Алиса курила на балконе и ждала. В это время суток добраться до дома можно было только пешком, но было слишком холодно и далеко.
Она случайно попала в эту компанию. Очередная ссора с Сергеем, традиционное расставание и нежданный праздник, когда себя нужно куда-то девать. Приглашение было весьма условным, но она все равно его приняла. Сюда их привезли в несколько партий на машинах, но те, что были за рулем, счастливо выпили за Новый год и новое счастье сначала шампанского, а потом и водки. О том, чтобы вызвать такси, девушка даже и не мечтала. Из одного конца города в другой, в предрассветный час? Да она бы и до диспетчера не дозвонилась.
Послушно выпив шампанского и закусив бутербродом со шпротами — сказочным угощением, она пыталась вести себя как все, но уже после первых тостов и конкурсов, до того как начались танцы, Алиса поняла, что зря согласилась. Точнее, почти напросилась.
Компания была отличная, но никакая компания не спасла бы этот праздник. Из какого-то глупого упорства она не осталась дома и уехала, даже родителям не сообщив, куда именно.
На стол накрывали вместе с другими девушками, на этапе подготовки все казалось почти сказочным: такая важная, такая волшебная ночь с непременным «с кем встретишь, с тем и проведешь», легкое возбуждение от того, что впервые они встречают полночь не дома, не с родными, а в таком разношерстном коллективе с молодыми людьми, а сигареты и алкоголь не нужно суетливо прятать от старших.
Атмосфера располагала к быстрому сближению, да и приготовления были минимальны — решили обойтись холодными закусками, чтобы не портить себе праздник. Быстро разложили по тарелкам соленья, высокохудожественно выложили шпроты на хлеб, порубили традиционный оливье, селедку делать не стали, оставили рыбу отдельно, элементы ее «шубы» стали основой «русской закуски». Первую бутылку шампанского открыли в процессе приготовлений и распили «девочками», решив, что молодые люди могут проводить старый год другими напитками.
После этого Алисе стало тоскливо. Девочки быстро наметили для себя перспективных кавалеров и стали целенаправленно и звонко смеяться, курить со смыслом и шутить в расчете на внимание.
Полночь встречали парами, хоть и в общей комнате. Свободные от женского внимания молодые люди делали вялые попытки увлечь Алису беседой, сопровождали на балкон, но скоро утомились и оставили ее в покое.
На балконе Алиса проводила бы больше времени, если бы не мороз. Очень быстро у нее стыли пальцы на руках и ногах, и она заходила отогреваться. Потом она нашла себе удобное место на кухне, обнаружила торт и коротала ночь в компании чая и сладкого.
Почти вся посуда была беспорядочно занята алкоголем разной крепости, так что чай Алиса пила из небольшой банки, грея руки, зябнувшие во время перекуров на балконе, и отламывая от торта неровные кусочки. Ей было стыдно и неловко, но когда кто-то заставал ее за этим занятием, то только улыбался и опять уходил в глубь квартиры — обниматься, беседовать пить или спорить о том, как быстро и наверняка улучшить мир. Когда до Алисы долетали обрывки этих разговоров, она улыбалась.
Когда стало прилично выходить одной на дорогу, она ушла, не прощаясь. Первый январский троллейбус был пуст, но в салоне было довольно тепло, так что Алиса комфортно доехала до дома.
Дом встретил ее тишиной. На столе заветривались новогодние угощения и медленно выпускало пузыри шампанское. Было видно, что родители внезапно ушли к соседям, не слишком заботясь о том, как сохранить блюда на всю постновогоднюю неделю. Рядом с кошкой, вольготно расположившейся на диване, лежал кусок колбасы. Видимо, всю остальную она благополучно съела, как только люди покинули дом, а на остаток у нее не хватило запала.
Алиса размышляла, стоит ли мыть посуду и убирать со стола или лучше сразу пойти спать, но во дворе залаяла собака и послышались голоса. Алиса быстро прошла в свою комнату; общаться с родителями ей не хотелось. Нужно было побыть одной и приготовиться к семинарам, которые шли сразу после праздников — преподаватели грозили, что никаких поблажек не будет.
Университет встретил студентов стылыми аудиториями. Отопление в старом здании почти не влияло на температуру в аудиториях и лекционных залах, отовсюду сквозило. Пока Алиса шла по коридору, с ней несколько раз поздоровались незнакомые Раде люди. Подруга встречала новый год с родителями в горах.
— Это ты с ними, что ли? Встречала Новый год?
— Ага.
— Слушай… Не знаю, как тебе сказать… Так получилось, что, в общем, там, ну где я была, куда меня Ленка позвала. Так вот. Там был Сергей.
— Прекрасно. И что?
— Ничего. Просто я подумала, что должна тебе сказать. Мы с ним почти всю ночь проговорили. Он знаешь, по-моему, хороший.
— Он прекрасный. Никто не спорит. Мне-то ты сейчас зачем это рассказываешь?
Рада замолчала, а Алиса подумала, что зря она сегодня пришла на учебу. Голова трещала, температура, судя по тому, как крутило мышцы и ломило кости, была любимой — тридцать семь градусов. Очень хотелось домой, под одеяло с кружкой чая с малиной. Выпить, закусить ломтем лимона, намазаться пихтовым маслом и заснуть. Алиса точно знала, что непременно заснет. И это самое лучше, что можно делать при простуде. А вовсе не ходить по коридору университета под рассказы лучшей подруги о том, как она провела ночь с Сергеем. И пусть!
Можно же прямо сейчас уйти. Не надо ни у кого отпрашиваться. Пусть Радка просто отметит ее на лекциях и все. План казался Алисе идеальным, особенно при мысли про одеяло и малину. Она почти представила себе, как пьет сладкий и горячий чай, прокусывая малиновые косточки и тщательно их разжевывая. Радка опять что-то говорила про Сергея и даже дергала Алису за руку, но слушать не хотелось.
Алиса бы даже не стала ничего говорить подруге, просто ушла. Но она вдруг поняла, что они больше никуда не двигаются и прямо перед ними стоит Сергей. «Наверное, я ошиблась с температурой, бред в картинках бывает, когда выше тридцати восьми, — подумалось ей. — Ну и славно, теперь-то уж точно нужно домой. Пережить бы сорок минут на троллейбусе».
