Я часто устаю от обработки информации. Я двигаюсь так быстро, как только могу, однако мир невообразимо обширен и изменчив. Я отвечаю на электронные письма, забираю вещи, комментирую черновики, готовлю слайды, выступаю, обдумываю соглашения, придумываю аргументы, создаю дизайны для сайтов, оцениваю работы, пишу предложения, подготавливаю отчеты, думаю над алгоритмами, делаю снимки, летаю на самолетах, пакую багаж, даю советы, получаю консультации, делаю бутерброды, нажимаю кнопки в лифте, пытаюсь что-нибудь вспомнить и, конечно, работаю на клавиатуре, переставляя слова.

Я являюсь небольшим мобильным нейроном в огромной социально-экономической Вселенной. Я передвигаюсь, часто не зная куда. Побуждаемый поступающими отовсюду сигналами, я пытаюсь приспособиться и сбалансировать свое желание что-то сделать с моим желанием жить общественной жизнью. Конечно, это не всегда легко.

Это, в двух словах, и есть жизнь: передвижение и обработка информации, увеличение ее объема в процессе действия в социальном контексте. Мы тратим свою жизнь на передачу незначительных объектов и значимых сообщений: объектов, усиливающих нашу способность обрабатывать информацию, и сообщений, влияющих на наше поведение и отношение к другим. Мы формируем социальные структуры, чтобы компенсировать свои ограниченные возможности, и эти социальные структуры научаются обрабатывать информацию. Таким образом, мы порождаем информацию в объектах и словах. Мы создаем свое окружение, начиная с самого значимого и заканчивая самым незначительным, постоянно служа росту объемов информации.

На следующих страницах я опишу социальные и экономические механизмы, которые способствуют накоплению информации в экономике. Эти механизмы являются расширением трех принципов, описанных мной для физических систем, однако в данном случае они преобразованы с учетом сложностей социальных и экономических систем.

Способность нашего общества накапливать информацию требует притока энергии, физического сохранения информации в твердых объектах и, конечно, нашей коллективной способности производить вычисления. Приток энергии, который поддерживает рост объема информации на нашей планете, разумеется, обеспечивается солнцем. Растения получают эту энергию и преобразуют ее в сахар, а со временем они превращаются в минеральное топливо, которое мы называем нефтью. Однако наш вид приобрел способность сохранять информацию в течение длительного времени. Мы научились накапливать информацию в объектах, начиная с момента создания первых каменных топоров, и заканчивая изобретением новейшего компьютера. Создание этих твердых предметов требует не только энергии, но и нашей распределенной способности производить вычисления. Способность нашего вида к вычислению требует функционирования социальных сетей, а значит, она подвержена влиянию институтов и технологий. Кроме всего прочего эти институты и технологии подразумевают фрагментацию человеческих языков, дискриминацию, доверие, а также наличие технологий коммуникации и транспортировки. Неадекватно функционирующие институты и технологии могут ослабить нашу способность к образованию сообществ, необходимых для накопления знаний и ноу-хау, что, в свою очередь, может ограничить скорость роста объема информации.

Эта часть книги будет посвящена твердым объектам, создаваемым людьми для накопления информации. По поэтическим и техническим причинам я буду называть эти объекты кристаллами воображения.

Человек обрабатывает информацию в форме обуви. Эр-Рияд, Саудовская Аравия

Люди разговаривают и обмениваются пакетами информации. Санкт-Петербург, Россия

Часть III будет посвящена изучению идеи общества как компьютера и сосредоточена на механизмах, которые ограничивают образование социальных сетей, необходимых для накопления знаний и ноу-хау.

Информационный процессор в состоянии покоя. Картахена, Колумбия

Семья обменивается сообщениями, потребляя энергию. Сантьяго, Чили

В части IV я сосредоточусь на эмпирических связях, которые мы можем использовать для проверки предсказаний этих теорий, и постараюсь приблизить эту идею к традиционной литературе, описывающей процесс экономического роста и развития.

Собор, состоящий из крупно– и мелкомасштабных корреляций. Санкт-Петербург, Россия

Ненужная информация. Сомервилл, штат Массачусетс

 

Глава 4

Выбросьте из головы!

Рассмотрим два вида яблок: те, которые растут на деревьях и продаются в супермаркете, и те, которые создаются в Кремниевой долине. Оба вида торгуются в экономике и воплощают в себе информацию, будь то в биологических клетках или в кремниевых чипах. Основная разница между ними заключается не в количестве деталей или способности выполнять функции (съедобные яблоки являются результатом работы десятков тысяч генов, выполняющих сложные биохимические функции). Основное отличие обычных яблок от продуктов компании Apple заключается в том, что яблоки, которые мы едим, существовали сначала в мире, а затем в наших головах, в то время как продукты компании Apple, используемые для проверки нашей электронной почты, существовали сначала в чьей-то голове, а затем появились в мире. Оба вида яблок являются продуктами и воплощают в себе информацию, однако только один из них – кремниевые продукты компании Apple, представляют собой кристалл воображения.

