ГЛАВА I. Визит к Звездочету

День начался неудачно. Набрав номер телефона редакции, Думов услышал очередной отказ в приеме на работу и в отчаянии заметался по комнате. После развода с женой он уже три года жил один и довольствовался малым. Но прошедшие после увольнения месяцы значительно опустошили его кредитную карту, и надо было срочно устраиваться на работу.

Заглянув в пустой холодильник, Думов осознал неизбежность похода в магазин. Едва он вышел из подъезда на раскаленную от палящего солнца улицу, как его атаковал со злобным лаем огромный доберман. Хозяин пса даже и не подумал вмешаться и с насмешкой наблюдал за испугом соседа по дому. Это еще больше вывело Думова из себя:

— Уйми своего раскормленного кобеля! Сам недавно вылез из грязи в князи, а уже дерьмо за своей собакой убирать ленишься. Во двор скоро не выйдешь.

— А зачем мне этим заниматься, если ты за пятьсот целковых за моим псом все тут подчистишь? Я не шучу: бери деньги и приступай к делу.

«Сбить бы его сейчас с ног и попинать, ломая кости!», мелькнуло в затуманенном злобой мозгу. Но благоразумно отказавшись от схватки с разбогатевшим на продаже мебели здоровяком, Думов в бессильном гневе покинул двор.

Зайдя в магазин, он купил свой обычный холостяцкий набор: сыр, колбасу, хлеб. Немного подумав, направился в винный отдел. Купив бутылку водки, Думов вышел на улицу. Но идти домой и пить одному не хотелось. Оглядевшись по сторонам, Думов направился в видневшийся неподалеку сквер и присел на скамейку. Внезапно из-за ствола старого тополя вывернулся мужчина лет сорока в серых брюках, зеленой армейской рубашке с перекинутой через плечо спортивной сумкой. Он вполне мог сойти за собравшегося за город дачника, если бы не темносиние татуировки на крепких загорелых пальцах. Незнакомец приветливо улыбнулся:

— Чего пригорюнился, земляк?! Жизнь наша, как зебра. Сегодня у тебя темная полоса, а завтра в светлую с головой окунёшься. Я лучше любой цыганки предскажу, что скоро тебе масть попрет и сорвешь крупный «банк». Меня, кстати, Георгием кличут, а тебя? Ну вот, Петя, и познакомились. У тебя случайно выпить не найдется? А то со вчерашнего вечера трубы горят. Есть? Я так и думал. Только пить будем в другом более укромном месте. Шагай за мной и не отставай.

Невольно подчинившись властному тону, Думов послушно последовал за подвернувшимся собутыльником. Подойдя к бетонному забору, бродяга раздвинул кусты и нырнул в открывшийся пролом. Чуть поколебавшись, Думов последовал за ним и очутился в заброшенном садике с заросшим трясиной небольшим прудом. Указав на груду деревянных ящиков, бродяга приветливо пригласил:

— Прошу в наш отель. Доставай свое угощение. Да и я напросился не на халяву.

Георгий извлек из сумки два пластиковых стаканчика и кусок сала, который начал резать ножом с наборной рукояткой. Заметив направление взгляда Думова, усмехнулся.

— Вижу тебе «финочка» приглянулась? Это зря: таким слабонервным как ты, таскать с собою — опасно. Я в зоне насмотрелся: один жене в ссоре живот проткнул, а другой приятеля по-пьяному делу до сердца лезвием достал. Ну, разливай, Петя, а то разговор на сухую плохо идет. Так за что выпьем?

— Есть у меня один тост еще со студенческих времен. Когда с однокурсниками встречаемся, то всегда под него пьем: «Ты и я одной крови».

— Знаю, читал в детстве о Маугли, выросшем в джунглях. Решив сказать мне приятные слова, ты не ошибся. Я ведь тоже вырос в интеллигентной семье и сам в школе отличником был. Только однажды поехали после выпускных экзаменов в лес на пикничок с девчатами. А тут гроза, ливень. В поисках укрытия забрели в дачный поселок. Взломали дверь в большом доме, чтобы переночевать. Продукты из холодильника съели. А рано утром нас милиция повязала. Ради высоких показателей уголовное дело за кражу со взломом завели и осудили. Пока на зоне парился, родители от горя умерли. Освободился, а идти некуда. С тех пор еще четыре раза в зону приземлялся, но уже за более серьезные дела. О детстве своем благополучном уже и не вспоминаю, словно не со мной было. А вот за то, что мы с тобой одной крови с удовольствием выпью.

Думов свою порцию проглотил с желанием и сразу почувствовал, как на душе стало легче. Внезапно из пролома в бетонной стене вынырнула худенькая явно уже подвыпившая женщина лет 30, одетая, несмотря на жару, в сатиновые шаровары, цветастую юбку и красный вязаный свитер:

— А меня, мальчики в долю возьмете? Я сегодня не пустая: одного приезжего лоха развести удалось.

И женщина горделиво поставила на ящик завернутую в газету начатую бутылку дешевого портвейна.

Георгий одобрительно кивнул головой:

— Ну что ж, гостям всегда рады. Тебя как кличут?

— Зови сегодня Ольгой. А завтра видно будет. Только мне больше плесните: догонять буду.

— Мы не против. Вот Паша, предлагает выпить за то, что мы тут все одной крови. Как считаешь?

Девица с готовностью кивнула:

— Он прав: в бане и во время выпивки мы все равны. А то, что наш друг в костюмчике приличном еще ничего не значит. Иногда подобные типы со мной такое вытворяют, что и в голову обычному нормальному мужику не придет. Ладно, не обижайся: я же вижу, что ты не из таких извращенцев. Давай, начнем.

Новая доза пошла тяжелее, и Думов с непривычки почувствовал головокружение и тошноту. Он словно в тумане наблюдал как опьяневшая женщина, кокетничая, перекидывалась незамысловатыми шутками с Георгием. Наконец, решившись, она поднялась и присела на колени к приглянувшемуся ей мужчине. И тут внезапно Георгий, крепко сдавив захрипевшее горло женщины, начал наносить ей удары ладонью по голове и туловищу.

Думов вскочил и попытался вмешаться. Но бродяга легко отбросил его в сторону. На миг получившая свободу Ольга успела сдавленно прохрипеть:

— У тебя, что крыша поехала, придурок? Если есть претензии, то скажи!

— А ты не помнишь, стерва, откуда ветер дует? Год назад меня клофелином на этом самом месте угостила и обчистила как липку. На деньги мне наплевать. Как пришли, так и ушли. Только вот доктора меня тогда еле откачали. Больше месяца в больнице провалялся. За эту подлянку дал клятву рассчитаться. Только найти не мог. А сегодня ты сама на меня выплыла и не узнала. Да и не мудрено: каждый день по несколько мужиков охмуряешь. Каждого ведь не запомнишь.

— Да зачем мне клофелином баловаться? Я баба добрая. Меня и так мужики балуют, угощением не обносят. Обознался ты. Я на этой точке всего три месяца кручусь. Небось, мозги свои с того раза подрастерял и собрать назад не можешь.

Думов, потирая ушибленный при падении бок, поспешил вмешаться:

— Ты, Георгий, горячку не пори. Вполне мог обознаться. Мало ли здесь возле вокзала девиц, похожих на неё болтаются.

— Ты, Паша, в наш разговор не встревай. Без тебя разберемся.

Постепенно, побелевшие от ярости глаза бродяги приняли осмысленное выражение. Он шагнул к ящику, и взяв нож, протянул его Думову:

— Возьми и порубай еще сальца. Пока я эту кралю буду учить уму-разуму.

Думов поспешно схватил нож. В его голове промелькнуло: «Сейчас он убьет эту несчастную девку, а потом возьмется за меня. Живой свидетель преступления ему не нужен. Надо его опередить и всадить лезвие в ямку чуть пониже прыгающего при разговоре вверх и вниз кадыка».

Заметив его взгляд, бродяга, оценив ситуацию, предупредил:

— Даже не думай, Пётр. Сломаю руку, прежде чем приблизишь «перышко» к моей глотке. Да и ни к чему это. Раз ты ей сочувствуешь, то отпущу бабу без возмездия. Дай-ка сюда ножичек. А то еще от перевозбуждения, сам порезаться можешь.

Думов нехотя отдал «финку» хозяину и, все еще опасаясь нападения, сделал шаг назад. Бродяга усмехнулся и, желая успокоить собутыльника, повернулся к нему спиной и начал резать закуску. Обрадованная затишьем Ольга медленно, боясь спугнуть удачу, стала продвигаться к дырке в заборе:

— Вы тут, мальчики, без меня теперь отдыхайте, а я пойду от греха подальше, а то еще прибьете по ошибке.

После того, как женщина скрылась, Георгий медленно допил водку, и задумчиво стал жевать сало. Затем, словно очнувшись, кивнул Думову:

— Все, пора отсюда делать ноги. Эта курва, сейчас сюда своих дружков с вокзала приведет, либо по злобе полицию натравит. Уходим.

Выбравшись на оживленную улицу, Думов вслед за Георгием направился в сквер.

Возле скамейки Георгий остановился:

— Все, братан, здесь разбегаемся. Не знаю куда тебе, а я двину отсюда подальше. Чую: здешний климат становится вредным для моего здоровья. Вот, возьми нож себе на память. Может и пригодиться.

Не смея ослушаться, Думов послушно взял протянутый ему подарок. Бродяга поспешно зашагал прочь. Перед тем как завернуть за угол повернулся и, подняв вверх руку, насмешливо крикнул:

— Ты и я одной крови!

И это приветствие жестокого типа с синими от татуировок пальцами заставило Думова внутренне содрогнуться. Он с отвращением выбросил в кусты опасный подарок бомжа, провожая взглядом сверкнувшую в лучах солнца разноцветную рукоятку ножа.

Едва добравшись до дома, рухнул в постель и погрузился в яркие красочные видения. В своем воображении он плавно кружил над хорошо знакомой ему старой московской улицей, то взмывая вверх к башне, напоминающей голову средневекового рыцаря, то, снижаясь, пролетал в самом низу впритирку к разноцветной брусчатке мостовой между рядами теснящихся кафе и магазинов. В этом районе он родился и вырос. И всегда попадая на Арбат, испытывал тоску по беззаботному детству, когда от будущего ждешь только счастья.

Пробуждение от сна не разрушило ожидания радостного события, способного круто изменить его жизнь. И восприняв видение, как подсказку судьбы, Думов поехал на место своего воображаемого полета. В ожидании чуда прошел всю улицу. Но ничего вокруг не менялось. И вновь безысходность закралась в душу Думова:

«Здесь давно уже все не так, как в далеком детстве. В те годы мечталось стать великим и известным. Но мне уже далеко за тридцать, а мало кто знает об авторе многочисленных газетных статей-однодневок. Прошлое полно неудач, а будущее и совсем непредсказуемо».

Внезапно тяжелая рука опустилась на его плечо:

— Ну что, брат, Петруччио, попался с поличным в момент ностальгического путешествия по местам безоблачного детства?!

Думов резко повернулся. Увидев перед собою жизнерадостно улыбающегося школьного приятеля Кольку Дугина радостно заключил того в объятия:

— Привет, Алтын. Вот уж кого не ожидал встретить тут одного и без надежной охраны. Я слышал, ты стал известным бизнесменом, большими делами ворочаешь.

— Преувеличивают завистники. Кое-что, конечно, имею, но с криком «жизнь удалась» в миску с черной икрой лицом не утыкаюсь. Бабло есть, но девать его некуда: больше бутылки водки не выпьешь и двух шашлыков не проглотишь. Даже красивую телку в постель за деньги затащить и то не в радость. Так что завидовать особенно нечему. А вот ты выглядишь совсем уныло. Слушай, у меня в этих местах деловое свидание назначено. Из осторожности мы с компаньоном договорились встретиться с глазу на глаз на этой пешеходной улице, где на «тачке» незаметно не подъедешь и быстро отсюда не оторвешься. Я немного раньше на «стрелку» подъехал, чтобы осмотреться. Так что минут двадцать у нас с тобою есть. Зайдём в ближайшую кафешку, и за чашкой кофе ты мне расскажешь о своих бедах.

Идя вслед за приятелем, Думов скептически подумал:

«Неужели встреча с грозой нашего двора, хулиганом Алтыном, промышлявшим в детстве мелким воровством, и есть ожидаемое мною чудо?»

Сделав заказ, Думов строго приказал:

— Ты, Петя, вокруг да около не ходи: излагай свои дела четко и кратко. Сразу предупреждаю — деньги не проси, не дам, ибо убежден голодному надо давать не рыбу, а удочку. Человек сам должен уметь выкручиваться. Я тебя внимательно слушаю.

— Если совсем кратко, то жизнь совсем не заладилась. Два раза женился. Но через пару лет уходили от меня бабы. Алименты обеим на детей плачу исправно. Любовницы тоже подолгу не задерживаются. И в профессии не везет. Вроде бы хвалят мои публикации, а как сокращения, так первым меня из редакции за дверь выставляют. Ты, говорят, холостяк, и легче без работы перекантуешься. Сейчас опять на свободных хлебах.

— Все, можешь не продолжать, я тебя услышал. Могу предложить работу тысяч на сорок в месяц. Назовем твою должность референт. Я люблю живую работу с людьми, а с бумагами мне возиться нет желания. Для начала приведешь в порядок мой архив, подготовишь красочный буклет к 20-летию создания моей фирмы. В общем, будешь оправдывать свой оклад.

— Хорошо, я согласен. Спасибо, тебе. Только не верю я, что надолго у тебя задержусь. Опять что-нибудь да помешает! И почему я такой невезучий?! Я понимаю, когда человек за свои грехи страдает, а ведь я за собой никакой тяжкой вины не знаю. По крайней мере, не воровал, не брал взяток, не убивал!

— Стоп! Не зли меня, братец. Значит, я по-твоему жулик и проходимец, а ты белый и пушистый, сама невинность в белом подвенечном платье? Помолчи, не возражай! Нашел чем гордиться! Он, видите ли, не грабил никого на улице, поскольку страх не давал рискнуть свободою. И взяток ты не брал, поскольку не давали. И человека не убивал, так как подобной необходимости не возникало для спасения собственной жизни. Но, если в твоей жизни не было соблазна крупно согрешить, то и хвастаться нечего.

— Ладно, не сердись. Я не хотел тебя обидеть. О себе лишь говорил.

— Ты меня не обидел, а задел за живое. Но запомни, я тебе больше не Алтын, а Николай Семенович, поскольку я — босс, а ты мой мелкий служащий. Ладно, обижаться на друга детства долго не буду. Но в дальнейшем за базаром следи. Что же касается твоего хронического невезения, то это не по моей части. Но есть один человечек, способный тебе помочь. Мне он сильно обязан и, если попрошу заняться тобою, то не откажет.

Дугин набрал номер телефона:

— Привет, Звездочет. Это я, Алтын. Придёт от меня человек. Попробуй ему помочь. Деньги с него не бери. В счет твоего долга мне отработаешь. Когда его удобно принять? Хорошо, завтра в восемь часов утра он будет у тебя. Все, до связи.

Взяв бумажную салфетку, Дугин написал адрес Звездочета и протянул приятелю:

— Вот возьми. Ты разговор слышал. Специалист отработает бесплатно. Он тут рядом, в одном из арбатских переулков остаток дней коротает. Завтра с утра тебя ждет. А мне пора. Ты тут еще немного посиди. Попей кофе с пирожным. За все уже заплачено. Держи мою визитку и звони, только не затягивай. В нашем мире судьба переменчива. Так что постарайся не опоздать.

Алтын поднялся и направился к выходу. Думов внезапно заметил, как сидящие за угловым столиком в глубине кафе двое молодых мужчин, оставив на столике деньги за недопитый кофе, поспешили вслед за Алтыном. Думов встревожился:

«Похоже, за Дугиным следят. Непонятно только кто: полиция или бандиты. А может мне только показалось и два обычных посетителя, внезапно вспомнив о важном и неотложном деле, покинули кафе? Нечего зря шум поднимать. Алтын человек опытный и сам разберется, кого сумел так сильно заинтересовать. А мне надо в своих делах порядок наводить. Завтра отправлюсь к Звездочету. Интересно, что он мне скажет?»

Предстоящая встреча внушала ему страх и одновременно давала надежду на лучшее будущее.

На следующее утро точно в назначенное время Думов подошел к старому, невысокому зданию. С трудом потянул на себя массивную дверь. Толстая ржавая пружина, недовольно заскрежетала и растянулась, давая возможность посетителю протиснуться боком в полутемный подъезд. Думов зашагал вверх по желтым каменным ступеням, покрытым трещинами, словно причудливо сотканной паутиной. На третьем этаже, перед нужной ему квартирой Думов остановился, восстанавливая дыхание. Едва он успел крутануть механизм старого звонка, как дверь распахнулась, словно хозяин уже прозорливо предугадал приход визитера. В полутьме прихожей Думов не успел разглядеть лица Звездочета и послушно последовал за высокой худощавой фигурой, одетой в длинный до пола красный халат. Открыв дверь в последнюю по коридору комнату, хозяин повелительно указал Думову на кресло, стоящее в углу возле узкого окна. В полном безмолвии он пристально разглядывал лицо присланного ему посетителя. Думов замер в напряженном ожидании:

«Этот тип одет довольно нелепо: ярко красный халат накинут поверх дорогого костюма, на голове у него едва держится иудейская кипа, с шеи свисает массивный православный крест, а в руках он перебирает восточные четки. Готов угодить поклонникам любой веры. Но мне совсем не смешно от этого немигающего взгляда, словно вытягивающего наружу мою душу и мысли для всеобщего обозрения и осмеяния. Крючковатый нос и увеличенные толстыми стеклами очков глаза придают ему сходство со старым и голодным филином. Так и кажется, что его обвислая от морщин под кадыком шея сейчас свободно закрутиться как у хищной птицы вокруг своей оси. Непонятно, чего ждать от этого типа, который пугает и в то же время завораживающе притягивает к себе предчувствием колдовского успеха.

