Продвигаясь по коридору с тележкой, наполненной продуктами к завтраку, Марида с неудовольствием заметила сидевших на подоконнике Хельгу и Эндрю, которые снова целовались.

Она недовольно поморщилась. Вчера Стейси рассказала, что написала Денису записку, в которых призналась ему в своих чувствах. Недавно Карлитос, который уже несколько месяцев встречался с Кейт, рассказал о том, что Карэн сделал предложение Марине и та, вроде бы, ответила согласием. А два дня назад Эжени горько рыдала, примостившись на плече у Мариды.

– Он изменяет мне! Марида, я так и знала! – всхлипывала она, вытирая слезы ладонями.

– Ты могла ожидать чего-то другого? – не выдержала Марида. – Ты знала Рико! И видит Бог, он не виноват! Я сама видела, как эта девчонка из Германии вилась вокруг него словно муха.

– Причем здесь девчонка из Германии! Я про эту финку! – разразилась рыданиями Эжени.

Марида закусила губу. Что тут скажешь? Если Рико будет продолжать в том же духе, его могут уволить и не посмотреть, что он прекрасно работает.

Тем не менее, факт оставался фактом. Близился рождественский бал, и Марида как никогда более отчетливо понимала, что у нее нет пары. Более того, она отдавала себе отчет в том, что ее вряд ли кто-нибудь пригласит. Она видела вокруг себя бесконечные влюбленные пары: клиентов, сотрудников, и лишь она оставалась одинокой, верная своему слову.

– Что ж, во время Рождества я буду стоять за стойкой! – решила она.

Сумма, которую она задолжала Элле была почти накоплена, и Марида решила не останавливаться на достигнутом. Она сможет работать и зарабатывать. Накопление денег стало ее главной мечтой, может быть, кроме достижения определенного профессионализма в работе. Она забыла о той Мариде, которой была когда-то. Она забыла свою прошлую жизнь. Даже о Максе она забыла.

Вечер, первого декабря, напомнил ей о том, что за пределами пансионата существует жизнь. В тот вечер Мэтт приболел, и Марида работала одна. Она уже была достаточно опытна, чтобы справляться с подобной работой.

– У вас есть комната на одного? – спросил мужской голос, и, не поднимая головы, Марида ответила:

– Да, у нас есть несколько превосходных комнат. Дайте мне ваши документы и заполните регистрационную карточку.

– Хорошо, – ответил гость.

В большом светлом холле пансионата они были совсем одни.

– Вы останетесь до Рождества? – спросила Марида, также, не поднимая головы.

– Да, и даже дольше, – ответил он.

– Как долго вы пробудете здесь?

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы ты вспомнила, кто ты, – ответил он.

И тут Марида подняла глаза. Мужчина лет тридцати пяти, может чуть старше, стоял перед ней. Он был высокий, худой, в его черных волосах уже появилась проседь. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Ираклий? – наконец тихо спросила она.

– Узнала хотя бы! – сурово сказал он.

– Что вы здесь делаете?

– Это я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь? – в его голосе послышалась злость. – Что ты здесь делаешь, Марида?!

– Работаю, – ответила она.

– За стойкой! В пансионате! Зарабатываешь деньги! – крикнул он.

– А вам-то что! – не выдержала она. – Да, я зарабатываю деньги! И что?!

Она с яростью взглянула ему в глаза. Он молчал. Прошло около минуты, время тянулось бесконечно долго.

– Когда ты в последний раз брала в руки скрипку? – спросил он, наконец.

– Я не знаю, – прошептала Марида, опуская голову. – Я не помню, учитель.

Он подхватил свой чемодан.

– Я пробуду в этом ужасном месте ровно столько, сколько потребуется, чтобы напомнить тебе, что ты талантлива. Что ты не только гениальная скрипачка, но и прекрасный композитор. Я все сказал.

