– «Так что же получается, – говорит женщина, – Ро, добравшись до конца анекдота, улыбнулся, – меня поимели?» А моряк ей отвечает: «Именно это я и сказал, мадам».

Эдвард разразился хохотом, и через несколько секунд Уорд тоже издал несколько смешков. Когда веселье затихло, Ро и Эдвард переглянулись, Ро вытянул ногу и пнул стул своего друга.

– В чем дело, сэр капитан? До тебя так и не дошел смысл анекдота? Тебе нужны объяснения?

Уорд слегка усмехнулся и тряхнул головой:

– Только не твои.

Эдвард нахмурился. Он провел с Уордом уже два месяца, но мог поклясться, что за все это время так и не смог завладеть его вниманием дольше чем на пять минут. Сначала Эдварду было все равно, потому что в постели его ждала страстная новобрачная. Но по мере того как темперамент Эми стел все сильнее влиять на другие стороны брака, Эдвард начал замечать, что Уорд необычно рассеян.

– Ладно, приятель, хватит уже! Что случилось, почему ты ведешь себя как тупой баран?

– Тупой баран?

– Я бы воспользовался более подходящим выражением, но все же надеюсь, что ты пошевелишь задом и объяснишь нам, в чем дело.

Уорд криво улыбнулся Ро, налил себе еще портвейна и вежливо спросил:

– Это обязательно?

– Черт побери, – произнес Ро с очень забавным английским акцентом и потянулся за портвейном. – Ты вообще когда-нибудь отвечаешь на прямые вопросы или все время задаешь новые? Я не постесняюсь сказать тебе, Моn Capitaine, что это ужасно утомляет.

Уорд пожал плечами.

– Он, так себя ведет с самой моей свадьбы, – вмешался Эдвард. – Как ни стараюсь, не могу вытянуть из него ни одного разумного слова. Просто довел меня до исступления.

– Правда? – неторопливо спросил Ро, кинув понимающий взгляд на Уорда. – Ну что ж, в таком случае все очень просто. Он помешался на какой-то девке.

Уорд поперхнулся портвейном и уронил графин, а Эдвард расхохотался:

– Черт, Ро, брак не изменил тебя ни на йоту!

Глаза Ро хитро заблестели.

– Как она выглядит? Рыжая и грудастая? Или блондинка с выпяченными красными… гм… губами?

– Черт, Ро, Уорд никогда не гонялся за юбками.

– Разве теперь их не называют кринолинами? – отозвался Уорд, пытаясь носовым платком вытереть пролитый портвейн. – Я слышал, что леди в Англии снова носят юбки на обручах.

– Какой ужас, сэр капитан! Где такой чопорный и благопристойный человек, как ты, мог нахвататься подобных слухов?

– И заметь, сведения совершенно свежие. Последняя женщина, о которой ты рассказывал… – Эдвард быстренько подсчитал, – была с тобой два года назад. Та белобрысая актриса. Как ее звали, Ро? Эмма?

– Эсмеральда, из Нью-Йорка, насколько я помню. Циничный смех Ро замер. Всего два месяца назад Эдвард очень сильно любил Эми, а теперь не мог понять, какого черта его угораздило вляпаться в супружество с настолько неуправляемой женщиной. Темперамент хорош в постели, но вне ее жена должна быть послушной.

– Два года без женщины! Ей-богу, друг, – со смешком сказал Ро, – ты просто святой!

Эдвард расхохотался. Уорд едва заметно улыбнулся, и его взгляд снова остекленел.

– Черт побери, он опять! – Ро небрежно всмотрелся в лицо Уорда. – Слушай, ты уверен, что он не пьян? Может, этот портвейн здорово ударил ему в голову?

– Черт возьми, нет! Он разлил половину проклятой бутылки, когда ты… – Эдвард замолчал, до него дошло. – Клянусь Богом, это правда! Уорд нашел себе женщину!