Наконец, Звездочет облегченно перевел дыхание, словно ему, наконец, удалось поставить посетителю точный диагноз:

— Петр Павлович, насколько я понимаю, речь идет о серии неудач, преследующих вас на протяжении всей пока еще не очень длинной жизни.

— Откуда вы знаете?

— Существует золотое правило: если экстрасенс или колдун задает вопрос, зачем вы к нему пришли, то немедленно бегите от него прочь. Это шарлатан. Поэтому ваше недоумение о моих возможностях проникнуть во внутренний мир человека довольно обидно. Вас прислал весьма уважаемый человек, и я обязан оказать помощь. Но прежде всего, нам надо решить несколько принципиальных вопросов. Почему вы решили, что неудачи в личной судьбе это плохо?

— А кто станет утверждать обратное?

— Скажите, вы человек верующий?

— Я агностик: в церковь молиться не хожу, но и существование Бога не отрицаю.

— Ваша логика понятна: окружающий мир не познаваем, а, значит и доказать существование, как и отсутствие Высшего Разума невозможно. Очень удобная позиция. Но если вы пришли ко мне, значит, верите в предопределенность личной судьбы и чудо. А это уже не материализм. А вот для истинно верящего православного христианина страдания и несчастья здесь на земле это благо.

— Каким же это образом?

— Все просто: жизнь это подготовка к вечности, а смиренное терпение страданий и лишений и есть прямой путь к радостям Царства Небесного. А вы не желаете страдать, и пришли ко мне с просьбой наладить судьбу и освободить от житейских напастей.

— Да я обычный человек и хочу простых людских удовольствий ещё здесь на земле, а не в мифической загробной жизни, которая, скорее всего и не существует.

— Но я не Хозяин Вселенной, а всего лишь дипломированный психотерапевт и врач— гипнолог, способной помочь пациенту в мобилизации его подсознания. Моя методика достаточно эффективна, но стопроцентной гарантии не дает. Все зависит от вашей собственной воли.

— Я согласен на эксперимент. Но в чем он будет состоять?

— Наши житейские невзгоды обусловлены не только собственными грехами, но мы еще вынуждены расплачиваться за нераскаянные ошибки предков.

— Но я не слышал о кошмарных преступлениях в нашей семье. И лично за собой серьёзных грехов не числю.

— Ну, что же давайте для уяснения истины приступим к делу немедленно. Я погружу вас в гипнотический сон, и вы сами узнаете горькую правду о своих предках. За несколько сеансов мы перенесемся из прошлого в наши дни. Глубокое погружение в карму доступно многим медиумам, но точно и правильно истолковать прошлое, увиденное в гипнотическом сне, могут единицы. В том числе, и ваш покорный слуга. Я жду вашего решения.

— Я же сказал, что готов попробовать.

— Тогда еще одно последнее, но крайне важное предупреждение. В дни проведения наших сеансов с вами и вокруг вас будут интенсивно происходить различные крайне неприятные происшествия. Для познания истины, надо будет потерпеть страдания. Если вас это не смущает, то сядьте в кресле удобнее и закройте глаза. Мы начинаем.

Думов послушно выполнил указания, и тут же в ушах зазвучал ритмичный звук метронома. И он ощутил, как его полностью расслабленное тело стремительно, словно на скоростном лифте погружается в темную бездну времени.

… По парковой аллее неторопливо двигалась молоденькая девушка в длинном белом платье. Вокруг распространялся аромат расцветшей акации. Духовой оркестр вдохновенно играл только вошедший в моду грустный вальс «Мокшанский полк на сопках Манчжурии». По рукам молодежи ходило несколько списков текста популярной мелодии, но Дарье Колесовой больше по душе пришлись строки, где автор обещал жестоко отомстить япошкам за почти полностью уничтоженный при прорыве из окружения героический полк. При ее нетерпимости и неудержимом стремлении к всеобщей справедливости Дарья считала единственным достойным возмездием физическое уничтожение врагов. Она бы ушла добровольно на фронт сестрой милосердия, если бы не ее яростная решимость посвятить себя борьбе с ненавистным самодержавием:

«Эти сатрапы не хотят добровольно дать нам свободу. Так пусть страдают их сановники. Умоются кровью и вынуждены будут пойти навстречу нашим справедливым и разумным требованиям».

Людям, заполнившим аллеи городского сада, не могло даже придти в голову, что девушка, похожая на курсистку, пришла сюда по заданию организации эсеров. Время приближалось к полудню. Дарья направилась к крайней скамеечке в конце аллеи. Едва она присела и раскрыла новый томик книги госпожи Чарской «Записки институтки», как к ней приблизился подросток лет пятнадцати, одетый в косоворотку, пиджак и фуражку с лакированным козырьком. Запинаясь от волнения, он старательно произнес условную фразу:

— Барышня, а вам кавалер, пожелавший остаться инкогнито, просил передать презент.

— Я от незнакомых ухажеров подарков не принимаю.

— Тогда открою по секрету. Его Ильей Громовержцем друзья называют.

Пароль был назван правильно, и Дарья протянула руку за перевязанным лентой пакетом, напоминающим упаковку дорогих конфет из французской кондитерской. Ощутив тяжесть изготовленной по заказу боевиков бомбы, Дарья строго приказала явно напуганному секретным поручением юнцу:

— Уходите отсюда быстрее. Незачем вам здесь оставаться.

Внезапно духовой оркестр прекратил играть, и гуляющие люди устремились к эстраде в центре сада. Дарья поняла: прибыл городской голова и надо поспешить.

Она направилась к боковой аллее, где должна была встретиться с исполнителем теракта Вороном. Недалеко от угла эстрады у беседки, она заметила высокого худого человека в очках. Приблизившись к ней, Ворон сделал вид, что ухаживает за девушкой и взял у нее из рук увесистый пакет:

— Что так долго возилась? Нельзя было доставить посылку раньше?

— Не злись, Ворон. Я не опоздала и все сделала своевременно. Успокойся сам, а то нервничаешь слишком заметно для окружающих.

— Есть основания. Городской голова приехал на празднество не один. Его сопровождают жена и сын гимназист. Вынося смертный приговор, мы такой ситуации не предусмотрели. Может быть, отменить операцию?

— Я не знаю. Мне только велели передать тебе «гостинец». Ведь не побежишь сейчас к Грому за советом.

— Ладно. Возьму решение на себя. Мы не щадим себя, почему же должны думать о других? Прощай, Дарья. Живи долго и вспоминай меня чаще. Сама знаешь, почему.

Дарья отвела глаза от бледного лица, идущего на смерть товарища. Она знала, что этот студент в нее давно и безнадежно влюблен. Ее раздражало чувство невольной вины перед этим нескладным человеком, словно она вероломно обманула его радужные ожидания. Резко повернувшись, Ворон направился в сторону эстрады. Оркестр заиграл «Боже, царя храни» и она поняла, что торжественное произнесение патриотических речей закончилось, и сейчас свершится возмездие.

В нарушение приказа покинуть сад после передачи бомбы, она осталась стоять возле входа в беседку. Казалось, время приостановило свой бег. Когда, наконец, до нее донесся глухой звук взрыва, Дарья вопреки всем инструкциям поспешила к эстраде.

Эсерка смогла протиснуться к месту теракта сквозь поредевшую толпу зевак. Среди множества трупов она заметила подорвавшего себя вместе с жертвами Ворона. Но она смотрела, не отрываясь, на десятилетнего сына городского головы, корчащегося от боли на земле, рядом с разорванными телами своего отца и лежащей ничком матери. Взгляд подростка, наполненный болью, был обращен именно к Дарье, стоявшей к нему ближе всех. Глаза мальчишки выражали мольбу о помощи, словно она могла облегчить страдания безвинной жертвы. Не в силах дальше выносить зрелище кровавого месива, Дарья поспешила к выходу. Она обреченно знала, что никогда до конца жизни не сможет забыть этот беспомощный, направленный на нее взгляд погубленного вместе с родителями мальчишки.

Недалеко от выхода из сада, Дарья увидела подмастерья, передавшего ей сверток с бомбой. Его испуганные глаза заставили ее понять:

«Этот паренек тоже ослушался приказа и не ушел отсюда. Если он был просто посыльным, не знающим о содержимом свертка, то теперь ему ясна моя роль в этом взрыве. Надо предупредить Грома».

Дарья ускорила шаг, но при выходе из сада остановилась от внезапной догадки:

«Если я сообщу Грому об опасности моего разоблачения этим подростком, это приведет к неминуемой его ликвидации. Гром не допустит провала всей организаций. Нет, я лучше умолчу: две смерти юных подростков слишком высокая цена даже для блага революции. А если меня все же арестуют по доносу посыльного, буду на допросах молчать, несмотря на физические пытки. А все из-за этого Грома, затеявшего излишнюю конспирацию при проведении теракта. Мог бы этот курьер передать бомбу непосредственно Ворону. Так нет, по мнению Грома, прилично одетая барышня подозрений не вызовет. Это, конечно, правильно, но скорее всего руководитель решил привязать меня кровью к делу революции. Теперь у меня, действительно нет обратного пути. Но о мальчишке курьере я умолчу. Хватит на сегодня невинных жертв».

…Внезапно в воображении погруженного в сон Думова замелькали как в комиксах отдельные картины из дальнейшей жизни Дарьи Колесовой: работа медсестрой, революция, замужество за офицером Красной армии, арест вместе с супругом в 1937 году, и наконец, смерть от голода в лагере в 1942 году. В отличие от окружающих ее подруг по несчастью Колесова легче переносила мучительные лишения, уверенная, что всю свою жизнь справедливо расплачивается за невинную смерть сына городского головы.

И Думов остро ощутил стремление террористки пострадать за свое участие в убийстве подростка. В этот момент его сознание неудержимо устремилось вверх, пронзая плотные слои времени и пространства. И он очнулся в широком кресле в квартире старинного дома, расположенного в одном из Арбатских переулков.

Стоящий рядом с ним старик с крючковатым носом требовательно произнес:

— Рассказывайте все увиденное вами в мельчайших подробностях.

Думов начал говорить. Вспоминать было легко: сознание четко запечатлело малейшие детали чрезвычайного происшествия, имевшего место в далеком 1905 году. Думов даже явственно ощущал запах цветущей акации и тонкий аромат женских духов, а в ушах продолжала звучать выдуваемая оркестром грустная мелодия. Окончив рассказ, Думов подвел итог:

— Ума не приложу, что может означать это видение. У нас в роду не было женщин революционерок, участвующих в метании бомб в царских сановников. Это абсолютно исключено.

— Охотно верю. Но ваше погружение в прошлое нельзя трактовать прямолинейно и однозначно. Давайте минут пять помолчим. Мне надо подумать.

И Звездочет, сев напротив гостя, направил свой взгляд в дальний угол комнаты, где на комоде стояло высокое зеркало в узорчатой металлической оправе. Казалось, что хозяин хочет в отражающем действительность посеребренном стекле найти ответ на заданный клиентом вопрос. Затем, словно очнувшись, Звездочет объявил:

— Как я и ожидал, на основании одного сеанса невозможно поставить диагноз, хотя у меня уже появилась предварительная гипотеза. Для дальнейшей работы мне понадобится колода карт. Попробуем сыграть с потусторонними силами в покер. И в качестве исходной, так называемой, «базовой» карты я предлагаю избрать шестерку бубен. В гадании она означает ближнюю дорогу. К тому же бубновая масть привычно в России изображалась на спине каторжников. А увиденный вами сюжет точно подпадает под этот вид наказания. А сейчас попробуем убедиться в правильности моей догадки.

Звездочет достал из кармана колоду карт, ловко ее перетасовал и, положив перед Думовым, предложил вскрыть верхнюю. Думов быстро перевернул карту: это была шестерка бубен. Звездочет довольно улыбнулся:

— Ну что же, это подтверждает, что мы на верном пути. Затем, подойдя к зеркалу, обрамленному металлической оправой, показал «волшебному» стеклу вытянутую из колоды шестерку бубен и, словно бросая вызов судьбе, произнес:

— Мы вступаем в игру. Ждите нашего следующего хода.

Затем Звездочет повернулся к Думову:

— А теперь идите домой, и избегайте людных мест, памятуя о возросшей опасности последствий проникновения в потусторонний мир. А потому возьмите с собой в качестве хранящего вас талисмана вытянутую из колоды «базовую» карту.

Выйдя на улицу, Думов зажмурился от яркого солнечного света. Обернувшись, он увидел грязные облезлые стены предназначенного на слом отслужившего людям дома. В этот момент Думову показалось, что чудаковатый Звездочет с его странными атрибутами, картами и зеркалом в кружевной металлической оправе лишь плод его излишне разыгравшегося воображения. Но лежащая в кармане игральная карта отвергала любую возможность усомниться в реальности имевшего места визита к Звездочету и глубинного погружения в карму.

Подчиняясь строгому указанию Звездочета избегать рискованных ситуаций, Думов направился к станции метро, продолжая оставаться под тревожащим впечатлением от совершенного более века назад теракта.

 

ГЛАВА II. Собачьи бои

На следующее утро Думов ровно в восемь часов утра поднялся на нужный ему этаж. Он не успел протянуть руку к звонку, как словно видящий сквозь толстые стены Звездочет уже открыл дверь и впустил его в «нехорошую» квартиру. Похвалив Думова за точность, предложил немедленно приступить ко второму сеансу. Казалось, Звездочету самому не терпится получить новую порцию информации из прошлого, и разгадать волнующие его пациента тайны. Думов уже без особых опасений расположился в кресле и послушно закрыл глаза. Воображение, немедленно включившись, закрутило его в водовороте времени, и плавно раздвигая плотные сгустки времени, понеслось вниз, а затем замедлило полет, и спланировала в землянку старшего лейтенанта Родионова, командующего ротой на передовой линии Западного фронта. Было 4 августа 1943 г. Родионов с тоской смотрел на капитана Лукина из особого отдела, допрашивающего по очереди его солдат:

«Этот особист свое дело знает досконально. Только все его хитроумные вопросы без толку. Никто из рядовых правду ему не скажет: Никонова из мертвых не воскресишь, а сам Соломатин в преступлении не сознается».

Наконец, капитан закончил бесполезные расспросы и, отпустив очередного солдата, повернулся к Родионову:

— Дело ясное, что дело темное. Этот Соломатин утверждает, что пристрелил своего товарища, пресекая побег дезертира к противнику. Тело Никонова, действительно, нашли на нейтральной полосе с пулей в спине выпущенной из винтаря Соломатина. Вопрос, зачем этого Никонова понесло в сторону войск противника, выяснить не удалось, а показания Соломатина соответствуют обстоятельствам происшествия. Одно смущает: при обыске в его вещмешке нашли свернутую заметку из фронтовой газеты о подвиге рядового К., застрелившего перебежчика и представленного к награде. Соломатин божится, что эту заметку приберег для самокрутки. А я бы этого корреспондента за подобные статейки в штрафбат отправил. Он ради красного словца соблазн для солдат посеял, как легко в герои попасть. Теперь, полагаю, не раз придется выезжать на передовую и расследовать подобные ситуации. Тем более, ты утверждаешь, что Никонов, прибывший неделю назад с пополнением, труса не праздновал, два раза вместе со всеми поднимался в атаку и не производил впечатления перебежчика.

— Да, и я не верю Соломатину. Скользкий он тип, никогда в глаза не смотрит, все в сторону косит.

— Твоих личных впечатлений недостаточно для обвинения. Кажется мне, что мог бы поведать кое-что интересное тот молодой веснушчатый солдатик Зубов. Похоже, парень он бесхитростный, но боится этого деревенского здоровяка Соломатина. Придется мне дело закрывать, а тебе писать представление о награждении нашего «героя».

— Все равно, отпуск ему не обломится. Судя по всему, скоро наступать начнем. Идет передислокация, высокое начальство к нам зачастило, да и пополнение, заметь, не из молодняка, а из бывалых частей прибывает. Так что, «солдатское радио» точно доносит: через пару дней в прорыв бросят. Если на Ржевско-Рязанской выступ бросят, то нам кердык. Много ребят уже полегло на этом направлении.

— Похоже, ты прав. Готовится нечто серьезное. Я по своим делам знаю. Участились побеги из госпиталей выздоравливающих раненых. Нам в особый отдел сообщают о дезертирстве, а на самом деле, солдатик к себе в часть стремится попасть, чтобы уцелеть в этой мясорубке. А политруки и газетные писаки эти побеги за героизм выдают.

— Ну, здесь все понятно. Если я, к примеру, с конкретным солдатом, хотя бы сутки под немецкой бомбежкой побывал, то он для меня уже почти родной человек. И в разведку боем, если поступит приказ, прикажу идти не ему, а кому-нибудь из нового пополнения. Незнакомого человека легче посылать на верную гибель.

— Да, знаю я. Почти всех бежавших из госпиталя «дезертиров» нахожу в их прежних подразделениях. Формально, конечно, совершено преступление, и под трибунал подвести можно. А на самом деле солдатик не в тыл, а на передовую сбежал. Хотя хотел, конечно, уцелеть среди своих знакомых вояк.

— Раз, капитан не отрицаешь слухов о наступлении, значит все верно. Надо успеть настрочить письмишко домой.