Он взял ключ, и, не говоря не больше не слова, направился в свою комнату. Марида, в смятении опустилась на стул. Она сидела, не шевелясь до конца смены, а после, прошла в свою комнату, Хельга и Стейси ушли в деревню, покупать подарки к Рождеству, и Марида вытащила из чемодана черный футляр. Несколько секунд она смотрела на него. Ей было страшно открыть его. Потом желание сделать это захватило ее, и Марида решительно дернула замок. Ее скрипка, уже запылившаяся, лежала в футляре. Марида ласково провела по ней рукой. Потом также решительно захлопнула крышку. Ее судьба остаться здесь, в пансионате, она должна работать, а не сочинять песенки!

Взволнованная, она вышла из комнаты, покинула пансионат и побрела по темной горной дороге. Холодный ветер касался ее пылающего лица, и девушка чувствовала, что ей становится спокойнее. Вскоре Ираклий догнал ее. Марида остановилась, повернувшись к нему.

– Учитель, здесь в пансионате никто не знает о моем увлечении музыкой. И никто не должен знать. Это моя тайна.

– Зачем ты скрываешь это? – спросил он. – Разве легко жить двойной жизнью?

– Нелегко, – ответила она. – Но с прошлым покончено.

– Ты талантлива.

– Неправда. Это вы научили меня. Это вы дали мне этот талант. Сама я никто.

Он нахмурился.

– Это Бог дал тебе талант, не я, – ответил он. – Я лишь помог тебе развить его. Марида, ты отказываешься от своего дара, чтобы приспособиться к миру, который окружает тебя. Ты нацепила эту маску и думаешь, что так ты выглядишь лучше. Ты потрясаешь своими ключами и думаешь, что они помогут тебе открыть любую дверь!

– Мир не принял ту Мариду, которой я была, – ответила она. – Новой Мариде живется гораздо легче.

Ираклий помолчал.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – произнес он, наконец, он говорил медленно и отрывисто:

– Ты подстраиваешься под других. Ты идешь на поводу у жизни. Ты выполняешь команды, которые посылает тебе мир. Но если ты станешь самой собой, тогда уже миру придется подстраиваться под тебя. Ты можешь бросить ему вызов. Это несложно. Перестань притворяться и лгать. Стань собой, и если ты будешь сильной, никто не сможет оспорить твою правоту. Просто поверь в себя.

– Это невозможно, – ответила Марида.

Она покачала головой.

– Хорошо, – сказал он. – Ладно. Притворяйся. Я прошу лишь об одном. Давай продолжим наши занятия. Мы сохраним это в тайне. Никто не узнает.

Его голос умолял. Секунду Марида колебалась. Но потом, перспектива взять скрипку в руки, хоть на секунду стать собой, показалась ей настолько заманчивой, что она согласно кивнула.

– Решено, – сказала она, и Ираклий сжал ее протянутую руку.

– Ты не пожалеешь, – сказал он.

– Только нам нужно будет тщательно выбирать время занятий, – заметила она. – Здесь бывает опасно.

– Я не боюсь опасностей, – ответил он. – Я останусь здесь.

Много лет назад, еще в Грузии, когда родители привели пятилетнюю Мариду в музыкальную школу, педагоги были поражены способностями девочки. А потом, еще пять лет спустя, на концерте, где выступали одаренные дети, тогда еще молодой педагог, Ираклий заметил ее, попросил привести девочку на прослушивание и с тех пор два года они были неразлучны. В то время, когда другие дети гуляли, играли в свои непонятные взрослым игры, Марида не выпускала скрипку из рук, а по вечерам она и ее молодой преподаватель гуляли по аллеям города, и он рассказывал ей о том, как устроен мир. Каждое его слово Марида помнила до сих пор. Потом родители забрали ее в Москву. Через несколько лет Ираклий последовал за ней, потому что способная ученица уже давно стала смыслом его жизни, он понимал, что таланта, равного таланту Мариды, он не встречал и вряд ли встретит в будущем. Они продолжили занятия, но потом вдруг Марида не стала поступать в консерваторию, предпочла окончить обычный университет, устроилась на работу, но не теряла связи с преподавателем. Марида решила отказаться от мысли следовать за своей мечтой. Потом она встретила Макса и оставила свою прежнюю жизнь, переехав в «Графские Развалины». Она не сообщала ни о чем своему учителю, он сам разыскивал и нашел ее.