– Нет! – воскликнул Ро. – Уж не подумываешь ли ты о женитьбе и о том, чтобы настрогать полный дом маленьких морячков, старина? Это, случаем, не Пенелопа Кёртис, нет?

– Ни за что, – поддразнил друга Эдвард. – Она слишком хорошенькая, чтобы клюнуть на это ястребиное лицо. Как насчет Корнелии Ховард? У нее такой крючковатый нос, что она могла и не заметить клюва Уорда.

Уорд ухмыльнулся и помотал головой:

– Вы, ребята, сильно сбились с курса.

– Ну, тогда она из нью-йоркского общества, – решительно заявил Ро. – Думаю, из Ливингстонов. Или из Моррисов.

Эдвард покачал головой:

– Не может быть.

– Эдвард, я ошеломлен! Да он лучше будет пить мой портвейн, чем выплясывать перед обыкновенной женской юбкой!

– Верно, – хмыкнул Уорд. – Или перед кринолином. Однако прошу прощения, но ваше общество не кажется мне предпочтительнее, чем фигура, которой подойдет юбка или кринолин. Джентльмены, завтра я могу уплыть к более привлекательным берегам.

– К более привлекательным… Господи милостивый! – присвистнул Ро. – Так это правда!

Уорд пожал плечами:

– Она не блондинка и не рыжая. И, – добавил он, чертовски странно прищурившись, – никто из вас ее не знает.

Ро вскинул брови.

– Ты в этом уверен? Мне кажется, что мы так или иначе знаем большинство женщин в Бостоне.

Глаза Уорда заблестели.

– Только не эту.

Эдвард склонил голову набок:

– Только не эту? Так, значит, она не из нашего круга, да Уорд?

Уорд заколебался, чем привел Эдварда в окончательное замешательство. Во всем этом было что-то сбивающее с толку. Он никогда особо не распространялся о своих личных делах. Иногда Эдварду казалось, что вся жизнь Уорда – это сплошное личное дело.

Уорд глотнул портвейна и посмотрел сначала на одного, а потом на второго друга.

– Она живет в городе под моей опекой.

– Черт возьми, – прошептал Ро, а Эдвард закашлялся, чем вывел Ро из состояния изумления. – Видишь, что ты наделал, Mon Capitaine? Могу поклясться, ты убил Эдварда причем превосходным портвейном, который столько недель везли на корабле! Ну будет, будет, Эдвард! Мы раздобудем молока, если оно тебе больше подходит!

– Убери от меня свою чертову руку, ты, остолоп, – выдохнул Эдвард. – Проклятие, Уорд, а твоя бабушка об этом знает?

– Понятия не имею.

– Ну, если она об этом услышит, я предпочту превратиться в муху на стене!

– Да ты что? – сказал Ро. – Она тебя прихлопнет насмерть! Если эта женщина хоть раз в жизни допустила, чтобы в ее доме жили мухи, то я просто чертова мартышка.

Уорд ухмыльнулся.

Ро откинулся на спинку кресла.

– Ну, Моn Capitaine, расскажи нам про свою любовницу. Клянусь Богом, ты нас долго водил за нос! Сколько времени это тянется?

– Около трех месяцев.

– И когда же мы познакомимся с этим образцом совершенства? Или ты боишься, что мы ее засмеем?

Усмешка Уорда превратилась в широкую улыбку, сильно встревожив Эдварда. Уорд никогда не улыбается, будь оно все проклято!

– Вообще-то она очень хорошенькая. Но вы с ней не познакомитесь, – сказал он, устремив взгляд на Эдварда. – И вы до сих пор об этом не слышали? Ни от кого?

– Ни единого слова, – спокойно ответил Ро.

