Удивительно, я видел Альнара вживую лишь однажды, и то, что называется, сквозь дыру в заборе, но могу поклясться, что знаю его едва ли не лучше, чем самые близкие друзья. Не удивительно, скажете вы, у тебя же есть дневник. И будете, несомненно, правы. Только вернее будет сказать — у Дневника есть я.
Не хочу показаться хвастуном… разве что слегка, но мои труды не проходят даром. Возможно, я узнаю что-то про Альнара, кажется, есть зацепка. Если бы кто-нибудь спросил меня, зачем ты это делаешь, друг? Я бы честно ответил — не знаю, мне смутно кажется это важным. С другой стороны, а чем еще заняться в месте, где больше ничего нет?
Она пряталась гораздо лучше ребят, и сейчас притаившись за полуразвалившейся кирпичной стеной старого дома, она ждала. Лагир — достойный соперник. Каждый раз, когда водит он, её сердце особенно трепещет, потому что, закончив считать, он открывает глаза и просто смотрит на здание, а потом, будто мысленно представляя, куда бы пошел Сафир, а куда она, следует к цели. Он идет бесшумно, не оглядывается лишний раз. Они пытались уличить его в жульничестве и стали завязывать глаза, но он все равно находит их слишком быстро.
— Бу, — сказали над головой.
Девочка вздрогнула, поймав взгляд смеющихся глаз светло-русого паренька прямо над ней.
— Как ты это делаешь? — засмеялась она.
— Тут сверху балка, я зацепился ногами, что бы тебя удивить, — отозвался Лагир, аккуратно изворачиваясь, чтобы не упасть в финале своей выходки.
Из-за стены вышел Сафир, сказал с ехидством:
— Выпендрёжник.
— Ты просто завидуешь, — хмыкнул Лагир.
— Лазаешь как макака, чему тут завидовать?
— Ладно вам, мальчики, — сказала Эльмина, взяв обоих друзей под руки, — лучше помогите мне, я тоже хочу подняться наверх.
Сафир ответил за обоих, как делал всегда, когда дело казалось ему чересчур серьезным, чтобы делегировать полномочия:
— Нет, Эльмина, если этот шимпанзун навернется — ничего с ним не станет. А ты можешь пораниться.
— Ну, вы же будете рядом? — улыбнулась она.
— Конечно, — сразу отозвался Лагир.
Сафир сделал непроницаемое лицо, мол, я вас даже слушать не стану. Эльмина звонко чмокнула его в щеку, сказала счастливо:
— Я знала, что ты не будешь против.
Сафир от неожиданности схватился за щеку, а Лагир сразу цапнул подругу за руку:
— Пойдем, я помогу залезть.
Дом стоял на краю деревни, там, куда народ почти не ходит. Тайком от взрослых ребята были заняты там до позднего вечера, будь то играми или веселой беседой.
Лагир был свободен почти всегда, с тех пор как стал жить один, поэтому с Эльминой проводил особенно много времени, но без друга они туда не ходили. Сафир освобождался, когда все дела дома были закончены. Как третий сын в семье он принял на себя почти всю работу по дому, что устраивало как его родителей, так и старших братьев. Если к первому ребенку они готовились, то на третьего сил, видимо, уже не осталось.
Благо воспитателей у паренька было море. Каждый считал своим долгом дать подзатыльник младшенькому, ведь работа сделана еще не вся, а он, понимаешь, бездельничает.
Имя ребенку выбрала мать, отец был занят «делами, которые имеют значение, а с этим может справиться даже женщина».
Эльмина же росла с отцом, тот много пил и почти каждый день водил новых «мам» знакомиться. Пока длилось знакомство, отец запирал её в пустом чулане без окон, где девочка подолгу сидела на кровати, от скуки наматывая на палец каштановые кудри, и мечтательно прикрыв карие глаза, думала о встрече с друзьями в старом доме на краю села.
Поэтому встречались ребята охотно, и им долго не хотелось расходиться по домам. В этом месте они делились своими переживаниями и мечтами, а Лагир часто рассказывал, как замечательно жить одному. Ребята знали, что он лукавит, но всегда слушали с живейшим интересом. И тогда Лагир уговаривал друзей составить ему компанию, ведь места много, но те, конечно, не могли.
Сейчас сидя на железной балке, оставшейся от пола на втором этаже, они любовались прекрасным видом заката над полем через большую дыру в остатках стены.
— Нам пора идти, — напомнил Сафир, который всегда следил за временем.
— Давайте посидим еще немного, — попросила Эльмина, — тут так красиво.
— Твой отец не будет злиться? — спросил Лагир. — Он нас и так не переносит.
Девочка поежилась при упоминании отца, сказала тихо:
— Думаю, он сейчас с нашей новой мамой…
Сафир резко приложил палец к губам, а потом, медленно привставая на балке, кивнул на стену. Тень взрослого человека чуть качнулась, а спустя секунду грубый мужской голос разорвал тишину:
— Эльмина! Я знаю, ты здесь!
— Это отец, — испуганно воскликнула девочка, и, испугавшись еще больше собственного голоса, закрыла рот обеими ладошками.
Сафир уже был на ногах и в два прыжка оказался у одной из стен, протянул руку. Эльмина поднялась неуверенно, а Лагир перебежал на противоположную от Сафира сторону и сказал, прижимаясь к стенке:
— Иди за мной, я нас выведу!
