Но, конечно, все вышло по-другому.

Джейн так устала от своих полуночных бдений, что утром проспала завтрак. Мама, которая накануне тоже устала, подумала, что Джейн лучше отдохнуть и попросила мисс Бик не будить ее. Мисс Бик, как всегда, сделала недовольное лицо, но просьбу выполнила. Мама ушла на работу, а Катрин и Марта сами, без обычного, столь желанного участия их старшей сестры, с глухим протестом вымыли и вытерли посуду после завтрака. Катрин мыла, а Марта вытирала.

— Все-таки интересно, что здесь происходит, — жалобным тоном сказала Катрин, подняв голову над банками с крупами. — До полуночи горит свет, а в гостиной Джейн с мамой секретничают. Я сама слышала! А теперь мама разрешает Джейн все утро валяться в постели. Куда только катится эта семейка!

— Это все из-за того волшебства. Из-за магии. Все это мне не нравится, — сказала Марта.

Катрин как раз дошла до этих противных кастрюль, которые надо чистить, а Марта ушла, бросив ее с ними наедине, — обычное вероломство тех, кто вытирает.

Марта отправилась в комнату Джейн. В комнате ее приветствовали вытянутые тени да бесформенная груда на постели.

— Просыпайся! — не очень-то тепло сказала она этой груде.

— Убирайся! — из-под простыни и одеяла сказала Джейн.

Марта помрачнела.

Вслед за ней в комнату вошла кошка Кэрри. Полное имя Кэрри — Кошка Кэрри Чэпмэн. Катрин назвала ее так в честь какой-то знаменитой леди, о которой она прочла в газете. Кэрри была толстой, не очень-то интересной кошкой, которую в основном держали из-за мышей, и дети почти не обращали на нее внимания, или это она не обращала внимания на них.

Но в это утро все было таким угрюмым и странным, что Марте захотелось покоя и уюта. Она села на пол, прислонилась спиной к открытой дверце шкафчика Джейн, взяла Кэрри к себе на колени и стала ее гладить.

Все было тихо — слышалось только шумное дыхание Джейн.

Марте захотелось с кем-нибудь пообщаться.

— О дорогая, если бы ты только умела говорить, — сказала она Кэрри.

— Мурркс, — сказала кошка Кэрри. — Вах ва марагликс. Фиксаххх!

— Что? — испуганно сказала Марта.

— Вах ва марагликс, — сказала Кэрри. — Бала. Бифи узз.

— Ой! — сказала Марта. — Ой!

Она вскочила, побелев от ужаса, и, довольно невежливо сбросив Кэрри на пол, кинулась вон из комнаты.

— Фух! — обиженно сказала Кэрри. — Дурфикс! Уррт!

В дверях появился Марк.

— Здесь нет моих роликовых коньков? — спросил он. — Джейн брала их на прошлой неделе, когда на ее собственных порвался ремешок.

Марта столкнулась с Марком и вцепилась в него.

— Вот оно, то самое волшебство! Оно мне попалось! — воскликнула она. — Я пожелала, чтобы Кэрри заговорила, и вот — послушай ее!

Но именно в этот момент Кэрри предпочла оскорбительно замолчать.

— Чушь собачья! — грубо оборвал ее Марк. Он нашел в чехле для обуви свои роликовые коньки и стал надевать их. — Это у нее от старости. Она всегда была психованной.

— Самх ксихованн! — неожиданно сказала Кэрри.

На лице Марка отобразилось удивление. Затем он в сомнении покачал головой.

— Это не речь, — сказал он. — Возможно, просто звукоподражание, или еще что.

— Но я захотела, чтобы она говорила, и вдруг это началось. Как вчера у Джейн!

— Просто совпадение, — сказал Марк. — Как и вчера. Ни в какое такое волшебство я не верю. Джейн просто корчит из себя бог знает что. Просто все девчонки с ума посходили.

Он с громом покатился на своих роликах по дому и выкатил на улицу. Было слышно, как за ним по пятам проследовала мисс Бик, оплакивавшая судьбу натертого пола.

Марта сникла. Когда Марк в таком настроении, лучше к нему не обращаться. Ему иногда надоедало быть единственным мальчиком в семье девчонок, и в подобных случаях рассчитывать на его моральную поддержку не приходилось. Но Марта категорически отказывалась далее оставаться здесь наедине со спящей Джейн и насмешничающей Кэрри.

