Первым заметив неладное, Вик замедлил шаг и оглянулся через плечо. Отставший от группы Андрей медленно, будто в трансе, топал по траве к останкам жилого дома справа от дороги. Вновь взглянув на маячившие впереди большие валуны, отмечавшие границу деревни, охотник с силой сжал кулаки. «Пока остальные не заметили пропажи, можем успеть выйти. Практически без потерь». Часы на руке натужно стонали. «Мы можем уйти. Надо лишь оставить его. Это же такая малость… Черт, Вик!». Выдохнув сквозь сжатые зубы, он развернулся и зашагал обратно.
— Двигайтесь дальше, — выплюнул охотник, обращаясь к догнавшему его Ермолову.
Капитан грубо схватил парня за локоть, заставив остановиться.
— Забываешься, охотник.
— Командир, — голос Скальда звучал удивленно. — Смотрите, там Сом и…
— Заткнитесь и шевелите поршнями, — прорычал Вик, не поднимая головы.
Он рывком высвободил руку.
— Достаточно! — сдерживаемая до поры злость так и клокотала в горле Гусара. — Слушай сюда, малец, в группе старший по званию — я. А значит…
Л
— Товарищ капитан, — как и совсем недавно у гермы убежища, Вик не говорил, а шипел. От этих плотоядных интонаций Ермолов едва не дрогнул.
Охотник схватил офицера за воротничок, оказавшись вплотную к нему. Мужчина почувствовал обжигающее дыхание на лице. Ледяные глаза Вика, казалось, выжигали дыры на подкорке черепа.
— А мне насрать, кто ты, что ты и чем ты. Я сказал: взял своих собачонок за шкирки и двинул дальше. Молча, послушно и без вопросов. Как и положено мясу.
— Щенок…
Намечавшуюся расправу в зародыше оборвал звонкий короткий щелчок. Одновременно с ним часы на руке охотника брызнули мелкими серебристыми осколками и деталями механизма, заставив его самого отступить на шаг, а Ермолова закрыть лицо рукой.
— Черт, окно закрылось, — пробормотал Вик, стряхивая с запястья ставший бесполезным раскуроченный браслет.
Не успели часы коснуться земли, как налетела плотная стена тумана. Застилая глаз и проникая в легкие, он поглотил, растворил в себе окружающий пейзаж. Мгновение спустя мертвенная тишина спящей деревни лопнула, как мыльный пузырь. Со всех сторон стали доноситься неясные звуки: вздохи, всхлипы, шелест. В белесой взвеси тумана на грани зрения замелькали размытые силуэты. Повеяло холодом. Он давил на сознание, проникал в разум и резал, крошил, вселяя панический страх, тоску и почти физическую боль.
Неясные фигуры двигались медленно, прерывисто, будто сломанные шарнирные куклы. От неловких движений падали и поднимались вновь. И стонали… Или выли волками. Какофония ввинчивалась в уши и приумножалась, многократно отражаясь от стенок черепа.
— Только не стреляйте, — настороженно проговорил охотник, заметив, что все бойцы схватились за оружие. — Пули не причинят им вреда, лишь разозлят. Пока они еще слабы и неуклюжи. Потому не…
Налетевший порыв ветра на мгновение разметал крылья кисельного тумана, позволяя рассмотреть существ, взявших отряд в кольцо. Очередную фантазию больного мира.
— Огонь на поражение! — приказ Ермолова набатом прогремел в головах солдат.
Группа взорвалась веером пуль. Встав спинами друг к другу, они поливали горячим свинцом приближавшихся тварей. К грохоту автоматного огня присоединился лай «Печенега». И чей‑то безумный хохот. Пули навылет прошивали тела, задрапированные в истрепанные балахоны, сбивали нападавших с ног.
— Прекратить огонь! — зычно прокричал Гусар, когда в зоне видимости не осталось ни единой стоящей твари. — Ну вот, малец, все решается гораздо проще. Группа, по боевым парам, и двигаемся назад. Нужно забрать Сома.
