Для нашей семьи наступили странные дни. Дни, после мести, когда мы оказались самыми важными людьми в деревне. Мы больше не расставались друг с другом. Оказалось, что это тоже тяжело. Нам пришлось заново привыкать к родному человеку под боком. В чём-то идти на уступки. Выходило так, что я приучился за эти годы, что весь дом на мне. Горшки, чашки и кувшины стояли так, как было удобно. Мне. А тут мама снова взяла в свои руки готовку. И я перестал находить вещи на привычных местах. Это раздражало и злило. Приходилось останавливаться и напоминать себе, что это глупо.

Схожие проблемы были и у мамы. Даже у Лейлы. Что поделать, пришлось узнавать друг друга заново. А ещё, не знаю, как маму, а меня начало тяготить всё, что окружало. Песок, деревня, жители, которые нет-нет, но высовывали любопытные носы из-за углов и циновок окон. Их взгляды я чувствовал, они отдавали страхом. Мы и до этого были словно в одиночестве в деревне, но если раньше нас презирали и избегали, то теперь боялись и остерегались попадаться на глаза. Не такого я ожидал в своих мечтах. Впрочем, ведь я хотел, чтобы никто не смог обидеть нашу семью? Хотел. Что же, желание выполнено. Не стоит винить небо, что моя победа — горчит.

Сегодня мы вышли за пределы песков и расположились на траве, которая пошла в рост после дождей. Я расстелил большой кусок толстой холстины, на которой с удобством расположились мама с сестрой. А я бродил по округе и искал редкие цветы, интересные листики или красивых жучков, которых таскал им на любование. Мама почти всегда могла сказать название, а иногда и рассказать историю о каждой моей находке. Они сидели в обнимку. Лейла на коленях у мамы, прижавшись к груди. Мама сжимала в объятьях её хрупкое тельце и, наклонившись, вполголоса вела рассказ. Возвращаясь, я любовался ими. Их светлые локоны раскинулись по новой ткани светло-голубых пустынных накидок. Даже эта простая ткань красила моих женщин. А может быть, дело было просто в ярком оттенке, ещё даже не успевшем начать выгорать на солнце, который им шёл.

Мы, всё ещё были в деревне по совсем простой причине. Ждали тех, кто нас увезёт отсюда. Хотя я назывался чемпионом, но сразу в Арройо нас Тортус не забрал. Он объезжал участок Пустоши, принадлежащий городу, принимал экзамены и возвращался в посёлок. Уже после этого, организовывал небольшой караван, который проезжал по его маршруту, выплачивал награду за возвысившихся и забирал их в Арройо. Хорошо, что напоследок он уточнил у меня, нужен ли нам фургон или мы обойдёмся верховыми ящерами? Пришлось сообщить ему, что, пожалуй, нам хватит ... двух фургонов из тех, что обычно используют торговцы. Тортус был изрядно удивлён, но лишь первые секунды, затем он понимающе кивнул и, хлопнув меня по плечу, забрался на своего ящера.

Хорошо, что он ничего не спросил. Мне было бы неловко говорить про тот фургон, вещи из которого я перетаскивал несколько дней в наш склад-приманку. Даже мне сложно было назвать это иначе, чем грабежом. Однако и отдавать его содержимое кому бы то ни было, я не собирался. Это честный грабёж, они все были виновны. И торгаш, и охранник. Таким нехитрым образом, успокоив свою разыгравшуюся совесть, я с родными, принялся ждать. Тортус обещал управиться за половину месяца. Мы были у него одними из последних для проверки, а обещанные фургоны будут тянуть отнюдь не волы. Поэтому мчались к посёлкам быстрые ящеры, спеша забрать чемпионов. А награды главам, воспитавшим их, не спеша тянулись следом. Арройо не мог ждать месяцы, чтобы собрать свой товар — нас. Ведь выделив нашим поселениям деньги, инструменты, оружие и материалы за то, что те взрастили нас, сам он тоже должен получить награду. Только теперь уже от Морозной Гряды.