Когда мы думаем о продуктах как о кристаллах воображения, мы подразумеваем то, что эти продукты воплощают не только информацию, но и воображение. Это информация, которую мы сгенерировали в процессе психического вычисления, а затем высвободили путем создания объекта, похожего на тот, который возник в нашей голове. Съедобные яблоки существовали прежде, чем мы придумали для них название, установили на них цену и создали для них рынок. Они уже присутствовали в мире. В качестве понятия яблоки были просто импортированы в наши умы. С другой стороны, устройства iPhone и iPad были экспортированы из ума, а не импортированы в него, поскольку эти продукты возникли в наших умах, прежде чем стали частью нашего мира. Таким образом, основная разница между яблоками и продуктами компании Apple заключена не в характерном для них воплощении физического порядка, а в источнике его возникновения. Оба вида продуктов представляют собой пакеты информации, однако только один из них является кристаллом воображения. Эту главу я посвящу воображению как источнику информации, воплощенной в продуктах, поскольку это фундаментальная характеристика того типа информации, которую люди создают и накапливают.

Чтобы понять концепцию кристаллизованного воображения, рассмотрим личные истории двух моих коллег по медиалаборатории Хью Херра и Эда Бойдена. Хью страстный альпинист, который хорошо знает риск, связанный с этим видом спорта. В молодости он потерял обе ноги в результате обморожения на горе Вашингтон. Однако в свои почти пятьдесят Хью с гордостью прогуливается по территории кампуса Массачусетского технологического института. Он немногословный человек. Я думаю, он не сильно нуждается в словах после того, как сконструировал собственные ноги.

Случай Хью является особенно вдохновляющим. Он родился в мире, в котором возможности приобрести роботические конечности не существовало. Скоро наш вид сможет восстанавливать конечности благодаря роботизированным устройствам, подключенным к нашей нервной системе, которые, возможно, даже позволят восстановить чувство осязания.

Хью принадлежит к научно-исследовательской области, где задействовано большое количество людей, однако он также является прекрасным примером человека, которого мы можем ассоциировать с созданием нового пакета физически воплощенной информации. Создавая объекты, Хью и его коллеги наделяют наш вид новым набором способностей, раздвигая границы того, что с человеческой точки зрения считается возможным. Тем не менее самая поэтичная часть достижения Хью заключается не в том, что он ходит на роботических ногах, а в том, что он ходит на воплощенных плодах собственного воображения.

История Эда отличается от истории Хью, но тоже является чрезвычайно вдохновляющей. За последние десять лет Эд помог развить сферу оптогенетики, метода световой стимуляции нейронов. Вместе с другими исследователями Эд работает над изобретением интерфейсов, которые в будущем позволят наладить взаимодействие между людьми и машинами. Со временем Эд и его коллеги создадут то, что я называю «USB-портом для мозга».

USB-порт для мозга – это отличный пример технологии, открывающей целую Вселенную будущих возможностей, которые будут варьироваться от восстановления биологических функций, расширяющего видение Хью, до усовершенствования сферы игр и Интернета. Эта технология изменит будущее так, как мы не в состоянии себе даже представить. Однако, существует аспект, который является общим для работы Хью и Эда: оба они создают объекты, кристаллизующие воображение и, таким образом, наделяют наш вид новыми способностями.

Размышление о работе Хью и Эда в терминах кристаллизованного воображения может казаться поэтически оправданным, однако неочевидным может показаться то, что таким образом полезно думать о продуктах в целом. Как мы увидим, представление о продуктах как о кристаллах воображения может помочь нам осознать желание людей потреблять продукты, а также по-новому интерпретировать важные экономические процессы. В качестве примера последнего рассмотрим сферу международной торговли. Если представить экспортируемую продукцию в терминах кристаллизованного воображения, то можно увидеть, что мы живем в мире, в котором некоторые страны являются чистыми импортерами, а другие чистыми экспортерами воображения. Идея кристаллизованного воображения говорит нам о том, что структура экспорта страны содержит информацию не только о наличии капитала и рабочей силы. Структура экспорта страны является своеобразным отпечатком пальца, который говорит нам о способности жителей этой страны создавать материальные инстанциации таких воображаемых объектов, как автомобили, кофе-машины, вагоны метро и мотоциклы, а также о несметном количестве специфических факторов, необходимых для создания этих сложных продуктов. На самом деле структура экспорта страны сообщает нам о знаниях и ноу-хау, которые воплощены в ее населении.