Заметив, что Вик, и не думая сойти с места, сжимает в одной руке извлеченный из кобуры «Грач», а другой медленно тянется за спину к рукояти клинка, Ермол усмехнулся.
— Поздно спохватился, щенок. Плоховато у тебя с реакцией. Видать, перехвалили.
— Заткнись! — рыкнул охотник, озираясь. — Вот теперь у нас реальные проблемы.
— Ты…
Одна из фигур на земле заворочалась. Раздался странный звук, напоминающий хруст костей. Медленно, будто неохотно, она начала подниматься. И вслед за ней, как по сигналу, задвигались остальные. Выпрямляясь, твари размытыми темными росчерками растворялись в тумане.
— Что за черт?
— Капитан, слушай внимательно, — Вик говорил быстро. — Забирай группу, и дуйте к выходу из деревни. Если хотите жить.
— Что это за твари?
— Банши…
Со всех сторон раздался слаженный пронзительный крик десятка глоток.
— Очень голодные банши.
Ножом рассекая туман, к стоящему чуть в стороне Кириллу метнулась тень. Настолько быстро, что тот успел лишь плашмя выставить вперед автомат, в который тут же вцепились две когтистые лапы. Склизкая кожа на них непрерывно двигалась, будто состояла из клубка мелких змееподобных существ.
В мгновение оказавшись рядом с солдатом, Вик резко рубанул по рукам монстра, отсекая кисти, упавшие на землю со смачным плюхом. Тварь взревела. Из‑под ветхого капюшона, скрывающего ее голову, пахнуло гнилым смрадом. Охотник махнул клинком вновь, метя в шею, но наткнулся на пустоту. Оставив конечности, существо растворилось в тумане.
Твари буквально посыпались на группу со всех сторон. Ни на минуту не замолкая, они мелькали в кисельной взвеси, нападали и вновь исчезали в белесых клубах. Непрерывно отстреливаясь, бойцы медленно пятились.
— Ермолов! — прокричал Вик, стараясь перекрыть вой мутантов и грохот оружия. — Выход из деревни по правую руку. Двигайтесь быстрее. Самых шустрых отстреливайте. Это их не убьет, но может затормозить.
— Виктор, стой, ты куда?
Невысокая фигурка охотника, будто последовав примеру банши, растворилась в тумане в противоположном направлении.
— У нас кое‑кто отстал. Если он еще жив…
* * *
— Отойди от этого! — настырный голос ввинчивался в уши, разрывая в клочья негу.
— Зачем? Это мама… — Андрей с нежностью смотрел на сидящую перед ним женщину.
Она улыбалась уголками губ, безмолвно глотая слезы. Так хорошо, так спокойно с ней рядом. Будто и не было почти двух десятков лет. Будто она и не уходила, оставив его одного. Маленького, дрожащего, не знающего, что ему делать и как жить дальше без нее. И без сестры. От невысказанной тоски и годами сдерживаемой нежности колет в груди. Нет, не совсем в груди. Выше… там, где ее холодная рука касается шеи.
— Что бы ты сейчас ни видел, это не твоя мать. Присмотрись! — Вик стоял в паре шагов за Андреем и пытался выцелить тварь, сидящую перед парнем. К сожалению, тот стоял слишком неудачно, загораживая ее спиной. Подойди охотник ближе, и разволновавшаяся банши просто оторвет парню голову. Он такое уже видел. Краем глаза Вик заметил движение за спиной. Сородичи твари, те, что не участвовали в загоне основной группы, начали медленно охватывать его кольцом.
— Нам нужно уходить.
— Зачем? — Сом чуть повернул голову и бросил недоуменный расплывшийся взгляд на охотника.
По его шее текла тоненькая струйка крови.
— Я не хочу. Я останусь здесь, с мамой…
«Надо просто бросить его, и дело с концом. В одиночку смогу уйти. Тварь уже присосалась и так просто не отпустит. А даже если, он, скорее всего, отбросит копыта сразу после разрыва контакта. Решайся же».