Должен заметить, что жизнь в деревне поменялась к лучшему для всех. Даже за эти несколько дней я заметил произошедшие изменения. Я не слышал криков Скирто, гоняющего пацанов на работах. Свежее мясо было на всех столах. В деревне начали дополнительно поднимать стену и строить ещё десяток домов. Газила заставили взять в ученики парня, ровесника Порто. Охотников, что уходили к Чёрной, стало больше раза в два. Думаю, что Ракот решил следовать плану, разработанному Зариусом. Может быть, через десяток лет, посёлок получит третью звезду. Или даже четвёртую.

Были и изменения, прямо относящиеся ко мне. Я подсказал, где бродят отпущенные мной быки. К моему удивлению, несмотря на прошедшие дни, вдоль реки и чуть глубже в пустоши, удалось найти почти половину из них. Привели в порядок, спрятанный мной фургон. На нём уехала в Плекто Орма, сопровождаемая Гризмо с парой крепких мужчин. Признаться, я вздохнул с облегчением, избавленный от тяжёлого выбора. Я не сильно верил, что она не участвовала в делах Кардо, а опасаться получить отраву в еде? Пошёл слух, что Ракот чуть ли не силой отправил её к родным. Мудрый ход с его стороны. Ещё ходил слух, что Миргло прилюдно заявила, что ноги её больше не будет в этой дыре и заставила Котила выкупить и начать ремонтировать старый деревенский фургон. Его, меняющего с Ма навесы на всех вытащенных под солнце фургонах, я видел лично. Может и правда. Тяжело это, когда за твоей спиной смеются.

Вечерами я собирал своих учеников. Впрочем, наличие второго оказалось неожиданностью только для Тукто. Дара, задрав нос, заявила, что сразу всё поняла, как только услышала первый раз от меня его имя. Тут я ей не очень верил, скорее всего, она догадалась об этом, тогда, когда пошли слухи, что я учу его читать. Трудно было бы ей не сделать выводы. Хотя тот же Тукто это не сделал. Кроме разговоров о Возвышении и упражнений на воображение и закалку, мне пришлось выделить время и для рассказа им обо всей моей истории мести.

— Вот как-то так, — я глотнул из своей фляги сладкого отвара.

— Круто, — протянул Тукто.

— Чего крутого то? — изумилась девчонка. — Он же тупил, как последний джейр!

— Дира, — пихнул её в плечо мой ученик.

— Ладно, ладно. Я поняла намёк, — ученица пихнула парня в ответ. — Тупил, как не последний джейр.

— Да ладно!

Мне стало обидно. Нет, я действительно совершил много ошибок, например, были у меня в отнорке пара трав, которые пусть не были ядом, но попав в рану мада, принесли бы ему немало неприятных ощущений. Можно было выдавить сок на лезвие или плотно завернуть в лист и попробовать плеснуть ему в глаза. Да, ошибки были. Но чтобы такое заявлять?!

— Да ещё в прошлом году, как семёрку взял, нужно было валить в Арройо!

— Так, жара, пустоши, — я развёл руками. — Лейлу жалко было.

— Да нужно было сразу подходить к Воину и проситься в Арройо. Чего бы он, от семёрки отказался? Он бы рявкнул на Кардо, и всё! Выкатили бы один фургон, за вечер его проверили, и в путь.

— Э... Без быков? — нашёлся я.

— Ладно. Нет быков. Хотя купить пару всё равно можно было заранее. Не хотел унижаться перед Воином, можно было уйти с караваном. Вроде через месяц, — она задумалась, — или два, но точно до налогов, был небольшой караван. Всяко, у вас денег на место бы хватило. Нет, отец бы дал на такое дело. Я сама слышала, как он раз предлагал твоей матери.

— Э...