Вечером Марида вытащила из сумки маленькую статуэтку бога Аполлона, покровителя искусств, подержала ее в руках, потом снова спрятала в сумку. Она вздохнула. С прошлым покончено. Ее жизнь пройдет здесь.

Следующим утром Марида и Ираклий встретились на пятом, пустом, этаже пансионата. Ираклий держал в руках тетрадь с нотами. Марида принесла скрипку. Он опустился на пол, глядя на девушку. Она смотрела в ноты, приложив смычок к струнам, но боялась играть. Ираклий не торопил ее, еще сильнее, чем ученица боялся он, что за эти годы она утратила свой талант или хотя бы свое мастерство. Марида закрыла глаза и заиграла. И с первых нот Ираклий понял, что его опасения были напрасны. Истинный талант невозможно утратить. А Марида продолжала играть мелодию, написанную на нотном листе, потом вдруг оборвала ее и сказала:

– Я написала одну вещь, я назвала ее «Графские Развалины».

И без какого-либо перехода она заиграла мелодию, странную и тревожную, не похожую ни на что из слышанного Ираклием прежде. Это была мелодия прекрасная и страшная одновременно, чарующие звуки разносились в пустом помещении, волны энергии ударялись в стены, Марида играла, казалось, она слилась со своей музыкой, она не была больше Маридой, кто-то другой, более сильный, более могущественный, занял ее место, кто-то, кто умел подчинять себе воображение других людей, и, слушая его, Ираклий чувствовал, как забытые эмоции пробуждаются в его душе, он чувствовал вдохновение девушки, которая превратилась в посланника волшебного мира искусства.

Звуки музыки смолкли. Марида убрала с лица пряди волос и взглянула на учителя. Он молчал. Он знал, что ему больше нечему учить ее. Тот, кто жил в ее душе, был несравненно талантливее его.

Они продолжали занятия, стараясь не пропускать ни одного дня, а по ночам Марида все также занимала свое место в холле отеля. Никто не знал о ее отношениях с таинственным постояльцем, который, казалось, поселился в пансионате, навечно.

 

***

– Итак, мы будем тянуть жребий! – произнес Денис. – Кто будет стоять за стойкой в рождественскую ночь.

Сотрудники взволнованно загудели.

– Не надо жребия! – сказала вдруг Марида. – Я хочу.

Все с изумлением посмотрели на нее. Потом Денис сказал:

– Хорошо.

Лео внес ее имя в график. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Марида улыбнулась сама себе.

Ночью она без сна лежала в кровати. Ей было грустно, как никогда прежде. Полная луна заливала комнату серебристым светом, по небу быстро бежали тоненькие перышки облаков.

– Марида! Марида, – услышала она чей-то шепот, вскочила и выбежала на балкон. Под балконом стоял Рико, как всегда в новой куртке, отметила она.

– В чем дело? – спросила она.

– Спустись, разговор есть! – сказал он, протягивая руки.

Марида перелезла через поручни и прыгнула вниз. Он поймал ее. Ночь была холодная, Рико снял свою куртку и укутал Мариду, идущую по дороге в одной пижаме. Куртка продолжала хранить его тепло.

– И? – спросила девушка.

– Я хочу знать, зачем ты это сделала? Зачем продолжаешь наказывать себя? – сказал он.

– То есть? – не поняла Марида.

– Почему ты решила работать в Рождество? – он остановился и посмотрел ей в глаза.

Марида смущенно потупилась.

– А зачем мне туда идти? – сказала она, наконец. – Я думала, может, хоть Мэтт пригласит меня, как друг. А он вчера сказал мне, что пригласил какую-то девчонку из деревни! Ты предлагаешь мне идти одной?

Рико не знал, что ответить.

– А ты с кем пойдешь? – спросила Марида.

– С Эжени, с кем же еще! – сказал он. – Радка била под меня клинья. Правда. Но она пойдет с Милошем.

– Ясно, – протянула Марида. – Ладно. Не беспокойся обо мне. Я не пропаду. Просто я не создана для любви. В личной жизни мне не везло со школы. Хотя нет. Вру. Еще раньше.

Она улыбнулась, но Рико не улыбнулся в ответ.

– Ты хочешь, чтобы это изменилось, или нет? – спросил он.

