Раз-раз. «Проводник» вызывает «Читающего», как слышишь меня? Прием. Прием?.. Ох, кажется, я схожу с ума…
Давно не выходил на связь, просто нечего было сказать, а то, что нашел, не казалось мне хоть сколько-нибудь важным… Но если вдуматься, как может быть неважной чья-то жизнь, пусть даже крохотный фрагмент её истории ?
— Я не понимаю, — заплакала Эльмина, — почему?
Лагир опускал глаза, не в силах смотреть на неё. Так надо, убеждал он себя, просто так надо…
— Это из-за моего отца? — спросила она, вытирая слезы. — Скажи честно, ты просто испугался его?
Лагир резко вскинул голову, но поймав её глаза, что-то неуловимое щелкнуло в душе и переломилось как старая ветка, перехваченным горлом выдавил:
— Да…
Девочка зарыдала сильнее, уже не вытирая слез, а потом ударила его в грудь обеими руками, крикнула:
— Ты просто трус, слышишь? Просто трус!
Она медленно пятилась назад, в надежде, что он остановит, но Лагир не мог сдвинуться с места, просто смотрел, как она уходит. Девочка убежала, оставив его одного.
Сафир встал рядом, будто всё это время стоял неподалеку, а может и правда стоял, Лагир не думал об этом.
— Зачем соврал? — спросил Сафир.
— Я, правда, испугался… — шепнул Лагир, едва сдерживая слезы.
— Мне можешь не врать. Я просто не понимаю…
Лагир резко повернулся, схватив друга обеими руками, закричал, едва не срывая горло:
— Чего ты не понимаешь, Сафир? Она едва не погибла из-за меня! Там, в том доме, она могла пойти за тобой, ты бы точно спас, но я…
Он выдохся, недоговорив, колени подогнулись, и тело сотрясли толчки, рвущиеся из глубины. Лагир молился о том, что бы Сафир ушел и не видел этих слез, но друг сидел рядом до тех пор, пока последние не высохли.
— Ты видел её лицо? — спросил Лагир. Лицо его опухло, но тело расслабилось, а печаль скрылась в глубинах сознания. Отсутствующий взгляд устремил на кровавое закатное солнце, надеясь, что вместе с ним уйдет и боль.
— Да. Это сделал её отец?
— Он. — Лагир уронил голову. — Подошел ко мне вчера, я думал, снова изобьет, но он только подозвал меня, так… Кивком. А потом сказал… Говорит. Это ты с ней сделал, парень…
Сафир всё сжимал кулаки, пока ногти не прорвали кожу на руках, и кровь не окрасила их красным. Он посмотрел на свои ладони, и этот кадр навечно остался в его подсознании, когда каждая морщинка выделена багровым контуром.
— Если он снова увидит нас… Сафир, я просто не могу…
— Он заплатит, — сказал Сафир впервые в жизни. Голос прозвучал без эмоций.
Боль калечит и уродует. Поэтому все люди — калеки и уроды. Но жизнь почему-то красива…Искренне Ваш, Константин.
* * *
Свет луны больно ударил по глазам. После душной комнаты воздух казался чистым и свежим, как вымытая рубашка. Посреди двора стоял Урал, металл играет бликами луны, от такой красоты я в изумлении задержал дыхание. Валет стоит рядом, осматривает, ощупывает, я подумал, что ему, наверное, не малых трудов стоило привести сюда гномов. Еще труднее, если он отвез Урал к ним. Я пошел к другу, сказал на ходу:
— Вот так просто уедешь?
— Уеду, — буркнул он.
— И всё ради чего? Братства?
Валет не оборачивался, но ответил через плечо:
— Да причем тут братство… Дело давно уже не в нем.
— А в чем же? — спросил я, пытаясь убить в голосе ядовитые нотки. И тут до меня дошло: — Илис? Ты серьезно?
