Предисловие

Способность птиц говорить, имитируя человеческую речь, — уникальное явление в животном мире, которое всегда интересовало человека. Изучая жизнь африканских и южноамериканских племен, находящихся на низших ступенях цивилизации, ученые обнаружили у них прирученных попугаев, имитирующих голоса хозяев. На выдающееся научное значение феномена «говорящих» птиц обращал внимание Ф. Энгельс. В настоящее время это явление всесторонне изучают экологи совместно с биоакустиками и лингвистами, ему посвящен целый раздел новой, бурно развивающейся области науки — экологической биолингвистики.

Биолингвистика как направление на стыке экологии, биоакустики и лингвистики возникла совсем недавно — первый международный симпозиум состоялся в 1976 г. в городе Галле (ГДР) по инициативе старейшей в Европе международной научной организации — Германской академии естествоиспытателей «Леопольдина». Однако сегодня биолингвистика уверенно набирает силу и в ее полезности и своевременности уже не приходится сомневаться. В развитии этого направления советские ученые занимают заметное место. Одним из первых, обративших внимание на акустические взаимоотношения между человеком и птицами в экологическом аспекте, был выдающийся советский орнитолог профессор Г. П. Дементьев (1898–1969). В настоящее время в Институте эволюционной морфологии и экологии животных им. А. И. Северцова АН СССР ведутся комплексные исследования «говорящих» птиц, и в этих исследованиях участвуют, кроме орнитологов, этологи, лингвисты и инженеры из Института языкознания АН СССР, Московского государственного университета, Московского государственного педагогического института и других учреждений нашей страны. С ними активно сотрудничают ученые ГДР, ЧССР, Великобритании и других стран. О некоторых результатах их совместной работы рассказано в этой книге.

Академик В. Е. Соколок

 

Введение

Итак, «говорением» птиц занимается экологическая биолингвистика (естественно, она занимается не только этим) — новое научное направление, выделившееся из биоакустики и тесно с ней взаимодействующее. Настолько тесно, что некоторые ученые до сих пор считают экологическую биолингвистику лишь одной из многочисленных ветвей биоакустики. В этом, конечно, есть свои резоны, так как среди учредителей и партнеров экологической биолиигвистики ведущее место принадлежит, безусловно, биоакустике. Кстати, как и инициатива интенсивного изучения «говорящих» птиц новыми экспериментальными методами. Поэтому биоакустике и биоакустическому компоненту в изучении «говорения» птиц мы уделяем приоритетное внимание. Для нас как авторов гораздо больший интерес представляло то, что объединяет биоакустику с экологической биолингвистикой, их родственные отношения, участие экологии и лингвистики в решении новых общих для них интересных задач, нежели формальные атрибуты, определяющие самостоятельность или несамостоятельность экологической биолиигвистики. Мы, собственно, и не обсуждаем этот вопрос на страницах книги, поскольку «говорение» птиц составляет лишь часть проблем, которыми занимается в настоящее время экологическая биолингвистика, и речь, собственно, идет не столько о ней, сколько о попугаях и других «говорящих» птицах.

В то же время именно на примере изучения «говорящих» птиц мы хотели бы проследить давний интерес к этой проблеме и древние ее ростки в недрах той науки, которая называется в настоящее время биоакустикой. Без преувеличения можно сказать, что интерес к «говорящим» птицам сопутствовал первым шагам возникновения биоакустики, был одним из ее истоков. Интерес к голосу птиц во многом возбуждался и поддерживался содержащимися в клетках попугаями, об их способности произносить человеческие слова было известно очень давно. Именно «говорящие» попугаи сыграли выдающуюся приоритетную роль в изучении птиц как класса. Кстати, один из первых трактатов по птицам, автором которого был Якобеус, был посвящен попугаям. В этом смысле мы должны быть им так же благодарны, как и так называемым ловчим птицам — соколам, ястребам и орлам, издавна использующимся для охоты на пернатую дичь.

Авторы — биоакустик и лингвист по профессии — подготовили книгу, в которой доступным для широкого читателя языком, в популярной форме рассказывают о работах, ведущихся в области изучения слуха и голоса так называемых говорящих птиц, в первую очередь попугаев.

Хотя феномен «говорения» птиц давно привлекает внимание ученых, его сущность далеко еще не раскрыта и в целом он по-прежнему остается одной из удивительных загадок природы. В последние годы, однако, в этом направлении сделаны определенные успехи, главным образом за счет использования новой экспериментальной техники и этологических методов исследования. Существенным подспорьем было и то обстоятельство, что биоакустика, наконец, давно включив этот феномен в сферу своих интересов и объектов, в последние годы взяла в партнеры экологов и лингвистов. Этот союз оказался настолько плодотворным, что в короткие сроки в изучении «говорящих» птиц было сделано больше, чем за весь предшествующий период. Но особенно важным было выяснение благодаря применению новых подходов и методов высокоразвитых способностей к «говорению» у видов, у которых они прежде и не подозревались или считались слаборазвитыми. Подлинным открытием явился волнистый попугайчик, вдруг «заговоривший» почти на уровне своих признанных собратьев — жако и амазонов. Но еще более удивительными и неожиданными оказались способности к «говорению» мелких воробьиных птиц, даже таких хорошо изученных, как канарейка.

Содержащиеся в клетках мухоловки, коньки, трясогузки вдруг также «заговорили», к великому удивлению орнитологов. Остается добавить, что в этом «прозрении» самую положительную роль сыграли любители певчих птиц. В то же время для изучения способностей к «говорению» крупных видов попугаев в последнее время стали применяться новые методы обучения, и в частности разработанный профессором Пепперберг прием конкурентного диалога. В результате были получены совершенно новые данные, свидетельствующие о таких возможностях птиц к «говорению», о которых мы раньше и не подозревали. Результаты этих экспериментов мы постарались возможно полнее отразить в соответствующих главах. Благодаря применению этологических методов удалось выявить новых «говорящих» попугаев.

Таким образом, в последние годы существенно пополнился видовой состав «говорящих» птиц, и способности к «говорению» уже перестали казаться такой монополией отряда попугаеобразных, как это представлялось раньше. Способностям к «говорению» представителей других отрядов птиц посвящена специальная глава книги.

В кратком Введении хочется подчеркнуть еще один, кроме научного, аспект изучения и использования «говорящих» птиц. В настоящее время все больше людей тянутся к природе, стремясь контактировать с ней если не непосредственно, то хотя бы через посредников — животных, содержащихся дома. Для таких животных возникло даже специальное название — «животные-любимцы». Они становятся как бы членами семьи и их любят все — и дети и взрослые. Благодаря животным, содержащимся дома, упрощается процесс экологического воспитания подрастающего поколения, а взрослые члены семьи используют контакты с ними для отдыха и разрядки после нелегкого трудового для.

Можно даже сказать, что животные-любимцы создают особый психологический климат в семье, душевный комфорт. Среди любимцев во всем мире первое место занимают волнистые попугайчики, вывезенные из Австралии еще в прошлом веке и сейчас ставшие вполне домашними животными. Почти в каждой московской семье, где есть дети, содержат волнистых попугайчиков и очень многие из них «говорят» хотя бы несколько слов (чемпионы среди волнистых попугайчиков способны произносить до 600 слов и фраз). Поэтому и речь пойдет прежде всего о волнистых попугайчиках, но не только о них. Приглашая читателя познакомиться с, «говорящими» птицами, авторы надеются, что это знакомство будет для него не только полезным, но и приятным.

 

Попугаи, сколько их, где они обитают

Попугаи, представляющие отряд Psittaciformes (попугаеобразных), — лучшие «говоруны» среди птиц, и, хотя к этой категории мы можем отнести также врановых, скворцовых и других представителей отряда воробьиных, все же в центре нашего внимания всегда останутся попугаи. В эволюции класса птиц они занимают место между кукушкообразными и голубеобразными, но где-то не очень далеко от ракшеобразных, однако от тех и других отряд попугаев хорошо отграничен отсутствием промежуточных форм с одной стороны, а с другой — экологическим и морфологическим сходством, а также сходством поведения отдельных представителей, даже обитающих в удаленных уголках земного шара. Конечно, это сходство носит все же весьма относительный характер, но почти всегда попугая отличишь от представителя другого отряда по его внешнему облику и повадкам.

Именно в этом смысле орнитологи говорят, что попугаи — монолитный отряд, включающий в себя 328 ныне живущих и 19 ископаемых видов, кроме того, 19 видов вымерли уже в историческое время, в том числе совсем недавно и, видимо, не без помощи человека. В составе отряда — 77 родов, 7 подсемейств и одно семейство Psittacidae. Существуют и другие варианты систематической структуры отряда, о которых мы поговорим ниже.

Попугаи — относительно молодая группа, возникшая сравнительно недавно (самая древняя находка ископаемого попугая датирована миоценом и найдена на территории нынешней Франции).

На древнеегипетских фресках еще нет изображений попугаев, в Библии тоже о них не упоминается. Первых живых попугаев в Европу привез рулевой флота Александра Македонского Онезикрит. Он обнаружил ручных попугаев у туземцев в Индии и привез их в Грецию. Первые попавшие в Европу попугаи были названы александрийскими, позднее было установлено, что это разные виды: например, ожереловый Psittacula Krameri и др. Один вид сохранил название «александрийский» попугай. Плиний Старший описывает, как уже в начале нашей эры древние римляне держали попугаев. Попугаи настолько покорили древних римлян, что это вызывало возмущение у некоторых из сограждан. Суровый цензор Марк Порций Катон воскликнул на форуме: «О несчастный Рим! До каких времен мы дожили: на своих половинах женщины вскармливают собак, мужчины носят на руках попугаев». Попугаям действительно очень хорошо жилось в Древнем Риме: их держали в серебряных клетках, украшенных черепаховым панцирем и слоновой костью, держали для них специальных учителей. Обязательно учили их произносить слово «Цезарь». «Говорящий» попугай ценился иногда выше раба. Это были индийские попугаи. Африканские появились в Европе немного позднее.

Крестовые походы и расширение торговых связей в средние века способствовали новому массовому ввозу попугаев в Европу.

Когда европейцы открыли Америку, то перед хижинами туземцев обнаружили попугаев. Это были совершенно ручные птицы. По привязанности к человеку, а в особенности к детям, их можно сравнить с собаками. Они принимают участие во всех детских развлечениях, копируют все окрестные звуки: крики, плач и смех детей, лай собак и кукареканье петухов. А. Э. Брэм в «Жизни животных» (1894) рассказывает о том, как индейцы умели очень быстро приручать попугаев. Одна пожилая индейская женщина взяла совершенно дикого попугая, он кусался и ничего не хотел есть. Через два дня он стал ручным. Говорят, что индейцы приручают попугаев, давая им слюну. Есть сведения, что жители Западной Африки тоже прибегают к помощи слюны, чтобы приучить серого попугая (жако) к хозяину.

В литературе имеются сведения о способности крупных попугаев распознавать пол человека: самцы тяготеют к женщинам, а самки — к мужчинам. Предполагается, что таким образом можно определить пол попугая. Однако, по другим данным, попугаи обоего пола больше доверяют женщинам; известны случаи, когда они позволяли чесать голову и вообще дотрагиваться до них только женщинам, а мужчин не подпускали и кусали. К разным людям вообще птицы относятся неодинаково. Одних любят, к другим относятся с недоверием. При обучении и дрессировке необходимо это учитывать. Способности к «говорению» очень варьируют у разных особей.

Где встречаются попугаи? Больше всего видов обитает в Австралии или даже в Австралийской зоогеографической области (около 60 родов и около половины видов), которая считается центром возникновения этой группы. И Южной Америке их меньше, еще меньше в Африке и Южной Азии. В Южном полушарии попугаи широко представлены в тропиках, в меньшем количестве — в субтропиках, что же касается умеренного пояса, то в Новой Зеландии, например, их обитает всего несколько видов. Привезенные из Индии, где их давно уже содержали в клетках и учили говорить специальные учителя, они еще во времена Александра Македонского приобрели большую популярность и стали «модной» птицей в Греции и Риме. Что же касается Индии, то здесь они считались священными и их берегли жрецы. По-видимому, очень давно начали приручать и обучать человеческой речи попугаев в Австралии, Южной Америке в Африке, о чем свидетельствуют, в частности, археологические находки и изучение образа жизни племен, находящихся на низших ступенях цивилизации. Интерес к попугаям резко возрос в XX в. и их стали вывозить в Северную Америку и Европу в огромных количествах. Мы уже упоминали о том, что 19 видов попугаев вымерли, в том числе каролинский попугай (Conuropsis carolinensis), в огромном количестве обитавший в Северной Америке и исчезнувший в 20-х гг. нашего столетия от преследования человека. Среди ныне живущих 27 видов, составляющих 8 % отряда, занесены в Красную книгу Международного союза охраны природы (МСОП) как редкие и исчезающие.

Характерно, что к таким исчезающим видам относятся в первую очередь крупные «говорящие» попугаи: обитающие в Южной и Центральной Америке амазоны (Amazona), и в том числе пуэрториканский (A. vitlala), красношейный (A. arausiaca), сентлюсийский (A. versicolor), сентвинсентский (A. guildingii), два из пяти подвидов белоголового амазона (A. leucocephala), краснохвостый бразильский (A. brasiliensis), жако или серый краснохвостый попугай (Psittacus erithacus), живущий в лесах Экваториальной Африки, и другие виды.

Одна из главных причин исчезновения южно- и центральноамериканских попугаев — отлов в целях продажи крупных и красивых, в основном «говорящих» видов. Так, в 1971 г. в США было ввезено более 230 тыс, попугаев. В 1976 г. в Японию ввезли 344 тыс. этих птиц. Подписание в Вашингтоне конвенции об ограничении торговли редкими видами лишь ненамного и ненадолго ограничило вывоз этих птиц, так как получить разрешение на вывоз попугаев даже в те годы было сравнительно нетрудно.

Спасая эти виды, орнитологи делают все, чтобы научиться разводить их в вольерных условиях, тогда их ждет участь волнистого попугайчика (Melopsittacus undulatus). Вывезенный из Австралии в XIX в. в настоящее время он стал самой массовой комнатной птицей, подлинным любимцем миллионов людей во всем мире и, естественно, никакое вымирание ему больше не грозит.

Мы уже говорили, что попугаи все чем-то похожи друг на друга.

Поставим перед собой клетку с волнистым попугайчиком и попробуем описать его внешний облик. Относительно крупная голова с вздутым клювиком, снабженным направленным вниз крючком и с восковицей у основания надклювья, плотное сложение, недлинные закругленные крылья, ступенчатый хвост. Короткие сильные ноги с четырьмя пальцами, два из которых (первый и четвертый) направлены назад. Каждая нога при этом обладает большой самостоятельностью, а клюв используется еще в качестве опоры при лазании, выполняя роль как бы третьей ноги. Оперение жесткое и не густое, ярких красивых расцветок — среди волнистых попугайчиков искусственным путем выведены (естественный цвет у него зеленый) особи белого, желтого, синего, фиолетового и других цветов и оттенков.

Волнистый попугайчик — некрупный вид (длиной тела 18 см, длиной крыла 9,5 см), однако среди попугаев встречаются виды и меньшего размера. Так, длина дятловых попугайчиков (Micropsitta), населяющих Новую Гвинею и Соломоновы острова, не превышает 10 см. Чуть больше величина висячих попугайчиков (Loriculus), обитающих в Юго-Восточной Азии — от Филиппин и Новой Гвинеи до Индии. Зато огромное большинство попугаев значительно крупнее волнистого попугайчика. При этом среди попугаев встречаются настоящие «гиганты», такие, как гиацинтовый ара (Anodorhynchus hiacinthinus), населяющий Бразилию и достигающий длины 1 м. Но это крайние случаи, сравнительно редкие. Большинство же попугаев размером с дрозда или галку, имеют длинный ступенчатый или, напротив, сравнительно короткий, закругленный или прямо обрезанный хвост, причем у некоторых из них, так называемых дятловых попугайчиков, стержни рулевых перьев выступают как жесткие иголки и птицы опираются на них, вертикально подвешиваясь к стволу.

Несмотря на такие различия в размерах (от 8,5 до 100 см — более чем в 10 раз), экологически попугаи очень сходны. Прежде всего все они предпочитают лесные местообитания и большинство из них являются настоящими лесными жителями, большую часть времени проводящими на деревьях. И даже если немногие новозеландские или австралийские виды ведут наземный образ жизни, гнезда свои они устраивают на деревьях или скалах. Имеются виды, тяготеющие к разреженным лесам и даже лесостепи, но всегда в таких местообитаниях должны присутствовать хотя бы группы деревьев, без которых эти попугаи существовать не могут.

Рис. 1. Череп волнистого попугайчика (Evans, 1969)

Лесной образ жизни наложил отпечаток и на питание попугаев. У большинства видов основу его составляют плоды и орехи, которые они без труда раскалывают своими мощными клювами. Если мы обратим внимание на клюв амазона или жако, то нам прежде всего бросится в глаза мощное надклювье с удлиненным загнутым вниз крючком и волнисто изогнутым острым краем. Такой же волнисто изогнутый острый край имеет и подклювье, но оно значительно короче и у некоторых видов шире надклювья. В целом же клюв попугая по своему строению настолько характерен, что его не спутаешь ни с какой другой птицей (рис. 1). Важно отметить большую подвижность надклювья и подклювья. Первое перегибается в месте соединения с черепом, существенно расширяя функциональные возможности клюва в отношении обработки пищи. Подклювье же может смещаться вперед и назад, а также двигаться в боковом направлении. Мощные челюстные мышцы обеспечивают такую силу сжатия, что крупные попугаи, например ара, могут перекусывать веточки, тонкую проволоку и сильно поранить палец человека. Лазая по ветвям, попугаи постоянно помогают себе клювом, метко названным любителями попугаев «третьей ногой». В клетке эта повадка проявляется особенно отчетливо и попугаи подчас больше времени проводят на стенках, цепляясь за решетку клювом, чем на жердочке, как другие комнатные птицы. Однако лес снабжает попугаев не одними только плодами и орехами. Среди попугаев немало нектароядных видов, в частности относящихся к подсемейству лори. По строению языка они отличаются от плодоядных видов, у которых язык мясист и массивен и выглядит как своеобразная ложка. У лори язык снабжен щетинками и кисточками, с помощью которых они собирают нектар с цветов эвкалиптов и других растений. У некоторых видов на языке имеются специальные образования — папиллы, позволяющие им питаться жидкой и полужидкой пищей — древесным соком, нежной мякотью плодов и т. д.

У попугаев, использующих в пищу семена, верхняя поверхность надклювья покрыта специальными рубчиками. Некоторые виды в небольшом количестве едят насекомых. А попугай кеа, обитающий в Новой Зеландии, научился расклевывать трупы павших овец и даже наносить раны живым, вызывая нарекания овцеводов.

Быстро освоив преимущества, которые предоставляет им человек, разводя сады и засевая поля, некоторые виды попугаев стали бичом сельского хозяйства. Серьезным вредителем маиса в Западной Африке стал западноафриканский неразлучник (Agapornis), в Индии сельскому хозяйству вредит и стал серьезной проблемой ожереловый попугай Крамера (Psitlacula Krameri). Попугай, обитающий в Северной Америке, каролинский (Conuropsis carolinensis), в огромных количествах уничтожался по причине наносимого им ущерба. Этот вид, к глубокому сожалению орнитологов, исчез, it здесь мы вправе констатировать явное, выражаясь юридической формулой, «превышение оборонительных мер», но, увы, замечательного каролинского попугая — единственного представителя этого отряда на территории Северной Америки — уже не вернешь.

Гнездование большинства попугаев также связано с высокоствольными деревьями тропического или субтропического леса, в дуплах которых они и устраивают свои гнезда, используя в качестве подстилки древесные стружки, травинки и стебли злаков, редко свежие листья. Гораздо реже гнезда устраиваются в норах и расщелинах скал, как это делают, например, новозеландские попугаи — кеа и совиные попугаи. Отдельные виды попугаев используют для этой цели даже постройки термитов, а южноамериканский попугай монах (Myiopsitta monachus) сооружает коллективное гнездо для нескольких пар сразу (внутри гнезда, однако, каждой паре предоставляется отдельное помещение). Большинство видов ведут общественный образ жизни — держатся большими стаями, вне периода размножения, а в гнездовое время селятся поблизости друг от друга. Тем не менее пары образуются у них на всю жизнь.

Кладка состоит из 2–5, реже 8 белых яиц, относительно небольших по размеру. Длительность насиживания колеблется от 18 до 30 дней, насиживают и выкармливают птенцов либо одна самка, либо оба родителя. Первоначально голые птенцы быстро покрываются пухом, который вскоре сменяется новым, другого цвета. Птенцы не покидают гнездо в течение двух месяцев (у крупных видов до трех) и родители отрыгивают им полупереваренную пищу из зоба. Голос большинства попугаев груб и криклив и только немногие, как, например, певчий попугайчик (Psephotos haematonotus), обладают мелодичной песенкой. В природных условиях попугаи не имитируют человека и не воспроизводят голоса других птиц.

Попугаи относятся к птицам-долгожителям. В клетках они доживают до 70 и более лет, сменяя несколько поколений хозяев. Мелкие виды живут до 15–20 лет.

В заключение обзора остановимся на том, на какие подсемейства подразделяется единственное семейство отряда. Согласно наиболее распространенному, но не единственному взгляду отряд Psitlaciformes с единственным семейством Psittacidae подразделяется на следующие семь подсемейств:

1. Цесторы Nestorinae.

2. Щетиноголовые попугаи Psittrichasinae.

3. Какаду Kakatoeinaę.

4. Дятловые попугайчики Micropsitlinae.

5. Лори Trichoglossinae.

1. Карликовый лори Psittaculirostrini.

2. Щетинкоязычный лори Trichoglossini.

6. Совиные попугаи Strigopinae.

7. Настоящие попугая Psittacinae.

1. Плоскохвостые попугаи Platycercini.

2. Воскоклювые попугаи Loriini.

3. Висячие попугаи Loriculini.

4. Короткохвостые попугаи Psittacini.

5. Клинохвостые попугаи Araini.

Подробнее расскажем о каждом из них.

Подсемейство несторов (Nestorinae) содержит одни род (Nestor) с двумя ныне живущими видами — кеа (N. notabilis) и кака (N. meridinalis), обитающими в Новой Зеландии. Оба вида размером с ворону, самки Сходны с самцами. Третий вид истреблен человеком. Кака — сероголовый, с красным надхвостьем и перевязью на затылке, в окраске преобладает темно-коричневый цвет с оливковым оттенком, перья с черной каймой. Обитатель горных лесов, для гнездования использует деревья с дуплами, которые выстилает корой и веточками. Из четырех отложенных яиц вырастают 1–2 птенца. Неволю переносят хорошо и быстро ручнеют, хотя в зоопарках встречаются редко, еще реже — у любителей. Кеа в отличие от предыдущего вида в основном оливковозеленой окраски, у некоторых экземпляров буроватой, t красными плечами и желтой восковицей, длинным клювом (надклювье значительно длиннее подклювья). Места его гнездования располагаются в суровом высокогорье на Южном острове Новой Зеландии, где часты туманы и ветры, а зимой постоянно лежит снег. Здесь в зимнее время кеа строит гнездо в расщелине скалы и откладывает 4 белых яйца, размером с голубиные. Кроме взрослых насекомых и их личинок, червей, кеа питается фруктами, плодами и нектаром цветов. За этим попугаем в прошлом утвердилась печальная слава «убийцы овец», которая, однако, сильно преувеличена. По-видимому, лишь немногие кеа способны убивать овец, расклевывать на их спинах большие рапы. Большинство же кеа питается мясом павших овец в период, когда овечьи стада поднимаются выше лесного пояса — в места, где кеа обитают. Тем не менее новоприобретенная привычка (до прихода европейцев овец на Новой Зеландии вообще не было) чуть не стоила кеа жизни. Кеа начали нещадно уничтожать (за каждую убитую птицу охотник получал премию), и в год отстреливали до 4 тыс. птиц. В 1970 г. был принят закон, охраняющий кеа, и численность его стала возрастать, а ареал расширяться на склоны гор. В клеточных условиях кеа быстро ручнеют, охотно поедают зерно, морковь, свеклу и другие овощи.

Подсемейство щетиноголовых попугаев (Psittrichasinae) представлено всего одним родом (Psittrichas) и одним видом — новогвинейским щетиноголовым попугаем (Psittrichas fulgidus), обитающим в горных лесах внутренних территорий Новой Гвинеи. Попугай размером с ворону (длина 500 мм, крыло 310 мм) в основном темной, местами черной и черно-коричневой окраски, в то время как часть кроющих крыла, наружные опахала средних маховых, надхвостье красного цвета. Клюв слабо изогнут, надклювье сильно удлиненное и заостренное. Питается в основном ягодами и фруктами, семенами лесных плодов. Быстро ручнеет, и местные племена содержат его в качестве домашней птицы. В зоопарках и у любителей редок.

Подсемейство какаду (Kakatoeinae) объединяет пять родов (Kakatoe, Callocephalon, Calyptorhynchus, Plyctolophus, Probosciger) с 17 видами, обитающими в Австралии, Новой Гвинее, Восточной Индонезии и на Филиппинах. Все они средней величины — размером от галки до ворона, черной или белой окраски, часто с розовым или желтым в оперении и с большим хохлом. Все они являются лесными обитателями, питающимися орехами, фруктами, косточками плодов, насекомыми и их личинками. Гнездятся в дуплах и скальных пустотах, откладывают два-пять белых яиц.

Наиболее наряден розовый какаду (Kakatoe roseicapilla), окраска которого состоит из сочетания дымчатосерых и красно-розовых тонов, а голова украшена белокрасным хохлом. Средний по размеру (длина 37 см) попугай. Обитает в Австралии, населяя лесостепные участки, островковые леса, не избегает населенных пунктов. Гнездится в эвкалиптовых дуплах, обильно выстилая их свежими листьями. Откладывает до пяти белых яиц. Собирает корм на земле, питаясь семенами растений, клювом выдирает корешки. Один из самых популярных у любителей видов, содержится в клетках с прошлого века. Сильно привязываются к человеку, не шумливы и относительно спокойны, по способностям «говорить» уступают жако и амазонам, но превосходят мелкие виды. В природе многочислен. Размножается в вольерах.

Другим видом, представляющим крупных попугаев, является черный какаду (Probosciger aterrimus) (длина 80 см), обитающий на севере Австралии, западе Новой Гвинеи и прилежащих островах. Здесь он встречается поодиночке или небольшими группами в густых высокоствольных лесах. Его легко узнать по грифельно-черному оперению, неоперенным бокам головы красного цвета, большому черному хохлу на голове. Огромный клюв изогнут книзу и снабжен длинным, мясистым языком, ороговевшим на конце и имеющим ложкообразный желоб. Такое устройство клюва позволяет птице разгрызать самые твердые орехи и кожистые плоды, которыми черный какаду питается. Но, кроме того, он использует в пищу также семена и нежные побеги деревьев. Любители редко держат черного какаду из-за крупных размеров и неприятного голоса (раздраженный, он громко и пронзительно кричит, в спокойном состоянии его голос напоминает скрип двери), однако в зоопарках он встречается довольно часто.

В отличие от жако и амазонов, какаду более неприхотливы к условиям содержания и климату и поэтому особенно ценятся любителями комнатных птиц. К недостаткам относится их крикливость. Кормят какаду зерном, вареной кукурузой, картофелем и другими овощами. Некоторые из них размножаются в вольерах.

Подсемейство дятловых попугайчиков Micropsittinae представлено единственным родом Micropsitta и шестью видами, обитающими в Новой Гвинее и на прилегающих островах. Все они отличаются маленькими размерами (длина не более 10 см) и укороченным хвостом с жесткими, как у дятлов, рулевыми. Преобладающая окраска — зеленая. Клюв узкий, изогнутый, с рубчиками на конце надклювья, пальцы длинные со слабыми когтями. Постоянно держатся на вершинах деревьев, где поедают выступающий из трещин коры сок и семена. Используют в пищу насекомых, в частности термитов. Подвешиваются к стволам, опираясь на хвост, подобно дятлам, передвигаются по стволам как пищухи. Дупла делают сами в мягкой древесине или занимают чужие, проделывают ходы в гнездах термитов, где откладывают два яйца. Мало изучены.

Подсемейство лори, или, как их еще называют, щеткоязычных попугаев (или попугаев-медоедов) Trichoglossinae представлено 14 родами — Trichoglossus, Chalcopsitta, Cliarmosyna, Domicella, Eos, Glossopsitta, Lathamus, Neopsittacus, Opopsitta, Oreopsiltacus, Phigye, Pseudeos, Psittaculirostris, Vini с 62 видами, распространенными в Австралии, Новой Гвинее, Восточной Индонезии и на Филиппинах. Некоторые систематики делят их на две трибы: кистеязычные лори (Trichoglossini), включающие 58 видов, и карликовые попугаи (Psittaculirostrini), состоящие из четырех видов.

Карликовые попугаи — небольшие (размером с воробья) птицы, обитающие в Северной и Восточной Австралии, Новой Гвинее и прилегающих островах. Ведут лесной образ жизни, питаясь плодами и ягодами. В отличие от настоящих кистеязычных лори их язык не имеет кисточки, а клюв их утолщен и расширен с боков.

Кистеязычные лори от карликовых попугаев отличаются узким и длинным клювом, специальными выростами-папиллами и «кисточками» на языке, позволяющими питаться нектаром, древесным соком и мякотью плодов. Но, кроме того, они используют в пищу еще и ночки деревьев, личинок и куколок насекомых, а при содержании в клетках их приучают к просу, овсяной крупе, пшенице, подсолнечным семенам, различным кашам, смешанным с медом или фруктовым сиропом. Область их обитания охватывает Австралию и Индонезию, живут они преимущественно в лесах, избегая открытых пространств. Любители охотно содержат лори в клетках и вольерах, мирясь с их крикливостью, высокой чувствительностью к перепадам температуры. Их яркая окраска, подвижность и хорошо выраженная способность имитировать человеческие слова компенсируют трудности, связанные с их содержанием.

Острохвостый, или горный, лорикет (Trichoglossus haematodus) особенно популярен среди любителей птиц во многом благодаря своей яркой окраске (спина, крылья и брюхо — зеленые, лицевое оперение — синее, затылок — фиолетовый, грудь — красная, зеленые хвостовые перья узкие и длинные). В природе он обитает на Молуккских островах, Новой Гвинее и в Восточной Австралии и всюду достаточно многочислен. Лорикет — общественные птицы и держатся стаями. Предпочитают горные леса. Питаются вегетативными частями растений и нектаром. В дупла самки откладывают 2–4 яйца, насиживание длится около 80 дней. У европейских любителей он появился в 1868 г. и сейчас этот вид успешно размножается в вольерных условиях.

Подсемейство совиных попугаев Strigopinae представлено одним родом (Strigops) и одним видом — какапо (Strigops habroptilus), живущим в разреженных лесах Южного острова Новой Зеландии. В настоящее время это чрезвычайно редкая птица, ареал которой непрерывно сокращается. Совсем недавно какапо встречался на Северном острове Новой Зеландии, а также на островах Стьюарт и Чатем. Какапо — крупная птица, высотой до 60 см, самцы крупнее самок, зеленоватого цвета с черными полосками на спине и бурыми, желтыми и палевыми полосками на других сторонах тела. Имеется лицевой диск, напоминающий совиный (отсюда и второе название — совиный попугай). Хотя крылья развиты, летает плохо и в основном передвигается пешком по постоянным маршрутам. В случае крайней необходимости способен планировать на расстояние до 30 см. Обитает во влажных местах на равнинах, поднимаясь в горы на высоту до 1400 м. Здесь он устраивает свои гнезда в норах между корнями деревьев или в скальных пустотах. Каждая нора оканчивается гнездовой камерой, куда откладываются два яйца. Размножение происходит в январе-феврале и приурочено к обилию ягод (основной корм какапо). Голос какапо напоминает низкое гудение. Предполагают, что для производства этих звуков он использует пустоты и ниши в земле, которые сам выкапывает.

Подсемейство настоящих попугаев — Psittacmae — самое большое и представительное как по числу родов (52), так и видов (234). Не имея возможности перечислить все из них, остановимся на некоторых, наиболее интересных и примечательных. Прежде всего в этом подсемействе выделяется триба плоскохвостых попугаев Platycercini, включающая 12 родов и 31 вид, обитающий в Новой Зеландии, Австралии и Тасмании. Для большинства из них характерен ступенчатый хвост, небольшие (со скворца или чуть больше) размеры, гнездование в дуплах, реже в норах, некоторые из них охотно спускаются на землю и даже ведут наземный образ жизни, другие — типичные древесники, третьи — обитатели австралийских саванн и степей.

В южных частях Австралии обитает украшенный попугайчик Neophema elegans, населяя разреженные леса с большими полянами. Этот вид относится к роду травяных попугайчиков — небольших птичек, много времени проводящих на земле и кустах. Питаясь семенами травянистых растений, фруктами диких и культурных плодовых деревьев, этот вид всюду находит себе достаточно пищи и быстро увеличивается в численности. В последние годы все большее значение в его питании приобретают семена клевера. Ареал этого вида в Австралии быстро расширяется. Украшенный попугайчик гнездится в пустотах прогнивших пней, откладывая до пяти белых яиц, период гнездования охватывает август-октябрь, т. е. весну Южного полушария.

К типичным плоскохвостым попугаям относится розелла (Platycercus eximius) — средних размеров птица (длина тела 32 см), ярко окрашенная в красные (голова, шея, грудь, нижние кроющие хвоста), черные (верхняя часть спины) и зеленые (низ спины и брюхо) тона. Бросаются в глаза лилово-голубые крылья с черными пятнами и синие перья хвоста. Этот вид широко распространен в настоящее время в Восточной Австралии, став, по существу, синантропной птицей. Розелл можно увидеть в городских парках и предместьях, на полях и в садах. Помимо семян сорняков, она охотно питается пшеницей, клевером, люцерной, яблоками и грушами, в большом количестве уничтожает вредных насекомых. Гнезда свои розелла устраивает в дуплах деревьев и выгнившей сердцевине толстых ветвей, низко над землей, иногда в порах щурок и кроликов, в пустотелых столбах изгородей.

Любителям клеточных птиц хорошо известен еще один представитель плоскохвостых попугаев — корелла, или нимфа (Nymphicus hollandicus) — небольшой попугай (длина тела 33 см) серо-бурой окраски с характерным хохлом желтого цвета и желтыми щеками, красным пятном в области ушей, удлиненным хвостом. У себя на родине они встречаются всюду во внутренних частях Австралии и крайне нетребовательны к биотопам. Их можно встретить и в открытой саванне, и в эвкалиптовом лесу, и в зарослях пустынных растений. Все чаще они появляются на пшеничных полях. Кроме семян травянистых растений, в их питании присутствуют мелкие насекомые, возможно и нектар, который они собирают с цветущих эвкалиптов. Гнезда свои кореллы устраивают в выгнившей сердцевине толстых ветвей, куда откладывают до семи яиц, самец и самка насиживают поочередно 21 день. Много времени проводят на сухих кустах и вершинах деревьев, реже спускаются на землю, пьют на лету «с воды» не опускаясь на берег. Относятся к излюбленным клеточным птицам, несмотря на резкий и неприятный голос, очень выносливы к температуре и корму, легко выучивают несколько человеческих слов и мелодии, миролюбивы и быстро привязываются к хозяину.

К плоскохвостым попугаям относится и самый маленький их представитель (длина тела 18 см) — волнистый попугайчик Melopsittacus undulatus — самая распространенная во всем мире комнатная птица, по своей популярности успешно конкурирующая с канарейками. Основной цвет этого попугайчика — зеленый, но голова, спина и крылья покрыты тонким поперечным рисунком, а низ спины — бриллиантового оттенка, хвост — синий. Перед головы и горло желтые с синими и черными пятнами. У самцов восковица темно-синяя, у самок — бурая или коричневая (в гнездовое время — палево-синяя), в окраске же между полами различия не проявляются. В Австралии этот попугайчик встречается почти повсеместно, местами миллионными стаями. Откладывает до пяти яиц в дупла без подстилки, насиживает до 20 дней. Ниже, в специальных главах мы расскажем о волнистом попугайчике подробнее.

Многочисленная и богатая видами триба воскоклювых попугаев (Loriini) объединяет 15 родов и 47 видов, среди которых многие хорошо знакомы любителям и часто содержатся дома, в первую очередь неразлучники и ожереловые попугаи. Свое название — воскоклювые попугаи эти виды получили за глянцевитую поверхность клювов, окрашенных в красные, черные или желтые цвета.

В тропиках Старого Света широко распространены ожереловые попугаи, получившие свое название из-за узкого «ошейника», разделяющего оперение головы и шеи. Их 12 видов и все они имеют длинный ступенчатый хвост, в их окраске преобладают зеленые цвета и оттенки. Крупные экземпляры достигают размера 45 см. Ожереловый попугай Крамера (Psittacula Krameri) обитает в тропической Африке (Сенегал, Мавритания, Северный Камерун, бассейн Белого Нила) и в Азии — от Пакистана до Южного Китая и Вьетнама, на юг — до Шри-Ланки. Его мавританский подвид охраняется как редкий, зато остальные подвиды многочисленны и серьезно вредят сельскому хозяйству, уничтожая до 18 % урожая зерновых. Попугай Крамера питается фруктами и орехами, семенами культурных злаков, вылетая кормиться на поля. Большую часть времени проводит в зарослях колючих кустарников, хорошо и высоко летает. Для устройства гнезд выбирает дупла старых деревьев, куда откладывает четыре белых яйца. Попугай Крамера принадлежит к популярным комнатным птицам и часто встречается у любителей. Размножается в небольших вольерах.

Обитающие в Африке и на Мадагаскаре мелкие попугаи получили свое название неразлучников (Agapornis) за особую сохраняющуюся на всю жизнь привязанность самца и самки друг к другу. Всего их известно шесть видов. Это один из самых распространенных (после волнистых) комнатных птиц среди попугаев, которые часто бывают в зоомагазинах и постоянно на птичьих рынках Москвы и других крупных городов. Как и волнистый попугайчик, неразлучники без особого труда разводятся в клетке. Преобладающий цвет в оперении неразлучников — зеленый, хотя голова, горло, шея и надхвостье у различных видов окрашены в красный, розовый или черный цвета. У них короткий закругленный хвост, крепкие лапы. Они хорош: о летают, издавая резкий крик, быстро передвигаются по веткам и земле. Гнездятся они в дуплах и расщелинах, куда самка откладывает до шести яиц и сама же насиживает, тогда как выкармливает птенцов в основном самец.

Наиболее распространенным среди любителей и широкоизвестным является розовощекий неразлучник (Agapornis roseicollis), хорошо отличающийся от близкородственных видов красными щеками и розовым горлом, красными боковыми рулями, бледно-желтым клювом, общим зеленым фоном остального оперения. Общая длина птицы достигает 17 см. Этот вид обитает в Юго-Западной Африке. Для гнездования неразлучники используют огромные постройки общественных ткачиков, поселяясь там в отдельных ячейках, в других случаях он делает гнезда сам, заполняя расщелину тонкими веточками и травинками, которые он переносит засунутыми между перьев надхвостья. Кормятся неразлучники мелкими семенами, вылетают на поля маиса, где приносят значительный ущерб сельскому хозяйству. В ряде местностей они перешли к синантропному образу жизни и стали поселяться в поселках и пригородах, устраивая гнезда под крышами домов.

Мелкие попугайчики (10–16 см длины), обитающие в Индии, Индонезии и Индокитае, получили название висячих попугайчиков за свою привычку спать вниз головой, ухватившись одной или двумя лапками за веточку. Но при появлении хищника и грозящей им опасности они применяют этот прием уже как средство затаиться, сделавшись похожими на висящие вокруг плоды. Их всего девять видов и они объединены в трибу Loriculini, содержащую всего один род — Loriculus. В их оперении преобладают зеленые или зеленоватые цвета, хотя встречаются вкрапления синих и красных пятен. Хвост короткий и прямо срезанный, длинные перья надхвостья его прикрывают на большем протяжении. Узкая восковица прикрыта перьями. Язык лишен «щетки», как у лори, мясистый и гладкий. Обитают в старых высокоствольных тропических лесах, питаются мякотью плодов, ягодами, нектаром, древесным соком, выступающим из трещин коры. Укороченные лапки хорошо приспособлены к перемещению попугайчиков вдоль ветвей. Гнездятся в дуплах, куда самка затаскивает полоски коры и другой строительный материал, засунув его в перья надхвостья или спины. У любителей встречаются редко, так как возникают проблемы с питанием. В неволе их кормят овощными и фруктовыми соками, разбавленными медом.

Представители трибы короткохвостых попугаев (Psittacini), объединяющей 12 родов и 66 видов, для нас наиболее интересны, так как среди них встречается наибольшее число «говорящих» птиц и говорят они всего лучше. Именно здесь мы встретим «чемпионов» среди птиц-говорунов — серого попугая, или жако (Psittacus erithacus), и амазонских попугаев (Amazona, 26 видов). Но кроме этих интересных видов, представителями группы являются также попугаи ваза (Coracopsis, 2 вида), фиалковый попугай (Pionus fuscus) и ряд других. Короткохвостые попугаи отличаются укороченным, широким и прямо срезанным (редко слегка закругленным хвостом), крупным, гладким, круто опущенным вниз клювом обычно черного цвета.

Серый попугай, или жако (Psittacus erithacus), — достаточно крупная птица (длина тела 40 см) серого цвета с красным хвостом (включая нижние и верхние кроющие). При этом самые темные и крупные попугаи встречаются на островах Принсипи, более мелкие с красно-бурым хвостом — в Заире и Конго. Клюв черный, голые участки кожи на голове белые. Серые попугаи обитают в тропических лесах Африки от Гвинеи до Анголы. Гнездятся в дуплистых деревьях, откладывают два белых яйца. На кормежку вылетают большими стаями. Легко переносят жизнь в неволе, иногда размножаются. Охотно поедают зерно, в том числе проросшее, отварные овощи, фрукты, свежую зелень.

Амазонские попугаи (Amazona) уступают жако в способности имитировать человеческую речь, но среди них попадаются исключительно способные экземпляры. 26 видов этого рода населяют тропические леса Южной и Центральной Америки и Антильские острова. Это короткохвостые попугаи среднего размера (длина тела до 40 см), в основном зеленые, иногда с зеркальцем на крыльях и красными пятнами на хвосте. Голова (или ее части), как правило, окрашена в другие, незеленые цвета. Большое число амазонских попугаев ежегодно вывозится, в том числе и контрабандой на продажу любителям в Европу и Северную Америку. При этом много их гибнет (до 500 тыс. в год). (Подробнее об этом см.: Попугаи — имитаторы человеческой речи.)

Желтоголовый амазон (Amazona ochrocepliala) относится к числу наиболее способных к «говорению» птиц. Он обитает в Центральной Америке и на севере Южной Америки, в основном по прибрежным зарослям и опушкам тропических лесов. Гнездится в дуплах. Питается плодами и маисом.

Клинохвостые попуган составляют трибу Araini, объединяющую 13 родов и 71 вид. Среди них встречаются крохотные воробьиные попугайчики размером 12–13 см и такие гиганты среди попугаев, как ара, длина тела которых достигает 98-100 см. Общим для них, однако, является ступенчатый хвост с длинными рулевыми, сужающимися к концу, голые или слегка прикрытые участки колот вокруг глаз, крупный, массивный клюв. Среди клинохвостых попугаев среднего размера (длина тела 30 см) широко известен среди любителей попугай монах, или калита (Myiopsitta monachus), обитающий в Парагвае, Бразилии, Аргентине. В его оперении преобладают зеленоватые и серые тона, клюв соломенного цвета, хвост ступенчатый, длиннее крыла. Калита — колониальная птица, устраивающая коллективное гнездо из колючих ветвей, диаметром до 1 м. В таком гнезде, хорошо защищающем от холода и хищников, поселяются одновременно несколько пар. Калита предпочитает болотистые местообитания, откуда, собравшись стаями до 500 птиц, вылетает кормиться на зерновые поля. Защищая от них свои посевы, фермеры отстреливают и отлавливают для продажи попугаев в больших количествах. Любители охотно содержат калиту в вольерах, где его нетрудно размножить, но для комнатного содержания он малопригоден из-за резкого голоса. Выучивается «говорить» несколько слов, но способности к «говорению» у него ограничены.

Самые крупные из попугаев принадлежат к роду Ага (15 видов). Это яркой окраски птицы с огромными высокими и сильными клювами и длинными ступенчатыми хвостами. Ары населяют тропические леса Южной Америки и селятся в дуплах, откладывая 2–3 яйца. Собираясь большими стаями, они вылетают кормиться в сады, нанося значительный ущерб. Крепкий клюв позволяет им раздавливать самые крепкие косточки плодов. В клетке ара хорошо живут, приучаются к человеку и немного «говорят». Наиболее способные к обучению экземпляры способны запоминать до 80 слов.

 

Не как у людей: и проще и сложнее

 

Поскольку для «говорения» птицам в первую очередь необходимы системы, обеспечивающие воспроизведение и восприятие звуков, мы прежде всего должны познакомиться со строением голосообразующих органов и органов слуха.

Хотя наше главное внимание обращено к попугаям, нельзя забывать и о том, что они всего лишь представляют многочисленный класс птиц, возникший в юрский период от других предков, нежели млекопитающие. Поэтому попугаи обладают всеми особенностями, типичными для класса, и отличаются от млекопитающих в первую очередь типично птичьими чертами строения голосового и слухового аппаратов. Нам особенно важно знать эти различия, так как именно они покажут нам, насколько уникальными являются способности птиц к говорению и какие структурные и функциональные характеристики их обеспечивают. В отношении голоса и слуха выявлением и изучением этих уникальных черт занимается биоакустика птиц, которая наряду с экологией и лингвистикой составляет научный фундамент исследования феномена «говорения» у птиц. В то же время нам важно знать и отличия «говорящих» птиц, если таковые имеются, от неговорящих, хотя такое разделение, конечно, очень условно.

После первых попыток приручения попугаев и акустического общения с ними проходит несколько столетий, наступает XVII в. И перед нами серия новых имен ученых — Фердинанд Перпау, Олина, Томас Вард, для которых песня птиц становится предметом постоянного пристального внимания.

Птицы поют. Что это значит? Они поют для собственного удовольствия или их песня имеет смысл. Какой? Они привлекают или отпугивают? А как это связано с территорией, которой владеет поющий самец и которую он охраняет. А почему голоса птиц в разных местностях так различаются между собой? Быть может, влияют способности птиц подражать, имитировать окружающие звуки?

Просматривая перечень вопросов, которыми занимались эти исследователи и которые их интересовали, поражаешься широте их кругозора, глубине проникновения. XVII век! Век, когда многих областей биологии вообще еще не существовало. Когда зоология находилась на самом раннем этапе развития. И уже тогда — изучать территориальное значение птичьего голоса. Вопросы, которые будут интересовать исследователей начала XX в. и станут разделами биоакустики 1950–1960 гг. Но тогда ученые получат совершенные акустические приборы, позволяющие точно анализировать голоса птиц. А в XVII в. основным прибором ученого были собственные уши. И еще одно важное достижение XVII в. Сделаны первые робкие попытки связать анатомию голосового аппарата птиц и его работу, голос.

Поначалу это носило более чем скромный характер. Где источник замечательных птичьих песен? Первые интуитивные предположения ученых оказываются правильными. Там, где трахея распадается на бронхи, где располагается замечательное образование, присущее только птицам, — нижняя гортань.

Ученый XVII столетия Альдрованди в своей «Орнитологии» впервые ее описывал. А вслед за ним Олигер Якобеус в своей «Анатомии попугаев», Фабрициус и Коллинс сделали добротные анатомические описания. Нижняя гортань оказалась очень различной у разных групп птиц. Но ведь и их голоса тоже такие разные!

