Далеко-далеко отсюда, на бескрайней равнине в небольшом поселении, жила девушка по имени Лота. Недалеко возвышался холм, о котором что ни день ходили дурные слухи, и чем больше о том холме говорили, тем сильней хотелось Лоте увидеть все самой.

— Разве ты не знаешь? — говорили ей соседи, собираясь вечером у фонтана на площади. — Там живет страшный демон! Он красив на вид, но злобен! У него нет души! Он обманет тебя туманами, нашлет морок, ты запутаешься, затеряешься, пропадешь! Берегись, Лота!

Но Лота только брызгала на них водой из фонтана и смеялась.

Когда в городке пропал ребенок, никто не сомневался, что его унес страшный демон. Спустя неделю ребенка нашли мирно спящим у кого-то на конюшне. Жители недоумевали, как ему удалось пробраться на чужой двор, который принадлежал старосте. Надо сказать, удивляться было чему: собаки старосты славились самым скверным нравом в округе, но в ночь, когда вернулся найденыш, беспробудно спали. Сам ребенок говорил, что его привел добрый волшебник, живущий за городом. Все тут же подумали об обитателе холма и впали в ужас. А Лота твердо решила отправиться к нему.

«Что с того, если я поговорю с ним? В конце концов, будет вежливо поблагодарить его за спасение маленького Солли», — думала девушка, ясным осенним вечером покидая поселок. Она вышла за ворота.

— Эй, куда ты идешь, Лота? — крикнули ей стражники.

— К реке, за травами для чая! — ответила девушка и поспешила своей дорогой.

Она в самом деле сходила к реке и собрала трав, но возвращаться не торопилась. Вместо этого Лота повернула к холму.

Равнина простиралась белизной на многие мили вокруг, и высокий холм был единственным, за что цеплялся глаз. Чем ближе девушка подходила, тем гуще становился туман вокруг нее. Подойдя к склону, Лота с удивлением заметила крепкую дверь из потемневшего дерева. Оглядевшись, она обнаружила, что туман стал совсем густым, и поежилась от сырости.

«Надеюсь, хозяин позволит немного погреться», — подумала Лота и постучалась.

Потемневшая дверь распахнулась сама собой, и на пороге показался юноша. У нее дыхание перехватило. Он был так прекрасен, как не удавалось никому из смертных. Блеску темных волос позавидовала бы королева. На бледном лице застыла чуть заметная улыбка, а синие глаза притягивали, словно омут.

— Здравствуй, милая девушка, — улыбаясь, приветствовал ее хозяин холма. — Зачем же ты пожаловала ко мне?

Лота взяла себя в руки и поведала ему, с чем пришла. Мол, все в поселке говорят о демоне, но она не верит и думает, что никто, кроме нее, не скажет ему спасибо.

Юноша посмотрел на нее еще более приветливо и слегка поклонился:

— Ты первая, кто не боится меня. Я позволю тебе войти в мой дом.

Он посторонился, пропуская, а затем скрылся за ней в холме, и тяжелая дверь закрылась сама собой.

Юноша назвался Танналином. Пока они пили чай, заваренный из собранных у реки трав, Танналин рассказывал о своем житье-бытие:

— Люди боятся. Кто-то из нас до сих пор привечает людей, но не все столь добры. Многие из Волшебного народа не любят вас за гордыню и глупость. Вы называете дьявольским все, чего не понимаете, и страшите всех, кого ведет не ужас, но любопытство, — говорил с горечью хозяин дома. — Этот ребенок, это человеческое дитя потерялось у реки. И что же? Люди сказали, что я похитил его.

— Но я не из таких! — воскликнула Лота.

— Верно, ты другая, — согласился Танналин, оставляя чашку. — Тебе пора домой, милая девушка.

Изумляясь своей смелости, она выпалила:

— Позволь остаться с тобой! Позволь учиться у тебя мудрости Волшебного народа.

— Тебя будут искать, — покачал головой Танналин. — И скажут, что вновь виноват демон из холма, — видя ее отчаяние, он добавил: — Приходи сюда в сумерках по вечерам, если пожелаешь.

Лота попрощалась с ним и вернулась домой.

Так прошло несколько недель. Каждый вечер девушка бежала к волшебному холму, где ее встречал Танналин. Они виделись совсем недолго, пили чай и гуляли под первыми звездами, беседуя о скрытых вещах, а к ночи девушка возвращалась домой. Стражники на воротах привыкли к отлучкам, а она им взамен приносила трав, за которыми ходила к реке перед тем, как навестить Танналина. Лота сказала, что чай получается вкуснее, если собрать эти травы на закате. Расспросы исчезли.