Эльмина неуверенно посмотрела в сторону Сафира, тот нахмурился, но голос отца снова эхом заметался меж стен:
— Эльмина, я не шучу! Сейчас же выходи!
Девочка, робко ступая по узкой балке, пошла к Лагиру, а тот выдвинулся ей на встречу, но когда их руки были уже в сантиметре друг от друга, девочка оступилась.
Лагир бросился на балку, но не успел перехватить её руку, Сафир не сдвинулся с места.
Позже они часто вспоминали тот день, но Лагир так и не понял, какие чувства испытал в момент, когда отец Эльмины поймал её внизу.
Сафира дома ждал отец, и это не сулило ничего хорошего, но Лагиру повезло еще меньше. Отец Эльмины был в ярости. Маленький самодельный кнут, который Лагир сам сделал для подруги, свистел в руках её отца, оставляя красные полосы на теле мальчишки. Паренёк закрывал лицо руками, боясь, что кнут изуродуют лицо и Эльмина никогда не полюбит такого.
— Никогда! Запомни, сирый! Никогда не приближайся к ней снова! Из-за тебя она чуть не погибла, ты понимаешь это, убогий? Или предки ни черта не успели вбить в твою пустую голову? Ни-ко-гда!
Плеть ухала всё чаще, мальчик катался по земле, пытаясь уходить из-под острых ударов хоть иногда, но не произнес ни звука. Люди, стоявшие вокруг, хмуро кивали. Лагир слышал, как одна из женщин сказала:
— Совсем стал дикий… Надо было его в приют-то сдать.
— Да куда ж там? — отвечала другая. — Приют отказался, у него тетка живая где-то бродит.
— Она рази не пропала лет десять тому?
— А кто будет по судам-то бегать, чай не ты? Махнули рукой, живет босяк и ладно. Глядишь не помрёть…
Слезы навернулись на глазах мальчика, не от боли, но от обиды. Уже привык, что люди сторонятся, родители говорят детям не общаться с таким, ведь в дурной семье рос. А он никак не мог понять, как может быть плохой семья, где отец работал на двух работах, а мать была учительницей в школе. Неужели все мертвые — дурные?..
— А ну перестань, сволота! — потребовал сильный мужской голос, после которого удары вдруг прекратились.
Лагир пугливо убрал руки от заплаканного лица, чтобы узнать, что происходит.
Высокий молодой мужчина встал перед мальчиком, спрятав того от кнута. На нем была хорошая куртка, какую в деревне не достать, а на ногах чуть запылившиеся, но еще не потерявшие блеск лакированные ботинки.
— Отойди, Марек. Не твоё это дело, слышишь? Из-за этого ублюдка чуть не погибла моя дочь!
— Брось кнут, Камилл, — уже спокойнее ответил мужчина, — или клянусь, я сам высеку тебя.
— Зачем ты приехал? — чуть поостыл тот. — Тебя сюда никто не звал!
— Здесь и мой дом тоже, и в приглашениях я не нуждаюсь…
— Не лез бы ты в наши дела, а? Уезжай-ка в свою Москву подобру-поздорову…
— Ты мне угрожаешь, Камилл? — усмехнулся мужчина. — В школьные годы это для тебя плохо заканчивалось. С тех пор ничего не изменилось, учти…
Из толпы крикнула какая-то женщина, Лагир сразу узнал в ней свою соседку:
— Да правильно он все делает! Если не воспитать беспризорника, кем вырастет?
Тот, кого назвали Мареком, круто развернулся в сторону голоса, да так, что женщина поспешила спрятаться за спинами стоявших рядом мужиков.
— Это, по-вашему, воспитание? В таком случае вам его тоже недостает!
— У него дочь едва не погибла, — поддержал какой-то мужчина, добавил угрюмо, — будь это моя девочка, убил бы сосунка.
Марек сжал кулаки, пытаясь успокоиться, но гнев искал выхода. Поравнявшись с отцом Эльмины, вырвал кнут из мокрых ладоней, повернулся к мужчине в толпе:
— Никто больше не поднимет руку на парнишку, это ясно? Или не всем?
Толпа притихла, но Лагир почувствовал, что теперь жить ему будет несладко вдвойне. Мужчина протянул ему крепкую ладонь, Лагир поднялся, отряхивая пыльные штаны, а тот указал на стоявшую чуть в стороне машину:
— Садись, заедем ко мне, выпьем чайку.
— Нет, я лучше домой. Спасибо. — Ответил Лагир, но мужчина настоял, — садись, и не спорь.
Лагир очень удивился, когда машина остановилась неподалеку от того развалившегося дома на окраине. Мужчина поймал удивленный взгляд парнишки:
— Да, это когда-то тоже был наш дом. Но ухаживать стало некому, а я приезжал только летом. Мы живем вот тут.
Лагир осмотрел небольшой сруб к которому они направились. Во дворе были еще пара строений, нечто вроде старого сарая и гаража, но весь участок так зарос, что открыть их вряд ли было возможно.
Когда они подошли к дому, их встретила молодая женщина в длинном белом платье без рукавов, улыбка заиграла на её загоревшем лице, сказала звонко:
— У нас гости? Жаль, что ты не предупредил, я бы собрала на стол.
— Да вот, встретил парня по дороге в магазин.