И, наконец, профессор Верне в 1686 г. на заседании Парижской академии доложил о своих опытах, доказывающих, что у петуха, с которым он работал, источником голоса является именно нижняя гортань.

Что же, этот эксперимент в те годы был совсем нелишним, поскольку появились, начали набирать силу идеи о том, что источником голоса у птиц, как и у млекопитающих, является вовсе верхняя гортань, а не нижняя, как это думали ученые первой половины XVII в.

 

Новая техника — новые возможности

В начале XIX в. возникло экспериментальное направление, давшее позднее, столетие спустя, такой мощный импульс развитию биоакустики и в сущности создавшее ее как самостоятельную область науки.

А пока выдающийся биолог Кювье повторил эксперименты Верне, подтвердил их и пошел дальше. Мы все привыкли считать Кювье анатомом, палеонтологом. Нам непривычно связывать с его именем экспериментальные исследования, тем более основополагающего характера. И тем не менее это было так. Но Кювье-экспериментатор и Кювье-анатом помогли друг другу. Его работы по нижней гортани у птиц включают превосходные, очень тщательные анатомические описания, выполненные на широком наборе видов — попугаев, зимородков, козодоев, хищников, воробьиных. Но они содержат и результаты экспериментов, доказывающих, что голос птиц образуется в нижней гортани, что главную роль при этом играют голосовые перепонки, колеблющиеся с различной частотой в зависимости от натяжения их гортанными мускулами, что форма трахеи и ее способность удлиняться или укорачиваться также влияет на голос. В дальнейшем мы неоднократно столкнемся с ситуациями, когда союз анатомии и физиологии будет давать особенно плодотворные результаты.

Но еще более важным здесь будет другое. Начиная с этого периода, уровень техники окажется решающим фактором, определяющим возможности ученых исследовать голос птиц.

Ученые всегда ощущали необходимость как-то фиксировать, записывать голос птиц. Для этой цели использовали потное письмо, специальные символы и т. д. Но и в этих случаях основным воспринимающим и анализирующим прибором оставались уши ученого. Конечно, это великолепный инструмент и биоакустика должна быть им бесконечно благодарна, но ведь у разных людей они по-разному слышат. Это зависит от возраста и индивидуальных причин. А если бы даже этого и не было. Изучение голосов птиц в конце XIX в. стало требовать сопоставления географических, возрастных, половых и т. д. особенностей. Ученых интересовали локальные диалекты птичьего пения — различия в голосах птиц, обитающих в разных местностях. Ученые стали интересоваться индивидуальной изменчивостью голоса. Нужно было сравнивать разные голоса, а человеческая память в этом отношении обладала весьма ограниченными возможностями. И к тому же очень разными у разных людей.

Начиная со второй половины XIX в. ученые искали способ «консервации» птичьего голоса. И конечно их мысли постоянно обращались к технике. Что она могла предложить биологам? Эдисоновские фонографы и граммофонные записи. Для того времени это было единственным средством. И первые записи голоса птиц были выполнены именно на этих приборах.

В 1898 г. на XVI Конгрессе американских орнитологов С. Джудд демонстрировал записи голоса птицы токсостомы, способной имитировать голоса других птиц. Это была первая запись и ученые, слушая ее, конечно, не предполагали, что они присутствуют при историческом событии. В 1910 г. граммофонные записи голоса малабарского дрозда демонстрировал Людвиг Кох. В этом же году появилась его пластинка с записями пения десяти видов птиц. В России эта работа началась с 1912 г., когда была получена запись пения русского соловья. В 1934 г. в Германии Людвигом Кохом и позднее, в 1935–1936 гг., в Англии М. Никольсоном были выпущены грампластинки с записями голосов уже многих видов птиц Европы.

Выпуск этих пластинок означал, что граммофонный способ записи птичьего голоса освоен и может быть передан ученым. Однако этого не получилось и граммофон научным прибором даже в те далекие годы не стал прежде всего из-за своей сложности и дороговизны, из-за тесной «привязки» к студии и по многим другим причинам. Революции в биоакустике граммофоны не сделали. Ее сделали магнитофоны и сонографы. Граммофоны же оставили за собой право познакомить миллионы любителей природы с голосами животных всех континентов, с замечательным миром живых звуков. И мы должны быть за это им благодарны.

 

Черным по белому

Магнитофон знает каждый, сонограф — только специалист. Магнитофон позволяет записывать голос птицы на магнитную ленту, сонограф — анализировать эти записи с точки зрения акустических характеристик. Сонограф — стационарный прибор, требующий специальных условий и высокой квалификации обслуживающего персонала. Магнитофоны тоже бывают стационарные, по в биоакустике как раз особенно широкое применение находят портативные, с питанием от батареек. Такой магнитофон мало весит, он легок и удобен в переноске. С его помощью можно записывать голоса птиц непосредственно в поле, в лесу, на болоте, всюду, где птицы живут. А это огромное преимущество. И что особенно важно — портативные магнитофоны просты в управлении и освоить их может каждый.

В настоящее время армия охотников за голосами все увеличивается, она так же велика, как и армия фотоохотников. Многие люди находят в этом радость, общаясь с миром звуков живой природы, одновременно фотографируя его обитателей. Для таких «двойных» охотников, собирающих голоса птиц и фотографирующих их, предназначены замечательная книга А. С. Мальчевского, Э. Н. Головановой и 10. Б. Пукинского «Птицы перед микрофоном и фотоаппаратом», изданная Ленинградским университетом в 1972 г., книга Р. Беме и А. Кузнецова «Птицы нашего края» (1969) и ряд других.

В этих книгах читатель найдет полезные советы, которые помогут освоить технику записи птичьих голосов в полевых условиях, помогут получать качественные, хорошие записи. А это не просто, в особенности если запись предназначена для последующей научной обработки. В этом случае требования к ее качеству несоизмеримо возрастают. Приходится учитывать множество факторов и пускаться на всевозможные ухищрения. Но результат — «законсервированный» на малогабаритной, компактной, легкой магнитной ленте голос — оправдывает все.

Полученные на магнитной ленте записи хранятся в огромных специальных хранилищах — фонотеках. Для того чтобы представить себе их размеры, достаточно сказать, что крупнейшая в мире фонотека Корнеллского университета содержит 24 000 записи голосов 2500 видов птиц (из 8500 обитающих на планете), а «Каталог записей» состоит из 17 томов. В нашей стране специальные фонотеки имеются в Московском и Ленинградском университетах, в Научном биофизическом центре Пущино, в Институте эволюционной морфологии и экологии животных им. A. II. Северцова АН СССР и в других учреждениях.

Однако не следует думать, что фонотеки используются исключительно для научных целей. Все крупные фонотеки ведут большую популяризаторскую работу. Например, фонотека Корнеллского университета издает специальный «Биоакустический бюллетень», популярные книги и брошюры по биоакустике птиц и, что особенно важно, — многочисленные грампластинки с записями птичьих голосов. Уже в 70-х гг. в США были опубликованы на пластинках записи голосов более 300 американских и африканских видов. В целом по различным географическим областям земного шара опубликованы голоса 360 видов птиц Палеарктики, 543 видов Неоарктики, 78 — Австралийской области, 151 — Неотропической, 80 — Эфиопской. В настоящее время выпускаются 14 больших пластинок с записями голосов 445 гнездящихся и 75 залетных птиц Европы. Авторами этой серии являются известные орнитологи С. Пальмер и Дж. Босуэл.

В СССР инициаторами этой работы были Б. Н. Вепринцев и А. С. Мальчевский. Выпущенная серия «Голоса птиц в природе» содержит записи голосов обитающих на территории нашей страны видов, в том числе и редких. Эта серия пользуется широкой популярностью не только у нас, но и за пределами нашей страны. В настоящее время издается серия звукозаписей «Птицы СССР» как дополнение к многотомной сводке — монографии «Птицы СССР», выпускаемой издательством «Наука» с 1982 г.

 

Первый конгресс и что из этого вышло

Итак, в 50-х годах нашего столетия появились приборы, поставившие запись и анализ голосов птиц на строгую количественную основу. Появились электрофизиологические методики, позволившие изучать работу слуховой системы. Все это открыло перед учеными новые перспективы и возможности в изучении голоса птиц. Стало возможным каталогизировать голоса птиц, изучать основные характеристики голоса и слуха и многое другое. Однако уже в те годы, независимо от основного русла, развивались направления, где ведущую роль играли особые интересы. Инженеры заинтересовались локационными системами птиц — пассивно действующими, как у совы, и активно действующими, как у южноамериканского козодоя гуахаро. Летчики и агрономы стали использовать крики бедствия птиц как средство борьбы с ними на взлетных площадках аэродромов, в полях и садах. Аналогичные ситуации возникали в биоакустике насекомых, рыб, амфибий и рептилий, млекопитающих.

Отдельные разрозненные направления испытывали все большее тяготение друг к другу. Стало очевидным, что они не могут жить друг без друга. Не могут работать, не могут решать большие проблемы, требующие общих усилий. Смежные науки, практика рыбного и охотничьего хозяйства, авиация, земледелие, медицина, техника все чаще ставили такие общие задачи. Кульминационным пунктом сложившейся ситуации оказался I Биоакустический конгресс, состоявшийся в 1956 г. в Пенсильвании (США), на котором биоакустика как область науки получила официальные права гражданства.

Было бы неправильным думать, что конгресс создал биоакустику. Она была и раньше, но была представлена как бы отдельными направлениями. Конгресс охватил их «обручами», определив объект исследования, основную проблематику, методики. В этом смысле его значение трудно переоценить. Конгресс очертил границы биоакустики и наметил тех ее партнеров из смежных наук, контакты с которыми к этому времени уже установились. Что же получилось в итоге?

Биоакустика как область зоологии изучает звуковое общение и ориентацию животных в естественных сообществах. Ее прежде всего интересует биологический сигнал: как он воспроизводится, как распространяется в разных Средах, как воспринимается, какую информацию песет. Эти вопросы связывают биоакустику с морфологией и физиологией слуха и голоса, этологией, занимающейся изучением поведения животных, и акустикой.

Биоакустику интересует звуковое общение животных в популяциях и биоценозах прежде всего с точки зрения тех преимуществ, которые оно дает. Благодаря общению возможности каждой особи ориентироваться в пространстве усиливаются. Благодаря общению животные могут совершать совместные коллективные действия. Благодаря общению от поколения к поколению передается накопленный популяцией опыт. В изучении этих вопросов партнером биоакустики выступает экология.

Биоакустику интересуют особенности звуковых сигналов, позволяющие видам и популяциям опознавать друг друга, а систематику различать их. Перспективы использования акустических средств управления поведением животных все более возрастают по мере того, как растет стремление человечества к разумному использованию природных богатств, мягкому воздействию на природные биоценозы.

Наконец, механизмы локации, акустической связи привлекают все большее внимание инженеров, работающих в области бионики. Компаньонами биоакустики выступают различные науки и сфера практической деятельности человека.

 

Биоакустика сегодня

Каковы же формальные атрибуты биоакустики сегодняшнего дня? Вся ее история после 1956 г. напоминала бурно протекающую цепную реакцию. Что ни год — международные симпозиумы, семинары, конференции, что ни год — монографии, большие сборники, сводки.

В 1958 г. первый большой симпозиум по акустическим репеллентам и их использованию в сельском хозяйстве собирает в Париже Рене Бюснель — директор лаборатории физиологической акустики (обратите внимание — Национального института агрономических исследований). К симпозиуму выпускается сборник. В этом же году в Блумингтоне собирается большой и представительный симпозиум по вопросам звукового общения животных. В итоге появляется еще один сборник.

В 1959 г. выходит интересная книга профессора Берлинского университета Г. Темброка «Голос животных» (второе название книги — «Введение в биоакустику»), В 1960 г. появляется сборник «Звуки животных и коммуникации», собранный и отредактированный двумя ведущими биоакустиками США — В. Ланьоном и В. Таволгой. В 1961 г. собирается второй симпозиум по акустическим репеллентам в Париже и, наконец, третий в 1963 г. в Ницце. На этот раз тема последнего симпозиума — птицы и самолеты. Возросли скорости самолетов, участились случаи столкновений самолетов с птицами, катастроф. Ученые собираются, чтобы обсудить способы и средства защиты самолетов от птиц. Акустические репелленты, по единодушному мнению участников симпозиума — единственное надежное средство. Но и оно встречает свои трудности.

1963 год — год выхода в свет Энциклопедии биоакустики — собранного и отредактированного Р. Бюснелем капитального обзора «Акустическое поведение животных», написанного на основании докладов, сделанных участниками I Биоакустического конгресса. Книга содержит все то, что накопила биоакустика до того, как официально стала биоакустикой. Что же, накопила она действительно очень много.

В 1963 г. на Багамских островах проходит крупный и очень представительный симпозиум по морской биоакустике, обсудивший проблемы биоакустики рыб, дельфинов, тюленей. В результате симпозиума выходят в Свет два увесистых тома докладов, один из которых под названием «Морская биоакустика» публикуется в нашей стране в русском переводе.

Начинают появляться монографии по биоакустике отдельных групп животных. Первая из них, посвященная рыбам, выходит в свет в СССР в 1965 г. Автор ее — В. Р. Протасов, сотрудник Института эволюционной морфологии и экологии животных им. А. Н. Северцова АН СССР.

Давний интерес инженеров, математиков и биологов к явлениям активной локации — эхолокации животных — выливается в симпозиум по этим вопросам, который собирается в 1966 г. в Фраскати. Участники симпозиума делают доклады и обсуждают механизмы локации дельфинов, летучих мышей, тюленей. К симпозиуму издается двухтомный сборник под названием «Сонары животных», составленный из полных текстов докладов участников.

В 1970 г. выходит из печати книга ленинградских биологов Э. Ш. Айрапетьянца и А. И. Константинова «Эхолокация в природе», обобщающая последние, новейшие достижения в области изучения локационных систем всех групп животного мира.

А что происходит за это время с биоакустикой птиц? Ее достижения также весьма внушительны.

В 1956 г. выходит в свет капитальная монография английского орнитолога В. Торпе «Обучение и инстинкт у животных», посвященная главным образом становлению у молодых птиц пения под влиянием различной звуковой среды. В 1961 г. этот же автор издает книгу «Песня птиц» и, наконец, в 1972 г. — «Дуэтное пение у птиц». В конце 1970-х гг. В. Торпе покидает свой пост научного руководителя отдела этологии Кембриджского университета. Его сменяет Роберт Хайнд. Сотрудники и ученики В. Торпе издают в его честь большой сборник — «Вокализация у птиц». Работы американского ученого Гринвалта завершаются отдельной книгой «Птичья песня — акустика и физиология». Вышедшая в 1972 г. «Биоакустика птиц» В. Д. Ильичева обобщает все имеющиеся сведения по голосу и слуху птиц.

И вместе с тем эти книги отражают малую толику той огромной работы, которая проводится. Биоакустика развивается так быстро, а книги пишутся и издаются так медленно, что многие из них устаревают, еще не увидев свет. Ученые предпочитают публиковать свои достижения в виде журнальных статей. Ежегодно более 2000 статей посвящается проблемам биоакустики. Это — результат труда больших коллективов ученых разных стран мира. В нашей стране — Московского и Ленинградского университетов, Института эволюционной морфологии и экологии животных и Института эволюционной физиологии Академии наук СССР, в США — Массачусетского технологического института, Корнеллского, Гарвардского, Принстонского, Техасского и Калифорнийского университетов, в Англии — Кембриджского университета, в ГДР — Берлинского университета, в ФРГ — Рурского университета и многих других.

Поскольку полноправным участником «говорения» птиц является человек, мы должны интересоваться сравнительными возможностями слуха и голоса обоих. В чем различен и в чем сходен слух и голос птиц по отношению к таковым человека? Этот вопрос имеет и эволюционное значение, поскольку касается места птиц в биоакустической эволюции. Один из авторов посвятил четверть века доказательству структурной и функциональной уникальности биоакустических систем птиц. Некоторые результаты его работ, а также работ его сотрудников и учеников по Московскому университету и Академии наук СССР излагаются ниже.

Прежде чем говорить о том, как птицы имитируют человеческую речь, мы должны кратко рассказать о тех их органах, которые обеспечивают излучение и восприятие звуков, позволяющих птицам общаться между собой.

 

О голосообразующих органах и органах слуха

Ибо всякое общение предполагает по крайней мере три основных звена. Первое звено — органы, излучающие звуки, органы голоса. Второе звено — сам сигнал, распространяющийся в воздушной среде в результате периодических колебаний ее молекул. Третье звено — органы, воспринимающие звук, слуховые органы. Если звуковой сигнал воспроизводится одним животным, а воспринимается другим и при этом поведение одного оказывает влияние на поведение другого, мы говорим, что животные общаются между собой.

Изучение органов излучения и органов восприятия звука в биоакустике птиц — самостоятельный и очень важный раздел. Он имеет общее значение и общий интерес для биологии. Прежде всего потому, что здесь мы не встречаем «привычных» для нас структур, свойственных человеку и другим млекопитающим.

Общаться между собой могут животные, принадлежащие к одному виду и разным видам, даже очень далекие в систематическом отношении. Например, на тревожный крик сороки реагируют волки и другие крупные хищники. Крик синицы, встретившей в лесу филина, призовет на помощь многих пернатых. Поэтому «диалог» человека с говорящим попугаем — это тоже общение, только на основе заученных попугаем чужих сигналов.

Из школьного курса анатомии мы помним о том, что голос человека связан с верхней гортанью, которая располагается в верхней части дыхательной трубки — трахеи, что органы слуха представлены ушной раковиной, тремя слуховыми косточками, длинной извитой улиткой и слуховыми центрами, которые венчает замечательное образование — слуховая кора.

У птиц все на первый взгляд похожее, но при ближайшем рассмотрении совсем-совсем другое.

 

Гортань нижняя, а не верхняя

Представим себе дыхательную трубку — трахею. В нижней ее части, там, где она разветвляется на бронхи, располагается особое образование — нижняя гортань. Здесь у птиц располагается голосовой аппарат. Верхняя гортань млекопитающих производит звук за счет колебания голосовых связок, окаймляющих единственную голосовую щель. А нижняя гортань птиц?

Общее строение нижней гортани — сиринкса птиц — показано на рис. 2. В качестве примера мы избрали нижнюю гортань врановой птицы — представителя отряда воробьиных, так же как и попугаи способных имитировать человеческую речь. В специальном разделе, ниже, мы расскажем о «говорящих» воронах, серых воронах, грачах, галках, сойках и сороках. Все они принадлежат к семейству врановых, которых, как и попугаев, принято считать «интеллектуалами» среди птиц.

Нижняя гортань птиц имеет две голосовые щели соответственно входам двух бронхов. И в каждой щели по две голосовые перепонки, располагающиеся друг против друга (одна выше другой), и по два мясистых образовании — голосовые губы, тоже расположенные подобным же образом. Из этой четверки по крайней мере одна губа и одна перепонка располагаются на одном уровне и прямо напротив друг друга. Сложная система голосовых мышц, прикрепляющихся к гортани снаружи, управляет положением губ и натяжением перепонок, произвольно меняя форму и размеры голосовых щелей. При этом обе щели отделены друг от друга высокой складкой, направленной в просвет трахеи, и поэтому самостоятельны. Чем сложнее и разнообразнее голос, тем больше мышц управляют движениями элементов гортани. У воробьиных с их сложной песней таких мышц пять или даже семь пар, у попугаев — три, у тиранновых птиц — две, у страусов, голубей, журавлей, чаек, удодов, стрижей — одна пара мышц. У пингвинов, казуаров, бакланов, аистов гортань лишена мышц вовсе. На рис. 3 мы видим строение нижней гортани волнистого попугайчика.

Рис. 2. Нижняя гортань птиц (крикс) (по: Chamberlain et al., 1968) Б — бронхи; К — козелок; НТМ — наружная тимпанальная мембрана

Механизм голосообразования у птиц пока еще недостаточно изучен. Во всяком случае, ученые предполагают, что нижняя трахея располагает двумя или даже четырьмя независимо действующими модуляторами — источниками звуков, которые возбуждаются при прохождении воздушной струи из бронхов в трахею. И что, следовательно, песни птиц обслуживают и содержат не одну, а две или больше «линий» связи.

На голос птиц, сформировавшийся в нижней гортани, влияет множество других образований. Это — разнообразные резонаторы, мягкие и твердые, меняющие свой объем и твердо фиксированные. Важным резонатором является трахея. Некоторым видам особенно важно усилить в голосе низкие частоты — ведь они лучше проходят сквозь листву, заросли, более «дальнобойны». Чем длиннее трахея, тем длиннее волны, тем ниже частота. У некоторых птиц трахея удлиняется настолько, что она не помещается в свое обычное ложе и, складываясь петлями, заполняет пространство киля грудины, пространство под легкими, под грудными мышцами. Например, у фламинго и журавлей число трахеальных колец может достигать нескольких сотен — такой длинной трахеей они обладают. И эти птицы имеют очень низкие, трубные голоса. А у уток таким резонатором служат костные лабиринты — полые сферические и полусферические, окружающие нижнюю гортань. Страус эму использует для этой цели мягкие трахеальные мешки. «Гудение» голубей зависит от резонирующих свойств пищевода, к которому близко примыкает трахея.

А верхняя гортань, есть ли она у птиц? Мы уже говорили, что этот вопрос многократно обсуждался учеными в течение трех столетий. Неоднократно исследователи приходили к альтернативному решению и тогда изучение «противной стороны» замирало на десятки лет. Однако альтернативное решение оказалось как раз и наименее удачным. Сравнительно недавно английским орнитологом В. Торпе было показано, что верхняя гортань играет в голосообразовании птиц второстепенную, но вполне определенную роль-роль «старт-стоп» модулятора.

Рис, 3. Нижняя гортань волнистого попугайчика А — вентральная сторона; Б — дорзальная; В — латеральная (Evans, 1969)

Голос, связанный с дыханием, с воздушной струей, называют дыхательным. Но птицы производят звуки и другими способами. Барабанят по дереву дятлы, потух собирает кур, стуча клювом по кормушке, голуби хлопают крыльями. Звуки такого не дыхательного происхождения называются инструментальными, или механическими. И птицы ими также широко пользуются.

 

Перо — музыкальный инструмент

Замечательная птичка стеганура использует в качестве источника голоса перья собственного хвоста. Можно сказать, что самцы этого вида поют хвостом. Внутренние рулевые перья лежат над хвостом и повернуты под прямым углом к последнему. Средняя пара рулевых, более широкая, имеет гофрированную поверхность, вторая от центра пара рулевых — зазубренные края. Трение этих перьев друг о друга вызывает жужжащие звуки.

Южноамериканские манакины имеют расширенные стержни перьев крыла, которые при резком складывании крыльев стучат, подобно трещоткам или кастаньетам.

Американский воротничковый рябчик во время тока хлопает крыльями, воспроизводя глухую дробь определенного ритма. Воспроизводимые таким образом инструментальные звуки являются необходимым компонентом токового поведения, заменяющего пение наших воробьиных птиц.

Вообще назначение инструментальных звуков в большинстве случаев такое же, как и дыхательных. Например, песни близких видов воробьиных часто особенно различаются. Это позволяет использовать песню в качестве опознавательного признака.

А инструментальные звуки? У многих видов они делают то же самое. Например, близкие виды бекасовых отличаются токовыми звуками, которые издаются благодаря вибрации узких и упругих перьев хвоста. Каждый слышал блеяние обыкновенного бекаса, токующего над болотом. Но у других бекасовых эти звуки другие.

Замечательным по своей сложности сигналом является барабанная дробь дятла. Это тоже инструментальный звук, но как сложно его происхождение. Во-первых, дятлы используют «инструмент» — особые сорта древесины, резонансные свойства которой дают звукоусиливающий эффект. Они выбирают сучки заостренной формы, которые фокусируют звук. Наконец, они барабанят с частотой, разной для каждого вида: черный дятел — желна около 16 раз в секунду, малый пестрый дятел около 26 раз. Барабанная дробь по своему звучанию напоминает песню и звучит она как единая трель 2,5 с. Этот сигнал, инструментальный по своему происхождению, выполняет многие функции. С его помощью близкие виды опознают и различают друг друга. Он выполняет территориально-защитные функции, используется как брачный сигнал и т. д.

 

Есть ли у птиц наружные уши?

На этот вопрос еще 30 лет назад ученые отвечали однозначно и не колеблясь: нет! Ведь птицы не имеют высоких кожных раковин, как у лошади, кошки или даже человека. Их ухо не сразу и найдешь, так оно прикрыто и «замаскировано» перьями.

У млекопитающих наружное ухо — важный отдел слуховой системы, который первым принимает сигналы среды, обрабатывает их и делает пригодными для восприятия. У птиц наружное ухо (рис. 4) — решетка из перьев, прикрывающих барабанную перепонку и защищающих ее от мусора, насекомых и вообще механических повреждений. Акустических функций оно не несет или почти не несет. Но как оно все же устроено?

У сов оно представлено двумя высокими подвижными складками, которые несут на себе перья особой структуры. На передней складке перья разрежены, на задней, напротив, загущены. Совиное «лицо» — круглое и плоское как раз и образуется этими складками. У козодоев ухо представлено невысокими валиками и перьями сходного строения. В ухе вальдшнепа, выпи мы тоже находим сходные черты. Черты, которые делают наружное ухо этих птиц похожим на рупор. Но не рупор, который, как у млекопитающих, вынесен наружу, а на рупор, погруженный в оперение и построенный из «птичьих» структур — перьев. Но ведь от этого рупор не перестает быть рупором и акустические свойства его не исчезают. Виды, которые мы перечислили, имеют общую особенность — они ведут ночной образ жизни. А это требует очень хорошего слуха. Ведь слух в условиях ограниченной видимости становится главным источником ориентации в пространстве. Так, может быть, рупорное строение уха и связано с его улучшенными акустическими функциями? Но прежде мы должны взглянуть на наружное ухо дневных птиц.

У африканского страуса, цесарок, тропических голенастых, грифов оперение вокруг ушного отверстия редуцируется.

Рис. 4. Наружное ухо птицы, способной к имитации человеческой речи (Ильичев, 1972) а — переднеушная птерилия, образующая свод под ушным отверстием; б — заднеушная птерилия, образующая звукоулавливающую раковину; 8 — кожная складка оперкульм, регулирующая форму и направленность отверстия

Среди водных птиц нет аналогов китам и дельфинам, покинувшим наземную среду. Самые «водные» птицы — бакланы, чистики, пингвины — связаны с сушей, размножаются на суше. Для них воздушный слух необходим и лишиться его они не могут. Но при тех скоростях, с которыми они плавают (пингвины до 10 м/с), и тех глубинах, на которые они заныривают, перепонка должна быть надежно защищена. Так возникает сложная система защитных приспособлений — плотное густое перо, густо растущее, крохотное наружное отверстие уха, клапаны и полости в слуховом проходе и т. д.

Ушные перья птиц с развитым звуковым общением, принадлежащих к отрядам воробьиных, попугаев и других, образуют сложный свод — полусферу над слуховым отверстием из разреженных, особой структуры, опахал. Перья, расположенные по заднему краю отверстия, вынесенные на подвижный оперкулюм — складку из кожи, имеют загущенное строение и образуют звукоулавливающую стенку.

Таким образом, мы уже можем сделать вывод о том, что строение наружного уха зависит от образа жизни. Сходный образ жизни у видов, систематически далеких, приводит к появлению сходных, параллельных черт в строении наружного уха.

Для выяснения акустической роли наружного уха птиц профессор Рокфеллеровского университета Р. Пэйн разработал специальную методику. У свежезабитой совы-сипухи удаляли затылок, мозг и улитку, изнутри подводили к барабанной перепонке капсулу микрофона, затем удаляли и перепонку, а капсулу вводили заподлицо с ее краями, Микрофон зарегистрировал звуковой проток, который прошел через наружное ухо. Замерив характеристики звука, Р. Пэйн получил представление об акустической роли наружного уха совы-сипухи в выполнении важной экологической задачи — определении местоположения звучащего источника.

Работая с другим видом — ушастой совой, советский ученый А. Г. Черный изучил влияние околоушных складок и ушных перьев на пространственные характеристики слуха, создаваемые взаимодействием правого и левого ушей. Интересно, что у ушастой совы, как и у некоторых других видов сов, они асимметричны и напоминают два рупора, направленных в разные стороны.

Один из авторов этой книги, работая вместе с физиком Л. М. Извековой, показал, насколько существенным для слуховой функции оказывается удаление ушных перьев и околоушных складок, деформация резонирующих ниш и полостей наружного уха.

Эти опыты окончательно доказали, что наружное ухо у птиц выполняет те же акустические функции, что и ухо млекопитающих.

 

Рычаг особого рода

Среднее ухо поглощает энергию звуковой волны. Коэффициенты отражения тела и воздуха различны. Для того чтобы звук поглощался и большая часть его энергии использовалась, необходима нежная барабанная перепонка со сложным поддерживающим и регулирующим аппаратом.

У млекопитающих барабанная перепонка совсем маленькая по сравнению с птичьей, у домовой мыши ее площадь составляет всего 2,7 мм2, тогда как у пеночки она в несколько раз больше — 7,8 мм2. И у млекопитающих она вогнутая, а у птиц выпуклая, в виде высокого шатра.

Но среднее ухо не только поглощает звук, оно его обрабатывает, регулирует его дальнейшую передачу. 13 этом смысле логика — чем сложнее среднее ухо, тем совершеннее регулируемая передача — как будто будет оправданной. Но только отчасти. Потому что среднее ухо птиц устроено не проще, а иначе.

Общий вид среднего уха птиц изображен на рис. 5. Бросается в глаза увеличенная по размерам, округлая и выпуклая кнаружи, в виде шатра (у млекопитающих она относительно меньше и вогнута) барабанная перепонка, приросший к ней с одного края хрящевой элемент — экстраколумелля, продолжающаяся в слуховую косточку, упирающуюся другим концом в овальное окно улитки. При этом птицы имеют всего одну среднеушную мышцу, регулирующую натяжение барабанной перепонки.

Млекопитающие имеют три слуховые косточки, соединенные в виде зигзага и управляемые двумя мышцами. За счет этого передача звука сопровождается сложными рычажными движениями, позволяющими регулировать эту передачу. Слабые звуки могут усиливаться, сильные ослабляться или вообще блокироваться, форма сигнала и некоторые другие его характеристики — меняться в процессе передачи. Обеспечивающие это слуховые косточки могут двигаться, подобно поршню, совершать круговые движения, смещаясь как рычаг, и поворачиваться вдоль своей оси. Но в ухе птиц всего одна косточка и плюс хрящевой элемент, связывающий ее с барабанной перепонкой, — экстраколумелля. И всего одна мышца. Какие уж тут рычажные движения!

Длительное время рычажная подвижность слухового столбика среднего уха птиц вообще отрицалась. Ученые полагали, что единственная слуховая косточка двигается, подобно поршню, передавая на внутреннее ухо то, что приходит на барабанную перепонку с усилением, определяемым соотношением площадей перепонки и круглого окна. Никакой регуляции нет.

Для того чтобы доказать рычажную подвижность у птиц, пришлось пускаться на различные ухищрения. Перерезать хрящевую экстраколумеллю, с помощью которой косточка связана с барабанной перепонкой. Экстраколумелля имеет вид треноги, одна из ног которой упирается в центр перепонки и натягивает ее (вот почему перепонка у птиц выпукла, а не вогнута, как у млекопитающих), две другие располагаются в контакте с костным краем перепонки. Косточка прирастает к той точке экстраколумелли, где сходятся все три ее ноги.

Используя в качестве индикатора биоэлектрическую активность рецепторного отдела, вызванную действием звукового щелчка (кохлеарные потенциалы), и перерезая на разных уровнях опорные отростки — ноги экстраколумелли, можно получить чисто поршневой или чисто рычажный характер движений столбика и исследовать их роль в передаче звука раздельно. Опыты показали, что значение рычажной подвижности слухового столбика в работе слуховой системы птиц велико.

Сотрудник Московского университета В. Д. Анисимов разработал интересную методику изучения звукопередающей системы птиц — методику светящейся точки.

Рис. 5. Особенности строения и функционировании среднего уха птицы, способной к имитации речи (Анисимов, 1971) 1, 11 — расположение элементов среднего уха до сокращения мышцы; III, IV — смещения элементов при сокращении мышцы (справа соответствующие им изменения миограммы — EMG и микрофонного компонента — М кохлеарных потенциалов: до сокращения — а, после сокращения — б, в). 1 — барабанная перепонка; 2 — связка; 3 — супраколумеллярный отросток; 4 — инфраколумеллярный отросток; 5 — сухожилие мышцы; 6 — экстраколумеллярный отросток; 7 — платнерова связка; 8 — слуховая косточка; 9 — подошва косточки; S — сигнал

Наклеивая на различные участки звукопередающей системы кусочки блестящей фольги, отражающей свет, он зарегистрировал положение слуховой косточки и хрящевой экстраколумелли в различных динамических состояниях.

Другой важной методикой, разработанной В. Д. Анисимовым, было макетирование звукопередающей системы и ее функций на увеличенной кинематической модели, выполненной из прозрачного плексигласа. Задавая различные режимы сокращения среднеушной мышцы и вызываемого ею натяжения барабанной перепонки, можно было проследить характер подвижности звукопередающей системы, рычажные движения слухового столбика и экстраколумелли.

Напыление кристаллического серебра на различные элементы среднего уха, их подкрашивание и маркировка позволили заснять на пленку весь процесс движений, в том числе и рычажных звукопередающей системы. Эти же процессы повторились на увеличенной, модели среднего уха птиц, пропорционально увеличенной во всех звеньях.

Таким образом, было доказано, что среднее ухо птиц, иначе, чем у млекопитающих, устроенное, работает по тем же законам и решает аналогичные задачи.

 

И улитка другая

Еще в начале прошлого века биологи спорили (в этих спорах участвовал и великий Кювье) — есть или нет улитка у птиц. Так отличается она от улитки млекопитающих. Укороченная, расширенная, напоминающая сардельку (рис. 6), половина которой занята широкими затянутыми перепонкой окнами — овальным и круглым, она очень мало походила на привычную спираль улитки млекопитающих. И внутреннее строение ее также было необычным (рис. 7). Вестибулярный проток почти отсутствует, вытесненный рыхлой сосудистой покрышкой. Под покрышкой эндолимфа — вязкая жидкость, заполняющая кохлеарный проток, дно которого представлено базилярной мембраной с опорными и рецепторными клетками, прикрытыми покровной мембраной. У млекопитающих такой покрышки нет и оба протока разделены реснеровой мембраной. На базилярной мембране сложнейшее образование — кортиев орган с рецепторными клетками двух типов — наружными и внутренними, бесклеточным пространством между ними — туннелем, разнообразными опорными клетками. Каждая рецепторная клетка с выростами на верхнем конце — «волосками» (числом до 60), отсюда название клетки — волосковая. На нижнем конце клетки — контакты с отростками нейронов слухового нерва.

Рецепторные клетки внутреннего уха птиц в отличие от млекопитающих имеют другие модификации, так же как и опорные. Исследования Т. Б. Голубевой, Г. В. Ямаловой и Л. И. Прокофьевой выявили три такие модификации — высокие волосковые клетки, скошенные клетки и низкие волосковые клетки, отличающиеся формой, размерами, характером иннервации, деталями строения (рис. 8). Общее число волосковых клеток у вороны составляет около 14 000, у голубя значительно меньше (около 9000). В улитке птиц нет туннеля и вообще расположение рецепторных клеток представлено плотной упаковкой с многими рядами, продольными и поперечными (у млекопитающих только продольные ряды — один ряд внутренних волосковых клеток и три ряда — наружных). Кроме обычных прямых волосков — стереоцилий, присущих и млекопитающим, рецепторная клетка птиц песет по одному извитому волоску особого строения, который называется киноцилией.

Рис. 6, Улитка «говорящей» птицы (серая ворона, правое ухо) (Голубева, Ямалова, 1980) 1 — костная капсула улитки; 2 — слуховой столбик (columella); 3 — основание слуховой косточки; 4 — вестибулярное (овальное) окно; 5 — кохлеарное (круглое) окно; 6 — мембрана кохлеарного окна; 7 — лагена; 8 — отолит; 9 — macula lagenae; 10 — передний хрящ; 11 — задний хрящ 12 — базилярная мембрана; 13 — рецепторный эпителий; 14 — текториальная мембрана; 15 — сосудистая обкладка; 16 — вестибулярная лестница; 17 — тимпанальная лестница; 18 — recessus scalae tympani; 19 — кохлеарный проток; 20 — кохлеарный ганглий; 21 — латеральная ампула горизонтального полукружного канала; 22 — sacculus; 23 — задняя ампула заднего полукружного канала

Рис. 7. Микроструктуры улитки птицы (Takasaka, Smith, 1971) Рецепторный эпителий, состоящий из чувствительных и опорных клеток, располагается на базилярной мембране (ВМ). Скошенные (кувшиновидные) волосковые клетки (SHC) лежат на свободной базилярной мембране, высокие волосковые клетки (THC) — на переднем хряще (SFP). Текториальная мембрана (ТМ), часть которой удалена, чтобы показать поверхность рецепторного эпителия, прикрепляется к передним гомогенным клеткам и покрывает поверхность рецепторного эпителия. На задней зоне базилярной мембраны расположены задние гиалиновые клетки (Н), от рецепторного эпителия они отделены кубическими клетками. Сосудистая обкладка (TV), прикрепляясь к переднему и заднему (IFP) хрящам, отделяет кохлеарный проток (ScM) от вестибулярной лестницы (ScV), которая на рисунке (вверху справа) открыта. Показаны периферические отростки нейронов кохлеарного ганглия (Сс), проникающие в рецепторный эпителий через habenula perforata (HP). Под базилярной мембраной — тимпанальная лестница (ScT)

Базилярная мембрана птиц подложена широкими пластинами хрящей, оставляющими свободной только самую центральную ее часть в виде узкой продольной полоски. При этом длина базилярной мембраны и длина рецепторного эпителия в улитке серой вороны значительно превышают таковые голубя (соответственно 4,4 и 3,3 мм). Конец улитки заполнен особым образованием — лагеной. Лагена представлена группой волосковых клеток, прикрытых студенистой макулой с кристаллическими образованиями. Внешне это напоминает рецепторы вестибулярного аппарата и эту функцию лагене долго приписывали. В последние годы, однако, выяснилось, что нервные волокна, идущие от лагены, направляются далее в слуховые ядра мозга (как и в вестибулярные), и, следовательно, лагена может воспринимать звуки. У млекопитающих улитка не имеет лагены вовсе.

Рис. 8. Типы волосковых клеток и их иннервации у птиц (Голубева, Ямалова, 1980) А — иннервация высоких волосковых клеток, В — скошенных клеток, В — низких волосковых клеток. Сплошной линией обозначены афферентные нервные волокна, пунктирной — эфферентные

Один из вопросов, который стоит в связи с изучением улитки птиц, заключается в следующем. Что она представляет собой как звено слуховой системы? Нечто вроде «проходного двора», пропускающего наверх все, что к ней приходит, или она принимает участие в обработке звука, в анализе слуховой информации?

Например, одной из важнейших функций улитки млекопитающих является ее участие в анализе частоты звука. Базилярная мембрана узка в начальной части улитки и широка в конечной. Это обеспечивает настройку на разные частоты различных участков мембраны… Звук в виде механических колебаний передается слуховыми косточками на жидкость внутреннего уха и через нее на базилярную мембрану. На мембране возникает бегущая изгибная волна, распространяющаяся от основания улитки к ее вершине. В определенном участке улитки, настроенном на данную частоту, волна достигает максимума, деформируя в этом участке покровную мембрану и возбуждая волосковые клетки. Возбуждение последних через отростки нейронов передается на кохлеарные ядра продолговатого мозга и направляется вверх к слуховой коре. Такова сильно упрощенная схема. Но можно ли ее перенести на улитку птиц? Только с очень большой осторожностью. Базилярная мембрана здесь много короче и относительно шире, однако большая ее часть подостлана хрящом и не свободна. Рецепторные клетки не имеют строго продольной ориентации. Большая рыхлая сосудистая покрышка имеется у птиц и отсутствует у млекопитающих. Различия, как мы видим, достаточно велики.

Вместе с тем имеются данные, доказывающие, что улитка птиц также принимает участие в анализе частоты.

Советский ученый О. III. Гогниашвили показал, что действие звука разных частот возбуждает рецепторы строго определенных участков базилярной мембраны, что особенно интересно, — продольных, а не поперечных рядов. Как будто бы волна распространяется не вдоль мембраны, а поперек ее. Эти работы были выполнены с помощью гистохимических методик. А профессор И. Шварцкопф из Рурского университета и профессор М. Конинга из Принстонского показали, что хотя слуховые нейроны продолговатого мозга настроены на определенные частоты, каждый на свою, но таким образом, чтобы охватить достаточно широкий диапазон воспринимаемых частот.

У птиц, особенно нуждающихся в тонком различении частот, улитка оказалась длиннее, число нейронов в нерве и слуховых ядрах больше. Сотрудница Московского университета Л. И. Барсова обратила внимание на особое расположение нейронов некоторых ядер, непосредственно связанных с улиткой. Именно в этих ядрах скандинавский гистолог Р. Бурд нашел отчетливые проекции строго определенных участков улитки. А работы Л. И. Барсовой показали, что нейроны в таких ядрах у видов, особенно нуждающихся в тонком частотном анализе (совы), располагаются в виде плотных колонок, разделенных широкими интервалами. Колончатое распределение нейронов отражает четко фиксированные связи определенных участков ядра и определенных участков улитки. Не отражает ли это способность улитки птиц анализировать частоту?

Изучая развитие слуха и голоса птенцовых птиц в онтогенезе (к этой категории принадлежат и воробьиные, и попугаи), Т. Б. Голубева установила, что слух появляется перед вылуплепием и первоначально характеризуется чувствительностью к звукам низкой и средней частоты до 2 кГц, в последующем происходит расширение воспринимаемого диапазона одновременно с появлением собственной интенсивной вокализации, на последнем этапе происходит дозревание слуховой функции. В соответствии с развитием слуха первыми дифференцируются и развиваются скошенные волосковые клетки, затем низкие и, наконец, высокие. Созревание скошенных клеток завершается к концу интенсивного этапа развития слуха, низких и высоких — на окончательном этапе. Таким образом, по крайней мере у птенцовых птиц развитие слуха в определенном смысле коррелирует с развитием голосообразования, хотя такая корреляция и не является жесткой.

 

Нет слуховой коры

Наличие слуховой коры отличает слуховую систему млекопитающих от птичьей.

В составе слуховой коры около 1 млн нейронов (слуховой нерв содержит 3·104 нервных клеток, слуховые ядра продолговатого мозга 9·104, ядра среднего и продолговатого мозга по 4·105), определенным образом ориентированных и послойно расположенных. При действии звуковым электродом, погруженным в эту область, удается зарегистрировать биоэлектрические реакции — вызванные потенциалы, отражающие суммарную работу многих нервных клеток.

Большие полушария птиц лишены слуховой коры. Слуховые центры представлены группами беспорядочно расположенных мелких нейронов, не образующих слоев. Этот тип организации центра называется ядерным в отличие от коркового, свойственного слуховой коре млекопитающих (рис. 9).

Слуховые центры больших полушарий птиц открыты совсем недавно. Они были выявлены с помощью методики вызванных потенциалов и специальных гистологических методик. В отличие от млекопитающих таких центров в мозге птиц оказалось несколько, самым первым был открыт центр, расположенный в лобной части полушарий. Все центры располагались не на поверхности мозга, а в его глубине. Они отличались своими характеристиками, и в частности временем возникновения вызванных потенциалов в ответ на действие звука — латентным периодом. Он оказался минимальным у потенциалов лобных центров — 4–6 мс, а в областях, расположенных сзади от них, возрастал до 18 мс.

Рис. 9. Схема проводящих путей и ядер слухового анализатора птиц по результатам электрофизиологических исследований (Harman, Phillips, 1967) 1 — задняя комиссура; 2 — овоидальное ядро; 3 — латеральный лемнисед 4 — дорзальная порция латерального мёзенцефалического ядра

Различие в латентных периодах ответов разных областей полушарий позволяет предполагать, что каждый из них «питается» информацией из разных источников, разных каналов, отличающихся числом переключательных станций. Ведь каждая станция — это задержка ответа полушарного центра по крайней мере на 1 мс.

Поэтому, исследуя латентные периоды различных, предшествующих полушарным центрам уровней, мы можем судить о прохождении слуховой информации от улитки к высшим отделам. Например, латентные периоды ответов слухового нерва кошки составляют 0,8–1 мс, слуховых ядер продолговатого мозга 1,6–1,75 мс, среднего мозга 3–3,5 мс, промежуточного мозга 5–6 мс, слуховой коры 7-10 мс.

Аналогичный ряд мы можем получить и изучая латентные периоды слуховых ядер птиц. Однако здесь нас озадачат короткие латентные периоды лобных центров. Что же, они получают импульсы по какому-то спрямленному пути, в обход промежуточных станций? И каких? На этот вопрос пока невозможно ответить. Во всяком случае, подобного в слуховой системе млекопитающих мы пока не знаем.

Слуховые центры больших полушарий птиц загадочны и непонятны. Первая работа, описывающая вызванные потенциалы лобного центра, была выполнена в Московском университете. Ее авторами были профессор В. И. Гусельников, вьетнамский аспирант До Конг Хунь и один из авторов этой книги. С тех пор прошло 25 лет. Лобные центры исследовались всесторонне и с помощью различных методик. Были высказаны соображения о нескольких восходящих путях, питающих информацией слуховые центры, не только лобный, по и другие. Были изучены основные характеристики центров. И все же мы далеки от решения основных вопросов — как организованы и как работают слуховые области больших полушарии мозга птиц. Хотя бы в первом приближении, в грубом сравнении с млекопитающими. Мы можем предполагать только, что они работают не хуже, раз птицы так хорошо слышат, распознают звуки, используют столь богатый словарь. Но и только.

 

Характеристики слуха и параметры голоса

Поскольку в звуковом общении участвуют голосообразующне и звуковоспринимающие органы, естественно ожидать определенных корреляций между ними. Следовательно, слух любого вида, а значит, и попугаев, и воробьиных, должен быть настроен на сигналы своих видовых партнеров, отдавая им предпочтение при восприятии. Но что мы видим на самом деле? Обратимся, во-первых, к общему диапазону воспринимаемых частот.

Как показывает рис. 10, верхний порог слуха птиц колеблется у разных видов от 10–12 кГц (голуби, куриные, пластинчатоклювые, дневные хищники) до 16–20 кГц (попугаи, воробьиные, совы, дятлы), однако в сезоны размножения воробьиные птицы способны реагировать на частоты до 35 кГц. Так, американские ученые Фрингс и Кук, используя электрооборонительные методики, установили, что именно до таких частот расширяются верхние границы слуха у скворца в весенние месяцы, тогда как в октябре они снижались до 16 кГц. Пороги слухового восприятия у волнистого попугайчика, определенные в 1940 г. Киехтом, составили 40–16 000 Гц. В этих же экспериментах Киехт определил и другой важный параметр — дифференциальные пороги, которые у волнистого попугайчика оказались близкими к человеческим и составили в области частот 0,3–1 кГц всего 0,3–0,7 % (2–5 Гц), тогда как у кур, например, они оказались равными при частоте 0,3 кГц 3 % (9 Гц), при 1 кГц — 2 % (20 Гц). Голуби же различают только 6 % частоты (в диапазоне 0,3–1 кГц). Значительно более суженной по сравнению с общим диапазоном слухового восприятия является зона повышенной слуховой чувствительности. Как видно из рис. 10, эта зона смещена или в низкочастотную область (голуби, куриные), или занимает область средних частот (воробьиные, попугаи), тогда как у сов она располагается в относительно высоких частотах (до 6 кГц и выше). Именно в области повышенного слуха располагаются самые низкие пороги звукового восприятия, как это показано на рис. 10. Как видно из этого рисунка, кривая слуховой чувствительности волнистого попугайчика несколько отличается от пороговой кривой человеческого слуха, хотя эти различия не слишком значительные.