– Не понимаю, почему мы не можем с ней познакомиться, а ты, Ро? – осведомился Эдвард, осклабившись, хотя тревога приглушала его веселость. – Мы теперь приличные женатые мужчины! Вряд ли мы украдем у тебя любовницу, Уорд, хотя это наверняка будет легко. Она непременно переметнется к другому при малейшем намеке на улыбку. В этом все дело, да? Ты ее просто запер! – сказал он, хлопнув по столу ладонью. – Загадка разрешилась!

– Или же наш многоуважаемый капитан хочет сохранить все это в тайне от бабушки, – согласился Ро. – Мы не скажем ни единой душе. Слово джентльмена.

– Она все равно может узнать, – произнес Эдвард. – Кто-нибудь непременно увидит тебя с любовницей. И бабушка… как это он говорил, Ро? Посадит тебя на якорь. Смотри, чтобы фаэтон стоял наготове, а в кармане лежал билет на поезд!

– Леди редко выходит из дома.

– Господи милостивый, так ты держишь ее под замком? – спросил Эдвард.

– Она очень… стеснительная.

Тут Ро разразился хохотом:

– Стеснительная? Кто, кроме тебя, сэр капитан, заведет стеснительную любовницу? Может, она вдобавок и религиозная? И цитирует тебе в постели Библию? Или просто лежит неподвижно, как камень?

Тут Уорд искренне рассмеялся, и Эдвард опять напрягся.

– Нет, Библию она не цитирует. Если она и читает книги, то выбирает только отрывки про страсть.

– А, так для тебя она достаточно пылкая? – спросил Ро. – Наверняка вы с ней познакомились, когда была кромешная тьма.

Уорд слабо улыбнулся, в глазах его плясали лукавые искорки.

– Но ведь я ей за это плачу?

– Золотом или серебром? – уточнил Ро.

– Бриллиантами, – фыркнул Уорд. – А теперь, джентльмены, я пожелаю вам доброй ночи. Эдвард, мы увидимся с тобой в Бостоне до конца недели?

– Но, Уорд, еще совсем рано! – возмутился Эдвард. Монтгомери пожал плечами и встал.

– Я хочу успеть до утреннего прилива.

– Да ладно тебе, не в такую же рань уходить!

– Ну, значит, она лучше, чем Эсмеральда! – крикнул вслед уходившему другу Эдвард. – И все-таки, – нахмурившись, повернулся он к Ро, – мне это не нравится.

– Оставь его в покое, Эд, – раздраженно ответил Ро. – У Уорда есть женщина. Кому какое дело, стеснительная она, или с квадратным лицом, или вообще замаскированная обезьяна? Она ему нравится, это очевидно, он может позволить себе немного удовольствия.

– Ему нужно думать о своем имени.

– Имя, имя! Он только об этом и думал двенадцать чертовых лет! Уорд – человек из плоти и крови, и впервые со дня нашего знакомства он себя нормально ведет. Я говорю – браво!

– Да бабушка с него голову снимет.

– Ха! Он совсем не такой мягкий и обходительный, как прикидывается, Эд. Когда мы познакомились, он был уже капитаном на судах – в двадцать один год! Если и есть на свете человек, который может распорядиться своей жизнью лучше, то я такого не знаю.

– Но семья Уорда ожидает, что он удачно женится, а если в Бостоне услышат об этой истории, рухнут все его планы на будущее. Ты отлично знаешь, Ро, как этот город хмурится, столкнувшись с подобными вещами.

– Конечно, но Бостон любит Уорда, а женщины просто обожают, хотя он об этом и не догадывается. Он насладится своей интрижкой, а потом остепенится с порядочной женщиной из Бостона. Расслабься, Эд. Пусть человек посадит несколько диких семян.

– Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты закрываешь глаза на последствия этого поступка, чтобы успокоить собственную совесть за то, что украл у Уорда Фрэн, – сердито выпалил Эд, не обращая внимания на сжавшиеся губы Ро.

– Фрэн пришла ко мне по своей воле, когда…

– Да ты ее почти похитил, когда она уже была помолвлена с Уордом!