На идеально гладком лбу женщины вдруг собралась морщинка, она сразу оказалась перед мальчиком, легко касаясь опухших ран на его руках.
— Это ещё что?
Лагир смущенно улыбнулся, сказал тихо:
— Всё нормально. Правда.
— Не пристало мужчинам жаловаться, верно? — улыбнулась тогда она. — Только раны все равно надо протереть, пойдем, обещаю, будет щипать больно-больно, так что сможешь гордиться своей выдержкой.
Марек подмигнул Лагиру, сказал вдогонку:
— Найду какую-нибудь одежду, а потом за стол. Кстати, как тебя зовут?
Лагир задумался на секунду, но неожиданно для себя сказал:
— Валет…
— Валет? — удивился Марек со смешком, от чего Лагир сразу набычился, ожидая привычных издевок, но их не последовало.
— Человек делает имя, не наоборот, — кивнула Аиша, строго глянув на мужа. — Так что если нравится Валет, пусть так.
Марек улыбнулся открыто, давая понять, что он тоже так считает, добавил весело:
— Глядишь, потомки будут называть в твою честь своих детей.
Когда Аиша обработала раны Лагиру и помогла умыться, они зашли в дом. Стол к этому времени уже был собран, Марек резал хлеб, а когда увидел их, кивнул в сторону:
— Одежда на стуле.
Лагир был не в своей тарелке, но отказаться еще неудобней, а Аиша посмотрела весело, чем как по волшебству сняла нарастающее внутри мальчика напряжение.
— Я не буду подглядывать, обещаю.
Когда с переодеванием было покончено и Лагир сел за стол, Марек спросил:
— Ты живешь один, как я слышал. Где твои родители?
Лагир уже успел откусить кусок хлеба, проговорил с набитым ртом:
— Мать умерла, когда мне было семь. А пару лет назад убили отца…
Аиша грустно посмотрела на Марека, тот едва заметно кивнул, а она спросила озабоченно:
— Ты всё это время жил один?
— Угу.
— Как ты живешь, это же невероятно трудно? Неужели у тебя совсем нет родственников.
— Говорят, есть тётка, но я её никогда не видел…
Лагир вдруг напрягся, хлеб выпал из его руки, сказал чуть привставая:
— Я не пойду в приют!
Марек тоже сел за стол, подняв краюху хлеба, оброненную мальчиком, куснул с игривой улыбкой:
— И в мыслях не было! Если ты смог прожить пару лет один, то и дальше сможешь.
Аиша поспешно добавила, но так, чтобы не встревожить ребенка:
— Мы готовы помочь тебе, если ты сочтешь это нужным.
Лагир покачал головой, сказал уверенно:
— У меня все хорошо. Я умею доить корову, держать кур. Мы и раньше продавали молоко, а когда отца не стало, почти все продаю. Могу купить хлеб и колбасу, а еще мне друзья помогают, вот.
— Ты молодец, — сказал Марек, потрепав того по волосам.
Аиша разлила суп в большие тарелки, Лагир только заметил, что накрыто на четверых. В этот момент Марек крикнул строго:
— Сын, у нас гость. Поздоровайся и садись за стол.
Через секунду дверь из соседней комнаты открылась, и на пороге встал темноволосый мальчик, возрастом не старше Лагира, с потрёпанной книгой в руках. Он придирчиво осмотрел гостя, но когда уперся в такой же хмурый взгляд, довольно улыбнулся и протянул руку:
— Рад познакомиться. Я — Альнар.
Это зацепка, вы так не думаете?Искренне Ваш, Константин.
* * *
Спустя четверть часа мы оседлали коней и выехали навстречу солнцу. Земля покрылась росой, а воздух такой прозрачный, что видно каждую капельку. Они искрят и переливаются, от чего трава мерцает миниатюрными лампочками как упавшая новогодняя елка в мишуре.
Утро самая интересная, на мой взгляд, пора. Чуть позже каждая букашка или росток оживают, и мир наполняется обилием звуков, но до тех пор в воздухе звенит кристально чистая тишина, и любой звук, будь это стук копыт или собственное дыхание, приобретает миллиард оттенков.
Коршун едет чуть впереди, быть может давая нам возможность спокойно разговаривать, не боясь быть подслушанными, но скорее нарочно показывает, что он нам не друг, а просто выполняет поручение. Валет едет сосредоточенный, что-то обдумывает, так что брови то и дело неспокойно сходятся на переносице, и только Илис вертится как волчок. Я спросил утомленно:
— Ты чего потеряла? Если девственность, то явно не сейчас, я бы заметил и подобрал…
Она огрызнулась:
— Я просто пытаюсь понять — как Коршун ориентируется, мы час едем без дороги, пересекаем то лес, то луг…
Я удивился:
— А ты в туалет ходишь тоже по ориентирам?
— В смысле? — раздраженно спросила она.
— В прямом, — отозвался я, — он просто знает дорогу и едет по ней, ориентиром для него может служить каждый куст. И вообще, займись лучше чем-нибудь полезным, например, подумай, чем соблазнить гномов, чтобы они сделали мне доспех бесплатно…
— На что ты намекаешь? — вспыхнула она. — Ничего такого я делать не собираюсь!
Я поднял глаза — сама невинность:
— Я ничего и не предложил, это твой порочный разум додумал всякие непотребства…
Илис, пытаясь сразу ответить, задохнулась от возмущения, в результате фыркнула и, стегнув Яблочко, удалилась.