Рио, 10. Верхний порог слухового восприятия у различных видов птиц (Ильичев, 1972) 1 — пингвин; 2 — кряква; 3 — сокол; 4, 5 — сизый голубь; 6 — серая неясыть; 7 — ушастая сова; 8 — дятел; 9 — волнистый попугайчик; 10 — сорока; 11 — скворец; 12 — клест; 13 — зеленушка; 14, 15 — снегирь; 16 — зяблик; 17 — домовый воробей; 18 — зарянка, а — пороги определялись С помощью поведенческих методик; б — пороги определялись электрофизиологическими методами, белая полоса соответствует зоне оптимального слуха

Рис. 11. Спектральный диапазон голоса птиц, имитирующих и не имитирующих человеческую речь 1 — ткачик;· 11 — зонотрихия; 111 — пеночка-теньковка; IV — дрозд; V — певчий воробей; VI — галка; VII — сизый голубь; VIII — курица; IX — тетерев; X — · волнистый попугайчик; XI — домовый сыч; XII — кукушка

Изучая характеристические частоты слуховых нейронов продолговатого мозга волнистого попугайчика, профессор Рурского университета И. Шварцкопф установил, что они стимулируются частотами 0,15-4 кГц, причем большая их часть хорошо реагирует на частоты в области 1,4 кГц.

Если мы теперь обратимся к спектральному диапазону голоса птиц, то обнаружим лишь частичное совпадение его с частотными характеристиками слуха. На рис. 11 изображены общий диапазон голоса и область максимальных частот ряда видов птиц, слуховые возможности которых мы характеризовали выше. Сопоставляя рис. 11 с рис. 10, мы видим, что в большинстве случаев голосовой спектр (нередко и максимальные частоты) укладывается в область повышенного слуха или располагается близко от него. Так, например, крики волнистого попугайчика, охватывающие спектр 1,2–6,4 кГц, вполне укладываются? область его слухового восприятия, голоса сизого голубя и домашней курицы совпадают с областью повышенного слуха. В то же время обращает на себя внимание и значительно избыточная зона слухового восприятия, которую не «занимают» голоса этих видов. Например, слуховой диапазон ушастой совы лишь частично заполнен голосами слетков и взрослых птиц, тогда как большая его часть остается свободной. Как показали исследования одного из авторов этой книги, эта свободная зона, включающая область повышенного слуха, соответствует спектру жизненно важных для совы звуков — писков и шорохов мелких грызунов — полевок и мышей, на которых сова охотится, лоцируя их с помощью слуха.

Профессор из ФРГ Иоганн Шварцкопф показал, что рецептивные зоны слуховых нейронов продолговатого мозга располагаются «внутри» диапазона голоса и некоторые из них совпадают с зоной повышенного слуха (рис. 12).

Рис. 12. Настройка слуховых нейронов волнистого попугайчика (Sohwartzkopff, 1957)

Таким образом, отсутствие жесткого соответствия между слухом и собственным голосом обеспечивает резерв, необходимый для восприятия разнообразной и сложной звуковой среды, в первую очередь голосов своих биоценотических партнеров — врагов или жертв, обнаружение и отслеживание которых в пространстве осуществляется с помощью слуха.

Характерно, что и голос человека, который в домашних условиях становится для попугая важнейшим «биоценотическим партнером», обеспечивающим его пищей, водой и этологическим комфортом, также совпадает с зоной повышенного слуха и это совпадение, безусловно, способствует птичьему «говорению».

 

И проще и сложнее

Итак, сопоставляя слуховые системы птиц и млекопитающих, вы обнаружите, что при сохранении общей схемы — наружное среднее, внутреннее ухо, слуховые ядра продолговатого, среднего, промежуточного мозга, больших полушарий — птицы не имеют наружной раковины, барабанная перепонка их велика и выпукла, в среднем ухе хрящевая пластинка и единственная косточка, единственная мышца, улитка втрое короче, слуховой коры нет и т. д.

С формально анатомической точки зрения слуховая система птиц выглядит проще. И в прошлом — это основание для того, чтобы ставить ее ниже на ступеньку по сравнению со слуховой системой млекопитающих. Длительное время среди анатомов она рассматривалась как эволюционный предшественник слуховой системы млекопитающих, поскольку она проще по строению и значит, по-видимому, хуже работает. И далее. Из этих представлений следовал и еще один вывод, уже организационный, — давайте не будем изучать слуховую систему птиц, пока не изучим вершины эволюции — слуховую систему млекопитающих. Вот почему слуховая система птиц оказалась значительно менее изученной по сравнению с таковой млекопитающих.

Но простота бывает разная. Бывает простота от примитивности, бывает простота от совершенства. Бывает простота, когда сложнейшие процессы осуществляются технологически совершенными, но внешне простыми устройствами.

И в самом деле, почему птицы должны копировать слуховую систему млекопитающих?

Мы говорили о происхождении птиц — они имеют других предков внутри группы рептилий и развивались параллельно с млекопитающими. Они ведут открытый образ жизни и летают. А это требует хорошего слуха, мгновенной ориентации в пространстве, где столько неприятностей, где так важно вовремя предостеречь партнера, выявить и установить местоположение врага. А полет требует экономии во всем, в первую очередь в размерах и весе. Поэтому эволюция птиц — это постоянное лавирование, поиск оптимального решения между противоположными тенденциями.

Отбор открывает «зеленую улицу» наиболее экономным, технологически простым, но надежным функционально эффективным решениям. Так появляются структурно упрощенные уши, подчас незаметные в оперении, скрытые обтекаемой формой тела, непривычные для наших глаз (привыкших к ушам-раструбам лошади или собаки) совиные уши на плоском круглом «лице» птицы.

По-видимому, мы должны отказаться от привычной идеи о том, что слуховая система птиц примитивна, что она эволюционный предшественник слуховой системы млекопитающих. По-видимому, правильнее рассматривать обе системы как независимо возникшие, параллельно развивающиеся, одинаково успешно обслуживающие тех, кто их использует.

Эти выводы стали возможными сравнительно недавно, когда новые факты позволили пересмотреть сложившиеся представления. Но этому предшествовали годы упорной работы многих исследователей, показавших, что развитие биоакустических систем в разных группах животных может идти совершенно самостоятельными путями, образуя сложную и не всегда объяснимую мозаику.

 

Содержание и обучение

Волнистый попугайчик — это, пожалуй, наиболее доступный и удобный объект для содержания в домашних условиях и обучения «говорению». Однако прежде чем решиться завести птицу, подумайте, есть ли у Вас для этого условия, есть ли у Вас или у членов Вашей семьи время для занятий с попугайчиком? На воле волнистые попугайчики обычно живут сообществами, а в комнате партнером птицы должен стать человек. Если птица долгое время вынуждена находиться в одиночестве, то она может даже заболеть, станет раздражительной, агрессивной или от скуки начнет выщипывать у себя перья. Таких птиц обычно потом очень трудно привести в нормальное состояние. Поэтому, приобретая птицу, Вы берете на себя моральную ответственность за ее психическое состояние и жизнь.

Кроме того, живая, активная птица будет приносить Вам не только радости, но и огорчения. Попугайчик может общипывать обои и страницы книг, качаться и рвать тюлевые занавески, обгрызать мебель и просто пачкать все пометом, особенно этим грешат самки. Искупавшись, он может отряхивать капли воды на полированную мебель и обои. Нельзя держать птицу в клетке, чтобы избежать всех этих неприятных явлений. Она должна активно чем-то заниматься, удовлетворять свое любопытство и потребность в исследовательской деятельности, ей должна быть предоставлена возможность активно летать по комнате, а клетка — только для сна, отдыха, еды, купания. Кстати, клетка с открытой дверцей всегда должна быть в доступном для птицы месте. Если Вы все-таки решили иметь дома пернатого «собеседника», то покупайте волнистого попугайчика. Для этой цели лучше подойдет молодой самец, хотя и самки тоже очень скоро становятся ручными и при интенсивном обучении могут научиться произносить несколько слов. Необязательно брать из гнезда еще неоперившегося и не умеющего самостоятельно кормиться птенца, у Вас будет много хлопот с таким малышом, его нужно согревать, кормить до 6 раз в день специально приготовленным кормом. Птица, выкормленная Вами, будет, конечно, совершенно ручной и преданной Вам безоговорочно, но справитесь ли Вы с такой трудной задачей, как искусственное выкармливание? Кроме того, в возрасте до 30 дней от роду очень трудно бывает отличить самца от самки.

Итак, покупать следует уже умеющего самостоятельно питаться и полностью оперившегося птенца в возрасте 30–35 дней. При выборе птицы нужно обратить внимание на ее оперение. Оно должно быть полным, перья должны плотно прилегать к телу птицы. Что касается цвета оперения, то лучше приобрести птицу естественного зеленого окраса, по статистике среди «говорящих» волнистых попугайчиков больше всего зеленых, хотя это конечно не значит, что не «говорят» попугайчики других цветов. По имеющимся у нас данным, белые «говорящие» попугайчики — большая редкость. Ноздри у попугайчика должны быть чистыми и сухими. Перо вокруг клоаки не должно слипаться, оно также должно быть сухим и чистым. Клюв должен быть правильной «попугайской» формы, обратите внимание также и на лапы, на каждом пальце должен быть коготок. Если к тому же у птицы живой взгляд и она сосредоточенно Вас разглядывает, то значит, что она здорова и обладает потенциальными возможностями научиться «говорить».

Признаком отличия самца от самки, т. е. признаком полового диморфизма, у волнистых попугайчиков является окраска восковицы, расположенной над клювом и окружающей ноздри.

У молодых самок восковица беловато-серая, а главное, как бы белая пена окружает ноздри, т. е. окраска восковицы не затрагивает непосредственного пространства вокруг ноздрей. С возрастом восковица из буровато-серой превращается в коричневатую, а еще позднее приобретает настоящий коричневый оттенок. Примерно в трехмесячном возрасте у птицы появляется «взрослый цвет» восковицы. У взрослых самок во время размножения восковица может стать голубой.

У молодых самцов нет белых пятен вокруг ноздрей, их восковица окрашена ровно красновато-лиловым цветом. У взрослеющего самца она становится голубой, затем почти ярко-синей. Исключения могут быть у белых (альбиносов), желтых (лютинусов) и желто-пестрых самцов, однако они, как мы уже сказали, мало интересны в качестве объекта для обучения «говорению».

Молодую птицу от взрослой можно отличить по большим черным глазам, сплошному волнистому рисунку от восковицы по всей голове до спины, короткому хвосту и темному клюву. У молодой птицы, кроме того, несколько матовый, менее блестящий оттенок оперения. У взрослых птиц вокруг зрачка белое кольцо, нет волнистого рисунка от восковицы до середины головы, блестящее оперение, красивый длинный хвост и светлый клюв. Хвост полностью отрастает примерно в возрасте двух месяцев.

Возможно, одновременно с волнистым попугайчиком Вы покупаете и клетку для него, однако ни в коем случае не следует везти и нести домой попугайчика в просторной открытой клетке, так как птицу будут волновать события на улице, прохожие, шумы, толчки, она будет биться в клетке и может получить увечья. Для транспортировки лучше использовать коробку из плотного картона с отверстиями для дыхания, плетеную корзинку с крышкой или небольшой птичий садочек. Покупать птенца лучше весной, тогда будет меньше риска, что он погибнет от рахита из-за недостатка солнечного освещения, однако птице может повредить длительное нахождение под палящими лучами солнца, полезно умеренное пребывание на солнце, нужно сделать так, чтобы у птицы в клетке, вынесенной на солнце, был и тенистый уголок.

Для содержания годятся имеющиеся у нас в зоомагазинах металлические клетки размером 52×26×34 (высота). Металлические клетки легче мыть и дезинфицировать, кроме того, крепкий клюв волнистого попугайчика не справится с железными прутьями клетки, а деревянная клетка вряд ли устоит под его напором. На дно клетки можно постелить промокательную бумагу или газету и менять ее регулярно, можно насыпать чистый речной песок, но от него будет много пыли в квартире. Примерно на 1/4 высоты низ клетки по периметру закрыть прозрачным пластиком или стеклом. В клетке обязательно нужны жердочки, причем лучше не те, которые продаются вместе с клеткой, а сделанные из веток с корой разной толщины, лучше 10 и 20 мм, тогда попугайчику не нужно будет постоянно держать лапы в одном положении, кроме того, птица будет обгладывать кору с жердочек — это и полезно (особенно если на коре будут еще и почки), и занятие для птицы. Лучше для этой цели брать березовые ветки и ветки фруктовых деревьев. Жердочки устанавливаются поперек клетки на разной высоте. Корм помещается таким образом, чтобы помет сидящей на жердочке птицы не попадал в него. В клетке постоянно должны быть зерновой корм и свежая вода, которую нужно менять ежедневно. Можно обойтись без поилки, наливая воду в купалку, которую Вы можете купить одновременно с клеткой. Однако в этом случае воду следует менять несколько раз в день. Купаются практически все волнистые попугайчики, но некоторые предпочитают это делать под струей воды в раковине. В этом случае следует следить, чтобы вода не была очень холодной.

Если дно клетки Вы застелили бумагой, то в отдельной мисочке нужно поставить чистый речной песок, он необходим птице для правильного пищеварения. Еще нужно положить кусочек пищевой извести.

Что касается игрушек, то ими не надо перегружать клетку, достаточно качелей и колокольчика. Качели можно сделать самим; кольцо из дерева или легкой жести диаметром 5–6 см подвесить на нитке к потолочному пруту клетки, вместо кольца можно укрепить качающуюся жердочку. Колокольчик с зеркальцем или без него можно купить в зоомагазине. Что касается зеркала, то здесь мнения владельцев попугаев разделились. Некоторые считают, что зеркало плохо действует на «психику» птицы, так как стимулирует половой рефлекс, попугайчик пытается кормить «полового партнера» и даже копулировать. Однако это не всегда оправдано, во всяком случае Вы можете проэкспериментировать — если заметите, что зеркало плохо воздействует на птицу, то можно его убрать. Во время обучения лучше, чтобы в клетке у птицы не было посторонних предметов. Однако большинство «говорящих» птиц выдают свой словесный репертуар именно перед зеркалом.

Клетку нужно поставить в освещенное место, подальше от отопительных приборов и сквозняков. Для птицы вредны перепады температуры и сквозняки, нужно все время помнить, что у волнистых попугайчиков простуды вылечиваются очень трудно, а в случае заболевания воспалением легких летальный исход наступает практически во всех случаях. Но не нужно впадать и в другую крайность — птице необходим свежий воздух. Курить в комнате, где живет попугайчик, не следует. Клетка Должна находиться на уровне Ваших глаз, так, чтобы попугайчик постоянно мог Вас видеть, это поможет ему привыкнуть. При слишком высоком положении клетки Вы не сможете установить с птицей контакта, положение клетки ниже стола будет вызывать у птицы постоянное беспокойство.

Соседство клетки с телевизором и электроприборами также очень нежелательно. Меняющиеся световые лучи представляют собой значительный стрессовый фактор: к колебаниям и сотрясениям птицы очень восприимчивы. Что касается ручных птиц, то их уже не так-то просто испугать чем-либо из нашего человеческого окружения.

Итак, Вы принесли домой своего нового питомца, теперь его дальнейшая жизнь полностью зависит от Вас, станет ли он Вашим членом семьи, научится ли имитировать речь — зависит от Вашего терпения и желания.

Не вытаскивайте попугайчика рукой из транспортной коробки, придвиньте ее отверстие к открытой дверце клетки, попугайчик сам перейдет из темной коробки в светлую клетку.

Очень трудными будут для попугайчика ближайшие два-три дня. Вокруг все повое, неизвестное, ко всему нужно привыкнуть — и к квартире, и к клетке, и к новым людям. Ему нужно привыкнуть также быть одному, ведь в гнезде он был со своими братьями и сестрами, с ним были его родители. Дайте ему спокойно привыкнуть к новой обстановке, постарайтесь в этот период поменьше беспокоить его, оградите его от факторов стресса. Не пугайтесь, если у попугайчика в первые полтора суток расстроится пищеварение, это от перенесенных волнений транспортировки. Кстати, испражнения здорового попугайчика имеют вид темно-зеленого червячка, обвившего белый шарик. Если желудок расстроился, то испражнения будут почти жидкой зеленоватой каплей. В это время кормите птицу только просом, очень возможно, что в первый день птица будет есть очень мало или не есть совсем. В дни привыкания к новой обстановке во время необходимых процедур кормления и чистки клетки поговорите с попугайчиком ласковым топом, уже сейчас можно называть его по имени. Однако настоящие занятия «языком» начинать еще рано. Легче, приятнее и с наибольшим успехом проходят занятия с ручной птицей, которая не только не боится своего хозяина, но и сама ищет контакта с ним. Что касается выбора клички, то в ней очень часто используют шипящие звуки, который считаются наиболее легкими для голосового аппарата попугая: Петруша, Кеша, Гоша, Шурик, Гриша и т. д. Из гласных наиболее удобны для произнесения «и» и «е», а звук «о» попугаи не очень любят.

Очень важно правильно кормить птицу, от этого непосредственно зависит состояние здоровья птицы, а значит, и способность к приручению и обучению. Основной корм для попугайчика — это просо, без него птица, пожалуй, вообще не сможет существовать, можно давать все доступные сорта проса, а кроме него овес (можно проросший или замоченный на сутки в воде, в этом случае его нужно промыть через дуршлаг перед тем, как дать птице), льняное семя, семена подсолнечника, набухшую в воде кукурузу, можно давать немного очищенного проса, т. е. пшена. Известны случаи, когда попугайчики ели только овес, причем очищенный в виде крупы, некоторые едят канареечное семя. В качестве белковой пищи подойдет яйцо, сваренное вкрутую и мелко порезанное, нежирный творог, белая булка, намоченная в воде или в молоке. В последнем случае нельзя надолго оставлять булку I) клетке птицы; молоко, особенно в теплую погоду, быстро скисает, и у птицы может расстроиться желудок. Из зелени можно давать, кроме проросшего овса, укроп, кинзу, зверобой, и другие травы, мелко нарубленные листья одуванчика, стрелку и листья подорожника, не рекомендуется давать петрушку. Вы быстро установите, какой корм Ваш попугайчик особенно любит, какое лакомство можно будет использовать при приручении птицы к руке и при обучении его «говорению» в качестве поощрения. В таком случае этот корм не должен постоянно находиться в клетке.

Фрукты и овощи также необходимы организму Вашего попугайчика. Можно давать кусочки яблок, их обычно зажимают между прутьями клетки, можно яблоко натереть на терке, также хорошо давать тертую морковь, смешанную с сухарями (очень влажные смеси птица вряд ли будет есть), подойдут и другие овощи, фрукты, орехи в зависимости от Ваших возможностей и вкуса птицы. Но если Вы даете попугайчику слишком много овощей, фруктов и зелени, то испражнения у него будут мягкими и жидкими. Что касается заботы о витаминах в рационе попугайчика, то у Вас не будет с этим хлопот, как только птица станет ручной, она сама будет выбирать на Вашем столе то, что ей по вкусу и что необходимо ее организму. Некоторые попугайчики с удовольствием едят еловую хвою. Следует, однако, позаботиться о том, чтобы попугайчик не ел ничего острого, соленого, жирного, тяжелым продуктом для его пищеварения будет черный хлеб. Ручные птицы любопытны и доверчивы, они попытаются попробовать все, что едите Вы, некоторые особенно любят есть изо рта хозяина, в этом случае птица воспринимает человека как полового партнера и переносит на него ритуал своего брачного поведения.

Известно, что попугайчиков, привыкших к одному виду основного корма, потом с большим трудом удается перевести на другой.

Теперь, когда Ваш питомец несколько освоился в новой для него обстановке, он здоров, хорошо ест, подвижен, начинает понемногу щебетать — можно начинать его приручение, здесь, как и в дальнейшем при обучении «разговору», Вам придется проявить выдержку, терпение, настойчивость. Прошло несколько дней, а птица совсем дикая, она шарахается от Вашей руки с кормом, протянутой в клетку, начинает нервно бегать по полу клетки при Вашем приближении, и Вам не верится, что через месяц или чуть больше попугайчик будет доверчиво сидеть у Вас на плече, бегать по пальцам на руке. Сейчас нужно добиться того, чтобы птица не боялась Вашей руки. Постарайтесь определить, что Ваш попугайчик любит больше всего, таким лакомством для него может быть какая-то трава, укроп, например, или цветок одуванчика, а может быть, булка, намоченная в молоке. А теперь, зажав в руке лакомство, просуньте ее в клетку к птице. Сразу Вы, конечно, успеха не добьетесь, придется это проделывать почаще и подольше держать руку с кормом в клетке. Птице страшно сесть на ладонь, зажмите лакомство между большим и указательным пальцами так, чтобы птице нужно было бы хотя бы одной лапой наступить на Ваш палец, чтобы достать лакомство. Полезно просто держать свою руку в клетке, можно ближе к кормушке, проголодавшаяся птица преодолеет страх и подойдет поесть, несмотря на Вашу руку. Не забывайте при этом ласково разговаривать с попугайчиком, называть его по имени. Заметьте, что вечером при несколько приглушенном свете птица будет более доверчива. Основное правило приручения и обучения — это ничего не делать с птицей насильно, не пугать ее. Волнистые попугайчики, да и попугаи вообще, птицы с ранимой психикой, они чувствительны и злопамятны, долго будут помнить обиду и страх Помните, что птица должна воспринимать Вас как партнера по виду.

До окончания процесса приручения попугайчик не должен покидать клетку: во-первых, его могут запугать и отвлечь новые впечатления; а во-вторых, что самое неприятное, он может не найти клетку, а загонять птицу в клетку ни в коем случае нельзя. Неприрученная птица может разбиться, ударившись о незакрытое тюлевой или гардинной занавеской оконное стекло. Таких ситуаций следует избегать как во время приручения, так и в дальнейшем. Если же неприрученная птица все-таки вылетела из клетки, то нужно погасить свет, птица как бы оцепенеет в одном положении, тогда нужно очень осторожно взять ее в руку, но так, чтобы не травмировать оперение, и посадить в клетку. Если же она все-таки увернулась, то нужно быстро зажечь свет, чтобы птица в темноте, наткнувшись на препятствие, не повредилась. Можно попробовать и другой вариант привлечения попугайчика к клетке: надо немного подождать, если позволяют условия, и осторожно поднести клетку к птице с открытой и направленной к ней дверцей. Проголодавшийся попугайчик сам слетит в клетку, увидев кормушку.

Через некоторое время, в среднем для этого нужно около месяца, попугайчик будет усаживаться на Вашу руку с лакомством сразу, как только она окажется в клетке. Теперь можно попробовать вытащить из клетки сидящую на Вашей руке птицу, если она сама не делает попыток покинуть клетку. Очень возможно, что на первых порах Ваш питомец, почувствовав себя за пределами своего дома, будет немедленно возвращаться на привычную жердочку, ему еще непривычно находиться вне клетки, но вскоре он привыкнет и начнет исследовать окружающее пространство, а проголодавшись будет возвращаться в клетку самостоятельно, не надо только вынимать кормушку из клетки. Основной корм птица должна получать только в клетке, спать она тоже должна дома. Путешествия попугайчика по квартире сопряжены с определенными опасностями, угрозу которых Вам необходимо предусмотреть. Опасность для жизни птицы могут представлять собой кошки, собаки и другие Домашние животные, кроме того, незакрытые сосуды с водой, в которых птица может утонуть, далеко не все попугаи умеют так ловко нырять, как описанный нами Джон и (см. ниже); газовые и др. плиты, электрообогреватели, длинные узкие емкости, которые могут стать ловушкой для птицы. Нужно помнить, что волнистые попугайчики не могут долго обходиться без пищи, они быстро гибнут от голода.

Птица может вылететь в открытое окно, даже очень «умная» птица, как правило, не находит дорогу назад и погибает от холода, голода или хищников.

Клетки с птицами в большинстве случаев помещаются на кухнях, хотя это не самое удобное для птицы место, здесь часто бывают перепады температур. Кроме того, клетку в кухне ставят обычно повыше, так как места В кухне часто бывает мало. Но именно верхние слои воздуха наиболее насыщены кухонными запахами и чрезмерно нагреты парами. Если птицу по разным причинам нельзя держать в комнате — в случае, если она, например, докучает своим криком (хотя голос у попугайчика скорее приятный, чем резкий), то можно пойти на компромисс, вынося клетку с птицей на ночь на кухню. Прежде чем перейти к рекомендациям по обучению «говорению», следует, видимо, остановиться на некоторых способах лечения заболевшей птицы и на некоторых физиологических особенностях птицы.

Лечить заболевшего попугайчика очень трудно и простудные заболевания, как правило, оканчиваются смертью; птица очень мала и все процессы в ее организме развиваются стремительно. Однако легкую простуду можно вылечить. Мы здесь остановимся на наиболее простых методах лечения, доступных каждому любителю. При первых признаках заболевания птицы нужно постараться согреть ее, это можно сделать, поставив клетку под зажженной настольной лампой. Заболевшая птица становится вялой, плохо ест, у нее слезятся глаза, течет из носа, расстраивается желудок. Нахохлившись, попугайчик сидит неподвижно на полу и тяжело дышит. Вместо питьевой воды больной птице нужно дать некрепкий отвар аптечной ромашки. Полезно также растолочь и растворить в воде таблетку поливитамина.

Первые признаки линьки — белые пенёчки еще не развернувшихся новых перьев — могут появиться на голове у Вашего питомца уже в возрасте трех месяцев от роду. Линька может быть довольно затяжной — до нескольких месяцев. В этот период птица особенно нуждается в витаминизированном питании. Во время линьки птица обычно становится раздражительной и менее контактной. Половозрелость у волнистого попугайчика наступает в возрасте трех месяцев, способность к размножению в 6–9 мес.

Таблица I Волнистые попугайчики: дикая норма (1) и домашние формы (2–4)

Таблица II Большой желтохохлый какаду (1) и какаду-инка (2)

Таблица III Лори: горный (1), дамский (2) и желтоспинный (3)

Таблица IV Желтощекая розелла (1), розелла (2), красная розелла (3) и бледноголовая розелла (4)

Таблица V Попугай Баррабанда (1) и кореллы: дикая норма (2) и домашняя форма (3)

Таблица VI Большой кольчатый (1), ожереловый (2), розовогрудый (3) и сливоголовый (4) попугаи

Таблица VII Серый попугай, или жако (1), и неразлучники: масковый (2) и Фишера (3)

Таблица VIII Амазоны: кубинский (1) и синелобый (2)

Таблица IX Калита (1) и аратинги: кубинская (2) и красноголовая (3)

Таблица X Зеленый тирика (1), тони (2) и желтокрылый тирика (3)

Таблица XI Коричневоухий конюр (1) и красный ара (2)

Таблица XII Канарейки: дикая норма (1) и домашние формы (2–4)

Таблица XIII Майны: обыкновенная (1) и священная (2)

Таблица XIV Скворец (1) и ворон (2)

Таблица XV Серая ворона (1) и галка (2)

Таблица XVI Сорока (I) и сойка (2)

В научной литературе не существует единого мнения по поводу возможности усвоения «говорящими» птицами новых слов и выражений после наступления половой зрелости и способности к размножению. На практике, однако, известно достаточно случаев, когда еще долго после этого попугаи продолжали пополнять свой словарный запас, возможно, это происходило не так активно и при более интенсивном обучении.

Итак, Ваша птица усаживается на руку, по-хозяйски прохаживается по обеденному столу, резко кричит или бесцеремонно кусает Вас за палец, если ей что-то не нравится. Она и вне клетки чувствует себя уверенно и считает себя лидером в «стае», т. е. в Вашей семье. Примерно месяц или полтора понадобятся Вам для приручения Вашего попугайчика. По нашим наблюдениям, наибольшего успеха в овладении человеческой «речью» добиваются с птенцами, взятыми в ослабленном состоянии. Жалкие, худые, некрасивые они занимают самую последнюю ступеньку в иерархической лестнице среди своих братьев и сестер. Если удается выходить такую птицу, то она, видимо, больше всего привязывается к своему хозяину, воспринимая его, кроме того, как доминирующую особь, сигнализацию которой следует усваивать.

Не у всех птиц равные «лингвистические» возможности, но при целенаправленном интенсивном обучении практически каждая молодая и правильней содержащаяся птица может усвоить свое имя и еще несколько слов, наиболее способные особи усваивают до 600 слов, произносят предложения. Волнистые попугайчики усваивают также и другие антропогенные звуки и сигналы других животных — свист, стук, звук поцелуя, чириканье воробьев, им плохо удаются более низкие звуки, такие, например, как кашель. Что касается частотного диапазона имитируемых звуков, то он примерно совпадает с человеческим — от 1 до 8 кГц.

Необходимое условие успешного обучения — это тесный эмоциональный контакт с птицей. Птицу нужно любить, чтобы научить «говорить». Количество выученных слов и фраз непосредственно зависит от времени, затраченного хозяином на обучение своего питомца. Чем интенсивнее занятия с птицей, тем богаче ее словарный запас. Заниматься нужно постоянно и регулярно. Считается, что наиболее благоприятные часы для занятий — утренние, однако в семьях, где все члены семьи днем на работе или учебе, наибольшая активность попугайчика падает на вечерние часы, когда семья собирается дома. Начинать занятия следует с одного слова или короткой фразы, произносить их нужно постоянно в одной тональности, хорошо, если это будет делать вначале только один член семьи. Птица воспринимает произнесенное слово или фразу как интонационно-акустическое целое; если Вы измените интонацию или тональность, птица не сможет правильно воспроизвести слово. Считается особенно важным произнесение птицей первого слова, затем обучение проходит уже легче. Происходит это, по нашим наблюдениям, через 2–4 месяца после начала обучения, но может быть и раньше, а период наиболее успешного усвоения волнистым попугайчиком человеческой речи — это первый год жизни, в последующие два-три года, т. е. после полового созревания, птица продолжает усваивать лексику человека. В 8-10-летнем возрасте птица, как правило, перестает воспроизводить слова. Продолжительность жизни попугайчика в неволе составляет в среднем 10–12 лет. Птица как бы настраивается на человеческую сигнализацию. В дальнейшем можно использовать разные методы и способы обучения.

Можно заниматься с птицей, сидящей в клетке или на плече, важно ее внимание и сосредоточенность на словах обучающего. Иногда полезно накрыть клетку куском материи, чтобы птица не отвлекалась и видела только своего хозяина. Есть опыт обучения с помощью магнитофона, но такой метод удачен при обучении уже умеющего произносить некоторые слова и фразы попугая. Таким образом лучше заучиваются стихи и фразы. Магнитофон не дает интонационно-тональных вариаций при многократных повторениях. Однако ведущая роль при обучении принадлежит все-таки личному контакту с птицей, немаловажное значение имеет последовательность и регулярность. Попугайчик легче усваивает детские и женские голоса, однако есть случаи успешного обучения попугаев мужчинами, в этих случаях птицы также копировали интонацию, но меняли тональность в сторону повышения.

Различают ситуативное и произвольное обучение птиц и соответственно воспроизведение. Ситуативное обучение предполагает связь заученного с предметом или ситуацией. Такая связь формируется у попугая, если постоянно одни и те же ситуации его быта сопровождать соответствующими фразами или словами. В таких фразах ничего нельзя менять, нельзя переставлять слова, вставлять новые слова, менять ударение или интонацию. Полезно записать для себя фразу на магнитофон, чтобы не забыть, как она была произнесена в первый раз. В результате такого обучения Ваш волнистый попугайчик, усевшись на водопроводный кран, будет кричать: «Дай пить водичку!» — до тех пор, пока Вы не откроете ему кран. Киевский «говорящий» волнистый попугайчик Гоша, отправляясь спать, приговаривал: «Гошенька хочет спать, иди в клеточку сам», а проголодавшись, командовал: «Кушай просо». Ситуативное обучение требует особенно больших затрат времени, его необходимо постоянно подкреплять повторением. Не исключено, что эти ключевые фразы попугайчик будет повторять и вне связи с ситуацией.

При обучении повторению вне связи с предметом цель обучения достигается, как правило, быстрее; не следует, однако, нагружать птицу сразу большим количеством лексической информации. После того как она запомнила и произнесла свое имя, можно начать повторять ей 1–2 фразы, но так, чтобы слова в них не повторялись, иначе попугайчик будет путаться. Можно предложить ему что-то вроде: «Хочу гулять! Как себя чувствуешь?» Птицы вообще очень хорошо воспринимают слова и фразы эмоционально окрашенные, восклицания и вопросы: «Как поживаешь? Привет! Ура! С праздником, товарищи!»

Некоторые особенно одаренные попугайчики выбирают из человеческой речи наиболее интересные, доступные для их восприятия и усвоения слова и фразы, причем необязательно многократно повторенные, они даже могут связывать самостоятельно фразы с ситуациями. Волнистый попугайчик по кличке Гаврюша, живший некоторое время в одной из рабочих комнат издательства «Просвещение», усевшись повыше на гардину, вопрошал: «Товарищи, когда прогрессивка?» Он же объявлял сотрудникам: «Калинин на проводе!» Причем никто не мог припомнить, чтобы его этому учили. Кстати, попугайчик этот не был совсем ручным, скорее даже немного диковатым, изредка садился на плечо, но никогда не шел на руку. Другой попугайчик Петруша при виде одного из членов семьи, который не очень-то обходительно обращался с ним, научился выкрикивать фразу: «Я тебя побью!» По интонации можно было сразу догадаться, чья эта фраза. У Петруши было к тому же очень развито чувство времени. Его хозяин приходил домой в одно и то же время и звал жену: «Клава! Клава!». Однажды, когда он задержался, попугай ясно произнес: «Клава! Клава!», очень точно имитируя голос хозяина. В других главах этой книги мы расскажем об интересных случаях общения волнистого попугайчика с человеком, случаях, когда птица вмешивается в разговор людей, правильно оценивает ситуацию и соответствующе словесно реагирует.

Итак, наиболее легко усвояемой лексикой для попугайчика, по нашим исследованиям, являются обращения к нему самому, ласкательные варианты его имени: Петруша — птичка хорошая; Гошенька — хороший мальчик; Ух, ты моя красавица; Яша — красивый попугайчик. Следующая категория — это слова приветствия, знакомства, контакта: Добрый день! Здравствуйте! Привет! Ура! Хорошо воспринимаются и воспроизводятся выражения побуждения, вопросительные слова и фразы: Петруша, кушай! Дай пить водичку! Кто пришел? Давай! Говори! Чаю хочешь? Эти слова имеют наибольшую эмоциональную окраску.

После того, как Ваш попугайчик освоил несколько таких коротких, но эмоционально насыщенных слов и фраз, можно предложить ему для заучивания что-нибудь более нейтральное, но не очень длинное.

Предложения для заучивания не должны превышать 15 слогов, иначе очень велика вероятность того, что попугайчик будет сокращать его самостоятельно. В дальнейшем можно попробовать обучать попугайчика с помощью магнитофона. На катушечном магнитофоне можно сделать из пленки кольцо и записать предложение, произнесенное четко и ясно. Есть случаи заучивания стихов, например стихов М. Ю. Лермонтова с помощью магнитофона.

Многие любители спрашивают, для чего нужно записывать на магнитофон их питомцев и как они могут это сделать самостоятельно. Мы попытаемся ответить на эти вопросы.

Магнитофонные записи голоса «говорящей» птицы могут быть очень полезными для контроля за развитием «речевых» способностей птиц-имитаторов. С помощью таких записей можно попробовать обучить «говорению» другого питомца. Мы уже говорили о том, что птица является для другой птицы лучшим учителем, чем человек. Мы остановимся здесь на некоторых тактических моментах записи «говорящих» птиц и их использования.

Записи помогут контролировать произношение Вашего питомца, по ним можно будет проверить, насколько правильно «говорящая» птица воспроизводит слова, понятны ли они только хозяевам, которые привыкли к «речи» своей птицы, или также и другие люди смогут услышать и понять сказанное, записи эти останутся также для Вас памятью о Вашем «говорящем» пернатом друге. Кроме того, они могут служить стимулом к «говорению». Всем любителям «говорящих» птиц известно, что не так-то просто бывает «разговорить» птицу. Ни одна птица не «говорит» по заказу. У некоторых стимулом может быть льющаяся из крана вода, скрип металлических предметов друг о друга, тиканье часов, но у подавляющего большинства таким стимулом являются антропогенные звуки окружающей их домашней среды: это разговор членов семьи между собой или по телефону, включенные телевизор или радиоприемник. На некоторых волнистых попугайчиков, например, больше действует музыка, на других разговор. Некоторых «говорящих» птиц, в особенности майн, можно разговорить, обращаясь непосредственно к птице как с известными ей, так и с незнакомыми словами. У майн очень развита акустическая контактность с человеком вообще, в том числе и с незнакомым, не только с хозяином. Индийская майна Кира и обыкновенные майны Маша и Бяка незамедлительно выдавали свой репертуар в ответ на обращенные к ним слова.

Попугаи, в особенности крупные, гораздо капризнее, часто вообще не говорят при незнакомом человеке или при появлении магнитофона или микрофона, приходится их приучать. Очень трудно бывает записать волнистых попугайчиков, которые нашептывают слова под музыку или разговор и замолкают, как только выключается приемник или люди перестают разговаривать. Однако если проявить терпение и настойчивость, то записать птицу все-таки удается.

Каждая запись обязательно должна иметь маркировку с данными о месте и времени записи, кличке, возрасте птицы, хорошо если будут указаны также некоторые технические данные: тип микрофона, магнитофона, пленки, скорость прохождения ленты. Для записи можно использовать разные типы магнитофонов, но лучше подойдут Для этой цели катушечные, они позволяют монтировать записи, вырезать пустые места (можно не выключать Магнитофон, когда попугай замолчал; ведь часто бывает, что как только магнитофон выключается, птица начинает особенно хорошо «говорить»). С оригинальной записи можно сделать выборочные копии наиболее эффектных фрагментов, но следует помнить, что все-таки, оригиналы всегда лучше копий, особенно в техническом плане, поэтому обращаться с ними нужно бережно, и ни в коем случае не выбрасывать.

Мы уже останавливались на том, что ученые сейчас очень внимательно изучают «говорение» у птиц, сопоставляют речь хозяина — обучающего и голос птицы. Вы можете очень помочь в этом деле своими записями. В этом случае на пленке сразу же после слов попугая должны быть записаны те же слова, но произнесенные обучающим, такой порядок очень облегчит последующие акустическую обработку и анализ; важно также, чтобы на пленку попало как можно меньше посторонних, так называемых фоновых шумов, с ними очень трудно бороться. Кроме того, волнистые попугайчики, как правило, «говорят» очень тихо, записывать их надо при минимальном уровне громкости, нужно по возможности близко подносить к попугайчику микрофон, лучше его поставить, а не держать в руке, микрофон нужно отставить от магнитофона на длину шнура, чтобы не записать шум шуршания ленты или двигателя. Микрофон не должен находиться близко от стеньг, чтобы не было явления реверберации звука. Нужно очень внимательно следить, чтобы в комнате, где проводится запись, не было посторонних шумов. Мы уже привыкли к ним, но в записи на магнитную ленту они могут быть не только досадной помехой, но и могут вообще сделать запись непригодной. Такими шумами могут быть: уличный шум (нужно закрыть форточки и окна), шум мотора холодильника, радиоприемник, включенный в соседней комнате, и т. д. Поэтому прежде чем сделать запись, внимательно прислушайтесь. Это наиболее простые и основные правила.

Предоставленные Вами для копирования записи пополнят фонотеку Московского университета, Научного биофизического центра в Пущино и Института эволюционной морфологии и экологии животных им. А. Н. Северцова АН СССР.

 

Попугаи — имитаторы человеческой речи

Существует легенда, что бог, желая наказать людей, лишил их способности понимать «язык» животных; с тех пор люди стремятся снова научиться понимать своих «братьев меньших». Со стороны человека имеется глубокая потребность общения с животными, ему необходимо управлять поведением животных; при работе с птицами наиболее эффективны методы акустического контроля. Привлечение и отпугивание птиц предполагает расшифровку коммуникационных систем, которые используют птицы при общении внутри своих сообществ. Термин «язык» животных мы заключаем в кавычки, однако и в нашем случае, и в случае с животными мы имеем дело с коммуникационными системами, имеющими много сходных черт, что помогает нашему взаимному пониманию, нашим контактам с высшими животными. Если в случае с млекопитающими мы имеем дело еще и с «языком» запахов, то птицы почти исключительно используют «язык» поз и окраски, что в какой-то степени соответствует жестам и мимике человека, и коммуникативный акустический капал.

Итак, общими моментами в нашей коммуникации являются: использование акустического канала связи, примерно одинаковый диапазон частот звуковых сигналов, эмотивность, интонационность, ритмичность, композиционность, ударность. И в том и в другом случае предполагается обучаемость, хотя, естественно, в разной степени. У человека вне общества язык не может быть сформирован, в то время как у птиц велика роль врожденных элементов в звуковой сигнализации. Очень важным общим моментом при обучении является подражание. Ни человек, ни птица не смогут обучиться акустическому общению в пределах своих систем, если у них не будет образцов для подражания. При взаимном подражании формируются акустические коммуникационные системы общения между человеком и животными. Наши попытки подражать птицам и другим животным вызвали к жизни разнообразные акустические и лексические имитации — от чисто акустического подражания голосу птицы, настолько точного, что его можно спутать с голосом птицы, до лексических единиц, междометий типа «ку-ку», «тега-тега», «цып-цып» и звукоподражательных названий — кукушка, чибис, кряква, удод и т. д. Птицы, подражая нам, используют средства нашего языкового общения, т. е. слова в единстве с интонацией, особенностями произношения человеком-эталоном и даже соответствующим контекстом.

Естественно предположить, что такая потребность не возникает у диких животных и птиц, человек приучил их избегать с ним контакта. Но тем сильнее потребность общения у одомашненных животных. Они существуют вдали от своих естественных контактов и связей; наиболее высокоразвитым из них — высшим млекопитающим и некоторым видам птиц — при содержании в одиночестве совершенно необходимы контакты с человеком-хозяином, они очень стремятся к общению. Ф. Энгельс в «Диалектике природы» пишет, насколько нужны домашнему животному контакты с человеком: «В естественном состоянии ни одно животное не испытывает неудобства от неумения говорить или понимать человеческую речь. Совсем иначе обстоит дело, когда животное приручено человеком. Собаки и лошади… в пределах своего круга представлений научились понимать человеческую речь». Свое неумение говорить животные воспринимают как недостаток. Очень часто говорят о собаках, что они все понимают, только сказать не могут. Неумеющие говорить собаки, лошади, кошки, куры и другие животные при тесном контакте с человеком становятся как бы пассивными имитаторами. Если они понимают слова, значит они их правильно воспринимают, значит в их памяти существуют эти слова в пассивной форме, значит существуют ассоциативные связи между звуковой оболочкой слова и соответствующим предметом или явлением. Собаки по требованию хозяина приносят тапочки, при слова «гулять» направляются к двери или несут поводок. Собака породы большой белый шпиц, принадлежавшая одному из авторов, знала около 60 слов. Вначале казалось, что она понимает интонацию, но когда пытались произносить знакомые ей слова с разной интонацией и разной степенью громкости, то это не сбивало животное. Слово «колбаска», произнесенное сурово и при отсутствии обозначаемого предмета, все равно вызывало соответствующую реакцию и ожидание вкусного. Замечание, сделанное ласково-игривым тоном, заставляло собаку понуро опустить хвост и почувствовать себя виноватой. Необходимым условием было, правда, четкое произнесение знакомых собаке слов с некоторым выделением их из общего контекста или отдельное их произнесение. Эта собака знала всех членов семьи по имени и умела играть в прятки: кто-нибудь из членов семьи прятался, а собаке говорили, кого именно нужно искать. Причем все это животное делало без направленного обучения или дрессировки, почти исключительно только благодаря тесному общению с человеком. Следует, однако, отметить, что домашние животные, не понимая языка, в первую очередь очень хорошо улавливают тон человеческой речи. Подобные примеры, вероятно, сможет привести любой человек, имеющий дома питомца.

Среди многочисленных представителей мира животных лишь птицам удается акустическое общение с человеком на основе человеческой системы коммуникации, т. е. языка. Есть обезьяны, общающиеся с человеком на языке жестов: например, известная всему миру Уошо, воспитанница супругов Гарднеров; была шимпанзе Вики, которая под руководством своего воспитателя Кейта Хейза научилась произносить четыре слова; был орангутанг, принадлежавший Уильяму Ферниссу, которого с большим трудом хозяину удалось обучить произнесению слов «папа» и «кап» (чашка), последнее слово он употреблял к месту (Линден, 1981). К этому списку «говорящих» млекопитающих можно добавить еще и морского льва, который ясно произносил подряд гласные а, э, и, о, у, двух собак Марса и Пика, воспитанных и обученных Л. В. Дуровым произносить слово «мама» также путем невероятных усилий, и, пожалуй, еще поющего быка, который, по данным Дурова, тянул своим мягким баритоном ноты: до, ми, фа и соль. Большую известность приобрел «говорящий» слон Батыр из Карагандинского зоопарка. Это, пожалуй, все.

Птицы, обладающие лингвистическими способностями, сейчас широко известны повсеместно. Очень широко распространилось сейчас содержание волнистых попугайчиков. При этом преследуются разные цели: обучение «говорению», дрессировка, разведение. В наш суровый век цивилизации и стрессов многим просто хочется иметь дома спасительный оазис — живое существо. Маленькая, доверчивая птичка с красивым оперением и приятным голосом успокаивающе действует на возвратившихся домой усталых горожан. Небольшие размеры птицы позволяют держать ее даже в однокомнатной квартире, условия жизни сейчас позволяют нам держать только клеточных птиц.

Волнистый попугайчик привлекает человека своей сообразительностью и активностью. Он может лазать по лесенке, смотреться в зеркало, играть с колокольчиком и другими игрушками. Он ближе к человеку и всем своим обликом, его «лицо» похоже на человеческое, у него нет длинного клюва, который формирует птичий облик. Пожилым и особенно одиноким людям часто не хватает общения, этот дефицит восполняет «говорящий» попугайчик. Дети тоже тянутся к живому, ручной попугайчик для них — радость.

Мы приводим здесь краткие сведения о жизни диких родственников наших питомцев и об истории приручения и обучения.

Волнистый попугайчик Melopsiltacus undulatus является единственным представителем рода Melopsittacus J. Gould; melos (греч.) — пение; psittacos (греч.) — попугай, undulatus (лат.) — волнистый. Он — типичный представитель орнитофауны Австралии, один из наиболее многочисленных видов. Английский ученый Георг Шоу дал первое научное описание и сделал первый рисунок волнистого попугайчика в конце XVII — начале XVIII в. Биологию диких волнистых попугайчиков впервые описал Джон Гульд, он же привез в Англию первых волнистых попугайчиков в 1840 г. Дикие особи имеют нежнозеленую окраску оперения, это их природная окраска. В природе иногда встречаются альбиносы и желтые попугайчики.