Поскольку экспорт и импорт имеют дело с обменом воплощенным воображением, естественно спросить, когда сальдо торгового баланса между парой стран (разность между денежной стоимостью экспорта и импорта) является обратным балансу воображения этой пары стран. Найти эти примеры, используя данные из сферы международной торговли, относительно легко, особенно с помощью такого движка визуализации, как Обсерватория экономической сложности (Observatory of Economic Complexity), созданная Алексом Симоузом в рамках его магистерской диссертации в моей исследовательской группе в медиалаборатории Массачусетского технологического института (atlas.media.mit.edu).

Одним из примеров, когда значение торгового баланса противоположно значению баланса воображения, является пример Чили и Кореи (см. рис. 1 и 2).

В 2012 году Чилийский экспорт в Корею составил 4,6 млрд долларов США, в основном это была рафинированная медь и медная руда. В том же году корейский экспорт в Чили составил около 2,5 млрд долларов США в основном в виде транспортных средств и их частей.

Рис. 1. Товары, экспортированные Чили в Южную Корею в 2012 году. Экспорт составил 4,6 млрд долларов США

Чили имела явное положительное сальдо торгового баланса с Кореей в 2012 году. Тем не менее ее баланс воображения был явно отрицательным, поскольку Чили воплотила не очень много воображения в экспортированные товары, но при этом импортировала много воображения, воплощенного в купленных ею товарах.

Рис. 2. Товары, экспортированные Южной Кореей в Чили в 2012 году. Экспорт составил 2,54 млрд долларов США

Другим примером являются Бразилия и Китай. В 2012 году Бразилия экспортировала в Китай продукции на сумму более 41 млрд долларов США, а импортировала – на сумму всего 33,4 млрд долларов США (см. рис. 3 и 4). В последние годы у Бразилии был положительный торговый баланс с Китаем, но при этом отрицательный баланс воображения, поскольку ее торговля с крупнейшей азиатской экономикой сводится в основном к обмену железной руды и соевых бобов на электронику, химические вещества и даже переработанные металлы.

Рис. 3. Товары, экспортированные Бразилией в Китай в 2012 году. Экспорт составил 41,3 млрд долларов США

Следовательно, такие классические экономические концепции, как торговый баланс между двумя странами, оказываются неполными, если представить товары в виде кристаллов воображения. Когда мы начинаем рассматривать продукты как воплощения человеческого воображения, мы понимаем, что для торгового баланса существует альтернатива. Это баланс воображения, который подразумевает обмен воображением, которое дополняет комбинации покупаемых и продаваемых нами атомов.

Видение мира с точки зрения обмена воплощенным воображением также позволяет нам бросить вызов распространенным мнениям. В политических кругах многих развивающихся стран преобладает мнение, согласно которому экспорт сырья приравнивается к эксплуатации. В данном случае эксплуатация относится не к эксплуататорской динамике, которая может возникнуть в промышленности, а к более общей идее, сосредоточенной на истоках экономической ценности того, что добывается. Как я покажу далее, эта экономическая ценность зависит не от тех, кто участвует в процессе добычи, а от воображения других людей, которые, как правило, не имеют к нему отношения.

Рис. 4. Товары, экспортированные Китаем в Бразилию в 2012 году. Экспорт составил 33,4 млрд долларов США

Я хорошо знаком с мнением об эксплуатации, поскольку провел первые двадцать четыре года своей жизни на длинном побережье с горами, известном как Чили. Традиции добычи полезных ископаемых имеют в Чили долгую историю или, как я люблю говорить, Чили активно участвует в «атомном скотоводстве». Но так было не всегда. В XIX веке богатство Чили в основном обеспечивалось экспортом селитры – минерала, используемого в качестве удобрения и ингредиента пороха. Благодаря селитре в чилийской экономике произошел настоящий бум. На рубеже ХХ века доход на душу населения в Чили превышал аналогичный показатель Испании, Швеции или Финляндии. Дела шли хорошо, однако маятник вот-вот должен был качнуться в другую сторону.

В 1909 году немецкие химики Фриц Габер и Карл Бош разработали недорогой способ синтеза селитры в промышленных масштабах. Их способность «склеивать» атомы нанесла сокрушительный удар по чилийской экономике. Кроме того, в связи с открытием Панамского канала в 1914 году у судов отпала необходимость проплывать вдоль чилийской береговой линии, что стало еще одним серьезным ударом по экономике страны. В период с 1910 по 1921 год чилийская экономика сокращалась на 2 % в год.

На рубеже XXI века экономика Чили по-прежнему остается ориентированной на экспорт, но теперь она сосредоточена на экспорте меди, а не селитры. Случай Чили не является из ряда вон выходящим. На самом деле подобное случается довольно часто. Медь для Чили является тем же, что и природный газ для Боливии, чай и цветы для Кении, радиоактивные минералы для Намибии, соевые бобы для Аргентины, алмазы для Сьерра-Леоне и Ботсваны, нефть для Нигерии, Саудовской Аравии, Анголы, Конго, Казахстана, Алжира, Экваториальной Гвинеи, России, Венесуэлы и многих других стран.

