— Она должна родиться до Нового года, да? — двадцатилетняя Валери Легран набралась храбрости и добавила: — Та, которая предназначена дракону?

В последних числах декабря двухтысячного года в маленьком, уютном кафе мадам Арно сидели четверо полуночников. Кружила вьюга за оконными стеклами, потрескивали дрова в камине, громко распевал песни ярко-рыжий кот Лалик.

Вопрос Валери застал всех врасплох. Она перешла к волнующей теме слишком быстро, без принятых у них вступлений и реверансов. Старая Сильвия Дюпре укоризненно покачала головой. Хозяйка сделала вид, что не слышала вопроса. И даже кот, казалось, был шокирован такой прямотой.

— Месье Вилар, может быть, еще чаю? — мадам Арно отправила доктору самую широкую из своих улыбок.

Паскаль Вилар кивнул и попытался улыбнуться в ответ. Но улыбка получилась вымученной и быстро исчезла с его бледных губ.

Хозяйка щедро наполнила чашку ароматным напитком и протянула доктору поднос с горкой швейцарских шоколадных конфет. Его рука замерла на секунду и все же ухватила трюфель.

— Балуете вы нас, Бригитта! — в голосе его звучал добродушный укор. — Вы же знаете, мне сладкого нельзя. Вы бы лучше стебель сельдерея предложили. Или лист шпината.

И сам же одновременно с хозяйкой поморщился при одних только названиях овощей. Он вовсе не был тучен, чтобы изнурять себя беспощадными диетами, но понимал, что уже не молод, и старался думать не только о здоровье своих пациентов, но и о своем собственном тоже.

— Сегодня вы навещали всех троих, не так ли? — мадам Дюпре, наконец, не выдержала и сама. — И каково ваше мнение? Кто из них может разрешиться до праздника?

Последний раз та, которая предназначена дракону, появилась на свет в тысяча девятьсот пятидесятом году. Значит, следующая должна была родиться в двухтысячном — так уже было заведено. И целый год доктор Паскаль Вилар, принимая роды, особенно тщательно разглядывал крохотные ручонки новорожденных девочек.

Три дня до Нового года, и три женщины на сносях в их маленькой деревушке Эстен, которую интернет включил в десятку самых красивых деревень Франции.

— Может быть, Катрин Эстен? — предположила хозяйка. — У дракона давно уже не было благородных девиц.

Семейство д'Эстен владело одноименным замком на протяжении многих сотен лет, и за это время только однажды девушка из графского рода была отправлена в горы к дракону. Никто не знал, что дракон делает с посылаемыми ему девицами — съедает ли их за обедом или использует для чего-то более интимного, — мадам Арно была уверена, что и в том, и в другом случает сам дракон предпочтет графиню простолюдинке. Тому, кто хоть раз попробовал элитное вино, трудно наслаждаться дешевым пойлом.

И все три женщины одновременно посмотрели на доктора.

— Возможно, — он пожал плечами. — Граф просит меня прибыть в замок с рассветом

— у них уже неделю находится акушерка, но графиня все равно волнуется — первый ребенок, как-никак.

Графиня Катрин — рыжеволосая красавица с лавандовых южных просторов, — как раз и могла произвести на свет ту самую малышку, что понравится дракону — что бы это ни означало. Мадам Арно перевела взгляд на Сильвию Дюпре, потом — на Валери, — желая знать, согласны ли они с такой кандидатурой. Как будто бы их мнение что-то значило!

Они не возражали, и она стала развивать свою мысль:

— Или, может, Лорин Турнье? Ее старшая дочь прекрасно воспитана, уверена, что и малышке она привьет хорошие манеры.

Мадам Дюпре кивнула — Анна Турнье — весьма учтивая мадемуазель, что редкость по нынешним временам.

— И уж точно это не должна быть Жаклин Бушар.

Старшие женщины переглянулись и дружно хмыкнули.