В бескрайних австралийских степях на поросших травой обширных массивах обитают быстрокрылые изящные птицы. Большими стаями они опускаются на бурно разросшуюся после сезона дождей траву. Их основной корм составляют семена диких трав. Они также клюют молодую зелень. Иногда они кочуют в таких количествах, что разом взлетевшая стая затмевает небо. Основным врагом волнистых попугайчиков, как и всего живого на континенте, является засуха, хотя этот вид неплохо приспособился к недостатку влаги. В сухое время года они обгладывают нежную кору с молодых эвкалиптовых ветвей, эти же деревья используются для гнездования. В литературе есть данные, что при температуре 20° птицы практически совсем могут обходиться без воды, если есть зелень. Однако во время длительных засух гибнут тысячи птиц. Так, например, в 1931 г. в условиях очень сухой погоды в Австралии в нескольких водоемах было обнаружено 5 т утонувших волнистых попугайчиков, а еще из двух других вытащили 30 000 и 60 000 мертвых птиц. В благоприятные годы попугайчики быстро восстанавливают свою численность. Их гнездование не привязано к какому-либо определенному сезону. При выпадении обильных дождей огромные пространства покрываются кенгуровой травой, достигающей метровой высоты. Уже через пять-шесть недель после цветения колоски наполняются зернами, которые представляют собой хороший корм для молодых птиц. В это время птицы наиболее уязвимы, их можно ловить руками. Для гнезда попугайчики используют любое углубление в стволе, иногда они гнездятся даже в корнях деревьев. В кладке волнистого попугайчика от 3 до 5 яиц (в неволе кладка может содержать до 10 яиц). В течение 18 дней ее насиживает только самка. На 19-20-й день выклевываются птенцы; в возрасте 30–35 дней они покидают гнездо. В неволе у попугайчиков такие же сроки гнездовой биологии.

Началом одомашнения волнистого попугайчика считается 1840-й год. С этого времени попугайчик победно шествует по всей Европе. Он появляется в Англии, Франции, Бельгии и Германии. В этих странах началось разведение этих птиц. Ж. Делон впервые описал содержание и разведение волнистого попугайчика, которые удались французскому любителю птиц Солни. Вполне возможно, что это не было первым фактическим успехом разведения, так как многие тогда пытались получить в неволе потомство от волнистого попугайчика, однако не сохранилось точных данных. Карл Болле сообщает о первом разведении в Германии. Оно удалось графине из Шверина, жившей в Берлине в 1855 г. В то время волнистые попугайчики жили уже во многих городах Европы, но были еще очень дороги, поэтому их могли приобрести только состоятельные люди. К 1860 г. большинство зоопарков Европы уже имело свои популяции волнистых попугайчиков. Например, в Германии общее поголовье выращенных в неволе птиц Русс оценивал в 10 000-25 000 особей. В результате массового разведения появилась возможность мутации и выведения самых разнообразных форм и расцветок. За время распространения волнистых попугайчиков было выведено около 200 разновидностей; они отличаются друг от друга формой пера (хохлатые), рисунком (пестряки, арлекины), окраской оперения (зеленые, голубые, желтые и др.).

Мечтой многих любителей являются попугайчики красного цвета, но это невозможно, так как у этого вида нет фактора красной окраски. Нет также и систематически близкого вида, что препятствует приобретению этого фактора со стороны. Относительно новыми мутациями являются хохлатые и мохноногие попугайчики. Селекционная работа по разведению волнистого попугайчика очень подробно описана в недавно опубликованной на русском языке книге 3. Вегера «Разведение волнистых попугайчиков».

Несмотря на успехи размножения в неволе, массовый импорт волнистых попугайчиков стал одной из причин сокращения их численности в Австралии, что вынудило австралийское правительство запретить вывоз. По литературным данным, всего за один раз в 1868 г. из Австралии в Лондон было вывезено около 10 000 особей.

Были, однако, и другие причины сокращения численности волнистых попугайчиков на их родине. Европейские колонисты меняли ландшафт Австралии. В отличие от других видов, которые становились спутниками человека, волнистым попугайчикам было трудно приспособиться к жизни около человека. Саванны уступили место полям с зерновыми, дуплистые деревья вырубались, а дикие травы вытаптывались огромными отарами овец. Теперь уже исследователи Австралии не наблюдают былой массовости этого вида. Сейчас в неволе находится, пожалуй, даже больше птиц, чем в природных условиях.

В Россию волнистые попугайчики попали в конце прошлого века, но расцвет их популярности приходится уже на наш XX в.; наибольший интерес к ним проявился лет 40–50 назад в связи с открытием их способности имитировать человеческую речь, которая на Западе была известна гораздо раньше.

Сейчас волнистый попугайчик благодари этой своей способности пользуется в мире очень большой популярностью, гораздо большей, чем какая-либо другая птица. В ФРГ, например, по некоторым данным, количество декоративных и певчих птиц составляет около 4–5 млн, большинство из которых — волнистые попугайчики. В ГДР в клетках и вольерах содержится около 1 млн волнистых попугайчиков. В США в последние 50 лет также наблюдается взрыв популярности волнистого попугайчика; по литературным данным, количество содержащихся в клетках птиц «перешагнуло» там 10-миллиоиную границу.

Первые «говорящие» волнистые попугайчики появились в 70-х годах прошлого столетия. Вначале стала известной «говорящая» канарейка, возможно, это был желтый волнистый попугайчик. В 1877 г. Е. Майер из Штутгарта сообщила о своем «говорящем» попугайчике: он произносил около 10 слов, это были ласковые слова приветствия, которыми хозяйка обращалась к нему по утрам. В СССР первый «говорящий» попугайчик был зарегистрирован в 1958 г. Любитель-орнитолог Б. А. Симонов в своей книге «Певчие и декоративные птицы» рассказывает о том, как ему удалось докормить слабого птенца волнистого попугайчика и научить его произносить около 60 слов.

В нашей стране, в отличие от стран Западной Европы, распространено в большей степени индивидуальное содержание и разведение попугайчиков отдельными любителями птиц, попугайчики являются также обычными обитателями живых уголков в школах, домах и дворцах пионеров, заводов, фабрик, санаториев и домов отдыха. В Западной Европе на некоторых станциях разведения содержится несколько тысяч пар волнистых попугайчиков. В некоторых странах существуют общества, объединяющие любителей птиц, интересующихся содержанием и разведением птиц в неволе, в частности волнистых попугайчиков. В СССР работают клубы любителей птиц. Первым в 1956 г. был открыт московский клуб любителей птиц, организованный при Московском городском совете Всероссийского общества охраны природы. Членом клуба может быть любитель птиц независимо от возраста и рода профессиональных занятий. В клубе можно получить консультацию по содержанию и разведению птиц дома. Работа клуба ведется в трех секциях: 1) канароводство; 2) декоративные или экзотические птицы; 3) дикие виды птиц фауны СССР. Клубы организуют выставки птиц, обеспечивают своих членов живым материалом, кормами, инвентарем.

Координационный совет клуба координирует работу других клубов страны, под его эгидой работают 24 клуба любителей птиц, всего в СССР зарегистрировано 46 клубов любителей птиц.

К сожалению, клубы любителей птиц еще недостаточно внимания уделяют воспитанию и обучению «говорящих» птиц. Нужна работа с любителями, занимающимися «говорящими» птицами, поддержка их и централизованная помощь, совместные усилия по изучению этого сложного экологического явления. В ГДР в 1977 г. общество любителей экзотических и декоративных видов птиц объединило в своих рядах около 14 тысяч членов. В Англии в 1925 г. основан Клуб любителей волнистых попугайчиков (позднее он был назван Обществом любителей волнистых попугайчиков). После второй мировой войны в Чехословакии был также учрежден Клуб любителей волнистых попугайчиков, Общество и клубы помогают своим членам решить проблему корма, кольцевания комнатных птиц на случай, если они вылетят из окна, а также импорта и экспорта птиц, налаживания международных контактов.

Демонстрируемые на выставках и конкурсах «говорящие» волнистые попугайчики и другие «говоруны» доставляют много радости не только своим владельцам, по и всем посетителям, особенно детям, для которых они являются также объектом экологического и эстетического образования и воспитания. Они способствуют воспитанию у детей любви и интереса к живой природе.

В ГДР, ЧССР, Великобритании и других странах на выставках-смотрах волнистых попугайчиков присуждают звание лучшего по стране специалиста в области разведения этих птиц — отдельно в разных возрастных группах, а также отдельно для женщин — любительниц птиц. В ГДР любители волнистых попугайчиков, занимающиеся их разведением в неволе, полностью покрывают потребность в них населения страны, кроме того, большое количество выращенных в неволе птиц поступает на экспорт; так, например, в 1976 г. было экспортировано 50 292 волнистых попугайчика.

В Англии ежегодно проводятся конкурсы «говорящих» птиц. В них участвуют до 9 500 птиц, в том числе и волнистые попугайчики, судьей обычно выступает кто-нибудь из наиболее известных представителей искусства. В 1987 г. в Бирмингеме в этой роли выступил, например, «звезда» телевидения Билл Вэддиигтон. Разыгрывалось 70 национальных призов и денежная премия в 4 565 фунтов стерлингов.

В Китае широкой известностью пользуется цирк «говорящих» птиц, его артисты — это преимущественно клинохвостые попугаи, «говорящие» по-китайски и по-английски. Такие цирки демонстрировали в телевизионном фильме «Китай: свежий ветер перемен».

Сейчас в СССР, особенно в городах, почти в каждой десятой семье содержатся самцы волнистых попугайчиков, уже «говорящие» или приобретенные для обучения «говорению». Известно, что пенсионеры, инвалиды, домохозяйки, одинокие пожилые люди имеют очень хорошо обученных птиц; у таких людей больше времени для птицы, желания и потребности в контакте, который в данном случае отличается наибольшей прочностью. Что касается попугайчиков, то среди них наиболее способными (как уже говорилось) оказываются особи, взятые из гнезда ослабленными и хилыми, которых приходилось докармливать и согревать, т. е. птицы, отставшие в физическом развитии от своих братьев и сестер.

Успехи в обучении «говорению» волнистых попугайчиков, достигнутые любителями, значительны. Современные птицы этого вида могут произносить до 600 слов и фраз (Wallschlager, 1981), читать стихи, считать до 10, петь песни. При этом качество воспроизведения ими человеческой речи также довольно высокое, хотя некоторые попугаи «говорят» тихо и невнятно; «речь» хорошо обученных особей воспринимается неподготовленными слушателями.

Таким образом, мы видим, что цель любительского обучения птиц направлена, как правило, на овладение возможно большим словарем. В некоторых случаях обращается внимание на правильное произношение птицей звуков речи. Подавляющее большинство «говорящих» попугаев, воспитанных любителями, выдают свой репертуар независимо от ситуации и без всякой связи с называемыми предметами и явлениями. Есть, однако, волнистые попугайчики, у которых чаще всего стихийно, а в некоторых случаях в результате направленного обучения выработались определенные ассоциативные связи между ситуацией и фразой. Обычно у ручной птицы наблюдается склонность к ведению диалога с человеком, даже специально необученная в этом отношении птица реагирует на человеческий голос, «говорящую» птицу к произнесению слов стимулирует разговор людей между собой или слова, обращенные непосредственно к ней самой.

Птицы, обученные с помощью методики, направленной на усвоение максимально большего числа лексических единиц, т. е. слов, предложений, представляют значительный интерес для изучения физиологических механизмов восприятия и воспроизведения речи. Множество лингвистических проблем может быть решено в результате сопоставительного изучения голоса «говорящей» птицы и ее обучающего, в частности акустико-фонетические задачи, направленные на определение просодических характеристик речи: ритма, ударения, интонаций, временных параметров, высоты и длительности гласных звуков, а также спектральных характеристик — частоты основного тона, амплитуды, энергетических максимумов.

Рис. 13. Сопоставление голоса волнистого попугайчика и обучившего его человека (спектрограммы) Слово «миленький», произнесенное хозяйкой А, Н. Сокоренко (А) и попугайчиком Борей (Б); фраза «Наша Таня громко плачет», произнесенная хозяйкой М. Л. Гайдамак (В), хозяином Я, М. Гайдамаком (Г) и попугайчиком Гошей (Д)

На рис. 13 представлены спектрограммы, на которых сопоставляются частотные характеристики голосов «говорящих» птиц и их хозяев, голоса которых явились эталонными для имитаций птиц. Уровнеграммы получены на анализаторе спектра СК4-72/2 в Лаборатории экологии и управления поведением птиц ИЭМЭЖ АН СССР.

На рис. 14 мы приводим прорисовки сонограмм речевых сигналов, произнесенных женщинами и принадлежащими им волнистыми попугайчиками. Сонограммы выполнены на кафедре зоологии МГУ на сонографе 7800 в режиме до 8 кГц с фильтром 300.

В слове «Шурик» энергетические максимумы голоса женщины и птицы располагаются примерно в одинаковых пределах соответственно от 2,5 до 3,5 кГц и от 2,5 до 4 кГц. Частота основного тона (гласные «у» и «и») для женского голоса располагается в области до 1 кГц, у попугайчика между 1 и 2 кГц. Длительности сигнала практически совпадают.

Фраза «Саша приехал» у попугайчика лежит на более высоком частотном уровне. Четыре гармоники слова «Саша» транспонированы у попугайчика каждая в среднем на 1 кГц выше, чем те же гармоники в женском голосе, т. е. соответственно от 1,5 до 2,5 кГц и от 0,5 до 1,5 кГц; от 2,5 до 3,5 кГц и от 1,5 до 2,5 кГц; от 3 до 4 кГц и от 2,5 до 3,5 кГц; от 4 до 5 кГц и от 3 до 4 кГц. Следует отметить, что голос хозяйки Кеши ниже, чем голос хозяйки Шурика. Фразы, произнесенные женщинами, более длительны. Самые высокие гармоники во фразе «Не трогай птичку» у попугайчика на 1,5 кГц выше, чем у женщины, но энергетические максимумы расположены примерно в тех же пределах. Частота основного тона у попугайчика на 1 кГц выше, чем у женщины. Количество гармоник во фразах, произнесенных женщинами и попугайчиками, почти совпадает.

На рис. 15 приведены спектрограммы голоса разных особей волнистых попугайчиков. На уровнеграммах видно, что голос «говорящей» птицы формируется под влиянием голоса хозяев: у попугайчиков разные значения основной частоты голоса при произнесении слов (наибольшие пики на рисунке).

Интересный материал представляют «говорящие» птицы и для изучения синтаксических взаимоотношений слов в предложении. В процессе воспроизведения фраз попуган часто переставляют слова, заменяют одни слова другими, сокращают фразы, которые содержат более чем 17 слогов (Wallschlager, 1981). В какой-то степени такие «говорящие» птицы могут быть использованы для изучения способностей птиц усваивать семантические, парадигматические и синтагматические аспекты человеческого языка.

Однако наилучшие результаты в этом отношении могут быть достигнуты при работе с «говорящими» птицами, у которых выработаны прочные связи между предметом и его лексическим обозначением, т. е. между явлением и фразой.

Рис. 14. Сопоставление голоса волнистого попугайчика и обучившего его человека (сонограммы) Слово «Шурик», произнесенное попугайчиком Шуриком (А) и его хозяйкой Е. Валитовой (Б); фраза «Не трогай птичку», произнесенная Е. Валитовой (В) и попугайчиком Шуриком (Г); фраза «Саша приехал», произнесенная попугайчиком Кешей (Д) и его хозяйкой Р. И. Янкиной (Е)

По этому пути пошли специалисты в области поведения, зоопсихологии и биоакустики. Основное внимание уделяется ими разработке научных методик обучения, направленных на формирование у птиц (пока этого удалось добиться только для крупных попугаев) прочных ассоциативных связей между предметом и его обозначением. Эта форма обучения и последующая работа с такими «говорящими» птицами открывает широкие возможности для изучения как упомянутых выше лингвистических проблем, так и для исследований глубинных философских проблем языка и речи на низших ступенях усвоения их птицами; в круг этих вопросов вовлекаются и проблемы формирования зачатков абстрагирования у птиц и детей. Обучение птиц имеет некоторые сходные черты с обучением детей родному и иностранному языку. Значительных успехов в обучении африканского попугая жако по кличке Алекс достигла зоопсихолог Ирэн Пепперберг из Института антропологии Северо-Западного Университета США (Pepperberg, 1981, 1988). На основе методик обучения обезьян и методик, применяемых западноберлинским орнитологом Д. Тодтом для обучения попугаев «говорению», Пепперберг разработала так называемый метод «треугольника» (название дано проф. Ильичевым), суть которого заключается в участии в процессе обучения на одного, а одновременно двух обучающих. Один (основной) обучающий обращается как к человеку (второму обучающему), так и к попугаю. Второй обучающий является, с одной стороны, так же как и попугай, учеником и моделью для ответов попугая, а с другой, претендуя на внимание первого обучающего, является как бы соперником птицы.

Рис, 15. Сопоставление голосов разных особей «говорящих» попугайчиков на примере слова «птичка» (спектрограммы) А — Гоша Гайдамак; В — Кеша Стопани; В — Кеша Янкин; Г — Кеша Ивченко в

Такая ситуация в большей степени стимулирует внимание попугая и его сосредоточенность на занятии. На том же принципе «треугольника» было основано обучение шимпанзе Уошо жестовому языку, которым пользуются глухонемые в США, — амслену. Оба обучающих в присутствии обезьяны между собой общались на этом языке, что способствовало закреплению навыков обучения и не сбивало животное. Обучение, проходящее в диалогах между человеком и попугаем, человеком и другим человеком, основывается также на демонстрации предметов, названия которых заучиваются. Метод «треугольника»: основан в значительной степени на природном феномене антифонального пения, когда молодые самцы попугаев обучаются акустической сигнализации на примере дуэтного пения живущей поблизости пары. Пищевое награждение на занятиях не использовали. В отличие от других методик обучения, например метода Дурова, у И. Пепперберг не было опоры на лакомство. Л. В. Дуров при дрессировке и обучении непременно использовал вкусопоощрение наряду с эмоциональными контактами с птицей (Дуров, 1924). И. Пепперберг больше опиралась на получение животным удовлетворенности от самого процесса обучения, от общения с человеком. Вообще у Дурова обучение произнесению слова — не длительный процесс, как обучение «говорению» птиц, у него это экспресс-внушение,? экспресс-воспроизведение. Именно таким образом он научил свою собаку произносить слово «мама», это было очень трудно, стоило обучающему сильного эмоционального напряжения, но это было подражание через внушение. O птицами таких опытов проведено не было.

За правильный ответ попугай получал словесное поощрение и правильно названный предмет в качестве игрушки. Лакомство или любимую игрушку Алекс получал лишь после того, как он правильно попросит то, чего хочет. Если ответ был неправильным, то предмет убирали и не давали попугаю до тех пор, пока он не был им правильно идентифицирован. В качестве примера можно привести фрагмент занятия по методу «треугольника»:

И: Брус, что это?

Б: Паста (громко)

И: Хороший мальчик! На! (дает ему тюбик с пастой)

А: (перебивая) А… а…

Б: Ты это хочешь, Алекс? Что это?

А: Па-а…

Б: Лучше…

А: Ца-а…

Б: Нет. Ирэн, что это?

И: Па-а…

Б. Лучше…

И: Паста (подчеркивая «с» и «т»)

Б: Правильно, скажи еще раз, что это? (показывает пасту)

И: Паста! (берет тюбик) Паста! Алекс пытается достать пасту клювом

А: Па!

И: Лучше… что это?

А: Па-а

И: Лучше!

А: Па-та

И: Ну ладно, возьми пасту, ты хорошо постарался.

При обучении детей иностранному языку также применяется демонстрация картинок и предметов. У детей рапного возраста при такой методике скорее формируются ассоциативные связи между предметной и словесной ситуацией. Кроме того, обучение языку в небольших группах для детей младшего возраста более эффективно, чем один на один с преподавателем. Это в некоторой степени тоже метод «треугольника», ребенок обучается не только в прямых контактах с учителем, но и опосредованно через ответы своих соучеников.

При усвоении правильного произношения фонем человеческого языка Алекс также проходил стадию нечленораздельного произнесения комбинаций звуков, лишь отдаленно напоминающих фонемы. За два с половиной года обучения Алекс усвоил около 30 слов с обозначением соответствующих предметов, он научился определять несколько форм предметов (треугольная, четырехугольная, что предполагает умение считать до 4), несколько цветов. Он может охарактеризовать любой из известных ему предметов по форме и цвету. При предъявлении куска кожи на вопрос: «Что это?» — он может ответить: «Треугольная кожа»; здесь он пропустил идентификацию цвета, после дополнительного вопроса: «А какого цвета?» — Алекс называет цвет. Если цвет назван правильно, попугай получает кусочек кожи для игры, обычно он играет в течение 1–5 мин, после этого предмет убирают. Таким образом, стимулом для называния предмета было желание получить его. Съедобные предметы попугай тоже должен был назвать прежде, чем он их получал. Такой единый подход как к съедобным, так и несъедобным предметам способствует развитию любознательности и возбуждению у птицы равного интереса и к первым и ко вторым.

Если ответ был неправильным, то обучающий (при проверке — проверяющий) отрицательно качает головой и говорит «нет». Иногда попугай ошибается при идентификации так же, как может ошибиться человек, когда ему издалека показывают предмет. Такое случается с Алексом, он может, например, принять кожу за бумагу. Тогда ему дают для манипуляции неправильно названный предмет, после чего Алекс уже обычно не ошибается.

Для проверки усвоения правильного произношения использовали так называемый слепой метод, когда проверяющий, находясь в другой комнате и не видя демонстрируемого предмета, должен услышать (запись на магнитофон) и понять произнесенное слово. Слова, произнесенные попугаем, должны быть понятны не только людям, хорошо знакомым со словарем и акустико-фонетическими особенностями произношения попугая, но и посторонним слушателям.

Явление идентификации попугаем предметов, до некоторой степени отличающихся от первично продемонстрированного предмета, ставшего основой для формирования ассоциативной связи, свидетельствует о развитии у попугая первоначальных форм абстрагирования.

Кроме формирования предметнономинативных ассоциаций с помощью демонстрации соответствующего предмета, у Алекса наблюдали еще и вариант образования ситуативной связи между негативной ситуацией и отрицанием «нет». Свой природный сигнал бедствия и угрозы, резкий крик, который словами можно передать приблизительно как РАААККК, попугай в общении с человеком заменил на «нет». Алекс многократно наблюдал, как в негативных ситуациях обучающий говорил ему «нет», например при неправильном назывании предмета. Попугай сумел уловить эквивалентность негативной ситуации, когда его трогали против его желания, когда заставляли назвать нежелательный для него предмет, и ситуации, когда отрицательно оценивалось его собственное поведение. Алекс усвоил «человеческий» сигнал отрицания, и стал использовать отрицание «нет» в негативных для него ситуациях, он самостоятельно выучил не только слово «нет» как сочетание определенных фонем, но и научился употреблять его в адекватных ситуациях, хотя произношение английского «но» не сразу удалось Алексу.

С точки зрения качества воспроизведения человеческой речи птицами серый попугай Алекс представляет собой высшую ступень в усвоении «говорения». Другие особи и виды воспроизводят человеческую речь на гораздо более низких уровнях; здесь многое зависит от методики обучения, общего подхода к птице, способностей особи и обучающего, а также от множества других факторов. Имитация человеческой речи — процесс многоступенчатый, включающий несколько стадий «говорения».

С точки зрения абстрагирования и ассоциативного усвоения слов человеческой речи представляется возможным выделить несколько форм усвоения лингвистических элементов — в зависимости от наличия ассоциативных связей между предметом и словом, ситуацией и фразой.

Наиболее примитивной формой «говорения» является простое копирование слов и фраз вне всякой связи с ситуацией или предметом. Такое «говорение» наблюдается у волнистых попугайчиков и других многочисленных видов «говорящих» птиц. Обучение такому «говорению» основано на простом многократном повторении лексических единиц с возможно более стабильным сохранением просодических характеристик. Наиболее способные особи могут до некоторой степени без обучения самостоятельно усваивать элементы речи. При данной форме усвоения птица воспроизводит выученное, как правило, вне зависимости от каких-либо внешних факторов, подчиняясь, видимо, только своему, внутреннему состоянию как бы «по настроению». Однако некоторых птиц можно «разговорить», используя разные внешние ключевые раздражители, «Говорение», по-видимому, воспринимается птицей как вариант песни, которую она усваивает в процессе общения с человеком. Большинство «говорящих» птиц, содержащихся у любителей, усваивают эту форму имитации человеческой речи, хотя некоторые любители пытаются сформировать у своих питомцев определенные ассоциативные связи наряду с бесситуативным воспроизведением. Чаще это происходит стихийно. Так, хозяйка волнистого попугайчика Гоши Р. Олевская, когда кормила своего Гошу, приговаривала: «Гошенька хочет кушать, кушай просо!», а когда вечером попугайчик усаживался на перекладинку и начинал дремать, она говорила: «Гошенька хочет спать, спатеньки!» — и попугайчик научился в соответствующих ситуациях адекватно произносить эти фразы. Это уже другая форма «говорения», характеризующаяся ситуативным воспроизведением части заученного лексического материала. Однако ассоциации здесь непрочные, не всегда фразы произносятся в связи о соответствующей ситуацией, нет связей между предметом и его номинацией. Эта менее Продвинутая форма усвоения известна для волнистых попугайчиков.

Следующей формой усвоения имитации человеческой речи является ассоциативная форма, описанная выше для Алекса и других крупных попугаев. Такое «говорение» предполагает прочные ассоциативные связи, возможность ведения диалога с человеком, формирование наиболее простых понятий, категоризацию и абстрагирование. Она в наименьшей степени изучена и апробирована на птицах-имитаторах, но имеет наиболее значительные перспективы в развитии абстрактно-понятийного «говорения» у птиц. С философско-лингвистической точки зрения такая форма обучения и воспроизведения человеческой речи представляет наибольший интерес.

При обучении птицы «говорению» общение между человеком и птицей происходит на основе человеческой речи, а не птичьей сигнализации, как в случае с использованием акустических аттрактантов и репеллентов; такая форма общения с птицей предполагает наиболее эффективное воздействие на ее поведение; управляющим стимулом в данном случае является слово человеческой речи. В какой-то степени эквивалентная ситуация возникает! при общении хозяйки с домашней птицей, когда ее голос является управляющим стимулом (Ильичев, 1984). Общим для всех форм усвоения речи является наличие обязательного эмоционального контакта о птицей, ее привязанность к человеку и отсутствие в период обучения контактов с другими птицами.

С акустико-фонетической точки зрения можно выделить также несколько уровней воспроизведения имитаций по качеству произношения. Начальный уровень воспроизведения речевых элементов характеризуется наличием первых попыток птицы подражать человеческой речи, это первые шаги в установлении акустического контакта с человеком. Вокализация нечеткая, только хозяин птицы, да и то с трудом может разобрать произнесенное его. Человек с музыкальным или очень тонким слухом, видимо, также сможет вычленить сочетание фонем из такого произношения. У волнистых попугайчиков на этой первичной стадии наблюдается имитация общей картины болтовни, разговора людей, из которого невозможно выделить членораздельные образования; это воспринимается примерно также, как разговор людей на расстоянии, — слышно, что это человеческая речь, но слова нельзя разобрать. В усвоении слов Алекс также проходит стадию нечеткой вокализации языковых фонем. Здесь также можно провести параллель с детьми, которые не вдруг овладевают правильным произношением. При дальнейших тренировках птица-имитатор переходит на следующий уровень фонетического воспроизведения с более четким произношением. На этой стадии уже и посторонние слушатели при определенном сосредоточении и опыте прослушивания могут разобрать слова, произнесенные птицей.

Чистое без искажений произношение с нормальной громкостью воспринимается сразу и безошибочно посторонним слушателем при первом предъявлении. Это высший уровень воспроизведения птицами человеческой речи с точки зрения фонетики.

Для каждой формы и каждого уровня овладения лексикой эмпирически или теоретически или одновременно в двух планах разработаны соответствующие методики обучения, на которых мы уже частично останавливались. Высшим формам и уровням соответствуют и более сложные методы и приемы обучения, требующие больших затрат времени, знания поведенческих особенностей обучаемого вида.

Следует, однако, иметь в виду, что на практике нет четкого разграничения между формами и уровнями. Лексика у «говорящей» птицы обычно включает несколько Уровней произношения: одни слова уже прошли стадию нечленораздельного произношения, другие только усваиваются птицей, а третьи могут так и остановиться на первом уровне. То же самое можно сказать и в отношении форм усвоения лексики. Одна и та же птица может иметь несколько разных форм усвоения — ситуативное может, например, сочетаться с внеситуативным.

До некоторой степени, видимо, существует зависимость между абстрактно-понятийными формами и акустико-фонетическими уровнями воспроизведения речи. Существует, по-видимому, взаимное соответствие между формами и уровнями. Сложные формы, как правило, соответствуют сложным, уровням, и наоборот. Как известно, у человека есть обратная связь между речью и мышлением, когда обедненная речь, например, сковывает развитие мысли. Есть ли такое соответствие между уровнем фонетического воспроизведения слов и формой абстрактно-понятийного усвоения речи у птиц, пока еще не ясно, не хватает экспериментальных исследований и фактического материала.

«Говорение» у волнистых попугайчиков представляется нам наименее изученным, несмотря на современный «бум» обучения их произносить человеческие слова. Мы знаем, что практически каждый попугайчик, рано взятый из гнезда и содержащийся без видовых партнеров, как член человеческой семьи, начинает рано или поздно «говорить»; при соблюдении этих двух условий почти каждая особь, даже самка, может выучить одно-два слова. Наиболее способные особи-самцы при регулярном и правильном обучении способны произносить до 600 слов и выражений, употреблять их ситуативно, переставлять слова, самостоятельно составлять фразы, используя известные лексические компоненты, вести с человеком простейшие диалоги типа: «Как тебя зовут? — Меня зовут Гаврюша Торгашов», «Ты птичка какая? — Золотая».

В подавляющем большинстве случаев птица воспринимает слово или фразу как интонационно-акустическое и неизменяемое целое. Впрочем, было бы интересно провести эксперимент по предъявлению попугаю одних и тех же слов, произнесенных с разной интонацией и разными человеческими, по возможности и нечеловеческими, голосами, для определения наиболее оптимальных для попугая интонационно-акустических характеристик. Наблюдаются случаи, когда «говорящая» птица свободно переставляет слова, разрывает или произносит не до конца предложения, связывает несколько предложений в одно. Механизмы такого акустического поведения пока не ясны.

Ниже будут приведены разряды лексики «говорящих» волнистых попугайчиков. По возможности были выбраны разные условия содержания и обучения, неодинаковыми оказались и способности к обучению и соответственно достигнутые результаты. Индивидуальный словарь колебался от 30 до 150 слов. Методика обучения строилась в основном на личном контакте человека с птицей. Обучение начинали, когда птенец становился самостоятельным, т. е. в возрасте 28–35 дней, причем не всех птиц приучали к рукам в период их нахождения в гнезде, в связи с этим у попугаев отмечена разная степень прирученности. Попугай Гаврюша, например, один из лучших «говорунов» среди изученных попугаев, так и остался почти диким, не идет в руки и свои «речи» произносит преимущественно с безопасного места, где-нибудь у потолка или сидя в клетке.

Наименьший возраст, в котором попугай был взят на воспитание и обучение, 3 нед, наибольший — 2 мес. Таким образом, можно сделать вывод об оптимальном возрасте для начала обучения и, видимо, следует отметить, что чем ближе возраст обучаемого попугая приближается к первому пределу, тем успешнее пойдет обучение. Первое слово, усвоение которого является решающим для дальнейшего обучения, попугай произносит обычно через 2–3 мес после начала занятий. Оно как бы открывает возможности птицы; усвоение новых слов теперь идет значительно быстрее. Период самого успешного усвоения лексики для волнистого попугая — первые 3 года жизни, однако на примере изученных нами попугаев можно сказать, что способность к обучению и восприятию новых слов сохраняется еще в течение 4–5 лет при общении с попугаем или активных занятиях с ним.

Принято считать, что волнистые попугайчики не имитируют мужских голосов, но два наших попугая заучили слова, произнесенные мужским голосом, копируя интонацию, но меняя тональность в сторону повышения. Отдельные слова и короткие фразы попугай лучше усваивает при личном контакте с обучающим. Более длинные фразы и стихи легче заучиваются попугаем при использовании магнитофона. Это объясняется, видимо, стабильностью многократных повторений фразы с помощью записи на магнитную ленту, чего очень трудно добиться при устном многократном повторении. Стабильность, неизменяемость, отсутствие даже минимальных вариаций при повторениях является гарантией успешного и быстрого заучивания попугаем слов и фраз, что, однако, практически исключает ситуативное их применение.

Методические особенности обучения и дрессировки попугая формируют его манеру и характер воспроизведения выученного. Правильное ситуативное предъявление попугаю слов и фраз приводит к воспроизведению птицей тех же лексических единиц в соответствующих ситуациях и контекстах. И с другой стороны, предъявление лексического материала вне ситуаций и предметов приводит к произвольному воспроизведению. Таким образом, при соответствующем обучении волнистый попугайчик способен усвоить сигнальный характер человеческой вокализации.

На основании анализа словаря «говорящих» волнистых попугайчиков мы выделили шесть основных разрядов лексики.

1. Обращение к попугаю. Имеет, как правило, яркую эмоциональную окраску. Это преимущественно имя попугая и его ласкательные варианты: Петруша — птичка хорошая; Гошенька — хороший мальчик; Яша — красивый попугайчик; Ух ты, моя красавица; Гаврюша — хорошенький мальчик. Обычно это первые слова, произнесенные попугаем. Они характеризуются смешанной интонацией, наблюдается как бы ее «скольжение» из-за несходства интонационно-акустических характеристик у членов семьи, каждый из которых произносит эти слова, обращаясь к попугаю. Но в результате частых повторений и эмоционального подкрепления попугаи обычно надолго и прочно запоминают данный разряд лексики. С этим разрядом связано наибольшее количество положительных эмоций.

2. Слова приветствия, знакомства, контакта: Добрый день! Здравствуйте! Привет! Ура! Доброе утро! Как поживаешь — ничего! Привет, я — Петруша Лакриц. Практически все сказанное выше для первого разряда относится и ко второму. Нужно только отметить, что данный разряд более нейтрален, более стилизован. При воспроизведении слов этого разряда «говорящим» попугаем меньше выражены интонационно-акустические особенности голосов членов семьи.

3. Побудительно-вопросительная лексика — это могут быть и выражения порицания, негативно окрашенные фразы: Петруша, кушай! Дай пить водичку! Иди! Пошли! Тише, Ринка уроки учит! Скажи. Говори. Не уходи. Кто пришел? Что? Расскажи! Давай! Спой песенку. Давай поговорим. Что дать? Чаю хочешь? Что случилось? Кто говорит? Уйди! Брысь! Не кричи! Лексика этого разряда может воспроизводиться как в контексте, так и вне его, в зависимости от характера обучения, Что касается интонационно-акустических характеристик, то здесь, как правило, воспроизводятся голосовые особенности человека, чаще других общающегося с птицей. Побудительная негативно окрашенная лексика, в составе одного-двух коротких слов, часто запоминается быстро и прочно, иногда даже воспроизводится ситуативно независимо от характера обучения и даже при отсутствии всякого обучения. Так, например, попугая Яшу хозяйка насильно загоняла в клетку, приговаривая: «Я тебя побью!» Вскоре, завидя ее, попугай начинал явно сердиться и кричал: «Я тебя побью!»

4. Имена членов семьи, обращения их друг к другу, клички домашних животных. Это, как правило, восклицания и призывы типа: Клава! Бабушка! Ира! Рустем! В этих словах попугай совершенно точно копирует интонацию произнесшего их человека, поэтому они наиболее удобны для сопоставительного анализа с голосом человека. Этим словам попугая обычно специально не обучают, он слышит их регулярно при общении членов семьи.

5. Лексический материал, выбранный по вкусу хозяина и специально выученный. Это преимущественно более длинные фразы, стихи: Берегите попугая! Яша Калябкин отдыхает в санатории «Поречье». Люди, берегите мир, любите природу! Здоровье в порядке, спасибо зарядке. Так, если один попугайчик читает стихотворение М. Ю. Лермонтова «Бородино», то другой поет песни Лещенко, а третий пытается спеть «Очи черные». Попугай часто использует лексический материал этого разряда в умиротворительной болтовне наряду с ласкательной лексикой в свой адрес. Здесь четко прослеживается интонационно-акустическое сходство с голосом обучавшего.

6. Слова и фразы, как бы подхваченные на лету. Этот разряд наиболее интересен для анализа, так как здесь проявляется вкус попугая, есть возможность оценить, по какому принципу птица выбирает слова, которые затем повторяет после нескольких или даже одного предъявления. Сюда могут входить отдельные слова и короткие фразы, принадлежащие к любому (за исключением, естественно, пятого) из предыдущих разрядов, но отличающиеся, видимо, особой эмоциональностью и притягательностью для птицы благодаря сочетанию звуков, интонаций. Интерес к таким словам может быть также связан с одномоментной ситуацией, привлекшей внимание птицы. Это могут быть любимые словечки и выражения членов семьи, которые попугай воспроизводит с поразительной точностью. В отличие от других разрядов факт копирования таких слов наиболее интересен и удивителен для окружающих людей. Приведем примеры: «шпана», «дурак», «козел», «Третьяк», «старик», «алло».

Попугай Яша не только запомнил, прислушиваясь к разговору матери и дочери 2–3 раза произнесенную фамилию знаменитого вратаря, но и самостоятельно построил фразу: «Третьяк — хороший мальчик», прибавив известный ему компонент. Он же, прослушав по радио сказку о старике Хоттабыче, сказал: «Старик».

Здесь интересно то, что в одном случае он добавил лишний компонент, а в другом отсек видимо сложное для усвоения и воспроизведения слово, хотя слово «старик» неизменно произносилось в сказке в сочетании со словом «Хоттабыч». По-видимому, сочетания «тр» и «ст» близки природной сигнализации попугая и, следовательно, удобны для воспроизведения.

В отличие от слов «шпана», «дурак», «козел», которые, видимо, привлекли внимание попугая своей эмоциональной окраской, слова «старик» и «Третьяк» были произнесены эмоционально нейтрально, следовательно, анализируя такого рода лексический материал, можно определить «любимые» звукосочетания для волнистого попугайчика, т. е. наиболее «удобные», а значит, и наиболее привлекательные. Уже сейчас можно сказать, что это не только шипящие, как предполагалось до сих пор.

Активность у «говорящих» попугайчиков часто приходится на утренние и вечерние часы. В природе попугайчики наиболее активны утром. Часто активное «говорение» связано с приходом домой всех членов семьи; вечером начинается общение людей между собой за ужином, включается телевизор, радиоприемник и повеселевший попугай тоже начинает «общаться» с людьми, переходя со своего языка на человеческий и снова на свой.

Следует отметить интересный факт: наибольших успехов в «говорении» достигли попугаи, занимающие низкое ранговое положение. Именно такими были в возрасте 30–35 дней попугаи Гоша и Гаврюша, которые в возрасте 2–3 лет уже имели «словарный запас» около 150 слов и выражений. Из всех изученных нами попугаев для них в наибольшей степени характерно ситуативное употребление слов и фраз, ведение диалога с человеком. Известно, что в природе низкоранговые самцы усваивают вокализацию более сильных доминирующих самцов. Видимо, у этих особей очень рано закладывается способность к подражанию, в неволе они воспринимают обучающих как доминирующих особей и стараются воспринять их сигнализацию. Возможно, что уже в очень раннем возрасте формируются особи-доноры и особи-реципиенты в звукоподражательной деятельности.

Очень интересным, но пока открытым остается вопрос о том, способны ли волнистые попугайчики к ассоциативному усвоению человеческой речи, в какой степени им доступны более сложные методы обучения и абстрагирование. Фрау Раготци приводит в книге несколько; эпизодов из жизни своего воспитанника попугайчика Путци, проявившего удивительную сообразительность и даже интеллектуальную одаренность. Путци прожил некоторое время в компании со щеглом. Спустя 12 лет, фрау Раготци взяла фотографию этого щегла и стала с ним ласково разговаривать, как она разговаривает обычно со своими птицами. Тут же подлетел заинтересованный Путци, поискал птицу, потом увидел фото и поприветствовал щегла соответствующим сигналом, который много лет назад слышал от самого щегла. Для кошек и собак фотографии и картинки ничего не говорят. И еще один эпизод, свидетельствующий о том, что ассоциация может возникнуть у воспитанной человеком птицы спонтанно, без направленного обучения, и о том, что у волнистых попугайчиков хорошая звуковая память. Раготци подобрала как-то зимой на улице полузамерзшую зеленушку, ее поместили в свободную клетку. Птица прожила всего 2 дня, изредка издавая свое «тьяк, тъяк». После смерти зеленушки клетку убрали и лишь через полтора года снова внесли в комнату. При виде ее Путци радостно закричал: «тьяк, тьяк», но был разочарован, что клетка пуста. До этого он ни разу не воспроизводил этого сигнала. Очень прочные акустическо-предметные ассоциации могут формироваться также и у волнистых попугайчиков, но в отношении не только сигналов птиц, но и речи людей. Одна знакомая фрау Раготци научила Нутци произносить свое имя, он стал ее приветствовать — тетя Мике, узнавал ее по голосу, когда она была еще в прихожей. Через некоторое время эта женщина Умерла, но однажды кто-то из гостей позвонил в дверь ее звонком, это была серия коротких импульсов, Путци обрадованно закричал: «Тетя Мике»; в этот день он несколько раз повторил имя этой женщины. Известен волнистый попугайчик, производящий булькающие звуки, когда поднимали бутылку; он же говорил: «Войдите!», когда стучали в дверь.

Для птицы чрезвычайно важны контакты с человеком, высокоорганизованному животному необходимо постоянно получать информацию извне, ему нужно какое-то занятие для развития своего интеллекта; живя в естественных условиях, животное имеет все необходимое для (развития и обучения в среде себе подобных, все для развития необходимых черт, которые будут нужны ему в будущей жизни. В неволе такое животное «обречено» на контакты с людьми, в силу генетической предрасположенности к обучению высокоорганизованное социальное животное может заболеть и даже погибнуть, если его лишить общения с людьми. Молодое животное, так же как ребенок, обладает значительным потенциалом для развития, естественно, этот потенциал у животных и детей распространяется в разных плоскостях и имеет разные уровни.

Восприятие окружающей среды у животных и человека, в особенности у птиц и человека, проходит по одним и тем же каналам, т. е. по зрительному и акустическому. Значит, при обучении следует опираться в большей степени именно на эти каналы. Обучение птицы проводится не только в форме многократных повторений для формирования имитаций, но и с целью идентификации предметов, здесь закладываются первичные стадии абстрагирования. Птица идентифицирует, т. е. называет яблоком не только то яблоко, которое было предъявлено ей при первом знакомстве с этим предметом и его названием, но и всякое другое яблоко, естественно отличающееся от первого по цвету, размеру и т. д. Обучение имеет несколько граней: предмет — словесное определение; ситуация — соответствующее акустико-словесное или двигательное поведение; диалог — корректная реакция на вопрос; умение отвечать и задавать вопросы.

В идеале обучение как детей, так и птиц должно опираться только на положительные эмоции обучающихся. Использование пищевого вознаграждения для птиц допустимо только на первых стадиях обучения. Увлечение пищевым подкреплением сведется к постоянному выпрашиванию лакомства птицей.

Возможно, при обучении птицы следует опираться еще и на осязательный рецептор. Игровая манипуляция с предметом имеет, видимо, большое значение при формировании у птицы представления об этом предмете. Попугай Алекс при демонстрации ему кусочка кожи может назвать его бумагой, но после того, как он подержит его в клюве и в лапах, то уже не ошибется. Ученые предполагают, что существует связь между способностью птиц выучивать звуки других видов, и в частности звуки человеческой речи, и способностью манипулировать клювом и лапами. Все хорошо «говорящие» крупные попугаи используют клюв как третью лапу, а лапами могут очень ловко держать пищу. Врановые тоже удерживают пищу, а клювом отрывают от нее кусочки. Черная ворона, грач, галка и сойка могут доставать корм, подвешенный на веревке (Armstrong, 1963). Все эти птицы могут подражать чужим голосам.

Известно искусство манипулировать у шалашников (семейство Ptilonorhynchidae). Они сооружают на земле в период размножения своеобразные постройки, похожие на шалаши, и площадку вокруг этих своих сооружений они украшают цветными блестящими предметами, например камешками и ракушками. Шалашники живут во влажных лесах Новой Гвинеи и Австралии. Эти птицы на воле очень хорошо имитируют чужие звуки. Предполагается также, что способность наших предков координировать движение руки и глаза внесла огромный вклад в развитие мозга, формирование речи. Птицы, находясь на отдельной ветви эволюции, сделали, однако, некоторые шаги в том же направлении (Armstrong, 1963).

Большой интерес представляет собой проблема подражания в неволе и на воле. Попугаи, например, не подражают звукам чужих видов на воле, а есть такие птицы, которые имитируют на воле самые разнообразные звуки, включая и звуки антропогенного происхождения.

Самым лучшим «говоруном» среди попугаев является серый попугай, или жако. (Всего отмечено более 40 «говорящих» видов.) Название «жако» звукоподражательного происхождения, в его основе лежит природный сигнал птицы.

Это белые или серые птицы размером немного больше вороны, с красным хвостом. У них отмечена повышенная способность к ассоциативному «говорению». Обычно жако может научиться произносить около 100 слов и фраз, звуки воспроизводит удивительно точно. Можно легко спутать его голос не только с голосом человека вообще, но с голосом определенного человека, хозяина птицы. О способностях жако к имитации самых разных звуков можно написать целые тома (Dost, 1973; Schneider, 1986). Однако взрослые особи очень пугливы, приручать и обучать следует птенцов. По характеру они очень чувствительны и обидчивы. «Говорить» обучаются как самцы, так и самки, однако статистических данных в этом отношении имеется немного, так как у жако нет признаков полового диморфизма. Специалисты, имеющие большой опыт работы с этим видом, могут определить пол по расстоянию между ногами — у самок таз шире и соответственно это расстояние больше. У самцов голова чуть-чуть больше, чем у самок, и немного приплюснута. Однако признаки эти для новичка ненадежны. На воле серые попугаи очень крикливы. Туземцы вынимают птенцов перед их вылетом из гнезда и воспитывают затем в неволе. А. Э. Брэм описывает одного жако, купленного в 1827 г. у капитана английского судна. Попугай этот был очень любознательный и общительный, он правильно отвечал на вопросы, выполнял приказания, приветствовал приходящих, здоровался с идущими мимо. Утром он говорил: «Доброе утро», а вечером: «Добрый вечер», просил есть, когда был голоден. Каждого члена семьи называл по имени. Т. е. попугай этот «говорил» ассоциативно и с фонетической точки зрения его воспроизведение человеческой речи было безукоризненно. С этим попугаем регулярно занимались с 9 до 11 ч утра и с 10 до 11 ч вечера, но и днем иногда тоже. Однако нет никаких указаний на обучение с помощью определенной методики. А результаты достигнуты высокие. Они сопоставимы с результатами обучения жако Алекса Ирэн Пепперберг и обезьяны Уошо Гардперамп. Попугай этот иногда импровизировал и тогда его «речь» напоминала речь оратора, которую слышат издали и поэтому не понимают. Такое воспроизведение речи может быть характерным при обучении «говорению» в начальные периоды для разных видов попугаев. Брэм приводит перечень слов и фраз, произносимых этим одаренным попугаем, перечисление занимает целую страницу. Когда хозяин жако уходил из дома, то попугай кричал ему: «Храпи тя господь!», но если хозяин уходил не один, а с гостями, например, то попугай кричал уже соответственно: «Храпи вас господь!» Кроме прочего, попугай очень хорошо чувствовал обстановку, действовал сообразно обстоятельствам. Если он, например, проводил ночь в комнате хозяина, то никогда не будил его своими криками, а терпеливо ждал, когда тот проснется и тогда уже приветствовал его. Такое поведение известно и для других ручных птиц, воспринимающих, видимо, своего хозяина-человека как главенствующую доминантную особь. Когда попугай спал в комнате один, то, подобно другим птицам, начинал подавать голос с первыми лучами солнца. По утрам он начинал свистеть, петь, «говорить», он умел также высвистывать гаммы от начала до конца и обратно. Он прожил, правда, недолго, умер в 1854 г. Перед смертью он «говорил» очень печально: «Попка болен. Волен бедный попка». Брэм рассказывает еще об одном жако-полиглоте, который мог чисто «говорить» по-голландски, по-немецки и по-французски. Схватывал фразы, которым его специально не обучали, произносил их кстати, задавал вопросы и отвечал, требовал и благодарил, изменял слова в зависимости от времени, места и лица, к которому обращался. В присутствии чужих молчал, «говорил», когда они уходили или прятались.