— Алиса? Ты в порядке?
Надо же, еще и разговаривает. Что тебе надо от меня?
— Ничего не надо, поздороваться подошел.
Оказывается, Алиса спросила вслух. Она посмотрела на приутихшую рядом Радку: все-таки никакого бреда. Просто Сергей. Который провел самую важную ночь в году с ее лучшей подругой.
Подошел поздороваться. Очень трогательно.
Алиса почувствовала тошноту. И голова закружилась. Хотелось срочно убежать от них, но у нее просто не было сил.
— Алиска, что с тобой?
Хорошо было бы упасть в обморок. Тоже побег, но на месте. Это было бы слишком театральным, драматичным и вообще не в ее духе, но выбирать было не из чего.
Сознание Алисы плавно поплыло. Вспыхивали какие-то лица. Кто-то велел «срочно доставить» ее в медпункт, потом она просто расслабилась и прекратила попытки контролировать происходящее.
Когда Алиса проснулась, вокруг сгущались сумерки. Ей было тепло, даже жарко, и голова все еще кружилась. Торшер отбрасывал причудливые тени, рисунок на обоях был знакомым. Она очнулась у бабушки. Странно: она не планировала приезжать сюда и никого не предупредила. Нужно было срочно позвонить домой — наверняка родители сходят с ума.
С кухни доносились голоса и Алиса попробовала встать, чтобы пойти туда. К людям, общению и чаю. Ужасно хотелось пить.
Три попытки встать окончились неудачей, и Алиса позвала:
***
Николай держал Софию за руку во время делового разговора по телефону. Он говорил в трубку и улыбался Софии:
— Нам еще срочно нужны спецы по мобильным приложениям. В жюри. Да. Хорошо, я подожду. На почту? В течение часа? Отлично!
Они со Стасом совсем недавно решили расширить сферу деятельности и скоро должны были устроить широкомасштабное предприятие, которое обещало не только привлечь новых клиентов, но и стать настоящим событием в отрасли.
Николаю нравилось, как смотрит на него София. Он чувствовал, как она каждой клеточкой своего тела старается уловить мельчайшие нюансы его речи, запомнить и расшифровать все термины. И он старался для нее. Договорившись о жюри, он тут же набрал новый номер и, не переставая нежно поглаживать ее руку, говорил:
— Привет! Да, мы как раз начинаем набор, ты же знаешь, как люблю такие проекты. И Стасик тоже согласен, что нужно первыми начинать. Конкурс объявим на днях. Если мне интересно, я найду менеджера, но мне надо, чтобы человек горел этим делом, как я, — Николай призывно посмотрел на Софию. — Меня одного на все не хватит, сам понимаешь. У меня же много идей, — он сжал руку девушки. — Да, давай, на связи. Встретимся, обсудим.
Он положил трубку и притянул Софию, усадив ее к себе на колени.
— А ты?
— Что?
— Готова стать частью нашей команды? Пора бы тебе стать полноправным участником, чтобы и ты имела часть прибыли.
София обняла Николая за шею и уткнулась в плечо. Она не совсем понимала, о чем они говорят, но ей очень нравилось смотреть, как он работает. Это возбуждало ее.
Николай почувствовал это и стал медленно поглаживать девушку по ноге. София подняла голову. Тогда он поудобнее устроил ее на коленях и стал целовать.
— Дверь, — сказала София.
— Все равно. Ты когда-нибудь занималась сексом в офисе? Мне кажется, это очень эротично. А тебе? Давай попробуем?
София дернулась. В ее планы не входило подтверждать слухи, и она прекрасно изучила манеру Жанны врываться в кабинет Николая без стука и предварительного звонка. Несмотря на все возбуждение, она предпочитала традиционные места для занятий сексом. Но как сказать об этом Николаю, чтобы не обидеть, она не знала.
— Может быть, все-таки, поедем на квартиру?
— Может, мы просто закроем дверь? Не переживай. Мне тоже не хочется, чтобы меня застали здесь в …м… пикантном положении.
Не дожидаясь ответа, Николай ссадил девушку на стол и прошел к двери. Повернув ключ, он улыбнулся и подошел к Софии. Она замерла, и он чувствовал, что ей не слишком удобно, но когда еще у них будет такая возможность? До следующей встречи оставалось немного времени.
— Мы быстро, — сказал Николай. — Расслабься и получай удовольствие, — добавил он, довольный своим остроумием.
София решила, что сейчас не время для споров. Их возню совершенно точно будет слышно, если она сейчас станет оказывать шумное сопротивление.
Как и обещал Николай, все произошло довольно быстро. София даже не поняла, получили ли они удовольствие, но Николай улыбался вполне удовлетворенно. Она быстро поправляла свой наряд и думать могла только о том, что если следы их внезапного соития будут заметны, она не сможет больше работать здесь.
— Ничего не видно, не дергайся. Веди себя естественно. Хочешь воды?
София молча помотала головой. Ей хотелось принять душ и уйти. Но она знала, что предстоящая встреча важна, тем более, что в этом проекте у нее была основная роль. Ей предстояло решать организационные вопросы, и сегодня нужно было согласовать и утвердить план предстоящих мероприятий.
Николаю льстила податливость Софии. Он видел, что она была против его идеи, но так и не отказала ему. Она, в отличие от Гели, никогда не язвила и не высмеивала никаких его идей, касались ли они работы или фантазий на тему интима. Он чувствовал ее вовлеченность, доверие и готовность идти за ним — и не важно, в новый проект или в туалет самолета. Такая готовность завораживала, но иногда ему становилось страшно, что он слишком от нее зависит.
Тогда он пропадал, игнорировал, опаздывал и демонстрировал чрезмерную занятость. София принимала и это. Занят, уйди, не до тебя. И уходила. Правда, Николай сам звал ее обратно, клялся в любви, дарил цветы и делал массаж ног.
Сейчас его все сильнее стала напрягать возрастающая самостоятельность Софии в работе. Ему необходимо было снова и снова прямо и косвенно напоминать ей, кому она обязана всем, что у нее есть.
— Какого отличного сотрудника я нашел на улице, правда? — улыбаясь, говорил он и видел, как девушка вздрагивает от того, как неприятны его слова.