Но Вик продолжал стоять, сжимая в руке рукоять пистолета. С какой‑то потаенной жадностью он наблюдал, как парень мягко гладит существо по капюшону, не замечая, что на ладонях остаются нити ветхой ткани вперемешку со слизью и чешуей. Двери запертых в бессознательном воспоминаний на мгновение предательски приоткрылись.
— Мама! Мамочка!! Пожалуйста, мама! — тонкий детский крик, в котором смешались мольба, страх и… Понимание. Понимание, что мамы больше…
Выстрел.
«Бросить его? Не могу…»
— Андрей, прошу тебя. Присмотрись к ней. Всего на мгновение. Ну, зачем мне врать? — охотник опустил пистолет, уговаривая парня, как маленького ребенка. — Оно обманывает тебя, играет с тобой. Это не мама.
Сом замер. Голос Вика звучал странно, непривычно. Не было холода, жестокости и звериных ноток. Изменились не только интонации, но и тембр. Будто у Андрея за спиной стоял совершенно другой человек.
«Присмотрись… И что же я там увижу?» Парень прикрыл глаза. Выдохнул и вновь распахнул. Перед ним, все так же грустно улыбаясь, сидела его мать. В шее кольнуло особенно сильно, заставив парня скривиться.
— Ничего, не пугайся, мам, просто… Мама?
Неожиданно черты ее лица дернулись, заволоклись белесой дымкой. Болезненная пульсация в шее нарастала, и будто в такт с ней по родному облику пошли волны. Пропал нежный свет глаз, лицо перестало быть живым, превратившись в гротескную маску. Андрей попытался отпрянуть, но что‑то с силой дернуло его назад, заставляя вглядываться в то, что сидело перед ним. Будто расплавленный воск, бледная кожа начала слезать с лица женщины, обнажая истинный облик. Это нельзя было назвать человеком. ЭТО им и не было. На морде существа, ни на минуту не останавливаясь, шевелились небольшие змеи, пауки, мухи, черви. Сплетаясь, наползая друг на друга, они образовывали жалкое подобие человеческого лица. Провалы на месте глаз и носа, беснующийся клубок ползучих тварей на месте рта. Все это истекало мерзкой слизью, пахнущей сладковато — кислыми нотками гниения.
— Что за черт… — пробормотал парень и вновь дернулся назад, но лишь сместился чуть вбок от держащего его за шею монстра.
В следующий миг голова банши брызнула во все стороны насекомыми и осколками желтоватых костей, раскуроченная выстрелом Вика. Андрей начал оседать, но был подхвачен сильными руками.
— Аллилуйя! Я уже беспокоиться начал, — смешливый голос охотника пробивался будто сквозь толщу воды.
Обезглавленное тело банши упало на спину, раскинув руки. Полы балахона распахнулись, открыв пожелтевший и потрескавшийся от времени человеческий костяк, от которого во все стороны устремились мелкие ползучие твари.
Почуяв, что стало с их товаркой, остальные существа взвыли.
— Эй, парень, не время отдыхать, — пробормотал Вик, схватившись за рукоять клинка. — Нам сейчас будет очень жарко. Андрей, ты меня слышишь?
Переведя взгляд на Сома, охотник чертыхнулся. Глаза парня закатились, на бледном лбу выступила испарина. Дыхание частое, прерывистое. На шее, там, где держала банши, висел целый клубок черных пиявок, наполовину всосавшихся под кожу в яремную вену.
— Твою ж мать!
Не обращая внимания на быстро приближавшихся монстров, Вик схватил переплетенных гадов за хвосты и с силой дернул. Из шеи Андрея брызнул веер крови, сам же парень выгнулся дугой, едва не отбросив спасителя. Скинув с ладони присосавшихся было пиявок, охотник придавил коленом грудь Сома, одной рукой прижал его голову к земле, а средний и указательный пальцы другой сунул в рану. Жар из‑под сердца, пробежав по артериям, впился в раскуроченную хищником вену Андрея, ненадолго запечатывая ее.