— Ну, почему же? — попыталась возразить мадемуазель Легран. — Мне нравится Жаклин.

Между ними впервые возникло непонимание, и обе мадам с жаром принялись отстаивать свое мнение.

— Это будет седьмой ребенок в семье! И шестеро старших бродят по деревне оборванными и вечно голодными, — мадам Арно даже вскочила с места от возмущения.

— Анри прошлым летом даже вздумал просить еду у туристов, — вторила ей мадам Дюпре. — Представляете, что те подумали о нашей деревне?

Несмотря на показное равнодушие, которое они демонстрировали в отношении всяких туристических рейтингов, где регулярно мелькала их деревушка, они гордились ею.

— Но она старается из всех сил! — заступилась за Жаклин Валери. — Ей тяжело одной поднимать ребятишек.

— Ха-ха! — вскинула нос хозяйка. — Ей следовало подумать об этом прежде, чем кувыркаться кое с кем на сеновале.

Незамужняя Валери густо покраснела, и даже многоопытный доктор поперхнулся конфетой.

— Мадам Арно! — попытался воззвать он к ее внутренней доброте.

Он не любил сплетен.

Она осталась глуха к его призыву.

— После смерти мужа ей нужно было заботиться о двоих сыновьях, появившихся у нее в законном браке, а не пытаться захомутать каждого мужчину, который обращал на нее внимание. Лили и Этьен — это последствия романа с дворецким графа Эстена, который сбежал в Испанию, когда его обвинили в мошенничестве. Доминикой и Тьери она забеременела от какого-то туриста, заехавшего к нам в деревню всего на несколько дней. А ребенок, который вот-вот должен появиться на свет — плод ее любви к парижскому художнику, который бросил ее, едва только узнал о ее положении. Ну, скажите мне, месье Вилар, разве у такой матери, как Жаклин, дочь сможет сохранить невинность до восемнадцати лет?

И сама же отрицательно покачала головой. Ей казалось это очевидным. Жаклин Бушар — распутная женщина, и ее дочери наверняка пойдут по тому же пути. К дракону же отправляли только девственниц.

— Дамы, дамы! — доктор не смел взглянуть на вжавшуюся в кресло Валери.

— А ее тетя? — напомнила мадам Дюпре. — Вы помните, что сделала ее родная тетя тридцать лет назад? Она едва не погубила весь Лангедок.

— Она не исполнила свой долг! — торжественно заявила хозяйка.

Доктор поставил чашку на стеклянную поверхность стола, поднялся. Только так можно было прервать этот вызывающе неприличный разговор. А жаль — он с удовольствием бы посидел у камина еще полчасика.

— Обещайте, что позвоните нам, как только у графини родится ребенок! — потребовала мадам Арно. — Всего один коротенький звонок — просто скажите «да» или «нет».

Он охотно пообещал, поплотнее закутался в шарф и шагнул в декабрьскую стужу.

Звонок из замка раздался в пять часов вечера. Народу в кафе, несмотря на морозную погоду (а может, как раз благодаря ей) было много, и из-за гомона мадам Арно не сразу поняла, кто звонит. Незадолго до этого звонил поставщик шампанского, еще чуть раньше — молочник.

— Месье Вилар? — она повысила голос, и сидящие у барной стойки посетители разом замолкли. — Девочка? Да? О, нет?

На ее лице отразилось такое разочарование, что находившая в другом конце зала Валери поняла все без слов.

— Девочка, — сообщила мадам Арно приковылявшей к ней Сильвии Дюпре. — Но не та.

Схватки у Лорин Турнье начались тем же вечером — доктор едва успел вернуться в деревню из замка. Ребенок появился на свет уже под утро.

— Мальчик, — коротко сообщил он по телефону (не постеснялся разбудить Бригитту Арно в четыре часа).

— О-о-о, — выдохнула она и снова уснуть уже не смогла.