А, может, Марк прав? И это просто совпадение? Она недоверчиво посмотрела на Кэрри и вежливо осведомилась:

— Ты что-нибудь говорила?

— Халабала биксбакс! — сказала Кэрри. — Вах. Умм. Лопухсер громлап.

Марта бросилась из комнаты, громко окликая Катрин. Она нашла ее в холле.

— Я с тобой не разговариваю, — сказала Катрин. — Ты от кастрюль удираешь.

— Ой, Катрин, только не сердись! — взмолилась Марта. — Происходит что-то ужасное. Оно мне попалось, только оно неправильное.

И она рассказала Катрин о поведении Кэрри.

Две сестры, держась друг за дружку, на цыпочках подкрались к комнате Джейн и заглянули внутрь.

Кэрри была еще там — она расхаживала по полу, размахивая хвостом, и, ни к кому не обращаясь, бормотала что-то ужасное.

— Халабала биксбакс, — говорила она. — Громлап. Идиозз! Дурчфикс! Оу хочуфикс говорикс вицтам анашха?

Казалось, она изо всех сил старается выразить себя. Наблюдать за этим было мучительно, но еще мучительней — слышать.

— Это больше не может так продолжаться, — сказала Катрин. Она мужественно шагнула в комнату, сделав большой круг, чтобы обойти продолжающую бормотать свое Кэрри, подошла к бесформенной груде на кровати и тряхнула ее.

— Кфигзаччу! — сказала Джейн.

— А теперь это и с ней! — жалобно заныла Марта, стоя в дверях.

Похоже, что Катрин была ошеломлена.

— Думаю, это просто Джейн во сне разговаривает, — сказала она. — Настал час решительных действий.

— Я сейчас, — сказала Марта, которая была рада исчезнуть хотя бы на секунду.

Она побежала в ванную комнату и схватила там мокрую губку. Обойдя стороной что-то быстро лепечущую Кэрри, она подбежала к кровати и выжала губку прямо на Джейн.

Джейн тут же села на кровати и ударила сестру по лицу.

Под разразившиеся слезы и извинения, и выяснения Джейн проснулась настолько, что включилась во вразумительный разговор и сразу же обратила внимания на мыканья и фырканья Кэрри.

— Кто это сделал? — спросила Джейн. — Кто хотел, чтобы кошка заговорила?

— Я, — потрясенно уставилась на нее Марта. — Откуда ты это знаешь?

— Как ты нашла талисман? Кто тебе разрешил брать мои вещи?

— Ничего я не брала. Я не знаю, о чем ты говоришь!

— Минуточку! Где ты стояла, когда загадывала желание?

— Я не стояла. Я сидела. — И Марта показала где.

— Видимо, ты прислонилась спиной и коснулась его.

— Чего коснулась? — спросила Марта.

— Какого такого талисмана? — спросила Катрин.

— Талисмана в чехле для обуви, — сказала Джейн. — Сейчас объясню.

И она им все объяснила.

— Почему ты так в этом уверена? — спросила Марта, когда Джейн закончила рассказ. — Я имею в виду про маму вчера вечером.

— Она сказала, что с ней все в порядке, — сказала Джейн. — Но я прошерлокхолмсила все остальное. Непонятно? Она пожелала вернуться домой и оказалась на полпути от дому. Я пожелала, чтобы был пожар, и получила пожар, только маленький! Детский! Марта пожелала, чтобы Кэрри заговорила, и она наполовину говорит!

— Вах! Умм! Фиксбойко, — бросила реплику Кэрри.

— Вот именно, — сказала Джейн. — Это все тот никель, что я нашла, только это вовсе не никель. Это волшебный талисман и он выполняет все наполовину. Пока что каждый из нас получил лишь половину того, что пожелал, и теперь наша задача — загадать вдвое больше, чем наше настоящее желание. Понимаете?

— Я по частям никогда не загадывала, — сказала Марта.

Джейн снова принялась объяснять.

Марта устала слушать.

— Что значит вдвое больше, если непонятно, сколько в половине? — Вот что прежде всего ей хотелось выяснить.

— Не будь дурочкой! — с издевкой воскликнула Катрин. — Не об этом же тебе нужно его просить!