В чилийских Андах сосредоточены огромные запасы меди, и возможность Чили удерживать атомы меди в заложниках играет важную роль в обеспечении способности чилийцев импортировать кристаллы воображения. В 2012 году стоимость чилийского экспорта меди превысила 40 млрд долларов США. Это составляет примерно 2300 долларов США на каждого мужчину, женщину и ребенка в Чили, или 6900 долларов США на семью, поскольку средняя чилийская семья состоит из трех человек.

Что делает медь настолько ценной? Почему весь остальной мир готов платить Чили миллиарды долларов каждый год за то, что, по сути, является просто породой?

Медь является хорошим проводником. Не таким хорошим, как золото, но зато более распространенным и менее дорогим. Медь используется в большинстве кристаллов воображения, в которых находит свое применение наше знание электричества, в том числе в системах для генерации и передачи электроэнергии, а также в электрических системах автомобилей.

Однако, как и в случае со всеми остальными минералами, к меди не прилагается руководство, описывающее способы ее применения. Раньше люди использовали медь для создания примитивной брони (для которой тяжелая и пластичная медь не является идеальным материалом), инструментов и посуды. Однако производство этих предметов не создало такого спроса на медь, который оправдал бы масштабную добычу, подобную сегодняшней. В XIX веке спрос на медь начал меняться в связи с тем, что наше понимание электричества породило множество товаров, которые увеличили мировой спрос на медь и потребовали новых усилий по добыче этой зеленой породы.

Главным прорывом стал закон электромагнитной индукции Фарадея, который научил нас вырабатывать электричество с помощью магнита и катушки. Другими первопроходцами электрической революции были Никола Тесла, достигший огромных успехов в разработке процессов получения переменного тока, Томас Алва Эдисон и Джордж Вестингауз, который был соперником Эдисона в «войне токов».

Главным событием, приведшим к всплеску спроса на электроэнергию, стало изобретение лампы накаливания. Этот продукт пытались создать многие. К ранним попыткам относится работа Хамфри Дэви, который в 1802 году изобрел недолго живущую лампу накаливания, пропустив ток через тонкую полоску платины. Эдисон начал работать над созданием электрической лампы гораздо позже, в 1878 году, и вместе со своими сотрудниками обнаружил, что запечатанные в вакууме углеродные нити служили намного дольше, чем нити из других материалов. Однако, свой окончательный вид лампа накаливания приобрела в 1904 году, когда венгр Шандор Юст и хорват Франьо Ханаман запатентовали нить из вольфрама, которой предстояло осветить весь мир.

Изобретение электрической лампочки, электродвигателя и других основополагающих технологий привело к резкому увеличению количества способов применения электроэнергии. Пылесосы, холодильники, телевизоры, радиоприемники, блендеры, фены, стиральные и посудомоечные машины, водонагреватели, а также городское освещение и промышленные машины преобразовали наше общество всего за несколько десятилетий. Теперь мы вырабатываем более двадцати миллионов гигават-часов электроэнергии каждый год. Этого достаточно, чтобы несколько миллионов раз отправить Марти Макфлая назад в будущее или питать 100-ваттную электрическую лампу в течение 22,8 миллиарда лет, что примерно в два раза превышает возраст Вселенной.

Но какое отношение все это имеет к Чили? Единственная связь между Чили и историей электроэнергетики заключается в том, что пустыня Атакама полна атомов меди, которые, как и большинство чилийцев, совершенно не подозревали об «электрических» мечтах, питавших страсть Фарадея и Теслы. В процессе появления изобретений, делавших эти атомы очень ценными, Чили сохранила за собой право удерживать эти атомы в заложниках. Теперь Чили может жить за счет их продажи.

Это возвращает нас к понятию эксплуатации, которого мы коснулись ранее. Благодаря идее кристаллизованного воображения мы ясно понимаем, что Чили эксплуатирует воображение Фарадея, Теслы и других изобретателей, поскольку именно воображение изобретателей придало атомам меди экономическую ценность.

Однако Чили – это не единственная страна, которая подобным образом эксплуатирует иностранную креативность. Такие экспортеры нефти, как Венесуэла и Россия, эксплуатируют воображение Генри Форда, Рудольфа Дизеля, Готлиба Даймлера, Николаса Карно, Джеймса Уатта, Джеймса Джоуля, будучи вовлеченными в торговлю темной желеобразной слизью, которая была практически бесполезной до изобретения двигателя внутреннего сгорания.

Акцентируя внимание на значительном различии между генерацией ценности и присвоением денежной компенсации, мы можем понять разницу между богатством и экономическим развитием. На самом деле в мире много стран, которые обладают богатством, но все еще являются слаборазвитыми в экономическом плане. Мы подробно рассмотрим это различие в части IV. Однако понимание этого различия, которое происходит непосредственно от идеи кристаллизованного воображения, помогает нам увидеть, что экономическое развитие основывается не на потребительской способности конкретной экономики, а на способности людей претворять свои мечты в реальность. Экономическое развитие заключается не в способности покупать, а в способности создавать.