— Жмурик, три минуты на оклематься! — прокричал Вик, из сидячего положения разворачиваясь к самой шустрой твари и принимая ее на клинок.
Взвизгнув на ультразвуке, банши отлетела в сторону, прячась за спины подоспевших товарок.
Дверь маленькой землянки содрогалась от мощных ударов. За ней раздавались азартные мужские крики и ругань. Молодая девушка суетилась, воздвигая из кустарной деревянной мебели баррикаду. Шестилетний ребенок прижимался к груди сидящей на полу матери, роняя безмолвные слезы. Мальчик стыдился их, пытался скрыть. Ведь мама всегда говорила, что он — мужчина, а мужчины не должны плакать. И бояться. Мужчины должны с оружием в руках защищать своих родных. Только вот он еще совсем маленький и даже поднять их ржавую двустволку не в состоянии. Что уж говорить о том, чтобы натянуть огромный блочный лук сестры.
— Андрюша, маленький мой, послушай, — голос мамы чуть дрожал, но лица ее не покидала улыбка.
Мягкая, нежная, проникающая своим светом в самые отдаленные уголки сжавшейся от страха души. От ее тепла казалось, что никакие беды на свете ребенка не коснутся. Казалось, что бы ни случилось, все будет хорошо.
— Не плачь, родной. Это всего лишь игра. Помнишь, мы уже играли в кротов? И рыли небольшую норку за стеной землянки? Наше с тобой потайное место. Даже Катенька о нем не знает.
— Мам, дверь долго не выдержит…
Зажав сыну уши, женщина угрюмо обратилась к дочери:
— Кать, не пугай брата. Я его спрячу и помогу тебе, хорошо?
— Ладно, ма, только быстрее. Даже если…
Девушка откинула с глаз пушистые, чуть вьющиеся платиновые волосы и обеспокоенно глянула на дрожащую груду мебели.
— Не волнуйся, я прикрою.
Она шутливо козырнула и провела пальцами по хвостикам стрел в висящем на бедре колчане.
— Прям как отец.
Женщина улыбнулась и отняла ладони от ушей мальчика. Прижав их к щекам сына, мягко подняла его голову, заставляя смотреть себе в глаза. Длинные волосы стекли с плеч, пушистым пологом отгораживая перепуганного ребенка от остального мира.
— Андрюша, а давай сейчас опять поиграем? Я буду куницей, а ты — маленьким кротенком. И если ты хорошенько не спрячешься, я тебя съем!
Отпустив лицо сына, женщина, скрючив пальцы наподобие лапок хищника, нежно защекотала живот мальчика.
— Съем, съем, съем!
Взвизгнув сквозь хохот, малыш, кувыркнувшись, откатился от матери. Топая пяточками в вязаных носках, побежал в дальний угол землянки, моментально скрывшись под деревянной кроватью. Заскрипели разбираемые доски, и вскоре мальчик затих.
В этот момент дверь дрогнула особенно сильно и немного приоткрылась. Азартные крики за ней стали громче.
— Все. Ну что, дорогая, — сосредоточенно проговорила женщина, поднимаясь с колен.
Взяв лежащую неподалеку двустволку, она распотрошила коробку с патронами. С силой переломив оружие, загнала два заряда.
— Жены и дочери русских офицеров не сдаются без боя, да?
— Да, мама, — Катя едва слышно всхлипнула, изо всех сил сдерживая слезы. — Еще посмотрим, кто кого!
Голос девушки был излишне бодрым. Отойдя от баррикады, она чуть дрожащими руками выудила одну из стрел и наложила на тетиву.
А потом были лишь невообразимый шум, грохот выстрелов и крики. Маленький Андрюша с силой сжимал уши, свернувшись в комочек в спасительной тьме. Без устали повторяя про себя: «Я — крот, я — крот… Куница меня не найдет. Куница меня не съест. Я — крот».