— Никто ни о чем не будет просить, пока мы все это не обсудим и не решим, — твердо заявила Джейн. — Зачем нам тратиться на лишние желания — ведь мы не знаем, надолго ли нам хватит талисмана. Сначала мы должны спланировать, а потом уж загадывать по очереди. Мое вчерашнее желание не считается, потому что я ничего не знала. Я буду первой, как самая старшая.

— А разве вдвое больше не относится к самой младшей? — с горечью спросила Марта, которой надоело быть всегда на последних ролях.

Но сестры не обратили на нее внимания.

— Нужно попросить о самых разных, по-настоящему удивительных, замечательных и важных вещах! — говорила Катрин. — Только я еще не знаю, о каких именно.

— Дурчфикс! Эгоикс! Чинименякс! — неожиданно сказала Кэрри.

Они посмотрели на нее с сочувствием. Теперь, когда они знали причину, ее выкрики больше так не пугали — про нее чуть ли не забыли вовсе. И все же, хотя, она, кажется, выражалась теперь более понятно, было совершенно очевидно, что она просто в ярости от своего полуговорения, и надо что-то предпринять.

— Бедная Кэрри. Для начала я приведу тебя в норму, — пообещала Джейн. — Только талисман возьму.

Она сунула руку в чехол для обуви, но талисмана там не было.

Она сунула руку в другое отделение. Но и там талисмана не было!

Она принялась бешено искать по всем секциям, вытаскивая обувь и вытряхивая ее. Но талисмана не было. Джейн стала выходить из себя.

— Ну что за дом! — воскликнула она. — Нельзя ничего найти! Опять эта мисс Бик убиралась в моей комнате?

— Нет, она сказала, что убраться нужно, но это выше ее сил.

— Значит, Марк! — предположила Джейн. — Интересно, где он сейчас? Кто-нибудь его видел?

— Я видела, — доложила Марта. — Он заходил сюда за роликовыми коньками, всего несколько минут назад.

— Роликовые коньки! — в голосе Джейн прозвучал жалобный стон. — Они были в чехле для обуви! Наверно, он нашел талисман и взял его! Как будто живешь не у себя дома, а в воровском притоне.

— Не думаю, что он взял, — сказала Марта. — Он сказал, что все это просто совпадение.

— Может, он вовсе даже и не заметил волшебный талисман, — резонно возразила Катрин. — Может, он просто надел коньки с ботинками, в одном из которых лежал талисман, куда ты его, может, случайно положила в темноте вечером. Может, он просто там прилепился к стельке. И, может, и сейчас там — просто, может, Марк об этом не знает. Может, он вскоре чего-нибудь пожелает, и тогда…

— Замолчи! — Джейн было невыносимо слушать это. — Надо его найти! Пока он не захотел чего-нибудь ужасное и не получил половину своего желания. Куда, по-вашему, он мог деться?

Джейн принялась поспешно одеваться.

— Вах! Именякс! Менякс! — сердито сказала Кэрри.

— Хорошо. Мы возьмем тебя с собой. — Марта, которая начинала уже понимать полуязык Кэрри, взяла ее под мышку.

В холле они натолкнулись на мисс Бик.

— Куда это вы берете кошку? — поинтересовалась она.

— Дурфс! Идиос! Прочкс дорогикс! — грубо выпалила Кэрри.

Мисс Бик побледнела и попятилась.

— Эта кошка больна! — воскликнула она.

— Знаю, — на ходу обернулась Катрин. — Мы несем ее к ветеринару.

Как и все прочее, что было потом, ложь эта на самом деле была полуправдой. Они взяли с собой Кэрри, чтобы вылечить, если только этот талисман умел лечить.

Дети выскочили из дому и встали, озираясь.

К счастью, они жили на углу и могли глянуть на все четыре улицы, разбегающиеся в четырех направлениях.

Но поиски их не были вознаграждены ни желанным звуком катящихся по асфальту роликов, ни видом самого одиннадцатилетнего мальчика. В конце концов они поспешили на юг по Маплвуд авеню, и вовсе не потому, что юг выглядел более многообещающе, чем восток, или север, или запад, а потому что с чего-то ведь надо было начинать. Марта крепко прижимала к себе Кэрри, стараясь приглушить звуки, которые та продолжала издавать, но несколько пешеходов, попавшихся им навстречу, так и остолбенели, глядя детям вслед.