— Ты прав, ротный, не наше с тобой дело планы высокого начальства обсуждать. Но ты все же, прощупай через верных людей этого Соломатина. Я вырезку с заметкой о застреленном перебежчике на всякий случай изъял и приобщу к материалам. Может быть, что-нибудь дополнительно накопаем. Я у тебя до утра останусь: землянка просторная, а мне ещё надо в соседнем взводе побывать. Там явный самострел, но хитро организованный. Мы легко «леворучников» разоблачаем, когда солдат сам себя калечит, стремясь попасть в госпиталь и уцелеть. Четко видны пороховые отметины от сделанного в упор в руку выстрела, и экспертизы проводить не надо. Но в данном случае все сложнее. Два родных брата прибыли из нового пополнения. Ну и решили спасти хотя бы одного. Вот старший из своей винтовки и перебил пулей руку брата. И хитрую выдвинул версию: мол, выстрел произошел непроизвольно, в результате неосторожного обращения с оружием. Старший брат во всем признается и готов по приговору трибунала отправиться в штрафной батальон. Он жертвует собой ради младшего — любимца семьи. Доказать иное, видимо, не смогу. Завтра оформлю все по закону, и пусть трибунал решает. Мне подобными делами приходиться заниматься чуть ли не каждый день.

— Не надо мне, капитан, ничего объяснять. Это я, а не ты людей в атаку поднимаю. Сам себя от земли с трудом отрываю, заставляя других за мной, пригибаясь от страха, вперед бежать. И каждый раз после боя удивляюсь, что жив остался. Но для верности своего ординарца Ваську Полухина принуждаю меня прикрывать, чтобы никто из солдат мне пулю в спину не всадил из-за моей чрезмерной активности. И я, заметь, никого не осуждаю: жить всем хочется. И ведь правильно говорят, что ожидание смерти, хуже самой смерти. Ну ладно, располагайся вон на той койке. Мой комиссар позавчера успел перед наступлением в госпиталь с аппендицитом угодить. Ну, я пойду, дам кое-какие распоряжения.

Родионов поднялся из землянки и жестом подозвал к себе крепкого старшину с изрытым оспой лицом:

— Василий, ты парень хваткий. Потолкуй по душам с солдатиком Зубовым: он что-то знает про случай с Никоновым. Нажми на него, как следует, не стесняйся в средствах. Я разрешаю.

Молча кивнув, старшина скрылся в начинающих сгущаться сумерках. Вернувшись через пятнадцать минут, доложил:

— Все выяснил. Было несложно: пригрозил пристрелить паренька в первой же атаке, как проявившего трусость, и обещал сохранить в тайне, что он мне расскажет. Парень сразу и раскололся.

— Ну и как дело было?

— Накануне происшествия подкатил к нему Соломатин и показал на два трупа немцев, на нейтральной полосе. Сказал, что немцы ночью тела своих солдат обязательно уберут. Ну, и предложил Зубову сползать туда и забрать у фрицев шнапс, шоколад и часы. Зубов отказался. Тогда Соломатин в сторонке начал шептаться с Никоновым. Зубов дальше ничего не видел. Но, надо думать, Соломатин новичка уговорил. Простодушный деревенский парень пополз на нейтралку за трофеями, а отставший Соломатин его срезал, как только тот отполз подальше.

— Я так и полагал. Но из-за одного только предположения слазить за шнапсом на нейтралку вину Соломатина не докажешь. Готовься, Василий к одному делу. Передай по роте мой приказ: провести разведку на нашем участке и, по возможности, взять языка. Пойдешь через нейтралку сам и возьмешь с собою Соломатина и кого-нибудь из надежных «стариков», которому можно доверять. Если вернешься и доложишь, что наткнулись в темноте на немецкий дозор и есть потери, то легко поверю и расследования проводить не стану. Только труп однополчанина не забудьте притащить для подтверждения обстоятельств ночной стычки.

— Я все понял. Разрешите выполнять?

— Не разрешаю, а прошу все сделать по уму, чтобы комар носа не подточил. Иди. Буду ждать от тебя новостей.

На следующее утро Родионов, разбудив Лукина, сообщил:

— Вчера открылось еще одно обстоятельство: Соломатин предлагал солдатику из новичков Зубову на нейтралку за трофеями слазить. Но допросить «героя» не получится: погиб он сегодня в ночном поиске, наткнувшись по невезению на шальную пулю противника. Будешь труп осматривать?

— Нет уж, избавь, я мертвяков за войну достаточно насмотрелся. Вы его похороните вместе с другими. А мне надо идти расследовать ранение «леворучника» его сердобольным братом.

Уже стоя у выхода из землянки, Лукин обернулся:

— Слушай, Родионов, поскольку обстоятельства смерти Никонова до конца остались невыясненными, ты похоронку со словами «погиб смертью храбрых» его семье тоже пошли. Смотри, не поленись. Договорились?

— Мог бы и не предлагать. Самому в голову такая мысль пришла.

— Вот и ладненько. Я люблю, когда есть взаимопонимание.

Когда Лукин скрылся из виду, Родионов облегченно вздохнул:

— Все позади. Попадаются и среди особистов тоже порядочные люди. Соломатину теперь лежать в одной братской могиле с погубленным им Никоновым. Пойду дам солдатам необходимые распоряжения.

И Родионов полез наверх из землянки вслед за ушедшим навсегда из его жизни особистом.

Через два дня 7 августа 1943 года началось знаменитое Смоленское наступление, закончившееся разгромом немецких войск. В боях за Рославль погибли ротный Родионов и его отчаянный старшина Полухин. Но Лукин так этого никогда и не узнал. Он закончил войну в Кенигсберге и вышел в отставку. Эпизод с Соломатиным накануне наступления на Смоленск он никогда не вспоминал, а вот о ранении солдата его братом любил рассказывать, как о нравоучительном примере родственной самоотверженности.

…Едва узрев и гипнотическом сне судьбу увиденных им людей из далекого военного времени, Думов медленно, словно всплыв из глубины на поверхность океана, начал приходить в себя. После его пересказа увиденных событий, Звездочет размеренно заходил по комнате. Наконец, его озабоченное лицо прояснилось.

— Насколько я понимаю, вы никого из близких родственников здесь не узнали? А где и в качестве кого воевал ваш дед?

— Точно не знаю. Он о войне вспоминать не любил. Знаю только, что у него много медалей было и орден «Красной звезды». Он им очень гордился. Мне и в голову не приходило расспрашивать его о войне. У меня в то время другие были интересы.

— Ясно. Попробуем в наших поисках зайти с другой стороны. Я вас предупреждал о риске возникновения опасных ситуаций и просил сидеть дома. Так вот из-за дефицита времени я свой запрет снимаю. Идите после сеанса, куда хотите и занимайтесь тем, к чему душа лежит. И происходящие с вами наяву события подскажут мне разгадку странных гипнотических сновидений. А сейчас вытащите следующую карту.

Звездочет вновь, как и накануне быстрыми точно рассчитанными движениями перетасовал колоду и предложил Думову вскрыть верхнюю карту. Это была семерка бубен, и Звездочет радостно хлопнул в ладоши:

— Ну и везет же вам, молодой человек! При игре в покер с вашей картой есть шанс сложить удачную комбинацию. К тому же эта карта при гадании означает нежданную встречу. Как бы то ни было, а эта карточный расклад сулит выгоду. Все, теперь идите, а я продолжу обдумывать свою гипотезу.

Выйдя из дома Звездочета, Думов бездумно двинулся наугад в сторону Гоголевского бульвара. Внезапно оживился мобильный телефон, наигрывая ритмичную танцевальную мелодию. Думов поспешил отозваться. В трубке самоуверенно зазвучал знакомый голос:

— Привет, Думов. Это я, Максим. Помнишь, ты хотел увидеть нелегальные собачьи бои и собрать материал для забойной статьи. Так вот, появилась, наконец, такая возможность. Но ехать надо прямо сейчас.

— А почему такая спешка?

— Сам знаешь: подобные противозаконные мероприятия готовятся в тайне. Мне только что сообщили место и время, а я твой должник и хочу исполнить обещание. Решай скорее, а то другого случая может и не быть. Да, захвати с собою хотя бы десять тысяч рублей для ставки на подпольном тотализаторе. Иначе вызовешь подозрения, и придется иметь дело с крутыми парнями из «крыши» бабы-организатора этой бойни. Ты сейчас где? На Арбате. Очень хорошо. Подхвачу тебя через полчаса на Смоленской площади. Ты номер моей тачки знаешь.

Отключив телефон, Думов поспешил к ближайшему банкомату. Сняв с карты на всякий случай пятнадцать тысяч рублей, с тоской взглянул на остаток: в моем распоряжении осталось чуть более тридцати тысяч. До поступления на секретарскую службу к Алтыну можно протянуть, если не будет непредвиденных расходов. Зря я согласился ехать на эту безжалостную кровавую грызню. Тем более, уже не работаю в гламурном журнале. Но с другой стороны интересный материал всегда есть возможность пристроить. Тем более, этот мутный Григорий сам вышел на меня, отрабатывая долг за заказную статью в защиту от рейдерского захвата предприятия, интересы которого он представлял. А, ладно, поеду. По крайней мере, развлекусь и вновь почувствую вкус к жизни».

Как только Думов сел в иномарку, юрист заговорщицким шепотом, словно их могли подслушать, предупредил:

— Собачьи бои, сам понимаешь, проводятся нелегально. Их посещают только проверенные люди. Собирается довольно много любителей кровавых зрелищ. Работает тотализатор. У меня тоже был ротвейлер. Злющая псина. Но пришлось усыпить: порвал его бульдог. Так уж получилось. Теперь я не участвую, а лишь играю на тотализаторе.

— Денег, наверное, организаторы загребают лопатами на этом зрелище.

— Бабла, конечно, там плавает много. Но основной доход организаторы получают иным способом — на продаже видеокассет за рубеж. Во Франции или в США за организацию подобных зрелища можно не один год в тюрьме провести. А любителей посмотреть, как льется чужая собачья кровь много. Вот и покупают крупными партиями в России забойные видеокассеты. Заправляет этим всем, кстати, одна эффектная дамочка из элитного общества. Да ты и сам все увидишь.

— Ладно, а как мне себя вести?

— Естественно и расслаблено. Я тебя провезу до места. Это недалеко. Все будет происходить на природе, среди реликтового леса. Но только на месте боев наши пути разойдутся: держись подальше от меня. Я сам по себе там гуляю, а ты в толпе зрителей затеряешься. Мне лишние неприятности не нужны. Главное свой журналистский интерес попридержи и с вопросами ни к кому не прилипай. Молчи и наблюдай. А когда будешь писать о жестоком обращении с животными, то измени обстановку и не описывай детально внешние приметы мадам. Ограничься, как говорится постановкой острых проблем перед обществом. А вот сами собачьи бои можешь красочно показать в подробностях. Читатели это любят. Да, и советую выждать пару месяцев с острой публикацией. Не хочу, чтобы с моим именем связали утечку информации в СМИ.

— Хорошо, я понял. Только если придется ставку делать, то на кого поставить советуешь?

— Я расписания всех боев предварительно не выяснял. Но сегодня особенно крупные ставки будут на исход боя питбуля с «кавказцем». Их хозяева поспорили и пари заключили баснословное. Оба их кобеля многими победами отмечены. Питбуль по прозвищу Гном не только силен, но и хитер по-человечески. Хладнокровный киллер. Не пес, а дъявол. Его противник кобель кавказской овчарки, раза в три по размерам питбуля превосходит. Никогда не отступает, рвет противника, не обращая внимания на боль. Так что битва будет знатной.

— Так на кого мне все же ставить: у «кавказца» есть шансы против питбуля?

— На мой взгляд, не очень высокие: если только в начале схватки разом перекусит малявку. Но это редко случается. Очень уж разная у этих пород психология: «кавказец» считает, что победил, если опрокинул противника на спину, и бывает ошарашен, когда уступающий ему по размерам пес каждый раз принимается и упорно атакует. Так что, у питбуля шансов больше, если только он натренирован на захват уязвимых мест «кавказца»: ушей и лап, где шерсти немного. Иначе может наглотаться волосяного покрова и уступить.

— Значит, оба владельца рискуют не только крупной суммой, но и жизнью своих питомцев?

— Это так, но у них давняя вражда. Года два назад «кавказец» загрыз своего сородича, принадлежащего Кериму. Вот тот и хочет поквитаться, купив и натаскав питбуля. А Семен жаждет поддержать славу своего бойца, заламывающего с легкостью своих противников. Вообщето я не люблю схваток между разными породами собак. Тут есть определенная несправедливость. Хотя уж лучше пусть бойцовые собаки здесь на ринге выпустят пар, чем растерзают во дворе соседских пуделя или болонку.

— А возможна ли какая-нибудь подстава или «нечестная игра»?

— Серьезные организаторы такого не допускают. Обязательное условие: перед боем собак моют в теплом молоке, чтобы не было соблазна обмазать псов ядом и отравить соперника. Проводится также допинг-контроль.

— Все равно зрелище кровавое и жестокое.

— Это не совсем так: собаки дерутся не до смерти. Судьи останавливают схватку, если одна из собак отступает и начнет рваться с ринга, либо получит серьезные повреждения.

— А если вдруг нагрянет полиция?

— Не смеши меня своей наивностью, Думов. Полицейские, как и прежде менты, по-прежнему немилосердно стригут свой процент. Дело до анекдота доходит. Пронюхала полиция пару месяцев назад о предстоящих собачьих боях. Организаторы надеялись сэкономить на выплатах полиции и не произвели с ними расчёт. Да разве такое мероприятие утаишь? Полиция приехала на финальный бой. Оцепили они ангар, где происходило кровавое действие, и никого не выпускали без выкупа. Смех, да и только: всегда брали с посетителей оплату за вход, а в тот раз пришлось еще и за выход раскошелиться. Ну ладно, хватит болтать. Мы уже подъезжаем. Вон видишь: у съезда с шоссе двое амбалов-«маячков» стоят. Сейчас скажем заветный пароль, и нас пропустят, как дорогих гостей.

Машина, подпрыгивая на ухабах лесной дороги, с трудом продвигалась еще минут срок. Внезапно выехали на широкую поляну, где уже толпилось множество народу. Предчувствуя предстоящие схватки, нетерпеливо повизгивали собаки. Взглянув на ряды, тесно припаркованных иномарок Думов с горечью подумал:

«Кровавое развлечение рассчитано на богатых толстосумов. Я со своими 15 тысячами в кармане явно попал на чужой праздник жизни. Ладно, посмотрим хоть одним глазком на жизнь «элиты», щекочущей себе нервы жестокими схватками».

Юрист вновь напомнил:

— Тут мы с тобой разделяемся. Каждый сам по себе. Мне еще предстоит с кое-кем перекинуться парой слов по важному делу. Я на подобные зрелища езжу не только ради сомнительных впечатлений. Когда все кончится, подгребай к моей машине. Отвезу тебя назад в город.

Думов выбрался наружу и начал бродить в толпе, прислушиваясь к разговорам. Обсуждались только предстоящие и состоявшиеся в прошлом знаменитые бои. Наконец, начались схватки. Для разогрева не очень азартно кидались друг на друга два бульдога. Хозяева злились и подстегивали ленивых бойцов командами. Внезапно на плечо Думова легла крупная ладонь. Он обернулся и увидел перед собой двух крепких парней с хмурыми взглядами и приготовился к худшему. Но охранник был подчеркнуто вежлив:

— Извините, но с вами хотят поговорить. Это, недолго. Прошу пройти с нами.

Думов похолодел:

«Ну, я, похоже, влип в дурную историю, хотя вроде бы, не успел еще сделать ничего предосудительного. Надо подчиниться, а то за шиворот оттащат к хозяйке».

Думов приготовился к худшему, на ходу придумывая нелепую историю, как случайно с приятелем оказался в этом месте. Но все обошлось. Его подвели к элегантно одетой даме лет тридцати пяти с дорогим ожерельем, горделиво свисающим почти до живота. Она растянула губы в заученной до автоматизма американской улыбке:

— Я вас знаю. Вы известный журналист Думов. Мне вас представили год назад на юбилее известного актера в Доме кино. Если не помните, то и неважно. Позвольте на правах хозяйки проводимого мероприятия поинтересоваться целью вашего визита.

— Любопытство: никогда раньше не видел подобных зрелищ. Ну и желание добыть интересный материал для публикации. Если, конечно, вы лично не будете возражать.

— Я рада, что вы все правильно понимаете. Писать на эту тему можно, но без конкретики: никаких имен, мест и дат проведения. Покажите читателю общие проблемы содержания домашних животных. Обязательно укажите, что бойцовые собаки по своей природе должны периодически участвовать в схватках. Это в их природе. Особо подчеркните беспощадную борьбу с допингом и оказание квалифицированной ветеринарной помощи пострадавшим при схватке собакам. И предложите легализовать собачьи бои, чтобы деньги в виде налогов шли в государственную казну. Если напишите в таком ключе, я даже вам приплачу достойно.

— Зачем вам это нужно, если депутаты такой закон, опасаясь либеральной критики, все равно не примут?

— Я знаю. Но капля камень точит, да и лишняя реклама, никому еще не вредила. В любом случае обижать нас не рекомендую. Иначе вы опять встретитесь с моими парнями. Но они уже не будут столь вежливыми как сегодня. Надеюсь, вы меня поняли.

Милостиво отпущенный целым и невредимым Думов поспешил к рингу: начинался главный бой.

Юрист был прав. Схватка была скоротечной. «Кавказец» дважды легко сбил с ног и опрокинул противника.

