так.
Тогда рыбак усмехнулся и, отбивая такт ударами по борту лодки, продекламировал несколько строф, а затем уплыл на своём судёнышке прочь. Передают, что песня рыбака была такова:
После этого рыбак больше уже не оборачивался и, удаляясь вниз по течению, скоро скрылся из вида.
Про эту беседу Цюй Юаня с деревенским рыбаком рассказывается во многих китайских легендах. У Го Можо тоже есть пьеса «Цюй Юань».
Людей, подобных Цюй Юаню, немало и в наши дни. Они талантливы, по натуре идеалисты, стремятся жить по справедливости. Для таких людей, я думаю, современный взбаламученный мир должен быть невыносим. Среди тех, кто на своей должности бывает вынужден по приказу начальства как ни в чём не бывало делать отвратительную работу, кое-кто попадает в тюрьму, а иные накладывают на себя руки.
Цюй Юань — безупречный человек. Но для тех, кто живёт в нашем мире, есть некая правда и в дерзких словах безымянного рыбака, этого нельзя не признать. Пусть воды реки замутнены и грязны, но разве не сгодятся они для того, чтобы вымыть испачканные ступни?
Воды великой реки бывают мутными, а бывают и чистыми. Хотя обычно они, пожалуй, всё-таки мутны. И что толку проводить свои дни, сердясь и бранясь по этому поводу? Разве не остаётся нам лишь делать то малое, что в наших силах? Так я думаю, а сам в это время втихомолку оттираю грязь со своих запачканных ступнёй.
НЕУЖЕЛИ НЕТ ПРАВДЫ В ЭТОМ МИРЕ?
В последнее время мы с женой на удивление сходимся во мнениях и очень часто чувствуем одинаково. Не похоже, чтобы это была просто привычка после почти полувека совместной жизни. По утрам встаёшь, разворачиваешь газету и вздыхаешь. Ну а вечером, само собой разумеется, смотришь новости по телевизору — и тут уж невольно буркнешь про себя: «Что творится!» Вот в этом мы с женой совершенно единодушны.
«Хорошо, что нам жить недолго осталось!» — пророню я бывало, и жена от всей души закивает: «И правда, счастливые мы с тобой, что не придётся долго оставаться в этом мире».
Я говорю об этом не шутя. Действительно так считаю и искренне говорю.
Иногда вдруг придёт в голову: а что, если я… Что, если я оказался бы в нынешнем мире двадцатилетним юнцом? Пожалуй, решил бы наложить на себя руки. А может, в припадке отчаяния влип бы в какую-нибудь безумную авантюру. Так что же это за общество, что за мир, в котором муж с женой радуются, что недолго осталось жить?
Принц Сётоку под влиянием юношеского идеализма постарался воплотить в жизнь множество великих начинаний. В истории нашей страны это было время, которое можно назвать первой эпохой реформ. Однако умер принц Сётоку с загадочной короткой фразой на устах: «Этот мир — обман».
Но это лишь часть изречения. Затем следует фраза религиозного содержания: «Истина лишь в Будде». Однако мне чем-то очень по душе начало: «Этот мир — обман». Это потому, что здесь я так и чувствую живую человеческую интонацию, Сётоку словно выдохнул эту фразу, несколько диссонирующую с его приверженностью буддизму.
Употреблённый здесь термин «обман» (кокэ) у буддистов обозначает не истинный, кажущийся мир, который только и доступен нашему зрению. В повседневном языке слово «кокэ» и теперь используется в значении «невменяемый», «глупый», «дурацкий», например в выражениях типа: «За дурака меня держишь?»
За этой фразой принца Сётоку мне чудится горькая усмешка: «Что за бессмысленный мир!» — и я не могу не почувствовать здесь глубоко затаённых признаков отчаяния. С древних времён и до сегодняшней эпохи Хэйсэй мир людей неизменно таков, и из-за этого разочарования с губ слетает что-нибудь об идеальном мире Будды, который только и являет истину. Вот в таком роде и слова принца Сётоку: «Этот мир — обман, истина лишь в Будде».
Но если уж быть откровенным, я думаю, правда в том, что в этом мире есть и истина, и обман. Есть смысл жизни, но есть и тщета. А вот людей делить, мол, есть хорошие, а есть плохие, — я бы не стал, как не стал бы противопоставлять добро и зло. Ведь люди, в зависимости от обстоятельств, положения в обществе, взаимоотношений с другими людьми, могут проявлять и добрую, и злую волю — такие уж это неуравновешенные и переменчивые создания. И то, что мы зовём «нашим миром», тоже такая же движущаяся, изменчивая, текучая субстанция.