— Давайте дадим шанс нашим неопытным пока коллегам. Возьмешься, София? — спрашивал он при всех, и она краснела.
— Зайди ко мне после обеда, надо утвердить текст письма, которое от тебя ждут партнеры, — произносил Николай на всю комнату и наслаждался смущением девушки.
— Ты уже подготовила презентацию? Я подобрал еще несколько интересных фактов и нашел цифры, которые ранее нигде не упоминались. Зайди, нужно это все добавить, чтобы стопроцентно уговорить инвесторов.
София заходила, вносила изменения в письма, добавляла цифры в презентацию. Когда они оставались наедине, он говорил иначе:
— Ты очень талантливая!
— Блестящая презентация!
— Отличный текст письма.
— Мне льстят твои успехи, София.
Она опять краснела и старалась угодить ему еще сильней.
Они продолжали обсуждать работу и в квартире, за совместным ужином, пока Николай не останавливал девушку:
— Ну все, у нас тут не производственное совещание. Это все мы успеем решить потом, правда же. Я так соскучился по тебе, так хотел провести с тобой время, а его, ты знаешь, у нас не слишком много. Меня ждут. Дома.
София вздыхала, ей было неприятно слышать про то, что Николая ждут где-то еще. Чтобы ее огорчение было не таким явным, она принималась убирать со стола, тогда он подходил к ней сзади, обнимал и начинал покусывать в шею.
— Брось ты эту посуду, что ты! Уже давно пора найти сюда уборщицу, чтобы не тратить наше драгоценное время на такие глупости, как мытье посуды и уборка. Давай, будь хорошей девочкой, вытирай руки и пойдем.
София всегда была готова. Это безумно возбуждало Николая. Он знал, что такая фаза длится недолго, но надеялся, что сможет ее продлить.
***
— Вы Аглая? Точно? Впрочем, не важно… Просто вы не очень похожи на Аглаю. Я — Дана, я звонила вам вчера.
— Конечно, Дана, я помню. Проходите.
Каждый раз, составляя карту заочно, Аглая пыталась представить себе, каким будет клиент. Цвет волос, манера говорить, размер одежды, цветовые предпочтения. Почти всегда воображение рисовало человека по мелким подсказкам, видимым из расположения планет. Экстраверт или интроверт, скептик или верящий в чудеса, готовый услышать неприятное или пришедший только и исключительно за подтверждением своей правды.
Сегодняшняя гостья совсем не походила на тот образ, который уже жил в голове Аглаи, так что пришлось на месте проводить редактуру. Все огненное в себе Дана старательно заглушила, хотя жестикулировала широко. А вот пришла она, как и предположила Аглая, услышать желаемое.
На улице шумел ветер, и Аглая поежилась, глянув в окно. Она, как обычно, предложила клиентке чай или кофе, села напротив и внимательно посмотрела на женщину. Дана попросила зеленый чай.
— У вас есть дети? — неожиданно спросила Дана, и когда Аглая отрицательно покачала головой, продолжила тему весьма своеобразно. — У моей знакомой позднюю беременность не смогли определить сразу, даже анализ ничего не показывал. А тест наоборот. Сейчас вообще, знаете, происходят сильные изменения. Тем более в организме! Один профессор мне сказал, что гормональный фон — вообще индивидуальный! Так что сейчас беременность можно и не определить. Особенно у женщин за тридцать…
— Я не совсем понимаю…
Дана прервалась и стала разворачивать конфету, откусила кусочек и запила из чашки.
— Понимаете, я была уже у двух врачей. Двести процентов говорят. На узи ничего не видно. Но у меня же там шрамы, и от кесарева. Дети сейчас стали прятаться. Вот у другой моей знакомой были месячные, и на узи было не видно, и даже анализ ХГЧ не показывал, а самый дешевой тест — показал. И у еще одной. Вообще, это эволюция или что-то вроде, чтобы выживаемость была, понимаете?
— Не очень, — честно призналась Аглая.
— Мне кажется, что я беременна, — сообщила Дана. — Женщина, которая по пульсу ставит диагнозы, сказала, мол, даю двести процентов.
— Чего?
— Говорит, есть беременность! Я ей сказала, что была у врача и на узи, но она сказала, мол, вот посмотришь! При этом у меня усилился аппетит! И после операции у меня живот, когда я поправляюсь, нарастает только внизу, а тут он становится круглым!
— А от меня вы чего хотите?
— Скажите мне, там это есть? Ну, в карте натальной? А вдруг это внематочная? Мало ли. Возраст, спайки…
Аглая пошевелила губами. После специалиста, который умеет ставить диагнозы по пульсу, ей было нечего сказать Дане. Тем более, что в карте не было никаких сильных завязок на детях.
— А он? Что думает? — решила немного отвлечься Аглая.
— Понимаете, там все сложно. Мы познакомились, как все сейчас, в интернете. Через общих знакомых конечно, — поспешила заверить Дана. — Но общались долго только виртуально. Он… Живет в другой стране. И вот у меня появилась возможность, хотя и не сразу. Пришлось ехать через другое государство. Мы даже планировали мой окончательный переезд. Но у меня тут родители. И вот теперь я вернулась, а он…
Аглая посмотрела в карту и вздохнула:
— Вот как раз переезда я не вижу. Вообще не вижу склонности к путешествиям, вас довольно крепко держат здесь корни. Да и встреча эта. Он вас разочаровал?
— Послушайте, о чем вы? В моем возрасте уже поздно думать про очарование! — Дана снова откусила конфету и стала пить чай мелкими медленными глотками. Было похоже, что продолжать разговор она не собирается, но Аглая решила выдержать паузу. — Просто мы оба взрослые люди. Странно было бы ждать бурной страсти, да? — продолжила она, наконец допив чай. — Я уже больше месяца здесь, и все разговоры о предполагаемом переезде затихли.
— Вам показалось, что ребенок может стать катализатором? Вынудит вас или его принять окончательное решение?
Дана отвела взгляд.
***
Квартира была мужской. Несмотря на то, что Ангелина считала ужасной глупостью делить мир на две половины, никакого другого определения она подобрать не могла. Очень много техники, острых углов и четких линий. Скупая гармония. Даже картины никак не спасали это помещение, сразу было ясно, что здесь все подчинено только одному человеку, и вторжения женщины пространство не перенесет.