— Вахх! Чуррм! Спародикс! — взвизгивала Кэрри по поводу прохожих. Похоже, так она развлекалась.

— Тише! Тише! — говорила ей Марта. Ей приходилось не сладко, чтобы поспевать за своими сестрами. — Потерпи еще немножко. Во всяком случае, надеюсь, что немножко.

Тем временем Марк уже успел немного покататься поблизости. День был серый и хмурый, и Марку захотелось, чтобы вышло солнце. Минуту спустя оно наполовину выглянуло из-за туч.

Теперь, когда он повзрослел, ему уже не казалось, что он словно ветер несется на роликовых коньках, как то было прежде, в те дни, когда он только начинал. Ему захотелось, чтобы ролики катились быстрее. И вскоре ему показалось, что они, хоть и немного, но прибавили скорости.

Но просто кататься в одиночку на роликах было не очень-то интересно. Ему захотелось, чтобы с каникул вернулись все его друзья и приятели. Хорошо бы, подумал он, подъехать к пустой автостоянке, что впереди, а они все там и, как обычно, играют в бейсбол.

И когда он на всех парах проносился мимо пустой автостоянки, ему померещилось, что там, вроде, в самом разгаре схватка каких-то полупрозрачных игроков.

Он свернул за угол и покатил к собственному кварталу на Маплвуд. Проезжая мимо дома миссис Гудзон, он захотел, как бывало и прежде, чтобы железная собака на дворе хотя бы разик взяла да и превратилась из железной в настоящую собаку.

Когда он оглянулся, ему показалось, что он слышит слабый приглушенный лай, и что железный хвост собаки пытается вилять. Марк решил, что у него, должно быть, довольно живое воображение — именно так всегда и говорила его последняя учительница мисс Амрхейн.

Мысль о мисс Амрхейн напомнила ему о школе. Может, кто-нибудь еще болтается на школьном дворе, кто еще не уехал на каникулы. На следующем углу он повернул и покатил вниз по улице Монро к зданию школы.

Только Марк свернул за угол, как Джейн, и Катрин, и Марта вышли из дому и поспешно зашагали по улице.

Когда они проходили мимо двора миссис Гудзон, кошка Кэрри вырвалась у Марты из рук и бросилась к железной собаке.

— Мья! — завопила она, шипя и негодуя. — Банксдит! Болксван! Чумакс!

Сдержанный рык раздался из нутра железной собаки и она подалась вперед, вся дрожа от напряжения, будто пытаясь наброситься на Кэрри.

Джейн издала победный клик.

— Глядите! — крикнула она. — Собака наполовину живая! Наверняка здесь был Марк. Наверняка это его желание. Скорее — мы на правильном пути!

Марта оттащила Кэрри от железной собаки и поспешила за остальными. На углу они остановились в нерешительности, затем свернули на улицу Монро и устремились по ней в сторону школы.

Марк стоял и глядел на школьный двор. Он был пуст, как и следовало ожидать. Разочарованный, Марк повис вниз головой на турнике, на согнутых ногах, и стал раскачиваться. Ему почти — но все же не совсем — захотелось, чтобы снова начались школьные занятия, — тогда бы сюда вернулись все ребята. В этом пустом городе все равно, что на пустынном острове.

Мысль о пустынных островах напомнила ему, что в этом году он еще не перечитывал Робинзона Крузо. Он еще продолжал думать о Робинзоне Крузо, когда во двор школы вбежали его сестры.

— Слава богу, мы вовремя тебя нашли, чтобы предупредить! — крикнула Джейн. — Что ты тут делал?

Марк, продолжая висеть вниз головой, посмотрел на нее.

— Я как раз хотел оказаться с вами на пустынном острове, — сказал он.

В следующий момент турник как будто переломился, и Марк тяжело упал на землю. Но вместо того, чтобы приземлиться на острый гравий школьного двора, он упал на горячий песок.

Марк кувырнулся через голову и огляделся. Его сестры сидели рядом, и вид у них был почти такой же удивленный, как у него самого. Над ними в безоблачном небе сияло палящее солнце. И больше, кажется, ничего вокруг, кроме песка.

— Что случилось? Где мы? — воскликнул Марк в изумлении.

Джейн мрачно вздохнула.