КОГДА ВОДА МУТНА, МОЖНО ОМЫТЬ В НЕЙ СТОПЫ
Если это справедливо, то что можно сказать о нашем времени? Я лично в последние годы ощущаю прилив небывало мутных вод, который накатил и накрывает нас с головой. Воды реки Цанлан замутились до такой степени, что стали жёлтыми и ни дна, ни рыб разглядеть нельзя.
В последнее время нам снова и снова во всей неприглядности демонстрировали, как на самом деле функционируют политическая и экономическая сферы. Мы узнали, до какой степени превратились в бизнес и пренебрегли человеком охраняющие нашу жизнь медицина и социальные службы. Нас заставили остро почувствовать бессилие школы и педагогов, и мы травмированы тем, что не в состоянии понять мысли и поступки мальчишек и девчонок. Бесполезными оказались даже религия и философия, в которых люди пытались обрести какой-то стержень, чтобы выжить в наш век.
Ничто на этом свете не имеет смысла — так бы я думал, если бы мне было двадцать лет. Да и не только молодёжь, разве те люди, что составляют сейчас основу общества, изо всех сил живут и работают, — разве каждый из них не ощущает то же самое?
Цюй Юань был правдолюбцем былых времён, но, кажется, его гнев и отчаяние можем разделить и мы, живущие в эпоху Хэйсэй.
«Этот мир безумен. Но именно поэтому нельзя во всём согласиться с Цюй Юанем. Однако всё же решиться жить в этом грязном мире по его грязным правилам не хватает мужества. Но раз весь мир таков, невозможно ведь в одиночку пойти против течения? Ну что ж, придётся и мне жить, обманывая себя и приспосабливаясь к обстоятельствам, как это делают остальные».
Вот так примерно люди ведут торг сами с собой. На самом деле всем нам, и плохим и хорошим, суждено существование, которое ни с кем нельзя разделить и в котором ни на что нельзя опереться.
Я думаю, что в словах рыбака, беседовавшего с Цюй Юанем, кроется мудрость и отвага простого народа, живущего в глубинке наперекор обстоятельствам.
Наш мир порой бывает чист и прозрачен, а порой — взбаламучен. Точно так же, как вода в реке. Большие реки Китая, как правило, несут собой много жёлтого ила и прозрачными бывают редко, но можно ли жить, постоянно сердясь и сетуя в одиночестве на то, что вода не чиста?
Если, на счастье, вода станет чистой, можно будет омыть в ней самое главное. Можно омыть душу, можно омыть лицо. Но даже если вода жёлтая от мути и ила, ни к чему, по-моему, застывать в растерянности, сердиться или горевать. Лучше стоит опустить взгляд на свои ноги. Смотрите-ка, вы ступали по грязи, и ваши ноги испачкались, на них налипли нечистоты. И пусть даже вы считаете воду мутной, она сгодится для того, чтобы вымыть ваши грязные ноги. Не думаете же вы, что чисты, подобно алмазу, и что к вашему телу нигде не пристало ни пылинки?
Может быть, в своей песне рыбак пытался оправдать тот факт, что, подобно живущим в реке рыбам и обитающим на равнинах животным, человек живёт в этом каждый миг изменяющемся мире. В то же время у Цюй Юаня свои собственные жизненные принципы. Не признать этого нельзя. Он жил, защищая свои идеалы, и в конце концов бросился в реку и погиб. Это тоже один из возможных способов прожить свою жизнь. Потихоньку поддакивая притче рыбака, люди уже не один век продолжают рассказывать историю об упрямом Цюй Юане, сочувствуя его страстной натуре.
Как нам жить сейчас, в наш век, — вопрос очень сложный. И руководящий чин пятидесяти четырёх лёг, и четырнадцатилетний подросток в смятении утеряли путеводную нить. Но мы не можем смеяться над ними или упрекать их за это, словно сами — в стороне. Как истолковывают притчу о Цюй Юане люди, оказывавшиеся на самом краю? Если говорить о моих личных симпатиях, то, сочувствуя Цюй Юаню, я всё же ощущаю, что песня рыбака способна дать мне нечто большее. Нельзя просто негодовать на муть в реке. Если вода в реке Цанлан грязна, следует вымыть ноги. Так я и живу, ворча это себе под нос.