— Хочешь кофе?
— Да, пожалуй.
Ангелина подошла ближе к картине. На ней была изображена сцена охоты. Конечно! Как же еще подчеркнуть и без того кричащую самцовость.
— Хм… Мне было некогда заниматься дизайном и я просто заплатил профессионалу. Получилось нарочито, но функционально.
— Ты не обязан…
Ангелина запнулась. Она вообще не знала, как ей теперь себя вести. Надо же было попасть в такую глупую и классическую до банальности ситуацию. Она, конечно, могла бы сейчас делать вид, что привыкла просыпаться в чужих спальнях и вообще практикует именно такие пробуждения в ночь с четверга на пятницу, но это было бы слишком неубедительно.
— Я должна поблагодарить тебя. И попросить прощения.
— Расслабься. И выпей кофе. Он уже готов.
Ангелина поправила пояс халата и взобралась на высокий стул возле кухонного острова.
— Тебе тут удобно? Можем сесть на диване, там журнальный столик…
— Нет, спасибо. Я здесь.
Ей было неудобно, но высота стула не имела к этому никакого отношения. В горле сильно першило, в голове шумело. По ощущениям язык опух и не должен был ворочаться во рту, но она как-то произносила не только слова, но и целые фразы. От одной мысли, что ей сейчас предстоит влезть во вчерашнюю одежду и как-то добираться до дома, Ангелину начинало тошнить. Хотелось в душ. А потом принять ванную. И выпить пару литров минеральной воды со льдом. И лечь спать. Хотя бы просто лечь, но после продолжительных водных процедур.
— Откуда у тебя эта чашка?
Он посмотрел на огромную кружку в руке Ангелины. Кружка была щербатая и с дурацкой надписью про смерть в Париже.
— Мне подарили ее на новоселье. Тогда же и стукнули. Говорят, плохая примета, а я все не решусь выкинуть.
— Дорога как память?
Ангелина разглядывала кружку, вертела ее и даже пощелкала ногтем по эмали.
— Знаешь, я ненавижу дареную посуду. Раздражает эта манера дарить сервизы по любому поводу. Такой пережиток нашей общей истории! Я понимаю, когда хрустальная ваза была не только предметом приданого, но и демонстрацией статуса. А теперь-то зачем? Вот, например, я хочу сервиз от Виллерой энд Бош, а мне дарят дурацкий набор на двадцать персон в жуткую розочку. И что делать? Логика понятна — посуда бьется. Но все равно — бесит. Я недавно переколотила всю посуду. Прямо всю. В старой квартире еще. Так меня достали эти подарочные наборы от родни, друзей и близких. Это было потрясающе! Как любит говорить Кулагин, с явным терапевтическим эффектом. Все перебила: дорогое, дешевое, старое, новое. Кулагин, правда, сначала хотел меня сдать врачам. Когда узнал. Била-то я в одиночестве. Без него. Но мусор из-за осколков стал неподъемный. Так бы он и не заметил. Зато потом я сама — сама, а не кто-то другой, выбирала себе посуду в новую квартиру. И теперь я люблю каждую вазу.
Ангелина замолчала и посмотрела в чашку. От кофе голова стала кружиться.
— Прости. Что-то я разошлась…
— Ничего. И, кстати, ты права. Мне эта кружка не нравится совсем, а выкинуть неудобно было. Подарок же. Если хочешь, можешь ее разбить прямо сейчас. С терапевтическим эффектом.
Ангелина поставила кружку на стол.
— Ты очень красивая.
— Гкхе-кха-кха…
— Извини, я не хотел…
Почему люди не могут просто исчезать? Раз — и тебя нет. Придумали разные красивые выражения вроде «провалиться сквозь землю», а как это делать так и не выдумали. Ангелине очень хотелось провалиться.
— Слушай… Спасибо тебе за все. Мне, наверное, надо уходить. Извини, что все так… Вышло.
— Обращайся. Ну, если вдруг опять напьешься в баре. Я буду рад тебе помочь.
Надо собраться, решила Ангелина. Вспомнить про мужа. Сделать усилие, максимально изящно сползти с этого чертового стула и уйти отсюда навсегда. И больше никогда, никогда не пить текилу. Вообще больше никогда не пить алкоголь.
Только в такси Ангелина разрешила себе вспомнить, что вчера ей было невероятно хорошо в этой квартире. Лучше бы она ничего не помнила! Как-то же получается у людей выпивать виски, выключать память, совершать поступки, а потом — ничего. Сожалений нет, угрызений совести тоже. Ничего не помню, не знаю, не скажу — не было.
Наверное, нужно просто в этом себя хорошенько убедить. Оставить в памяти только клуб и разудалые танцы. Когда она вообще танцевала в клубе до этого? Лет десять назад? Когда встретила Николая? Вроде бы потом ей было не до танцев.
Как вообще случилось, что они стали выгуливать ее новое платье в этом клубе? Вот! Что-то же ее память услужливо вычеркнула! Почему было бы не вычеркнуть то, что было с ней в квартире? Да и что это было?
Телефон тренькнул полученным сообщением. Конечно же, от него. Ангелина посмотрела на экран. Отвечать она не будет.
Интересно, а на теле остались какие-нибудь отметины? На его шее она увидела следы своих зубов, когда пила кофе. Зубов! Никогда раньше ей и в голову не приходило кусать мужчину в порыве страсти. Да и какие порывы? Хорошо отрепетированные действия с небольшим выбросом положительных эмоций в финале.
Ангелина прикрыла глаза. Очень хотелось спать. Но перед внутренним взором тут же яркими вспышками замелькали картины. Не было никакого начала, просто вдруг оказалось, что можно все. Кричать, извиваться, кусаться, впиваться ногтями и даже смеяться. Ничего похожего на небольшой эмоциональный выброс. После смеха вообще ничего не осталось кроме приятной усталости в теле и желания спать.
Никаких разговоров после, никаких долгих прелюдий перед. И это было не просто хорошо, а куда лучше, чем превосходно.