Но тот каждый раз пружинно вскакивал и бесстрашно бросался в атаку. Изловчившись, он своими челюстями вцепился в лапу противника и легко ее перекусил, намертво зажав в стальных челюстях. Услышав отчаянный визг «кавказца», судья властно дал команду остановить бой и растащить собак. Нехотя Керим взял палку-стэк и, с трудом разжав челюсти, оттащил своего питбуля в сторону. Вместе с Семеном к кавказцу приблизился ветеринар. Осмотрев рану, вынес неутешительный приговор:

— Порваны сухожилия и переломана кость. Увечье серьезное. Собаку спасти можно, но навсегда останется хромой.

— Значит, для боев будет не пригодна?

— О чем ты беспокоишься? Вези быстрее пса в ветлечебницу.

Семен отсчитал проигранную сумму и, надев поводок, грубо поволок завывающего от боли пса к автомашине. Вытащив из багажника брезент, бросил его на пол салона, и посадив пса, заставил завалиться на бок, стараясь не смотреть на окровавленные осколки покалеченной лапы. Поверженный болью пес жалобно повизгивал, и Семен зло прикрикнул:

— Заткнись, паскуда! По твоей вине я крупного бабла лишился и не собираюсь тратиться на твою операцию.

Жаждущий сочувствия пес недоуменно прислушался к ругани своего хозяина: он явно не понимал, в чем провинился перед обожаемым им человеком. А Семен, отбросив нерешительность, вновь полез в багажник и достал карабин «сайга». Тут же появившаяся рядом с ним дама-организатор боев приказала:

— Отъезжайте отсюда и решайте возникшую у вас проблему подальше. Мы не желаем иметь никаких неприятностей из-за очередного загубленного пса.

Семен согласно кивнул и, положил карабин на сиденье рядом с собакою, поехал по лесной дороге в сторону шоссе.

Думов направился к машине юриста. Тот уже ждал его и сразу тронул с места:

— Ну что собрал материал для статьи?

— Да, впечатлений много, но буду писать или воздержусь, еще не решил.

— Я тебя понимаю: видел, как ты получал наставления от хозяйки этого кровавого мероприятия. Будь осторожен и на меня в любом случае не ссылайся.

Впереди внезапно прозвучал выстрел. Проехав еще немного, они увидели стоящую у обочины машину Семена. Метрах в двадцати от дороги за кустами, смахивая пот со лба, он усердно копал яму для лежащего неподалеку мертвого пса.

Юрист покачал головой:

— Отмучился «кабысдох». Жаль, вне ринга был вполне симпатичным и дружелюбным псом. Не выдержали нервы у Семена: всего километра два отъехал. Но и этого хватит, чтобы замести следы. Но это уже не наше дело. Извини, но я не могу отвезти тебя до дома. После разговора с клиентом у собачьего ринга возникли срочные дела, и мне придется крутиться по всей Москве до вечера. Так что высажу тебя у ближайшего метро.

Дальше ехали молча. Весь путь до дома, Думов пребывал в мрачном настроении от гибели безвинного пса. Решив поправить настроение, купил в ближайшем магазине бутылку водки и направился к своему дому. Но едва он зашел под арку возле мусорных контейнеров его догнали двое незнакомых парней:

— Стой, куда спешишь? Отдай сначала долг. А потом уж можешь хилять отсюда.

— Какой еще долг! Я вас впервые вижу!

— Не крути, мужик! Вчера дали тебе двести целковых на водяру с закусью, а ты скрылся. Не стыдно?! А на вид порядочный человек!

— Вы меня с кем-то спутали. Я ни разу в жизни на троих не соображал.

— Зря артачишься: мы оба единогласно твою физиономию зарисовали. Тебе от нас не отвертеться. Пока по мирному базарим. Но не отдашь наших денег, то отметелим так, что тебя действительно узнавать перестанут. Даже жена домой не пустит. Скажет: ты мужик квартиру перепутал.

Думов был в смятении:

«Парни явно не шутят. Может быть и, вправду, меня с кем-то спутали? Отдам им выдуманный долг во избежание жестокой расправы».

Думов уже собрался отдать деньги, но тут раздался грозный окрик:

— Ну, вы, отморозки отвязные, что вздумали в моем дворе учудить?! Здесь не должно быть никаких безобразий и гоп-стопов.

Перед парнями стоял высокий крепкий парень, известный у местной шпаны как Седой, получивший прозвище за светлый цвет волос. Думов часто видел этого заметного своей могучей фигурой типа, постоянно дежурившего возле винного отдела магазина. Седой сам никогда денег не просил, а посылал клянчить мелочь у прохожих своих подручных. Его появление в подворотне помогло разрядить обстановку. Могучая фигура Седого охладила пыл наседавших на Думова парней. Один из них неуверенно забормотал о наличии долга, но Седой грозно прикрикнул:

— Заткни хлебало о бабле, сморчок. А то я сам с вас деньги потребую. Подкатили в наш район и начали свои порядки устанавливать. Я за этого мужика «марку держу», а потому убирайтесь отсюда. Я все сказал. Если еще раз вас здесь увижу, пеняйте на себя.

Парни нехотя отошли и скрылись за углом арки. Седой повернулся к Думову:

— Эти мизеры нарочно про долг речь завели. Если деньги силой отнять, то за гоп-стоп надолго в зону приземлиться придется, а возврат долга дело гражданское, и в полиции предложат в суд обращаться. Хитрые отморозки. Но я их отвадил. Теперь здесь долго не появятся. Иди домой спокойно.

Думов поблагодарил за спасение. Но не успел сделать и двух шагов, как Седой его остановил и обратился с просьбой:

— Кстати, мужик, ты мне не дашь пару сотен на пузырь? А то душа от вчерашнего загула горит.

Не желая обидеть своего спасителя отказом, Думов достал деньги и передал Седому. Тот грязными пальцами поспешно схватил купюры:

— Спасибо, земляк, выручил. Как только заведется в кармане монета, я долг верну. Не сомневайся!

Думов знал, что деньги ему Седой не отдаст, но не жалел о сумме, выплаченной за собственную безопасность. Зайдя в свой подъезд, поднялся в квартиру и направился к холодильнику, чтобы охладить купленную водку.

В кухне, раскаленной от дневного жара, невозможно было находиться, и Думов решил защититься от солнечных лучей, задернув штору. Подойдя к окну, выходящему во двор, он, к своему удивлению, увидел Седого в компании с угрожавшими ему недавно в подворотне парнями. В руках у Седого была бутылка водки и пакет с закуской. Он говорил своим спутникам что-то веселое, поскольку те корчились от смеха. И Думов догадался:

«Развели меня как лоха, разыграв сцену чудесного спасения! В награду получили, не нарушая закон, бесплатную выпивку и закуску. А теперь потешаются над очередным простачком. Эх, когда же все эти мои неприятности закончатся?!

Думов раскупорил принесенную домой водку, налил и выпил залпом полстакана горькой тепловатой жидкости. Почувствовав лёгкое головокружение, прилёг на кровать. Перед его глазами скоротечно замелькали впечатления последних двух дней: бродяга, протягивающий в подарок финский нож, девушка-террористка, несущая бомбу в кондитерской упаковке, солдаты, ползущие по нейтральной полосе, собаки, остервенело рвущие друг друга и Седой, победно размахивающий добытой бутылкой. Внезапно появившийся в его видении Звездочет резко взмахнул картами с бубновой мастью, как дирижерскими палочками и движущиеся фигуры замерли, начали блекнуть и таять в нагретом солнцем воздухе, пока совсем не исчезли. И жаждущее покоя сознание Думова спасительно отключилось, погрузив его в сонное забытье.

 

ГЛАВА III. Без лоха и жизнь плоха

Оказавшись на следующее утро у квартиры Звездочета минут за пять до назначенного времени, Думов решил немного подождать. Но дверь гостеприимно распахнулась и хозяин радушно пригласил:

— Проходите, не стесняйтесь. Я вижу, вам не терпится продолжить гипнотические сеансы. В моей работе наметился прогресс и отдельные разрозненные эпизоды ваших видений начинают складываться в единую, вполне постижимую человеческим разумом картину. А теперь садитесь в кресло и расскажите в мельчайших деталях о происшедших накануне событиях.

Слушая эмоционально сбивчивое повествование, Звездочет согласно кивал головой, словно утверждаясь в достоверности своих выводов. В эти минуты он напоминал большую хищную птицу, бесстрастно терзающую острым клювом с трудом добытую добычу.

Когда Думов замолчал, старик некоторое время сидел неподвижно, а затем встрепенулся, словно отряхивая от дождевых капель невидимое оперение с широких крыльев, и объявил о новом кармическом погружении. Он воздел вверх руки и начал плавно описывать круги ладонями вокруг головы пациента. И уже прирученное к гипнотическому действу сознание Думова начало постепенно гаснуть, как в кинозале перед началом сеанса. И он перенесся в 1961 год и увидел знакомый ему с детства серый дом в центре Москвы, и играющих в карты на подоконнике последнего этажа подростков. Фотографию одного из них в серой кепке и пальто с приподнятым воротником он не раз видел в своем семейном альбоме: так в пятнадцать лет одевался его родной отец Павел Думов. Он не успел удивиться, как сознание, резко, словно при смене кадров на экране, заставило его стать свидетелем событий полувековой давности.

… В этот день Павлу в игре особенно не везло. Даже если при раздаче ему доставалась сильная карта, у соперников на руках постоянно оказывалась большее количество очков. Павел уже полчаса играл в долг, и не мог остановиться, зная, что ему негде достать деньги. Оставалось только надеяться на невероятное везение. Наконец, сдающему карты Юрке Мазиле удалось собрать в «банке» приличную сумму. Павел дождался, когда два других партнеров допустили «перебор» и с замиранием сердца объявил, что играет на весь «банк». К выданному ему при раздаче тузу потребовал дать ещё одну карту из колоды. К нему пришла «восьмерка» и Павел осевшим от волнения голосом кивнул Юрке:

— Теперь можешь брать себе.

Юрка небрежно выложил на стол десятку и тут же извлек из колоды короля. Немного подумав, вскрыл еще одну карту. Это был семёрка.

Юрка издевательски хлопнул Павла по плечу:

— Все, аллес, капут! У меня двадцать одно. Больше только перебор будет. Сегодня ваши не пляшут. Итого, ты мне должен двести пятьдесят рубчиков. Сумма солидная и в долг я больше тебе сдавать не буду. Расплатишься, и вновь примем в игру. Даю тебе три дня. А потом будешь иметь дело даже не со мной, а с моим братом Григорием. Он за неуплаченный карточный долг со своей кодлой тебя на ремни порежет. Надеюсь, ты все понял!

Павел обреченно направился домой: он не знал, где сможет достать такую огромную для него сумму:

«Я продул две месячные зарплаты моего отца. Он меня убьет за такую сумму. А брат этого карманника Юрки — отъявленный бандит по кличке Тесак. Он уже отсидел дважды в тюрьме за хулиганство и разбой. И обещание сообщить о карточном долге Тесаку не пустая угроза».

Павел с содроганием вспомнил, как пять лет назад, он, притаившись за трансформаторной будкой, наблюдал, как Тесак наказывал за мелкую провинность Славку из соседнего дома, неглубоко втыкая нож в грудь и плечи семнадцатилетнего парня. У того по белой рубашке растекались темные мокрые пятна крови. Больше всего Павла тогда поразили слезы, текущие по щекам безропотно терпящего боль парня. Этот Славка был грозой их двора, щедро раздавая подзатыльники десятилетним пацанам. И этот страшный в представлении «мелкоты» парень казался жалким и беспомощным перед взрослым жестоким человеком. Павел, так и не узнал причину дикой расправы. Раны оказались поверхностные и Славку через три дня выписали из больницы. Он своего мучителя милиции не выдал, и вскоре его родители переехали в другой район Москвы, спасая Славку от угроз уголовников. С тех пор Павел содрогался от страха при встрече с Тесаком, хотя тот занятый своими «блатными» делами, не обращал внимания на проживающих в его доме пацанов.

И вот теперь Павлу угрожала расправа Тесака за карточный долг. Это заставляло его постоянно думать, где раздобыть проигранную сумму. Все фантастические варианты вскоре отпали. Оставалось только утащить из дома ценную вещь, продать и отдать деньги Юрке Мазиле. Но у их семьи было только два ценных предмета: старинная ваза, стоящая на буфете, и скульптурное изображение металлической лошади с всадником в тирольской шляпе. Это были трофеи, привезенные отцом после войны из поверженной Германии. Их исчезновение родители сразу бы заметили, и это было хуже, чем попросить у них проигранные деньги. И тут Павел вспомнил о немецком браунинге, спрятанном в чулане. Павел несколько раз слышал скандалы родителей по поводу хранения в доме боевого оружия. Мать требовала немедленно выбросить опасную вещь на помойку, а отец упрямо твердил, что хочет сохранить память о войне:

— Я браунинг снял с погибшего эсесовца, обнаруженного в развалинах Кенигсберга, как раз 9 мая 1945 года. И дорогая моему сердцу вещь будет храниться в нашем доме вечно. Я не расстался с пистолетом даже под угрозой суда после приказа Сталина о сдаче фронтовиками всего трофейного оружия.

Павел знал, что браунинг хранится среди слесарного инструмента. Он быстро разобрал старый хлам и обнаружил черный, потрескавшийся чемодан. Найдя на дне сверток в промасленной плотной бумаге, развернул и достал браунинг. Рукоятка оружия удобно расположилась в ладони:

«Жаль расставаться с такой красивой вещицей. Но ничего другого Мазила в счет долга не возьмет. А на пистолет, наверняка, согласиться. Да и отец долго не спохватится оружия. За это время что-нибудь придумаю» Павел вновь завернул пистолет в бумагу и направился к выходу.

Найдя Юрку, отвел того за голубятню и развернул сверток. Согласившись взять оружие, Мазила простил долг. Засунув сверток под пиджак, сразу направился домой. А Павел с облегчением жадно выпил на оставшуюся мелочь два стакана вскипающей от пузырьков газированной воды. Избежав расправы Тесака, он теперь испытывал страх разоблачения перед отцом. Тот обычно доставал памятный трофей 9 мая. До этой даты еще было несколько месяцев, и Павел надеялся за это время придумать правдоподобное объяснение исчезновения оружия.

… В тот же вечер, Юрка похвастался выигранным в карты пистолетом перед старшим братом. Тесак, узнав, что ему в руки попал «чистый» ствол, привезенный с фронта, обрадовался:

— Молодец, Юрок. Из тебя будет толк. С такой «бандурой» тебе не надо больше по карманам шмонать. Я давно наметил одно дельце. Оно у меня в башке постоянно вертится. Но без ствола на гоп-стоп по очищению ювелирного магазина не пойдешь. Пожалуй, возьму тебя с собой. Есть еще один человек, с которым мне надо будет потолковать о предстоящем деле. Смотри, никому из ребят во дворе из хвастовства не протрепись о наших планах. А то не посмотрю, что родной брат: голову откручу.

Юрке совсем не хотелось идти грабить «ювелирку». Но он боялся брата больше чем милиции и суда. И потому знал, что ему предстоит в ближайшие дни участвовать в вооруженном налете.

На следующий день Тесак встретился с Калачом. Для начала выпили по стакану водки и закусили. Калач выглядел мрачным. Он знал, что бесплатно Тесак водкой угощать никого не станет. Наконец, Тесак перешел к делу:

— Я слышал, у тебя неприятности. Ты попал в аварию, и тебе выставили счёт за ремонт автобуса. Теперь почти год будешь в день зарплаты гроши получать. А я предлагаю разом все твои финансовые дела решить и еще года два безбедно ездить в Сочи.

— Заманчиво, но ты ведь, не пачку лотерейных билетов предложишь купить, а что-нибудь покруче.

— Ты, Калач, не темни. Если даешь согласие, то дальше базарить будем.

— Ладно, я, подписываюсь в тёмную на неизвестное дело из уважения к тебе.

— Будем брать ювелирный магазин.

— Зачем нам связываться с «рыжьем», если можно взять наличку в сбербанке или у инкассаторов на окраине города?

— А нарваться на ответную пулю от специально обученных людей не боишься? У нас в распоряжении лишь один браунинг немецкий. Я давно за этим ювелирным магазином наблюдаю. Он расположен за углом от отделения сбербанка. Милиция выставляет там всего одного постового для охраны обоих важных объектов. Я замерил время: хождение от «ювелирки» до сбербанка и обратно занимает чуть больше шести минут. Нам этого времени вполне хватит забежать в магазин, положить всех на пол и набить золотишком сумки. Затем ноги в руки и разбежимся врассыпную.

— Кто еще в деле?

— Брательник мой Юрка пойдет с нами. Пора пацану к серьезным делам приучаться. Ну что скажешь?

— Почему именно ко мне обратился? У меня всего одна ходка в зону, и то за хулиганство.

— Правильный вопрос задал. Ты полгода назад в пьяном виде хвастанул, что у тебя родной дядя под Ростовом ювелиром трудится. Золото нелегально у народа скупает и из зубных коронок и драгоценного лома побрякушки женские искусно изготовляет. На этом приличный гешефт имеет. Мы ему рыжье из «ювелирки» отвезем. Он его переплавит для новых изделий и концы в воду: никто похищенных нами драгоценностей не опознает. Ну что скажешь?

— А если у дяди сразу крупной суммы для расплаты с нами не окажется?

— Ничего, мы согласны, получив аванс, окончательный расчет произвести после успешной реализации товара.

— Похоже, такой вариант может и прокатить. Когда пойдем на дело?