— Просто ты получил половину желания, — сказала она ему. — Пустыню — да. Остров — нет.

Марк еще раз огляделся. Все верно, даже слишком. Это была определенно пустыня, однако без каких-либо отрадных для взора волн, украшающих горизонт, — лишь песок да песок, унылые миля за милей.

— Ничего, — немного устало продолжала Джейн. — Я только очень хочу, чтобы больше никто попусту не выражал желаний. Снимай коньки и я верну всех домой.

Пришлось потратить некоторое время для того, чтобы Марк хотя бы частично осознал происходящее. Они рассказали ему про полупожар, про маму, про Кэрри. Наконец он начал понимать.

Он снял ботинок с роликовым коньком и потряс. Пусто. Он снял второй ботинок и тряхнул его.

Что-то металлическое описало в воздухе дугу, сверкнув в безжалостном свете солнца пустыни, и упало в песок.

Каждый из ребят мог бы поклясться, что точно видел, куда упал этот волшебный кругляшок, и четыре пары рук охотно принялись за работу — перекапывать песчаное пекло. За работу принялась и одна пара лап — кошка Кэрри решила хоть раз оказаться полезной. Так что возможности мешать друг другу и препираться было предостаточно.

Прошло минут пять, а волшебный талисман все не находился. Песок чуть ли не обжигал. Боль в пальцах усилилась, а терпение убавилось.

— Не ползай там, где я копаю, — сказала Катрин Марте.

— А ты не копай там, где я ползаю, — сказала Марта Катрин.

— Судя по тому, что талисмана нет как нет, — сказала Джейн, — можно подумать, что он сам захотел, чтобы все пошло кувырком.

Миновало еще десять минут.

— Лично я, — сказала Марта, разгибаясь в изнеможении, — лично я больше никогда не буду играть в песочнице.

— Всем благовониям Востока не сдобрить этот противный песок, — согласилась поэтичная Катрин, тоже разгибая спину.

— Но мы должны найти талисман! — воскликнула Джейн, нетерпеливо продолжая раскопки. — Иначе мы никогда не попадем домой! Мы умрем от жажды, и через месяц какой-нибудь араб найдет наши выбеленные кости и никогда не узнает, кто это был!

— Я хочу пить, — сказала Марта. — И есть, — добавила она.

— Откуда нам известно, что это действительно Восток? — спросил Марк. — Может, это всего-навсего Долина Смерти.

— Даже если так, — сказала Джейн, — то это маленькое утешение. Будем копать. Хотя это все равно, что искать верблюда в игольном ушке, — признала она.

Именно в этот момент и появился караван.

Это был довольно потрепанный караван, без всякого товарного вида, всего лишь три грязных верблюда и один оборванный араб с ними, да несколько жалких, пустых на вид, вьюков на верблюжьих спинах, но благодаря этому каравану детям стало ясно, что они находятся в той самой легендарной пустыне, о которой они так много знали из действительности и из книг.

— Потерянные в Сахаре! — с драматическим пафосом воскликнула Катрин.

Марк повел себя более практично.

— Эй, на судне! — закричал он. — Караван! SOS! Спасите! Помогите!

Три грязных верблюда и оборванный араб изменили направление и двинулись к ним.

Как только они стали приближаться, дети пожалели об этом. Вид у оборванного араба был коварный и совершенно непривлекательный. Остановившись перед ними, араб улыбнулся, и это и вовсе испортило впечатление.

— Бисмалла! — сказал он.

— Хей! — сказала Марта.

— За кого ты его принимаешь, за индейца, что ли? — тихо, сквозь зубы прошипел Марк. И сам обратился к арабу:

— Ахала-махала, покажи, о достойный слуга, ближайший оазис бистро-бистро?

— Он этого тоже не поймет — для него это как китайский язык, — сказала Джейн.

Но араб, кажется, понял.

— Дети Запада следуют Ахмед, — сказал он.

Однако Джейн помотала головой.

— Мы не можем бросить талисман! — воскликнула она. — Это наш единственный шанс вернуться домой.

— Может, нам добраться до представительства Лиги Наций? Оттуда мы можем дать маме телеграмму. Она пришлет за нами, — сказала Катрин без особой уверенности.

— Это будет стоить баснословно дорого и займет сто лет! — воскликнула Джейн. — Я не сойду с этого места! Если еще поискать, то мы найдем эту волшебную штуку.