Ангелина точно знала, что так не бывает. Потому что в книгах лгут, и нужна долгая и тонкая подстройка, чтобы не делать ничего лишнего, чтобы не производить впечатления, наплевав на удовольствие от процесса, чтобы точно знать, уместно или нет. И все это невозможно без доверия. Когда каждый следующий эпизод всегда лучше предыдущего, потому что все экспромты хорошо отрепетированы.
Все дело в том, что они так давно знают друг друга. И в виски. Раз уж не вылетело из памяти само, надо будет приложить усилия. Забыть произвольно.
С Евгенией она столкнулась в дверях собственной квартиры.
— А ты что, дома не ночевала? — спросила соседка.
Ангелина хотела соврать про то, что выходила за свежими багетами, но никаких свежих багетов при ней не было. Алиби вышло бы подозрительным.
— А я-то думаю, чего это ты дверь не открываешь. Спишь, думаю. После вчерашнего. А ты не спишь.
— А я не сплю, — подтвердила Ангелина.
— Кофе-то выпьем что ли? А то я чего пришла-то. Мне нужно у тебя спросить рецепт. Вот этих твоих макарон с креветками. Ты еще какой-то соус делала. Хочу сегодня своему приготовить. И креветок уже купила. Королевских!
Интересно, а муж что же? Заметил Кулагин, что Ангелина не ночевала дома, или нет? Он говорил, что у него какой-то выездной семинар. Разумеется, говорил он, на все выходные, а что ты хочешь, чтобы занятых людей еще и после работы оставляли? Ангелина ничего не хотела и вообще была всецело за качественный досуг занятых людей, хотя и не очень понимала, как выездной семинар на выходных может этому способствовать.
— Слушай, — сказала она Евгении, оттесняя ее от двери. — Может быть, ты зайдешь через полчасика? Или даже лучше минут через сорок? Мне бы ванную принять и вообще… А потом я непременно расскажу тебе, как готовить бешамель. А?
— Да я у тебя подожду, ты не переживай! А муж-то знает? Ну что ты только сейчас домой?
Ангелина вздохнула. Выходило, что остаться наедине со своими мыслями о том, что произошло, у нее не выйдет. Может быть, и хорошо? Слишком яркими были картинки, которые то и дело возникали перед ее мысленным взором. Яркими и чувственными. По всему телу проходила жаркая волна, и хотелось снова пережить произошедшее.
В собственной квартире Ангелине вдруг стало неуютно. Вроде бы каждую мелочь она так придирчиво выбирала, тщательно планировала обстановку, подолгу прикидывала, что и как будет стоять, лежать или висеть. А сегодня все показалось ей слишком искусственным.
— Слушай, а тебе нравится наша квартира? — спросила она у соседки.
— А чего? Нормальная квартира. У меня, между прочим, такая же. Ну, в смысле планировки. А так-то у вас, конечно, шикарная мебель. Ну и всякие штуки такие… Красивые. Хотя их много очень, как по мне. Пыль только собирать. А чего?
— Да так, — пожала плечами Ангелина.
О чем только она думает? Квартира ей не та! Может быть, еще и муж нужен другой, новый? Чтобы каждая ночь была, как минувшая?
После душа Ангелине захотелось яичницы с беконом. Она даже сглатывать стала заранее, так аппетитно ей представлялся такой завтрак. Она встала у плиты и кинула на сковороду тонкие полоски бекона из упаковки.
— Ты это что? Жаришь?! Это же ужасно вредно! Я вчера смотрела по телевизору программу про здоровье с этой, как ее? В очках такая, и в юбке…
Ангелина фыркнула, ловко подцепила вилкой тонкий скворчавший бекон и повернула.
— Ну что ты? Не веришь мне? Эта докторша сказала, что масло вообще канцероген! Особенно если жарить!
— Я как раз масло и не жарю, — сказала Ангелина и быстро разбила на бекон яйца. — Ты есть-то будешь? Или боишься канцерогенов?
— Эх, давай уж. Сразу-то, надо думать, ничего не случится. Но надо отвыкать от этих вредных всяких штук! И воду надо пить! Два литра в день. А после кофе тоже, — Евгения подошла к плите, потянула носом, вздохнула, почесала руку и стала быстро накрывать на стол.
Сегодня на соседке был новый спортивный костюм. Голубой, явно предназначенный для активных занятий спортом. Евгения то и дело одергивала штанины и поглаживала рукава.
— Красивый костюм, — сказала Ангелина, лучше других понимавшая, как важно «заметить и оценить» новую вещь.
— Нравится? — оживилась Евгения. — Это я у товарища твоего заказала. Только не как ты, не по компьютеру, по журналу. Я и внуку хочу у него заказать всякого. Дешевле-то, оказывается, чем в магазинах. А ты что же не говорила, что дешевле?
— Я и не знала. Давно в магазинах ничего не покупала.
А вот теперь придется, поняла Ангелина. После всего случившегося видеть Славку в обычном режиме она уже не сможет. Сил не хватит.
В дверь позвонили, и Ангелина чуть не выронила тарелку со своей порцией яичницы.
***
Аглая посмотрела на часы, странно: на это время у нее не было назначено никаких встреч. Она как раз собиралась выйти в магазин. В дверь позвонили еще раз. Что-то мелко и противно заныло внутри, но Аглая пошла к двери, игнорируя это.
— Вы ко мне? На прием? Проходите…
— Не нужен мне никакой ваш прием! Мне нужно, чтобы вы это прекратили!
Аглая напряглась. Неужели ей кто-то может… Помешать? Но кто и зачем? Она всмотрелась в лицо, ничего не прояснилось. Вряд ли это — он. Тот самый. Он, конечно, любит эффекты, но посылать гонца? С угрозами?
— И проходить я никуда не собираюсь. Я здесь, чтобы сказать: оставьте Софию!
Это становится интересным, решила Аглая. Похоже, что человек серьезно настроен ее запугать. «А то — что?» — хотела уточнить Аглая, но спросила иначе:
— При чем тут София?
— Вы же Аглая? Астролог?
— Допустим.
— Значит, все верно, и я по адресу. Мне не нравится, что вы делаете с Софией! Я требую оставить ее в покое.
— Во-первых, — заметно расслабившись, начала Аглая. — Ничего я с ней не делаю. А во-вторых, на каком основании, собственно, вы чего-то от меня требуете?