Очень хорошим имитатором, особенно с точки зрения фонетического воспроизведения речи, является серый попугай Гоша, воспитанный известным московским орнитологом Р. Л. Беме. Он очень точно (в записи практически невозможно отличить) воспроизводит речь своего хозяина. Интересной особенностью его «говорения» является то, что он почти не произносит повествовательных предложений. Его словарь состоит из восклицаний и вопросов: Подожди! Ну, хватит! Перестань! Ира! Ириша! Эля! Привет! Брысь! Ну-ка, иди отсюда! Иди сюда! Спокойной ночи! Нельзя! Ну! Что такое, а? Что? Чего? Кто там?

Такие короткие высказывания лучше всего получаются у Гоши, хотя он и старается произносить и более длинные высказывания, из которых, правда, постороннему слушателю почти ничего непонятно. Хорошо получается у Гоши похвала в собственный адрес: «Гоша хороший!» Эта особенность «говорения» Гоши, видимо, связана с характером обучения, т. е. недостатком направленного обучения. Способная птица «на лету» хватает услышанное; чаще всего восклицания и вопросы, которые она воспроизводит, относятся не к ней, их она слышит из общения людей, из обращений хозяина к собаке. Все эти элементы человеческой речи имеют эмоциональную окраску и выразительную интонацию.

Гоша, кроме того, очень натурально имитирует кашель, смех, умеет свистеть. Одним из наиболее интересных «говорящих» жако обладает семья профессора московского университета Кригера. Это молодая птица в хорошем состоянии, с большим запасом заученных слов, фраз и песен, чисто исполняемых в различных ситуациях. Как правило, каждого входящего попугай встречает возгласом: «Ты кто такой? А я Жаконочка Кригер, хороший парень!» Затем следуют наборы фраз и слов в Зависимости от настроения птицы и ситуации. Эту же фразу попугай произнес перед сорокой, которую он «встретил» на яблоне, вылетев из окна загородного дома. Сорока некоторое время молчала, разглядывая неизвестную ей птицу, а затем в ответ стала издавать тревожные крики.

Среди песен, исполняемых этим попугаем, были «Зачем вы, девочки, красивых любите» и др. Остается добавить, что попугай свободно летал по комнате, часто присаживаясь на спинки стульев, шторы и иногда плечи и головы людей. Однако для постоянного местообитания ему была выделена ванная комната, где был устроен толстый насест.

Хорошими «говорунами» считаются также амазонские попугаи. По характеру это веселые, общительные птицы, но среди более старых встречаются мстительные и раздражительные. Очень любят хозяев и недоверчиво относятся к чужим. Способности к «говорению» оцениваются примерно 100 словами, некоторые свистят и поют. Кубинский амазон (их вывоз запрещен сейчас из Кубы) не очень хороший «говорун», нужно додумывать то, что он произнес. В ГДР и ЧССР научились разводить в неволе белоголового, или кубинского, амазона. У него белая передняя часть головы; красно-розовая глотка и щеки, перья с черной оторочкой, на животе красное пятно, а остальное оперение зеленое.

Кубинский амазон Чика, воспитанный в семье московского орнитолога E. Н. Курочкина, был привезен с Кубы в месячном возрасте, его выкармливали еще не-! которое время. По некоторым признакам уже во взрослом состоянии было предположительно установлено, что привезенный птенец — самка. Известно, что самки у крупных попугаев также «говорят», но не так много, как самцы, и не так активно обучаются, Чика начала насвистывать мелодии; первое слово, которое она произнесла, было «папа». С Чикой настойчиво занимались, но научить ее удалось лишь нескольким словам, да и их она произносит неясно, где-то между начальным и вторым уровнем воспроизведения; кроме того, слова сопровождаются резким и пронзительным скрежетом, в котором они как бы «тонут». Сейчас Чике 14 лет. Как только хозяева перестали заниматься с птицей, она стала забывать выученное и уже не запоминала новые слова. Вообще Чика самостоятельно новое не выучивала. Чика — птица ручная и не очень пугливая, привыкает быстро к гостям, ее можно «разговорить» в присутствии чужих. Но словарь у нее невелик: Чика, здравствуй, как дела? Папа, Чикушенька — хорошая птичка, Дай, шейку почешу! Чикуша. Наташа.

Есть сведения, однако, что оба партнера в паре могут «говорить». Так, у одного чешского любителя птиц самец и самка кубинского амазона зимой, т. е. в период отдыха от размножения, становились совершенно ручными и произносили: «Добрый день!», а также свои имена — Роберт и Пепина. В весенне-летнее время эта пара успешно выводила птенцов.

Желтолобые амазоны являются одним из наиболее способных к обучению видов после серого попугая, или жако. В семье Браиана Мартина (Великобритания) живет желтолобый амазон по кличке Базиль. Он попал в эту семью, когда ему было уже около 5 лет и он уже «говорил». Интересной особенностью поведения и этого попугая является полное отсутствие страха перед публикой. Базиль с детства привык к людям, к шуму голосов, его первыми обучающими были школьники, школьный учитель, первый хозяин Базиля брал его с собой на занятия. Видимо, благодаря этой своей особенности Базиль уже в течение трех лет — с 1985 по 1987 гг. — является победителем конкурса «говорящих» птиц, проводимого под эгидой ежегодной Национальной выставки клеточных и вольерных птиц в Великобритании. Большинство птиц привыкло общаться только со своими хозяевами и теряется в присутствии большого числа людей, поэтому даже очень хорошие «говоруны» не могут проявить себя по-настоящему. Базиль же, обладая небольшим запасом слов (всего около 20), в ответственный момент «выдает» все, что знает; чем больше слушателей, тем лучше и больше он имитирует. В его репертуар входят такие, например, слова и фразы, которые он произносит, естественно, на английском языке: «Доброе утро! Чья хорошая птичка? Хелло! Хелло, Базиль! Хорошая птичка!» Хозяин Базиля держит магазин по продаже птиц и ежедневно попугай общается с покупателями, особенно он любит «поговорить» с женщинами и детьми, к мужчинам относится более сдержанно. Кроме произнесения слов, Базиль имитирует самые разные звуки: звонок телефона, звуки трубы, лай собак, кваканье лягушки, кукареканье петуха. Он может даже имитировать шум при погружении подводной лодки, может подражать плачу ребенка.

Один амазонский попугай, описанный Брэмом, привезенный из Бразилии, молчал около полугода, а потом запел. Другой попугай очень точно передразнивал «говорящих» птиц. После смерти «говорящего» красноголового какаду он «говорил» его голосом: «Какаду, какаду, дружок, какаду» — и даже подражал его походке, подражал он также и «говорящему» молуккскому какаду, кричал: «Войдите!», если постучать, но не реагировал на стук о железо или наесть.

Дуров пишет о своем зеленом попугае (возможно, амазон?) Попочке: «По целым часам он болтает, говорит много слов… великолепно подражал голосу человека. Поет под звуки рояля, ощущает ритм мелодии, в такт делает движения всем своим телом и отдельно крыльями и хвостом. Чувствует мотив, никогда не фальшивит. Видно, что во время пения он испытывает наслаждение». Дуров заметил, что когда попугаи (Попочка и Жако) испытывают наслаждение, то зрачки у них сужаются.

Какаду тоже могут неплохо научиться имитировать человеческую речь. Очень интересными способностями обладал белый какаду Петруша, которого воспитали артисты Немшиловы. Он «говорит» около 100 слов, иногда воспроизводит выученное ситуативно, хотя направленного ситуативного обучения с ним, видимо, не проводили. Попугай, по словам своей хозяйки, чувствует ситуацию, очень привязан к своим хозяевам, его держат без привязи, хотя это рискованно, даже совершенно ручные птицы в один прекрасный день могут улететь.

Петруша очень быстро, прямо «на лету» может схватывать новые слова, но чаще это бывает что-то экзотическое для него, например, слова, произнесенные с акцептом. Однако такие слова Петруша надолго не запоминает. Подкрепление в обучении в виде повторения, видимо, необходимо как детям, так и птицам. Точный возраст Петруши установить не удалось, но примерно в пятидесятилетием возрасте он продолжал усваивать новые слова, да и обучение «говорению» началось, когда он уже давно не был птенцом. Мощным стимулом к воспроизведению выученного у Петруши является тяга к общению с людьми. Если гости делают вид, что уходят или действительно уходят, то общительная птица, не желая оставаться в одиночестве, начинает выдавать свой запас слов. Какаду считаются очень умными попугаями. По мнению А. Э. Брэма, именно к этому семейству попугаев больше всего подходит определение «пернатые обезьяны». Они подражают как звукам, так и движениям и позам других птиц. Один желтохохлый какаду, живший в австралийской семье, нежно относился к хозяину и его жене, но не любил чужих, лаял как собака, когда кто-нибудь стучался в дверь, кусал чужих, если мог добраться. А к хозяевам обращался по-английски: «Поцелуй попку! Хорошенький попка! Попку нужно поцеловать!» При этом он подражал звуку поцелуя. Ревновал жену хозяина к их маленькому сыну, даже кусал ее, когда она держала на руках малыша. Известные ему слова повторял всегда кстати. Когда люди сидели за столом, он «говорил»: «Мэри, дай попке пить!» Своим тоном он тоже умел показать свою любовь и нежность к хозяевам. Птица здесь до определенной степени меняла заученную интонацию, что можно также наблюдать у некоторых волнистых попугайчиков, которым свойственно при произнесении одних и тех же слов менять интонацию. Возможно, это связано с заучиванием слов в разных вариантах произношения, т. е. от разных членов семьи.

Хорошими «говорунами» являются, как уже было сказано, короткохвостые попугаи, это серый попугай, или жако, и почти все виды амазонских попугаев.

Неплохие «лингвистические» способности и у некоторых видов ар, например красный ара легко учится «говорить». На выставке птиц в 1879 г. был красный ара, принадлежащий Чарникову, попугай этот произносил около 100 слов (Russ, 1887). Сейчас у Натальи Юрьевны Дуровой живет принадлежащий к этому виду попугай Никуля, ему около 3 лет, он «говорит» немного по-испански, а сейчас уже научился произносить некоторые слова и фразы по-русски. Сине-желтый ара также хорошо и быстро учится, произносит слова и фразы, может научиться петь, свистеть, лаять, ворчать и плакать как ребенок. Среди ар считается наиболее способным видом.

Попугаи лори тоже известны как хорошие имитаторы человеческой речи. Дост (Dost, 1973) описывает горного лори, или лорикета (Trichoglossus haematodus mollucanus), который самостоятельно научился от амазонского попугая произносить целые фразы, он кричал собаке: «Рольф, сюда, аппорт!» Еще он говорил: «Ты где, лоре почесать головку; один, два, три, ура! ну поплачь; спой, войдите, адью, ты где, малыш?» Факт обучения птицы от другой «говорящей» птицы не единичен.

Д. Н. Кашкаров в книге «Современные успехи зоопсихологии» (1928), ссылаясь на зоопсихолога Лэшли, упоминает не умеющего «говорить» амазонского попугая, которого посадили в клетку с умеющим говорить попугаем, от которого он научился «говорить» быстрее, чем от экспериментатора. Он научился передавать 30 тонов скрипки, виолончели, пианино и голоса, имитировал говор, свист, вздох, кашель, чмоканье губами и т. д. Это свидетельствует о чутком слухе попугая. Можно утверждать, что он обладает еще и музыкальным слухом.

Брэм упоминает случай, когда ара выучил фразу от «говорящего» амазона, правда немного путал слова, меняя их местами.

Ниже мы приведем множество коротких очерков об обучении «говорению» волнистых попугайчиков, прилагаются словари попугайчиков-имитаторов. Все самцы, кроме попугайчика Груши (см. с. 119–149).

Интересно отметить тот факт, что все волнистые попугайчики, которых мы опишем ниже в коротких очерках, отличаются друг от друга. Нет двух совершенно похожих. Разница проявляется не только в результатах обучения, т. е. в объеме и способе воспроизведения заученного, но и в общих аспектах поведения, общения о человеком, степени прирученности и т. д. Каждый попугайчик своеобразен по своему нраву, способностям, отношению к людям, знакомым и незнакомым. При изучении «говорящих» птиц интересно проследить не только формирование «говорящей» особи, но и все оттенки поведения содержащейся в неволе птицы, становление приспособительных механизмов, обеспечивающих ее нормальную жизнь в неволе. Без этого условия невозможно приручение и обучение птицы. Птица, которая с трудом переносит условия неволи, никогда не «заговорит».

Мы уже упоминали о конкурсах «говорящих» птиц, которые регулярно проводятся в Великобритании. Английский любитель птиц Билл Кребб неоднократно выступал со своими питомцами на таких конкурсах, часто его птицы выходили победителями. Следует отметить, что здесь имеет место особая ситуация в «говорении» птиц — коллективное «говорение», нечто напоминающее диалог людей. Билл Кребб добивается ситуативного «говорения» у своих птиц. Дольше других птиц у него живет самка желтохохлого какаду (Kakatoe galerita) по кличке Коки, ей около 30 лет, 10 лет ее воспитывает Кребб. Ее словарь; Хелло, Хелло, Коки, Хелло, Коки мальчик, будь хорошим мальчиком сегодня, хорошенький мальчик, хороший мальчик, хорошенькая Поли, милая Поли, чашка чая. Она умеет петь, танцевать, когда у нее хорошее настроение, поднимает крылья. Когда она хочет чаю, то подает своему хозяину ложку, чтобы тот напоил ее. Если представится возможность, то она с удовольствием пообедает из одной тарелки с Креббом. Птица — совершенно ручная, ее оставляют одну в саду и она не улетает. Но с возрастом она «говорит» все меньше. По классу «говорящих» птиц она заняла в 1985 г. третье, а в 1986 г. — второе место.

Шестилетнего самца малого желтохохлого какаду (Kakatoe sulphurea) по кличке Берти Билл Кребб приобрел совсем недавно уже «говорящим». Постоянный словарь у него небольшой: Хелло, Хелло, мальчик, хороший мальчик, пока-пока, Хелло, Берт. Зато он очень точно имитирует лай собак, кряканье уток, смех. Недавно он научился еще «говорить»: «Хелло, Билл, все в порядке», имитировать крик индюшки. Ежедневно он копирует многое из того, что говорит его хозяин, но забывает на следующий день, начиная копировать новые слова. В 1987 г. он занял второе место по классу «говорения» на выставке.

Серый попугай (Psittacus erithacus) по кличке Джордж на выставках в течение двух лет (1986 и 1987 гг.) ничего не захотел «сказать», но по классу экстерьера занял соответственно 5-е и 6-е места. Джорджу 22 года, в течение двух лет мистер Кребб старательно его приручает. Джордж научился имитировать лай собак, мяуканье кошек, голоса диких птиц.

Самец мюллеровского амазона (Amazona farinoza) по кличке Скоби за два года научился «говорить»: Хелло, Чок чокс, что это, ха-ха-ха, хочу выйти. По экстерьеру и по «говорению» пятилетний Скоби три раза занимал призовые места на национальных выставках.

* * *

Способности к имитации человеческой речи и других антропогенных звуков у разных видов попугаев далеко не одинаковы. X. Дост в своей книге о попугаях (Dost, 1973) наряду с информацией по содержанию и разведению приводит сведения об имитационных способностях разных видов, вокализации и распространении. При этом автор использует литературные источники и собственный опыт общения с попугаями. Мы сообщаем здесь некоторые сведения, касающиеся потенциальных «говорящих» видов. Возможно, эта информация будет полезна любителям, собирающимся обзавестись «говорящим» попугаем. Однако следует заметить, что здесь, естественно, описаны только те виды, прецедент «говорения» которых был установлен. Нельзя полностью исключить из числа потенциальных «говорунов» виды, не указанные здесь.

Молуккский какаду (Kakatoe moluccensis). Среди какаду считается лучшим имитатором самых разных звуков. Очень точно насвистывает мелодии, но слова копирует с трудом. Это крупный попугай (от 395 до 434 мм) с резким голосом, видимо, поэтому он мало содержится любителями. При произнесении слов он не может воспроизвести голос человека с такой, например, точностью, как это делает серый попугай.

Распространение: Молуккские острова (южная часть).

Большой желгохохлый какаду (Kakatoe galerita). Этот вид какаду известен большинству любителей. Крупный какаду (450–500 мм), голос очень сильный, напоминает визг свиньи. Способности усвоения человеческой речи довольно средние. Молодые птицы могут научиться «говорить» несколько слов, но особи этого вида редко попадают к опытному любителю в нужном возрасте. Очень хорошо копируют мелодии и человеческий смех. Известно 8 рас.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс, Виктория, Тасмания).

Малый желтохохлый какаду (Kakatoe sulphurea). Этот вид (350 мм длиной) быстро приручается, становится доверчивым, ред, о кусается, чистоплотный, у него приятный голос, но способности к «говорению» не очень большие. Может научиться произносить несколько слов. Один представитель этого вида говорил по-немецки: «Хороший, хороший парень!», танцевал, делал книксен при прощании и кричал: «Бог с вами!» Этого какаду вообще удобно держать в квартире, он редко кричит, внимание к себе пытается привлечь не криком, а частыми поклонами головы. Кроме того, он редко болеет, и не требует больших забот по уходу.

Распространение: Индонезия (острова Сулавеси, Ява).

Розовый какаду (Kakatoe roseicapilla). Всем известная и очень распространенная комнатная и вольерная птица длиной 370 мм. Основной сигнал можно передать как «гек-гек-гек», сравнительно мало кричит. Кричат только птицы, за которыми плохо ухаживают. Способности удовлетворительные, но считается, что вряд ли могут произносить больше 1–2 фраз и более 6 слов. Быстро ручнеют даже пойманные в природе особи. Очень быстро привыкают к своим хозяевам, но также почти безболезненно могут привыкнуть затем к новым местам и новым людям, редко улетают от людей. 3 расы.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс, Виктория, вост. часть).

Гологлазый какаду (Kakatoe sanguinea). Известен любителям всего мира, ценится ими за свой добродушный нрав и способности к обучению. Длина птицы — 400 мм. Голос похож на совиный: «хуа-ху». Учится «говорить» легко, ясно произносит слова и фразы; может научиться воспроизводить их к месту, т. е. ситуативно. Привыкают к неволе быстро, считаются очень одаренными и приятными птицами. 4 расы.

Распространение: Северная Австралия, юг о-ва Новая Гвинея.

Какаду-инка (Kakatoe leadbeateri). Это самый красивый из всех какаду. В оперении удачно сочетаются три цвета: белый, красный и желтый. Длина 380–400 мм. Голос приятный, негромкий, но способности к «говорению» довольно слабые, может выучить несколько слов. Вообще трудно привыкают к человеку, нужно много терпения, чтобы их приручить. 4 расы.

Распространение: Австралия.

Капуциновый лори (Eos squamata). Этот вид считается в Европе довольно редким. В начале века их часто привозили в Европу парами. Длина 260 мм. Капуциновый лори — очень милая и живая птичка, любит общаться и играть, но не отличается большими способностями к «говорению»; из шести особей, которых содержал Русс (немецкий орнитолог конца XIX — начала XX в.), одна, по его словам, «довольно хорошо», а другая «немного болтала». Голос очень громкий и пронзительный. 5 рас.

Распространение: Молуккские острова.

Горный лори (Trichoglossus haematodus moluccanus). Эта раса одна из 22 известных рас вида Trichoglossus haematodus, описана впервые Буффоном в конце XVIII в. Известный английский ботаник сэр Джозеф Бэнкс, путешествовавший с 1768 по 1771 г. вместе со знаменитым Джеймсом Куком, привез представителя этой расы в Европу. Горный лори пользуется у любителей большой популярностью, но вначале только благодаря своему красивому оперению. Но вскоре, когда началось разведение в неволе и появилась возможность воспитать ручную птицу, открылись и способности этой расы к подражанию человеческой речи. Известей случай, когда представитель этого вида самостоятельно научился от «говорящего» амазона произносить несколько слов и фраз: Рольф, иди сюда. Фас. Аппорт. Ты где, Лори? Лора, почеши головку! Один, два, три, ура! Ну, поплачь; ну, спой; войдите, пока, малыш, ты где. Эта раса также имитирует сигнализацию других видов птиц, свисты, разные мелодии т. д. Но у дикой птицы голос резкий, то хриплый, то свистящий.

Распространение: запад о-ва Новая Гвинея, Восточная Австралия, Молуккские острова, о-в Новая Каледония.

Украшенный лори (Trichoglossus ornatus). Сейчас этот вид часто ввозится в Европу, любителям нравится этот вид, они стараются его приобрести. Голос украшенного лори не такой неприятный, как у горного, но способности к «говорению» небольшие. Взятые из гнезда птенцы или совсем молодые особи могут научиться произносить несколько слов.

Распространение: Индонезия (о-ва Сулавеси и соседние).

Дамский лори (Domicella lory). Этот вид редко ввозится в Европу, лишь иногда бывает в продаже, является мечтой многих любителей птиц. У диких особей свистящий голос, довольно резкий, но они очень быстро приручаются и даже взрослая особь может неплохо научиться «говорить» слова и короткие предложения очень своеобразным низким и чуть хрипловатым голосом. Один пойманный на воле лори уже через 14 дней стал ручным и самостоятельно почти без всякого стимула извне научился «Говорить». Особенно часто он болтал под вечер, Смеялся как человек, насвистывал флейтой и копировал дрозда Шама.

Распространение: Индонезия, о-в Новая Гвинея.

Желтоспинный лори (Domicella garrula). В 1605 г. Каролюс Клузиус рассказал об этом виде лори, а у себя на родине этот вид приручали еще несколько столетий назад. Сигнализация состоит из резких и пронзительных позывов, постоянно повторяющихся, которые очень раздражают. Способности к «говорению» очень варьируют от особи к особи. Одна особь «говорила» глубоким басом: Войди Лора, Лорочка, моя красавица Лора; Элла, Розелла; ну, это что? Что случилось? Эмма, конечно, Элла, войди. Этот вид успешно копирует и другие звуки, производимые человеком, например чиханье и сморканье.

Распространение: о-в Тасмания.

Волнистый попугайчик (Melopsittacus undulatus). Способности волнистого попугайчика к имитации человеческой речи нам уже известны.

Бледноголовая розелла (Platycevcus adscitus). Этот вид уже давно и успешно содержится и разводится в неволе. Призывной сигнал этого вида довольно громкий, двух- или трехсложный, он похож на «тэ-тлю», «тэ-тэ-тлю». Кроме того, оба пола издают кряхтящее, немного металлическое щебетание — это контактный сигнал. В целом сигналы этого вида резче и пронзительнее, чем у других розелл. Молодые розеллы становятся совсем ручными и при старательных занятиях с ними можно добиться, что они будут «выговаривать» отдельные слова и насвистывать мелодии. 3 расы.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс).

Желтощекая розелла (Platycercus icterotis). Этот вид очень подходит для содержания в неволе, даже новичок легко справится с уходом за этим попугаем. Сейчас этот вид очень популярен у любителей. Голос у этой розеллы негромкий, позывы приятные, мелодичные, флейтовые. Контактный сигнал — тихое, двусложное «чинк-чинк». Молодые птицы становятся очень ручными, выучивают отдельные слова и насвистывают мелодии. Характер у этих птиц спокойный, они быстро привыкают к человеку.

Распространение: Юго-Западная Австралия.

Розелла (Platycercus eximius). В 1862 г. розеллы были завезены в лондонский зоопарк. Очень распространенный у любителей вид. Призывной позыв у розеллы «тют-тют-тюттют». Самец, будучи в хорошем настроении, Тихо про себя щебечет. Но даже предупреждающий крик у обоих полов не навязчив, он хоть и громкий, но неприятный. Молодые самцы становятся ручными и могут научиться произносить отдельные слова и насвистывать мелодии, но для этого их очень рано нужно взять от родителей и много с ними заниматься. 3 расы.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс, Виктория, Тасмания).

Красная розелла (Platycercus. elegant). Этот вид появился в Европе примерно в то же время, что и предыдущий. В 1914 г. британский герцог фон Бедфорд выпустил в своем парке пару красных розелл, которые загнездились в дупле дерева и успешно вывели птенцов. Голос у этого вида приятный и мелодичный, похожий на звуки флейты. У самцов вообще богатый репертуар. Некоторые особи настолько хорошо поют, что их пение можно сопоставить с пением дроздов. Способности к имитации речи очень ограниченные, но, возможно, причина в том, что дрессировкой и обучением представителей этого вида почти не занимались.

Распространение: Восточная и Южная Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс, Виктория, о-в Кенгуру; ввезены на о-в Норфолк).

Корелла, или нимфа (Nymphicus hollandicas). После волнистого попугайчика этот вид наиболее часто содержится в неволе. Призывной сигнал самца «квил-квил» из-за своего однообразия становится иногда непереносимым. Молодые птицы становятся совершенно ручными. У нас в стране любители мало занимаются обучением корелл «говорению». Ниже мы приводим очерк о «говорящем» корелле. Молодые ручные особи могут произносить отдельные слова тоненьким детским голоском и насвистывать мелодии. Если им предоставить такую возможность, то они могут выучивать фрагменты песен других видов. Некоторые любители считают кореллу лучшим имитатором из всех длиннохвостых попугаев. Упоминают даже об одном самце, который декламировал очень длинное стихотворение. Самцы лучше подходят для обучения «разговору».

Распространение: Австралия.

Королевский попугай (Alisterus scapularis). Это один из самых красивых австралийских крупных длиннохвостых попугаев. Уже в 1858 г. их завезли в лондонский зоопарк. Голос сильный и довольно мощный, но не неприятный. Но способности к «говорению» нельзя назвать выдающимися, могут научиться произносить отдельные слова. Но среди них встречаются и очень одаренные особи. Содержать этот вид трудно, так как это птица длиной 400 мм и требует просторной вольеры, правда, приобрести птицу этого вида еще труднее.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс, Виктория).

Краснокрылый попугай (Aprosmictus erythropteras).

Сейчас этот вид содержится во многих странах Европы. Вокализация довольно скудная, в вольере птицы очень молчаливы, в полете подают громкий пронзительный сигнал. Способности к «говорению» ограниченные.2 расы.

Распространение: Австралия (штаты Квинсленд, Новый Южный Уэльс).

Попугай Александры (Polytelis alexandrae). Этот вид был открыт в 1861–1862 гг., затем в течение 30 лет его практически не наблюдали на его родине в Австралии; считалось даже, что вид вымер; однако вскоре снова обнаружили и привезли в Европу. Вид довольно молчаливый. Во время гнездования чаще можно слышать громкие звуки, похожие на кряканье уток. Способности к «говорению» небольшие, птенцы могут научиться «выговаривать» одно-два слова, могут также насвистывать фрагменты мелодий.

Распространение: Центральная и Западная Австралия.

Попугай Баррабанда (Polytelis swainsonii). Этот вид хорошо известен любителям и любим ими. В немецком, английском и русском языках этот попугай получил свое название в честь французского художника Баррабанда. Впервые в 1900 г. в Англии получено потомство, и с этого времени его стали часто держать и разводить в неволе и не в последнюю очередь за его имитаторские способности. Кроме того, это спокойные, недрачливые птицы. Голос у них резкий и громкий: «крээ-крээ» и «глэк! глэк! глэк!» Учатся «говорить» и насвистывать мелодии особенно выращенные в неволе особи.

Распространение: Австралия (штаты Новый Южный Уэльс, Виктория).

Большой кольчатый попугай (Psittacala eupatria). Род кольчатых попугаев раньше других стал известен в Европе. Мы уже упоминали об истории ввоза в Европу этих попугаев. Исторически их держали для обучения «разговору». Это умные, хорошо обучающиеся птицы, они быстро ручнеют и привыкают к человеку и могут быть очень забавными. На родине их часто берут из гнезда, дрессируют и продают на рынке. Именно такие птицы и попадают в Европу, они могут превратиться в хороших «говорунов», если с ними регулярно заниматься. Их голос, когда они произносят слова, очень похож на человеческий, в нем уже нет ничего резкого от природного. Они даже в зависимости от настроения могут менять тембр, иногда в их голосе звучит какая-то неповторимая нежность и грусть, что очень трогает или, наоборот, кажется забавным, если птица сразу же после этого начинает смеяться или насвистывать мелодии. 6 рас.

Распространение: Андаманские острова, о-в Шри-Ланка.

Кольчатый, или ожереловый, попугай (Psittacula Krameri). Этот попугай тоже был известен еще в античное время, древние римляне умели ценить этих птиц. Европейские князья и высшая духовная знать держали много попугаев и наверняка среди них были кольчатые. Это единственный вид, который встречается и в Азии и в Африке. Вначале большинство их поступало из Азии, потом — из Африки. Этот вид попугая быстро «завоевал» всю Европу благодаря своему приятному нраву, способности к «говорению» и сравнительно легкой разводимости. Природная сигнализация очень резкая, громкая и неприятная, но что касается обучения «говорению», то это очень одаренные птицы, могут выучить до 100 слов на разных языках и, что особенно ценно, эти попугаи умеют применять их с удивительной сообразительностью. Взятые из гнезда птенцы становятся очень ручными и учатся с удовольствием. Но даже очень «умные» и «говорящие» птицы с трудом отучаются от своих резких природных сигналов. Как молодые, так и взрослые птицы, пойманные на воле, очень долго остаются дикими и практически не годятся для обучения и дрессировки. Но держать «говорящую» птицу этого вида в комнате тоже не очень легко, только люди с крепкими нервами могут выдержать душераздирающие крики, которые «говоруны» все-таки продолжают издавать.

Распространение: Индия, Бирма, Сянган (Гонконг).

Розовогрудый попугай (Psittacula alexandri). Это импульсивные, робкие и трудно приручаемые птицы, которые мало подходят для любительского содержания и разведения. В продаже иногда появляются особи этого вида, но молодые и уже прирученные. Сейчас спрос на этих попугаев уменьшился в результате распространения содержания австралийских длиннохвостых попугаев. Голос у них резкий и пронзительный. Молодые птицы, в отличие от взрослых, быстро приручаются. На их родине представителей этого вида часто держат для обучения «говорению». Некоторые орнитологи-любители считают их самыми милыми, способными и разговорчивыми попугаями необыкновенной приручаемости. Есть сведения, что представители этого вида легко обучаются «разговору», совсем отвыкают от своей резкой природной сигнализации, берут корм изо рта.

Распространение; Индонезия (о-ва Ява, Бали, Калимантан), предгорья Гималай, Китай (пров. Юньнань, о-в Хайнань), Вьетнам.

Китайский попугай (Psittaoula derbyna). В 1924 г. на выставке в Лондоне представитель этого вида был премирован в качестве самой редкой птицы. И сейчас это довольно редкая птица. Голос у нее чрезвычайно громкий и неприятный. Но некоторые особи, даже из тех, что пойманы в природе, становятся ручными и учатся произносить слова.

Распространение: Китай (пров. Юньнань, юго-восточный Тибет).

Сливоголовый попугай (Psittacula cyanocephala). Этот вид известен с 1782 г., в течение довольно длительного времени был очень редким. Из всех благородных длиннохвостых попугаев этот вид считается самым приятным и милым питомцем. Сейчас очень ценится у любителей. Сливоголовые попугаи не кричат, сигнализация у них приятная, есть, правда, громкий сигнал «ринк-ринк», самец тихо напевает про себя, затем начинает издавать трехсложный сигнал: «тритратри», он повторяет его от 3 до 6 раз. Когда самец кормит самку, то произносит тихое «цит». Птенцы как бы жужжат как пчелы в улье. Они гораздо лучше поддаются дрессировке и обучению, могут научиться произносить несколько слов и насвистывать мелодии.

Распространение: Южная Индия, о-в Шри-Ланка, Западный Пакистан, Непал.

Неразлучники (Agapornis). Виды, принадлежащие к этому роду, в целом плохие «говоруны», хотя большинство из них, взятые молодыми, хорошо приручаются, даже лучше, чем волнистые попугайчики, но не склонны к имитации. Известно, однако, несколько «говорящих» неразлучников. Agapornis personaia lilianae, выращенный в неволе, произносил целую фразу: «Ну иди, где же ты!» Гибрид A. personata и A. personaia nigrigonsis произносил свое имя: «Петер», самка A. personaia nigrigensis говорила: «Поди сюда». Их способности ни в какое сравнение не идут со способностями к «говорению» волнистых попугайчиков.

Серый попугай, или жако (Psiitacus erithacus). Это один из самых лучших «говорунов» среди попугаев. Он известен с XVI в. Долгое время его жизнь в неволе была известна гораздо больше, чем биология на воле. О способностях этой птицы к имитации человеческой речи ходят легенды и в действительности этот вид считается наиболее способным к обучению из всех птиц, когда-либо содержащихся в неволе. В данной книге мы неоднократно рассказывали об этой очень одаренной птице. Раньше в Европу привозили тысячи этих птиц, много их можно было встретить в портовых городах, где их продавали матросы, вернувшиеся из дальних плаваний. У этого вида, так же как и у других, лучшими учениками являются молодые птицы. Природная сигнализация у этих птиц неприятная, резкая, напоминающая нечто среднее между визгом поросенка и мычаньем коровы.

В орнитологической литературе можно найти массу сведений об одаренных «говорунах» жако. Представители вида произносят до 60–70 фраз, поют песни, насвистывают мелодии, имитируют самые разные голоса животных. Но самое ценное у них, как мы уже знаем, это способность к ситуативному и ассоциативному «говорению». Птицы, пойманные на воле во взрослом состоянии, очень шумливы и пугливы, они с трудом поддаются приручению. Только что прибывшие птицы очень восприимчивы к болезням, им нужен заботливый уход и время на привыкание и акклиматизацию. Раньше, когда транспортировка птиц из Африки в Европу на кораблях занимала очень много времени, птицы прибывали в плачевном состоянии. Из больших партий в несколько сотен птиц выживало только несколько особей. Во время поездок птицам по нескольку недель не давали питьевой воды и они, страдая от жажды, пытались утолить ее собственными испражнениями. Когда попугаи прибывали на берег, то тяжело заболевали, особенно после того, как получали питьевую воду, их уже нельзя было спасти, причиной было тяжелое заражение крови. Сейчас это уже в прошлом. Теперь птицы прибывают в Европу в относительно нормальном состоянии, но это полудикие птицы, требующие много времени и терпения на приручение. Держать их нужно в жилых комнатах, чтобы они могли общаться с окружающими людьми, и поодиночке. Привыкнув к новым условиям, жако начинают внимательно прислушиваться к речи людей, особенно к тем словам и выражениям, которые обращены непосредственно к нему, и постепенно отвыкают от своего резкого природного сигнала. Молодые обучаются «говорить» даже без особых тренировок с обучающим. Это очень ранимые птицы, которые долго помнят грубое обращение с ними, могут даже вообще никогда не простить обидчику.

Распространение: Западная Африка (о-ва Гвинейского залива, Гвинея, Сьерра-Леоне, Либерия, Кот-Дивуар).

Сенегальский попугай (Poicephalus senegalus). Очень давно известен, с XV в. Сейчас довольно часто ввозится в Европу, на международном птичьем рынке продается относительно недорого. Голос резкий, громкий. При испуге испускает своеобразный треск. Долгое время эти птицы считались не способными к имитации, но впоследствии оказались хорошими «говорунами» и имитаторами, которые без особого труда со стороны хозяина выучивали короткие фразы, мелодии и птичьи свисты. По взрослые птицы, пойманные на воле, почти не приручаются, очень пугливы, при появлении человека прячутся в гнездовых ящиках, ночью спят в них, чаете даже умирают от разрыва сердца при испуге. Но молодые птицы приручаются быстро и легко контактируют с людьми. 3 расы.

Распространение: Западная Африка (Сенегал. Гвинея).

Кубинский амазон (Amazona leacocephala). Есть преобладающее мнение, что представители этого вида очень милые птицы. Благодаря этому обстоятельству кубинского амазона часто привозят в Европу, он любим и популярен у любителей. Сейчас другие амазоны и серый попугай несколько потеснили этот вид, но сообразительность и способности к «говорению» обеспечивают и сейчас этому виду много друзей. Голос у этого амазона громкий и пронзительный, шум от нескольких птиц почти невыносим. Но ручные птицы довольно спокойные, они редко кричат. В прошлом многие авторы завышали способности этого вида к «говорению». Их даже считали такими же выдающимися «говорунами», как жако. На самом деле этот вид даже несколько уступает по своим имитаторским возможностям другим амазонам. 5 рас.

Распространение: Вест-Индия.

Желтокрылый амазон (Amazona barbadensis). Раньше это был самый обычный попугай на птичьих рынках Европы. Сейчас это редкая птица, на нее большой спрос у любителей. Отмечается очень большое различие в способностях среди особей этого вида. Есть очень способные, есть «середнячки». 2 расы.

Распространение: Венесуэла и прилегающие острова.

Синелобый амазон (Amazona aestiva). На птичьих рынках Европы этот попугай появляется, пожалуй, чаще других амазонов, он считается хорошим «говоруном». Голос очень резкий, но ручные птицы постепенно отучаются громко кричать. Как правило, очень способные особи, иногда их можно сравнить с жако. Но у этого вида не такой, как у жако, «человеческий» голос, он более «попугайский», напоминает голос человека с заезженной граммофонной пластинки. Многие особи удивляют произнесением слов и фраз без особой стимуляции. Они умеют применять их со смыслом и к месту. У представителей этого вида очень хорошая память. Один синелобый амазон знал 40 выражений, насвистывал и пел б песен; эти попугаи могут имитировать голоса разных животных, плач и смех, а также свист, которым хозяин подзывал собаку. Это живые и подвижные птицы, всегда готовые пошутить и поиграть. При серьезных заболеваниях многие попугаи, и этот вид не исключение, забывают выученное, а забытое у них очень трудно восстановить. Но и выученное у этого вида запоминается, что называется, «намертво», их почти не удается отучить от ругательств, неприличных слов и неприятных звуков, таких, например, как сморканье, отхаркивание и т. д. 2 расы.

Распространение: Боливия, Бразилия (штат Мату Гросу), Парагвай, Аргентина (пров. Тукуман, Кордова, Буэнос-Айрес).

Амазонский попугай, или Венесуэльский амазон (Amazona amazonlca). На родине этот вид часто держат с целью обучения «разговору». Но в Европе он менее популярен, чем синелобый. У него невыносимо резкий крик, даже ручные и «говорящие» представители этого вида сильно кричат. На родине этот вид называется Курика по своему природному сигналу. Амазонский попугай не такой хороший «говорун», как синелобый, но может быстро выучивать слова, имеет довольно четкое произношение. Но из-за резкого и неприятного крика его очень трудно держать в комнате. 3 расы.

Распространение: Колумбия, Венесуэла, Южная Бразилия, Северо-Восточный Перу, Аргентина (Парана).

Зеленый тирика (Brotogeris tirica). Этот вид давно известен в Европе, но до 1873 г. редко появлялся на птичьем рынке, но и сейчас не часто можно увидеть птицу в продаже. Любители не очень любят держать этот вид из-за его чрезвычайно резкого крика. Однако представители этого вида очень быстро приручаются — они хорошо понимают своего хозяина, отличают его от других людей, идут на зов, как собаки, усаживаются на руку, но, как и большинство длиннохвостых попугаев, не позволяют себя трогать. В комнате умело летают. У себя на родине этот вид активно обучают «говорению», молодые хорошо обучаются. Попугаи успешно разводятся в неволе, поэтому есть больше возможностей получить выкормыша для обучения «говорению».

Распространение: Восточная и Южная Бразилия.

Канареечный попугай (Brotogeris versicolorus). Этот вид довольно редкое явление у любителей. Они — страшные крикуны, видимо, поэтому их не очень часто держат. Сейчас их почти не ввозят в Европу. Кричат громко и часто. «Говорение» у разных особей очень разное по качеству. Некоторые могут произнести одно-два слова и приручаются настолько, что почти не кричат, но есть и другие, плохо приручаемые виды. 3 расы.

Распространение: Боливия (Пуэрто-Рико), Бразилия (штаты Мату Гросу, Гояс, Сан-Паулу), Парагвай, Аргентина, Юго-Восточная Колумбия, Центральный Перу.

Краснокрылый тирика (Brotogeris pyrhopterus). Вначале это очень пугливые и дикие птицы, но приручаются быстро, уже через несколько дней сопровождают хозяина, сидя у него на плече. По сведениям многих любителей птиц, даже взрослые особи могут научиться довольно хорошо «говорить». Они это делают самостоятельно, даже без особой стимуляции извне. «Говорят» они ясным и понятным голосом. Поют куплеты из песен, свистят, имитируют смех и плач человека, звуки животных, шумы. Ведут себя очень прилично, кланяются, сопровождают свои слова комическими движениями.

Распространение: запад Южной Америки.

Тови (Brotogeris jugalaris). Известен с 1760 г., ввозится чаще парами. У себя на родине их много ловят и продают, но часто неправильно кормят и неправильно обращаются (обрезают крылья), поэтому многие погибают или доходят до европейских любителей в плачевном состоянии. Голос резкий и пронзительный. Отдельные особи могут выучить одно-два слова. Один попугай этого вида начал с тихой имитации петушиного крика «кукареку», затем последовало слово «папа» — и то, и другое он произносил тоненьким потешным голоском. 4 расы.

Распространение: Юго-Западная Мексика, побережье Колумбии и Венесуэлы.

Калига (Myiopsitta rnonachas). Это очень известный попугай. Еще в XVIII в. этого попугая у него на родине держали в клетках и разводили. Но сейчас в качестве комнатной птицы не очень распространен, так как если он не приручен, то очень громко и неприятно кричит. О «говорящих» попугаях этого вида много писалось. В большинстве случаев своими способностями поражают молодые птицы с еще темными глазами. Одна взрослая и вначале довольно кусачая птица научилась произносить по-французски и по-итальянски несколько слов и предложений, кашляла, смеялась, имитировала другие звуки. Ее «говорение» сравнивали с «говорением» жако, однако она так и не отвыкла от своего дикого крика. 4 расы.

Распространение: Аргентина (Кордова, Санта-Фе, Энтре-Риос, Буэнос-Айрес), Уругвай.

Коричневоухий коньюр (Pyrrhura frontalis). Довольно редкий попугай. Голос пронзительный и громкий, но ручные птицы кричат меньше. Способности к «говорению» умеренные, отдельные особи могут произнести небольшое количество слов. Выкормленные человеком особи могут без особого труда научиться «говорить» несколько слов.

3 расы.

Распространение: Юго-Восточная Бразилия, Уругвай, Парагвай, Аргентина.

Кубинский аратинга (Aratinga euops). Уже давно известен, но не часто ввозится в Европу. Голос у него в полете резкий, в неволе спокойная вокализация — тихое щебетание. Известно некоторое количество «говорящих» особей. Без труда выучивают слова и короткие фразы, могут изображать звук поцелуя, притворяться мертвыми и проделывать другие трюки.

Распространение: Куба.

Красноголовый аратинга (Aratinga erythrogenys). У этого вида скрежещущий голос, позыв двусложный. Это у птиц, содержащихся в неволе. Есть «говорящие» особи. Попугай этого вида, живущий в одном из орнитологических кружков Ленинграда и воспитанный Г. М. Беркан, произносит 49 слов, например: «Алё, кто говорит? Рика». Изображает мелодичный звонок телефона.

Распространение: Западный Эквадор и Северо-Западный Перу.

Красный ара (Ara тасао). Известный попугай. Хорошо воспитанные птицы не кричат. В основном их выкармливают искусственно, они очень рано привыкают к человеку и в дальнейшем годны для последующей дрессировки. Способности к «говорению» очень индивидуальны от особи к особи. Некоторые особи очень хорошо обучаются. Еще в 1879 г. на выставке птиц демонстрировался красный ара, который очень хорошо «говорил» около 100 слов.

Распространение: Мексика, Восточный Перу, Боливия, Бразилия, Колумбия.

Солдатский ара (Ara militaris). Известен еще с 1609 г. Но ввозится в Европу не так часто, как красный ара. Голос у него громкий и пронзительный. Способность к «говорению» оценивается по-разному. Большинство развиваются в хороших «говорунов», особенно молодые птицы. Одна особь тут же повторяла услышанное, звала всех детей в доме по именам, была очень терпелива, послушна, преданна, чем отличалась от других ар.

4 расы.

Распространение: Западная Колумбия, Мексика, Северо-Западная Венесуэла, Эквадор, Северный Перу, Боливия.

Сине-желтый ара (Ara arauana). Один из самых красивых попугаев. Индейцы с древних времен приручали этого попугая, в индейских деревнях он жил на свободе, как собака. Их очень часто держат в неволе, так как это терпеливые, быстро приручающиеся птицы, легко и хорошо обучаются «говорить». Однако из-за резкого крика не все особи подходят для содержания в комнате. Но ручные птицы учатся быстро и легко, произносят слова и фразы, поют, свистят, лают, ворчат, плачут и смеются как дети. Очень быстро схватывают, особенно молодые особи, постоянно пополняют свой запас слов, превосходят других ар по своим способностям к имитации.

Распространение: Восточная Панама, Восточный Перу, Боливия, Северный Парагвай, Бразилия (штаты Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро), Венесуэла (южнее р. Ориноко).

Далее мы подробно расскажем о некоторых экземплярах попугаев, обладающих выдающимися способностями к «говорению».

Волнистый попугайчик Франтик (зеленый) (хозяйка — А. В. Трубачева, г. Ворошиловград). Купили на Птичьем рынке в 1982 г. Хозяйка общалась с ним, но направленных занятий не было. Она комментировала свои действия, когда возилась на кухне, обращалась к собаке Бошке в присутствии Франтика, обсуждала свои бытовые вопросы с тем и с другим. Воспитанием и обучением попугайчика занималась только А. В. Трубачева, он слышал только ее голос, хотя позднее много знакомых приходило, чтобы послушать талантливого «говоруна». Птица оказалась очень способной к диалоговому воспроизведению речи. Диалоги Франтика наиболее разнообразны и вариативны по сравнению с другими «говорящими» волнистыми попугайчиками. Его способности могут быть сопоставимы со способностями к «говорению» лучших имитаторов человеческой речи — серых африканских попугаев. До года Франтик знал уже около 300 слов, а после года А. В. Трубачева уже могла с ним общаться почти как с равным. Его диалогизирование сопровождается соответствующими поведенческими реакциями. Он отвечает на вопросы: «Как тебя звать?» — «Франтик Трубачев командир» (или «Франтик Трубачев, чудо в перьях»). «В чем дело?» — «В шляпушке». «Ты чего пришел ко мне?» — «Пришел приставать». Однако это наименее вариативные диалоги. Франтик выполняет более сложные; разговорно-поведенческие акты.

Вот такой диалог: А. В. Трубачева — «Что ты хочешь?» Франтик (Ф.) — «Сказку»

А. В. — «Какую»

Ф. — «Сказку „Курочка Рябушка“»

(или «Кошка Мурочка» или «Муха-Муха-Цокотуха»). В зависимости от реакции хозяйки варьирует и поведение попугайчика. Если она согласна рассказать сказку, то Франтик прыгает на ее руку, прижимается к губам клювом и может слушать очень долго, попискивая от удовольствия. Если хозяйка замолкает, то он толкает ее в губы. Этот элемент поведения часто наблюдается при обучении волнистых попугайчиков. Если Анна Васильевна не хочет рассказывать, то Франтик пытается приказывать: «Тебе ясно?! Хочу сказку!». А. В. — «Какую?». Франтик снова называет одну из трех знакомых ему сказок. Если хозяйка и на этот раз отказывается рассказать сказку, то попугайчик отходит, наклоняет голову и, точно копируя обиженный тон, говорит: «Скучно, страшно скучно». На вопрос хозяйки «А что ты хочешь?» снова отвечает, что хочет сказку. Здесь поведение попугайчика напоминает поведение ребенка.