— Завтра ближе к вечеру, когда стемнеет. К этому времени «мусора» усталость сморит, да и выручки денежной скопится в кассе достаточно.

Калач, кивнул в знак согласия. Он боялся последствий предстоящего налета, но отказываться уже было поздно.

И все же Тесак ошибся в своих расчетах. Он полагал, что работницы магазина при виде оружия безропотно позволят захватить выручку и деньги. Но когда грабители ворвались в магазин, и Тесак наставил пистолет на кассиршу, та успела задвинуть щеколду на двери кассового помещения, и нажала кнопку тревожной сигнализации. Навалившись всем телом на вырученные за день деньги, громко на весь магазин крикнула:

— Не отдам! На помощь, грабят!

Тесак разразился злобной бранью, и угрожающе взведя курок, потребовал передать ему выручку через окошко кассы. Но женщина, продолжала отчаянно взывать о помощи. И Тесак, озверев от ненависти к неожиданно возникшему препятствию, нажал курок, оборвав чужую безразличную ему жизнь. Услышав громкий звук выстрела его сообщники замерли от неожиданности, но подчиняясь окрику Тесака, бросились к витрине, и разбив стекло, принялись лихорадочно сгребать в спортивные сумки золотые украшения. Медленно текли секунды. Наконец, Тесак дал команду к отходу, но в дверях их уже ждал милиционер с пистолетом наизготовку. И Тесак запоздало осознал свою ошибку: он не учёл, что завернув за угол, постовой уже затратил несколько минут и потому вернулся раньше рассчитанного им времени. Решив идти на прорыв, Тесак вскинул браунинг, но постовой своим выстрелом успел его опередить. Выронив оружие, Тесак с пробитой пулей грудью упал на кафельный пол. Его соучастники поспешили сдаться и подняли вверх руки. Тесак лежал, прижимая обе руки к ране. Он чувствовал, как с каждым выбросом крови из его тела уходит жизнь. С трудом двигая языком, он попросил постового:

— Вызови «скорую», я жить хочу.

Заметив кровь, вытекающую из уголка рта, сержант покачал головой:

— Продавщицы уже позвонили в милицию и медикам. Девчонки за свою кассиршу болеют, но только это напрасные хлопоты. Она, похоже, кончилась, да и тебе недолго осталось: кровь горлом идет из-за пробитого легкого. А пуля из пистолета «Макарова», большое отверстие в теле пробивает. Так что радуйся, что земного суда сумел избежать и готовься держать ответ перед Господом. А это страшнее расстрельного приговора будет.

Словно подчинившись вынесенному сержантом приговору, Тесак внезапно хрипло задышал и, вытянувшись всем телом, окончательно затих на пороге ограбленного им магазина.

О гибели Тесака и аресте его брата вместе с сообщником, жильцы дома узнали в тот же день. Павел Думов в страхе ожидал ареста за передачу оружия бандитам. Но за ним не пришли, и он постепенно начал успокаиваться. Так было до дня, когда отец в поисках отвертки заглянул в чемодан и обнаружил отсутствие трофейного оружия. Он сразу кинулся к Павлу:

— Куда ты подевал мой браунинг и, вообще, зачем взял оружие из чемодана?!

Заметив побледневшее лицо сына, вперед с неожиданным заступничеством выступила мать:

— Не ори на весь дом! Это я месяц назад при уборке чулана вынесла из дома опасную игрушку и выбросила на помойку. И теперь хоть живу спокойно: нет, больше в доме оружия. Тебе уже далеко за сорок, седина в голове серебрится, а ты подобно малому дитяти с немецким пистолетом, как игрушкой балуешься. Не стыдно?! Вот я за тебя все и решила.

Отец, стараясь унять ярость, хлопнул дверью и отправился в ближайшую пивную заливать горе. А мать повернулась к Павлу:

— Ну а теперь, давай рассказывай все честно и без утайки!

— Я проиграл крупную сумму в карты, и в счет долга отдал браунинг Юрке Мазиле.

Мать с размаху ударила Виталия по щеке:

— Значит, эти братья-разбойники из переданного тобой пистолета убили в ювелирном магазине женщину, имеющую двоих детей? Какая же ты дрянь! Неужели, так до сих пор не осознал своей вины за гибель хорошего человека!

— Не бойся, Юрка правильный пацан и своих друзей не выдаст!

Мать вновь резко взмахнула рукой, и голова Павла резко качнулась в сторону от звонкой оплеухи. Он взревел от боли:

— А это еще за что?!

— За то, что дворовая шпана тебя за своего считает, и ты еще этим гордишься!

Внезапно мать села на стул и расплакалась. Немного успокоившись, решительно потребовала:

— Никогда и никому не рассказывай о случившемся. Хорошо, если не придётся за твой поступок в будущем горько расплачиваться. А сейчас иди, погуляй. Скоро отец вернется. Мне надо будет наладить с ним отношения. Ах, какой же ты все-таки у меня дурак! Таких еще поискать надо!

В тот вечер Павел вернулся домой поздно. Родители уже спали. Больше в их доме никогда не возникало разговоров о пропавшем трофейном пистолете.

… Думов пришел в себя от того, что Звездочет энергично тряс его за плечо:

— Давайте, приходите в себя. Сегодня вы больше чем в прежние дни задержались в прошлом. Узнали когонибудь из действующих лиц?

— Да. Я наблюдал эпизод из подростковой жизни моего отца.

— Расскажите, а я внимательно проанализирую все увиденное вами.

Выслушав повествование о событиях начала шестидесятых годов ушедшего века, Звездочет удовлетворенно рассмеялся, обнажив два ряда желтых пропитанных табачным дымом зубов:

— Ну, вот все и сошлось, как в удачно разложенном пасьянсе. Все три сеанса касались прегрешений ваших прямых предков. Бомбу для убийства градоначальника принес прадед по линии отца: Думов Константин 1890 года рождения. В этот летний день он был лишь курьером и тайно передал посылку. И хотя ему не сказали о содержимом кондитерской коробки, он прекрасно знал, что готовится теракт и легко догадался о своей роли в операции эсеров, к которым был горд примкнуть. Но кровавые последствия взрыва заставили его навсегда отойти от революционеров и оставшиеся годы вести спокойную жизнь обывателя. Когда пришло время, он женился. В 1920 году у него родился сын, которому суждено было стать твоим дедом. Тот в жизни был более удачлив. Выучился на рабфаке и, имея высшее образование, во время войны работал корреспондентом фронтовой газеты. Весной 1943 года выехал на передовую для сбора газетных материалов. Но в эти дни на фронте шли позиционные бои, и «горячих» материалов не было. Но редактор торопил, и корреспондент Думов взялся готовить статью о солдате, застрелившем своего однополчанина, пытавшегося перебежать к противнику. Думов красочно расписал этот случай, как яркий пример проявления патриотизма. И хотя его смущало наличие враждебных отношений между двумя солдатами, и сомнительные обстоятельства самого происшествия, Думов одного из участников разыгравшейся драмы заклеймил позором, а другого прославил, как героя. В период затишья материалов для публикации поступало мало и редактор, недовольно поморщившись, всё же отправил статью в набор. И происшествие, увиденное вами перед наступлением на Смоленск, явилось неизбежным последствием той злополучной статьи. Ваш дед, сам того не ведая, подтолкнул другого солдата к аналогичному преступлению ради получения награды. Ну а что касается твоего юного отца, то он, отдав в счёт карточного долга браунинг в руки бандитов, стал невольным соучастником убийства кассирши, оставив сиротами двоих детей.

— Это означает, что мелкие и безобидные, на первый взгляд, проступки моих предков приводили в жизни к страшным и непоправимым последствиям?

— Я рад, что ты понял главное, Именно поэтому, христиане, обращаясь к Богу, умоляют простить им грехи не только вольные, но и невольные, совершенные без злого умысла, по случайности или неразумию. Люди не считают за грех мелкие поступки, зачастую приводящие к тяжелым последствиям. Ваш диагноз становится все яснее. Для убеждения в его верности завтра проведем еще один сеанс. А теперь вновь обратимся к игральным картам.

Когда после тщательной перетасовки сверху колоды оказалась бубновая восьмерка, Думов совсем не удивился, словно ожидая столь удачного расклада карт. И Звездочет, заметив привыкание клиента к предсказанию успеха, довольно подумал:

«Журналист даже не подозревает, насколько примитивен этот «детский» фокус. С его помощью я пытаюсь излечить его душевные недуги».

Звездочет протянул Думову вытащенную из колоды карту:

— Присоедините ее к двум другим. Они должны изменить вашу судьбу к лучшему. А теперь ступайте навстречу новым испытаниям.

Едва Думов вышел из дома Звездочета, как зазвонил мобильный телефон:

— Привет, Пётр, это Алтын. Выручай, мой помощник внезапно заболел. А мне надо срочно доставить посылку в Рязань. Езжай прямо сейчас на Казанский вокзал. Там в ячейке 27 лежит пакет. Запомни шифр: 1959. Забери посылку и отправляйся прямиком в Рязань ближайшим поездом. Если нет билетов в кассе, то заплати любые деньги проводнице и поезжай «зайцем». Там в Рязани на привокзальной площади найдешь машину с местным региональным номером 187. Отдашь пакет водителю и тут же уезжай назад в Москву. Все, до связи!

Услышав гудки отбоя, Думов почувствовал раздражение:

«Говорит приказным тоном, словно я уже нанялся в его секретари. Но, похоже, у Алтына сложились форсмажорные обстоятельства, и приятеля надо выручать».

Выйдя на улицу, Думов принялся ловить попутную машину. На вокзале все прошло довольно просто. Забрав посылку, он пошел по перрону вдоль состава. Одна из проводниц, узнав, что левый пассажир сойдет уже через несколько часов в Рязани, буднично взяла предложенные деньги и приказала:

— Давай, ныряй в вагон, да быстрее.

Найдя свободное место, Думов без особых приключений доехал до места назначения. Выйдя на привокзальную площадь, нашел стоявшую у киоска «Союзпечать» машину с нужным номером. Сидящий за рулем мужчина лет пятидесяти взял протянутый ему сверток. Думов уже собрался уходить, как водитель его окликнул:

— Постой, земляк. Вот возьми себе за труды немного денег.

И он протянул Думову три купюры по пять тысяч рублей. Преодолевая соблазн, Думов робко начал отказываться:

— Насчет вознаграждения никаких указаний не было. — Ты не возражай. Знаешь старую поговорку: «бьют — беги, а дают — бери». Это моя обычная такса курьеру. С Алтыном у тебя свои дела, а я людей сам поощряю за точное исполнение поручений. Бабло возьми, а перед Алтыном отчитываться за премиальные не обязательно. Все, базар закончили. Мне надо ехать.

Взяв деньги и, положив их в нагрудный карман, Думов отправился на вокзал. Очередной «скорый» поезд до Москвы уже стоял у перрона. Одна из проводниц согласилась пустить Думова в вагон:

— Тебе повезло. Имеется пустое местечко: только что здесь в Рязани сошло двое пассажиров. Давай, садись в третье купе. И сиди тихо. Ревизор со вчерашнего дня из похмелья никак не выйдет. Злой как цепной пес. На всех без причины кидается.

Сунув требуемую сумму проводнице, Думов прошел в купе, где находилась солидная дама в очках лет тридцати пяти и крепкого сложения майор в форме пограничника. Словоохотливая женщина, представившись школьной учительницей Кларой Михайловной, словно продолжая начатый разговор, начала обсуждать трудности ЕГЭ, предрекая гибель школьного образования. А майор, как положено служивому человеку, вел себя сдержанно, разгадывая кроссворд. Не успел поезд тронуться, как в купе зашел запыхавшийся молодой человек и радушно представился:

— Надо же, чуть не опоздал! Меня зовут Николай. Возвращаюсь из командировки. Дома ждут жена и двое ребятишек. Так что кончились веселые денечки моей холостой жизни в служебной поездке.

Учительница приняла строгий вид:

— Вы бы постыдились, изменять супруге нехорошо!

— Что вы, мадам? Я говорил совсем не о любовных делах. Просто удалось пожить без излишней семейной опеки. Вот майор, всю жизнь прозябающий в казарме среди солдатиков должен мне посочувствовать.

— Не надо меня к своим кобелиным забавам припекать.

— Очень уж ты строг, майор. Наверняка, сам о бабах по ночам грезишь. И не пугай меня взглядом. Я в десантуре служил, и ответить могу любому.

Пресекая ссору, Думов поспешил вмешаться в разговор:

— Бросьте мужики из-за пустяков собачиться. Пусть о поведении Николая в командировке жена беспокоится. Ну, а чем вы вдали от дома занимались?

— Ты, мужик, прав. Нам с погранцом делить нечего. Я свое давно отслужил, а ему до дембеля еще лет десять казенные сапоги стаптывать. Вот он и бесится. А время я коротал за игрой в картишки с соседями по гостиничному номеру.

Обиженный майор криво усмехнулся:

— В карты он, видите ли, дулся вдали от дома. Видать, мастак козыри из рукава доставать!

— Ну, ты, майор, и сказанул! Я раньше только с тещей в «подкидного дурака» перекидывался. Но в гостинице сосед показал новую игру. Каждому сдается три карты. Затем вскрываются. Туз идет за одиннадцать очков, валет за два, дама за три, король за четыре. Ну, а другие карты ценятся по номиналу. У кого больше очков, тот и выиграл. Давайте покажу для уяснения.

Николай достал из кармана засаленную колоду, неумело потасовал и, раздал каждому по три карты, тут же для наглядности их вскрыл:

— Вот видите, у дамочки больше всех оказалось: двадцать пять очков. Значит и банк ее. Новичкам везет. А не попробовать ли нам на мизерную сумму, скажем в один рубль сыгрануть: время в пути скоротаем.

В разговор вновь вмешался майор:

— Надоел ты мне, десантер. Надо с тебя гонор сбить. Сдавай на четверых. Если ставка по рублю, то и Клара Михайловна и товарищ из Рязани не откажутся.

Думов, убедившись, что полученные случайно деньги лежат в нагрудном кармане, посчитал безопасным ввязаться в игру с мелкими ставками в разношерстной компании малознакомых между собой людей. Он решительно придвинулся к столику. В начале игры постоянно везло даме, искренне радующейся каждому выигрышу. Постепенно азарт захватил и других участников. Живую струю в игру внесло дополнительное правило, заимствованное из покера: торговаться и уступать ставку при слабой карте. Больше всех проигрывал майор, злящийся на участившееся везение, наглеющего на глазах Николая. Внезапно пограничник потребовал повысить ставки, чтобы иметь возможность отыграться. Дама слабо запротестовала, но подчинилась настоянию соперничающих между собой мужчин.

Ставка теперь составляла десять рублей. Вошедший в раж майор вынужден был постоянно залезать в портмоне за деньгами. По-прежнему чаще других выигрывал Николай и школьная учительница. Внезапно майор потребовал сыграть еще три кона на более высокие ставки, надеясь отыграться. Все увлечённые азартом игроки согласились. И тут Думову повезло: при сдаче у него на руках оказалось удачное сочетание карт: две десятки и туз. К его удивлению, в спор за «банк» ввязались трое соперников. Никто не хотел бросать карты, и ставки поднялись до нескольких тысяч. Первой сдалась дама, с сожалением оставив в банке весь свой выигрыш. Вскоре спасовал Николай, отказавшись от дальнейшей борьбы за крупную сумму. Упорство проявлял лишь майор, продолжая поднимать ставки. И Думов решил поставить точку в затянувшемся состязании. Он достал полученные недавно пятнадцать тысяч и положил на столик:

— Это все, что у меня есть с собою. Ставлю на весь банк.

Майор замер в раздумье, но затем решил:

— Я отвечаю! Такая сумма у меня с собою имеется. Ну, давай вскрываться. Что у тебя там?

Думов с гордостью выложил карты:

— Тридцать одно очко!

Майор присвистнул:

— Знатная сумма, но против моего расклада не тянет! Некоторое время Думов смотрел в недоумении на двух тузов и десятку: «Какое жуткое невезение! Я был уверен, что мою карту нельзя перебить. Это надо же было лишиться столь приличной суммы всего за десяток минут».

А майор с удовлетворением спрятал выигранные деньги в свое портмоне:

— Ну, что ж теперь до Москвы осталось совсем немного времени. Можно и передохнуть.

Николай с досадой отодвинулся от стола:

— И надо было вам, мужики, на такие деньги взлетать. А теперь игре конец: ставить на кон нечего. Ты, майор, везунчик: редко тридцать два очка в гости приплывает.

— А ты на ручонки свои пеняй. Сам же сдавал, я к картам не притрагивался.

— Ты прав, майор. Претензий к тебе нет.

Вскоре за окном замелькали однотипные дома пригорода Москвы. Страдая от глупого проигрыша, Думов начал готовиться к выходу. Спутники в полном молчании сноровисто собрались и покинули вагон. Выйдя вслед за ними на привокзальную площадь, Думов успел увидеть, как все трое его новых знакомых, садятся в такси. Николай по-хозяйски хлопнул учительницу пониже спины и та, нисколько не смутившись, залилась призывным греховным смехом. До Думова донесся ее звонкий возглас: без лоха жизнь плоха!

И Думов запоздало догадался:

«Вот так штука! Меня ловко обманули бесчестные шулера, талантливо разыгравшие целый спектакль. Похоже и проводница с ними в доле».

Было обидно, но винить кроме себя было некого. Машина с веселой компанией, резко набрав скорость, поспешно скрылась из виду. А Думов, злясь на самого себя, направился к входу в метро. Лишь мысль об искуплении в страдании грехов предков, внушала надежду на более спокойное будущее.