— Это не ваше дело! Но мне не нравится все, что вы ей тут внушаете. На основании, якобы, звездных предначертаний. Если вы не прекратите, я приложу максимум усилий, чтобы вы вообще прекратили свою… Деятельность.
— Это что? Вы мне угрожаете?
— Понимайте как знаете.
Аглая еще какое-то время наблюдала удаляющуюся спину.
— М-да, поворот. Однако! Вечер перестает быть томным.
Войдя в квартиру, Аглая набрала номер Софии:
— Добрый день, дорогая! Мне бы с вами поговорить. О, нет! Не переживайте, к ретроградности планет это не имеет отношения. Да. Хотелось бы сегодня. Вот и славно! Договорились.
Визит с угрозами был завершен, а ноющее ощущение все усиливалось. Аглая задумчиво посмотрела в окно. Ощущение мешало. Нужно было что-то срочно проверить, но что именно — она не понимала. Тогда Аглая набрала еще один номер, но передумала.
Опустив трубку, она пошла собираться и уже через десять минут садилась в подъехавшую машину.
Ангелина выглядела испуганной. А может, Аглае показалось.
— У тебя все хорошо? Ничего не случилось?
Ангелина сглотнула и спросила:
— В каком смысле?
— В прямом. Ой, добрый день!
— И вам — здрасти, — сказала Евгения и слизнула капельку желтка с нижней губы. — А у нас тут завтрак. Вроде как. Поздний.
— И, как говорит Евгения, опасный для здоровья. Знакомьтесь, Аглая, это моя соседка — Евгения. А это — Аглая, астролог.
— Правда? Настоящий? И что? Вы даже будущее можете предсказывать? А мне погадаете? Только на дочь, а то я не знаю, может, правда ее выгнать обратно к мужу, а то мыкаться по съемным квартирам денег не наберешься. А?
Аглая оглянулась на Ангелину, та пожала плечами и подошла к плите.
— Жарить? Яичницу с беконом. Будете?
Аглая стала теребить браслет часов, потом выдохнула и подвинула к столу кресло.
— Не жарить. Только кофе. Ангелина, все хорошо у вас?
— Все прекрасно, а что?
— Береги челюсть, вот что, — пробормотала Аглая.
— Ой, вот только не надо! — Ангелина потерла подбородок и засыпала кофе в кофеварку.
— А что? Вы можете предсказать, что побьют? А кто побьет — можете? — Евгения заерзала на диване и подалась в сторону Аглаи.
***
Аглая терпеть не могла внезапные визиты. Именно поэтому она никогда не давала клиентам свой номер мобильного телефона, всегда давала только номер домашнего. Обычно ее это спасало, но теперь ей пришлось смириться с тем, что Николай приходил без предупреждения.
За короткий промежуток времени ей нужно было удалить слишком много улик, так что приходилось срочно натягивать пальто, хватать сумку и выходить из квартиры. Лучше разговаривать на нейтральной территории. Безопаснее.
Аглаю раздражала манера Николая вести себя так, словно она теперь у него на службе, но приходилось терпеть. Риск был очень велик. В прошлый раз она не успела спрятать провода. А однажды оставила зарядное устройство в комнате. Ей показалось, что она ловко прикрыла его вязанием, но, кажется, Ангелина его заметила. Это было очень некстати.
Сегодня она опять случайно увидела машину Николая у своего подъезда и срочно стала собираться на прогулку. Совершенно не хотелось лихорадочно сворачивать работу. Программа уже начертила карту, ей нужно было внести некоторые коррективы и попробовать найти информацию об очередном клиенте в интернете.
И что же делать теперь, когда все идет по плану? Аглая понятия не мела, какие последствия могут быть от того, что ты последовательно и методично разрубаешь чью-то жизнь. Никогда ранее она не пользовалась своими знаниями для этого, хотя копила их. Чтобы однажды появиться в жизни Николая Кулагина и разрушить ее.
Аглая не планировала лишить его денег, квартиры или доли акций. Ей нужно было получить его доверие и разрушить брак. А потом еще и лишить любовницы, которая вообще была случайным приятным бонусом. Просто лишить его женщин, которых он любил. Чтобы он ощутил одиночество и мужскую несостоятельность как раз накануне намечающегося кризиса середины жизни. И Аглая прекрасно успевала. Женщины Николая уже оказались под ее присмотром.
Только одного Аглая не учла в своем грандиозном плане. Жизнь пишет свои сценарии. А натальные карты… Карты показали, что и без вмешательства Аглаи, без ее мельтешения и жалких попыток повернуть реки вспять, все будет так, как предрешено.
Аглая понимала, что отступать уже поздно. Да и жаль времени, которое она потратила сначала на разработку плана, потом на изучение объекта, потом — на установление контакта, составление карт, внесение корректировок… А кроме всего прочего, ее давно ждали на море. На самом любимом из всех морей на свете.
Но она все равно решила взять паузу.
— Я не знаю, что мне делать, Аглая!
— А что случилось?
— Гелька… Она совсем поменялась. Она молчит постоянно, даже со своей сумасшедшей соседкой не разговаривает. И со мной.
— Мало ли… Иногда нужно помолчать.
— Но она не заказывает ничего! Ничего не покупает! Славка мне звонил, спрашивал, не заболел ли кто.
— А чего ты так всполошился? Тебя же устраивало, что у тебя такая жена. Не пристает, не достает…
— Она изменилась! И мне страшно.
— Ну, вывези в отпуск. Смена обстановки и так далее.
— Поможет?
Аглая усмехнулась. Николай пригласил ее на обед, так срочно ему нужно было обсудить поведение своей жены. Они сидели за столиком в углу зала и на них с интересом смотрели официанты. Николай слишком эмоционально и громко говорил, Аглая же намерено понижала темп и громкость своей речи. Она не знала, что именно случилось, ей необходимо было проверить свою догадку, а Николай мешал ей.
— Я прямо сейчас пойду заказывать билеты!
— Вам нужен ребенок, — спокойно сказала Аглая.
— Что?!
— Если ты хочешь, чтобы Ангелина оставалась с тобой, ей нужно родить от тебя. Что у вас за семья? Вас же ничего не держит вместе. Никаких общих интересов. А вот ребенок… Давно же пора, не понимаю, чего вы тянете.