На сей раз Валет обернулся, взгляд его подсказал, что я прав, но не произнес ни слова, только когда посмотрел мне за спину, изменился в лице.
— Беги!
— Что? — не понял я, но нехорошее предчувствие накрыло с головой, а позвоночник превратился в ледяной столб.
— Беги, Альнар, Беги!!!
Я быстро заковылял онемевшими вдруг ногами, про себя подумал, ну, почему? Почему всегда сзади? На ходу выдернул меч, развернулся, рубанув наугад, но враг оказался далековато. Ледяная сосулька скатилась по спине, колени дрогнули и подогнулись, едва держа себя на ногах попятился назад. Смерть такая же, как и прежде, вместо глаз — дыры, жестокий оскал на пол лица, балахон потрепанный, но черный, будто стирает Лаской Магией цвета… Я завопил:
— Сафир! Сафир быстро сюда!
— Да успокойся ты, — гаркнуло рядом, — я здесь! Садись в мотоцикл!
— Вы видите его? Да? Видите?
Смерть сделала рывок вперед, я не заметил, чтобы оно перебирало ногами, если они вообще есть под балахоном, но рядом оказалась в считанные секунды. Едва успел выставить меч под лезвие изогнутого клинка, как второй удар обрушился на меня сбоку, затем опять сверху. Мой меч вертелся в руках так, будто и не я им управляю, но чего только не сделаешь, когда припрут к стенке.
В это время Валет достал клинок, кинул Сафиру, тот сразу попытался достать врага, но тщетно. В ту минуту я мог поклясться, что у неё выросли еще четыре руки, да и лицо, потому что я точно помню этот взгляд, но Сафир позже клялся, что она смотрела на него.
В какой-то момент я почувствовал, что могу не только обороняться, но и пытаться нанести удар, вот только как это делается мне никто толком не объяснил, в результате каждый мой выпад был легко отбит. Для меня весь мир сузился до меча и цели, поэтому, когда я услышал рев мотора и разрывающий ночь звон сигнала, я не сразу сообразил, откуда это. Отрезвил крик Валета:
— Прыгай, идиот!
Не поняв, куда конкретно надо прыгать, на Урал или от него, резонно решил подумать об этом после, рванул в сторону. Шипованная колесница протаранила Смерть так, что я подумал, насадит её, как шампур, но он просто переехал её, а вот балахон зацепился. Смерть протащило по земле десяток метров, а затем Валет начал снижать скорость.
— Гони! — крикнул Сафир яростно. — Не останавливайся!
Урал заложил красивый вираж, а Смерть, которую изрядно потрепало, снова бросило на землю, но костлявая рука все же вцепилась в заднее сиденье… зря. Валет выхватил из люльки монтировку и на ходу начал дробить сухие пальцы.
Сафир, как тореро бросился на перерез движению зеленого зверя, на очередном повороте он запрыгнул в коляску и одним ударом срезал зацепившийся балахон. В это же время Валет полностью развернувшись в седле со всей мощи ударил по костлявой руке, но Смерть отпустила раньше, и он кубарем вылетел вслед за монтировкой. Я рванул туда, и едва Смерть поднялась над землей, погрузил меч ей в спину по самую рукоять. Валет и Сафир оказались рядом почти одновременно и ударили с двух сторон. Меч дернуло в моих руках, а следующее мгновение отрубленная голова больно ударила в глаз и упала мне в руки.
Позже Валет долго смеялся надо мной, мол, когда я увидел в руках отрубленную голову, завопил, как девчонка, а потом долго плакал и матерился, плакал и матерился… Думаю, он приукрашивает.
Мы все трое стояли заведенные, как после выпитого ведра адреналина, глаза навыкат, эдакие три рака, выбрались ночью размять клешни. Я спросил заикаясь:
— Чё это оно?.. Оно… сдохло что ли?
— Я проверять не пойду, — сразу запротестовал Сафир.