Валет посмотрел с укором:
— И зачем?
— Что?
— Она же доверчивая как ребенок, зачем доводишь?
Я ответил со знанием дела:
— Этот ребенок в плохой компании, либо она выпустить шипы, либо ей оборвут лепестки.
— Уж не ты ли? — усомнился он.
— Брось… Она графа убить собирается, — напомнил я, — собственноручно! Забыл?
— А ты ей позволишь? — спросил Валет.
— А ты? — парировал я.
Он задумался, но так и не ответил, зато послышался крик Коршуна:
— Дальше пешком, тут недалеко.
Мы слезли с коней, пришлось оставить на опушке леса. Илис долго прощалась со своей лошадкой, та явно не хочет оставаться наедине с моим конём, он у меня задиристый красавец, весь в хозяина, но странный до жути. Бывает смотрит задумчиво, даже осмысленно и требовательно так, будто я ему денег должен, аж дрожь берет.
— Не думал, что гномы живут в лесу, — выдал я.
— Почему? — спросил Коршун.
Я усмехнулся, ответил по возможности честно:
— Да легенда в наших краях такая, будто они в недрах гор обитают.
— Эти нет, — хмыкнул он, — по крайней мере, не сейчас.
Мы шли еще какое-то время, пока мой чуткий нюх не уловил то, что все давно чувствовали, а именно запах запекаемого на костре мяса. Мы прошли еще совсем немного, пробираясь через густые дебри, а когда наконец вывалились из кустов, я увидел огромный забор из толстых бревен.
Срубленные сосны врыты на половину в землю, а верхушки возвышаются метра на четыре, да подогнаны так плотно, муравей не пролезет. Я, как и Валет, искал взглядом массивные врата, то ничего подобного отыскать не смог, зато увидел в одном месте отсутствие бревна.
Коршун крикнул, подходя ближе:
— Свои! Не зарубите случаем!
Внезапно с разных стороны повылезали, как грибы после дождя, бородатые морды. Кто из-за деревьев или кустов, а кто будто из земли. Я обрадовался, у всех широкие лица, густая борода, даже отсюда видно, каждый волос как алюминиевая проволока, сознание подсказывало, что увижу невысоких, но крепко сбитых мужчин. Прав я оказался разве что на счет их сложения, а вот рост…
Нам на встречу один за другим выходили двухметровые дяди, напоминают то ли викингов, то ли байкеров. Разве что одеты по своему, не в шкурах или косухах, напротив, на каждом умело скованный доспех. Не рыцарский, разумеется, но и далеко не простой. Волосатые, бородатые, плечистые, выглядят устрашающе. Волосы всех оттенков густой волной ниспадают на плечи, от черного до рыжего, разве что блондинов совсем не увидел.
Один, которого я сразу определил, как особо опасного, рыкнул, да так, что у меня невольно затряслись поджилки и сжались кулаки:
— Коршун!
— Гроддар! — эхом отозвался тот.
Они обнялись, хоть и казалось, что пытаются удавить друг друга. Гроддар возвышается почти на голову, но Коршун не теряется на его фоне, выглядит достойно. Я мысленно ставил рядом с ними Сафира, который, несомненно, смог бы удивить обоих своим сложением.
— Зачем на этот раз? — осведомился Гном, поворачиваясь ко входу и приглашая следовать за ним.
— Дела обсудим после и не с тобой, — отрезал Коршун, — как накормишь, а сейчас обрати внимание на моих спутников.
Гроддар удивленно воззрился в нашу сторону, зачем-то спросил:
— Умелые?
— Сам оцени, — скривился Коршун, — я сужу не так, как ты.
Гном подошел к нам, брезгливо осмотрел, что можно было воспринять за комплимент, ибо на Илис даже не посмотрел. Наконец, пробасил деловито:
— Моё имя Гроддар. Судя по всему, вас не просто так провели сюда, значит, Ворон доверяет. Но я хочу сам понять, зачем пришли к гномам?
Я чуть удивился постановке вопроса, решил уточнить:
— Может прозвучит глупо, но ты ведь гном, да?
Гроддар в непонимании уставился на меня, даже Коршун, который было отошел, обернулся, потом оба прыснули так, что земля затряслась под ногами:
— Вот умора! — всхлипнул, наконец, Гроддар, вытирая выступившие слезы. — Я — гном!
Коршун отозвался, переводя дыхание после приступа смеха:
— Да, Альнар… Ну и шутки у тебя, ты что, о гномах ничего не слышал?
Я уязвленно решил, что надо уходить от этой дурацкой темы, а то они так часами ржать могут:
— Моё имя Альнар, это Валет и Илис. В наших краях о Гномах ничего не известно, и прошу извинить, если был не прав. Сразу скажу о цели нашего визита, мы, как и Коршун, вероятно, по делу.
Гроддар, который не гном, ухмыльнувшись бородатой рожей, сказал взвешенно:
— Дела обсудим после, вы можете осмотреться в нашем скромном жилище, поговорить, с теми, кто захочет с вами говорить.
— И на том спасибо, — сказал я, оценив позицию Гроддара, статус которого я так и не понял, но судя по всему эти верзилы просто здешняя охрана.
Коршун удалился вслед за Гроддаром, а Валет сразу спросил:
— Что он имел в виду?