***
София нервничала. Вчера Николай невнятно рассказал ей, что ему придется срочно уехать.
— Понимаешь, она без меня не сможет. Ну, как тебе объяснить, солнышко? Ты такая молодая и…
— Тупая? — подсказала София.
— Да нет же! Просто вот какая штука… я ей многим обязан. Ну, она не бросала меня в самые трудные годы. И у нее никого нет, кроме меня. Тем более что она никогда не работала и вряд ли сможет себя содержать…
— Так пусть найдет работу. Я не понимаю, о чем ты вообще говоришь? Ты меня бросаешь?
— Ну что ты, солнышко! Я тебя люблю и жить без тебя не могу! А ты?
Они сидели в небольшом кафе рядом с работой, куда Николай почти официально повел Софию. Весь дружный коллектив, распускающий о ней ужасные и нелепые слухи, заметил этот их совместный выход. Ей не следовало соглашаться на эту дурацкую встречу: все, что он хотел сказать про жену, можно было сообщить по телефону. Хватило бы даже короткого текстового сообщения. И ни к чему эти демонстративные походы.
— Ты что, специально повел меня сюда, чтобы твоя Жанна и остальной террариум единомышленников обсуждали, как именно я строю карьеру? Через какие постельные кульбиты? Ну, супер!
— Тебе не стоит обращать на это внимание. Ты придаешь этому слишком большое значение. Они просто завидуют тебе.
— Сейчас был отличный набор ничего не значащих фраз!
Николай взял ее за руку и стал медленно водить большим пальцем по внешней стороне ладони.
— Не сердись, солнышко. Я не подумал, что у тебя будут неприятности, просто мне очень хотелось побыть с тобой немного наедине. Мне нужно съездить с ней на море. Зато мы потом проведем вместе столько времени, сколько ты захочешь. И в эти выходные давай тоже куда-нибудь спрячемся от мира. Вдвоем. А? И я готов с тобой вместе пойти на йогу.
София побарабанила по столу пальцами свободной руки.
— Сегодня. На йогу. Сразу после работы.
— Хорошо, как скажешь, моя дорогая.
— И не надо меня подставлять. Меня бесят все эти косые взгляды!
— Как скажешь!
— Слушай, я давно хотела тебя спросить. Ты любишь свою жену?
София не хотела слышать правды и знала, что не услышит ее. Это было такое глупое женское желание поговорить с зеркалом, которое, вопреки сказкам, должно всегда отвечать, что ты на свете всех милее, всех румяней и белее. Глупость. От нее ничего не зависит вообще, от этой глупости, но как быть без нее? Вот и сейчас ей просто нужно было убедить себя, что ей вообще нужны эти отношения с мужчиной, который обманывает сразу двоих. Жену же он тоже обманывает. Но она не хотела быть такой же. Никакой глупой женской солидарности, каждый за себя. Подумай о том, каково тебе. Зачем думать, каково другому?
В офисе ее сразу же вызвал Стас. Вызвал и долго выжидающе смотрел. София три раза переложила ногу на ногу, но молчала. Ничего общего с непременным держанием пауз, просто боялась.
Стас не выдержал первым, встал, налил себе холодной воды, не предложив Софии, выпил, шумно поставил стакан на стол и сказал:
— То есть признаваться не будешь?
— В чем? — спросила София и снова переложила ногу. Поменяла. Правую на левую. Поправила подол юбки. Маникюр давно нужно было обновить, но кто думает про маникюр, когда любимый мужчина собирается уезжать с женой. С женой! К морю. Зачем вообще ездить к морю с женой? Морской воздух творит чудеса, доктор, забеременели обе, жена и молодой секретарь. София даже разозлилась на себя. О чем она думает? В кабинете у непосредственного начальства. В разгар рабочего дня. Еще и на йогу зачем-то собралась.
— В какой проект тянет тебя Коля?
— В какой?
— Вот именно, в какой? Я вообще жалею, София, что связался с вами. Что еще за секреты? Какие-то обеды! Какие-то там обсуждения…
— Какие обсуждения?
— Да что ты все повторяешь за мной?! Я же как раз тебя спрашиваю. Что вы там придумали? Новый проект, без меня?
София даже рассмеялась от облегчения и снова положила левую ногу на правую.
— Без тебя — никаких проектов, клянусь!
— Тогда что вы делали? Вдвоем?
— Может, мы планировали свидание?
— Только не говори, что ты тоже хочешь стать Колькиной полюбовницей. Ты вообще в курсе, что он женат?
— Ну и что? Может быть, я рассчитываю, что он разведется и женится на мне.
— Надеюсь, ты шутишь. Потому что, если даже он разведется, что вряд ли, и женится на тебе, что я могу допустить, он найдет себе очередную девочку и будет крутить шашни с ней. А у тебя, в отличие от его жены, нет столько… терпения.
София накрутила рыжий локон на палец. Всем есть дело до того, что и с кем она планирует. Даже Стасу. Не офис, а кошмар. Почему она никогда не может найти нормальную работу, где все работают, а не переживают за личную жизнь своих коллег, выдумывая какие-то несуществующие интимные связи? Или лезут в существующие. Никто не занимается своей собственной жизнью, всем нужно поучаствовать в чужой. Хотя бы советом.
Мне просто нужно сменить деятельность, как советовала Аглая. Точнее, она не советовала менять. Просто нужно работать в группах, заниматься обучением персонала, ездить в командировки. Не сидеть в прозрачном аквариуме, где каждый фиксирует, на что именно она тратит свое время и свои деньги. Как это все утомительно. Еще и дома постоянный контроль. Вчера она опять не сумела избежать совершенно безумного диалога.
— Тебя саму не тошнит от этой переписки?
— От какой еще переписки? Ты что? Читаешь мои сообщения? В моем телефоне?
— Он у тебя валялся на столе. И тренькал без перерывов. Вообще! Нечего оставлять телефон с интимной перепиской на столе! Просто невозможно же! Как вообще тебе не стыдно? При мне?! Какой-то мужик, какой-то котик, милый, мне так тебя не хватает, иду в душ и думаю о тебе. Фу! И как именно ты о нем думала?
— Не смей трогать мой телефон!