Валет сказал подбадривающе:
— Ты ж самый сильный, смелый и прочее… Сам говорил. Вот и разбирайся…
— Говорил, — подтвердил я, — голову этой чертовщине ты оторвать не побоялся…
— Драться одно дело, — оправдался Сафир, отойдя еще на пару шагов от тела, — ловишь раж и рубишь, пока не сдохнет, а тут совсем другой случай… Я подойду, а оно прыгнет! Это ж обосраться можно…
Мы с Валетом посмотрели друг на друга и тоже отошли подальше.
— Вот-вот, — снова поддакнул я, — или рявкнет…
Мы просто смотрели на тело, как вдруг балахон начал таять, а затем и кинжал. Я ожидал увидеть высушенный скелет, но нет, на земле остался лежать мужик. Не голый, как кто-то может подумать, а вполне даже одетый. Я проявил невероятную смелось, подошел и перевернул тело на спину, а Валет притащил голову.
— Я вот сейчас не понял, это кто? — осведомился Сафир.
— Смотрите, — окликнул Валет, — глаза у него человеческие. Кем бы оно ни было недавно, сейчас это просто труп…
Я серьезно задумался, от обилия предположений даже страх ушел на второй план.
— Если это не смерть, то кто?
— Та-а-ак! — зло протянул Сафир, который уже успел записать на свой счет убийство Смерти. — Кто это, если не Смерть? Балахон, кинжал, все атрибуты! Либо это была Смерть, либо кто-то весьма на неё похожий. Среди ваших знакомых есть кто-то похожий на смерть?
Мне почему-то вспомнился учитель английского языка в школьные годы, но, вероятно, вопрос был риторический.
Валет методично обыскал карманы кожаного камзола, заключил:
— Сдается мне, смерть так легко не должна умирать…
— А может это была моя личная смерть? — осведомился я.
Сафир ответил взвешенно:
— Старик говорил, что здесь есть только одна… Может быть она может вселяться в людей?
После получасового обсуждения вариантов пришли к выводу, что объяснения все равно не найдем, решили придерживаться плана.
— Значит, мы договорились? — еще раз спросил Валет, заводя мотоцикл. — Я забираю Илис и мы уезжаем в столицу, братство ты не тронешь, верно?
— Верно, — нехотя согласился я, — как только будешь готов, сообщи через того же стражника. Деньги можешь не оставлять.
Валет спросил с надеждой:
— Сафир, ты с нами?
— Нет. Я все решил.
Я погладил Тумана по умной морде, вспомнил:
— А что там за тема с оберегами?
— Какими оберегами? — переспросил Сафир.
— Валет, ты писал, Ворон взялся за обереги, что это значило?
Валет ощутимо напрягся, сказал быстро:
— Ах, да! Хорошо, что напомнил! Последние несколько дней в убежище ошивается какой-то маг… Не знаю, что Ворон задумал, но будь осторожен, мне кажется, он что-то готовит…
— Хорошо, учту, — ответил я, а сам подумал, что первым делом по возвращению пойду к Итию. Пусть примет меры…
Я так и поступил, едва вернулись, пошел к Итию. Попутно думал, а ведь все-таки я молодец, как всё спланировал. Сафира освободили, общий язык с Валетом, вроде, нашли, и всё благодаря мне, такому замечательному. Нет, правда, я просто золотце, это ж надо такую операцию провернуть, осталось добраться до короля, а уж это будет куда проще, не с нуля же начинать…
Я снова удивился тому, как высоко забрался старый маг, пришлось постоять у двери, перевести дыхание после такого восхождения. Я постучал громко, но дверь подалась после первого же удара. Помня, чем бывает опасен Итий, я заглянул аккуратно, крикнул робко:
— Итий, это Альнар! Можно войти?
— Конечно! — выскочил маг из-за двери так резко, что я от испуга едва не скатился по ступеням.