Сколько это длилось, он не знал. Вычленить отдельные звуки из какофонии, грохочущей за стеной, было почти невозможно. Почти. Но вот визг сестры оборвался на пике, и громко, с надрывом прокричала мама. К шуму добавились новый грохот, похожий на лай автоматического оружия, что он раньше часто слышал в боевиках.
А потом все стихло.
— Совсем чуть — чуть не успели… — донесся до мутнеющего сознания мальчика глубокий, с легкой хрипотцой, голос.
— Командир! Эта женщина еще дышит. Подождите, мы вам поможем! Док, сюда!
Опять тишина, разбавленная шелестом и булькающими звуками.
— Я ничего не могу сделать. Множественные пулевые ранения, а потом они ее еще и… твари.
— Пожалуйста… — глухой, едва различимый шепот. Мама, это мамин голос.
— Мама! — вскрикнул Андрей и тут же зажал себе рот обеими дрожащими ладошками.
— Вы слышали?
— Сын… спасите… Там… за крова… — она зашлась хлюпающим кашлем и затихла.
Андрей дрожал всем телом, вжимаясь спиной в земляную стену укрытия. Слезы непрерывным потоком лились по чуть впалым щекам. Смешиваясь с песком, они оставляли мутные дорожки, так похожие на извилистые бурные реки его родного края. Его мира, что сейчас крошился и стекал по щекам солеными каплями.
Раздался шум отодвигаемой кровати, и затем хруст ломаемых досок стены. В глаза мальчика ударил яркий свет фонарей.
— Командир, тут и правда ребенок! Эй, малец, — большая угловатая фигура загородила проход, отделяя его от пахнущего порохом и кровью хаоса, творящегося в землянке. — Как тебя зовут?
— Андрейка… — слова вылетели перед мыслями, но страшно почему‑то не было. От этой фигуры веяло силой. И безопасностью.
— Андрей, значит. А меня Антон. Антон Чугунов. Можешь просто Чугун.
Сом приоткрыл слезящиеся глаза. Первое, что он почувствовал, — будто находится в оке урагана. Вокруг вихрем носилось нечто темное, непрестанно кричащее перлы, от которых даже у прожженного сапожника порозовели бы уши. Словесную дуэль с этим нечто вело разом несколько глоток, визжащих столь жутко, что даже ёжик на голове парня зашевелился.
— Вик? — Андрею казалось, что он прокричал, на самом же деле лишь едва пошевелил губами.
Впрочем, и этого хватило, чтобы острый слух охотника уловил слово.
— Очухался? Давай, брат, не время спать!
Оттолкнув налетевшую банши, Вик быстро убрал один из клинков в ножны и, сунув в руки слабо соображающего парня валявшийся на земле пистолет, подхватил его под плечо.
— А теперь двигай ножками и стрелять не забывай! Только меня свинцом не накорми. Я сытый!
Безумно хохотнув, охотник рубанул по лапе ринувшуюся в атаку тварь и ломанулся вперед с такой скоростью, что Андрей едва успевал переставлять ноги.
* * *
— Нет, товарищ командир, ну так нельзя! Нужно помочь парням! — раздраженно бросил прапорщик, поднимаясь с земли. — Где это видано: сидеть на жопе смирно, пока их там твари на куски рвут!
— Антон, сядь! — рыкнул в ответ Ермолов, глотнув из фляжки. Плюнув на экономию, вылил немного воды на ладонь и протер невыносимо зудевшие шрамы на лице. Фыркнул, сдувая капли с усов.
— Но, Лёха!
— Не забывайте о субординации, прапорщик! Это ты от пацанят своих нахватался, что ли? Шило в сморщенном заду заиграло?
— Нормальный у меня зад… — пробормотал Чугун, оседая обратно в траву. — Многим из молодняка на зависть…
Ермолов сжал виски. Голова гудела так, будто кто‑то, как давно в учебке, надел на нее двадцатилитровую кастрюлю и от души прошелся половником.
— Как скажешь. Только вот объясни мне, Антошенька. Ну, отпущу я тебя туда. Заметь, отпущу одного. Потому как не хочу так глупо рисковать молодняком. И что ты будешь делать?