– Хочу, – честно ответила Марида.

Он был единственным человеком, с которым она могла быть полностью откровенной.

Рико расстегнул рубашку и вытащил кулон, висевший на серебряной цепочке.

– Что это? – удивленно спросила Марида.

– Жук-скоробей, – ответил Рико. – Дотронься до него и загадай желание. Оно исполнится.

Марида громко рассмеялась в ответ.

– Почему ты смеешься, – обиделся он. – Оно исполниться, если ты поверишь!

– Рико, дорогой, мне никто никогда не мог помочь! – ответила Марида, отсмеявшись, – Я загадывала сотни желаний, и ни одно не исполнилось. Когда в школе я впервые влюбилась, он ушел к моей подруге. Потом я влюбилась снова, но этот человек даже не замечал меня. Потом один мальчик пригласил меня на ужин. Я нарядилась и ждала весь вечер, а он забыл перезвонить! Было еще около десятка подобных историй. Последним был Макс, удравший с деньгами моей подруги. А ты говоришь, жук-скоробей!

– Не может быть, чтобы тебе ни разу не повезло! Счастье приходит к каждому!

– Видно, мой адрес потерялся.

Рико ответил не сразу.

– Много лет назад одна девочка отказалась пойти со мной на школьный бал. Тогда же отец подарил мне этого скоробея. Он сказал, что если я поверю, мое желание исполнится. Я поверил. Мое желание исполнилось.

– Что ты загадал? – спросила Марида.

– Я хотел нравиться девчонкам, всем подряд, – ответил он и засмеялся.

На этот раз Марида даже не улыбнулась. Это была серьезная заявка. Она никогда не видела человека, имевшего такой успех, как Рико. Вместо ответа она медленно протянула руку и коснулась висевшего на цепочке серебряного жука. Марида загадала желание.

На следующий же день она убедилась, что ее желание навряд ли сбудется.

– Что?! – крикнул Ираклий, облокотившись на стойку, – Ни на какой рождественский бал ты не пойдешь! Пойми, Марида, ты талантлива! Хватит того, что ты тратишь свое время на эту бесполезную работу! Но если ты еще вдруг вздумаешь влюбиться… А если еще и найдешь себе пару! Все! Пиши пропало!

– Это почему еще? – с вызовом спросила Марида.

– Вдохновение не приходит к счастливым! – ответил Ираклий.

– А может это будет несчастная любовь? – возразила она.

– А оно тебе надо? – поинтересовался Ираклий, и Марида не нашла, что сказать.

– Страдания – удел талантливого человека. Страдания и одиночество, – сказал Ираклий. – Работай. Я посижу с тобой в рождественскую ночь.

Марида грустно кивнула. Он был прав, совершенно прав! И она снова погрузилась в работу, которую чередовала с игрой на скрипке.

Наступил день перед Рождеством. Стейси и Хельга крутились перед зеркалом, отталкивая друг друга. Марида лежала на кровати и ела шоколадные конфеты. Одну за другой.

– Как я выгляжу? – Стейси оглянулась на Мариду. В своем черном платье со стразами, удивительно оттенявшем ее светлые волосы она выглядела изумительно, и Марида кивнула.

– С кем ты пойдешь? – спросила она, и по тому, как засияло лицо Стейси, поняла, что ответа не потребуется.

– Наша скромница молчит, а ее пригласил Денис! Сам начальник! – заверещала Хельга, – Марида, скажи, как я выгляжу, дорогая моя!

В красном брючном костюме Хельга выглядела яркой и эффектной, и Марида снова кивнула.

– А кто с кем придет? – спросила она, хотя уже много раз задавала этот вопрос.

– Ничего нового, – ответила Хельга, – У нас все те же пары! Кейт со своим Карлитосом, Лео и Елена. Мэтт подцепил для этого случая какую-то девчонку в деревне, слышала?

– Слышала, – буркнула Марида, отправляя в рот очередную конфету.