У Франтика есть своеобразная как бы непрямая форма общения с хозяйкой. Если ему что-то нужно, то он просит: «Скажи пожалуйста: А что ты хочешь?» А. В. — «А что ты хочешь?» На это попугайчик говорит свое желание. Есть вариант этого диалога — Франтик несколько раз повторяет: «А что маленький, что ты хочешь?», пока не добьется, что Анна Васильевна не повторит за ним этот вопрос. И тогда он скажет, что именно он хочет.

Вот еще несколько обычных диалогов Анны Васильевны с Франтиком, которые обычно происходят на кухне:

Ф. — «Ба-буш-ка!»

А. В. — «Что, внучек!»

Ф. — «Хочу хлебушка!»

А. В. — «Постой, некогда»

Франтик замолкает, а хозяйка занимается своими долами, но попугайчик не успокаивается;

Ф. — «Я спрашиваю!»

А. В. — «Что ты спрашиваешь?»

Ф. — «Хлебушка»

А. В. — «Сейчас дам»

И снова занимается делами.

Ф. — «Мам, слышишь?»

А. В. — «Что такое?»

Ф. — «Хочу хлебушка!»

А. В. — «Да ну тебя!»

Снова пауза.

Ф. — «Бабушка, золотушечка, хочу хлебушка!»

А. В. — «Я тебе положила, кушай!»

Попугайчик очень четко ведет свою партию. Франтик часто напоминает своей хозяйке о том, что пора сварить ему кашу:

Ф. — «Ма-мочк-ка!»

А. В. — «Что, сыночек?»

Ф. — «Свари кашку!»

А. В. — «Сейчас сварю»

Франтик с удовольствием ест кашу из риса и пшена. Не забывает он угостить и свою хозяйку:

Ф. — «Ду-шеч-ка!»

А. В. — «Что, маленький?»

Ф. — «Ты хочешь, хочешь яблочка?»

А. В. — «Нет, не хочу!»

Ф. — «А рулет хочешь?»

А. В. — «Рулета нет»

Ф. — «Еще блинчик хочешь?»

Предлагает он массу всяких съедобных вещей. Благодаря своей способности к экспресс-имитации, он быстро запоминает названия предметов, но не всегда употребляет их ситуативно. Итак, он предлагает: шпроты, творожок, семечку, шматок сала, окрошечку, арбузик, другие овощи и фрукты. Когда хозяйка начинает разговор со своим попугайчиком, то не всегда знает, что на этот раз ответит птица. Вот, например, такие диалоги:

А. В. — «Моя сыночка, я так кушать хочу!»

Ф. — «Я сейчас принесу!»

А. В. — «А что ты принесешь?»

Ф. — «Чесночок»

Или:

А. В. — «Ты моя лапонька, ты моя цыпка золотая!»

Ф. — «Все мелешь и мелешь языком своим».

Если Анна Васильевна выходит из комнаты, то Франтик может спросить: «Пошла?» А. В. — «Пошла». Ф. — «Ну и катись».

Анна Васильевна не помнит, чтобы она употребляла когда-либо в разговоре с птицей слово «катись», и предполагает, что слово это подхвачено попугайчиком из сказки «Колобок».

Франтик очень не любит, когда кто-либо в его присутствии повышает голос: «Кричишь, кричишь. Голова болит, а ты кричишь! Ну, чего ты кричишь?». Вот он просит:; «Пойдем картошечку!» Садится на руку хозяйке: «Пойдем скорренько!» Приходят на кухню: «Я хочу картошечку». Анна Васильевна начинает есть кашу, но Франтик не умолкает: «Поджарь, пожалуйста, картошечку!» Его хозяйка говорит повышенным тоном: «Да что тебе далась та картошечка?!» Франтик на это отвечает: «Я люблю тебя, а ты кричишь!»

К Анне Васильевне пришли две приятельницы. Одна из них разговаривает громко, жестикулирует. Франтик ушел от шума в клетку, посидел там и говорит: «Кричишь, кричишь и кричишь!» Все рассмеялись, но затем успокоились. Вскоре женщина забылась и снова заговорила громко. «Опять кричишь?!» — сказал Франтик.

По телевидению идет передача «В мире животных», показывают гнездо беркута. Франтик слышит призывной сигнал птенца: «Пип-пип» и повторяет «пип-пип». Так несколько раз, потом, видно, попугайчику это надоедает и он говорит: «Кричишь, кричишь, ай-яй-яй!»

В высказываниях Франтика практически всегда есть связь с ситуацией, но иногда он фантазирует:

А. В. — «Тетя Паша придет»

Ф. — (возмущенно) «Где это тетя Пашка и Миша Боярский?! Ну сколько можно терпеть?!»

Анна Васильевна чистит газовую плиту, вздыхает, тяжело дышит.

Ф. — «И чего ты мучишься?»

А. В. — «Да кто за меня это сделает?»

Ф. — «Ты моя золотая!»

Или еще ситуация:

Ф. — «Ма-моч-ка, свари кашку!»

А. В. — «Сейчас сварю».

Ф. — «А Бошко мясо!»

А. В. — «Какие вы умные! Я тоже кушать хочу»

Ф. (изображает звук, который получается, когда с проса сдувают шелуху) — «Кушай просо».

Собачонку Бошку хозяйка называет баламутом, а Франтика потеряшкой (т. е. «потерял перышко»). Франтик комбинирует: «Бала-бошка-мут, балабошкамутик, братик хорошенький, мальчик-потеряшка такой».

Вечером, когда попугайчик начинает хотеть спать, он обязательно говорит: «Я хочу спать! Пойдем с тобой спать». И только после этого входит в клетку. Клетку Анна Васильевна ставит в темную комнату до утра. Но однажды ей пришлось уже поздно вечером включить в этой комнате свет. Тут же раздался голос Франтика: «Я спать хочу!» Утром, когда клетку вносят в светлую комнату, Франтик кричит: «Летать, летать хочу!»

И еще один пример ситуативного употребления словесных выражений: Ф. — «Мам, слышишь?»

А. В. — «Что такое?»

Ф. — «Я сейчас приду!»

А. В. — «Иди, я жду».

И действительно, Франтик прилетает.

В случае с Франтиком не приходится говорить о каких-то специфических ключевых раздражителях, вызывающих «говорение». Его «говорение» — это реакция на бытовые ситуации или на его физиологические потребности. Оценить общий запас слов также не просто (в среднем, видимо, он составляет около 600–700 слов), так как он постоянно пополняется. В семилетием возрасте попугайчик продолжает усваивать новые слова.

Волнистый попугайчик Боря (голубой) (хозяйка —?. II. Сокоренко, пос. Одинцово). Взяли в июле 1982 г. в возрасте 45 дней. На первых порах занималась им только одна хозяйка. По утрам по 5-10 мин и столько же в обеденное время, вечером около получаса, ежедневно. Начала заниматься в октябре. Первую фразу «Боречка — золотая рыбочка» попугайчик сказал в середине декабря 1982 г. Анна Николаевна произносила попугайчику эту фразу много раз, но строго придерживалась одного и того же их порядка. Боря очень точно копирует голос хозяйки. Имитирует голоса синиц и воробьев, слышит их с Улицы. Некоторые слова запоминает сразу, а другие приходится повторять в течение недели.

Ситуативное «говорение»: просит, чтобы закрыли клетку словами: «Боречке надо спать». Диалога нет. Активность «говорения» приходится на утренние часы, примерно с 11 до 14 и вечерние с 17 до 19. Вечером перед сном «говорит» плохо, даже с хрипотцой. Занимался с удовольствием, слушал свою хозяйку, уткнувшись клювом ей в зубы. «Чириканьем» вызывает хозяйку на разговор.

Ключевой раздражитель: место на плюще у окна. Начинает «говорить», когда его туда сажают или он садится сам. Наибольшая имитаторская активность проявляется в сухую солнечную погоду.

Словарь. Доброе утро, Боречка, как тебя зовут? — Боречка Сокореночек, золотая рыбочка. Боречка любит Анечку. Виктор любит мамочку. Кто пришел? — Владимир Иванович. Здравствуйте, Владимир Иванович. Анечка, Аннушка, пора убирать квартиру. Боречка насорил. Анечка, Аннушка, купи Боречке портфель и учебники, Боречка хочет учиться в школе. Здравствуй, Галочка! Приезжай из Харькова к нам в гости в Одинцово. Людочка приехала. Людочка красивая. Людочка любит Боречку. Темочка, приходи в гости, я буду очень рад. Дорогие товарищи, здравствуйте, приходите к нам в гости. Мы будем очень рады. Анечка-хозяюшка приготовит чай. Боречка любит стихи Александра Сергеевича Пушкина: У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том, и днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо … песнь … там скалки, там леший бродит, русалка на сидеточках. (Такая последовательность произношения.) Раз, два, три, четыре, пять — вышел Боречка погулять. Все птички на веточке, бедный Боречка в клеточке. Боречка Сокореночек родился и проживает в Москве по Можайскому шоссе, 19а, квартира 19. На стене часы висели, тараканы стрелки съели, мухи маятник порвали и часы ходить не стали. В лесу родилась елочка, в лесу она росла, зимой и летом стройна, зеленая была. Чижик-пыжик, где ты был, — на Фонтанке пил. До свидания, Боречка, не грусти, не скучай. Анечке пора на работу. Скоро Анечка придет. Боречке травку, клевер, одуванчики принесет. А ты, Боречка, погуляй на веточке, а за окошком птички, синички, воробышки чирикают и Боречка хочет гулять на улице. Боречка любит летом тепло, солнышко греет, птички на веточках чирикают. А мороз, снег идет, у Боречки ножки-затежки, сапожки. Боречка — маленький вертолетик (а говорили ему «вертолетик»). Боречка любит летать по квартире, сидеть на коврике. Ой, как одичка (вместо «водичка»), ой какая вкусна! Боречка любит петь.

Волнистый попугайчик Гоша (зеленый) (хозяйка — Р. А. Олевская, г. Киев) (Запись монологов Гоши была сделана Б. И. Вепринцевым в 1980 г. Фирма «Светанок» выпустила пластинку «Говорит попугай Гоша».) Гоша был взят в возрасте 23 дней в 1976 г., он еще не мог сам кормиться, был очень слабеньким и самым маленьким в семье, недоедал, так как его притесняли более сильные братья и сестры. Выходив Гошу, хозяйка начала с ним планомерные регулярные занятия. Она произносила ему две фразы с шипящими звуками: «Хочу кушать просо» и «Гошенька — хороший мальчик» всегда с одинаковой интонацией, ничего в них не меняя. Р. Л. Олевская завела дневник, чтобы не перепутать слова и фразы. Гоша занимался с удовольствием и ударял хозяйку клювом по губам, когда она замолкала. Заговорил Гоша через 2 мес после начала обучения, прелюдией разговора было тихое нашептывание возле зеркала, где было его любимое место.

У Гоши чистое произношение, он очень точно передает интонацию хозяйки, так как она была единственным обучающим у попугайчика. Гоша произносит предложения, читает стихи Чуковского, поет песни, сам составляет предложения. Точного подсчета словарного запаса Гоши не проводили, однако, по подсчетам хозяйки, Гоша за полчаса произносил 150 слов. Р. А. Олевская не говорит о направленном ситуативном обучении, однако у ее питомца отмечены ассоциации между предложением и ситуацией. Вот что рассказывает о нем его хозяйка: «Порой даже кажется, что Гоша понимает, о чем говорит: ведь нередко· его слова не расходятся с делом. Например, Гоша говорит: „Гошенька, иди в клеточку, кушай просо, пей водичку“ — и в это время заходит в клетку и начинает есть. А ровно в восемь часов вечера он говорит: „Гошенька хочет спать, спать, иди в клеточку сам“, садится на жердочку и начинает сам себя убаюкивать. Если я открываю водопроводный кран, он кричит: „Дай пить водичку!“ — и тут же из-под крана жадно пьет воду. Однажды, когда мы смотрели кинофильм, где герои целует свою возлюбленную, Гоша как закричит: „Поцелуй меня, пожалуйста, очень тебя прошу, только не кусайся, острый клювик, нельзя кусаться!“»

В возрасте 4 лет он очень легко усваивал новые слова, даже без обучения, он повторяет услышанное по радио, телевизору, от людей.

У Гоши так же, как у Петруши (хозяева Летуповские), хорошо развито чувство времени, отсюда наличие принципиальной возможности образования временных связей между событиями и соответствующими словесными обозначениями. Наблюдается интересная закономерность в овладении словарным запасом в его ситуативном употреблении, связанная не только с возрастом птенца (т. е. чем раньше он попал в руки обучающего, тем лучше его успехи), но и с физическим состоянием птицы; чем слабее птенец, чем больше труда затратил хозяин птицы на ее выхаживание, тем лучше результаты обучения. Видимо, у наиболее слабых птиц (о чем мы уже говорили), самых маленьких и занимающих в своей семье самые последние иерархические ранги, формируются наиболее тесные контакты с хозяином-обучающим, наибольшая от него зависимость, доверие и привязанность к нему, все это в совокупности является решающим фактором для успешного обучения.

Словарь. Пошли на Крещатик, пей водичку, пришлите, пожалуйста, книжки, написал Корней Чуковский, Гошенька считает раз-два, три, четыре, пять, вышел… Поцелуй, пожалуйста, не пищи, Гошенька турист, поедем в Москву, Гошенька скучает, Гошеньке скучно! Гошка, иди сюда, скажи! Гошунечка пришел к бабушке на ручки. Люди, берегите мир, любите природу. Маленький мальчик. Идем, пошли на балкончик. Кто пришел? Поет Лещенко. Пусть всегда будет мир … Крошечка, ласточка, послушный мальчик, Гошка, чего ты кричишь? Люблю песню, Машка, иди в кухню, спокойной ночи. Иди сам в клеточку. Скажи, Гошенька ласковый, люблю песню. Дедушка, купи спортлото, выиграешь пять тысяч. Гошенька Олевский — золотая птичка. Гошенька хочет спать. Бабушка. Гошенька любит бабушку, очень любит. Бабушка (звук поцелуя). Не уходи, расскажи сказку. Дай поцелую, только не кусайся. Дай папироску закурить. Гошенька кашляет (начинает кашлять). Хорошая моя птичка. Умница, послушный мальчик. Ну, Гошка, ну иди сюда. Здравствуйте, товарищи, с праздником! Маленький мальчик, толстенький хвостик, пойдем на балкончик. Ты моя радость, умница. Гоша — послушный мальчик. Иди на качельки заниматься. Кому я сказала! Гоша хочет кушать просо, пить водичку. Крылышко поцелует. Сейчас не … Позвонили мартышки (изображает кашель). Бабушке на ручки. Большое спасибо за просо. Вкусное просо. Крошечка.;; Чижик-пыжик. Скорей, солнышко. Маленькая птичка, прелесть. Кухня. Нельзя на кухню. Ты моя куколка, моя птичка. Любит очень бабушку. Нельзя кусаться, острый клювик, бабушке больно. Не кричи. Что дать?

Волнистый попугайчик Гаврюша (зеленый) (хозяин — Торгашев, г. Москва). Хозяин подарил его сотрудникам издательства «Просвещение», до осени 1986 г. Гаврюша жил в производственном отделе издательства. Купили его с рук на Кузнецком мосту в августе 1983 г. Он был очень хилый, жалкий, некрасивый, слабенький. Ему было, вероятно, около 30 дней от роду, так как ел он уже сам. Заговорил через 3 месяца после начала обучения, т. е. в ноябре, с ним начали заниматься сразу как купили, но он: был очень дикий и пугливый. Не очень приручился и после того, как сказал свою первую фразу: «Давай поговорим!» Но затем быстро стал усваивать и другие слова и выражения, комбинировать, самостоятельно составлять фразы, переставлять слова, научился вести простейшие диалоги типа: «Как дела? — Порядок! Как ты живешь? — Хорошо! Гаврюша! Гаврюша хороший! Как тебя зовут? — Меня зовут Гаврюша Торгашов». Ситуативно употреблять слова (направленного ситуативного обучения не было): «Спой песенку! „Очи черные…“», «Спать, спать», и усаживается на жердочку в конце рабочего дня. У Гаврюши есть любимые предметы и игрушки: колокольчик (иногда он выполняет роль ключевого раздражителя при «разговоре» Гаврюши), микрокалькулятор, пластмассовая баночка. Баночка падала со звуком на пол, при этом говорили «бух», попугай усвоил это и стал просить баночку, называя ее «бух». Занимались с ним в дальнейшем и другие сотрудники (всего 5–6 человек), теперь он произносит слова с разной интонацией, даже можно угадать, чьей именно. Понимает ласковый и сердитый тон. Но остался довольно диким, садится только на плечо, не на руку, не дает себя погладить, кусается. В руки его не брали, и в течение первого года не выпускали из клетки. Слышал много разговоров сотрудников между собой. Очень скучал в выходные, когда был один. По понедельникам говорил много и охотно, произносил слова и выражения услышанные от одного до нескольких раз, подхваченные им на лету: «Товарищи, когда прогрессивка? Борисенко! (так звали одну из сотрудниц) К телефону! Алло!» Сотрудники утверждают, что у Гаврюши есть ассоциации между словами и предметом, между Фразой и ситуацией. В какой-то степени были попытки обучить попугайчика ситуативному воспроизведению. Всего произносит около 125 слов и 100 выражений. Но словам сотрудников, у Гаврюши очень четкое и громкой произношение (т. е., видимо, 3-й уровень по нашей шкале). К сожалению, записать Гаврюшу — это уникальное явление — не удалось. Осенью 1986 г. его забрала к себе пенсионерка издательства «Просвещение», она отказала нам в возможности записать попугайчика.

Словарь. Доброе утро, товарищи. Добрый день. Добрый вечер! Как дела, товарищи? Порядок! Гаврюша — зеленый волнистый попугайчик, Гаврюша — хороший, Гаврюша купался, Гаврюша-птичка, Гаврюша чистенький, Гаврюша — умненький попугайчик, ласковый, Гаврюша — красавец (красавчик), красивый Мальчик, Гаврюша — братишка, молодец, милый друг, пришел, Гаврюша артист Торгашов. Привет! С праздником, товарищи!

Ура! Будьте здоровы, живите богато! Кашки хочешь? Кушай, кушай, покушай! Кушай травку! Давай поговорим! (Иди, поговорим) Иди, поиграем! Давай поцелуемся! Гаврюшка, хорошка!

Гаврик, прощай, прощай! Хочу летать! Давай погуляем! Тамара Сенаторова, Тамара хорошая птичка. Тамара в типографии. Тамара красотка. Тамарочка — хорошая девочка. Инночка — подружка. Ниночка — калькулятор. Бабушка добрая! Бабушка, давай подарки! Бабушка Люсечка (Люсенька) Егерева. Верните рукопись. Прошу внимания, Гаврюша на собрании. Спасибо за внимание. Гаврюша из Бразилии. Да здравствует Бразилия! Почему? Гаврюша — хорошенький мальчик! Калинин на проводе! На проводе! Галочка — лапочка. Ребята, давайте жить дружно! Дорогие женщины! Тамара болеет гриппом! Люблю бабушку! Бабушка добрая! Бабушка отдыхает. С праздником, дорогие женщины! Спать пора, товарищи! Товарищи, когда прогрессивка? Малыш, малышка. Давай! Открой-; те клеточку! Весна пришла! Пора любви! Красивые перышки.; Тамарочка, где бабушка? Почеши, почеши! Как тебя зовут? Меня зовут Гаврюша Торгахпов. Ты птичка? Иди, почешу клювик! Иди, почешу грудочку! Расскажи, расскажи! Иди, иди сюда! Иди скорей! Ну, что же ты? Здоровье в порядке — спасибо зарядке! Спои] песенку! Очи черные, очи страстные… Как ты живешь? Хорошо!! Давай споем песенку! Ты что хулиганишь? Ишь ты! Птичка, птичка, пей водичку! Где ты живешь? В «Просвещении». Да Здравствует Просвещение! Всех люблю! Гаврюшок! Расскажи стишок! Буря мглою, небо кроет! Давай споем песенку, хорошая; песенка! Кушай яблочко! Ты что кусаешь? Кто с тобой говорит? На двор мороз, красный… Чижик Алло (алле) Чика, чика… Мусик. Чижик, пыжик, где ты был? Да что уже… и я тоже. Да… конечно.; Пройдемте. Да здравствует 1 Мая!

Волнистый попугайчик Петруша (голубой) (хозяева — Жирновы, г, Москва). Взяли в возрасте около 1 мес) в 1983 г., у него была светло-голубая восковица, сейчас! ярко-голубая. С ним начал заниматься Рудольф Константинович, голос которого был записан на магнитную ленту. Клетку с попугайчиком накрывали темным полотном и по нескольку раз в день воспроизводили магнитофонную запись стихов М. Лермонтова, отдельных слов и фраз. Затем с попугаем начала заниматься девочка! 13 лет. Сейчас в записи слышно сходство с интонацией девочки, детские придыхания.

Воспроизведение очень хорошее и четкое. Ситуативного обучения не было, нет и ситуативного «говорения»! Попугайчик свободно переставляет слова и фразы: из одного стихотворения в другое. Попугайчик ручной, у него; есть любимая игрушка — баночка; когда ее подносят к клюву, то он начинает говорить, т. е. нечто вроде визуального ключевого раздражителя.

Словарь. Петруша, Петрушечка, Петруша любит читать стихи Михаила Юрьевича Лермонтова:

С Праздником, дорогие товарищи! Ура! Привет, старик! Как тебя зовут? Давай знакомиться. Я Петруша, а ты кто? Петр Петрович — хулиган и пьяница? Катись колбаской по Малой Спасской! Печальный демон на цепи… Раз, два, три, четыре, пять, пошли гулять. Симпапулечка. Ух ты, моя красавица.

Волнистый попугайчик Яша (зеленый) (хозяева — Калябкииы, г. Москва). Взяли в 1984 г. у знакомого любителя птиц, который разводит волнистых попугайчиков для «говорения». Попугайчику было около 20 дней, он только что оперился и еще не очень хорошо ел самостоятельно. Кормили гречневой кашей, просом, овсом, яблоком. Первое время жил в варежке. Заниматься начали сразу. В течение примерно 1,5–2 мес, преимущественно по вечерам и в основном хозяйка, позднее подключилась дочь хозяйки 12 лет. На занятиях многократно повторяли слово «Яша», затем стали учить коротким фразам: «Яша — хорошая птичка!», «Яша — красивый попугайчик». В течение первых двух лет достаточно было в течение 3–4 вечеров по 5–7 мин повторять фразу и она заучивалась попугаем. Сейчас Яше 4 года, он уже не выучивает ничего нового, однако и заниматься с ним практически перестали. В первые два года заниматься очень любил, внимательно слушал, а когда хозяйка замолкала, то клал ей на нижнюю губу клюв или даже кусался.

Совершенно ручной, не только садится на руку, но и позволяет хозяйке обхватить себя ладонью. Несколько раз болел простудными заболеваниями, был насморк. Воспроизведение речи у него где-то между 2-м и 3-м уровнями, говорит тихо, хотя хозяйка произносила ему слова громко и четко. Иногда прослушивается интонационное сходство с голосом девочки, прослеживаются типичные детские придыхания. В некоторых фразах слышно сходство с голосом взрослой хозяйки, например: «Кушай яблочко!»

Внеситуативное воспроизведение, направленного ситуативного обучения не было. Основной стимул к «говорению» — разговор людей, телевизор, радиоприемник. Очень любит изображать общий фон разговора, бегая вокруг телефона. «Говорит» около 60 слов, несколько фраз, диалога нет.

Словарь. Яша. Света — хорошая девочка. Яша — хорошая птичка. Яша — красивый попугайчик! Как себя чувствуешь? Хорошо. Кто там? Бабушка пришла. Яша Калябкин отдыхает в санатории. «Поречье». Как поживаешь? Ничего. Чаю хочешь? Кушай яблочко! Света учится в школе. Гоша пришел в гости. Здравствуй, Яша — Привет. Берегите попугая. Яша — птица дорогая. Поедем на дачу! Что случилось? Шпана. Какой кошмар! Хорошо.

Волнистый попугайчик Яша (зеленый) (хозяева — Летуновские, г. Москва). У Яши самый почтенный возраст из всех описанных нами волнистых попугайчиков. Взяли его двухмесячного в 1976 г. Учили «говорить» в течение полугода: каждый член семьи повторял ему ежедневно: «Яша, доброе утро!» Вскоре переехали в Тамбов, здесь смена обстановки, видимо, повлияла и попугай заговорил. К нему склонился соседский мальчик, как склонялись члены семьи в Москве, и произнес: «Яша, доброе утро!» — и вдруг попугай сказал четко и ясно: «Яша, доброе утро!» Затем многократно повторял. Жил в Тамбове с пожилым мужчиной, произносил до 50 слов. Со своим: хозяином мог говорить по 15–30 мин, выдавая свой запас слов. В одно и то же время ежедневно в течение года, примерно, мужчина звал жену, принеся в дом воду: «Клава, Клава!» Попугай заговорил, точно копируя интонацию: «Клава, Клава!» Девочка, придя из школы, также в одно и то же время звала в окно бабушку, и однажды она задержалась, взрослые уже начали волноваться и вдруг ясный ее голос: «Бабушка, бабушка!» «Яшенька — хороший мальчик» — произносил голосом пожилого мужчины, научившего его этим словам. Были случаи, когда. Яша учился «говорить» самостоятельно. Мать с девочкой разговаривали о футболисте Третьяке, несколько раз упомянув это имя. И вдруг: «Третьяк — хороший мальчик», — самостоятельно скомпоновал попугай. В другой раз семья слушала по радио сказку «Старик Хоттабыч». После этого Яша стал «говорить»: «Старик, побью». Бабушка девочки, сердясь, загоняет насильно Яшу в клетку, приговаривая: «Я тебя побью». Позже, завидя бабушку, он явно сердится и кричит: «Я тебя побью». Когда попугай слишком шумел, ему говорили: «Тише, Иринка, уроки учит!» Он стал повторять свой вариант: «Тише, Яшуточка уроки учит». Яша самостоятельно строил фразы из знакомых слов, без обучения стал произносить слова «Третьяк» и «старик» всего после 3-10 предъявлений. По-видимому, сочетания «тр» и «ст» наиболее близки природной сигнализации попугайчика наряду с шипящими. (Об этом мы уже упоминали в связи с анализом словаря попугайчика и выделением подобного «говорения» в шестой лексический разряд.)

Яша ручной, доверчивый попугайчик, но не любит, когда его берут в руки. (Нам не удалось записать Яшу на магнитофон, так как попугайчик сейчас заметно стареет, уже почти ничего не «говорит». По словам хозяйки, в девятилетнем возрасте он еще хорошо «говорил» и произношение у него было четкое и ясное.)

Волнистый попугайчик Петруша (голубой) (хозяева — Лакриц, г. Харьков). Начали обучать через 2 недели после вылета из гнезда. Учили нерегулярно, все члены семьи многократно с одной и той же интонацией произносили слово или фразу. Заговорил через две недели после начала обучения. Первая фраза: «Петруша — птичка хорошая!» В ней очень ясно прослушивается интонация старой женщины, затем стали появляться все новые слова и предложения. За год выучил около 70 слов. В течение нескольких лет с Петрушей никто не занимался, а когда попытались опять выучить с ним новое выражение, то это уже не удалось. Были сделаны попытки ситуативного обучения при кормлении, и когда давали пить, говорили: «Кушай, Петруша!» У попугайчика выработалась ассоциация на эти слова. Когда он хочет пить, то летит на кухню и если там кто-то есть, то кричит: «Кушай, Петруша!» Уровень воспроизведения в основном близок к 3-му, но не для всех слов. Большинство фраз передает интонацию девочки-хозяйки 12–14 лет.

Словарь. Здравствуйте, товарищи, Привет Чигмондо! Купите туфли. Я попуган Петруша. Дай пятачок, позолоти ручку. Чи-жик пы-жик, где ты был. На базаре водку пил (поет). Петрушенька — птичка хорошая. Петрушенька — птичка умная. Петруша — птичка. Петру — Петра. Петруша — птичка хорошая. Петру — Петра, Петру — Петра — Петру — Петра — Петру (нараспев). Леночка, почисть клеточку! Привет. Я Петруша Лакриц. Петруша — красавчик! Петруша умная птичка. Иди кушать, кушать Петушок пришел, привет (очень ясно). Доброе утро! (ясно). Золотой пришел (или петушок). Петя, Петя-Петушок, золотой гребешок. Петруша, Петруша — птичка хорошая Петрушечка. Петечка, доброе утро! Петруша — красавчик. Петруша, кушай! Здравствуйте, товарищи!

Волнистый попугайчик Шурик (зеленый) (хозяева — Валитовы, г. Москва). Шурика купили на Птичьем рынке в возрасте около 3 недель в 1984 г. У попугайчика был светлый клюв и белая восковица, хвоста не было. «Заговорил» Шурик через 2 мес после начала обучения. Занимались все члены семьи, больше других — хозяйка. В течение двух месяцев ему повторяли: «Говори, Шурик, ну, говори!» Видимо, из-за того, что были разные голоса, разная интонация и предъявлялось одновременно несколько слов, произношение было нечеткое. Первое выражение — «Шурик, говори». Сейчас произношение Шурика можно оценить примерно вторым уровнем. Занимались с ним преимущественно по вечерам, основная активность «говорения» приходится на вечернее время, когда собираются все члены семьи. Основной стимул для «говорения» — разговор людей, радио, телевизор. Ручной, общительный попугайчик. Сходства с голосом кого-либо из хозяев не прослушивается. Есть фраза «Дина, иди учи уроки!», которая многократно повторялась, хотя и не для попугайчика, но Шурик ее выучил. Ситуативного обучения не было, нет и ситуативного воспроизведения.

Словарь. Шурик (свистяще) мальчик (ясно). Не трогай птичку! Птичка Петушок! Шурик будешь. Шурочка, хороший мальчик! Шурик, говори (ее ясно). Берегите попугая (не очень ясно). Кто там? (ясно). Лена, дай кашки! Шурик — дурак! Не трогай птичку! Молчи, мальчик, козел Рустем, кто там! Петушок, что! Шурик будешь! Мальчик! Хороший, красивый, говори, давай, берегите попугая!

Волнистый попугайчик Джони (зеленый) (хозяева — Шергалины, г. Таллинн). Попугайчик родился в декабре 1985 г., в месячном возрасте его взяли от родителей. Все члены семьи повторяли ему одни и те же слова сразу же, как взяли. Особенно интенсивно занимались с птицей в марте. Джони постепенно стал совершенно ручной. Первое слово «Джони» птица произнесла 1 июня 1986 г. Всего произносил около 40 слов. Однако уровень «говорения» совсем немного выше первого, видимо, сказалось смешение интонационных и артикуляционных произношений разных людей. Два раза к Джони подсаживали самку, первый раз с конца июня до середины июля, второй раз та же самка сидела в одной клетке с Джони с 21 января по 14 марта 1987 г. Она была агрессивно настроена по отношению к Джони и спаривания не было. Может ли быть причина агрессивности самки в «неправильной» сигнализации самца во время ухаживания? Джони в присутствии самки «говорил» примерно в той же степени, что и без нее.

Ситуативного обучения «говорению» не было. У Джони было интересное пристрастие, он очень любил нырять в аквариум. Он прыгал туда с книжной полки. Рыбы в ужасе шарахались в разные стороны. Джони выныривал на поверхность, усаживался на книжную полку и преспокойно начинал перебирать перышки. Но в конце концов ему пришлось поплатиться жизнью за это свое увлечение аквариумом. Хозяева закрыли Джонин «бассейн» газетами, но он все-таки отыскал отверстие, а вот назад выбраться не сумел.

Словарь. Джоник, Джончик, Джонечка, да здравствует, здравствуй, здравствуйте, хороший мальчик, хорошая птичка. Рома, хочу кушать, господи, господи, боже мой. Как хорошо, иди в домик. Таммсааре. Скажи, прошу, скажи, пожалуйста. Вперед. Слышишь, Раз, два, три, четыре. На старт, в чем вопрос. Ко мне. Давай сюда, скажи что-нибудь, говори картошечка.

Волнистый попугайчик Груша (зеленая) (хозяева — Силаевы, г. Москва). Купили попугайчика на Птичьем рынке в возрасте 35 дней 14 июня 1986 г. Восковица была в то время нежно-фиолетовая с голубоватым оттенком. Хвост почти нормальной длины, клюв с темным налетом. Птица была очень дикой, трудно приручалась. Заниматься начала с ним хозяйка через несколько дней. Через 10 дней стал садиться на руку. Параллельно пытались его учить. На магнитную ленту записали слово «Гриша» и регулярно давали прослушивать запись попугайчику, накрыв клетку куском материи. Результатов не было никаких, попугайчик не заговорил. В конце августа окончательно выяснилось, что попугайчик — самка, т. е. не Гриша, а Груша (восковица стала бурого цвета). В октябре хозяйка стала произносить по нескольку раз в день, общаясь с попугайчиком, слово «Птичка». В середине ноября Груша сказала не очень внятно и очень тихо (1-й уровень) «птичка». К концу ноября она уже довольно ясно произносила «птичка», вплетая это слово в свою сигнализацию. В декабре стала «говорить» уже очень ясно и отчетливо (3-й уровень воспроизведения), но только одно это слово. Другим словам обучить не удалось. В марте перестала «говорить» вообще. В мае купили Груше молодого самца. Груша и Гриша уже дважды успешно вывели птенцов.

Волнистый попугайчик Гоша (бирюзовый) (хозяева — сотрудницы Управления механизации N 2). Гошу взяли из гнезда в мае 1986 г. в возрасте 1 мес. В июле сказал свое первое слово «Гоша», потом «Гоша — хороший мальчик». В отделе, где живет Гоша, все четыре сотрудника — женщины. Все понемногу занимались с попугайчиком. Гоша привык к людям, часто повторяет случайно услышанное в разговорах. Он ручной, сидит на плече и на руке. Очень смешно рассуждает на производственные темы: «Селиванов, переходи на хозрасчет! Петрушин, подпиши премию!»

Гоша очень общительный, сотрудниц узнает по голосам, прилетает на зов именно к той, которая его позвала. Имитирует человеческий смех. Всего Гоша произносит около 30 фраз, иногда вклинивает в них свои слова. Диалога с людьми у Гоши не получается, возможно, от большого количества людей, занимающихся и общающихся с ним. Нечто похожее на диалог: «Отстань! — Чеши отсюда» или «Пойдем со мной — Иди». У Гоши, как и у многих других волнистых попугайчиков, развито чувство времени. Когда около 11 ч женщины достают кружки, он кричит: «Девочки, давайте пить чай!» И когда запаздывают с чаем, он напоминает этой фразой. Гоша самостоятельно выучил слово «вытачка», произнесенное одной из женщин. На примере других попугайчиков мы видели, что сочетание звуков «чк» одно из их любимых. Гоша самостоятельно скомпоновал фразу: «Приезжай жениться», его научили до этого «говорить»: «Гоша хочет жениться». С Гошей случалось много происшествий, он и в окно вылетал и ножку ломал. Когда он вылетел в окно, на него набросились воробьи и тогда Гоша безропотно сел на руку водителя из управления и тот возвратил беглеца домой в плановый отдел.

Степень произнесения фраз у Гоши сильно варьирует, иногда он «говорит» очень четко, это бывает чаще всего по утрам, именно на эти часы приходится пик его «говорения», а иногда трудно разобрать «речь», настолько невнятно он произносит слова. Кроме человеческих слов, попугайчик копирует шум льющейся из крана воды.

Гоша очень долго не мог произнести «Марь Иванна», его это очень злило. Когда кто-нибудь из сотрудников пытался помочь ему научиться «говорить» эти два слова, то он злился и даже кусался. Но вообще учился «говорить» с удовольствием, всегда ждет, когда его будут учить новым словам.

Словарь. Гоша — хорошая птичка, давай поцелуемся. Девочки, давайте пить чай. Марь Иванна, как дела с планом — хорошо? Когда будет премия? Селиванов, переходи на хозрасчет! Гоше скучно, мне скучно. Гоша — хорошая птичка. Петрушин строит культурно-спортивный комплекс. Мой рабочий телефон 110-26-36. Гоша-птичка дорогая, райская птичка. Гоша гулять хочет. Мы перешли на коллективный подряд. Ура! Давай поговорим. Гоша кушать хочет. Таня, просо кончилось! У нас перестройка. До свиданья! Здравствуй! Как у тебя с планом? — Хорошо! Гошечка — умный, послушный мальчик! Радость ты моя, радость моя! Радость ты наша! Очень! Очень! Гошу беречь надо! Гоша — птичка дорогая! Петрушин, подпиши премию. Прошу! Как дам! Марь Иванна, когда будут квартальные? Ну так как? Птички на веточке, а Гоша в клеточке! Раз, два, три, четыре, пять. Гоше деньги нужны! Ножка болит. Воробей порхатый! Кошмар! Ох, тяжко! Никаких проблем.

Волнистый попугайчик Саша (бирюзовый) (хозяева — Акованцевы, г. Москва). Возраст этого волнистого попугайчика неизвестен. В мае 1986 г. он прилетел на балкой, сел на спину Наталье Алексеевне Акованцевой и представился: «Саша — хорошая птичка». Саша — очень активная и живая птичка, в руки не дается, но на плечо садится. Вскоре после своего прилета к новым хозяевам Саша поведал кое-что из жизни своих прежних владельцев: «Леша опять пришел домой пьяным. Миша курит». По его поведению и некоторым другим репликам стало ясно, что Саша не получил светского воспитания. Он кусался, нецензурно выражался, а когда его новая хозяйка поднесла к губам бутылку с узким горлышком, он сказал: «Дай выпить!» Теперь его воспитанием занимаются Наталья Алексеевна и ее дочка Наташа. Они уже научили Сашу многим новым фразам, ругаться он перестал. Иногда он очень забавно комбинирует фразы. Саша спит в ванной, в дневное время часто сидит в кухне на холодильнике, здесь же у него столовая, клетки у Саши нет. Перед сном он обычно убаюкивает себя.

Однажды он поразил всех фразой, произнесенной «к месту», которую он, видимо, удачно скомбинировал из слов, известных ему ранее, а может быть, слышал ее в подобной ситуации у своих прежних хозяев и применил эту фразу к новой ситуации. Наталья Алексеевна, медик по профессии, говорила с сыном своей подруги о вреде токсикомании примерно около получаса. Разговор проходил в спокойном уравновешенном тоне, мальчику было сказано, что нельзя нюхать токсические вещества, что от этого он может умереть. В конце разговора, когда все замолчали, внимательно слушавший весь этот разговор попугайчик Саша изрек: «Будешь нюхать — подохнешь!» Было еще несколько случаев, когда Саша ситуативно употреблял предложения. Например, однажды, когда он рвал цветок, хозяйка спросила его с возмущением «Что ты делаешь?» — «Саше зелень кушать надо!» — последовал ответ. Диалог получился. Эту фразу Саша слышал от хозяйки, когда она кормила его зеленью. Когда видит хлеб, говорит иногда: «Есть, пить будешь?» Когда Саша «кормит» свое отражение в зеркале, то «говорит»: «Кушать хочешь?» У Саши замечена склонность к диалогизированию, порой на вопрос «Что, что?» он отвечает: «Что слышала». Это уже слова его младшей хозяйки. Саша чувствует ситуацию. Он как-то сел Наташе на плечо, девочка согнала его и тогда Саша сказал: «Я же к тебе хорошо отношусь». Иногда он жаловался бабушке: «На меня кричат и руками машут». Интересно, что Саша — один из очень немногих птиц, которые употребляют личные местоимения по отношению к себе. Интересную параллель можно провести с детьми. В период формирования самосознания ребенок еще не воспринимает своего «я» и говорит о себе в третьем лице. Саша любит быть в центре внимания, любит, когда с ним разговаривают, а когда перестают, он стучит клювом по губам, чтобы продолжали. Он прилетает, когда его зовут, по голосу всегда точно определяет, какая из хозяек зовет его. Но если дверь между кухней и комнатой закрыта, то он даже не сделает попытки полететь.

Птица не только чувствует ситуацию, но «говорящая» птица воспринимает единство ситуации и соответствующих словесных выражений, в пределах своих возможностей она правильно эту ситуацию оценивает. В семье Акованцевых в течение полугода гостила бабушка, которая много общалась с Сашей. Уезжая, она долго прощалась с попугайчиком, говорила, что вряд ли теперь еще увидит его. После этого все уехали на вокзал, а когда поздно вечером вернулись домой, Саша был в жутком состоянии — весь в рвотных массах, он еле стоял на лапах, икал. Так, видимо, повлияли на него слова бабушки, наступившее после этого одиночество. Все это вместе вызвало истерическое состояние у птицы.

Еще очень интересный штрих из поведения Саши. Удивительно, но он понял, что гостившая в семье бабушка глуховата — он старался «говорить» с ней громче, чем обычно, при этом он клал клюв ей прямо в ухо.

Саша чувствует музыку, любит мелодичные звуки, пытается даже подражать. Когда слышит «Аве, Мария» или «Санта Лючия», старается воспроизводить звуки в такт музыке, хотя подражание музыке у него не очень получается. Зато чириканье воробьев за окном Саша копирует мастерски.

Кроме указанных фраз, в лексикон Саши входят такие предложения: Я тебе вечером позвоню. Сашечка — птичка. Саша — умничка. А что ты говоришь? Наташе нужно спать. Нашла, чем хвастаться! и мн. др.

Волнистый попугайчик Кеша (хозяева — Стопани, г. Москва). Кеша вылупился 29 марта 1986 г. Он нежно-фиолетового цвета. У родственников семьи Стопани живут две пары волнистых попугайчиков. Пять птенцов одной из этих пар — неплохие «говоруны», а из птенцов второй пары ни один не «говорит». Что это — генетическая предопределенность, настрой на овладение более сложной акустической коммуникацией? Кешу взяли от родителей в возрасте 24 дней. Каждое утро ему говорили: «Доброе утро, Кеша!» И уже через неделю он повторил эту фразу. Кеша — крупная птичка с темно-бурой восковицей, которая, по словам хозяев, бывает временами синей, видимо, это бывает в периоды размножения. Попугайчик совершенно ручной, позволяет даже гладить себя по спине, идет на руку, когда его зовут. Кеша очень хорошо чувствует ритм жизни своих хозяев. Он спит, когда спят хозяева, ест, когда они обедают. В 11 ч вечера усаживается на жердочку и ждет, когда его клетку закроют на ночь плотной материей. Он никогда не позволяет себе будить их. Кеша иногда выхватывает слова и фразы из разговора хозяев, таким образом, например, он усвоил слова «носки» и «трепач», порой схватывает целые фразы, но выученное таким образом быстро забывается, часто оно забывается вместе с прошедшей ситуацией. Кеша может поразить своих хозяев неожиданно к месту произнесенной фразой. Однажды хозяин Георгий Владимирович насыпал корм в кормушку и ему показалось, что что-то не так, он стал разглядывать корм, а попугайчик вдруг сказал: «Что там такое?» В другой раз он пожаловался приехавшему родственнику, в семье которого живут его родители: «Они меня из клетки не выпускают». Кеша — птичка «разговорчивая». Он «говорит» и когда один и под разговор людей; льющаяся из крана струя воды также стимулирует его. У Кеши был контакт с самкой, правда, очень неудачный. Когда попугайчику исполнился год, ему в клетку посадили самочку, которая стала гонять Кешу по клетке и клевать. Кеша загрустил, перестал «разговаривать». Лишь один раз он сказал: «Когда заберут эту заразу!» Хозяйка вспомнила, что разговаривая по телефону она, очень переживая за своего любимца, сказала: «Какую-то заразу принесли». Кеша вообще, всегда очень внимательно прислушивается к телефонным разговорам, а потом с удовольствием повторяет услышанное, так что при нем, как и при маленьком ребенке, приходится быть осторожным в разговоре и выбирать выражение. Кеша очень быстро усвоил слово-паразит «вообще». В процессе заучивания новых фраз Кеша проходит несколько стадий воспроизведения: вначале «говорит» невнятно, потом яснее, все более и более понятно. Он может менять интонацию, сам импровизирует, слово «золотушечка», по мнению хозяйки Нины Александровны, получилось у него из слов «золотая душечка». Кеша реагирует на реплики хозяйки, у них получается своеобразный диалог: «Какая птичка? — Хорошая птичка! „Как мальчика зовут? — Кешечка!“» «Какой мальчик? — Кешенька!» «Ты птичка какая? — Золотая!». Кеша отвечает не сразу, а выдержав небольшую паузу. Четкая связь ситуации и слова у Кеши проявляется, когда он хочет выйти из клетки, он бегает по клетке и «говорит»: «Кеша, сейчас!» Так говорит хозяйка перед тем, как открыть клетку.

Волнистый попугайчик Петруша (бирюзовый) (хозяева — Китаевы, г. Москва). Петрушу купили в месячном возрасте на Птичьем рынке. Он бирюзового цвета; ручной, но в руки брать себя не позволяет. Ольга Кузьминична вначале не занималась с ним специально, но когда убирала в клетке, приговаривала: «Петруша — хороший!» Через недели две примерно Петруша произнес свою кличку, после этого с ним начали направленно заниматься. Теперь он часто повторяет то, что слышит. Прислушивается особенно внимательно, когда про него говорят. Петруша очень ясно произносит фразу «Хорошие люди пришли, давай выпьем». Хозяева решили, что нехорошо Петруше пропагандировать выпивку. Теперь после слова «выпьем» Петруша после небольшой паузы добавляет: «чай». Один из гостей научил Петрушу ругаться, и теперь если он слышит произнесенное мужским голосом «Привет, Петрович», то начинает ругаться. Петруша — очень хорошо знает свое имя. Если он, например, занят чем-то на дне клетки, то стоит только произнести его имя, как он выскакивает на жердочку и прислушивается. Сидя на плече у хозяина, попугайчик спускается на лифте к почтовому ящику. У Петруши нет определенных стимулов к «говорению». Он любит «поговорить» и часто сам вызывает хозяев на разговор. Он сам начинает диалог с хозяином: повторяя «Петя, Петя», он ждет, когда ему ответят «Петушок»; его следующая реплика — «Золотой гребешок». Это получается очень забавно. «Доброе утро» Петруша «говорит» утром, а вечером, перед тем как Ольга Кузьминична закроет клетку материей, Петруша «говорит»: «Спать пора». Петруша «говорит» довольно ясно и четко. Вот еще некоторые слова и фразы из его словаря: «Песни поешь? Кузьминична, Петрович, давай покурим, прекрати водку пить».

Волнистый попугайчик Чивочка (желтый) (хозяйка — В. Г. Чернокова, г. Баку). Летом 1984 г. Чивочку купили на Птичьем рынке в Москве. Он особенно интересен тем, что это один из немногих известных нам «говорящих» попугайчиков желтого цвета, он весь был желтый, только между крыльями у него присутствовало немного зеленой окраски. Восковица у него сиреневая. (К сожалению, попугайчик погиб, утонув в ведре с водой.) Свое первое слово Чивочка сказал спустя неделю после своего появления в семье Черноковых. Первое слово с ним специально не разучивали. После произнесения первого слова с ним начали заниматься и спустя еще неделю попугайчик сказал новое предложение. Чивочка всегда очень внимательно слушал то, что ему говорили, на самой первой стадии обучения хозяйка Валентина Григорьевна отличала у него такое особое клокотание в зобу, потом слова постепенно начинали сформировываться, и наконец, он совсем уже понятно произносил новое слово. Как мы теперь видим, у многих попугайчиков наблюдался процесс тренировки произнесения, не всегда получался экспромт. Что касается звуков, то шипящие согласные у Чивочки получались явно лучше, чем остальные. Слово «Нина» никак не давалось попугайчику, а когда добавили «Ниночка», он научился произносить и «Нина», то же было со словом «Сергей», а «Сережа» быстро выучил. Занимался Чивочка всегда с удовольствием и даже начинал скучать, когда долго не разучивали с ним новых слов. Основным стимулом к «говорению» служила льющаяся из крана вода. Свои первые слова попугайчик выучивал с мужского голоса. Перед сном ему повторяли одно и то же слово или выражение раз 5-10, то же самое утром. На запоминание нового у Чивочки уходило от двух недель до двух месяцев. Когда свистел, то сам себя одергивал: «Чивочка, перестань! Так нельзя». Имитировал кашель хозяина: кх-кх.