Жаклин Бушар при всех своих родах доктору предпочитала акушерку — та и денег брала меньше, и с главными сплетницами деревни не дружила, — и потому отнюдь не обрадовалась, увидев месье Вилара на пороге.

— Что, за драконышем пришли? — хохотнула она и громко рыгнула. И сделала вид, что не заметила, как растерялся доктор.

Ее кровать была отгорожена от остальной части комнаты ширмой. Повсюду валялись детская одежда и нехитрые, затасканные игрушки. Самих детей акушерка загнала в комнатушку на втором этаже — оттуда слышались их и жалобные, и возмущенные голоса.

Месье Вилар пожалел, что не захватил им гостинца. Но он так издергался за эти два дня, что не удивился бы, даже если бы оставил дома свой чемоданчик.

— Значит, графиня и Лорин уже разрешились? Иначе бы вы сюда не пришли.

Она никогда не была простой пациенткой. Доктор вздохнул и сел на предложенный акушеркой стул.

В кафе мадам Арно он притащился к полуночи — под самый Новый год.

— Ну? — нетерпеливо спросила хозяйка, принимая у него шляпу.

Он кивнул.

Она поцокала языком, переглянулась с мадам Дюпре.

— Нет, вы только подумайте — дочь Жаклин Бушар — невеста дракона!

Никто доподлинно не знал, зачем дракону нужны молодые девушки, исправно поставляемые ему деревушкой Эстен каждые пятьдесят лет, но все предпочитали думать, что в исключительно матримониальных целях. Гастрономическая версия казалась совсем ужасной.

— И не говорите! — поддержала ее Сильвия Дюпре. — Куда катится мир! Не удивлюсь, если эта девчонка устроит то же, что и ее тетушка.

Они обсуждали ребенка, который родился всего час назад.

— Шампанского? — предложила Валери. Ей было неловко, и она попыталась вернуть общее настроение в праздничное русло.

Но на сей раз доктор ее не поддержал.

— Виски, — попросил он. — У вас есть виски?

Мадемуазель Легран посмотрела на него с удивлением, а мадам Арно едва не обиделась:

— Конечно, есть!

И лично принесла ему стопку.

Под полуночный бой часов дамы пили шампанское, а он — виски. Обменявшись поздравлениями и пожеланиями, вернулись к жаркой теме.

— А запястье? Вы посмотрели на ее запястье? — мадам Дюпре подергала доктора за рукав. — Там есть знак дракона?

Он отставил рюмку и кивнул. Потом нашел взглядом оставленную хозяйкой на стойке почти полную бутылку, из которой две минуты назад она ему наливала, и хмыкнул — виски им всем сейчас понадобится.

Они еще возмущались, удивлялись, ругали Жаклин. А он молчал, позволяя им выплеснуть обиду и разочарование. Мадам Арно остановилась первой.

— А почему вы молчите, Паскаль? Еще что-то случилось?

Он даже подумал, что стоит отложить эту новость хотя бы до утра. А то и вовсе не сообщать ее самому, дав возможность сделать это акушерке. Не сомневался, что к полудню деревушка уже будет гудеть, как растревоженный улей.

Но это было бы слишком жестоко по отношению к мадам Арно и мадам Дюпре — они привыкли узнавать новости первыми. И он затребовал еще виски. А когда получил, выпалил, не сводя взгляда с хозяйки:

— Там есть знак дракона. Только он не один!

— Не один? — не поняла мадам Арно. — Что вы такое говорите?

Он залпом осушил вторую стопку и пояснил:

— Там два дракона — по одному на каждой руке.

Валери ахнула, а мадам Дюпре затрясла седой головой:

— Вы шутите, доктор? Так не бывает! Так еще не было ни разу!

Он хотел возразить, что все когда-то бывает впервые, но это не требовалось — они уже осознали, что это правда. И уже пытались понять, чем грозит эта новость Эстену, Лангедоку и всей Франции.