Судьба готовила новый раскол населения страны, который был вызван реформами Петра Великого. Петр I (прозванный Великим) был провозглашен царем в 10-летнем возрасте, как представитель династии Романовых, и правил с 1672 г. по 1725 г. (до 1689 г. в качестве регента правила старшая сестра Софья, и лишь после смерти соправителя – сводного брата Ивана V в 1696-м г., Петр стал единоличным правителем). Петр считается одним из наиболее выдающихся государственных деятелей России, определившим направление ее развития в XVIII веке. Молодой царь с раннего возраста проявлял интерес к военному делу. Для изучения военной науки нужны были люди знающие. Но среди русских придворных таких не оказалось, и Петр стал частым гостем так называемой Немецкой слободы. При дворе царя Петра появились иностранцы, которые были выходцами из этой слободы. Скоро царь оказался большим поклонником более свободной и веселой иноземной жизни.
В первые годы своего правления Петр продолжил начатые ранее войны с Османской империей и Крымом. Однако, вместо походов на Крым он решил нанести удар по турецкой крепости Азов на Азовское море. Для этого за короткое время была построена флотилия из разных судов. В мае 1696 года 40-тысячная русская армия осадила Азов, а русская флотилия блокировала крепость с моря. Не дожидаясь штурма, гарнизон крепости сдался, и Россия получила выход в южные моря. При строительстве флота и реорганизации армии Петр был вынужден все более использовать иностранных специалистов. Завершив Азовские походы, Петр I решил отправить на обучение за границу молодых дворян, а вскоре и сам отправился в первое путешествие по Западной Европе. Царю удалось завербовать в Россию несколько сотен специалистов по корабельному делу, закупить военное и прочее оборудование. Его интересовали в основном технические достижения европейских стран, а не их правовая система. За время пребывания за рубежом Пётр многое узнал и многому научился. По возвращении из этого путешествия царь приступил к серьезным реформам государства и общественного уклада страны.
Вначале Петр приступил к изменению внешних признаков, отличающих русский уклад жизни от западноевропейского. Он стал резать бороды вельможам и издал свой знаменитый указ «О ношении немецкого платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольникам в указанном для них одеянии», запретивший ношение бород. В это время произошла переориентация внешней политики России с южного направления на северное. Прежде всего, царь начал готовиться к войне со Швецией за выход к Балтийскому морю. Понимая малую эффективность войск прежней организации, старое войско было распущено, кроме четырех регулярных полков, которые составили основу новой армии.
В рамках подготовки к войне со Швецией, Пётр велел произвести общий рекрутский набор и начать обучение новобранцев по образцу, заведённому в европейских странах. Одновременно было приглашено большое количество западноевропейских офицеров. Основное внимание уделялось организации пехоты, так как в первые годы на создание всей необходимой военной структуры не было времени. Продолжив реформы армии по европейскому образцу, Петр добился значительных успехов в войне со Швецией и в мае 1703 года начал строительство своей новой столицы – Санкт-Петербурга. Недалеко от этого места, на острове, была размещена и новая база русского флота – будущая крепость Кронштадт. Таким образом у России появился выход к Балтийскому морю.
В дальнейшем Петром была проведена реформа государственного управления и реформа церковного управления с целью подчинения российской церковной иерархии царю. Были проведены дополнительные преобразования в армии и создан военный флот. Петр провел финансовую реформу и предпринимал действия по развитию промышленности и торговли. В стране появились светские учебные заведения и была основана первая русская газета. Понимая необходимость просвещения, Пётр осуществил для этого ряд мер. Так в Москве была открыта школа математических и навигационных наук, а позже – артиллерийская, инженерная и медицинская школы. В Санкт-Петербурге была открыта морская академия. Особое значение имел указ Петра о введении обязательного обучения детей дворян и духовенства.
Пётр I в Полтавской битве. Л. Каравак, 1718.
В царствование Петра, как это уже неоднократно было в истории страны раньше, складывается противоречие между потребностями государства и средствами, которые общество могло предоставить в распоряжение центральной власти. Как отмечает В.О. Ключевский, еще царь Михаил, сев на разоренное царство, «встретил в избравших его земских представителях преданных и покорных подданных, но не нашел в них ни пригодных сотрудников, ни состоятельных плательщиков». Также и молодой царь-вотчинник Петр искал средства для укрепления и умножения своего государства-хозяйства. Не находя в русском обществе людей и идей, которые выручили бы его, Петр, как уже было отмечено выше, обратился к Западу, где нашел «старый и сложный культурный механизм, изготавливающий и людей и идеи». Из западноевропейских стран были вызваны военные, ученые, мастера. Начали строить фабрики, учреждать школы, куда силой загонялись ученики. Пришлось учиться и самому царю.
Порядок и темпы петровских реформ диктовались потребностями войны, а не заботой об общественном благе. Петр начал с преобразования армии, что повлекло и другие реформы направленные на лучшее ее обеспечение и содержание. После Полтавской битвы казна покрывала только 4/5 государственных расходов, 2/3 которых шло на армию и флот. Усиление государства и возрастающие государственные потребности, как и раньше на Руси, сопровождается еще большим закабалением и эксплуатацией народа. Теряет свободу большой слой промежуточных вольных людей, записанных по распоряжению Петра или в солдаты, или в холопы, или в галерные каторжники – иного выбора у них не было. Усиление государственной мощи и сопутствующее ей расширение территории шло за счет чрезмерного напряжения, огромных людских жертв и истощение (истощениЯ) народных средств.