Словарь (кроме указанных в тексте слов). Чива, Чивочка, Чио-чио-сан, Чивочка-турист. Что Чивочка хочет? Чивочка травку хочет? Чивочка пшена хочет? Чивочка гулять хочет? Пойдем погуляем. С новым годом, с новым счастьем! Дед Мороз подарки принес. Дед хороший, Нина, Ниночка. Восьмое марта — женский день. Субботник, субботник, все на субботник! С Первым мая! Праздник, праздник пришел! Всем хорошо! Победа, победа! Солдатам слава! Виктор Васильевич — участник войны! Получил орден. Мы за дружбу, мы за мир! Мы — Черноковы, у нас телефон, звоните 21-02-56. Толя — сын, Толечка — сыночек. Анатолию Викторовичу — 50 лет. Сережа, Сереженька. Сергей — одессит, Зоя — мама, Дима — солдат, Димочка — сержант, учись отлично! Курить нельзя, Витя, Витечка! Радость моя! Витечка, где ты был? Валечка, любимая! Свадьба, свадьба золотая, Валюшенька, с Чивочкой споем! По Дону гуляет казак молодой. Анна Михайловна, пишите письма, мы скучаем. Я — Чивочка, живу в Баку. Баку — наш город, Москва — столица, салют. С праздником Октября, ура! Чивочка-умница! Чивочка-красавица. Самая красавица! Ах ты, наша умница! Кушай, кушай. Приятного аппетита! Спасибо. Пожалуйста. Спокойной ночи. С добрым утром! С дном рождения! Будьте здоровы и счастливы! Чивочка — банан, банан сладкий.

Волнистый попугайчик Кирюша (фиолетовый) (хозяева — Аветяны, г. Москва). Кирюша голубовато-фиолетового цвета, в очень плохом состоянии, хвоста практически нет, крылья укорочены, летать он не может. Родился попугайчик 15 июня 1987 г., 22 июля его взяли из гнезда. Людмила Наумовна занималась с ним регулярно и через 3 мес после начала обучения Кирюша сказал голосом хозяйки: «Кирюша — хорошая птичка». Он совсем ручной попугайчик, можно сверху положить руку. Кроме человеческих слов, Кирюша очень хорошо копирует самые разные звуки, например чихает, кашляет, сопит, передает звук поцелуя. Имитирует чавкающий звук собаки. Основным стимулом к «говорению» у Кирюши, как и у многих других птиц, является журчание воды, разговор людей. Свое «говорение» Кирюша часто начинает с бормотания «про себя». Склонности к диалогизированию у Кирюши не наблюдается. Хозяева отметили лишь несколько случаев ситуативного употребления. Когда кто-нибудь открывает дверь, Кирюша может спросить: «Кто пришел?» Иногда, когда нет в чашечке еды, он кричит: «Кушать хочешь?», а когда поест, то перестает произносить эту фразу. Если он недоволен шумом в комнате, то начинает резко кричать до тех пор, пока не установится тишина. С Кирюшей занимались регулярно и последовательно. Он, как и многие другие попугайчики, любит себя хвалить. На занятиях внимателен. Иногда он импровизирует. У него есть несколько собственных слов, изобретенных самостоятельно, — это, например: «птичер» и «инстибура». Иногда он переставляет слова во фразах. На первых стадиях заучивания нового у Кирюши наблюдалось непонятное бормотание. Перед сном попугайчик любит себя убаюкивать, «говорит» медленно и тихо. Среди занимающихся с Кирюшей не было мужчин. А значит, материалом для подражания были более или менее схожие женские голоса. Видимо, поэтому произношение у Кирюши очень четкое, правильно интонированное. Он очень точно передает интонацию своей старшей хозяйки.

Корелла Антоша (белый) (хозяева — Ильины, г. Москва). Антошу взяли 18 октября 1986 г. в возрасте около 50 дней. Любитель птиц, у которого вывелся Антоша, определил его как самца по шипению. Молодые самцы шипят при беспокойстве. Антоша совсем ручной, разрешает брать себя в руки и гладить по спине. Специально с ним не занимались, но много разговаривали. Свое первое слово «Антошка» попугайчик произнес в начале января 1987 г. Антоша кукует, кудахчет, кукарекает, мяукает, лает. Но в доме нет ни кур, ни кошек, ни собак, всем этим звукам его научила хозяйка Людмила Тимофеевна. В голосе Антоши слышится интонация хозяйки, но он ее интерпретирует по-разному. Фраза «Антошка-попугай!» получается у него очень мелодичная, с несколькими вариациями. Стимулом к «говорению» является у него белая скомканная тряпочка, не акустический, как у большинства птиц, раздражитель, а визуальный. Когда Антоша «говорит», то очень активно открывает клюв, как будто артикулирует. У него есть фраза, которую он сам изобрел: «Чевока-попугай!» Его диалог с хозяйкой очень похож на диалог майны с человеком, он такой же реактивный. Начинает всегда хозяйка: «Лена» — «Спать пора»; попугай — «Нельзя, нельзя, нельзя»; хозяйка — «Уйди, уйди, уйди». Обычно реплика попугая точно соответствует ритму реплики хозяйки, и та и другая произносятся скороговоркой. Младшую хозяйку попугая зовут Лена, когда в замке входной двери поворачивается ключ, Антошка кричит: «Лена!» Есть и другие случаи ситуативного употребления выражений. Когда Лена стелет постель, попугай кричит: «Лена, пора спать!». Когда ему сыпят корм в кормушку, он спрашивает: «Кушать хочешь?» Игровая деятельность Антошки проявляется в игре со спичками и детскими пустышками. Он совсем как крупный попугай берет в лапу спичку, крошит ее клювом.

У Антоши есть еще одна интересная особенность — его лексический репертуар распределяется по времени дня: утренний, дневной и вечерний. В пасмурную погоду он «говорит» меньше, как, впрочем, большинство «говорящих» птиц. Требуя, чтобы его выпустили из клетки, Антошка громко выкрикивает свою любимую фразу, растягивая последнее слово: «Антошка — по-пу-гаййй» Иногда он имитирует дверной звонок (под «птичку»), свист закипающего чайника. Свое «спать пора» он произносит порой очень похоже на перепелиное «питъ-полоть».

В лексиконе Антоши мало предложений, в основном это отдельные слова.

Словарь. Крошечка моя, крошка Антонио, Антон, Антошенька, Антошечка, Тошка, Тон, птичка, птио, птица, попугай, попугайка, поп, хороший, куда, хоть куда, нельзя, иди ко мне, Антошка-крошка, Антоша, кушай, (и варианты этих слов).

Волнистый попугайчик Йоки (зеленый) (хозяйка — Гизела Делер, ГДР). Был взят птенцом в июне 1971 г., он уже самостоятельно питался, остался единственным в своей партии у хозяина, разводившего попугайчиков на экспорт. Его забраковали, так как у него был немного смещенный хохолок. Фрау Делер стала единственным воспитателем Йоки и проводила в общении с ним целые часы. Примерно через 4 нед попугайчик уже произносил свое имя и адрес хозяйки. В течение всей жизни Йоки вплоть до июня 1977 г., когда птица погибла (видимо, от нескольких опухолей), его многократно записывали на магнитофон, в 1973 и 1974 гг. его голос транслировали по радио и телевидению ГДР. Немецкий орнитолог и биоакустик Д. Валынлегер обработал записи «говорения» Йоки, общая продолжительность звучания которых составила 6 ч (Wallschlager, 1981). Йоки очень точно имитировал речь своей хозяйки, передавая ее саксонский диалект. Так же как у других «говорящих» попугайчиков, частота голоса Йоки была примерно на 2 кГц выше, чем у человека-обучающего. Отмечены некоторые слоги, которые по звучанию заметно отличались от образцов. В результате тщательных подсчетов было установлено, что попугайчик произносил свыше 600 слов. В течение всей жизни птица несколько раз меняла свой лексический репертуар, поэтому каждая отдельная запись включает примерно 200–250 слов, по старые слова Йоки не забывал, время от времени он вплетал в новые комбинации слов ранее заученные части своего любимого репертуара. С помощью подсчетов удалось установить, что чаще других Йоки повторял слова с начальными звуками «ш», «шп», «шт».

Ситуативного обучения не было и словесные последовательности произносились без всякой связи с ситуацией. Йоки иногда прерывал заученные фразы или повторял синтагмы по нескольку раз. Йоки произносил около 400 фраз, но полное их количество трудно определить, так как попугай запоминал множество вариаций одного и того же предложения. Из известных фонем образовывал новые слова, которые могли быть бессмысленны, по грамматически верпы, также его новообразования в виде фраз были чаще всего бессмысленными, но грамматически правильными. Существительные Йоки заменял только такими новообразованиями, которые имели признаки существительных, глаголы ставил на нужное место, артикли всегда ставил перед существительными, хотя и не всегда правильные. Следует отметить, что тема «Артикль» является одной из наиболее трудных при усвоении немецкого языка иностранцами. Он без ошибок воспроизводил синтаксическую рамочную конструкцию немецкого предложения.

У Йоки были определенные последовательности слов и фраз, которые воспроизводились всегда очень точно, с постоянным ритмом и ударением. Иногда птица в такт· стучала по крышке микрофона. Множество фраз имеют побудительный характер, очень много наименований самого попугая, но употребление словаря внеконтекстуально. Есть несколько названий окружающих предметов: окно, ванна, пакет, пишущая машинка.

Волнистый попугайчик Дидши (пестрый бело-голубой) (хозяйка — Гизела Делер, ГДР). Взят в ноябре 1982 г. в возрасте трех месяцев. У него было плохо с глазами и он не видел корм. После операции зрение немного улучшилось. В течение 10 нед после операции попугайчик вообще не произнес ни одного звука, но вдруг «заговорил», причем начал произносить сразу длинные сложные фразы. «Говорение» доставляло ему самому удовольствие. Себя он называл Йоки-Дидши. Конечно, в течение всего этого времени хозяйка очень много с ним общалась. В течение пяти месяцев после операции Г. Делер носила его на руке по комнате и после этого плохо видящий Дидши изучил расположение предметов в комнате и научился сам находить свою клетку. Его оперированный глаз требовал ухода, хозяйка много времени уделяла лечению попугайчика, а он, чуть-чуть оправившись от болезни, все увеличивал свой запас слов. Через три года он знал уже около 600 слов. Он мог петь как человек колоратурным сопрано, знал небольшое стихотворение. В декабре 1984 г. к Дидши подсадили самку со сломанной ногой. Он стал «говорить» еще больше, часто обращаясь к самочке, но его привязанность к хозяйке не уменьшилась. Дидши умер от отравления в сентябре 1985 г.

Волнистый попугайчик Гоша (голубой) (хозяйка — И. К. Сербентене, г. Вильнюс). В апреле 1987 г. купили на рынке в возрасте около 1 мес, он уже мог самостоятельно питаться. Заниматься с попугайчиком начали в тоне. Хозяйка, делая по вечерам свои дела на кухне, приговаривала ему: «Гоша, Гошенька. Иди сюда». В июне Гоша начал «говорить», эти слова и стали для него первыми, которые он произнес. В семье говорят на двух языках: русском и литовском. Но с попугайчиком стали говорить по-русски, позже попробовали обучить его литовским словам, но безуспешно. Гоша — ручной, ест из тарелок, садится на плечо, день проводит в клетке, а вечером, когда хозяева приходят с работы, Гошу выпускают погулять и он радует всех своей болтовней. В лексиконе Гоши около 30 слов. Но ассоциативного «говорения» нет, так как не было и соответствующего обучения. У Гоши, как, вероятно, и у большинства других «говорящих» попугаев, два «пика говорения»: утром, когда хозяева собираются на работу, и вечером, когда возвращаются домой. Иногда Гоша импровизирует. Произносит «птицочка», «перестрой» (так он сокращает слово «перестройка»). Очень любит прибавлять «чка» к известным ему словам: так, например, у него получается «Гошечка — чка-чка». Сочетание звуков «чк» является любимым для многих попугаев. Из известных слов Гоша составляет предложения: «Гоша-аспирант». Когда Гоша хочет выйти из клетки, то топорщит крылышки и показывает, что хочет летать. Есть у Гоши два слова, которые он выучил самостоятельно, одно из них «господи». Всем известно, насколько часто мы в разговоре к месту и не к месту употребляем это слово.

Ругательное слово «зараза» употребляли не раз по отношению к самому попугайчику, когда он кусался. Похоже, что попугайчики, так же как дети, очень быстро воспринимают слова, которым нам не хотелось бы их учить, но в эмоциональном запале мы часто не можем удержаться от их употребления. И, видимо, благодаря эмоциональной нагрузке они быстро запоминаются детьми и попугаями. Гошу начала учить «говорить» хозяйка, у которой голос меццо-сопрано, затем продолжил занятия с попугайчиком ее муж. Если хорошо прислушаться, то можно угадать в одних словах интонацию хозяйки, в других — хозяина.

Интересной особенностью питания Гоши является то, что он совсем не ест просо, его основным кормом является недробленая овсяная крупа, еще он очень любит гречневую кашу.

Словарь. Здравствуй, иди сюда, Гоша, Гоша — птица дорогая, берегите попугая, красавица, курица, ласточка, орел. Викочка, Апдрюшечка, специалист, перестройка, аспирант, профессор, ку-ку, кукушка, господи.

Волнистый попугайчик Кузя (зеленый) (хозяева — Шабашовы, г. Москва). Купили на Птичьем рынке 24 октября 1987 г. в возрасте 35 дней. Клюв был темный, восковица голубоватая. Он оказался больным, был очень пассивным, не издавал никаких звуков, его мучил понос. Хозяйка согревала попугайчика, держа в ладони. Постепенно стал выздоравливать и внимательно слушать обращенные к нему слова хозяйки. При этом он часто клал клюв ей на губу. 5 января 1988 г. он сказал свою первую фразу; «Здравствуйте. Я — Кузя». Занималась с ним только хозяйка Д. И. Шабашова, но голос ее мужа частично повлиял на имитации Кузи, в них проскальзывают хрипловатые тона голоса хозяина. Перед тем как начать имитировать речь, очень точно изображал кашель, теперь после такой имитации обычно «говорит»: «Кашель мучил» (хозяйка говорила «замучил»). Подражает смеху. На усвоение короткой фразы при 3–4 повторах в день требовалось 3 дня. Диалог: на слова хозяйки «иди ко мне» иногда отвечает «иди» или на «видишь? иди!» отвечает той же репликой «видишь? иди!». Есть ситуативное употребление. Когда видит собаку (кличка Рада), то «говорит»: «Радочка, нельзя Кузю обижать. Кузя — маленький мальчик!» Когда хочет, чтобы его выпустили из клетки, то говорит: «Кузя, иди гулять!»

Ручной, идет на зов. Хорошо и четко «говорит», находясь в клетке, закрытой тряпкой. Перед сном Кузю накрывают тряпкой и в таком положении он говорит, пока не уснет. При этом стимулом являются шум льющейся из крана воды и радиоприемник. Имитационная активность не зависит от погоды. Произносит около 150 слов и выражений.

Словарь (кроме указанных в тексте слов и выражений). Кузя. Мальчик ты мой, ты мой любимый. Стихи Николая Некрасова, читает Кузя Шабаш: Однажды в студеную зимнюю нору я из леса вышел, был сильный мороз… Даша, давай поговорим: скажи, как жить? Жулики обижают. Соскучился. Кузя-хороший! Лапочка ты моя! Радочка — хорошая собачка. Миша, иди чай пить, чай горячий! Чай заварю. Что такое, а? Товарищи, курить вредно! Кузя спать хочет, спать, спать. Кузя есть хочет. Давайте. Птичка ты моя дорогая. Голубчик, красивый. Иди поиграем! Кто там? Я тебя! Москва, Флотская (называет адрес). Давай поцелуемся (изображает звук поцелуя) Не кусайся, пожалуйста! Дай носик. Выспался, проспался. Спасибо, Даша, Кузя пообедал. Кузя купаться будет. Глазки красивые. Стихи Александра Пушкина: У лукоморья дуб зеленый… и ночью все ходит по цепи кругом. Здравствуйте. Я — Кузя. Пришел? Ты зачем пришел? Даша, дай Кузе орешка, Кузя орешка хочет. Иди, мой мальчик. Ешь, Кузя, ешь! На улице жарко. Миша, где ты? Здравствуй, Даша! Давайте знакомиться, дорогие гости! Здравствуйте, дорогие гости! Зимой, а летом…

Волнистый попугайчик Гриша (хозяйка — А. Ф. Кривая, г. Москва). Окрас: голова темно-синяя с белым пятном на затылке, грудь голубая, живот белый, надхвостье между крыльями голубое, концы крыльев белые, плечи в темно-синюю полоску. Вылупился 25 июня 1976 г. у пары, содержащейся у хозяев. Когда попугайчику было 28 дней, хозяйка начала с ним заниматься, очень ясно произносила слова. Кроме Гриши, были в семье и другие попугайчики и канарейки, при обучении не было ни звуковой, ни зрительной изоляции.

В возрасте 2 мес произнес свое первое слово «Гриша». Затем очень быстро стал учиться. Много запоминал слов и фраз из телепередач. Шел на зов, хорошо знал кличку. Знал имена своих хозяев.

Ключевой раздражитель: маленький бело-голубой шарик (любимая игрушка). Постучит по шарику и начинает «говорить», очень точно имитируя голос Анастасии Федоровны. 7 февраля 1979 г. попугайчик Гриша участвовал в детской радиопередаче. Сейчас Гриша уже не «говорит». Перестал «говорить» в 10-летнем возрасте.

Словарь. Гришенька. Гришулечка. Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять. Хороший. Гришулечка-лапулечка. Давай гулять. Ой, какой хороший! Скажи скорей. Тра-та-та-тра-та-та, вышла кошка за кота, за Петровича. Гришулечка-лапулечка. Пойдем скорей. Пришел? Юрочка. Я хочу кушать. Чего хочешь? Я хочу гулять. Кто пришел. Скорей, скорей, поцелуемся! Ты мой дорогой, Гриша, давай играть. Ты мой маленький. Здравствуйте.

Волнистый попугайчик Гоша (зеленый) (хозяева — Я. М. и М.Л. Гайдамаки, г. Москва). Купили на Птичьем рынке в начале ноября 1987 г. в возрасте 50–60 дней. Начали приручать, был очень пугливый. Занимались оба хозяина — женщина и мужчина, каждый вечер по пять-шесть раз повторяли выражение «Гоша — хорошая птичка». Во время занятий попугайчик сидел в клетке или на пальце руки, слушал внимательно. Гоша повторил эту фразу через два месяца. Затем стали учить произносить детские стихи. Повторяли по куплету. За пять дней Гоша усваивал куплет, один день уходил на связь двух куплетов. В «говорении» попугайчика чаще проскальзывает интонация Маргариты Львовны. Ситуативного и диалогового «говорения» нет. Самостоятельно скомпоновал сентенцию: «Танечка, кушай яблочко, сейчас купаться будет».

Ключевой раздражитель: шум воды, разговор хозяев. Два пика имитационной активности: утро и вечер. В солнечную погоду «говорит» больше. Подражает смеху людей. Имитирует и будучи один. Произношение не всегда бывает четким.

Словарь (кроме указанных в тексте слои и выражений). Идет бычок качается, вздыхает на ходу, вот-вот доска кончается — сейчас я упаду. Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик, тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч. Здравствуйте, товарищи! Гоша кушать хочет. Гоша купаться хочет. Ох, ты моя красавица! Папочка. Мальчик. Птичка.

Волнистый попугайчик Карпуша (зеленый) (хозяева А. К. и В. А. Месяцы, г. Москва). Весной 1987 г. в двухлетнем возрасте получен от любителя-орнитолога Р. Фаермана уже «говорящим». Впоследствии обучением Карпуши занимались хозяин, хозяйка и их дочь. Было замечено, что попугайчик больше реагирует на мужской голос, видимо, сказалось запечатление его в молодом возрасте. Все трое произносили попугайчику одни и те же слова и фразы. Есть слова и выражения, самостоятельно выученные Карпушей: «Ольга, Настя, будь здорова! Толька, ну голова! Ой, Карпушенька! Валька. Митрофаныч, иди, выпьем на халяву! Иди к Вале! Давай поцелуемся! Валя-святой человек!» По тембру и интонации высказываний можно сразу определить, кто из хозяев соответствующее выражение произнес.

Ситуативно употребляет выражение «Иди к Вале». Так ему говорит хозяйка, когда выпускает из клетки. Карпуша садится к ней на палец и говорит: «Иди к Вале».

Валентина Алексеевна работала в дошкольных учреждениях. При обучении и общении с попугайчиком она частично использовала методику обучения детей. С Карпушей она всегда говорила четко, ясно, громко. У Карпуши тоже четкое произношение и «говорит» он явно громче других волнистых попугайчиков.

Обычно попугайчик очень внимательно слушает своих хозяев, «говорит», когда они умолкают. В хорошую погоду имитирует более активно. Имитирует кашель. Ручной, дает почесать затылок, но не разрешает обхватить себя рукой.

Словарь (кроме указанных в тексте слов и выражений). Берегите попугая — эта птица дорогая. Здравствуйте, товарищи! Давай поцелуемся! Здравствуй, Карпыч! Карпыч, вставай! Давай поговорим! Поздравляю. Слава Великому Октябрю! Карпуша — хороший попугай (или попугайчик). Карпыч — хороший попугай. Все съел? Пташка моя. Кирилл — хороший мальчик. Берегите природу. Ребята, давайте жить дружно. Карпунька, Карпунчик, Карпушенька. Попугайчик. Аня — агроном. Давай, Карпуша, давай. Где моя пташечка?

Волнистый попугайчик Троша (сиреневый) (хозяева — Бреусовы, г. Москва). Купили на Птичьем рынке в мае 1987 г. в возрасте 36 дней. Специально с попугайчиком не занимались, но много общались всей семьей (муж, жена, девочка 8 лет и пожилые родители). Произносит слова нечетко и тихо. Первое слово «Троша» сказал очень тихо в июле 1987 г. «Говорит», сидя на плече у хозяина, его стимулирует вытянутый палец (ключевой раздражитель).

Ситуативного и диалогового «говорения» нет. Идет на зов.

Словарь. Троша, здравствуй. Троша — хороший мальчик. Птичка. Бреусов. Кашки хочешь? Трошенька. Скорей. Кто там? Мужичок.

Волнистый попугайчик Рома (голубой) (хозяйка — В. Б. Ахматова, Москва), Купили на Птичьем рынке в октябре 1985 г. Был очень пугливый, хозяйка сразу начала с ним общаться и приручать его. В трехмесячном возрасте попугайчика взяла на обучение опытная любительница птиц. За две недели усвоил произношение нескольких фраз. Занятия с попугайчиком проводились 2 раза в день, каждую фразу повторяли до 20 раз с постоянной интонацией. Позже он усваивал фразу за неделю, а слово — за два-три дня. Попугайчик слышал голоса многих людей. В первое время после возвращения домой в его имитациях была очень заметна интонация обучавшей. Затем она стала пропадать и начала появляться интонация хозяйки. Из антропогенных звуков хорошо имитирует смех и кашель.

Попугайчик ручной, садится на палец, но взять себя в руки не позволяет. Начинает «говорить» перед сном, уже после того, как клетку накрыли тряпочкой. Но «говорение» не очень четкое. Есть диалоги о хозяйкой:

В. Б. — «Иди полетаем!»

Р. — «Иди скорей. Быстро, быстро (или „иди, иди“)»

В. Б. — «На недельку до второго я уеду в Комарове» Р. — «Куда ты уедешь?»

Есть экспресс-имитация, например, слово «пироги», есть самостоятельные изобретения, например слова «маличка» и «Комашко» (из «Уеду в Комарове»). Идет на зов «Иди скорей!» Самостоятельно выучил около 10 слов и выражений.

Словарь (кроме указанных в тексте слов и выражений). Рома. Давай поцелуемся, только не кусайся. Не уезжай, ты мой голубчик, печально жить мае без тебя. Хороший мальчишка, хороший парень. Ух ты мой красавец! Красивая птичка, Ромашка, пташка. Ну что ты кричишь, замолчи!

Волнистый попугайчик Гоша (зеленый) (хозяйка — Л. Д. Зубкова, г. Москва). Крупный. Взяли у знакомых в возрасте 40 дней (вылупился 1 мая 1987 г.). Был уже ручной, в июле с ним начала заниматься хозяйка, он внимательно слушал и смотрел ей в рот. Сын и муж хозяйки только изредка обращались к птице. Первое слово «Гоша», первый усвоенный звук — «г». Следующей была фраза «Гоша — красавчик», он усвоил ее за две недели. Слова и выражения Людмила Дмитриевна произносила для попугайчика нараспев, с неизменяемой интонацией утром и вечером. В течение одного занятия слово повторялось обычно 3–4 раза. И сейчас хозяйка регулярно повторяет Гоша весь репертуар. Теперь она делает это с разной интонацией и попугайчик произносит свои уже выученные слова тоже с измененной интонацией.

Гоша — совершенно ручной. Разрешает обхватить себя ладонью, сидит на руке, позволяет себя гладить, даже не очень сопротивляется, когда хозяйка берет его в руку, открывает клюв и закапывает воду с витаминами. Идет на зов и садится на плечо даже к малознакомому человеку.

Есть диалог: Л. Д. — «Мама»

Г. — «Люся, дай кашку!»

Ситуативного «говорения» нет. Копирует звук газовой зажигалки, звук «кыш», которым хозяйка гоняет воробьев с подоконника.

Релизерами «говорения» являются шумы воды и мотора холодильника. Почти всегда «говорит» под шумы. При «говорении» может переставлять слово.

С апреля 1988 г. Гоша живет с самкой. У них было две кладки (в мае и в сентябре). Но Гоша продолжает «говорить», «говорит» даже сидя в гнездовом ящике.

Интересная подробность: все 4 молодых самца из обоих кладок уже научились «говорить». Имитационная активность больше всего выражена весной.

Словарь (кроме указанных в тексте слов и выражений). Гоша Зубков. Птичка ты моя! Рыбка ты моя! Здравствуй. Ура, Яшка пришел! Иди сюда. Девочка. Дай поцелую. Скучал. Петрушка, ты моя подружка! Берегите попугая — это птичка непростая! Мама. Петрушечка. Люблю. Кешечка. Люблю Диму.

 

Только ли попугаи?

Далеко не только они! Хорошо имитировать человеческую речь могут почти все представители врановых нашей фауны. «Говорят» вороны, вороны, галки, сойки, сороки, из представителей других родов — скворцы, как наши обыкновенные, так и особенно хорошо майны, наша азиатская и индийская, или священная. Очень интересными имитаторами являются лирохвосты, они единственные из птиц-имитаторов, которые могут подражать человеческой речи, живя на воле. Лирохвосты, или птицы-лиры (Menuridae), относятся к воробьиным, они живут в лесах Юго-Восточной Австралии. Самец достигает 130 см высотой, причем 70 см приходится на хвост, перья которого изогнуты в форме лиры, отсюда и название птицы. Птицы-лиры могут очень искусно имитировать самые разнообразные звуки, причем они долго сохраняют в памяти выученные однажды звуки. Лирохвосты изображают лай собаки, человеческий смех, пение и крики самых разных птиц, перекличку детей. Известно, что лирохвосты воспроизводили душераздирающий звук, производимый при оттачивании пилы, причем через 30 лет после того, как лесопильный завод был закрыт в этой местности. Значит, птицы учились друг у друга воспроизведению этого звука, передавали его от поколения к поколению. Хорошо имитировать антропогенные звуки могут птицы-шалашники.

На Руси исстари держали птиц, учили «говорить» воронов и скворцов в те времена, когда еще не знали диковинных попугаев, канареек, амадин. А. Н. Толстой в романе «Петр I» упоминает о «говорящем» скворце.

Князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский, дядя Петра Г, держал дома много птиц, занимался с ними. «В клетках, на окнах, начинали подавать голоса перепела и ученые скворцы, один даже выговаривал явственно: „Дядя, водочки…“». Ромодановский говорит Гавриле Бровкину: «…на Петровке, в кружале, в кабаке, на окне стоит дорогой скворец, так хорошо говорит по-русски — все люди, которые мимо идут, останавливаются и слушают. Я сам давеча из кареты слушал. Его можно купить, ежели царевна пожелает…».

Дмитрий Николаевич Кайгородов в своей книге «Из царства пернатых», изданной в 1891 г., рассказывает также об одном «говорящем» скворце: «Мне лично привелось видеть только одного говорящего скворца (не из первоклассных), находящегося у одного из моих знакомых. Скворец этот говорит следующие слова и фразы: „Миша (его так зовут), Мишечка, Мишуня, Мишурочка, душечка. Здравствуй, Сашечка. Прощай, Мишуша, Миша, спой песенку“. После этих последних слов он всегда начинает насвистывать „Чижика“ — первое колено правильно и отчетливо, но на втором большей частью сбивается и переходит на слова „Миша, Мишечка, спой песенку“ и снова начинает насвистывать „Чижика“. Все это произносится скороговоркой и чрезвычайно забавно…». Этому скворцу негде было услышать свою видовую песню и он сам сформировал ее из разных окружающих его звуков, включив в нее и звуки человеческой речи.

Всем известно, что ворон — очень умная птица; тем, кто не признает у животных ума, А. Э. Брэм советовал понаблюдать подольше за вороном. В конце прошлого века А. Э. Брэм описывал «говорящего» ворона. Это был ворон Яков, он принадлежал Брэму-старшему. Яков сам начал учиться «говорить», он так искусно подражал голосу своего хозяина, что домашние пытались найти Брэма-старшего, бегали по дому, приняв голос ворона за голос человека. Он научился произносить свое имя и побудительные предложения, относящиеся к его собственной персоне: «Яков, поди сюда! Здравствуй, Яков!» Горничных он не просто знал по имени, но и будил, обращаясь к каждой по имени: «Мина, вставай! Кристель, вставай!» Последнее имя далось ему с трудом, но он не успокоился, пока не выучил и его. С ним особенно никто не занимался, он учился сам. Еще он умел лаять по-собачьи и рычать, ворковать как голубь, кудахтать, мог копировать смех детей.

В. Л. Дуров пишет о своем «говорящем» вороне Карне. Он очень рано начал отзываться на свое имя, видимо, потому, как считает Дуров, что слово «Карп» напоминало ему звук из его природной сигнализации «карр». Он кричал низким гортанным, похожим на человеческий голосом «Кто там, кто там?» В. Л. Дуров рассказывает случай, когда жулики ночью забрались в цирковую конюшню. Кучера спали крепким сном. Когда воры, нагруженные награбленным, проходили мимо клетки с Карпом, то, услышав его грубый голос «Кто там?», побросали вещи и убежали. Вообще в художественной и научно-популярной литературе приводится много случаев, когда «говорящие» птицы пугали злоумышленников своими голосами, очень похожими на человеческие. Среди этих историй много вымышленного, некоторые факты явно приукрашены, но тем не менее многое вполне реально и интересно.

У нас есть сведения о «говорящей» самке ворона, у нее была мужская кличка «Карлуша». 20 мая 1984 г. это был очень слабый, почти умирающий слеток; в месячном возрасте он едва стоял на ногах. Но звуки он издавал очень похожие на человеческие, только более горловые. С ним сразу же начали заниматься. Хороший уход сделал свое дело, Карлуша поправился и превратился в крепкого молодого ворона. Через месяц после обучения он начал издавать звуки, очень напоминающие человеческую речь, еще через полмесяца появилась первая имитация, приближенно напоминающая слово «Карлуша», в конце октября это слово было произнесено совершенно четко.

Вороны тоже могут научиться произносить несколько слов; только для того, чтобы научить их этому, требуется очень много терпения. Моурер (Mowrer, 1950) приводит интересный случай самостоятельного обучения «говорению» серой вороны, которая много лет жила в одном из зоопарков Англии, привыкла к людям и к человеческой речи. Она почти заменила свое обычное инстинктивное карканье на английские слова «Hello» и «Oh, Boy». Майна и серый попугай в неволе постепенно меняют свои редкие природные звуки на выученные слова и свисты.

Сойка, принадлежащая любителю птиц Р. Фаерману, «говорит»: «Здравствуй!», правда, очень редко, зато часто свистит, подражая мальчишескому свисту. Еще она умеет лаять. Сойки могут научиться насвистывать коротенькие песенки. Хорошими «говорунами» могут быть галки, они очень точно копируют человеческий голос и другие звуки, которые постоянно слышат. Орнитолог из ГДР Рольф Двенгер воспитал двух галчат, оба оказались самцами и оба проявили имитаторские способности. Они научились имитировать человеческий свист и на основании человеческой речи выработали определенного рода подпесню. Хозяин галок рассказал нам, что стоило только одной из галок остаться в одиночестве, как она начинала своеобразную «болтовню», составленную из разных более или менее попятных слов, которые перемежались видоспецифичными звуками. Некоторые слова совсем невозможно было разобрать, это было похоже на нечленораздельную болтовню. Мы уже отмечали, что такой вид «говорения» характерен для «говорящих» птиц на первых этапах обучения. Причем, как отмечает Рольф Двенгер, в словах, произносимых галками, часто слышался звук «о», вовсе не типичный для «речи» волнистых попугайчиков, например.

Птиц этих не учили «говорению», они сами восприняли от своих хозяев понравившиеся им и, вероятно, наиболее часто употребляемые людьми слова и словосочетания.

В Московском дворце пионеров живет «говорящая» сорока. Не будучи знакомыми с историей ее прежней жизни и с людьми, окружавшими и обучавшими ее, от нее самой мы можем узнать, что жила она со старой женщиной и девочкой и что зовут сороку Карлуша. Сорока, видимо, самец, очень ясно и четко произносит свое имя и еще голосом пожилой женщины с типичными для этого голоса интонациями говорит: «Лидочка!» Теряются со временем некоторые фонематические характеристики звуков этого слова, но интонация остается выразительной и яркой. Отсюда можно заключить, что интонационные характеристики усваиваются в первую очередь и наиболее прочно, сохраняются надолго, а значит, они наиболее близки к природной птичьей сигнализации. Может быть, это то общее, что объединяет нашу речь с сигнализацией птиц.

«Говорящая» сорока Петруша живет у любителя птиц Р. В. Фаермана. Ее взяли на воспитание в июле 1978 г., когда она была еще птенцом с коротким хвостом. Сразу же хозяева начали с ней заниматься, учили произносить слово «Петруша», экспресс-имитации у сороки не получилось. Примерно через месяц она стала пытаться имитировать свою кличку, но вначале у нее получалось очень неясно и лишь позднее Петруша добился третьего уровня воспроизведения. После усвоения первого слова дело пошло быстрее, несмотря на то что с Петрушей занимались отец и сын, их голоса не очень похожи. Петруша слушал внимательно, сидя на плече или в клетке. За три дня Петруша усвоил имя старшего хозяина — Володя, за следующие два дня одолел имя младшего — Рома. Затем его пытались научить произносить слово «умница», но оно почему-то оказалось очень трудным для сороки. В течение года с Петрушей не занимались. Вскоре его отдали в Ленинградский дом пионеров, где он в течение 5 лет довольно существенно пополнил свой словарь, хотя направленно с ним никто не занимался. Кроме отдельных слов и фраз, Петруша очень искусно научился передавать шум толпы, разговор, — все это в несколько ускоренном темпе. В 1984 г. хозяева Петруши снова забрали его домой в Калинин. Здесь с ним возобновили занятия, но Петруша уже ничего нового не усвоил. Букву «р» он выговаривает нечетко, но довольно ясно говорит «Вова», «Петруша» и еще несколько слов. Стимулом к «говорению» является хлопок дверью, разговор людей за стеной, включенный радиоприемник. Петруша «говорит», когда его дразнят, он злится и произносит выученные слова. У Петруши сформировалась песня, состоящая из разных звуков: начинает он всегда с перестука, затем следует набор слов: «Наливай. Иди нас с Раей сфотографируешь (это произносится женским голосом). Кичать-кикить — Петруша Красавец. Петруша Вова». Начиная с перестука, сорока обычно в точной последовательности воспроизводит все компоненты песни.

Одним из самых лучших «говорящих» видов птиц является священная майна (Gracula religiosa). Этот вид, а также наша обыкновенная майна (Acridotheres tristis) относятся к роду скворцовых. Священная майна — это птица с блестящим черным оперением, белым «зеркальцем» на крыле и желтым клювом. На затылке у нее два больших желтых кожных выроста, два выроста меньших размеров под глазами. В зависимости от расы ее длина 24–37 см. 10 ее рас распространены в Индии, Бирме, Таиланде, Шри-Ланке, Индокитае и Малайзии. А. Э. Брэм пишет, что, по мнению многих любителей, эта птица по способностям к имитации превосходит всех попугаев. Она точно копирует тон человеческой речи, заучивает целые фразы, насвистывает песни, может даже научиться петь их (рис. 16). Однако у разных особей способности далеко не одинаковы. Одни очень хорошо могут научиться «говорить», а другие издают только раздирающие ухо звуки или молчат, едят много, страдают от ожирения, неопрятны. Видимо, птица до определенной степени при обучении имитировать человеческую речь меняет свою природную сигнализацию на воспроизведение человеческой речи. На воле священная майна подражает сигналам других видов птиц. Армстронг (Armstrong, 1963) приводит описание имитационных способностей ручной майны, дошедшее до нас из 1664 г.: «Эта птица из Восточной Индии … говорит много всего и ржет как лошадь». Известны поющие майны и подражающие вою волков. Однако лучше всего у них получается человеческая речь, в точности передачи звуков человеческой речи они превосходят попугаев, при воспроизведении гласных они используют резонаторы. Гласные — очень важные компоненты человеческой речи — удаются майнам превосходно. В. X. Торпе (Thorpe, 1959) провел акустическое исследование с помощью спектрографа человеческой вокализации майн и показал, что их имитации содержат форманты и резонансы, очень близкие к тем, что производит в своей речи человек. Пока еще мы не можем ответить на вопрос, как удается майнам резонировать звуки, если у них нет резонаторных полостей, какими у человека является горло, ротовая и носовая полости. Но уже даже неспециалисту в области биоакустики видно, насколько похожи спектрограммы слов, произнесенных человеком и майнами.

Рис. 16. Имитация человеческой речи индийской майной (сонограммы) А — голос майны; Б — голос человека

Акустическая сигнализация играет важную роль в жизни Майны на воле. Биотоп распространения майны — густой лес, в котором трудно ориентироваться с помощью зрения. Майны — стайные птицы, пара образуется на вею жизнь. Возникает необходимость общения с членами стаи во время размножения с партнером, а также с соседними гнездящимися парами (расстояние между парами около 1 км — удобно для акустического общения). Сигнализация очень разнообразна, максимальная энергия сосредоточена в частотных диапазонах, наиболее близких к человеческому голосу. Звук «ам» очень близок к человеческим гласным. Тенденция к уникальности сигналов отдельной особи и взаимовлияние акустической сигнализации соседей создает предпосылки для овладения майнами также и человеческой акустической сигнализацией. Кроме того, высокая контактность особей также важна для овладения чужой сигнализацией. Майны отвечают на сигналы друг друга в природе, причем второй ответный сигнал зависит от первого, кроме того, можно отметить определенную контекстуальность ответов. Очень важным фактором, видимо, является также и то, что оба партнера, как самец, так и самка, равным образом владеют видовой сигнализацией. Система звукового общения майн очень динамична, причем динамическая структура «сигнал-пауза-ответ» соответствует человеческой коммуникации.

У майи очень хорошо развита слуховая система; имеется определенная ее направленность на распознавание индивидуальных сигналов других особей, особи различают сигналы своего партнера и особей соседней пары.

Сложная система формирования акустической сигнализации у молодых майи вызывает ассоциации с формированием речи у детей. Сигнализация птенцов майн проходит несколько стадий: 1) высокочастотный писк выпрашивания; 2) очень разнообразная сигнализация, включающая в себя сигналы разного характера: пронзительные крики, писки, скрипы, шумы, условно эту сигнализацию называют «хохотом». Эти звуки, так же как гуление у детей, видимо, образуют основу взрослой звуковой сигнализации.

Подражание — основной фактор формирования акустической сигнализации у майн. Очень важный фактор имитативности у майи — наличие аитифональиого пения. Тенденция к повторению последнего сигнала партнера также является стимулирующим фактором при обучении майн «говорению».

В природе молодая майна имитирует только те сигналы, которые представляют для нее интерес, т. е. связаны с определенными жизненными факторами, поэтому майны не имитируют сигналы чужих видов на воле. Отсюда хорошие способности майны к ситуативно-ассоциативному обучению в неволе.

У московского орнитолога Л. С. Степаняна живет священная майна по кличке Кира. Птицу привезли ее теперешнему хозяину из г. Хошимина. Ее возраст и пол неизвестны. Тот факт, что майна уже не обучается новым словам, свидетельствует о том, что ко времени ее прибытия в Москву, т. е. в 1983 г., у нее уже прошел период запечатления, наиболее чувствительное для обучения время. Не для всех видов «говорящих» птиц установлены точные сроки периода запечатления. Уже было сказано, что у волнистых попугайчиков этот период ограничивается, по-видимому, первыми двумя годами жизни, хотя по его истечении еще возможно некоторое усвоение нового словесного материала, еще через год птица практически полностью утрачивает способность к запоминанию и воспроизведению новых слов. Что касается крупных попугаев, то этот период у них растянут во времени, что, видимо, в немалой степени связано с продолжительностью жизни, которая у жако, например, может доходить до 100 лет. Мы знаем уже, что серый попугай Алекс начал учиться довольно поздно, в возрасте 13 мес и достиг больших успехов, сейчас ему около 6 лет и он продолжает активно усваивать словесно-предметные связи.

Итак, «говорящая» майна Л. С. Степаняна воспроизводит несколько русских слов: «Аня», «Алло», «Кто там?», две фразы по-вьетнамски, которые нам не удалось расшифровать, и несколько речеподобных возгласов, интонационно напоминающих односложные слова. Майна также насвистывает мелодии, подражает свисту своей хозяйки, которым та подзывает собаку, да так точно, что собака иногда путает свист майны со свистом хозяйки.

Слово «Аня» получилось из «Таня» (со временем майна потеряла первый звук из этого слова). Таней звали промежуточную хозяйку птицы, ту, у которой жила майна после вьетнамских хозяев (к ним она, видимо, попала птенцом-выкормышем из Индии) и до того, как она попала в Москву к Л. С. Степаняну. Слово «алло» фонетически — интонационный конгломерат. Клетка с птицей стоит рядом с телефоном, и майна имеет возможность по нескольку раз в день слышать это слово от всех членов семьи Лео Суреновича.

Направленного обучения не было, поэтому нельзя исключить и возможность усвоения птицей новых слов при условии планомерного обучения.

Наша обыкновенная майна тоже может научиться хорошо имитировать человеческую речь. Эта птица встречается в Юго-Восточной Азии. Изначально она гнездилась только в Индии и Бирме, теперь ареал ее распространения расширился, она встречается в Афганистане, в нашей стране в Узбекистане, Таджикистане (низменности), в Южном Казахстане и Южной Киргизии. Это темная птица с округлым хвостом, на лбу у нее щеточкой торчат перья, которые у некоторых покрывают также и ноздри, а у других пространство вокруг глаз голое. Оперение у обыкновенной майны преимущественно коричнево-лилового цвета, голова и хвост черные, на черных маховых перьях крыла выделяется белое «зеркальце»; подхвостовые кроющие перья и кромка хвоста тоже белого цвета. Вокруг глаза голое пятно кожи желтого цвета (сведения взяты из «Большой иллюстрированной энциклопедии» И. Ганзака). У себя на родине обыкновенная майна встречается в городах и деревнях: чаще всего гнездится под крышами домов, в стенах из песка, дуплах, иногда делает отдельно стоящие шарообразные гнезда. Корм собирает на земле, часто садится на спины скота и склевывает с их кожи насекомых. Этот вид прижился и размножился также в ряде других стран, например в Австралии и Новой Зеландии. Пока еще очень мало сведений о возможностях ситуативного «говорения» у майн, у нашей обыкновенной майны и у священной. В «Известиях» за 3 апреля 1976 г. была заметка Г. Димова, рассказывающая о «говорящей» майне Б. Симонова из Ташкента (речь здесь, видимо, идет об обыкновенной нашей майне, а не об индийской, как считает автор заметки). Хозяевам майны удалось выработать у своего питомца, которого они взяли птенцом и выкормили, ассоциацию на корм. Ему повторяли перед кормлением: «Гриша, кушай». И позднее, если ему показывали лакомство, но не давали, то он говорил: «Риша, ушай». С ним выучили диалог: «Ты кто? — Я Риша». «Как собачка лает? — Гав, гав».

У майн часто формируется четкая акустическая реакция в ответ на каждое слово человека. Это явление можно использовать для обучения птиц ведению диалога с человеком: ответы на вопросы, адекватная словесная реакция на реплики. Здесь следует отметить, что майны, сороки, скворцы произносят слова обычно четко и ясно без особых усилий со стороны обучающего.

«Говорящие» обыкновенные майны Б яка и Маша довольно легко вступают в диалог с человеком, то же самое можно сказать об индийской майне Кире. В ответ на слово человека, знакомое или незнакомое птице, майна произносит слово из своего репертуара, получается очень забавный диалог. Причем отмечен такой интересный факт, когда «говорящие» майны в какой-то момент вдруг перестают общаться со своим хозяином, а вот с посторонними с удовольствием «разговаривают».

Майны могут научиться «говорить» друг от друга, впрочем не только майны. Майна Маша научилась нескольким словам от Бяки. Ей было уже три года, когда ее посадили рядом с Бякой. Бяка в четырехмесячном возрасте научился произносить слова «нельзя», «чево», «здравствуй», «кто пришел?». Бяка чувствует интонацию: когда его хозяин гонит собак словами: «фу! Уйди!», Бяка рассерженно кричит: «Нельзя!». Слова «нельзя» и «чево» Бяка усвоил самостоятельно, а словам «здравствуй!» и «кто пришел?» его научили. Машу направленно не учили; при виде собак она кричала: «Кукла!», видимо, это была кличка собаки ее предыдущего хозяина.

Брэм описывает случай, когда попугай ара научился «говорить» от «говорящей» сороки. Попугая поместили в клетку рядом с «неумолчно тараторящей» сорокой, через 10 дней ара начал передразнивать эту сороку. Он научился звать по имени детей хозяина, в будущем очень быстро стал заучивать новые слова. Мы уже упоминали случаи, когда птицы учились «говорить» от других «говорящих» птиц. «Говорение» одной птицы является, видимо, мощным стимулом обучения другой.