Я задумался. Чего бы такое ответить? Ведь права, по сути. Раз Тортус меня раскрыл, можно было и уйти отсюда. Он на это в разговоре не намекал? Не помню. Год прошёл. Даже моя память не помнит таких деталей.

— Да где бы я ещё столько заработал? Считай год, я бездельничал в деревне и ходил травы собирал.

— Это да, — вздохнул Тукто. — Вы столько приволокли в деревню, что у всех глаза полезли.

— Отговорки! — сверкнула глазами из-под чёлки Дира.

— Да, — кивнул я, игнорируя девчонку. — Вовремя Ракот стену поднимает. Если ещё недели две не уедем, то, пожалуй, и Звери потянутся.

— Или Монстры, — Дира захихикала. — Их шкуры всяко дороже.

Некоторое время мы все вместе хохотали. А затем Дира откинула чёлку и заявила.

— А всё равно дурак! Хочешь, докажу?

— Ну, давай, — легкомысленно согласился я, не ожидая нового подвоха, а зря.

— Вот когда тебя поили грибом? Ты чего? Не мог выплюнуть всё на Виргла? Чтобы ему неповадно было. Сам говорил — даже через кожу впитывается! Пусть бы побегал! У тебя-то противоядие было! — и Дира показала мне язык.

— Грёбаный дарс, — восхищённо протянул Тукто, а я только открывал и закрывал рот.

— Не додумался, — честно признал я, глядя, как Дира задирает нос. Вот грёбаный дарс! Нужно о чём-то другом поговорить. — Ладно. Тукто, вижу, принёс? Давай.

Парень положил передо мной свёрток из ткани и развернул его. Я просил его принести бумагу и чернила. Его отец заправлял теперь в хижине главы. Это было из его запасов. Насколько я знал, Орма мало что забрала из бывшего дома.

— Глядите, — я рисовал Чёрную гору, и выходило у меня неважно. Больше двух лет не брал в руки кисть и перо. Отвык. — Рано или поздно либо вас пошлют туда, либо сами придёте. Вот вход в огород деревни. Вот тут мои пещерки, далеко от них, вряд ли там кто появится, но вы не затягивайте с посещением. А ну, как твой отец развернётся, и там людей будут толпы бродить? Чужих, притом.

— Учтём. Если что, отца попрошу сходить, — кивнул Тукто.

— Вот здесь пещера с травами, — я набросал и её рисунок. Даже те ходы и развилки, что помнил. — Мы с мамой урожай собрали, но там и совсем молодых растений осталось прилично. Через год, другой, там будет отменный огород. Входы мы завалили, вам рычаг понадобится. Никто не доберётся. И...- я задумался, — Действительно, идите с Ракотом, да с парой охотников, пораньше. Так, надёжнее будет. Мало ли что за Зверь там остальных съест. Будьте осторожны, чтобы моё наследство не принесло вам беды. Лучше, Тукто, через полгода отцу прямо скажи, да сходите, урожай снимите, чтобы небо не гневить. К тому времени там точно Зверь появится.

— Хорошо, — серьёзно кивнул парень.

— Спасибо, — чему-то скривившись, поблагодарила Дира.

— Тукто, ты воду принёс? — увидев кивок, я улыбнулся. — Тогда до завтра.

— Ты думаешь, — ребята переглянулись, — Мы пропустим такое зрелище?

Я оставил ребят на площади, они, споря, выбирали скамейку, будто выбрать одну из двух ближайших — это тяжело. А я прошёл дальше, мне нужен был Орикол. Есть у меня к нему два дела. Обошёл дом по кругу, срывая с окон циновки и пуская в него свежий воздух и свет.

— Уважаемый, — я сорвал последнюю завесу с двери и вошёл, чуть морщась от вони скисшего вина и браги.

— Пшёл вон, щ-щенок! — на лежаке заворочался Орикол, пытаясь встать. — Совсем обнаглел! Ты от меня н-ни разу по шее не получал? Сейч-час, с-сопляк, исправлю.