— Гроддар? — уточнил я. — Только то, что мы здесь впервые, а Гномы, судя по всему, народ осторожный. Если кто плюнет нам в лицо — не стоит сразу хвататься за оружие.
— Вот как?
— Ну, примерно так.
Илис спросила звонко:
— Что мы ищем?
— Тех, кто умеет торговать или много говорит, — отозвался Валет.
— Нам нужна либо информация, либо возможность купить необходимые вещи, — пояснил я.
Зашли внутрь частокола, и какого было наше удивление, когда обнаружили абсолютно пустой клок земли. Да, большой зеленый клок, но пустой. Валет указал рукой:
— Вон там, Коршун уходит под землю.
Мы приближались к нужному месту, темно-зеленая трава под ногами прогибается, настолько упругая, того гляди брызнет соком. Валет спросил тихо:
— Думаешь подземный город?
— Боюсь даже предположить…
— А я слышала, — вмешалась Илис, — что Гномы живут в построенных домах, как и люди.
Валет шикнул, затем подытожил:
— Мы в двух шагах от истины, давайте просто заткнёмся и посмотрим…
Я мысленно обругал здешних выдумщиков, ну почему никто не может просто поставить ворота, обязательно надо идти через туннели… Темнота, сырость и плесень становятся моими постоянными спутниками.
Как оказалось, воины во главе с Гроддаром здешняя охрана, а сами гномы обустроились под землей, но явно видно, что это место для них не более чем прибежище. Мне сразу вспомнились беженцы с вязанками одежды, грязные и уставшие, такими я и увидел гномов в первый раз. Кряжистые, плечистые, но не особенно низкие, какими представляют их в нашем мире, они ходили поникшие, а оттого жалкие. Не такие жалкие, как здоровые лбы в метро с протянутой рукой, нет… Скорее, как армия солдат перед погибшим генералом, бесцельные, что ли… Женщины быстро расходились и уводили детей при виде чужаков, а мужчины напротив, приближались, готовые защищать семьи.
Удивительное сходство Гроддара и его воинов с гномами я смог себе объяснить только как подражательство охранников. Другие доводы пришлось отмести, но докапываться не стал, не за этим пришли.
Как испарился Валет я не заметил, мы с Илис в нерешительности остановились на очередной подземной развилке. Нет, эти ходы не выкопаны здешними обитателями, сеть пещер старая, вероятно образовалась сама. Узкий, как горлышко бутылки, вход протянут вглубь, а дальше комнаты стали увеличиваться в размерах, и хоть место выглядит вполне прилично для жилья, но совсем не обжито.
Илис толкнула меня в бок, проворчала недовольно:
— Надо было идти с Валетом, ты постоянно молчишь!..
— Я тебя не держал, — парировал я, но ощутил, что в голове этот ответ звучал мягче, пришлось исправится, — но рад, что ты осталась…
Илис засияла как ребенок, которому все-таки купили сладкую вату, сказала уже дружелюбно:
— Давай подойдем к кому-нибудь?
— Да я вот и выбираю… Друг!
Гном, к которому я обращался, с сомнением посмотрел на меня, даже оглянулся себе за спину, а затем пробасил скрипучим голосом:
— Кто Друг? Я Друг?
— Конечно! — уверил я, — разумеется друг! И вот скажи мне, друг, есть ли у вас место, где друг может угостить друга вкусной едой и хорошей выпивкой?
Гном совсем растерялся, хотел поспорить на счет того, кто тут кому друг, но мужское начало победило, неохотно буркнул:
— Есть такое место, а ты значит угощаешь?
— Точно! — поддакнул я, — а как же иначе? Для хорошего гнома — ничего не жалко, идем скорее!
Таверна или корчма оказалась очередной комнатой среди пещер, где одиноко расположились два деревянных стола, к нам нехотя подошел еще один Гном, в широком грязном фартуке, спросил:
— Ну?
— Мяса, хлеба и вина мне и моему другу, — отозвался я, — даже двум моим друзьям, и вот этой, спутнице моей.
Гном-трактирщик окинул нас тяжелым взглядом:
— А второй друг кто?
— А разве я себе не друг? — удивился я, а затем, выудив серебряную монетку, договорил, — но вообще-то я имел ввиду тебя. Клиентов не так много, как вижу, почему бы не присоединиться к хорошей компании?
— Это вы хорошая? — хрюкнул трактирщик.
Я повернулся к первому гному, который, как и Илис, притих, не зная, как себя вести, я спросил злорадно:
— Так это ты кур крал в соседней деревне?
Гном ошалел от неожиданного вопроса, глаза выпучились как у рака, промямлил заикаясь:
— Н-нет…
Я удовлетворенно повернулся к трактирщику:
— Вот видишь, значит всё-таки — хорошая.
Спустя десять минут мы поладили, я обрадованно понял, что мужчины в любой компании найду общий язык, если поставить на стол звонко булькающий стимул и вкусные аргументы.
Оказалось, что они пьют не вино, а нечто, похожее на пиво или медовуху, зовут элем, но я-то пил в нашем мире эль, и откровенно заявляю, где-то врут. Как уж там на самом деле — не знаю, но и с эля меня накрыло будь здоров, всё бы ничего, а разговор не клеился, и я, наконец, причину нашел. Когда ось зла в лице Илис выгнали в поисках Валета, всё наладилось.