Но араб по имени Ахмед схватил ее за руку и не очень-то вежливо мотанул к ближайшему верблюду.

— Делай, как он велит, — шепнул Марк Джейн. — Во всяком случае, нам нужна вода. Мы снова найдем это место, если отметим его роликовыми коньками.

Он не стал говорить о своем опасении, что ветер может похоронить в песке коньки еще раньше, чем все вернутся. Он не стал упоминать и других своих опасений, тоже беспокоивших его.

Джейн позволила арабу подсадить ее на ближайшего верблюда. Марк помог Катрин взобраться на второго, а араб поднял Марту на третьего. Вместе с Марком и арабом, которые шли пешком, они двинулись по пустыне.

Спустя некоторое время Джейн стала получать удовольствие оттого, что едет на спине верблюда, и на мгновенье она забыла про талисман. Казалось, что и Катрин почти счастлива, однако Марту от этих скачков вверх-вниз стало укачивать, и она попросилась вниз.

Марк помог ей слезть с верблюда, и она пошла рядом. Но ее коротенькие ножки вскоре устали, а ступни заболели, потому что песок обжигал даже сквозь тонкую подошву ее туфель. Марку приходилось чуть ли не тащить ее, и двигались они медленно, так что немного отстали от остальных.

Марк испытывал недоверие к арабу Ахмеду, и это беспокоило его. Слишком уж охотно Ахмед взял с собой детей, к тому же Марку не понравилась его улыбка.

И вскоре опасения Марка подтвердились. Кошка Кэрри, похоже, завязала дружеские отношения с третьим верблюдом, тем самым, с которого слезла Марта. Она трусила возле этого верблюда. Он опустил к ней свою морду. Казалось, будто они разговаривают по-своему, как то, несомненно, и делают животные.

Затем Кэрри бегом воротилась к Марку и Марте.

— Фух! Дурчмапс! — прошепелявила она Марку. — Кстыд и ксрам! Кспохитили! За выкупск!

— Этого я и боялся, — сказал Марк. — Кто тебе сказал?

— Скверблюд!

Марта заплакала.

— Не бойся, — сказал ей Марк, — мы как-нибудь удерем.

Но хотел бы он знать — как? К счастью, как раз в этот момент показался оазис, и Марта отвлеклась.

Это был не очень большой оазис — не такой, как Лига Наций — но там были две, или три финиковые пальмы и арык. Все остановились, чтобы сделать желанный глоток воды. Финики были восхитительные. Марта сняла туфельки, чтобы остудить ноги в воде арыка. В них набралось порядочно песку и, когда она стала его высыпать, именно Марк первым заметил, как вместе с песком выпало что-то круглое, блестящее, серебряное.

Хотя он еще ни разу не видел этот предмет, ему не надо было объяснять, что это такое. Он выбросил вперед руку и на лету поймал талисман, не дав ему снова пропасть.

Катрин увидела его вслед за Марком.

— Ведь говорила тебе — не ползай там, где я копаю! — сказала она Марте.

Джейн увидела его вслед за Катрин.

— Это наш талисман! — воскликнула она. — Попроси, чтобы мы были дома! А ну-ка, дай мне!

Но араб Ахмед, стоявший рядом, тоже увидел блестевший кругляшок. Он шагнул к ним, схватил Марка за запястье, поднес его руку с талисманом к своим глазам, и прочел на нем таинственные знаки.

Выражение его лица изменилось. Больше он не походил на похитителя детей, задумавшего что-то недоброе. Он походил на праведника, который поймал вора в своем доме, или, что даже хуже, — в святилище своих богов. Голос его стал металлическим.

— Западный дети крадеть священный талисмань! — возопил он. — Священный талисмань, который пропаль много лет назад. А ну, верни!

Его рука накрыла талисман, но еще раньше Марк зажал талисман в кулаке. И он сказал первое, что пришло ему в голову:

— Желаю, чтобы ты оказался на полмили отсюда.

И тут же араб Ахмед, естественно, оказался на расстоянии в половину полумили, то есть в четверти мили от них. Он был даже виден детям — крошечная точка в песках пустыни. Но эта точка приближалась, поскольку Ахмед снова бежал по направлению к ним.