Будь это в другое время, я бы, пожалуй, был осторожнее. Пусть формально мы равны в ранге, но он настоящий боец, годы сражавшийся в рядах ордена. Не Калги. Но сейчас, глядя на его неловкие движения, плывущий взгляд, я лишь презрительно улыбался. А ведь будь он настоящим учителем? Каких бы высот я уже достиг? Ведь он мог показать мне настоящие упражнения для копья, поучить бою, рассказать о ждущем меня в Морозной Гряде. Чем больше я думал над словами мамы о ждущем нас отношении в Первом, тем больше я видел в байках Орикола подтверждения её слов. Алкаш! Я едва удержался, чтобы не сплюнуть. Вместо этого выплеснул на Орикола ведро, подхваченное у входа.

— Сектантская отрыжка! Ты чё творишь? — Орикол стирал с лица воду, оставляя грязные разводы от рук, и таращил глаза.

— Помогаю уважаемому учителю навести порядок в доме, — честно, без насмешки, как привык разговаривать со всеми в деревне, ответил я и подхватил второе ведро.

— Хватит, парень. Моя служба в ордене всегда заставляла меня примерять на себя шкуру стоящего напротив. И я тебя могу понять, — он смахнул последние капли с лица, которое уже было почти чистым. — Но и ты пойми — я только-только отсюда вырвался и снова в эти пески и жару. Навсегда. Ты можешь себе это представить в свои двенадцать? Ни хрена!

— Я пробовал. Честно, — добавил я, глядя, как он скривился. — И вторую нашу встречу отнёсся с уважением к вам. Но вы сами его уничтожили.

— Да, возможно. Язык меня часто втягивал в беду, — Орикол вздохнул. — Ты чего припёрся? Поиздеваться и помотать мне душу?

— Нет, — я криво улыбнулся. — Дать шанс.

— Ты? — меня осмотрели с ног до головы. — Шанс на что?

— Ну, конечно, не на возвращение в Первый. Я не Император, — уж в этом у меня был хороший учитель, и я не преминул это показать.

— Так, ты меня умыл, я и сам это вижу, — Орикол не остался в долгу.

— Шанс выбраться отсюда или, — я помолчал, — хотя бы, перестать пить.

— Перестать пить? Это ты загнул. Я ж пью именно от тоски по невозможному. Я ведь хотел всё и побыстрее, а теперь, — он оборвал сам себя. — Ладно. Говори чего там у тебя и закончим. У меня, из-за тебя, впереди долгий день и больная голова.

— Ученик, который поднимет вас на ступеньку.

— Кто? Те сосунки, что бегают за тобой как ягнёнок за сиськой? — Орикол вскочил с ложа и навис надо мной. — Подачку хочешь сунуть?

— Нет, — я покачал головой, улыбаясь и разглядывая карие глаза в красных точках от возлияний. — Я им сказал сразу, чтобы они не смели называть вас учителем. Они мои.

— И? — Орикол засмеялся и рухнул обратно в вонючие мокрые шкуры. — Излагай, я что-то плохо соображаю.

— Ваш старый ученик, Рикто. Я ведь почти в открытую говорил вам — он отравлен!

— Что? — бывший Воин снова подскочил с лежака. — Какого дарса? Ты о чём?

— Пить нужно меньше! — я скривился и процедил, едва удерживаясь от грубости. — Тут от одного запаха голова кружится. Уважаемый, если хоть что-то в голове мелькнуло, то жду на улице. В приличном виде.

Я сел на ту скамейку, которую всегда занимал Виргл и так же откинулся на горячий саман за спиной. Удобно. Хорошо умел устроиться. За спиной заскрипел песок, и рядом опустился Орикол. Сухой и сменивший рубаху.

— Так, вы двое! Бегом отсюда! — рыкнул учитель и, помолчав, обратился уже ко мне. — Знаешь, пацан, если тебе снежинки не свернут голову, то далеко пойдёшь.