Мужчины всегда в компании женщины выпячивают грудь, выдвигают челюсть, и никак не могу вести себя адекватно и спокойно, должны выказывать лидерство, раз сильный пол. Но едва проблема вышла из комнаты — общий язык был найден, а где язык — там и ответы.
— Так я правильно понял, — спросил я еще раз, едва ворочая непослушным языком, — это всё Алый орден виноват?
— Он, — ответил трактирщик, которого, как выяснилось, зовут Бурт, — их люди атаковали нас и почти истребили, как каких-то Вивиантов до нас…
— И всё ваше добро забрали? Все ценности? — шокировано переспросил я, — негодяи!
— Да черт с ними, с ценностями! Они забрали наши инструменты, а без них мы как без рук! Да я же тебе все рассказывал, ты десятый раз спрашиваешь… Ик!
— Я пытаюсь запомнить…
Трактирщик хитро сощурился, тоже в стельку пьяный, говорил икая и проглатывая согласные, чем-то напомнив мне Брежнего:
— А тебе зачем? Ты часом не их лазутчик? Смотри, мы ведь умеем языки развязывать, да ведь… ик!.. Рох?
Второй гном, к которому обратился Бурт, встрепенулся, выныривая из крепкого сна на столе, закивал:
— Да-да-да… Точно говоришь…
— Я не сомневаюсь, — съязвил я, — развязывать языки вы умеете…
Бурк довольно отозвался:
— Вот… А я что сказал?
— А ты говорил, про Алый орден, — вильнул я.
Он на секунду задумался, а потом продолжил:
— Без инструментов мы не можем делать хорошее оружие, доспехи… Я вот кузнец, а вынужден работать корчмарем!
Я удивился:
— Но разве у вас не покупают оружие и доспехи? Хотя бы то же братство?
Рох, который опять провалился в сон неожиданно вынырнул, фыркнул:
— П-ф-ф, покупают, конечно, так как даже без инструментов мы делаем доспехи и мечи лучше, чем любой из ваших мастеров! Но, это уже не то…
Я вздохнул, почувствовав вдруг нахлынувшую тоску от слов гнома, вот что эль делает, нельзя поддаваться:
— Но как же орден смог победить таких смелых и сильных воинов как гномы?
Рох опять фыркнул, но ответил Бурк, у которого на лице отразилась целая гамма чувств, от ненависти до отвращения:
— Магия… Ик!
— Будь она проклята! — поддакнул Рох, — теперь мы вынуждены скрываться под землей, убегать и прятаться, пытаясь сохранить род… Даже охрану наняли! И кого? Подумать только, Людей! Тьфу!..
Всегда горько видеть, когда сильные мужчины готовы опустить руки, потому я даже не обратил внимания на брезгливое отношение к людям, сердце наполнилось смесью жалости и желанием помочь, но второе я усилием воли задавил на корню… Мне бы кто помог.
Потом мы снова пили, пока не пришел Валет в сопровождении Илис, я представил его и коротко пересказал услышанное, он напрягся, затем спросил:
— Мы можем помочь?
Я просверлил его взглядом, помощник хренов, но гномы даже не обратили внимания на подобное предложение, мол, если уж они, великие Гномы, не могут придумать, как быть, то чего ожидать от всего лишь людей.
Илис шепнула заговорщицки Валету:
— Расскажи ему, что ты узнал!..
Валет пригладил русые волосы, собирая мысли в кучку:
— Я нашел кузнеца!
Бурк сразу фыркнул:
— Я тутошний кузнец!.. Ик!.. Тот, кого ты мог найти, скорее всего Гольм….
— А он кто? — спросил я.
Валет пояснил:
— Мне он назвался кузнецом, сказал, что сможет сделать доспех без проблем.
Бурк снова фыркнул, сильнее прежнего, а скривился так, будто весь день жрет одни лимоны, ударил себя в грудь:
— Я кузнец, я и только!
— Странно, мне ты больше напоминаешь трактирщика, — заметил Валет скромно.
Гном покраснел от злости, я поспешно вмешался, вот только ссоры нам еще не хватало:
— Так почему же твоё место занимает конкурент?
Бурк ядовито прыснул:
— Он мне не конкурент! Просто, когда я утратил инструменты… Мы утратили… Уже не могли создавать доспехи, как раньше. А этот не брезгует делать и такое, что настоящий гном никогда носить не станет…
— Значит жизнь трактирщика для тебя лучше, — спокойно констатировал Валет, — Гольм обещал сделать нам рыцарский доспех всего за неделю, а возьмет не дорого, какие-то десять золотых.
— Что ж, это замечательно, — отозвался я, — правда, я надеялся отбыть раньше…
Бурк ощетинился:
— И это кузнец? Да я таких доспехов вам штук десять за одну ночь мог бы сделать, да и ценой в половину от его…
— Но не сделаешь? — спросил Валет прямо.
— Нет…Ик!
— Зря, — хмыкнул я, — мог бы заработать, и не раз, с нами выгодно сотрудничать. Да и нам без разницы кому отдать десять золотых, подумай, мы тут до утра.
Илис правильно поняла, сразу поднялась, я достал золотой и положил на стол, где остался сидеть задумчивый Бурк и спать Рох.