Вечером, под звуки музыки, мимо нее пронеслись клиенты, одетые в вечерние одежды, красивые, сверкающие, веселые, потом ослепительные красавицы Эжени и Марина, Марина висела на руке управляющего, радостно сияя улыбкой, Эжени обнимала Рико, который тоже казался сегодня еще привлекательнее, чем обычно. Потом проследовали Кейт, Карлитос, Лео и Елена, потом Эндрю и Хельга, Милош и Радка. Радка распрямила волосы и была непохожа сама на себя. Марида разглядела Стейси, державшую под руку Дениса, он смущенно улыбался. Среди гостей она заметила и Ираклия. Он как всегда был один.

Веселая вереница промелькнула, за ними последовали не менее веселые призраки, в эту ночь они все были настроены мирно, и Марида осталась наедине с наряженной новогодней елкой, стоявшей в холле у стойки. Она опустилась на стул, закрыла глаза, и впервые, заснула на рабочем месте.

 

***

Высокие колонны возвышались с двух сторон галереи, которая вела в сад, за садом синела необычайно яркая река, окаймленная лесом, с деревьями, листья которых никогда не желтели и не опадали. Сверкало яркое солнце, согревая долины, в которых распускались невиданные цветы. По небу плыли облака нежно-розового цвета, гармонировавшие с удивительным бирюзовым небом. Перед рекой уходила вершиной за облака высокая серая скала, и лишь поднявшись на эту вершину можно было увидеть паривший в облаках город.

В центре города находился дворец. В главной зале дворца проходило собрание. За столом сидели те, которым предстояло сегодня решать судьбы.

Красивый золотоволосый юноша, бог искусств Аполлон, поправил белую тунику и тряхнул кудрями.

– Я решительно голосую против! – произнес он. – Эта девочка – моя служительница. Она принадлежит мне и никому другому! Я не хочу потерять ни крупицы ее таланта!

– Я согласна! – ответила богиня любви, – Я тоже против!

– И я против, – пробормотал маленький симпатичный Амур, – Она все время в движении, в нее невозможно попасть! Я устал в нее целиться! Она не наша!

– Против, против, против! – один за другим повторяли сидевшие за столом. Потом воцарилось молчание. Со скрипом дверь отворилась, и, опираясь на сухую палку, вошел Жук-скоробей.

– А почему вы собственно против? – спросил он. – Кому может помешать эта девушка и ее любовь?

– Мне, – начал Аполлон, но Скоробей перебил его.

– Ты итак уже испортил ей жизнь. Ты сделал все, чтобы она была одна. Смотри, как бы она не отказалась от тебя совсем!

– Но мы тоже возражаем! – сказали собравшиеся.

– А я выскажусь в ее защиту. К тому же, в рождественскую ночь она обратилась ко мне. И мне решать чему быть, а чему нет.

– Что ты можешь сказать в ее защиту? – спросил чей-то голос.

– Она поверила, – ответил Скоробей.

На это было нечего возразить. Вера была всесильна. Ни один из собравшихся не мог противиться желанию поверившего.

– Хорошо, – Аполлон опустил голову, – Только, пожалуйста, пусть это будет что-то совсем несерьезное. Скоротечное. Что-то, что никак не отразиться на ее таланте.

Он умоляюще взглянул на Скоробея, и тот согласно кивнул в ответ.

 

***

Марида открыла глаза. Перед ней стоял Адиль, он улыбался. И только сейчас Марида поняла, что она совсем забыла о его существовании.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Гораздо интереснее, что делаешь ты! – ответил он.

– Я сплю, – честно призналась Марида.

– А я пришел составить тебе компанию. Наверное, скучно дежурить одной в рождественскую ночь!

Они улыбнулись друг другу. Ничего не изменилось. Все вокруг осталось прежним. Просто кто-то вошел и зажег в темной комнате свет.

Перед ней стоял все тот же Адиль, но он был озарен тем самым магическим светом, который вдруг появился неизвестно откуда.

Марида нажала рукой на выключатель, и в холле стало темно. Потом она вытащила спички и зажгла свечи.

– Мы тоже имеем право на праздник, – сказала она.

 

***

– Ты сошла с ума! – кричал Ираклий, когда через две недели после Рождества ему стало известно об отношениях Мариды и Адиля. Но Мариду уже не волновало ничье мнение. Случилось маленькое чудо. Ее желание исполнилось. Кто-то зажег свет.