Но потом случилась беда. Однажды хозяин холма указал ей на дым, поднимающейся над поселением, и Лота закричала:

— Горит! Все горит!

Она опрометью помчалась домой, где встретила угрюмых соседей во главе со старостой, стоявших у стены. За стеной полыхало пламя.

— Что здесь случилось? — спросила девушка.

— Демоны! — вскричал староста, потрясая вилами. — Мы поймали одного их бесенка, как они недавно поймали нашего Солли! Демоны пришли и требовали отдать его! Конечно, мы их прогнали, а бесенка заперли в церкви! А они вернулись ночью и подожгли наши дома!

— Какой ужас! — воскликнула Лота и бросилась к церкви, закрывая подолом лицо и низко пригибаясь. Ее окликнули, но она никого не слышала.

«Огонь, брат мой, не тронь, дай пройти…» — бормотала девушка, умоляя пламя и обращаясь к нему, будто к человеку, как учил ее Танналин. Бушующие языки смирялись перед ней и указывали дорогу, и вот Лота выскочила на площадь. Смочив подол в фонтане, она побежала к церкви и отперла подвал. Прелестный белокурый мальчик потянул к ней ручонки.

Вместе они выбрались из горящего города и убежали к холму. Танналин впустил их в дом, где беглецы отмылись от гари и грязи. Юноша потребовал рассказать о случившемся и, услышав историю, с негодованием вскрикнул:

— Воистину не сыскать греха страшнее, нежели человеческая глупость! Они понесли жестокое, но справедливое наказание.

Лота сидела рядом и плакала.

Но вот спасенный мальчик подошел к зеркалу, служившему окном, и сказал:

— Там люди идут.

И правда: длинная вереница факелов тянулась к холму Танналина. Приглядевшись, Лота узнала старосту, и других жителей. Каждый нес с собой вилы, грабли или лопаты.

Танналин отстранил девушку от зеркала и сказал:

— Теперь тебе предстоит выбирать, Лота. Мой дом скроется от людей на триста лет. Возвращайся к своим. Даю слово, что туман и морок не коснутся тебя и ты беспрепятственно дойдешь до деревни за рекой.

Но Лота ответила:

— Ты добр ко мне, Танналин. Но я не вернусь к людям, пока не увижу, что их покинули страх и ненависть к тем, кто не похож на них.

Тогда юноша поднял руки, и густой туман укрыл их от всех глаз. Долго блуждали староста и все жители сгоревшего поселка в молочном мареве, но так и не сумели отыскать волшебный холм.

Триста лет прошло. Люди покинули пожарище, и много лет там никто не появлялся. За это время деревня за рекой разрослась в город, сама река высохла и превратилась в ручей. Спустя век другие люди построили поселок на том же месте и мирно зажили. Никто из них не знал о загадочном холме на равнине, и преданий о том не сохранилось.

По истечению третьего века тяжелая потемневшая дверь распахнулась, и на свет вышли Лота, Танналин и белокурый мальчик. Время не трогало их внутри волшебного холма. Хозяин обвел рукой раскинувшийся город перед ними и сказал:

— Вольна ли ты теперь вернуться к своему народу, милая Лота?

Девушка спустилась вниз и шагнула в город. Она шла по улицам, никем не узнанная, удивлялись люди ее наряду, качали головами. Лота не спеша двигалась в толпе, замечая, как изменилось все вокруг за триста лет. Появились машины, механизмы и хитрые приспособления, улицы были вымощены ровным булыжником, дома выстроили из крепкого камня в два, а то и в три этажа. Всюду сновали диковинные повозки и горожане в причудливых платьях.

Долго Лота гуляла по незнакомому городу, вернулась в сумерках к холму и ответила:

— Увы, Танналин, не вернусь я к людям. Я видела несправедливость и зависть к добрым музыкантам; к чутким поэтам, над чьими стихам смеялись; к мудрым женщинам, собирающим травы, чтобы изгнать недуг. Люди не изменились, Танналин, и ждать мне еще триста лет.

Взмахнул руками юноша, и туманная завеса, как и прежде, скрыла их, исчезла тяжелая дверь.

Вернулась ли Лота в конце концов к людям, спросишь ты? Посмотри по сторонам, друг. Каждые три сотни лет волшебный холм вновь появляется среди людей, и Лота выходит к людям. Но каждый раз она приходит обратно, и Танналин прячет свой дом в зачарованном тумане.

И никто не знает, когда туман развеется, чтобы впредь уже никогда не спрятать.