Как вы, вероятно, можете себе представить, далеко не любой кристалл воображения легко создать. В качестве иллюстрации вспомним истории Хью и Эда. И Хью, и Эд создали изобретения, которые легко представить. Эти технологии повсеместно используются в таких фильмах, как «Звездные войны», «Терминатор» и «Матрица», однако они не так уж распространены в нашем мире. Истории Хью и Эда считаются уникальными не потому, что у них была «идея» роботических конечностей или компьютерных интерфейсов для мозга, а потому, что они прокладывают путь для реализации этих идей. Представить роботические конечности легко. Но создать их трудно.

Создание кристаллов воображения требует огромного объема знаний и ноу-хау. Хью и Эд способны аккумулировать эти знания и ноу-хау, сотрудничая с блестящими коллегами и студентами. Таким образом, хотя роботические конечности воплощают фантазию Хью, нервная система Хью и его коллег воплощает знания и ноу-хау, необходимые для претворения этой фантазии в реальность. В конечном счете именно эти знания и ноу-хау обладают наибольшей ценностью и сложностью в плане аккумулирования.

К сожалению, люди часто путают ценность товаров с ценностью необходимых для их создания знаний и ноу-хау, а также знания и ноу-хау с идеями. Разделить два последних понятия легко: я только что рассказал вам об идее создания роботических ног, однако я уверен, что вы не знаете, как их сделать. Чтобы проиллюстрировать разницу между ценностью знаний и ноу-хау и ценностью продуктов, которые являются их плодами, я расскажу другую историю, которой Николас Негропонте, основатель медиалаборатории Массачусетского технологического института, поделился с нами на заседании кафедры.

Это история о Кельвине Доу, молодом человеке из Сьерра-Леоне, который собрал радиоприемник и батареи из подручных материалов. Конечно, многие люди восхищаются инженерным талантом Кельвина, так и должно быть. Для того чтобы получить заслуженное признание, Кельвин был приглашен в медиалабораторию Массачусетского технологического института для участия в программе практики. В конце программы Николас спросил его о планах. Кельвин с восторгом рассказал Николасу о том, что планирует вернуться в Сьерра-Леоне для строительства аккумуляторного завода. На этом месте Николас прервал свой рассказ. Возвысив свой голос, он сказал: «Это прямо противоположно тому, что ему следует делать!»

Оглядываясь назад, легко понять точку зрения Николаса. Аккумуляторы Кельвина были крутыми, но при этом они очень сильно уступали аккумуляторам, выпускаемым ведущими мировыми производителями. Несмотря на свой блестящий ум, Кельвин принял ценность созданного самостоятельно аккумулятора, который принес ему известность, за ценность способности собрать батарею из лома. Именно последний факт нужно лелеять. По-настоящему ценной является способность создавать. Аккумуляторы Кельвина были крутыми, однако сам Кельвин был гораздо круче. В конце концов, батареи коммерчески доступны в любом месте, а дети, которые могут собрать их из лома, – нет.

Думая о продуктах как о кристаллах воображения, мы можем понять важность источника информации, воплощенной в этом продукте. Сложные продукты – это не просто комбинации атомов, выполняющие функции, а, скорее, упорядоченные комбинации атомов, которые берут свое происхождение в воображении. В некоторых случаях эта метафора вполне буквальна. Никола Тесла говорил, что он мог полностью представить машину, прежде чем создать ее. Согласно ему, его воображение позволяло обойтись без прототипов и моделей, после того как в его голове полностью сформировался план машины. Хотя большинство из нас не так хороши, как Тесла, мы тоже участвуем в производстве предметов, являющихся плодом нашего воображения. Мы кристаллизуем воображение, когда пишем, готовим и рисуем каракули, а если у нас есть что-то общее с Хью, Эдом и Кельвином, то мы также кристаллизуем воображение в процессе изобретения чего-либо.

Однако для полного понимания экономической ценности продукта нам необходимо выйти за рамки физического порядка и его происхождения и привнести информацию о контексте, в котором используется этот физический порядок. Комбинации атомов или электронов, которыми являются для нас продукты, не просто упорядочены, они подразумевают порядок, который помогает нам выполнять специфические функции. В случае с ногой Хью к этим функциям относятся ходьба и бег. В случае с интерфейсами «мозг-машина», над которыми работает Эд, функции еще предстоит обозначить. Тем не менее способность продукта выполнять функции тесно связана как с комбинациями, которые мы считаем порядком, или информацией, так и с контекстом, в котором они используются. Чтобы понять связь между порядком и функциями, рассмотрим библиотеку. В библиотеке мы можем организовать книги по названию, теме, году публикации, размеру или языку. Каждый такой порядок содержит информацию, однако информация, воплощенная в том или ином способе упорядочивания, обусловливает разные функции. В случае с библиотекой речь идет о функциях поиска. Например, упорядочение книг по теме и году публикации может помочь нам быстро найти самые ранние книги по квантовой механике. Упорядочение книг по фамилии автора позволяет быстро отыскать все произведения Марка Твена. Кроме того, это верно при упорядочении книг как в алфавитном порядке, так и в обратном алфавитном порядке. Это значит, что алфавитный порядок и обратный алфавитный порядок эквивалентны, по крайней мере, в случае с функцией поиска.