— Снежинки? — Я открыл глаза. Кажется, о них он уже упоминал.

— Что? Тоже интересно? — Орикол ухмыльнулся. — Сначала ты.

— Ладно, — я чуть пожал плечами. Неважно. Преимущество на моей стороне. — Не знаю, кто это придумал. Вряд ли сопляк Виргл. Ему ведь тогда, наверное, было как мне? Даже меньше. А может и он. Грязи в нём хватало. В общем, чем-то чемпион Рикто им не угодил. Сначала ему, затем мне подлили один яд. Не дающий возвышаться.

— Вот сектантское подхвостье! Так, — Орикол глянул на меня исподлобья. — Но ты-то — нормальный!

— Да, — я кивнул и вытащил из кармана крохотный кувшинчик, у мамы зелья хватило на четыре порции. — Объясняю. Травы нужно знать, да ещё и найти. Да ещё и сварить верно. А это непросто. У меня в руке — результаты двух лет поисков. Продаю.

— Ха! — Орикол не изменил позы, пытаясь давить взглядом. — Столько лет прошло. А если он так и не сдвинется?

— Ха! — парировал я. — Возвышение он не прерывал и старался изо всех сил. А уж, сколько лет, неважно. А если теперь, как брага пробку вышибет и попрёт? Ещё и Тукто обгонит?

— Значит, шанс? — Орикол отвернулся.

— Шанс, — подтвердил я и замолчал.

— Хорошо, — Орикол снова поглядел на меня. Теперь без угрозы и давления. — Чего ты хочешь?

— Мама сказала, что отец купил у тебя технику. Я хочу её.

— Легко, — ухмыльнулся Орикол.

— Но не так, как с отцом, — поставил я условие. — Я должен её понять.

— Да ты не охренел? — Орикол поднял брови и повысил голос. — Он-то был Воином! А ты? Как ты поймёшь технику, которую и применить то не можешь?

— Я не требую меня ей научить. Я должен понимать её, чтобы, когда стану Воином, смог быстро освоить. Выучить буквы назубок, перед тем, как читать вслух.

— Хорошо, — обдумав что-то, ответил Орикол.

— А ты, вообще, её применял сам? — запоздало уточнил я, забыв о вежливости.

— Применял, — хохотнул учитель. — Не боись, технику я отлично знаю.

— А, вообще, было бы здорово, если бы ты подсказал, как прорваться к Воину, — закинул я наживку.

— Э, нет, — ухмыльнулся Орикол и поскрёб шею. — Сам бы не рассказал тебе — чтобы ты мучился и злился. Но можешь быть спокоен. Это не я урод, который на тебя обиделся. Это закрыли под клятву. Никому не нужны здесь тайно обученные Воины. Только так, как отец твой. Сам, своим трудом. Говорят, один из ста тысяч возвышающихся в Нулевом, становится Воином сам.

— И что? Клятва остановит тебя? — я попытался уложить в голову озвученные цифры. Не выходило.

— Клятва, наложенная мастером Указов? — засмеялся Орикол. — У меня тут же сердце и остановится. И десятка слов сказать не сумею.

— Мастер Указов? — я даже подался вперёд, так меня это заинтересовало. И, похоже, я сделал это зря. — Кто это?

— Ха, — Орикол отвернулся от меня, вытянул босые ноги и пошевелил грязными пальцами на них. — Раз ты всё в торговлю перевёл, то плати за знания. Хоть так буду твоим учителем. Нанятым, — и он засмеялся, бросив на меня косой взгляд.

— И что ты хочешь за рассказы о Первом, — досадуя на самого себя, уточнил я, — которые обычно травил по пьяни просто так?

— Ещё учеников.

— Не понял? — протянул я, невольно сузив глаза. — Подачку?

— Нет, — Орикол усмехнулся. — Какая подачка? Сделка. За Рикто — техника. За Диру — советы о жизни в Школе. За Тукто — советы, куда заглянуть в городе и рассказ об Указах. — Ну! Сделка?