Валет рассказал нам про отношения Гномов с Гроддаром и его людьми. После того как первых разгромил Алый Орден им пришлось искать убежище, а поскольку свободно торговать они не могли, и появляться в людских городах тоже, понадобились посредники, которые могли бы доставить провизию и замести ненужные следы. Гроддар и его наемники — часть Братства Равных, поэтому гномы и делают для них оружие и прочие вещи, но как мне выболтали Рох и Бурк, гномы не в восторге от своей же охраны. По сути, они в своеобразном рабстве, ибо как только откажутся от услуг Братства, их сдадут либо Королю, либо Ордену.
— А ты не узнал, где нам переночевать? — спросил я.
— Я узнала, — отозвалась вдруг Илис. — Пока искала Валета, увидела Коршуна с Гроддаром и каким-то гномом, судя по одежде и осанке он тут главный… Так вот они показали, где сможем заночевать.
— Видишь, — укорил я Валета, — опять Илис все сделала, а где ты был? Она даже гномьего Короля нашла!
— Императора… — буркнул Валет.
— Что? — переспросил я.
— Императора, говорю, гномьего. Пока ты пил с первыми попавшимися я узнал достаточно… Алый Орден истребил не просто кучку гномов, он уничтожил целую Империю! Это те, кто остались в живых, среди них и сам Император, который сумел спасти их. Точнее спас не он, а его сын.
— Погиб? — тихо уточнила Илис.
— Конечно, — кивнул Валет, — но позволил отцу увести этих как можно дальше. Но к чему это я, Гномы совсем не то, что мы себе представляли, их было по-настоящему много, и воевали с Алым Орденом они на протяжении десятка лет, но планомерно были истреблены, ты можешь себе такое представить?
Я понял, что его удивило. Средневековье, привычно думать, что войны здесь идут столетиями, и заканчиваются в основном ничем, а тут вдруг полное истребление.
— Надо бы еще про этих, как уж их там… Вивианов?..
— Вивиантов, — подсказала Илис.
— Да, про них узнать. Я так понял, их постигла та же участь.
Пройдя череду пещер зашли в тупик, Илис указала на мешки на земле:
— Вот и наш ночлег на сегодня.
Я нахмурился:
— Ты шутишь?
— Они сами тут недавно, — пояснила она, как для дурочка, — так что придется потерпеть.
Валет улегся первым, притаптывая себе рукой землю, как кот одеяло:
— Так что дальше?
— Как ты замучил со своим — «что дальше»… Утром решим, — ворчливо ответил я, — боюсь мне придется задержаться тут на неделю, а как только получу доспех — сразу к Графу.
— Мне пойти с тобой? — робко спросила Илис, боясь спугнуть удачу.
— Конечно, — важно согласился я, — какой же я рыцарь без дамы сердца?
Валет сердито засопел.
— Значит в братство ты не вернешься?
— А зачем? Ворон убьет меня, рано или поздно.
— А если сбежишь — думаешь отпустит?
— Нет, — согласился я, — но лучше уж я буду от него подальше и поближе к вооруженным людям типа Родгара.
Илис неожиданно спросила:
— Мне придется носить платья?
Валет заворчал себе под нос что-то на татарском, а я невольно улыбнулся:
— Кто о чем, а вшивый всё о бане… Обсудим это позже, планы еще могут измениться, лучше думать о гномах. Они рядом, а Граф еще далеко.
— Тогда как на счет вашей повозки? — спросила Илис заинтересованно.
— Какой повозки? — удивился я, но всё-таки дошло, — Ах, повозка, и правда! Валет, что на счет Урала?
На лице Валета отразилось нечто вроде удовольствия, сразу напомнив мне то, каким он был совсем недавно, а в последнее время — увы:
— Конечно, я и об этом навел справки. Мне сказали, что самый умелый среди Гномов — Бурк, к нему и надо обратиться.
Я искренне удивился:
— Почему же не спросил? Ты ведь понял, что трактирщик — это он и есть?
Валет покосился хмуро:
— Конечно, я понял! Просто, какой смысл говорить с человеком, который напрочь разочаровался в собственном деле, надо его сперва на доспех раскрутить, а уж потом….
Я подозрительно прищурился, спросил, сверля его взглядом:
— Ты мне честно скажи, ты вообще другого кузнеца находил или все заранее спланировал, чтобы Бурка разозлить?
Валет подмигнул хитро:
— Вот и догадайся.
Утром встали рано, но не раньше Коршуна. Тот не дал даже глаза разлепить, сразу потащил меня в сторону:
— Мне нужно срочно вернуться в убежище…
Я еще заспанный, осведомился едко:
— Допустим, а ко мне пришел за разрешением?
— Просто предупредить, — ответил он, и с несвойственной ему серьезностью в голосе добавил, — Гриф проводит Вас обратно…
Я напрягся, упоминание Грифа, как и черта, всегда не к добру:
— Он уже здесь?
— Еще нет.
Я заглянул в глаза Коршуна и как в открытой книге прочел такое ясное и понятное «беги». Мне дважды повторять не надо, пусть даже он ни слова не сказал, но я смекнул вполне однозначно.
— Спасибо.
— За что? — хмыкнул он, — я ничего особенного тебе не сказал.
— Тогда спасибо за неособенное, — поблагодарил я снова, — если будет возможность — отплачу…
— Сомневаюсь, — скептически хмыкнул тот и растянулся в своём обычном оскале.