— Доберусь до парней и помогу выйти.
— Ага, а от баншей этих ты чем отбиваться будешь?
— Вестимо, шквальным огнем, — прапор тряханул в руках «Печенег».
— Отлично. А ты заметил, что им категорически все равно до количества всаженных в них пуль? Мы сами едва ноги унесли, хотя боевая мощь отряда немного выше твоей собственной.
— Заметил, конечно, но…
— Что но? Ты же, как медведь, неповоротливый. Да они схарчат тебя и не подавятся. Кому ты, откинувшийся, помогать будешь? Как?
— Товарищ командир. Если позволите, мы с Медведем могли бы пойти. Нам быстро и бесшумно передвигаться не в новинку, — обратился к Ермолову Лис, прижимая бинт к рассеченной брови.
— Господи, и вы туда же. Вы что здесь все, совсем охренели? Забыли, что за неподчинение приказам командира по законам военного времени — расстрел? Сидите смирно! Это приказ!
— И что это мы тут шумные такие? Давно с местной живностью не общались? — раздался за спиной капитана полный яда голос.
Следом на границе тумана показалась широкая многорукая фигура. Приближаясь, она постепенно преобразовалась в охотника, буквально волочащего на плече Андрея. Рванувшись к потерявшему сознание парню, прапорщик поддержал его с другой стороны и помог дотащить, за что получил короткий взгляд Вика с легким налетом благодарности.
— Док, сюда. Помощь нужна, — опустив Андрея на траву, охотник отошел от него, освобождая место врачу. — Как тебя звать?
— Так и зови Доком. Что с ним? — присев на корточки рядом с парнем, медик начал копаться в аптечном боксе.
— Банши с ним. Вена задета.
— Но кровь остановилась. И края раны… Ты их что, прижигал?
— Что‑то вроде того, — хмыкнув, Вик отошел еще дальше и опустился на землю. — Зашей его, и топаем отсюда. С «трехсотым» на руках далеко не уйдем, но хоть на пару километров отойти стоит.
* * #
По торчащим из обсидиановой воды огромным бетонным валунам — последним напоминаниям о стоявшей здесь дамбе — прыгал человек в глухом темном плаще, тихонько бормоча себе под нос. Река уже успокоилась, и переправа, хоть и стала делом довольно кропотливым и далеко не сухим, все же осталась возможной. Если не страшны хищники, таящиеся в воде. К счастью, путнику они были безразличны.
— Кажется, они далеко ушли…
— Но для верности стоило подождать еще немного.
— Да сколько можно? А вдруг след потеряю.
— На широкой трассе это будет проблематично.
— Ага, конечно.
— Конюшня!
— Заканчивайте детский сад. Это заразно.
— Боишься стать ребенком?
— С ума сойти боюсь. И так вон прикидывался дебилоидом, экс — трасенсом — недоучкой.
— Ну, по факту, ты — он и есть.
— Да сейчас. Я абсолютно здоровый человек.
— Только разговариваешь сам с собой, на десяток голосов.
— Я разговариваю не с собой, а с вами.
— Так, может, мы — твое раздесятерившееся внутреннее «Я», и ты давно сбрендил?
— Не дождетесь. Кстати, как вояки‑то меня отпустили? Кажется, даже не заметили, как ушел.
— Подумаешь, премудрость. Мы просто тебя прикрыли.
— Каким таким образом?
— Сдвинув пласты видимого… Долго объяснять, да и не поймешь ты. Лучше под ноги смотри.
— А, черт, ну вот опять.
— Что и требовалось доказать.
— Я так всю рыбу разбужу.
— Ну, по факту, тут живет не совсем рыба…
— Заканчивай умничать, кукла! Блондинкам не положено иметь мозги.
— Прекратите препираться. Впереди территория банши.
— Если скажу, что мне ссыкотно, ничё так будет?
— Угомонись, прикроем. Просто иди вперед.
Добравшись, наконец, до берега, человек в плаще скрылся в клубах белесого тумана.