— Скорей! Дай мне! Я верну нас домой! Ты не знаешь, как! — крикнула Джейн Марку, но тот отмахнулся от нее. Он задумался.

— Может, этот талисман действительно принадлежал его народу, — сказал он.

— А теперь принадлежит нам! — сказала Джейн.

— Что упало, то пропало, — сказала Катрин.

— Но, может, его украли. Из храма или еще откуда, — размышлял Марк. — Знаете, как притесняли местных жителей в старые времена. Это нехорошо.

И все вынуждены были согласиться, что да, нехорошо. Все, кроме Кэрри, которую редко когда заботили благородные побуждения.

— Кстыд и ксрам! — напомнила она Марку.

— Ведь он действительно хотел нас похитить, — согласилась с ней Марта.

— Неужели? — удивленно воскликнули взволнованные Джейн и Катрин.

— Да, хотел, но не будем терять время, — сказал Марк. — Я потом расскажу. Может, он не стал бы нас похищать, если бы не был так беден и раздавлен нищетой. Мы же должны быть добры к нашим недругам, согласны?

Араб Ахмед был уже не так далеко. Марк подождал, пока он приблизится настолько, чтобы видеть его лицо. Затем он громко провозгласил желание, которое тщательно обдумал.

— Желаю, чтобы араб Ахмед имел вдвое больше того, что он заслуживает, как если бы он сам попросил у талисмана! — сказал Марк. И, естественно, талисман, для которого арифметика была пустым звуком, урезал это пожелание ровно наполовину, и мгновенно араб Ахмед получил столько добра, сколько и заслуживал.

В караване вдруг вместо трех оказалось пять верблюдов. И вместо старых и грязных эти верблюды оказались молодыми и здоровыми. И упряжь вместо старой и насквозь прогнившей стала новой и нарядной. Тощие полупустые вьюки разбухли от дорогих товаров.

Неожиданно возле Ахмеда появилась дородная арабка, ведущая за собой шестерых арабчат. Она смущенно улыбалась арабу.

Ахмед резко остановился и посмотрел на караван, на арабку и на арабчат. Возглас великого счастья исторгся из него. На лице его выражение мира и покоя сменило прежнее выражения тревоги и коварства. Он обратился в сторону Востока и упал лицом в песок. Голос его вознесся в небеса и зазвучал как благодарственная молитва.

Именно в этот момент Марк, еще отмахивающийся от помощи Джейн, громко объявил о втором желании, которое тщательно обдумал.

— Желаю, чтобы мы вчетвером, а также кошка Кэрри, попали бы вдвое дальше от нашего дома.

И в следующий миг оказалось, что они сидят у себя на крыльце.

Первое, что они сделали, это сходили к дому миссис Гудзон. Наполовину ожившая железная собака еще нервно подрагивала на лужайке.

Тут миссис Гудзон как раз вышла из дому, в руке у нее была корзина для рынка, и увидела вздрагивающую собаку.

— Землетрясение! Землетрясение! — закричала она и бросилась обратно в дом.

Марк, у которого это хорошо получалось, загадал третье желание.

— Желаю, — сказал он, — чтобы эта собака стала бы дважды живой или дважды неживой, как она сама того пожелает.

И немедленно собака перестала трястись и замерла — холодная и недвижная, словно из железа (каковой она и стала снова).

— А тебе не кажется, что ей было бы лучше стать настоящей собакой? — поинтересовалась Катрин.

— Полагаю, что все, что из железа, предпочитает оставаться железным, — сказал Марк, который в этот день многое понял.

Теперь все четверо повернулись к кошке Кэрри.

— А ты не хочешь продолжать говорить, только разборчивей? — спросила Марта, которая уже поднаторела в том, чтобы получать удовольствие от разговоров со своей воспитанницей.

— Никсколько никсхочус, — сказала Кэрри. — Молксчание — кзолото.

И все остальные решили, что для одного дня у Марка и так было предостаточно желаний, и что им самим следует решить кошачью проблему.

— Я желаю, — сказала Марта, не дав себе труда хорошенько подумать, — чтобы кошка Кэрри больше никогда не разговаривала.