Как он на меня насел. Я покрутил в голове его предложение. Оно мне, вообще, не нравилось. Было грязным. В духе проделок не то что Виргла, а, скорее, Скирто.

— Да пошёл ты.

Я окончательно отбросил вежливость к старшему и встал со скамьи. Пойду, Рикто сам противоядие отдам. Алкаш.

— Стой!

Меня схватили за руку. Я дёрнулся, пытаясь вырваться. Тщетно. Формально мы равны по силе и возможностям. Но вот жизнь показывает разницу в опыте. Я просто не могу вырваться, будто он сильнее меня, как минимум на две звезды! Дарсов алкаш, сколькому мог бы научить учеников! Я ухватился второй рукой, пытаясь разжать его хватку. Никакого результата! Какого дарса! Орикол положил свободную руку мне на плечо и надавил. И, видимо, тоже не получил ожидаемого.

— Да ты полон сюрпризов, — улыбка пьянчуги стала шире, он вцепился мне в плечо, вжимая пальцы всё глубже и глубже.

Даже моё закалённое тело не выдерживало и вминалось, будто это не пальцы человека, а костяные шипы мада. Плечо начало жечь, а рука слабеть. В силе мне не выиграть! Я бросил попытку высвободиться и ударил в горло. Не попал, Орикол закрылся от кулака плечом, но меня отпустил и шагнул назад.

— Довольно! — громко приказал бывший Воин.

Конечно, уже бегу, падаю, выполняя приказ. Ты мне никто! Я двинулся влево, вырисовывая шагами вокруг него круг. И бросился, как мне казалось, неожиданно. Тщетно. Да, я был быстрее. И что? Протрезвевший Орикол стоял на месте, лишь разворачиваясь ко мне лицом. Спокойно, с кажущейся неторопливостью отмахивался от меня ладонями, не меняясь в лице. Вот только его неспешные с виду движения всегда встречали мои резкие и быстрые. Я разозлился и с тоской вспомнил о кинжале в хижине, а в следующую секунду мой противник пригнулся к земле, крутанулся, и я внезапно оказался сбитым с ног.

— Успокойся! — Орикол отскочил назад и говорил со мной уже из-за заборчика площади. — Не буду я покупать твоих учеников. Это проверка была.

— Проверка? Чего проверка? — выплюнул я слова вместе с песком, что набился мне в рот во время падения.

— Неважно. Приходи через пару дней. Я напишу свиток и расскажу тебе пару вещей о твоём будущем.

— Да пошёл ты дарсовы норы искать!

— Не глупи, остынь и приходи. Просто так, поговорить. Твоя идеальная закалка, конечно, хороший козырь, но маловато, чтобы выжить за стенами Морозной гряды. Эта техника, — он замолчал. — Какого цвета сила, что входит в тебя?

— Синяя, — помолчав, я решил ответить. Это ведь выдуманный цвет. Или нет?

— Тогда просто идеально, — Орикол ткнул в меня пальцем. — Эта техника нужна тебе парень. Поверь, — и отвернулся от меня, ушёл к себе, не ожидая ответа.

А день ещё не закончился. Я сидел под навесом у дома, пытался успокоиться, отрешиться от шума на улочке и решить, что делать дальше, как подошёл дядя Ди.

— Леград, я войду? — раздался из-за спины его голос.

— Конечно, дядя, — я удивился, — что за вопрос?

— Я не один.

Я развернулся и привстал, чтобы над оградой лучше увидеть гостей. Вонючие дарсы! Покот, Раус, Вис и Чаги. Явились, сволочи. Я же вас не трогал, чего вы припёрлись ко мне? Твари! Зачем? Прожили бы ещё неделю-две, и я бы уехал отсюда. А вы решили напомнить о себе. Ещё и дядю втянули.

— Чё нужно?