Я вернулся к друзьям и кратко описал ситуацию, Валет сказал:
— Я иду к Бурку, если он созрел — вернусь с доспехом. Может тебе лучше сразу уйти? А я потом доставлю куда скажешь.
— Нет, — отрезал я, — время дорого, а в безопасности я буду только у Графа, надо собираться и не терять времени.
— Тогда я ушел.
— Илис, иди с ним, если нужно будет помочь уговорить Бурка — сделай все возможное, и себе доспех тоже подбери. Будем выдавать тебя за моего оруженосца… Встречаемся у выхода.
Когда они удалились я решил наведаться к здешнему монарху. Лучше сразу понять, кто тут главный, связи решают многое, это я понял еще в своем мире. Пройдя сеть идентичных пещер и едва не заплутав, наткнулся, наконец, на Гроддара.
Он сощурился, припоминая моё имя, но вероятно так и не вспомнил:
— А-а-а, шутник назвавший меня гномом! Га-га-га…
— Альнар, — напомнил я, — хочу встретиться со здешним гномьим императором, ты можешь нас представить?
— Зачем? — удивился он.
Я задумался, а на самом деле зачем? Хотя ответил почти без запинки:
— Для общего развития. Налаживаю деловые контакты, так сказать…
— Гоалладир не любит чужаков, да и вообще людей, если хочешь говорить с ним — изволь, он в той пещере, за поворотом.
Так сказал, что даже идти перехотелось, вроде и не запретил, но спугнул, негодяй.
— Может потом загляну тогда… — вильнул я и поспешил сменить тему, — Гоалладир, имя какое-то не гномье. Больно длинное… Вон, остальные Бурк, Рох, видел еще двоих Курк, Бидр, а этот Гоалладир…
Гроддар усмехнулся, со знанием дела объяснил:
— Так он на то и Император!
— В смысле?
— Имя гнома носит в себе информацию и о его статусе. Например, был такой один, Вилдориан звали. Я тут пока с ними крутился, слушал их байки, он — как раз из таких. Легенда всё еще жива, а ведь жил он тысячи лет назад. От рождения носил имя Вил. Точно не помню, но, кажется, в одной из битв закрыл грудью Императора, едва не погиб сам, за это ему дали имя Вилдор. Дор, с древнего гномьего наречия означает — защита. Так он из простого гнома стал знатным лордом. Под старость лет, когда уже и воевать не мог, но был уважаемым и мудрым старцем, создал новый вид гномьих инструментов, превзойти которые не удалось мастерам и по сей день. За это тогдашний император наградил его именем Вилдориан, Иан значит — знание.
— Интересно, — признался я, — правда очень уж напоминает наших графов, герцогов и прочих…
Гроддар скривился:
— Разница существенная! Когда ему дали имя Вилдор, он стал знатен, но детей называть знатным именем ему все равно было нельзя.
— То есть это не наследуемый титул? — удивился я.
— Именно! У нас каждый щенок носится с титулом отца, не задумываясь, что сам по себе ничего не значит. Зато хвалится знатным происхождением, как павлин… А среди гномов ценят только то, что сделал ты сам.
— Разумно, — согласился я, — но как на счет Императора? Разве титул не наследуется?
Он ответил не сразу, а размеренно, показывая глубокие познания:
— Император — дело другое. Гоалладира сперва звали — Гоалом.
— Две последовательные гласные буквы? — спросил я.
Гроддар удивленно изогнул бровь, посмотрев как на прокаженного:
— Ты что, грамотный?
Я поспешно поднял руки:
— Что ты! Чур меня! Боги с тобой, просто слышал краем уха что-то, запомнилось…
— Хм… Ну, ладно.
— Так что на счет Императора?
— Так я и говорю… Гоал стал Гоалладом как достиг совершеннолетия и прошел Королевское испытание, а Гоалладиром — когда получил корону. Лад значит — мужчина, а Ир — свет, поэтому Ладир — светоносный.
— Сложновато, — заметил я.
— Хе, да ты и половины не знаешь. Гномье имя может и укорачиваться. Там столько правил, лучше и не вникать. Одно запомни — никогда не сокращай имя Гнома в разговоре, за это могут и зарубить.
— Спасибо за предупреждение, Гроддар.
— Бывай, паря.
Он отвернулся и ушел так быстро, будто мы и не говорили секунду назад, а я, помявшись еще немного в нерешительности, идти к Императору или не идти, решил, что пока надо бы обождать. Гриф идет за мной, надо брать ноги в руки и валить к Родгару. Они с Манфаэлем должны быть в деревне, грамоты есть, лошади тоже, остался доспех и можно начинать проект «сэр Альнар». Ноги сами вывели меня к недавней корчме, но ни Валета, ни Илис, ни даже гномов я там не встретил. Побродив немного по соседним пещерам, решил идти к выходу, как навстречу выскочил Рох.
По округлой морде расплылась довольная улыбка:
— О-о-о, Альнар! Я как раз тебя искал, идем, мы вчера, кажется, не договорили, а у меня горло пересохло, и живот свело — как хочется поговорить с тобой!
— Прости друг, не сегодня, — вздохнул я.
— Что так?
— Мне нужно срочно уходить. Ты не знаешь, где я могу найти Бурка?
Он посерьезнел, видя, что я не в настроении, хмуро пробасил:
— Он в своей кузне, пошел с твоими друзьями…
— Покажи куда, — взмолился я, — я по вашим катакомбам кругами бегаю.