Менее абстрактный пример, иллюстрирующий важность контекста использования продукта, связан с лекарством. Лекарственные таблетки воплощают небольшой объем информации, поскольку их активным соединением, как правило, является небольшая и относительно простая молекула. Тем не менее лекарственные таблетки могут быть чрезвычайно полезными и ценными. Почему? Чтобы осознать ценность таблетки, нам нужно понять контекст, в котором эта информация была произведена, и контекст, в котором эта информация используется. Неявно в таблетке присутствуют практические способы применения знания, воображения и ноу-хау ее создателей. Разработчики таблетки смогли определить биологическое воздействие небольшого химического соединения, и хотя знание о том, как они пришли к своему открытию, не воплощено в таблетке, методы ее практического применения неявно присутствуют в контексте ее использования. Кроме того, производителям таблетки пришлось разработать способ ее синтезирования, подразумевая, что таблетки, несмотря на свою простоту, являются результатом процесса, предусматривающего широкое использование знаний, ноу-хау и информации. Ценность таблетки обусловлена контекстом, включающим знания, ноу-хау и информацию, воплощенную в среде использования и производства таблетки, а не ей самой.

Именно идея контекста поможет нам понять ценность продуктов в качестве посредников для информации и, что более важно, в качестве посредников для методов практического применения знаний и ноу-хау. В следующей главе мы узнаем, чем обусловлена польза продуктов, а также попытаемся ответить на вопрос: «Зачем люди создают материальные инстанциации своего воображения?» Как мы увидим, причина заключается не просто в соответствующей способности, а также не связана с жадностью или корыстным интересом. В конце концов, неспособность крокодилов и зебр создавать сложные сообщества не связана с отсутствием у них жадности или корыстного интереса. Таким образом, следующим этапом нашего путешествия будет выяснение причин создания продуктов, то есть попытка понять свое неустанное стремление к превращению мечты в реальность.

 

Глава 5

Усилители

Во время своих выступлений я часто прошу поднять руки тех участников, которые утром того дня использовали зубную пасту. Я нахожу это отличным способом побудить аудиторию к участию, поскольку смущение от неиспользования пасты заставляет поднять руку даже самого робкого из присутствующих. После того как почти все подняли руку и я отпустил шутку по поводу тех, кто этого не сделал, я прошу оставить руки поднятыми только тех участников, которые знают, как синтезировать фторид натрия. Как вы можете себе представить, все руки тут же опускаются. Это говорит о том, что продукты дают нам доступ не только к воплощенной в них информации, но и к способам практического применения знаний, необходимых для их производства. То есть продукты дают нам доступ к способам практического применения знаний и ноу-хау, находящихся в нервной системе других людей.

В этой главе я буду говорить о практических способах кристаллизации воображения. К ним относится способность продуктов распространять методы практического применения знаний и ноу-хау, необходимых для их производства, а также то, что продукты выступают в качестве средства творческого выражения, увеличения возможностей и комбинаторных способностей человека.

Возвращаясь к нашему примеру с зубной пастой, замечу, что при ее покупке мы не просто покупаем пасту в тюбике. Вместо этого мы покупаем доступ к практическому применению творчества человека, который изобрел зубную пасту, к научному знанию о химическом синтезе, необходимом для ее производства, к ноу-хау, позволяющему синтезировать фторид натрия, поместить пасту внутрь тюбика и сделать ее доступной по всему миру, а также оповестить о том, что фторид натрия укрепляет наши зубы и положительно влияет на здоровье. Такая простая вещь, как зубная паста, косвенно предоставляет нам доступ к практическому применению воображения, знаний и ноу-хау, существующих или существовавших в нервной системе людей, которых мы, вероятно, никогда не встречали.

Способность зубной пасты предоставлять нам доступ к практическому применению знаний и ноу-хау, заключенных в нервной системе других людей, подобна волшебству. Однако магия зубной пасты, как и любого другого продукта, заключается не только в этом. Волшебство продуктов обусловлено еще и тем, что они наделяют нас способностями, превосходящими наши собственные. Продукты расширяют наши возможности, и именно поэтому мы в них нуждаемся.