— Нечего его оставлять. Тем более, когда ты идешь в душ думать о нем. Меня чуть не стошнило! Вообще, ты если себя не уважаешь, подумай обо мне! На этой твоей работе уже все знают, с кем и как ты спишь. Нужно же выбирать места!
София тогда выхватила телефон и покраснела, увидев, какое именно сообщение мигало на экране. Как активно думает он о ней, подробно изложено в сообщении. Так подробно, что, несмотря на всю неловкость, несмотря на стыд, вообще вопреки всему, она почувствовала возбуждение. И разозлилась еще сильнее. Хлопнула дверью, порыдала в подушку, но ответила ему. Правда, попросила сдерживать себя. Мало ли, кто еще может прочесть переписку. «Смени пароль», — посоветовал ей Николай.
А на йоге было весело. По дороге София быстро пересказала Николаю беседу со Стасом, упустив ту часть, где они обсуждали перспективы ее брака. Николай рассмеялся.
— Это хорошо, что Стасик не расслабляется. И ты тоже учти. Я очень ценный кадр. Могу уйти в любой момент и с нуля воздвигнуть империю. Не делаю этого только для того, чтобы оставалось время на занятия йогой с тобой. Хотя, откровенно, я бы это время потратил более продуктивно. Учитывая, что мы с тобой еще нескоро увидимся…
София на провокацию не поддалась. Так что они послушно расстелили свои коврики и попробовали повторять за преподавателем. Николай сдался на пятой позе, грузно рухнув на пол.
— Не пытайтесь сразу достичь совершенства, — наставлял преподаватель. — Слушайте свое тело, не соревнуйтесь, не пытайтесь сделать так, как делают более опытные в йоге. Просто следуйте указаниям и ощущайте ваше тело…
Николай уселся на коврик, почесал пятку и стал наблюдать за Софией. В очередной позе она увидела, что он улыбается. В хитром и очень неудобном развороте увидела — и тут же рухнула на пол.
Преподаватель не терял присутствия духа и продолжал инструктировать. София поднялась и стала послушно повторять все движения, кряхтя и скользя по коврику потными руками. Почему-то ей казалось, что йога делает с организмом что-то другое: успокаивает, привносит гармонию, а оказалось, что нужно выворачиваться в противоестественных местах, гнуться в разные стороны, неэротично потеть и вообще иметь довольно глупый вид, не способствующий гармонии и успокоению.
На последнем упражнении Николай заснул.
— Да не может этого быть, ты придумываешь! Я просто лег, как он сказал, и закрыла глаза. И потом открыл. Ничего не было!
— Ты храпел! — хохотала София. — Храпел так, что на нас стали оборачиваться все, кто еще лежал в позе трупа, или как там называется эта поза? Все заерзали, стали на меня смотреть. Преподавателю пришлось еще дополнительную лекцию читать.
— Может, и заснул, но что же мне делать? Я устал. Еще крутить такие кульбиты!
Конечно, она его любит. Он ее смешит, возбуждает, учит вести деловые переговоры, устраивать встречи, даже заваривать чай. Ну и что, что ему приходится жить с другой? Все равно все будет хорошо. Они непременно, непременно будут вместе. Нужно просто подождать и отключить эту пилу внутри.
Сейчас он уедет. И хорошо. На больших расстояниях, без возможности получить в любой момент, когда захочешь, чувства обострятся. Он поймет, что ему нужно. Кто ему нужен. То, что сейчас очевидно ей, Софии, станет очевидно и самому Николаю. Все, миссия выполнена. Можно будет не страдать от косых взглядов, не прятаться, не выбирать отдаленные кинотеатры, сомнительные кафе.
Конечно, у них была квартира. Николай вообще все предпочитал делать именно там: пить правильно заваренный чай (обдать кипятком, залить на треть на две минуты, только потом остальную воду, и ни в коем случае не доводить до кипения, кто вообще учил тебя заваривать чай?!), спать, есть пиццу, пытаться самостоятельно приготовить суши, смотреть фильмы, разговаривать, заниматься сексом. Он не понимал, зачем ей вообще нужно еще куда-то выходить. А ей надо.
Надо предъявить всему миру мужчину, который рядом с ней. Ее собственный, отданный добровольно в пользование. Как можно такие вещи рассказывать? Никак. Только улыбаться, только соглашаться, только ждать.
Разве можно дальше сомневаться? Конечно, он ей нужен. Иначе ее бы раздражало, а не умиляло в нем все. Привычка поучать, способность заснуть в незнакомом месте, трепетное отношение к одежде и даже, боже мой, к маникюру. При этом абсолютная холодность к спорту. Нежелание скрывать небольшой живот, который София находила невероятно сексуальным. И волосы на руках, и пробивающаяся лысина на макушке. Разве все это было бы ей так нужно, если бы она его не любила?
Если бы не любила и не была уверена в том, что и он ее тоже любит. И, конечно, совсем скоро сам, без всяких хитрых уловок с ее стороны, станет тем, кто ей нужен. Ее собственным мужчиной. Неделимым.
Оставалось ждать. И решать свою проблему. Она ведь тоже обманывала его. Пора очистить шкаф от персонального скелета.
***
Oblako_pamyati.livejournal.com
Ты говоришь, мое бессознательное читает его бессознательное. Вероятно.
Но ему явно не нравится информация, которую оно получает. Не припомню, когда у меня было так раньше… Хотя! Точно! Так и было тогда: все хорошо, он прекрасен, умен и ведет себя, как настоящий рыцарь. Но что-то царапается и царапается. Внутри. Словно небо чешется. Такое раздражающее ощущение. Почесать не выходит, сглатывания не помогают, и сконцентрироваться на чем-то еще невозможно. Мешает эта чесотка.
Вот и сейчас.
Ты смеялась, когда я работала так. Когда училась замечать, боясь пропустить. Но все это мне помогло. Даже знаю, что именно делать. Просто все хуже понимаю, зачем…
Неожиданно для меня самой мое бессознательное подключилось еще и к ней. Такой у нас дружественный кружок. Локальное коллективное бессознательное. Так вот. Она меня волнует гораздо, гораздо сильнее. Беспокойство какое-то. Опять хочется всех спасать. Нужно просто взять паузу.