Все это слабо способствовало подъему культурного уровня большинства населения страны. Просвещение по царской указке давало тощие плоды для простых народных масс, подавляющее большинство которых продолжало оставаться в «законсервированном» патриархальном состоянии. В.О. Ключевский отмечал, что развитие народных сил отставало от задач, ставившихся перед государством, вследствие его ускоренного внешнего роста, материальная деятельность государства опережала духовную работу, «государство пухло, а народ хирел».
За короткий исторический срок невозможно было создать новую европеизированную страну, поэтому была создана лишь новая европеизированная малая часть русского общества, большинство которого надолго осталось, по выражению Г. П. Федотова «варваризированным пережитком Византии». В результате реформ Петра государство становилось европеизированным, но подавляющее большинство населения страны оставалось азиатским. Просвещение стало сословной монополией правящего класса – царской семьи и высшего дворянского общества. Приносимые с Запада идеи, нравы, знания скользили по верхушкам общества, все более отделяя их от основной народной массы. Так стремление модернизировать государство в кратчайший срок, чтобы соперничать с европейскими государствами, хотя бы в военном отношении, привело к новому расколу Руси-России. Скорее всего, другого пути сохранить независимость отсталой страны, расположенной между Азией и Европой, в непосредственной близости с сильными европейскими государствами, у Петра просто не было. В довольно короткий срок вместо служилого сословия было создано новое сословие – дворяне, значительно пополненное выходцами из разных европейских стран. Дворяне, вынужденные осваивать технические и научные достижения западноевропейских стран, все более заимствовали и культуру западноевропейских народов. Слишком велик был соблазн создать сильное государство как можно скорее, пусть даже путем заимствования чужой культуры. За несколько десятилетий появилась и интеллигенция, на формирование которой в европейских странах потребовались века.
Штурм крепости Нотебург 11 (22) октября 1702 года. В центре изображён Пётр I. А. Е. Коцебу, 1846.
Еще в екатерининские времена начали понимать всю опасность экспансии европейской культуры. Проблема была в том, что образование и культура приобретались не большинством народа, а лишь его незначительной частью и в очень короткий исторический срок. Заимствуя чужую культуру и даже чужой язык, меньшинство – дворяне и интеллигенция – так сильно оторвалось от подавляющего большинства народа, что фактически, вместе с выходцами из других стран, образовало как бы другой, овладевший европейской культурой народ, который славянофил Хомяков сравнивал с европейской колонией, брошенной в страну дикарей. В результате в России появилась еще одна культура – русско-европейская. Для многих Россия известна только как верхняя часть «айсберга», как страна Пушкина, Лермонтова, Толстого, Герцена и других представителей русско-европейской культуры. Но рядом с новой Россией продолжала существовать и старая – «огромная подводная часть «айсберга» продолжающая находиться в архаическом состоянии Московской Руси. Ключевский пишет об этом следующим образом: «Западное влияние разрушило эту нравственную цельность древнерусского общества. Оно не проникало в народ глубоко, но в верхних его классах, по самому положению своему наиболее открытых для внешних влияний, оно постепенно приобретало господство. Как трескается стекло, неравномерно нагреваемое в разных своих частях, так и русское общество, неодинаково проникаясь западным влиянием во всех своих слоях, раскололось… Тогда стали у нас друг против друга два миросозерцания, два враждебных порядка понятий и чувств».[15] Запад не знал таких резких культурных разрывов между образованным меньшинством и собственно народом. Вот что мы узнаем из известного романа Ю. Тынянова об отце А.С. Пушкина – Сергее Львовиче и его тетушках: семье очень русской, ведущей свою родословную от столбового дворянства. «Их дом не на шутку мог стать вполне французским домом: книги французские и новости, и язык, и Василий Львович в Париже. Сергей Львович иногда с восхищением замечал, что за целую неделю не произнес ни одного русского слова, кроме разве приказов, отдаваемых казачку: «Сними нагар! Подай обед!». По-русски разговаривал он только со слугами или когда бывал сильно чем-либо раздражен. Тетушки – Анна Львовна и Елизавета Львовна, произносили русские слова в нос, как французские. Отец щелкал пальцами: ему недоставало русских слов, и навертывались другие, французские. Когда родители были нежны друг с другом, они говорили по-французски, и только когда ссорились друг с другом, кричали по-русски…».[16]
П.Я. Чаадаев также осознал последствия заимствования европейской культуры: «У нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического: старые идеи уничтожаются новыми, потому что последние не истекают из первых, а западают к нам Бог знает откуда; наши умы не бороздятся неизгладимыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи уже развитые. Мы растем, но не зреем, идем вперед, но по какому-то косвенному направлению, не ведущему к цели. Мы подобны детям, которых не заставляли рассуждать: возмужав, они не имеют ничего собственного… Это естественный результат культуры всецело основанной на заимствовании и подражании».[17] Но, что значит заимствовать чужую культуру? Не некоторые научные и технические идеи, не какие-то отдельные манеры или детали костюма – а культуру в целом! Не значит ли это, что перенявшие чужую культуру люди стали как бы иностранцами в своей стране? Между этим европеизированным меньшинством – «иностранцами в своей стране» и большинством населения страны возникла вековая пропасть.