Возьмем, например, гитару. Гитара позволяет нам «петь» с помощью наших рук, сочетая знания Пифагорова строя с пониманием того, как выбирать подходящую древесину и придавать ей нужную форму. Если гитара электрическая, то она также воплощает знания о том, как с помощью преобразователя можно усилить звуковые волны, чтобы ими могли наслаждаться многие люди. Все это необходимо для создания музыки, по крайней мере такой музыки, которая требует использования электрогитары. Тем не менее этими возможностями не обязан обладать музыкант. Используя гитару, музыкант получает доступ к способам практического применения этого знания, при этом он приобретает новую способность «петь руками».

Главное волшебство продуктов заключается в том, что они расширяют наши возможности. Самолеты позволяют нам летать, печи – готовить, а зубная паста – сохранять наши зубы до старости. Таким образом, причина, по которой люди желают приобретать продукты, заключается в том, что они расширяют наши возможности, предоставляя доступ к способам практического использования знаний и ноу-хау, воплощенных в нервной системе других людей. Тем не менее наша потребность в создании сложных продуктов не является исключительно практической. Нам также следует рассмотреть выразительный компонент процесса создания продуктов (хотя этот выразительный компонент по иронии судьбы подавлен во многих людях). Мы кристаллизуем воображение еще и потому, что это позволяет нам трансформировать наши идеи в общую реальность. Мы удовлетворяем свой гедонизм не только путем потребления. Мы хотим, чтобы другие любили нас, нуждались в нас и чувствовали себя так же, как мы. Мы хотим, чтобы другие увидели мир с нашей точки зрения. Воплощение наших мыслей в объектах – это отличный способ достижения именно этой цели, как известно каждому, кто серьезно воспринимает слово вдохновение.

Кристаллизация наших мыслей в материальных и цифровых объектах позволяет нам поделиться своими мыслями с другими людьми. В противном случае наши мысли оказываются запертыми в наших умах. Музыкант записывает свою музыку не только для совершенствования своего мастерства, но и для создания копии своих мыслей, которыми можно поделиться с другими, и которые могут пережить его. Без этих копий талант музыканта будет находиться в ловушке его тела, и другие не смогут получить к нему доступ. Мы кристаллизуем воображение, чтобы скопировать свои мысли и поделиться ими с окружающими. Это делает кристаллизацию воображения сутью творческого выражения.

Но значит ли это, что продукты являются лишь формой коммуникации? Не совсем. Наша способность кристаллизовать воображение в продуктах, хотя и является выразительной, отличается от нашей способности словесно формулировать идеи. Важное отличие состоит в том, что продукты расширяют наши возможности так, как этого не могут сделать словесные описания. Разговор о зубной пасте не позволит вам почистить зубы, так же, как разговор о химическом составе бензина не заправит ваш автомобиль. Именно воплощенные в зубной пасте способы практического использования знаний, ноу-хау и воображения, а не их описание, наделяет людей соответствующими способностями. Без физического воплощения передать эти способы применения знаний и ноу-хау невозможно. Таким образом, кристаллизация воображения имеет основополагающее значение для обмена способами практического применения знаний, которые мы накапливаем в своем уме. Без нашей способности кристаллизовать воображение, способов практического применения знаний вообще бы не существовало, поскольку эта практичность заключена не исключительно в идее, но также зависит от материальной реализации. Опять же, телесность продуктов, материальная или цифровая, расширяет наши возможности. И именно через это расширение продукты помогают нам сообщить то, что нельзя передать словами, – способы практического применения ноу-хау, воображения и знаний.

Подчеркнув способность продуктов расширять человеческие возможности, мы можем лучше понять экономику. При этом экономика рассматривается не как эффективное управление ресурсами, богатство нации или совокупность финансовых операций, а как система, усиливающая способы практического применения знаний и ноу-хау посредством физического воплощения информации и специфических для контекста свойств, обусловленных этой информацией. В данном случае экономика интерпретируется в качестве усилителя знаний и ноу-хау: сложной социотехнической системы, способной производить физические пакеты, содержащие информацию, необходимую для расширения возможностей участвующих в ней людей. В итоге экономика представляет собой коллективную систему, с помощью которой люди накапливают информацию.

Подчеркнув способность продуктов расширять человеческие возможности, мы также можем лучше понять богатство. Расширение возможностей, обеспечиваемое нашей способностью упаковывать способы практического использования знаний в виде информации, позволяет людям жить в комфорте, уровень которого значительно превышает тот, который они могли бы поддерживать, будучи изолированными. Это демонстрирует важную связь между комфортом, который мы ассоциируем с богатством, и способностью нашего вида расширять свои возможности. Если бы экономика не являлась усилителем для знания и воображения, наша жизнь не отличалась бы от жизни других животных или потерпевших кораблекрушение на пустынном острове. Наша способность кристаллизовать воображение преподносит нам важный урок о сложности экономик: рынки делают нас не богаче, а мудрее, поскольку они производят богатство до тех пор, пока предоставляют нам косвенный доступ к способам практического применения знаний и воображения, накопленных представителями нашего вида.