Я оскалился. Нужно было вам и дальше сидеть по своим норам. Говорят Чаги, после экзамена ни разу не сменялся с Чёрной горы. Гляжу — врут. Вот он — передо мной. Я встал, сделал шаг, чтобы видеть их целиком в проём входа и повёл рукой, разделяя пришедших.

— Дядя Ди, заходите.

— Леград, — дядя вошёл во двор, но по-прежнему стоял между мной и компанией. — Они пришли просить прощения.

— Прощение, — я улыбался. Широко, радостно от мысли о том, как я сейчас буду гнать их пинками до обрыва к реке. — А может быть, они решили извиниться? Как мне сейчас нужно это извинение!

— Парень.

Это подал голос Покот, невысокий крепыш с заправленной в штаны рубахой, которая обтягивала небольшое пузо. Свистнуло, и он вздрогнул, поднял к глазам руку с вывернутыми пальцами, которая сразу окрасилась кровью. Моего броска камня никто и не заметил.

— Ты как обращаешься к старшему? К чемпиону? — происходящее начинало мне нравиться. Не только сами пришли, но и дают мне отличный повод успокоить мою совесть. — На сколько звёзд я старше тебя, охотник?

— Леград! — охнул дядя, я бросил на него взгляд, и он отшатнулся в сторону. Пусть не вмешивается. Теперь есть только я и они.

— Уважаемый!

Теперь заговорил Вис, среднего роста мужичок, которого выделяли только короткие, едва отросшие после бритья волосы на голове. Он был бледен, но решителен. Пнул стоящих рядом, даже стонущего Покота, и согнулся в поклоне, подавая им пример.

— У вас десять слов, — во мне что-то заныло в предвкушении. Дарсовы отродья. Неважно что вы скажете. Обрыв высок.

— Леград! — я вздрогнул и обернулся на крик. На пороге дома стояла мама. — Ты мне не нравишься таким.

— Прости...

Я вздохнул. Закрыл глаза. Привычно окружил себя огромным шаром синих нитей. Зажёг меридианы. Выдохнул, выпуская из себя злость и то, что радовалось их унижению. Открыл глаза. Виновато улыбнулся маме. Обернулся к тем, кого вместе с дядей Ди спас отец. И кто не удостоил нас даже слова благодарности, после его смерти.

— Говорите с чем пришли.

— Уважаемые, — Вис снова поклонился, теперь уже мне и маме по очереди. — Мы виноваты. Мы действительно пришли просить вас о прощении.

Он что-то зашептал остальным и упал на колени. Через секунду я смотрел на спины четырёх одинаково униженно согнувшихся фигур. Простить их? Они не виноваты в смерти отца. Это было его решение, его битва. В которой они, жалкие шестёрка и недоохотник Раут с его пятью звёздами, ничем не могли помочь. Мне ли, убившему Монстра, не знать, как он быстр и силён? Их вина в другом. Кто мешал им помочь жене того, кто погиб, спасая их жизни? Не едой, так хотя бы купив то, что продавала мама за настоящую цену, а не гроши, прикрикнув на желающих поживиться. Хотя бы поддержать сочувствующим словом? Кто им мешал? Кардо? Нет. Им мешало то, что у них нет совести. Но небо глядит за всеми. Оно так велико и необъятно, что нет места на этой земле, где ты скроешь от него свои поступки. Не поэтому ли вы так мало поднялись к нему?

— Прощения недостаточно попросить. Его нужно заслужить.

— Мы выкупили все ваши вещи и просим принять их вместе с подношением лично от нас. И молим простить нас и не держать зла.

Я ещё раз оглядел стоящих на коленях, наконец, заметил кучу вещей, лежащих рядом с ними. Поглядел вверх. На небо. Высокое и зовущее меня к себе.

— Я вас прощаю. Идите.

Не слушая дальнейших слов, я развернулся и напрямую, через заборы, чтобы не проходить мимо тех, кого сотни раз проклинал, отправился прочь в пустоши. Мне нужно побыть одному.