Я зыркнул грозно, нельзя же так пугать, но он смотрит так потешно, взлохмаченный, с помятой треуголкой на голове и огромным моноклем в глазу, что решил не связываться, а то начнет заглаживать вину, вообще убьет…
— Итий, дело в следующем, возможно какой-то маг готовит против меня что-то нехорошее… Как думаешь, он может убить меня на расстоянии?
Итий задумался… То есть широко открыл глаза, сильно поджал губы, а густую бровь изогнул так, что она напомнила большую мохнатую гусеницу, уставился на меня не моргая. Я терпеливо выждал, пока его процессор загрузиться, а когда он, наконец, отвис, постарался уловить крупицы информации из его потоковой передачи:
— Маг, обладающий достаточным количеством силы для действия описанного вами, не может остаться незамеченным для любого мага в довольно широком радиусе. Каждый сильный маг имеет определенный запах… Точнее та магическая составляющая в нем, аура, если хотите… Не пахнет в том смысле, что воняет, но это чувство сродни запаху… Хотя…
— Так, стой, всё, стоп! — воздел руки я. — Давай по одной фразе за раз, договорились?
— Если вам так будет угодно, то разумеется да, конечно же, почему бы и нет, по одной-то оно гораздо лучше, чем если несколько, а то ведь если несколько, то и запутаться можно, а нам оно надо?
Я взял его за плечи, пристально посмотрел в глаза, сказал серьезно:
— Давай лучше по одному слову… Да или нет… Хорошо?
Итий отвел глаза в сторону, задумался так, будто я загадку с подвохом загадал, потом вернул взгляд на место, ответил аккуратно, боясь ошибиться:
— Да-а…
— Вот и умница, Итий, — похвалил я, — а теперь по порядку… Ты не чувствуешь по близости мага, способного убить кого-то на расстоянии, не так ли?
— Н-нет… — аккуратно ответил он, повертев головой для пущей убедительности.
Я похлопаю его по плечу, подбадривающе, похвалил:
— Молодец, Итий! Скажи, а есть ли способ навредить мне на расстоянии, пусть не убить, но всё же?
Итий опять задумался, повернулся, лицо исказилось мукой, посмотрел жалобно. Я спросил:
— Не получается ответить одним словом?
— Да! — с шумом выдохнул он, будто все это время задерживал дыхание.
— Хорошо, тогда говори спокойно…
Я видел, как ему не терпится, но он старательно проговорил, тщательно подбирая слова:
— Если у мага есть ваша личная вещь, которой вы долго пользовались, то он может через неё попробовать прочесть ваши мысли… А если есть ваши волосы, или зубы, это даже лучше, тогда он может попробовать вложить свои мысли в вашу голову.
— Но воздействовать напрямую не сможет? Остановить сердце, например… Заставить самовозгореться, или превратить кровь в кислоту… Это яд такой…
— Нет, сэр Альнар, на расстоянии такого не сделать… — произнес он. — Маг всегда должен видеть объект перед собой, иначе ничего не получится.
Я решил уточнить, а то мало ли, с чем мне еще предстоит столкнуться:
— Значит, если маг будет меня видеть, тогда это сделать реально?
— Думаю, маг высшего порядка мог бы попробовать… Но не волнуйтесь, такая тонкая магия требует необыкновенной концентрации, один не верный жест, или слово, или даже тональность звука и ничего не выйдет…
— Понятно… — протянул я. — Думаю, что я стоять без дела тоже не буду, попробую хотя бы камень кинуть…
— Да, этого будет достаточно, — согласился маг. — На самом деле, сэр Альнар, легче сдвинуть горы, чем сделать то, что вы описали… Я могу заставить перо писать вместо меня, но легче сделать это руками…
Я подумал, что надо бы побольше узнать о магии и обо всем, что с ней связано… Как жаль, что нет времени… А Итий молодец, так много связанных предложений, держится, я сказал со вздохом:
— Что ж, спасибо, Итий. Последняя просьба, не мог бы ты дать мне какую-то защиту… Ну, хоть какую-нибудь…
Он замялся, но потом сказал мягко, извиняющимся тоном:
— Универсального средства, как бы, нету… Простите, сэр Альнар.