Чтобы проиллюстрировать способность экономики к усилению знания, рассмотрим историю физика XIX века Майкла Фарадея. Среди прочего Фарадей вывел законы индукции, которые занимают центральное место в процессе генерации электроэнергии. Тем не менее Фарадей также «запачкал руки» путем кристаллизации своих идей, воплотив их в физических объектах. Фарадею приписывают изобретение электрического двигателя, который позже усовершенствовал Тесла. Поэтому, когда мы сушим свои волосы феном, пылесосим ковры или делаем коктейль в блендере, мы пользуемся услугами самого Майкла Фарадея, которого не встречали ни мы сами, ни наши родители, ни даже наши бабушки и дедушки.

Экономика – это система, усиливающая способы практического применения знаний, которые были развиты и накоплены в уме Фарадея и отчасти вдохновлены Адой Лавлейс. Таким образом, призрак Фарадея живет во всех электрических устройствах вместе с призраками Лавлейс, Теслы, Эдисона, Максвелла и многих других великих ученых, известных нам только благодаря их работе. В конечном счете мир продуктов является гораздо более социальным, чем мы могли бы наивно предположить, и в глубоком метафорическом смысле – это мир, густонаселенный призраками. Этими призраками является информация, которая порождена другими и воплощена в объектах, а также в нас самих.

Таким образом, наша способность кристаллизовать воображение приносит тройную выгоду нашему виду. Во-первых, она помогает нам создать общество «фальшивых гениев», то есть общество, в котором возможности отдельных людей значительно превышают их знания. Это является прямым результатом расширения возможностей, обусловленным нашей способностью воплощать знания в материальных и цифровых устройствах. Во-вторых, кристаллизация воображения является основополагающей, если мы хотим поделиться способами практического применения наших знаний с другими. Без нашей способности к кристаллизации воображения у нас не было бы возможностей для творческого выражения, а наши знания находились бы в ловушке наших умов. Наконец, обеспечиваемое продуктами расширение возможностей облегчает людям процесс поиска новых форм выражения и закладывает основы для новых способностей. Это комбинаторное творчество, обусловленное способностью нашего вида к кристаллизации воображения. Если бы Джимми Пейджу потребовалось самостоятельно добывать металл для создания собственной гитары, мы бы, скорее всего, не смогли бы наслаждаться песней «Лестница в небо». Если бы Эрнесту Хемингуэю пришлось создавать свои собственные ручки, производить бумагу и изобретать печатный станок, то он, вероятно, не смог бы написать книгу «Старик и море». К тому же, если бы мне пришлось создавать свой собственный ноутбук, вы бы не читали эту книгу. Таким образом, способность экономики усиливать знания необходима для высвобождения творческих способностей, позволяющих нашему виду создавать новые продукты, которые еще больше расширяют наши возможности, а также для появления новых форм художественного выражения.

Наша способность создавать продукты, расширяющие наши возможности, также помогает определить степень сложности нашего общества. Чтобы проиллюстрировать эту кажущуюся неоправданной связь, я переведу наш взгляд с людей на колонии муравьев, пример которых предложил Норберт Винер в своей книге 1950 года «Человеческое использование человеческих существ».

Норберт Винер, отец кибернетики, понимал, что способность к воплощению информации за пределами наших тел присуща не только нашему виду. На самом деле способность запечатлевать информацию в окружающей среде роднит нас с другими эусоциальными видами, например с муравьями. Отдельные муравьи не очень умны, однако их способность запечатлевать информацию с помощью феромонов может сделать колонии муравьев чрезвычайно подкованными. Благодаря способности к запечатлению информации в своей физической окружающей среде муравьи могут решать сложные проблемы транспортировки, строительства, вентиляции и маршрутизации. У людей имеется аналогичная способность. Тем не менее вместо использования феромонов мы оставляем за собой физические воплощения таких придуманных объектов, как гаечные ключи, отвертки, посудомоечные машины, пирамиды, стулья и пивные бутылки. Возможность запечатления воображаемой информации в окружающей среде является ключевой способностью нашего вида, позволяющей создавать общества и экономики, которые по степени сложности значительно превышают сообщества муравьев. В отличие от муравьев, мы воплощаем информацию не только в целях общения, но и для расширения возможностей друг друга, через объекты предоставляя доступ к способам практического применения знаний, ноу-хау и воображения.

* * *

Теперь, когда мы описали продукты в качестве физического воплощения информации, предоставляющей доступ к способам практического использования знаний, ноу-хау и воображения, мы двинемся дальше, чтобы исследовать факторы, которые ограничивают способность людей создавать продукты. Как мы увидим, именно ограничения, сдерживающие процесс аккумулирования знаний и ноу-хау, необходимых для производства продуктов, обусловливают неравномерность и сложность накопления информации в экономике.