– Она никогда не любила Уорда, и ты это знаешь, а он к ней относился в лучшем случае тепло. Так что моя совесть совершенно чиста. А вот ты для новобрачного что-то чересчур зол. Может, тебя чем-то тревожит твоя жена?

Услышав этот выпад, Эдвард глубоко вздохнул.

– Черт! Ее очень трудно сдерживать, Ро. Она почти не обращает внимания на условности, и еще меньше – на распоряжения мужа.

– Может, тебе нужно попробовать не командовать ею? – ответил Ро, наливая себе очередной бокал портвейна. – Садись – добавил он, ухмыльнувшись, – я поделюсь с тобой моим философским подходом к женам.

– О, Мейв, неужели ты не можешь затянуть его потуже? – взмолилась Морган, глядя на себя в зеркало. Мейв снова потянула шнурки корсета. Морган крутила головой, рассматривая косички, сходившиеся на затылке в узел. Роб принес известие от Уорда, капитан возвращается в город раньше, чем ожидалось, и требует сервировать «доброе английское чаепитие» часа в четыре. Остался всего лишь час, а она так хочет предстать перед ним в самом лучшем виде!

– Еще чуть туже, мэм, – ответила Мейв, – и мы повредим маленькому, да-да.

– О! – ахнула Морган, почувствовав трепет в животе. Она поморщилась, глядя в зеркало на Мейв, и все мысли о прическе вылетели из головы. Морган скорчила гримаску – Ослабь немного корсет. Пусть будет затянут не сильно, но так, чтобы я могла влезть в платье.

Мейв послушалась, потом помогла Морган надеть нижние юбки и турнюр и поинтересовалась:

– А капитану вы уже сказали?

Морган нахмурилась:

– О, Мейв, это ни к чему. Я уже потеряла троих.

– Троих? Как мне жаль, мэм.

Морган пожала плечами:

– Они все погибли еще до того, как начали шевелиться. У меня не было возможности к ним привязаться.

Мейв затянула шнурки на турнюре и стала надевать на Морган синее бархатное платье с вышитыми розовыми цветочками. Лиф с глубоким вырезом горделиво, если не сказать – несколько неприлично, обнажил грудь Морган.

– Сдается мне, мэм, сейчас самое опасное время.

– Думаю, да. – И в этот миг что-то в ее животе булькнуло. Какое странное ощущение… – Боже милостивый! Он шевельнулся!

– Шевельнулся? Нет, мэм, не может быть. Еще слишком рано.

– Клянусь, я почувствовала движение! – начала настаивать Морган, когда Мейв принесла букетик розовых фиалок, чтобы прикрепить их к ее волосам. – Ой, брось их, Мейв, помоги мне снять юбки! Я хочу почувствовать его руками!

– Ничего не выйдет, – сказала Мейв. – Слишком рано.

Живой! Младенец был жив и двигался у нее в животе! Не мертвый – настоящий младенец! Она этого не ожидала.

– Вздор! Я все равно попробую.

– Капитан скоро будет здесь. Вы же знаете, он всегда приходит рано.

– Но он тоже захочет почувствовать!

– Захочет ли?

Морган замерла. А захочет ли он? О Боже, об этом она не подумала! Ведь любовницы, не рожают детей. Внезапно испугавшись, она обняла свой живот. Это ее ребенок!

– Морган! – Голос Уорда прогремел по всему дому.

Морган с трудом сглотнула и дрожащим голосом сказала:

– Мне нужно несколько минут, чтоб прийти в себя, Мейв.

Мейв с полными жалости глазами, ласково, ответила:

– Да, мисс. Я скажу капитану, что вы к нему скоро выйдете.

Морган вышла в гостиную. Сердце ее трепетало. Уорд, небрежно одетый во что-то темно-серое, сидел на диване и читал газету. Когда Морган вошла, он поднял голову и его нахмуренное лицо расплылось в широкой улыбке с ямочкой. К опасениям Морган тотчас же добавилось, вожделение. Уорд бросил газету на стол, быстро подошел к Морган, обнял ее и поцеловал так, что перехватило дыхание. Голова закружилась, Морган растерялась и едва не лишилась чувств. Уорд негромко рассмеялся и прикусил ей мочку уха.