— Мда… ты, конечно, все перепутала, — сказала кошка Кэрри. — Теперь я, конечно, не смогу разговаривать всегда, но в оставшуюся половину времени я могу говорить абсолютно разборчиво, хотя, естественно, этого и не хочу, но вот вам, пожалуйста, говорю, говорю, говорю, и так будет продолжаться тридцать секунд, а затем, полагаю, будет тридцать секунд молчания, а затем снова буду говорить, говорить, говорить, как будто мне есть что сказать, хотя сказать мне нечего, потому что я всегда наедине со своими собственными мыслями, однако долг обязывает, вот и говорю слова, которые так и слетают с языка, осталось еще три секунды, «дальнейшее — молчанье, Шекспир!»

Внезапно она выключилась, но только на тридцать секунд. А затем завелась снова. Дети заткнули уши до следующей паузы. И тогда Катрин торопливо высказала предложение.

— Дело в том, что нам нужно, чтобы она мяукала и мурлыкала, как прежде, — сказала она. — Дело в том, чтобы придумать такое слово, половина которого будет «мяу» или «мур».

— Я знаю! — сказала Джейн. И она загадала желание:

— Желаю, чтобы впредь кошка Кэрри ничего не могла сказать, кроме слова «мурка».

— Рка! — сказала кошка Кэрри. — Рка! Ркар-кар-кар-кар-кар!

И она закаркала, как ворона.

— Дай-ка лучше я, — сказал Марк. — У меня есть опыт. Он взял талисман. — Желаю, чтобы кошка Кэрри молчала вдвое больше, чем она сама желает.

— Мяу, — сказала кошка Кэрри. — Мур.

И без какого-либо выражения благодарности Марку за возвращение ее к нормальности, она бросилась за пролетающей малиновкой.

Усталые, но счастливые, дети ввалились в дом.

День оказался долгим и полным всякого разного, но в итоге все сложилось лучше некуда. Мисс Бик встретила их упреками — они пропадали весь день и пропустили ланч.

— Ну, подождите, я все вашей матери расскажу! — сказала она.

И дети ждали.

В тот вечер после рассказа мисс Бик у их мамы был строгий и суровый вид.

— Я не хочу, чтобы подобное опять повторилось, — сказала она им за ужином, — чтобы мои дети болтались неизвестно где. Между прочим, вы, может, слышали — происходит что-то довольно жуткое. Похоже, что началась волна похищений детей, или по крайней мере исчезновений. Мы в газете целый день получали сообщения из различных лагерей, с озер и прочих мест. Исчезло много мальчиков. Боюсь, что это в основном твои друзья, Марк. Фредди Фокс, Ричи Гоулд и Майкл Робинсон. Впрочем, сообщили, что Майкл оказался на полпути к дому и сам не знает, как туда попал…

Марк внезапно поперхнулся своим молоком и густо покраснел.

Он незаметно подал условный знак, которым пользовалась вся четверка. Они поспешно закончили ужин и собрались в комнате Марка.

— Это просто ужасно! — воскликнул Марк, едва дверь за ними надежно закрылась. — Я вспомнил! Утром мне захотелось, чтобы все ребята вернулись домой. И теперь все они на полпути к дому и бродят по полям и лесам. Надо им помочь!

Он вынул талисман из кармана, куда положил днем после исполнения последнего желания, и сказал:

— Хочу, чтобы все ребята, которым я пожелал вернуться домой, вернулись бы туда, где они были до моего желания, только вдвое дальше.

И все согласились, что это надо было сделать. Но Марка все еще не покидала тревога.

— Впредь мы должны быть осторожными, — сказал он. — Чтобы больше никаких ошибок. Это может плохо кончиться.

— Мы спрячем его в надежном месте, — сказала Джейн, — до завтра.

— Я знаю где, — сказала Катрин.

Она привела их в комнату, которую делила с Мартой. Там в полу одна доска отошла и под ней было свободное место, куда дети прятали всякую всячину, еще в ту пору, когда они были маленькими.

В этом тайнике дети и спрятали талисман.

— А если его найдет мышка и загадает желание? — усомнилась Марта.

Но остальные решили, что половина желания мышки будет слишком маленькой, чтобы расстроить их планы.

А планов у них было много.

— Нам надо перед сном обдумать свои желания, — сказала Джейн. — Теперь будет лучше получаться, потому что нам все известно. Отныне мы будем загадывать только разумные желания. Завтра начнется самое интересное.

И, в каком-то смысле, так оно и вышло.