 

ГЛАВА IV. Пейзаж с мельницей и горький шоколад

На следующее утро, прибыв на очередной сеанс, Думов обнаружил дверь в квартиру Звездочета приоткрытой. Он прошел по длинному коридору, едва освещенному тусклой лампочкой и вошел в комнату. Хозяин сидел с закрытыми глазами в кресле, предназначенном для пациентов. Думов пребывал в нерешительности, опасаясь разбудить спящего хозяина. Внезапно тот приподнял старческие красные веки:

— Вы уже здесь. Извините, я немного не рассчитал время самогипноза. Мне надо было предварительно просмотреть эпизоды, предназначенные для вашего экскурса в прошлое. Приготовьтесь к довольно жестокому уроку.

— Неужели, мой отец, повзрослев, вновь совершил нечто ужасное?!

— Нет, в этот раз речь пойдет о вашей мамаше.

— Этого быть не может. Моя матушка была святой женщиной. Всегда спокойная, выдержанная, готовая помочь ближнему. Я могу вспомнить множество случаев, когда она выручала в трудных ситуациях совершенно незнакомых ей людей. Она чувствовала чужую беду, как свою. Мамы уже нет с нами, а люди продолжают вспоминать ее с благодарностью.

— Охотно верю и одобряю вашу горячность в защите её доброго имени. Но мы уже знаем, что и малые необдуманные поступки, могут привести к тяжелым последствиям. Ваш отец женился уже после службы в армии. Вы были вторым ребенком в семье и родились в 1979 году. События, которые вы увидите, во время погружения в гипноз произошли в конце бурных восьмидесятых. Тогда вы были мальчишкой, занятым своими детскими заботами и радостями, и не обращали внимания на непонятные и скучные дела своих родителей. А между тем вокруг вас в 1989 году происходили нешуточные по своим последствиям события. Может быть, вы помните нередкие в тот год ссоры родителей по поводу нехватки денег. Отец зарабатывал совсем мало. Картины, нарисованные вашей матушкой, не покупались, а в своей реставрационной мастерской при небольшом музее она получала сущие гроши.

— Да, эти частые скандалы по поводу нехватки денег сильно меня расстраивали, и я частенько уходил из дома, не желая слушать взаимные упреки родителей.

— Ну что же, тогда вам будет легче воспринять трагические эпизоды того нелегкого периода. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Садитесь в кресло, и начнем очередной сеанс.

Думов послушно занял освобожденное Звездочетом место и прикрыл глаза. После нескольких размеренных пассов медиума его сознание привычно начало отключаться от реальности, перенося в прошлое.

… Думов увидел себя в старой московской квартире за письменным столом. Он никак не мог сосредоточиться на решении домашнего задания по математике из-за очередной ссоры родителей. Петр невольно начал прислушиваться к доносящимся из соседней комнаты разгневанным словам матери:

— Из-за твоего низкого заработка в конструкторском бюро, я согласилась скопировать пейзаж знаменитого голландца. И не вижу в этом ничего предосудительного!

— Ты связалась с явным проходимцем. У этого Мирона на физиономии написано, что он мошенник и делает гешефт на антиквариате.

— А что здесь противозаконного? Эти нувориши из кооперативов хотят жить среди роскоши, как дворяне до революции. Вот Мирон им и поставляет скульптуры, картины, шкатулки. Они не брезгуют и искусными поделками.

— А ты не думаешь, что твой Мирон выдаёт за оригиналы копии, нарисованные талантливыми художниками. И ты, как ни крути, а являешься соучастницей мошенника. Еще не хватало тебе судимость заработать.

— Да, с чего ты взял?! Мирон имеет обширные связи среди живописцев и потенциальных покупателей. И неудивительно: в прошлом как искусствовед он работал оценщиком в комиссионном магазине на Арбате.

— Вот именно! Только мне интересно, за какие махинации его выгнали оттуда грязной метлой. Тебя не настораживает, что Мирон попросил тебя изготовить картину у себя дома, а не в мастерской?

— На рабочем месте никто не позволит делать «левую» работу. И, кроме того, заказчик предупредил Мирона, что для престижа хочет выдавать голландский пейзаж с мельницей за подлинник. Поэтому такая таинственность. По-моему в данной ситуации все легко объяснимо и естественно!

— Ну, а обещанная Мироном солидная надбавка за твою дополнительную работу по «старению» картины и проявлению трещинок на новых слоях краски это тоже объяснимо?

— Конечно, если заказчик будет выдавать себя за удачливого владельца средневекового шедевра, то картину надо «старить». И прекрати, наконец, мне досаждать. Помоему ты просто примитивно меня ревнуешь к этому Мирону.

— И не думал! Еще не хватало связывать даже мысленно тебя и этого пузатого и золотозубого скользкого типа. А вот потерять жену из-за посадки в тюрьму опасаюсь. Останусь с двумя детьми сиротами.

— Опомнился и вспомнил, наконец, о детях! Приноси в дом приличные деньги, и я не стану связываться с левыми заказами. Думаешь, мне нравится портить зрение и постоянно дышать вредными красками? Я и на работе подобные «удовольствия» каждый день получаю.

— Не надо попрекать меня низкой зарплатой! Я ее не сам себе устанавливаю! А воровать и обманывать людей, как твой Мирон, не буду. Воспитание не позволяет.

— Не воспитание, а возможностей у тебя нет, большие деньги зарабатывать. А потому умолкни и будь рад, что хоть жена может достаток в дом принести. Сам видишь, у Галки туфли порвались, а Петька новую куртку требует. Ты можешь мне дать на них деньги? Нет?! Тогда помолчи и не мешай работать.

Пётр прислушался. В соседней комнате наступила тишина, и он понял, что отец сдался под напором упреков. Ему было жаль малоприспособленного к жизни отца, но близость получения модной куртки примирило его с «левыми» работами матери. Через месяц Пётр пошел в школу в «навороченной» обновке, вызвав зависть у одноклассников, и окончательно отбросил сомнения в законности копирования картины голландского мастера.

И тут же сознание, перенесло его в лето 1989 года. Накануне Галина Думова получила обещанное вознаграждение от щедрого Мирона, передавшего картину заказчику. Купив детям куртку и туфли, она решила заехать в магазин «Меха» и прицениться к шубе, которую давно мечтала приобрести. В жаркий летний день в торговом зале почти не было покупателей, и Галина с удовольствием примерила дорогое меховое изделие. Решив все-таки подождать до зимы, отложила покупку до наступления холодов.

Она не знала, что за ней из-за витрины с улицы пристально наблюдает вор-карманник по кличке Кабак. Он начинал «щипать» еще подростком в начале шестидесятых. И за тридцать лет воровства лишь два раза попадал в зону, отсидев в общей сложности семь лет. Свою удачливость он объяснял ловкостью пальцев и тем, что на ловлю чужих кошельков всегда ходил трезвым и в одиночку, предпочитая ни с кем из других уголовников не связываться. Но когда ему стукнуло пятьдесят, Кабак несколько подрастерял гибкость в пальцах и стал работать с напарницами. Брал с собой на кражи молоденьких девиц привлекательной наружности, ранее не судимых. Напарнице делать было особенно нечего: стоять рядом, прикрывая окружающих от действий Кабака своим роскошным телом. А затем незаметно принять от Кабака украденный кошелек и спрятать его у себя в сумочке.

Расчет у Кабака был прост: если он сработает плохо и жертва поднимет шум, то украденных денег у него уже не найдут. А молодую модно одетую девушку никто не заподозрит в соучастии в карманной краже. В последнее время у него в партнершах была пронырливая чрезвычайно жадная до денег Ленка. Казалось, что кроме бабла ее ничего не интересует в этом мире. Иногда она отдавалась пожилому вору, но это было в удачные дни, когда им перепадала крупная добыча. Давно уже разочаровавшийся в женщинах Кабак на нее не обижался.

Они работали вместе почти год, когда к ним прибился Генка по кличке Мох. Случайно заметив в автобусе неумело шарящего по карманам начинающего вора, Кабак разозлился:

«Только лохов разгонит: ощупывает карманы, словно бабу на сеновале. А теперь к старухе-пенсионерке в «скрип» полез. Вот кусочник!»

Кабак с досадой ударил ногой по днищу сумки, в которой неумело шарил парень. Почувствовав, как дёрнулась в руке драгоценная ноша, пожилая женщина испуганно прижала ее к себе. Парень сразу отодвинулся в сторону и сошел на первой остановке. Вслед за ним выскочили Кабак с Ленкой. Подойдя вплотную к парню, Кабак хрипло поинтересовался:

— У «хозяина» бывал, сынок?

— У какого еще хозяина? Я сам по себе!

— Ладно, не обижайся. Ты мне в автобусе мужика вспугнул, а я тебе в ответку бабу с хозяйственной сумкой обломил. Так, что мы квиты. Хочешь, возьму в долю? За пару месяцев научу основам мастерства, а там плыви, куда хочешь.

Генка понял, что перед ним настоящие «щипачи», а не такой любитель как он, решившийся на воровство из-за длительной невыплаты зарплаты. После некоторых колебаний Генка согласился. А Кабак взял в дело еще одного человека из-за обиды на жадную и глупую Ленку, проявлявшую полное равнодушие к его феноменальной воровской ловкости. Артистизму Кабака был нужен восхищенный зритель.

И он не ошибся. Генка усердно взялся за воровскую учебу, постоянно катая между пальцами деревянный шарик, разрабатывая гибкость суставов. Его по-детски наивный восторг от ловких манипуляций Кабака с появлением и исчезновением сигарет, карт, монет тешил самолюбие старого карманника. А Ленку раздражали уроки воровского мастерства молодого парня. Она опасалась, что с появлением нового напарника станет ненужной, и Кабак выбросит ее из дела. И Ленка решила вбить клин в отношения между мужчинами, соблазнив Генку.

Такой случай вскоре представился. Обычно Кабак отказывался от выпивки, опасаясь, что на следующий день будут дрожать пальцы. Но в тот день они сорвали крупный куш и решили отметить удачу. Гуляли в квартире Кабака. Вскоре Ленке стало скучно от хвастливой болтовни мужчин, и она включила магнитофон. Сначала прошлась с Кабаком по комнате под музыку томного танго, а потом завертелась перед Генкой, вызывающе крутя бедрами. И в этот момент у подвыпившего Генки впервые мелькнула мысль переспать с этой пышной девицей, совсем не похожей на его худенькую смуглянку — жену. Распаленный спиртным и дразнящей близостью женского тела, он мысленно раздевал и ласкал свою партнершу.

Кабак, внимательно следя за любовной игрой мужчины и женщины, испытывал противоречивые чувства. Тут была и невольная ревность, хотя к этой подлой бабенке он не испытывал нежных чувств. В то же время ему было любопытно, как далеко они зайдут, наплевав на его присутствие и авторитет. Кабак демонстративно налил себе полстакана водки и, провозгласив тост за дружбу и любовь, выпил один. И тут же притворился, что опьянел и, откинувшись на спинку дивана, задремал. Ленка решила, что настал удобный момент для исполнения задуманного. Она кивком позвала Генку в соседнюю комнату. И тот, бросив настороженный взгляд на храпевшего наставника, в нетерпении последовал за ней.

Через несколько минут Кабак поднялся с дивана, бесшумно подошел к двери и заглянул в соседнюю комнату. Едва посмотрев на сплетенные, неистово дергающие тела, Кабак вернулся к столу, налил себе еще порцию водки и с горечью подумал:

«С этим парнем надо дела завязывать. Баба есть баба: с нее спрос невелик. А вот когда мужик подводит товарища, это уже подлость. Сразу рвать с ним не буду, а то подумает, что из-за ревности. Поработаем вместе еще недельки две и разбежимся, а подлюку Ленку сразу исключу из дела».

Через два дня Кабак вышел на охоту вдвоем с Генкой. Но с утра им не везло. Даже в час пик в троллейбусе они сумели украсть лишь двести рублей у какой-то зазевавшейся студентки. Не особенно им повезло и в дорогих бутиках в центре Москвы. Делать попытку в магазине «Меха» тоже не было смысла: среди шуб лишь в одиночестве крутилась дамочка лет тридцати пяти, не выпускающая из рук даже во время примерки туго набитую дамскую сумочку. И Кабак расчетливо прикинул:

«У бабы, наверняка, имеется с собой крупная сумма бабла. Надо только ухитриться взять добычу без особых сложностей. Если она сейчас не сделает покупку, то пойдем за ней и, когда она сядет в автобус, сработаем с Генкой по высшему разряду. Здесь явно хороший куш корячится».

К удаче щипачей Галина Думова отказалась от покупки шубы и, выйдя из магазина «Меха», направилась к автобусной остановке. Пока для Кабака с Генкой все складывалось крайне удачно, и они сели в транспорт вместе с потенциальной жертвой. Увлеченные охотой за крупным кушем воры не обратили внимания на двух сыщиков, севших в автобус на следующей остановке.

Младший оперуполномоченный Рогов работал в группе по борьбе с карманными кражами чуть более двух лет, но считал себя уже опытным сотрудником. В тот день их оперативная группа разделилась. Приближался конец отчетного периода, и надо было срочно выполнять план: задержать как минимум еще двух карманных воров. Часть сыщиков поехала в ГУМ, а Родин с Королевым решили обеспечить оперативное прикрытие автобусного маршрута № 89.

Было уже позднее утро, и поток пассажиров начал редеть. Сев в очередной автобус, Рогов заметил двух «щипачей»: молодого парня и мужика лет пятидесяти с глубокими морщинами на лице. Постарше возрастом держался за поручень обеими руками и делал вид, что заинтересованно смотрит в окно на поток пешеходов. Но глаза его цепко рыскали вокруг, пытаясь обнаружить опасность. Сыщик Рогов намеренно отвернулся, стараясь не встретиться взглядом с вором и не насторожить того раньше времени. Наконец пожилой вор еле заметным кивком дал сигнал на совершение кражи. И парень быстрым движением сдвинул замок молнии на сумочке, перекинутой через плечо молодой женщины.

Рогов знал, что сейчас молодой «щипач» вытащит кошелек с деньгами, передаст его старому вору, и тот поспешит покинуть автобус на ближайшей остановке. И хотя кражу совершит парень, брать с поличным надо старого вора. В соответствии с законом сыщики должны задерживать обоих, но они прекрасно понимали, что одновременно двух физически крепких карманников им не арестовать. Рогов переглянулся с Королевым и указал глазами на пожилого карманника, давая понять, что задерживать с поличным они будут именно его. Королев кивнул в знак согласия и непроизвольно сделал шаг ближе к ворам. Это было ошибкой. Уловив движение за спиной, Кабак быстро обернулся и сразу по напряженному лицу стоящего рядом мужчины, понял, с кем имеет дело:

«Это без сомнения мент. Надо как-то выкручиваться, иначе нам хана. Хорошо, что Ленки с нами нет».

В этот момент Генка, достав разбухший от денег кошелек, попытался его передать напарнику. Но Кабак незаметно оттолкнул его руку и, достав из своего кармана кожаный футляр со связкой ключей от квартиры, зажал его в руке, имитируя воровскую добычу.

Когда оба сыщика навалились на Кабака, он, давая возможность Генке скрыться, начал бешено вырываться. Убедившись, что соучастник благополучно выскочил из автобуса и затерялся в толпе, Кабак тут же прекратил сопротивление.

Рогов предложил обворованной гражданке проверить наличие у нее в сумке кошелька. Обнаружив пропажу, женщина залилась слезами, и сыщик поспешил ее успокоить, объяснив, что преступник задержан, а похищенные деньги ей вернут после составления протокола. Какое же разочарование ждало сыщиков, когда в дежурной части, в присутствии понятых в зажатой ладони вора обнаружили лишь ключи от его квартиры. В тот момент, если бы Кабак произнёс хотя бы слово насмешки над сыщиками, Рогов врезал ему по печени и почкам. Но опытный вор мудро молчал. И сыщики, обвиняя друг друга в промахе, направились продолжать охоту на карманников.

Разбираться с доставленным в дежурную часть Кабаком поручили оперативному работнику Крутову. Сыщик отлично понимал, что невозможно доказать вину карманника, задержанного со связкой собственных ключей вместо денег. И решил прибегнуть к обычной практике личного соглашения с «щипачом» о добровольном возмещении материального ущерба потерпевшей.

Едва взглянув на татуировки Кабака, сыщик решил, что с опытным вором можно говорить напрямую:

— Мы оба правильно понимаем ситуацию, и деньги терпиле надо вернуть. Мне лишний глухой «висяк» о нераскрытой краже не нужен. А ты окажешься на свободе, если возместишь ущерб.

— Я давно в завязке, начальник. Но раз случайно оказался в неподходящем месте, да еще в неудачный момент, то готов заплатить неустойку. Сколько у нее взяли?

Услышав сумму, Кабак невольно присвистнул. Крутов пояснил:

— Женщина эта художница получила крупный гонорар за картину, над которой долго трудилась, и поехала шубу себе дорогую присматривать. Деньги надо вернуть сегодня же. Пиши расписку.

Составление этого документа также обычно входило в практику соглашений, и Кабак размашисто написал: «Обязуюсь возместить гражданке деньги, хотя я их у нее не брал».

Последнюю фразу Кабак приписал на тот случай, если хитрый опер сделает попытку обмануть и привлечь его к уголовной ответственности.

Прочитав расписку, Крутов удовлетворенно кивнул:

— Когда вернешь деньги, получишь у меня свой паспорт и сможешь сам порвать расписку.

— Хорошо начальник, дай мне пару часов, и я все улажу.

После ухода карманника Крутов вздохнул с облегчением:

«Кажется, в этот раз все обошлось и удастся избежать регистрации очередной кражи».