— Что ж, и на том спасибо, Итий. Хотя жаль, что нету…
Я вернулся в покои, уставший и измученный за долгую бессонную ночь. За окном во всю светит жаркое полуденное солнце, а противные петухи всё равно покукарекивают. Я не стал даже разуваться, прыгнул в огромную кровать, счастливый, что могу спокойно выспаться. Все в безопасности, Сафир на свободе, Валету ничего не угрожает, а моя смерть, ну, тут не совсем ясно, но думаю, что если и нападет, то не сегодня… Задернул тяжелые прикроватные шторы, которые почему-то называют балдахином, и зарылся в одеяло с головой, что б уж точно ни петухи, ни солнце… Сон, сон, сон…
Проспал весь день, и смог бы спать еще сутки, если бы не разбудили голоса. Сразу узнал басовитый рык Сафира, он с кем-то разговаривает, но тон всё повышается… В борьбе между ленью и любопытством первая пала смертью храбрых.
Потихоньку приподнялся на локтях, боясь, что могу выдать своё присутствие, но мягкая перина не издала ни звука, а щелочки между шторами вполне хватило, чтобы увидеть большую часть комнаты. Диалия стоит у окна, за которым кромешная темень, руки скрещены на груди, а Сафир пыхтит от злости сзади. Я подумал, что превращаюсь в летучую мышь, бодрствовать приходится по ночам, плюнул, с интересом стал наблюдать за происходящим, нет, ну а что? Это моя комната, в конце концов… Сафир с трудом взял себя в руки, сказал уже спокойно:
— Я не понимаю, почему ты не хочешь остаться здесь? Тот дом, где мы прислуживали, теперь мы станем его полноправными хозяевами! У нас будет свой сад, слуги… Работы здесь полно, я могу быть главой всей этой крепостной стражи…
— Тут главный Луд, — тихо поправила она.
Сафир шумно фыркнул, сказал со смешком:
— Я лучше любого из здешних воинов, и легко докажу это!
Диалия промолчала, только едва заметно покачала головой, а Сафир опять вспыхнул:
— Да почему нет?! Ты ни в чем не будешь нуждаться…
— А как же твои друзья? Ты не можешь оставить их…
— Могу, они не дети, со своими жизнями разберутся сами!
Я следил как Сафир ищет все новые доводы, почему им надо остаться, а Диалия все так же не поворачиваясь качает головой, наконец, он не выдержал, рывком развернул её к себе, выдавил зло:
— Если ты не хочешь быть со мной, просто скажи это! Или дело в чем-то другом?
Я смотрел, как на её лице сменилась масса эмоций от испуга, до печали, как вдруг она всем телом прижалась к Сафиру, и я увидел, как мелко задрожало её тело, а следом послышались настолько жалобные всхлипывания, что даже непробиваемый Сафир, замер, боясь пошевелиться. Лица её я не увидел, прижавшись к Сафиру, голову она отвернула в другую сторону, а он тихонько погладил её по спине, спросил едва слышно:
— Ну, что случилось? Диалия, если тебя кто-то обидел…
— Граф… — прервала она.
Сердце моё рухнуло куда-то вниз, а Сафир слегка отстранил её, а она сразу закрыла лицо руками, он спросил:
— Что сделал Граф?..
Диалия разревелась еще сильнее, по крайней мере, тело её затряслось, как от лихорадки, всхлипнула громко:
— Теперь ты бросишь меня, да?..
Сафир побелел, я увидел, как желваки на его лице заходили ходуном. Спросил ледяным голосом:
— Он трогал тебя?..
Диалия вырвалась из его рук и снова прижалась, стараясь спрятаться от его глаз, прошептала на выдохе с такой горечью, что у меня дрогнуло сердце:
— Прости меня…