– Ты скучала по мне, Морган?

– Я по тебе всегда скучаю, – ответила она, прислушиваясь к своему мудрому сердцу. Не может быть, чтобы Уорд заставил ее оборвать зародившуюся жизнь. За все то время, что они провели вместе, Уорд ни разу не выказал ни малейших признаков жестокости-. – Для чаепития еще рановато.

– Да, мадам любовница, – сказал он, ласково поглаживая ее по спине, – Я надеялся, что мы сначала заглянем в твою спальню.

– Но я только что закончила одеваться! – запротестовала Морган.

– Не понимаю, зачем ты вообще утруждалась.

Перед ней тотчас же возник, образ его искаженного страстью лица. Все существо Морган отреагировало на эти видения, и жар тела устремился вниз. Она зажмурилась и попыталась, отогнать пылкие образы.

– Морган, – поддразнил ее капитан. – Ты колеблешься? Неужели тебя нужно уговаривать?

Он скользнул губами по ее шее вниз, к груди. Распутна, о, она безнадежно распутна и совершенно не умеет владеть собой.

– О, я безраздельно твоя! Можешь командовать мной, как хочешь.

Он рассмеялся и поцеловал ее грудь.

– Ты то и дело отказываешься повиноваться моим командам, – Взяв Морган за руку, Уорд быстро поднялся по лестнице. Захлопнув дверь, он потянул завязки корсета, освобождая груди из заключения. Морган лихорадочно стягивала с него брюки. Уорд взял ее быстро, вонзаясь глубоко и сильно. Это заняло всего несколько минут. Уорд фыркнул прямо ей в ухо:

– Я не совсем так представлял себе нашу встречу после двух недель разлуки.

Морган улыбнулась, погладив такую любимую щетинистую щеку.

– Однако обычно все наши встречи проходят примерно так.

– Обычно, – отозвался он и подпер голову рукой. От уголков его глаз лучиками расходились морщинки. – Ничего, вечером мы все наверстаем. Но сначала я хочу услышать, как проходили твои дни. Мои прошли в разговорах с двумя надоедливыми мужчинами, считающими, что они самые веселые и остроумные на свете. Но это не так. Пойдем, – сказал Уорд, садясь и протягивая ей руку. – Мы поговорим об этом за чаем. Хочешь, чтобы я зашнуровал твой корсет? Кажется, ты стала затягивать его не так сильно.

– Да, – вспыхнув, ответила Морган.

– Да, – повторил Уорд, и в его голосе послышалось недоумение. Он постоял немного, а потом начал аккуратно шнуровать корсет. – Может быть, ты начала принимать мою любовь как должное?

– Ты… ты раньше все время был против тугой шнуровки.

– Но я не помню, чтобы ты прислушивалась к этому совету. Или, если уж говорить правду, и ко всем моим советам. – Уорд нахмурился и провел руками по ее талии и бедрам. – Кажется, ты несколько прибавила в весе, любовь моя.

О нет, вот оно. Собрать все силы. Все силы. Как ему сказать о ребенке? «О, мама, ты меня совершенно ни к чему не подготовила!»

– Не то чтобы это имело для меня какое-то значение, – поспешно добавил Уорд, взяв ее за талию и поворачивая к себе лицом. Морган вздернула подбородок, посмотрела ему в глаза и, не в силах сдержаться, испуганно вздрогнула под его внимательным взглядом. – Но если и дальше так пойдет, тебе снова потребуется модистка.

Морган набрала в грудь побольше воздуха и призвала на помощь все свое мужество.

– Мне потребуется новый гардероб, и очень скоро. Уорд, я ношу твоего ребенка.