Затем он завел в кабинет потерпевшую:

— Вы, гражданка Думова, уже знаете, что денег у задержанного человека не нашли. Промах допустили наши сыщики, и добычу унес сообщник карманника. Мне удалось договориться с этим вором, и он обещал возвратить деньги. Вот его расписка. Сейчас идите домой. Я буду держать вас в курсе дела и позвоню, как только появятся новости.

А Кабак, выйдя из отдела милиции, направился домой к Генке. Они заранее договорились, что когда при появлении опасности придется разбежаться, то встретятся у него. Увидев Кабака, Генка обрадовался, решив, что тому удалось перехитрить ментов. Но узнав об обещании вернуть деньги, наотрез отказался это делать. Кабак попытался объяснить, что дал слово, а слово вора, хотя и данное менту — закон. Но Генка, впервые заполучивший такую крупную добычу, не хотел с ней расставаться. Во время вспыхнувшей ссоры Генка неосторожно бросил в лицо блатарю слова, за которые в уголовном мире, не раздумывая, убивают:

— Ты, Кабак, ментам продался, а я за тебя платить им не собираюсь.

Не стерпев оскорбления, Кабак схватил со стола бутылку и занес ее над головой обнаглевшего отморозка, намереваясь размозжить ему голову. Но Генка оказался проворнее и кухонным ножом с размаху нанес Кабаку удар в грудь.

О гибели Кабака, обещавшего вернуть украденные деньги, Крутов узнал ближе к вечеру. О компенсации материального ущерба уже не могло идти речи. Сыщик набрал номер телефона потерпевшей:

— Гражданка, Думова, это звонят из милиции. У меня для вас неприятная новость. Вора, которого мы задержали, убил сообщник. Полагаю, что ссора произошла из-за нежелания возвращать вам деньги. Поверьте, я очень сожалею.

Думова, молча, положила телефонную трубку:

«Я так и знала, что изготовление «левой» картины голландского живописца не принесет мне удачи. Полученный мной гонорар привел к кровавой развязке. Конечно, жаль денег с таким трудом заработанных, но правильно говорят, что неправедно нажитое богатство пользы не приносит».

А через неделю Думова узнала, что ее работодателя Мирона убили в подъезде дома, где он проживал. В кругах художников прошел слух, что его покарали за продажу за баснословные деньги фальшивого раритета. И Галина Думова на всю жизнь зареклась писать картины, подражая манере голландских мастеров.

… Подсознание Думова выпустило его из цепких видений прошлого, и он очнулся среди нелепо обставленной старинной мебелью комнаты в старом Арбатском переулке. Звездочет слушал его рассказ невнимательно, словно уже успел просмотреть этот сюжет заранее. Затем испытующе посмотрел на Думова:

— Мне важно услышать ваше мнение обо всём увиденном.

— Я помню ссору между родителями, по поводу нарисованной матерью картины с голландским пейзажем. Но даже не подозревал о кровавых последствиях того заказа. Неужели, я теперь, через двадцать лет, вынужден расплачиваться за искусно выполненную картину, обрамленную дорогой рамой? Не слишком ли жестокое наказание за неосторожный без злого умысла поступок молодой женщины, стремящейся немного заработать?

— Мне многое подсказывает, что вы и сами успели совершить в этой жизни роковые ошибки, приведшие к трагическим последствиям. И нам понадобится ещё один последний краткий сеанс для познания истины. А сейчас продолжим опыт с картами.

После ловких манипуляций Звездочёта с колодой Думов взял в руки верхнюю карту и совсем не удивился, увидев девятку бубен. А Звездочет довольно потер ладони, словно лично сумел сорвать крупный куш в азартной игре:

— Ну вот, видите, у вас все складывается крайне благополучно: и «флеш» и «стрит» прут один к другому. Такой благоприятный расклад при игре в покер трудно будет перебить врагу вашего спасения. Возьмите эту карту и присоедините к другим. А теперь идите. Я жду вас завтра с утра для завершения курса восстановительного лечения.

Думов покинул квартиру Звездочета в смятенном состоянии духа. Его тревожила предстоящая встреча с собственными грехами, о которых он до сих пор даже и не подозревал. Домой идти не хотелось. Выяснив, где находится ближайший банкомат, Думов зашел в отделение банка и выяснил остаток счета. Результат его не обрадовал:

«Тридцати двух тысяч мне надолго не хватит. Придется идти на поклон и услужение к Алтыну. Радости мало, но тянуть больше не имеет смысла. Звездочет ловко подтасовывает мне карты, уверяя в грядущей удаче, которую мне обещает служба у бывшего школьного товарища. Все решено: завтра же позвоню Алтыну. А сегодня позволю себе развлечься и погулять на воле».

Думов снял со счета семнадцать тысяч, полагая, что этой суммы ему хватит до первых, заработанных на новом месте, денег. Он уже подходил к Смоленской площади, когда внезапно резко потемнело и первые капли дождя гулко разбились об асфальт. Укрываясь от непогоды, Думов забежал в «Макдональдс». Отстояв быстро двигающуюся очередь, присел за столик. Откусив от многослойного гамбургера, сделал глоток сладковатого кофе. Внезапно дверь открылась и в зале появилась насквозь промокшая под дождем девчонка, одетая в легкое сатиновой платье. Окинув зал быстрым, оценивающим взглядом, она начала последовательно обходить столики, прося подаяние. В ее посиневшую от холода ладошку перепадала жалкая мелочь. Но чаще она отходила от столиков, ни с чем, покорно снося пренебрежительную брезгливость более удачливых в жизни посетителей.

Думов сочувственно вздохнул: «Несчастная девчонка! Ей бы за партой сидеть, а не унижаться за копейки в чужом большом городе. Беда!»

Надька, заученно слезливо клянча подаяние, сразу заметила мужика, сидящего в центре зала:

«У этого папашки жалостливый взгляд. Пожалуй, отвалит приличную сумму бедной сироте. Хотя все равно Гундя весь прибыток себе заграбастает. Вон как эта сволочь внимательно следит, сколько мне от посетителей перепадает. Уйду я из-под его «крыши». Подамся на вокзал, подальше от этого парня, оставляющего мне жалкие гроши».

Надька привычно кляла Гундю, хотя отлично знала, что никуда от него не денется. Гундя позволял ей «бомбить» в «Макдональдсе», отгоняя от хлебного места других малолетних попрошаек. И, главное, что ценила Надька, он не принуждал ее к сожительству. Здорового парня не прельщала маленькая тщедушная фигурка девочкиподростка. И Надьке приходилось мириться с жалкими крохами, оставляемыми Гундей на скромное пропитание.

Она уже приблизилась к столику сочувственно посматривающего в ее сторону мужика, когда в зале появились Баклан и Репа. Гундя подобострастно поспешил навстречу опасным отморозкам, державшим в страхе всю округу. Теперь Гунде стало не до нее.

И Надька поспешно протянула ладонь сочувствующему ей посетителю. Тот не обманул ее ожиданий. Раскрыв плотно набитый бумажник, протянул сто рублей. Обрадованная редкой удачей, Надька вороватым движением засунула щедрую подачку в лифчик.

Убедившись, что Гундя все еще разговаривает с угрожавшими ему парнями, Надька облегченно вздохнула и направилась к выходу. Уже на улице ее догнал Гундя и потребовал выручку. Подсчитав мелочь, пришел в ярость:

— И это все?! Мне надо срочно рассчитаться с Бакланом и Репой. Ты думаешь, я все деньги себе беру? Выше меня тоже люди стоят. Почему так мало собрала? Народу в кафе из-за дождя полно. Давай я тебя обыщу. Если найду хотя бы рубль — пеняй на себя!

Надька в ужасе зажмурилась:

«Сейчас он обнаружит запрятанную сотню и мне каюк: изобьет до полусмерти и запретит кормиться в Макдональдсе».

И внезапно решившись, она быстро заговорила:

— Не злись, Гундя! Есть выход! В зале находится мужик с полным бумажником денег. Укажем на него Баклану с Репой. Пусть очистят мужика в счет твоего долга.

Гундя опустил кулак, занесенный над замершей от страха Надькой, решив попробовать предложенный вариант. Он поспешил к ждущим от него денег громилам. Те восприняли сообщение Гунди благосклонно и начали наблюдать за богатым посетителем.

Вскоре дождь прекратился и ничего не подозревающий Думов направился к выходу. Не успел он свернуть за угол в небольшой переулок, как к нему подскочили двое парней. Сбив Думова с ног, грабители нанесли ему несколько болезненных ударов ногами. И он предпочел не сопротивляться, когда чужие, грязные руки выудили из нагрудного кармана пиджака портмоне с деньгами. Глядя вслед убегающим преступникам, Думов с трудом поднялся на ноги и ощупал ребра:

«Болят, но вроде бы целы. И лицо особенно не пострадало. Только бровь кровоточит. Я еще легко отделался. В полицию идти с заявлением бесполезно. Все равно искать бандитов никто не будет. А у меня забрали все снятое со счета. Осталось только небрежно сунутая в карман сдача за сделанный заказ. Не более пятисот рублей. Придется завтра снять остаток в пятнадцать тысяч рублей с банковской карты и попросить у Алтына аванс. Хорошо, еще успел сделать благое дело: дать милостыню озябшей несчастной девчонке».

Ему и в голову не могло придти, что навела на него грабителей именно облагодетельствованная им попрошайка. А Надька, радуясь, что избежала жестоких побоев, отъехала на троллейбусе две остановки и купила на спрятанные от Гунди деньги плитку любимого ею горького шоколада. Она тут же начала с голодной жадностью поглощать давно забытое лакомство. Никто из прохожих не обращал внимания на маленькую бродяжку с измазанной шоколадом по-детски невинной мордашкой. И Надьке, хорошо усвоившей уроки выживания в чужом и враждебном городе, не было никакого дела до избитого и ограбленного по ее подсказке мужика.

А Думов отряхнул с брюк намокшую при падении на асфальт грязь и направился к метро. Он хотел как можно скорее попасть домой, решив, что на сегодняшний день исчерпал свой лимит потерь и страданий. Едва войдя в квартиру, он сбросил мокрую одежду и направился в ванную. С наслаждением подставив тело под согревающие струи душа, он даже не подозревал, что его неприятности в этот день еще не закончены.

 

ГЛАВА V. Новые испытания

В тот момент, когда Думов вышел из ванной и прилег на диван, на другом конце города двое молодых хакеров продолжали азартно охотиться за сбережениями владельцев банковских карт.

Георгий нетерпеливо махнул рукой:

— Хватит, Маэстро, не будем слишком зарываться! И так уж с утра многих лохов развели.

— Ну и что? Лишних денег не бывает. Я люблю круглые числа с нулями. Они мне приносят удачу. Давай сделаем еще одну юбилейную сороковую попытку.

— Ты со своими заморочками налетишь на неприятности: полицейские технари из отдела «К» нас засекут и повяжут. И придется трепыхаться во всемирной паутине подобно мухам в ожидании неминуемой развязки.

— Ладно, не паникуй! Еще одного лоха оприходуем для ровного счета и остановимся на сегодня. Вот, смотри, как раз подходящий лузер наклюнулся. До чего же люди беспечны: в социальных сетях всю информацию о себе выкладывают, как у попа на исповеди. Этот Думов Петр Павлович еще два года назад разместил на своем сайте подробное резюме. Надеясь получить денежное местечко в гламурном журнале, написал о себе в подробностях, словно затеял наниматься в разведчики или космонавты. Сейчас вроде бы опять без работы, но, наверняка, накопления имеет, не бедствует. В общем, наш клиент. Давай Георгий, набей ему для затравки эсэмеску и начинай раскрутку..

Соучастник, быстро перебирая большим пальцем кнопки мобильного телефона, вывел послание: «Уважаемый Петр Павлович ваша банковская карта заблокирована. Срочно позвоните начальнику службы безопасности Фирсову Константину Семеновичу по указанному телефону».

В томительном ожидании потекли секунды. Наконец мобильник зазвонил, и Георгий сочным баритоном отозвался:

— Служба безопасности слушает!

— Мне нужен Фирсов.

— Это я. С кем имею честь разговаривать? Представьтесь, пожалуйста.

— Я, Думов Петр Павлович, получил вашу эсэмеску и ничего не понимаю. Я сегодня несколько часов назад снимал с карты деньги, и все было в порядке. В чем причина блокировки моей банковской карты?

— Не волнуйтесь, сейчас разберемся. Подождите, я сверюсь с компьютером. Так и есть: ваши данные занесены в список особого риска. Я сообщу вам причины, но, извините, дело весьма щепетильное, касается тайны вкладов, и я должен удостовериться, что имею дело именно с клиентом нашего банка, Назовите, пожалуйста, реквизиты вашей карты и пин-код.

Быстро записав нужные ему сведения, Георгий продолжил игру:

— Все в порядке, данные совпадают. Я могу вам довериться. Дело в том, что у нас в банке произошла досадная неприятность: в последние трое суток со счетов клиентов стали исчезать крупные суммы денег. Мы уже выявили предающего нас сотрудника. В сферу его интересов попала и ваша банковская карта. Но нужно еще некоторое время для его окончательного изобличения. У нас огромная просьба: ни с кем пока не делитесь этой конфиденциальной информацией. Мы слишком дорожим репутацией нашего банка и не хотим распугать постоянных клиентов. Заранее благодарим вас за понимание и содействие. Если возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь. Телефон у вас имеется.

Отключив связь, Георгий протянул Маэстро запись номера банковского счета и пин-кода обманутого вкладчика:

— Давай, банкуй на наш счет. Я круто заморочил голову лоху, и у нас есть в запасе время пока он спохватиться!

Маэстро, ловко пробежавшись пальцами по клавиатуре компьютера, с гордостью повернулся к сообщнику:

— Ну, вот и все. Мы разбогатели еще на пятнадцать тысяч, обнулив счет этого простака. Как говорил мой дед, курочка по зернышку клюет, да сыта бывает. На сегодня все, завязываем.

Внезапно в квартире погас свет, Маэстро злобно выругался:

— Что за нелепая страна, в которой мы живем! Все в ней не так, как надо! Интересно, света нет только в нашей квартире или по всему дому авария? Иди, Георгий, посмотри: может быть, от перенапряжения в сети просто предохранитель вырубился.

Подсвечивая себе фонариком, Георгий подошел к двери и открыл замок. Тут же крепкие парни в камуфляже сбили его с ног. Тяжелый топот ног и грозный окрик: «Все на пол, работает спецназ!» не оставил у преступников никаких сомнений в наступившем возмездии. При вспыхнувшем вновь в квартире свете опрокинутые вниз лицом хакеры с безнадежностью прислушавшись к действиям сотрудников Управления «К», изымающих диск с записями их компьютера.

Георгий сделал попытку уйти от ответственности:

— Я здесь оказался случайно. Зашел к хозяину одолжить немного денег.

Сыщик в сером костюме, услышав столь нелепое объяснение, громко рассмеялся:

— Зря стараешься! Мы за вами давно следим. Судя по чарующему баритону, ты и есть «начальник службы безопасности» — мифический Фирсов. Так что, ребята, не крутите, а поспешите писать явку с повинной, пока я не передумал дать вам послабление как техническим гениям. Поднимайтесь, рассаживайтесь по углам и пишите собственноручно, как дошли до жизни такой. И не сметь переговариваться! Мы и без вас можем снять нужную информацию с компьютера. Но я хочу убедиться в вашем искреннем раскаянии и даю десять минут на составление списка обманутых жертв. Потом сличим ваши показания и того, кто укажет больше преступных эпизодов, отпустим под подписку о невыезде, а проигравший будет сидеть в камере с вшивыми бомжами до суда. Все, время пошло!

Полицейский с плохо скрываемым торжеством наблюдал, как задержанные в надежде заслужить послабление, торопливо записывают свои показания.

… На следующее утро Думов, как обычно, появился в квартире Звездочета. Хозяин выглядел крайне встревоженным и рассеянным. Он сразу предупредил:

— Я очень спешу. Меня подгоняют грядущие события. И потому нынешний завершающий сеанс будет кратким. Не будем терять времени. Садитесь в кресло и начнем.

Едва Думов прикрыл глаза, как перед ним завертелись события его собственной жизни. Эпизоды из прошлого беспорядочно мелькали, нарушая всякую последовательность: поступление в институт, первые юношеские увлечения, корреспондентские командировки сменялись сценами из далекого детства. Весь этот пестрый калейдоскоп не поддавался никакой разумной логике. Но внезапно кадры хроники жизни Думова замедлились, и он увидел себя в момент торжества, посвященного оправданию в суде героя его судебного очерка Молодцова, с которого были сняты все обвинения в убийстве законной супруги. Думов четко видел, как очередной тост поднимают за него, как честного журналиста, для которого поиск истины дороже всего на свете. Была отчетливо видна его довольная улыбка, когда он охотно чокался бокалом с благодарящими его гостями Молодцова. Но гипнотические видения не дали ему долгое время любоваться собственным торжеством. Яркая вспышка света прервала видение, и сознание Думова вернуло его в комнату Звездочета.

Хозяин, явно продолжая нервничать, выслушал рассказ и строго приказал:

— В этом эпизоде своей жизни вы сами должны докопаться до истины. А сейчас продолжим игру с судьбой в покер. Вот я у вас на глазах тасую колоду, а теперь снимите верхнюю. Как я и полагал. Это десятка бубен. И у вас собрались карты одной масти, да еще подряд от шести до десяти. В покере это очень выигрышная комбинация, сулящая удачу. Вы должны поверить в себя, и я вам больше не нужен. Дальше ловите удачу сами. За сим, прощайте. Рад был знакомству с вами. А теперь, извините, спешу.

И Думов отправился к выходу в сопровождении раздражающе шаркающего стёртыми подошвами Звездочета.

Тот, явно торопился и даже слегка подтолкнул гостя в спину, выпроваживая на лестничную площадку. Позади громко хлопнула дверь и сердито щёлкнул ригель замка, словно отрезая путь к возвращению Думова в средневековую обстановку логовища Звездочета.

Думов поспешил на улицу и первым делом направился к уже известному ему банкомату. Ему не терпелось убедиться, что служба безопасности успела разблокировать его карту. К своему удивлению он обнаружил отсутствие на своём счету денег. Думов еще раз повторил операцию, но выданный чек по прежнему издевательски извещал, что остаток равен нулю. Думов отошел в сторону, не зная, что делать дальше. В этот момент зазвонил мобильный телефон и человек, находящийся в явно приподнятом настроении сообщил:

— Здравствуйте, Думов Петр Павлович. Это вас беспокоит капитан Комаров из полицейского управления. Мы накануне задержали группу хакеров. Они ограбили сотни наших граждан, в том числе сняли деньги с вашего счета. Можете убедиться сами в ближайшем банкомате. Мы решили начать допросы с последних по времени мошеннических операций, так сказать, по свежим следам. Предлагаю незамедлительно прибыть к нам для подачи заявления. У вас будет шанс попасть в первую десятку потерпевших, претендующих на реальное возмещение ущерба. Я вас жду.

И Думов поспешил поехать к следователю. Закончив записывать его показания, капитан со снисходительной улыбкой поинтересовался:

— И, почему ты, молодой и образованный человек, так легко повелся на дешевую разводку?

— Сообщение о блокировании карты было неприятной неожиданностью. Я сейчас без работы, и собрался снять последние накопления. Да и голос этого начальника службы безопасности звучал уверенно и весьма убедительно.

Собравшись уходить, Думов пожаловался на судьбу:

— В последнее время у меня пошла сплошная полоса невезения. Месяц назад на мобилу пришло сообщение: «на ваш счет перечислено сто рублей». Через пять минут звонок. Взволнованная девушка сообщает, что деньги перечислила мне по ошибке и просит перекинуть эту ничтожную сумму на ее мобильник. Я сдуру выполняю просьбу и, как галантный кавалер, перевожу на указанный ею номер сто рублей. И тут же лишаюсь ещё несколько сотен, которые были на моем балансе. Так меня в очередной раз обули по полной программе.

— Значит, ты ухитрился заслужить почетное звание «лоха в квадрате». Но это не рекорд. Тут одну дамочку в течение одной только недели трижды с помощью технического прогресса обчистили, опустошив банковскую карту. Мы выяснили, что она пользовалась банкоматом в одном и том же продовольственном супермаркете, каждый раз теряя часть своих накоплений. Преступники рассчитывали, что она не заметит пропажи или полениться затевать хлопотное разбирательство из-за небольших сумм. Но не учли частоту ежедневных подходов к одному банкомату, расположенному рядом с ее домом. Мы тогда быстро накрыли всю компанию, контролирующую воровскую точку. Так что на судьбу не сетуй: не тебя одного развели, как лоха. Ну, а на скорое возвращение денег все же особо не рассчитывай. Жди окончания следствия и приговора суда. Деньги в лучшем случае получишь лишь через несколько месяцев. А другим потерпевшим еще хуже: будут получать крохи ежемесячно из заработанных мошенниками в зоне денег.

Думов поднялся и направился к выходу. В кармане лежал жалкий остаток в четыреста с лишним рублей. Надежд на быстрый возврат денег не оставалось, и Думов набрал номер телефона Алтына:

— Привет, Георгий Петрович! Это я, Думов. Я согласен и хочу подъехать насчет работы.

— Наконец-то, ты решился! В данный момент я по горло занят. Подъезжай ко мне позже вечером — часиков в восемь по старому адресу, где жили мои родители. Я ее сохранил, хотя живу теперь в шикарных хоромах. Но, сам понимаешь, иногда хочется окунуться в детство. Да и основные архивные документы у меня там.

— Хорошо, я буду ровно в восемь.

— Ну, вот и ладненько. А то я уже сам хотел напомнить о себе школьному товарищу. Все, до встречи.

Услышав гудки отбоя, Думов посмотрел на часы. Был только полдень: «У меня достаточно времени для выяснения истины по делу Молодцова, обвиненного три года назад в убийстве. Дело было громкое. Вся Москва возмущалась зверским убийством научным сотрудником своей жены. Особое негодование вызывала попытка инсценировать разбойное нападение на квартиру во время его отъезда на дачу. Но соседи слышали громкую ссору между супругами в день убийства. Сам Молодцов поначалу отрицал этот факт, но после очных ставок вынужден был признаться, что жена часто устраивала скандалы из-за беспочвенной ревности. По его показаниям, он, в тот злополучный день решил уехать на дачу и там отдохнуть от семейных неурядиц. И не знает, кто в его отсутствие убил жену и похитил дорогие серьги с бриллиантами и другие украшения. Но факт шумной ссоры, царапины на щеке, засохшая кровь под ногтями жертвы дали основания для ареста Молодцова.

Именно в этот момент в редакцию к Думову пришла сестра обвиняемого в убийстве и попросила написать судебный очерк в защиту истины. Молодая женщина была уверена в невиновности брата, не способного на убийство. По её словам, при ссорах с женою он всегда уступал и ни разу в жизни даже пальцем её не тронул.

На вопрос Думова о действиях адвоката, женщина разочарованно объяснила, что пожилой юрист не верит в невиновность Молодцова, советует во всем признаться и пойти на сделку со следствием, надеясь на снисхождение. Она обратилась к другому юристу, но получила аналогичный совет.

Женщина была очень убедительна в своей вере в невиновность брата, и Думов решил провести собственное журналистское расследование. Проанализировав собранные сведения, он пришел к выводу, что доказать невиновность Молодцова можно лишь подтвердив его алиби. Сам Молодцов утверждал, что покинул дом сразу после десяти часов утра. Приехав на Казанский вокзал, купил билет до нужной ему станции. По его показаниям, он тут же сел в первую электричку, отправляющуюся от перрона в одиннадцать часов утра.

Этот факт был чрезвычайно важен, так как следствие установило, что в половине двенадцатого жена Молодцова еще была жива. Ответив на телефонный звонок своей лучшей подруги, она сослалась на занятость и попросила перезвонить через полчаса. Но на повторный звонок Молодцова уже не ответила. Эти сведения подтвердил оператор сотовой связи, предоставив сведения о времени и содержании разговора жертвы.

Молодцов, зная о данном факте, настаивал на своей невиновности, утверждая, что в момент убийства уже подъезжал к нужной ему платформе. В подтверждение своего алиби Молодцов ссылался на соседку по даче пенсионерку Лыкову, с которой вместе сошел с электрички около двенадцати часов дня. По его утверждениям, он с ней поздоровался и, обогнав, направился пешком по дороге к садовым участкам. А пенсионерка, по его словам, зашла в магазин рядом со станцией.

Но вызванная на допрос Лыкова заявила, что не помнит подобного факта: мало ли кто может с ней поздороваться по дороге на дачные участки, если от станции до их садового товарищества надо долго идти пешком почти пятьсот метров.

Положение Молодцова осложнялось тем, что он не помнил, куда дел купленный им билет на электричку. И не получив доказательств алиби Молодцова, следователь окончательно уверился в его виновности и вынес постановление об аресте подозреваемого.

Решив докопаться до истины, Думов попросил о встрече со следователем Петровым. Тот оказался приятным молодым человеком. Недавний выпускник юридического факультета Петров сразу предупредил:

— Я не имею права посвящать вас во все тайны следствия. Но у меня есть определенные сомнения в виновности Молодцова, и если вы добудете новые данные, я их проверю и приобщу к материалам. Это мое первое дело об убийстве, и я хочу его расследовать объективно и полно. Будем сотрудничать.

И Думов принялся искать новые факты. Ему сразу повезло, и он сумел выяснить, что соседка по даче Лыкова судится с Молодцовым из-за полоски земли, которую, по ее мнению, тот незаконно присвоил при возведении забора. Тяжба тянулась уже несколько месяцев. Данный факт позволил установить вероятный мотив отказа Лыковой давать показания в пользу Молодцова.

Затем Думов догадался, что пенсионерка, имея право на бесплатный проезд, наверняка при покупке билета использовала социальную карту, и это можно было легко проверить в кассе Казанского вокзала. Полученный ответ на запрос следствия косвенно подтвердил показания Молодцова: время приобретения пенсионеркой Лыковой билета на пригородную поездку было датировано одиннадцатью часами утра. Она вполне могла ехать в одном с ним электропоезде.

Узнав о получении следствием новых данных, Молодцов очень кстати вспомнил, где может находиться использованный им проездной билет и обратился к Петрову с предположением:

— В день убийства Татьяны в пятницу шел дождь, и я поехал на дачу в кожаной куртке. А при моем задержании в понедельник светило солнце и меня доставили в отдел полиции в легком замшевом пиджаке. При личном обыске билета на электричку, естественно, не нашли, а он вполне может лежать у меня дома во внутреннем кармане кожаной куртки, в которой я ездил в тот злополучный день на дачу.

Следователь Петров при повторном обыске в куртке, висящей в доме Молодцова, обнаружил билет, купленный в кассе Казанского вокзала без пятнадцати минут одиннадцать. Это поколебало уверенность следователя в виновности Молодцова. Смущали только показания Лыковой, отрицавшей встречу с Молодцовым на дачной платформе. Думов решил сам поговорить с Лыковой и поехал к ней домой. Его встретила красивая молодая женщина лет двадцати пяти. Она представилась дочерью Лыковой Людмилой. Узнав о цели визита Думова, слегка встревожилась:

— Я даже не знала о вызове мамы к следователю. Она всю жизнь стремилась меня обезопасить от житейских невзгод. Но мама только на вид суровая и жесткая. А на самом деле очень добрая женщина. С Молодцовым у нее, действительно, не сложились отношения из-за границ садового участка. Они часто ругались. Очень уж она на него сердита. Могла от злости и не подтвердить показания Молодцова. Но мне-то она уже точно правду скажет. Сейчас мама спустилась в магазин. А вот и звонок в дверь, это, наверное, она вернулась.

Молодая женщина представила Думова хозяйке:

— Этот, мама, журналист Думов. Хочет писать очерк о нашем соседе Молодцове. Почему ты мне не сказала о твоем вызове к следователю? Я очень тебя прошу, скажи правду: ты в тот день, сойдя с электрички, видела Молодцова?

И пенсионерка, нехотя признала:

— Да, он еще имел наглость со мной поздороваться! И это после очередного судебного заседания, где он издевался надо мной.

— Ну, все, мама! Дальше даже не хочу слушать. Завтра же с утра поедешь к следователю и расскажешь о встрече на дачной платформе с Молодцовым.

Думов, поблагодарив женщин, покинул дом Лыковых. Новые показания Лыковой резко изменили ход следствия. А опубликованная Думовым статья о произволе правоохранительных органов сыграла решающую роль в освобождении Молодцова из-под ареста.

А через два месяца до Думова дошел слух о задержании истинного убийцы жены Молодцова. И Думов обоснованно гордился своей ролью в спасении от несправедливой судебной расправы невиновного человека.

Прошло почти три года. И теперь после тревожного напоминания о старом уголовном деле, Думов решил поехать домой к Молодцову и попытаться выяснить все до конца.

Едва он нажал кнопку звонка, как дверь раскрылась, и он увидел на пороге пенсионерку Лыкову. Ему даже на миг показалось, что он ошибся адресом и приехал к бывшей свидетельнице. Его приход смутил пожилую женщину:

— Я подумала, что это Григорий пораньше заехал за Людмилой: они собрались на концерт. Проходите в комнату, раз уж пожаловали.

Из дальней комнаты появилась одетая в вечернее платье дочь Лыковой. Узнав гостя, быстро взяла себя в руки:

— А это вы, отважный воин пера и компьютера. Ваше удивление совершенно напрасно! Мы с Григорием после гибели его жены быстро нашли общий язык. Так, зачем вы в гости пожаловали?

— Меня в данный момент иное интересует: Вы с Молодцовым решили соединить свои судьбы до того как он овдовел или уже после?

— А вам не кажется, что вы вторгаетесь в чужую личную жизнь, уподобляясь наглым папарацци? Я понимаю, почему у вас внезапно возникла столь запоздалая любознательность: вы не сводите глаз с подаренных мне мужем сережек. Да, это, то самое украшение, принадлежащее безвременно ушедшей из жизни жены Молодцова. Объяснение этому чрезвычайно простое: муж вскоре после похорон обнаружил шкатулку с драгоценностями на антресолях. Он искренне заблуждался, полагая, что их похитили. А сообщить следователю о своей находке посчитал излишним, так как уже был арестован настоящий убийца. Еще вопросы есть?

— Пожалуй, нет. Мне многое стало понятно. Мужа вашего ждать не буду.

Во время разговора дочери с журналистом, хранившая молчание пенсионерка проводила Думова до выхода из квартиры. Стоя в дверях, она с издевательской усмешкой посоветовала:

— Иди своим путем, добрый человек. Прошлого не вернуть, а выставлять себя глупцом в глазах миллионов читателей вряд ли тебе захочется.

Думов вышел на улицу и в задумчивости остановился у подъезда:

«Эта тройка мерзавцев заранее замыслила убийство жены Молодцова из-за отказа дать развод. И сумели разыграть целый спектакль. Лыкова ловко обеспечила алиби будущего зятя, приобретя почти одновременно в разных кассах вокзала два билета. Один за наличные деньги для Молодцова, а другой по своей социальной карте. Именно в это время Григорий совершил убийство и, забрав из дома драгоценности, поехал на дачу. Ему повезло с телефонным звонком подруги, косвенно подтвердившим его алиби. А дальше Молодцов и семейка Лыковых все разыграли мастерски. Стремясь не вызвать подозрений в личной заинтересованности, Лыкова не сразу подтвердила алиби Молодцова. Она отлично понимала, что наличие между ними тяжбы из-за земли вызовет недоверие к её отказу подтвердить невиновность Молодцова. Да и судебное разбирательство, судя по всему, было затеяно специально. А это означает, что убийство жены Молодцов и Лыковы подготавливали длительное время. И как же продуманно и своевременно Молодцов вспомнил, куда положил купленный для него Лыковой билет! А тут еще и я с пользой для них вмешался. Манипулируя мною, сестра Молодцова подсказала съездить к Лыковой. А я считал изменение показаний пенсионерки своей заслугой. Вот наивный дурак! Как же Молодцов, наверное, смеялся, читая мою гневную статью о его несправедливом преследовании! Выждав время, Молодцов женился на Лыковой и, узнав о задержании за убийство Татьяны другого человека, уже без всякой опаски подарил любимой женщине, якобы, похищенные из квартиры украшения.

Думов решительно направился в сторону стоянки «такси». Он надеялся застать на работе следователя Петрова, ведущего три года назад дело Молодцова. Вопреки ожиданиям Петров встретил посетителя приветливо:

— Привет, Думов. Опять интересуешься каким-нибудь пасквильным делом? Я хорошо помню твою статью, разоблачающую «предвзятое» отношение следствия по отношению к невинному Молодцову. Но я не в обиде: сам по неопытности в ходе того следствия допустил массу ошибок. Надо было выяснить отношения между дочерью Лыковой и Молодцовым. Установить свидетелей приезда в тот день Молодцова на дачу не в указанное им время, а уже ближе к вечеру. Ну да чего теперь после драки кулаками махать.

— А я как раз по этому делу и приехал. Только что был у Молодцова, а в его квартире разгуливают мать и дочь Лыковы. Одна его законная жена, а другая теща. А в ушах у молодой супруги Молодцова висят серьги с брюликами, якобы похищенные грабителем. Она утверждает, что их обнаружили позже на антресолях. Ну что скажешь. Получается, эта троица подстроила улики и ложное алиби.

— Эх, Думов, опоздал ты со своими разоблачениями. Прошло много времени и теперь их показания не опровергнешь. Да и найти украшения позже на антресолях они вполне могли. И, главное, есть человек, осуждённый за это убийство. Дело считается раскрытым и сдано в архив..

— А вот это мне совсем непонятно. Откуда взялся мужик, взявший вину на себя?

— Ну, это обычная полицейская практика. Наши доблестные сыщики, узнав об освобождении Молодцова изпод стражи, решили найти ему замену. Нельзя же оставлять серьезное преступление нераскрытым. Ну и через пару месяцев задержали больного туберкулезом бомжа, которому осталось жить полгода. Он пытался вынести оставленную без присмотра детскую коляску как раз из того подъезда, где жили Молодцовы. Уж, как там опера действовали, я не знаю и знать не хочу. Возможно, подошли с «пониманием»: подкармливали и водку подносили. Но положительного результата добились. Взял бомж на себя чужую вину. В результате суд приговорил его к двенадцати годам колонии. А смертельно больной бомж через полгода скончался в тюремной больнице. Вот и вся история. Так что, Думов, в следующий раз будь осмотрительнее, когда берешься судебные очерки в защиту подозреваемых лиц писать. А ты, наверное, поспешил себя к борцам за справедливость причислить. Ну, все, ступай, а то у меня дел полно. Надеюсь, больше не увидимся.

Думов покинул отдел внутренних дел в подавленном состоянии, испытывая невольную вину за то, что помог убийце избежать наказания.

Время приближалось к восьми, и поймав «такси» Думов поехал на Арбат к дому Алтына.