Известен случай, когда обыкновенный домовый воробей научился имитировать от «говорящего» волнистого попугайчика. Эту его имитацию вряд ли можно назвать «говорением», но явление это очень интересное и заслуживает дальнейшего изучения. Воробей-имитатор (хозяин — Р. В. Фаерман, г. Калинин) усвоил самые первые ступени акустико-фонетического уровня воспроизведения человеческой речи, хотя, даже и это является спорным. Самец домового воробья (выкормлен в 1984 г.) провел все лето в клетке на балконе, где активно общался с себе подобными, т. е. не может быть никакой речи о звуковой изоляции от видовых партнеров. В возрасте 3–3,5 мес воробей был посажен в клетку рядом с клеткой, в которой сидел «говорящий» волнистый попугайчик. Из своего небольшого репертуара слов попугайчик наиболее часто повторял два — «Степа» и «Здорово!» Через 4 мес, проведенных в компании с волнистым попугайчиком, воробья поревели в другое помещение; звуковой и визуальный контакт со Степой прекратился. Вскоре после этого было замечено, что воробей вплетает в свое чириканье звуки «ст», «степ», отдаленно напоминающие слова — «Степа» и «здорово». Р. Фаерман начинает интенсивные занятия, направленные на поддержание данной вокализации и выработку более точного произношения, однако произношение воробья изменить не удалось. В течение 3 лет удалось поддерживать прежний уровень воспроизведения слов «Стена» и «здорово» с помощью регулярных и многократных ежедневных повторений. Данный уровень соответствует описанному нами выше начальному уровню. Человек, впервые услышавший произношение воробья, не сможет без длительной тренировки прослушивания вычленить лексические единицы из сигнализации воробья. Копирование человеческих слов воробьем можно назвать имитацией в первом приближении. Естественно, что имитация слов речи через посредство волнистого попугайчика не могло дать правильного воспроизведения. Искажения и транспонирования, допущенные в произнесении попугаем, в удвоенном виде проявились в воспроизведении воробьем. Лучше всего воробью удалось передать такие просодические характеристики, как ритм, ударение и интонация. Теми произнесения значительно увеличен и, видимо, он, а также очень высокая частота воспроизведения мешают вычленению фонем и восприятию слова как фонематического, лексического и семантического единства.

Мы попробовали прослушать сигнализацию воробья в замедленном темпе; магнитную ленту при скорости записи 19 см/сек прослушали со скоростью 9 см/сек (магнитофон «Орбита»), При таком методе прослушивания удалось ясно вычленить словесные единицы из видовой сигнализации воробья, улавливалась общая структура слова, подразделение на слоги, довольно точно были переданы ритм слова и интонационная кривая, ударение четко прослушивалось на первом слоге в предполагаемом слове «Степа» и на втором — в предполагаемом слове «здорово», появилось еще слово «чепа». Кроме того, наблюдалось явление редукции конечного безударного гласного в слове «Степа» и укорачивание до предела слышимости глухого взрывного согласного «п» — в соответствии с общими фонетическими правилами для многих языков, когда «возрастание темпа речи происходит в первую очередь из-за сокращения длительности неударных слогов и гораздо слабее изменяется продолжительность произнесения ударных слогов» (Ли, 1983). У воробья при значительном ускорении произнесения наблюдалось сокращение длительности неударных слогов. Ударные слоги произносились с большей интенсивностью и длительностью. Это в отношении просодических характеристик. Что касается имитации фонем, т. е. передачи фонематических признаков, очень трудно сказать что-либо определенное, так как они лишь угадываются. Пока не очень ясны причины пересмешничества для такого вида, как домовый воробей. Можно предположить, что это некое подобие антифонального пения, когда отсутствующего партнера оставшийся партнер как бы называет по имени, т. е. воспроизводит типичную для него сигнализацию; возможно, это вариант обучения, отсюда следует, что молодые воробьи в природе обучаются видовой сигнализации от более опытных особей. Учитывая, однако, тот факт, что воробей в течение трех летних месяцев усваивал видовую сигнализацию, можно предположить, что период запечатления у воробья не ограничивается 3–4 мес. При последующих акустических контактах с человеком отмечена определенная реактивность на знакомые слова, произнесенные человеком, т. е. воробей узнает и воспринимает эти слова, они являются для него стимулом к собственной вокализации. Это заметно при прослушивании магнитных записей «диалога» между человеком и воробьем.

С точки зрения принципиальной возможности воспроизведения человеческой речи таким нетипичным имитатором, как домовый воробей, «говорение» его представляет значительный интерес для дальнейшего исследования феномена имитации речи.

Продолжая разговор о неординарных «говорящих» птицах, следует упомянуть «говорящую» канарейку самца Пинчика. О нем рассказывает в своей книге «Певчие, цветные и декоративные канарейки» (М., 1987) В. В. Лукина.

Ленинградка И. Г. Двужильная купила кенара Пинчика и самку Брики в мае 1965 г. в зоомагазине в возрасте, 2–3 мес. Самец много и подолгу щебетал, учась петь. Ирина Георгиевна приручала своих питомцев брать корм из рук и приговаривала им высоким мелодичным голосом: «Тю-тю-тю, тюить-тюить, Пинчи, Брики, миленькие птички, чудненькие птички, вот какие эти птички». Кенар очень внимательно слушал хозяйку, видно было, что он сосредоточивается. Такое сосредоточение на словах хозяев практически всегда ведет к успешному обучению, это относится и к другим «говорящим» птицам, Брики не мешала обучению своего партнера, она помалкивала. Других птичьих звуков кенар не слышал, человеческая речь стала для него единственным акустическим эталоном. В сентябре того же года Пинчик впервые повторил за своей хозяйкой: «Тю-тю-тю, тюить-и-тюить». Еще через несколько дней он ясно произнес «Пинчи». Еще через некоторое время вся семья Двужильных услышала фразу, произнесенную Пинчи тоненьким и тихим голоском: «Вот какие это птички, миленькие птички». Спустя несколько дней кенар произнес «Брики» и «чудненькие птички».

К зиме кенар сформировал свою «песню», состоящую из имитированных слов и обрывков врожденных кенаровых трелей. Песня начиналась с двойного повторения «Пинчи-Пинчи, Брики-Брики», затем следовал отрывок врожденной сигнализации и снова имитация человеческой речи: «чудненькие птички, миленькие птички, вот какая птичка», заканчивалась песня громкой кенаровой трелью.

Ирина Георгиевна продолжала ежедневно заниматься с птицей, повторяя выученное и добавив новые слова «любименькие птички» и «прелесть Пинчи». В начале кенар выговаривал только «люби-люби-люби», полностью слово «любименькие» произнес только летом 1966 г. Слово «прелесть» он смог произнести полностью только после того, как хозяйка изменила окончание и стала произносить «прелести». До этого он мог выговорить только «пре-пре-пре». Все слова хозяйка выговаривала очень четко и, видимо, не меняла интонацию. Пинчик был совершенно ручной, имел обычную лимонно-желтую окраску. Это был крупный и длинноногий экземпляр. Причем он безбоязненно выдавал свой репертуар при посторонних, однако профессору Ленинградского университета ныне покойному А. С. Мальчевскому удалось записать на магнитофон не все слова, которые знал кенар. На пластинке, приложенной к книге А. С. Мальчевского, Э. Н. Головановой и Ю. Б. Пукинского «Птицы перед магнитофоном и фотоаппаратом», воспроизведена эта магнитофонная запись; голос у Пинчика очень высокий.

И. Г. Двужильная занималась и с сыновьями Пинчика, желтым и зеленым кенарами. Желтый не был таким ручным, как его отец, выучил только одну фразу: «Вот, какие эти птички». Его брат только на первом году жизни произносил: «вот-вот», «Пинчи-Пинчи», «птички». Затем у него сформировалась типичная кенаровая песня.

В обучении канареек «говорению» есть несколько интересных моментов. Во-первых, обучение молодого кенара проходило в присутствии самки в первом случае, а во втором — вообще одновременно обучали двух молодых птиц. Во-вторых, «говорящий» кенар Пинчик успешно размножался и после размножения не разучился «говорить». Это нетипично для «говорящих» птиц, большинство из которых, запечатлев в детстве человека как будущего полового партнера, пытаются копулировать на руке хозяина и неспособны нормально размножаться, другие (в основном это волнистые попугайчики) переставали «говорить» после того, как к ним подсаживали самку, или после спаривания и появления птенцов. Возможно, это связано с тем, что самка у волнистых попугайчиков также акустически активна, она обязательно щебечет, переговариваясь со своим партнером, и «говорящий» самец очень быстро забывает человеческую сигнализацию. Однако есть случаи, когда самцы продолжают «говорить», несмотря на несоблюдение одного из самых важных условий обучения — содержания в акустическом и визуальном одиночестве. Москвичка Г. К. Медвецкая рассказала нам, что обучение ее голубого волнистого попугайчика стало проходить еще успешнее в присутствии самки. В возрасте 3 мес ее самец произнес свои первые слова. Когда самцу было 6 мес, ему в клетку посадили самочку, которой было тогда 35 дней. Его голосовая активность повысилась, выразившись в более чистом и частом произнесении слов. Видимо, он уже успел сформировать свою «песню» из слов человеческой речи. Другой самец волнистого попугайчика по кличке Сократ (хозяин Ион Берча, г. Москва) не разучился «говорить» и после успешного размножения. То же относится и к попугайчику Гоше Зубкову, о котором мы уже говорили. Пока неизвестны такие случаи, чтобы самка научилась человеческим словам от своего «говорящего» партнера или птенцов научил бы «говорить» папа — имитатор человеческой речи, это был бы, однако, очень интересный факт. Известны случаи, когда одна птица обучает другую мелодии или напеву. Армстронг рассказывает, как одна сорока научила другую флейтовой мелодии, причем они исполняли се дуэтом, как это типично для партнеров, которые как бы узнают друг друга по песне, она служит для них акустическим ориентиром. В отсутствие одного партнера другой исполняет часть его «арии»; как бы называя его по имени, он зовет отсутствующего партнера. Такое же поведение известно и для канарейки, которая научилась у снегиря исполнять гимн «Боже, царя храни»; если снегирь делал слишком большую паузу перед «царствуй на славу», то канарейка завершала фразу.

И еще, очень удачно И. Г. Двужильная подобрала слова для обучения канареек; сочетания звуков «пг», «пт», «чк», «ст» и отдельные звуки «п» и «ч» очень близки природной сигнализации канареек. Вообще следует заметить, что слово «птичка» присутствует в лексиконе почти всех «говорящих» птиц, видимо, это не случайный выбор, хозяева птиц чаще всего выбирают это слово для обучения своих питомцев. Оно по своим частотно-акустическим характеристикам наиболее близко к природной сигнализации птиц. Не случайно, видимо, то, что это слово служит для обозначения понятия «птица». Во многих языках, неродственных русскому, в обозначении птицы присутствует сочетание «пт» или «пут» или только «п».

Известно, что «говорящие» птицы не только имитируют человеческую речь, но копируют также и другие звуки антропогенного происхождения, например кашель, смех, но в первую очередь свист. Многим попугаям, майнам и скворцам имитация свиста удается лучше других звуков. Так, индийская майна Кира (хозяин Л. С. Степанян) насвистывает мелодии из оперетт и очень искусно подражает свисту хозяйки.

Известно несколько фактов подражания птицами на воле человеческому свисту, они описаны и исследованы западногерманским биоакустиком Эрвином Третцелем. В первом случае это были хохлатые жаворонки, подражавшие свистам пастухов, сзывающих овец. Во втором и третьем случае — черные дрозды, имитировавшие свист женщины, оповещавшей таким способом родственников о своем приходе (с тем чтобы они открыли ей дверь), и мужчины, регулярно звавшего свистом свою кошку. Несколько дроздов обучилось свисту непосредственно от оригиналов, другие обучались уже опосредованно у своих партнеров по виду, т. е. таким образом круг дроздов-имитаторов расширялся. Соответственно, чем дальше от центра этого импровизированного круга обитал имитирующий дрозд, тем больше вариаций вносил он в свое подражание, однако это были именно вариации, не искажения, скорее, наоборот, с музыкальной точки зрения по сравнению с оригиналом имитации дроздов звучали красивее. Но, говоря о точности копии, следует отметить, что те, кому были адресованы сигналы, т. е. собаки, люди и кошка, адекватно на них реагировали. Собаки выбирали правильный вариант поведения в зависимости от данной свистовой команды (например, собирать или разгонять овец), родственники женщины спешили открыть дверь, а кошка бежала на свист домой.

Причинами такого интересного акустического поведения птиц вряд ли является стремление к контакту с человеком, у диких птиц нет зависимости от человека, отсутствует также и звуковая изоляция. Основными мотивами, видимо, является возможность обогащения таким способом своей территориальной сигнализации с целью расширения и углубления территориально-социальных шансов. Ведь известен факт, что лучшие «певцы» занимают и лучшие и большие территории. Не исключен и другой фактор — возможность подразнить своих естественных врагов кошек и собак, такое тоже далеко не редко встречается в животном мире.

При сопоставлении акустических характеристик оригинальных свистов и свистов-имитаций выявилось много общего с сопоставительным анализом человеческой речи и словесных имитаций «говорящих» птиц. Дикие птицы в своих свистовых имитациях, так же как домашние — в словесных, очень точно имитируют ритмические характеристики. Наблюдается ускорение темпа, как в попытках имитаций речи у воробья; так же, как «говорящие» птицы, жаворонки и дрозды перекладывают, т. е. транспонируют, свои имитации в более высокую тональность, т. е., выражаясь языком акустики, их свисты звучат в среднем на 2 кГц выше, чем человеческие оригиналы.

При общем ускорении ритма отдельные временные структуры как у диких, так и у «говорящих» птиц остаются относительно постоянными, т. е. наиболее близкими к оригиналу.

Все описанные в этой главе «говорящие» птицы принадлежат к отряду воробьинообразных. Содержащиеся в неволе с раннего возраста, они могут «заговорить», на воле некоторые из этих видов способны к имитации свистов человека и сигналов других видов птиц, т. е. звуков, которые их непосредственно окружают. В главе «Попугаи — имитаторы человеческой речи» мы перечислили виды попугаев из отряда попугаеобразных, способных к «говорению». В этой главе мы показали, что способностями к подражанию человеческой речи обладают не только попугаеобразные. «Говорение» является лишь частью общего процесса звукоподражания, свойственного многим видам воробьинообразных.

Среди европейских видов птиц способностями к имитации обладает 30–40 видов, в Австралии насчитали 53 вида — пересмешника (Armstrong, 1963).

По системе Уэтмора (Wetmore, 1960), класс птиц объединяет 33 отряда. Отряды распадаются на подотряды, семейства и виды, из них один из наиболее богатых видами отряд воробьинообразных. Птицы-имитаторы встречаются лишь в двух отрядах: попугаеобразных Psittaciformes и воробьинообразных Passeriformes. Что касается воробьинообразных, то эти способности у них часто совпадают, т. е. виды, подражающие на воле, в неволе тоже подражают, выбрав объектом имитации человеческую речь или мелодии песен. В отряде воробьинообразных около 75 семейств, птицы-пересмешники, или птицы-мимы, встречаются по крайней мере в 15 из них.

1. Новозеландские крапивниковые Acanthizidae. Два вида этого семейства — Acanthiza pusilla и Sericornis pyrrhopygius, будучи потревоженными, например, на гнезде, могут подражать сразу нескольким разным видам. Птицы первого вида обитают в Австралии и на о-ве Тасмания, а второго — только в Австралии.

2. Птицы-лиры, или лирохвосты (Menuridae). Мы уже писали, что птицы этого семейства являются очень хорошими имитаторами самых разных звуков. Они встречаются в лесах Юго-Восточной Австралии.

3. Жаворонковые Alandidae. Степные жаворонки считаются очень хорошими имитаторами чужих сигналов на воле. А лесные и полевые жаворонки известны как имитаторы в неволе. Есть публикации, относящиеся еще к 1717 г., где описываются особи этих видов, обучавшиеся в неволе насвистывать самые разнообразные мелодии. В литературе есть сведения о том, что хохлатые жаворонки научились имитировать свистовые команды пастухов, адресованные собакам, и делали они это настолько точно, что собаки выполняли команды, полученные от птиц (Tretzel, 1965). Серые жаворонки тоже имитируют свисты пастухов. Имитируют голоса чужих видов полевой, степной, хохлатый и некоторые другие виды жаворонков.

4. Иволговые Oriolidae. Известны как имитаторы на воле.

5. Вороновые Corvidae. Имитируют на воле. Сойки имитируют крик галки, хорошо имитируют кукша, сорока, галка, серая ворона и ворон. Наибольшую известность они приобрели как имитаторы человеческой речи и антропогенных звуков в неволе. Пока нам ничего неизвестно о способностях к имитации речи у кукиш, грача и клушицы.

6. Беседковые птицы, или птицы-шалашники Ptilonorhynchidae. Мы уже несколько раз останавливались на выдающихся способностях представителей этого семейства к имитации. Шесть австралийских видов шалашников постоянно имитируют сигналы чужих видов на воле.

7. Пересмешниковые Mimidae. Из 31 вида пересмешниковых 14 включают в свои песни заимствованные звуки. Они распространены в Америке. Особой известностью в качестве мима пользуется многоголосый пересмешник (Mimus polyglottos).

8. Дроздовые Turdidae. Мы уже писали о том, насколько виртуозно черные дрозды могут научиться имитировать человеческие свисты. Особи этого вида известны также как хорошие имитаторы самых разных нептичьих звуков, это могут быть шумы, трески и другие звуки из окружающей среды. Отличным имитатором является обыкновенная каменка, некоторые особи «собирают» в своей подпесне до 30 сигналов разных видов. Известны случаи имитации обыкновенных каменок в неволе. В песне каменки-плясуньи четко слышны имитации, например сигнала авдотки, кроме того, она, так же как дрозды, копирует свисты пастухов. Плешанка вплетает в свою песню позывы нитехвостой, или городской, ласточки. Имитируют на воле зарянка, обыкновенная горихвостка, горихвостка-чернушка, черноголовый чекан; луговой чекан имитирует, например, обыкновенную овсянку, просянку и пеночку-весничку; певчий дрозд особенно любит имитировать околоводных птиц. Дрозд Шама, синий каменный дрозд, пестрый каменный дрозд, варакушка и соловьи тоже пересмешничают. Варакушка, видимо, за эту способность получила свое название от «варакушить». Обыкновенный соловей вплетает в свою песню элементы пения певчего дрозда. Южный дрозд имитирует пеночку-весничку, пеночку-теньковку и светлобрюхую пеночку.

9. Славковые Sylviidae. Среди славок хорошими имитаторами являются черноголовая (копирует, среди прочих, песню черного дрозда), серая (в ее песне есть элементы крика городской ласточки), садовая (позывы зяблика), Sylvia rueppelli (сигналы скалистого поползня), Sylvia cantillans и певчая. Имитируют также камышовки. Одна болотная камышовка имитировала около 39 видов птиц. Имитируют камышовка-барсучок, тростниковая камышовка, зеленая пересмешка и Hippolais polyglotla. Пересмешки копируют трещащий сигнал дрозда и некоторые позывы воробьев.

10. Мухоловковые Muscicapidae. У малой мухоловки имитациями богата подпесня. Есть интересные сведения о «говорящей» серой мухоловке, воспитанной Г. М. Беркан. Записи голоса этой мухоловки были сделаны ленинградским орнитологом А. С. Мальчевским.

11. Трясогузковые Motacillidae. В 1773 г. Дейнс Бэрринтон сообщил в Британском Королевском обществе о том, что слышал лугового конька, который имитировал позывы чужих видов; лесной конек может имитировать песню зяблика, песня горной трясогузки тоже содержит элементы подражания.

12. Сорокопутовые Laniidae. В природе имитируют обыкновенный жулан и серый сорокопут. Последний на воле очень искусно может подражать голосу самца куропатки, видимо, с целью привлечь добычу. Самец куропатки не может допустить вторжения другого самца на его территорию и идет разыскивать пришельца. Одинокие самцы чернолобого сорокопута подражают лазоревкам, красноголовый сорокопут очень искусно чередует в своей песне заимствованные звуки.

13. Скворцовые Sturnidae. Скворцы очень хорошо имитируют как на воле, так и в неволе. Об их способностях мы уже писали. Они заслужили себе репутацию птиц-мимов не только в Европе, но и в Австралии и Новой Зеландии. Наша азиатская майна и священная индийская майна считаются непревзойденными имитаторами. На воле, однако, они редко подражают чужим звукам. Но в неволе очень искусно подражают сигналам млекопитающих, других птиц и звукам неживотного происхождения. Известна одна индийская майна, которая подражала вою волков. «Говорящие» майны широко известны, считается даже, что они могут лучше попугаев произносить человеческие слова.

14. Ткачиковые Ploceidae. Всем хорошо известный домовый воробей тоже может имитировать при содержании в неволе. Мы уже рассказали о попытках домового воробья научиться имитировать человеческую речь от «говорящего» волнистого попугайчика. В XVIII в. домового воробья с помощью музыкального инструмента флажолета научили воспроизводить мелодии. Известны случаи, когда воробей, посаженный в смежную с канарейкой клетку, выучивал ее песню, правда, он забывал ее, как только клетку с канарейкой переносили в другое место.

15. Вьюрковые Fringillidae. Из представителей этого семейства на воле имитируют зеленушки, чижи и зяблики (очень редко). Снегиря в неволе можно научить насвистывать песенные мотивы. О «говорящих» канарейках мы уже писали, но основной ценностью домашней канарейки является ее пение. Обучение канарейки пению основано на склонности содержащейся в неволе птицы имитировать мелодичные звуки. Канарейки могут научаться имитировать фрагменты песен соловьев, жаворонков, славок, зябликов, коноплянок; очень ценятся канарейки овсяночного напева, т. е. те, которые научились исполнять песню овсянки. Некоторым любителям удается научить своих кенаров насвистывать мелодии, сыгранные на флейте или флажолете.

Биоакустик X. Поулсон экспериментальным путем установил, что канарейки склонны подражать двум видам: Serinus leucopygia и гибридам щегла и канарейки. Трех молодых самцов держали вместе с более чем 300 видами, но подражать они начали только этим двум указанным видам, первые подражания услышали уже через 10 дней после того, как их поместили в эти вольеры. Замечено также, что канарейка может имитировать вокализацию широкорота. Если канареек держать в одиночестве, т. е. если они не слышат видоспецифического сигнала, то они в течение всей жизни сохраняют элементы подражания, в противном случае быстро забывают чужую песню (Poulson, 1959).

В песне клеста-еловика иногда можно различить имитации чужих сигналов. Отмечая у воробьинообразных такое количество видов, способных к имитации, мы можем заметить, что это явление, видимо, обусловлено общим большим разнообразием видов и необходимостью обособления каждого вида. Заимствование элементов песен и фрагментов сигналов, использование их в новых вариациях и компоновках позволяют разнообразить акустическую сигнализацию. При этом возрастают значение и доля обучаемости сигналам по сравнению с генетически закодированной сигнализацией.

Отряд попугаеобразных включает большое количество видов, распространенных в биотопах с затрудненным визуальным общением, где акустической сигнализации принадлежит ведущая роль в общении. Но имитативность птиц не безгранична, что способствует сохранению видовой сигнализации. Основными ограничительными факторами являются определенные сроки акустического импринтинга на воле — выбор образца для подражания и связанная с этим определенная генетическая запрограммированность на внешний облик и голос образца; этим объясняется тот факт, что птица гораздо скорее обучается от птицы, чем от человека.

Неравномерное распределение способностей к имитации у разных особей одного вида свидетельствует о большой гибкости представителей этих отрядов в овладении акустической сигнализацией и приспособлении к среде.

В отряде дятлообразных (Piciformes) — семействе дятловых — есть тоже имитатор, это вертишейка. Она в момент опасности, находясь в гнезде, имитирует шипение змеи. Причем звуковая имитация подкрепляется видом самой птицы, вытягивающей из дупла шею, похожую на змеиную. Этот имитативный сигнал уже настолько закрепился в сигнализации вертишеек, что его используют практически все особи вида.

Мозаичность распределения птиц — имитаторов человеческой речи наблюдается и в отряде воробьинообразных и в отряде попугаеобразных. Пока мы не можем сказать, насколько объективно такое мозаичное распределение. Возможно, что для некоторых видов не было сделано достаточных усилий по обучению их «говорению», не разработано еще соответствующей методики обучения, опирающейся на природные возможности вида, на специфику обучения звуковой сигнализации данного вида на воле.

Мы анализируем только выборочные, известные нам ситуации, не можем представить всю картину в целом, а следовательно, не можем сделать общих выводов, вывести общие закономерности «говорения» для птиц.

Эта способность в общем проявляется лучше у представителей тех систематических групп, которые занимают вершину эволюции и обладают наиболее развитыми способностями к ориентации и сигнализации, характеризуясь сложными формами социального поведения.

Появление высокоразвитых способностей к имитации человеческой речи носит мозаичный характер, но в целом эти способности усиливаются по направлению от низших ступеней эволюции к высшим.

 

Дети и «говорящие» птицы

Мы уже говорили о том, насколько важен контакт с «говорящей» птицей для одиноких и пожилых людей. Но он не менее важен для формирующегося человека.

Контакт человека с окружающей средой формируется в годы раннего детства, идея природы и окружающей среды воплощается в ее реальных носителях, с которыми ребенок охотно контактирует. Стереотип поведения и отношения к окружающей среде, к ее носителям формируется в первые годы жизни ребенка. Птица является наиболее доступным объектом экологического воспитания, у нее быстро формируется психологический контакт с человеком, в частности с ребенком. Птицы — существа активные, привлекательные, подвижные, их поведение соответствует живому любознательному характеру ребенка.

Задачи экологического воспитания дошкольников и младших школьников приобретают в настоящее время очень большое значение в связи с возрастающей необходимостью воспитания не только экологически грамотного, но и гуманного по отношению к живому молодого поколения. В становлении человека как личности животное играет значительную роль. Большое положительное влияние оказывает животное, живущее рядом с ребенком, на развитие его эмоциональной сферы. Дети, выросшие в семьях, где держали животных, более эмоциональны, милосердны к другим людям и к животным. Четвероногие и пернатые питомцы помогают сформировать у ребенка и такие качества, как терпимость, самосознание и самоконтроль.

Среди птиц наиболее удобным объектом экологического воспитания является ручная «говорящая» птица, с которой возможен двусторонний акустический контакт.

Постоянная забота о птице воспитывает ответственность, необходимость регулярно заниматься с птицей, чтобы научить ее произносить слова, воспитывает терпение и целеустремленность.

Дошкольник или младший школьник, занимающийся с ручной птицей, скорее добьется успеха, чем подросток или взрослый, по разным причинам: 1) он менее загружен дома, в школе или на работе; 2) «говорящая» птица для него — это большой элемент новизны, это (3) возможность проявить себя. Маленький ребенок и птица наиболее психологически совместимы, их коммуникативные системы близки, на определенном этапе может происходить параллельное развитие психики ребенка и психики птицы. В период развития речи ребенку будет полезен и такой своеобразный коммуникативный партнер. Детский голос лучше воспринимается наиболее доступной для обучения ребенком птицей — волнистым попугайчиком.

Мы уже описали широкие возможности имитации волнистыми попугайчиками человеческой речи (Ильичев, Силаева, 1985; Силаева, 1987).

Принципы и методы обучения детей и попугаев в значительной степени схожи. Ситуативно-наглядное обучение наиболее эффективно для тех и других. Развивающемуся интеллекту ребенка, так же как и высокоорганизованному животному, необходимы занятия, у тех и других велика потребность в общении, обучении. Обучение во многом строится на звукоподражании. Известно, что обучение детей бывает особенно успешным в группах из 2–3 человек, возникает определенный вид соревнования, ребенок общается при этом не только с учителем, но и со сверстниками. То же самое мы наблюдаем и в описанном выше методе обучения попугая Алекса (метод «треугольника»), Ни для кого не секрет, что потребность к обучению генетически заложена у детей и высокоорганизованных животных. Важно только, воспользовавшись правильными методиками, развить ее.

Восприятие окружающей среды у человека и птиц связано с одними каналами: зрительным и акустическим. До сих пор при обучении попугаев в основном опирались на акустический канал, И. Пепперберг в своих опытах по обучению жако Алекса использовала ситуативно-наглядный метод обучения, т. е. затронула и визуальный канал.

Нельзя отрицать и возможности использования обонятельного (при кормлении) и осязательного (при манипуляциях с предметами) каналов в обучении попугаев «говорению».

Идеальным было бы сочетательное использование всех чувственных каналов восприятия птицей окружающей среды. При занятиях ребенка с попугайчиком следует соблюдать все указанные выше правила по обучению и содержанию птицы, но нужно также учитывать и психические особенности ребенка. Нужно объяснить ребенку необходимые условия содержания его попугайчика и сказать, что попугайчик «заговорит» только тогда, когда будет себя хорошо чувствовать у нас дома.

К удовольствию ребенка ручной попугайчик будет выпрашивать корм у него изо рта, есть вместе с семьей из тарелок. Но нужно предупредить маленького хозяина, что попугайчику нельзя давать конфет, нельзя ничего соленого, кислого, острого, нельзя есть черный хлеб, лучше вообще не давать сахара и соли. Кроме того, взрослые должны предупредить ребенка об опасностях, которые подстерегают его любимца в квартире: открытые форточки, емкости с водой, кухонная плита. Естественно, что для большего успеха обучения птица не должна иметь визуального и тем более акустического контакта с другими птицами. В этом случае ручная птица будет воспринимать человека, в данном случае ребенка, как своего единственного партнера по общению. Возникновение такого контакта, психологической общности, появление обоюдного эмоционального удовлетворения от общения ребенка и птицы совершенно необходимо.

Первым этапом обучения является приручение. Клетку с птицей нужно поставить на уровне глаз ребенка, контакт глаз очень важен при общении ребенка и птицы. Ребенку нужно объяснить, что от того, насколько он будет внимателен, терпелив и настойчив, зависит, «заговорит» ли его птица. Он должен исключить всякое насилие над своим подопечным, иначе может потерять доверие птицы. Не брать ее в руки против ее воли, не гладить, не ловить, не гонять по комнате, говорить с ней всегда ровно, ласково, спокойно, но громко и четко. Чтобы не утомляться обоим, занятия лучше проводить 2–3 раза в день, но если есть обоюдное желание, то можно заниматься и больше, от этого птица только скорее «заговорит». Птица должна быть достаточно ручной, чтобы садиться на руку, голову, плечо ребенка. Ребенок должен научиться понимать настроение попугайчика, тогда обучение пойдет успешнее. Если птица с напряженным вниманием вслушивается в слова ребенка, неподвижно повиснув на прутьях клетки, или заглядывает в рот, иногда даже положив клюв на губу говорящего, то занятие сулит успех. Заниматься с птицей, играющей с колокольчиком, чистящей оперение и не обращающей внимания на говорящего, почти бессмысленно.

Нужно объяснить ребенку, что произносить слова для заучивания птицей нужно ровным, спокойным голосом с одной и той же интонацией. В один прием достаточно будет 4–5 повторений, так как при их большем количестве снижается внимание как ребенка, так и птицы. Взрослый должен помочь ребенку выбрать кличку для питомца. При правильных и регулярных занятиях через 2–3 нед попугайчик может произнести свое первое слово. Успех окрылит ребенка и поддержит его возможно начавший угасать интерес к обучению птицы. Но если этого не произойдет, следует объяснить ребенку, что нужно еще немного позаниматься с птицей.

Роль взрослых должна заключаться в незаметной помощи ребенку по уходу за птицей и в советах, как лучше с ней заниматься. Но ребенок твердо должен бить уверен, что вся ответственность за судьбу попугайчика лежит на нем. Взрослые должны незаметно проверять наличие всего необходимого в клетке у птицы, постепенно приучать ребенка взять на себя и хлопоты по кормлению птицы, чистке клетки и т. д. В ходе взросления ребенка нужно постепенно приучать его выполнять более сложные операции по уходу за птицей. Ребенок 11–12 лет может полностью взять на себя заботу о своем питомце.

Важно, чтобы взрослые как можно меньше разговаривали с птицей, все звуковое общение с ней должно исходить от ребенка, тогда не будет интонационной путаницы и попугайчик скорее перейдет от непонятной болтовни к членораздельному четкому произнесению слов и выражений. После усвоения попугайчиком первого слова можно начать разучивать с ним небольшое выражение. В дальнейшем очень важен, и для птицы и в особенности для ребенка, подбор лексического материала. Нужно постараться одновременно развивать речь и самого учителя птицы — ребенка. Не нужно, как это часто бывает, ограничиваться лишь такими выражениями, как: «Гоша — хороший! Гоша — красивая птичка! Здравствуй, привет. Берегите попугая, Гоша — птица дорогая» или «Все птички на веточке, а Гоша в клеточке» и т. д. Можно ведь научить попугайчика рассказать о себе, где он живет (адрес), когда родился, как зовут его хозяев. Для разучивания подойдут те же стихи, которые знакомы детям, например Пушкина, Лермонтова, Маршака, Барто и т. д.

Можно выучить пословицы, поговорки, считалочки, в общем все то, что интересно детям. Нужно только быть последовательным и регулярно повторять с попугайчиком то, что было выучено ранее.

«Говорящего» волнистого попугайчика можно воспитать в детском саду. Дети с удовольствием будут с ним заниматься, но, конечно, от воспитателей и нянечек потребуется помощь по содержанию и уходу за птицей. Можно завести несколько птиц, но для успешного их обучения «говорению» следует держать их вне визуального и акустического контакта друг с другом. В обычный режим для детей нужно будет включить время (желательно утром и вечером) для занятий с попугайчиком. Пусть каждый из детей повторит попугайчику 2–3 раза одно и то же слово, стараясь говорить четко и ясно.

Нельзя ожидать от попугайчика очень хорошего «говорения», так как дикция у детей разная, не все еще правильно выговаривают слова, кроме того, разная интонация, частота и темп речи, но несколько слов попугайчик выучит несомненно. Кроме того, польза будет большая для самих детей, они смогут улучшить свою дикцию, произношение.

Профессор В. Д. Ильичев выдвинул идею о занятиях с «говорящими» попугайчиками детей с недостатками речи. Занимаясь с птицей, ребенок корректирует свое произношение. Ему гораздо интереснее произносить слога, тренируя попугайчика, чем самого себя.

В детских садах можно устраивать соревнования между «говорящими» попугайчиками, живущими в разных группах: чья птичка скорее научится произносить слова? Чья будет «говорить» разборчивее, четче, выучит больше слов? А может быть один из попугайчиков усвоит диалог?

Нами замечено, что к диалогам более способны зеленые попугайчики, а голубые лучше усваивают монологи: длинные предложения, стихи. Особое значение приобретают занятия с волнистыми попугайчиками для слепых детей. Это поможет развить речевые и интеллектуальные способности ребенка. С другой стороны, занятия слепого ребенка могут быть особенно эффективны для попугайчика. У слепых детей обостренный слух, при общении с птицей велика вероятность становления более тесного общения, единения, большая настроенность на акустический контакт с птицей, отсутствие визуальных раздражителей.

Занятия с попугайчиком будут способствовать обоюдному развитию психических возможностей ребенка и птицы. В данном случае, естественно, очень важна помощь взрослых по уходу за попугайчиком. Необходимо также создать экологические условия для занятий слепого ребенка с попугайчиком. Ребенок очень быстро научится улавливать настроение попугайчика, его склонность к занятиям в определенное время. Он будет чувствовать, чем в данный момент птица занята: клюет корм, перелетает с жердочки на жердочку, дремлет и т. д. Для занятий слепого ребенка с птицей очень важен тактильный контакт. Во время подготовительного этапа приручения это необходимо учитывать. Видимо, наибольший эффект? обучении будет достигнут, если птица будет сидеть на руке или плече ребенка во время занятий. Тактильный контакт должен заменить контакт визуальный, или контакт глаз при обычных занятиях «говорением» с попугайчиком.

Занятия слепого ребенка с попугайчиком расширят и укрепят его связи с окружающим миром. Общение с птицей, кроме всего прочего, хорошая тренировка самых разных форм социальной контактности для слепого малыша, это одна из его возможностей сформировать свой индивидуальный образ, вписаться в эколого-социальную обстановку, преодолеть психологический барьер отчуждения.

 

Много загадочного и непонятного

Таким образом, мы познакомились с удивительным явлением природы — способностью птиц воспроизводить человеческие слова и фразы с такой точностью и в таком объеме, к которым не способны никакие другие представители животного мира, даже человекообразные обезьяны. И хотя в печати периодически появляются сведения о том, что собаки, слоны и другие млекопитающие произносят отдельные слова (мы упомянули эти случаи в главе «Попугаи — имитаторы человеческой речи»), их невозможно сравнить с попугаем, произносящим около 1000 слов и фраз в различных сочетаниях в экологически адекватных ситуациях.

Ф. Энгельс в «Диалектике природы» пишет: «Птицы являются единственными животными, которые могут научиться говорить, и птица с наиболее отвратительным голосом, попугай, говорит всего лучше. И пусть не возражают, что попугай не понимает того, что говорит. Конечно, он будет целыми часами без умолку повторять весь свой запас слов из одной лишь любви к процессу говорения и к общению с людьми. Но в пределах своего круга представлений он может научиться также и понимать то, что он говорит. Научите попугая бранным словам так, чтобы он получил представление об их значении (одно из главных развлечений возвращающихся из жарких стран матросов), попробуйте его затем дразнить, и вы скоро откроете, что он умеет так же правильно применять свои бранные слова, как берлинская торговка зеленью. Точно так же обстоит дело и при выклянчивании лакомств» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 489, 490), После этих слов Ф. Энгельса наука шагнула далеко вперед, однако в сущности она ничего не добавила принципиально нового, того, что опровергало бы основную концепцию. Птицы являются единственной группой, по сведениям на сегодняшний день, способной к ситуативно-ассоциативному «говорению».

По-прежнему загадкой номер один является вопрос: Почему только птицы? Это тем более загадочно и удивительно, что голосовой аппарат птиц устроен совсем иначе; птицы, как известно, являются боковой ветвью эволюции позвоночных; больше того, они, по-видимому, возникли позже млекопитающих, их предками были другие группы рептилий, и в эволюции птицы и млекопитающие развивались параллельно. Если в отношении морфологических структур головного мозга мы видим огромный прогресс млекопитающих по сравнению с их рептилийными предками, то различие между птицами и рептилиями по этому признаку выражены гораздо слабее, настолько слабо, что выдающийся эволюционист и биолог прошлого века Томас Гекели метко и очень точно назвал птиц «рептилиями, вознесенными на небо». Однако справедливости ради мы должны заметить — «вознесение на небо», т. е. переход к открытому подвижному образу жизни, требующему совершенной ориентации в пространстве, развитого общения, совместных коллективных действий, по-видимому, и способствовал развитию экологических преимуществ птиц по сравнению со всеми млекопитающими (кроме человека), которые возникли у них совершенно самостоятельно, независимо от млекопитающих и, что особенно важно, — на другой структурной основе. Просто-напросто их экология, образ жизни способствовали появлению у птиц этих особенностей. У человека и птиц мы наблюдаем параллельное развитие акустических коммуникационных систем, так как развитие шло как бы от разных источников, антропоиды и птицы располагали для этого совершенно различными возможностями. Здесь мы не можем говорить об определенной генетической преемственности, как в случае с поведенческими актами у человека и млекопитающих. Развиваясь параллельно, обе системы пришли к такому состоянию, в котором они могут быть противопоставлены одна другой, могут быть сопоставлены. Несмотря на значительные различия, и та и другая системы благодаря своей сложности и способности выполнять самые разнообразные коммуникационные задачи могут быть сравнимы.

Для физиолога значительный интерес представляет сопоставление голосообразующего аппарата человека и птицы. Голосовой аппарат птиц устроен совершенно иначе, чем у млекопитающих, и располагается в нижней, а не в верхней гортани. Вместо двух массивных складок — голосовых связок, характерных для голосового аппарата человека, в нижней гортани птиц действуют по крайней мере два, а по мнению некоторых ученых, — четыре голосообразующих комплекса (представлены утонченными мембранами и массивными валиками, поддерживаемыми сложной хрящевой основой), управляемых набором специальных мышц.

В слуховой системе птиц морфологические структуры выглядят значительно более упрощенно, чем у млекопитающих, зато у них имеются ушные перья, тонкая структура которых отличается от обычных контурных перьев. И только у сов имеются кожные складки, несколько напоминающие наружные уши млекопитающих; барабанная перепонка у птиц относительно велика и выпукла кнаружи, тогда как у млекопитающих она мала и вогнута кнутри. Улитка птиц, напоминающая по форме сардельку, имеет гораздо меньше рецепторных клеток, чем длинная спирально-изогнутая улитка млекопитающих; наконец, у птиц нет слуховой коры, характерной для млекопитающих, и их слуховые центры в больших полушариях организованы по другому принципу.

По сравнению с млекопитающими у птиц практически отсутствует новая кора, осуществляющая у млекопитающих высшие психические функции. Но, как мы видим на примере «говорящих» птиц, это обстоятельство не может свидетельствовать о примитивности птиц, это не отбрасывает их на низкую ступень эволюционного развития, как считали некоторые зоологи XIX и начала XX в. На рис. 17 изображены ядерные области конечного мозга птиц, это не ухудшенный вариант такового млекопитающих, а специфическое образование, возникшее в — связи с воздушным образом жизни и специфическими чертами биологии птиц. В. Штингелин, изучивший большие полушария представителей 11 отрядов птиц, пришел к выводу, что ядерный комплекс (рис. 17) достигает максимального развития у попугаев и вороновых, «интеллектуалов» среди птиц и потенциальных имитаторов человеческой речи.

На рис. 18 показаны различия в строении нейронов у имитирующих и неимитирующих птиц.

Рис. 17. Ядерные области конечного мозга птиц на сагиттальных среза (Stingelin, 1958) А — сизый голубь; В — кряква; В — белый аист; Г — волнистый попугайчик; Д — домовый сыч; Е — грач. Н — hyperstriatum; N — neostriatum; Nb — nucleus basalis; Ps — palaeostriatum; As — archlstrlatum

Таким образом, сопоставляя птиц и млекопитающих, мы сталкиваемся с парадоксальным явлением: слуховая и голосовая системы собаки, кошки, даже некоторых приматов по своей структурной схеме и многим морфологическим чертам сходны или даже идентичны таковым человека и резко отличаются от слуховой и голосовой системы птиц, включая «говорящих». Тем не менее кошка, собака не способны имитировать человеческую речь даже в результате длительного обучения, а попугаи и другие «говорящие» птицы могут это делать и без обучения, а в результате обучения их способности к «говорению» могут быть многократно развиты.

Рис. 18. Особенности строения нейронов коры у птиц, имитирующих я не имитирующих человеческую речь (Доброхотова, 1978) I — короткоаксонные, II — длинноаксонные нейроны неостриатума вороны (А) и голубя (Б), а — аксон; с — коллатераль аксона

Загадка номер два заключается в том, что, просматривая способности к «говорению» представителей различных систематических групп класса птиц (насчитывающего, как известно, более 8,5 тыс. видов), мы обнаруживаем некоторые закономерности. Существуют целые группы, включая отряды, семейства и роды, особо склонные к «говорению», например к таким отрядам относятся попугаи и воробьиные, «говорят» какаду и лори, а также некоторые виды плоскохвостых попугаев, в том числе хорошо известный нам волнистый попугайчик, ровелла и нимфа. Из трибы воскоклювых попугайчиков благодаря своим большим «лингвистическим» способностям выделяется ожереловый попугай Крамера. Этот вид наряду с александрийским является одним из первых, известных человечеству в качестве «говорящих».

Загадкой помер три является то обстоятельство, что птицы, используя совершенно иной, чем у млекопитающих, механизм голосообразования и отличающийся по своему строению голосообразующий аппарат, тем не менее имитируют человеческую речь с очень высокой степенью точности, достигая при этом «индивидуального» сходства с голосом имитируемого на уровне высших формант. Существенно при этом отметить, что сходство нередко возникает как бы само по себе и не требует специальных усилий со стороны тренера. Особенно четко это проявляется у попугаев, которых обучал один человек. Живущий у московского зоолога Р. Л. Беме «говорящий» серый попугай по кличке Гоша настолько точно копирует голос своего хозяина, что отличить его от голоса Рюрика Львовича бывает очень трудно. Даже слова и фразы, услышанные от других людей, Гоша произносит голосом своего хозяина. Живущая в доме собака смущенно замолкает, когда слышит «Замолчи!», затем долго соображает, кто это сказал — хозяин или Гоша. Птица-имитатор достигает этого сходства гораздо легче, чем, например, артист, добивающийся похожести своего голоса на голос исторической личности, которую он изображает на сцене.

Большой интерес представляет феномен точного копирования человеческой речи птицами, у которых совершенно по-иному устроен голосовой аппарат. У волнистых попугайчиков, однако, не получается такой точной копии голоса хозяина, отличия в основном касаются частотных характеристик их сигналов и скорости произношения. Частота основного тона голоса волнистых попугайчиков в среднем на несколько килогерц выше, чем у наиболее высоких человеческих голосов (детских и женских). Скорость произношения также выше, в результате чего иногда трудно бывает уловить смысл произнесенного слова или высказывания. Видимо, птица переносит или транспонирует человеческий сигнал — слово — в удобные для нее режимы воспроизведения.

Загадка номер четыре заключается в том, что исследователю до сих пор остается непонятным тонкий механизм производства и восприятия человеческой речи слуховой и голосовой системами птиц, уникальными по своему строению и функционированию, но еще более неясными для него представляются причины возникновения этого явления, его экологический и этологический смысл. Что это — побочный продукт высокоразвитых способностей птиц к восприятию, воспроизведению и экологическому использованию звуков или специальная адаптация, возникшая в эволюции птиц с какой-то определенной целью и позднее лишь вовлекшая в сферу своего внимания человека как жизненно важного для птиц объекта, с которым они вынуждены были в определенных ситуациях контактировать или даже общаться. Отвечая на этот вопрос, мы должны учитывать прежде всего очень непростые и неоднозначные отношения между способностями птиц к имитации звуков вообще и их способностями имитировать человеческую речь. Если мы обратимся к классу птиц в целом, то обнаружим, что способностями к имитации звуков вообще обладает несоизмеримо большее количество видов, только часть из них способна быть имитаторами человеческой речи. При этом мы должны оговорить и то важное обстоятельство, что в последние годы благодаря совершенствованию методик изучения голоса птиц, с одной стороны, методов обучения — с другой, перечень и тех и других существенно пополнился, и в него попали виды, которые до сих пор в своих способностях к имитации звуков вообще и тем более к человеческой речи даже не подозревались.

Мы, конечно, не вправе ожидать, что начатая нами инвентаризация близка к завершению; природа будет подносить нам очередные неожиданные сюрпризы и в дальнейшем. Как это ни печально, мы не можем не признать того очевидного обстоятельства, что действительные рамки явлений имитаторства и «говорения» птиц в систематическом и эволюционном плане нам еще до конца неизвестны. Так же, впрочем, как и пределы соответствующих способностей птиц.

Для объяснения происхождения «говорения» птиц может быть выдвинута сигнально-адаптивная гипотеза: «говорение» птиц — биоценологическое явление. Самая первая имитация голоса чужого вида могла возникнуть случайно, как один из витков эволюции. В дальнейшем имитация голосов чужих видов могла оказаться выгодной для имитирующего в борьбе за выживание в условиях конкуренции за пищу, территорию, самку и т, д.

Звукоподражание расширило коммуникационные способности особи, затем вида, закрепилось в ходе естественного отбора. Будучи выгодным для одной особи, оно стимулировало идентичное поведение другой. На основе звукоподражания развилась коммуникативная функция акустической сигнализации, которая стала таковой в результате того, что приобрела определенную внешнюю направленность, кроме направленности «на себя», птица благодаря этой направленности получила возможность лучше ориентироваться в пространстве, лучшей адаптации к среде.

Процесс «говорения», известный только для птиц, содержащихся в неволе, неотрывно связан с общим имитационно-акустическим процессом. Обращает на себя внимание тот факт, что птицы могут быть имитаторами самых разных звуков в природе, но «говорят» только при общении с человеком. Имитаторство, будучи важным адаптивным явлением, расширяет экологические возможности особи отражать окружающую действительность и общаться с наиболее жизненно важными объектами.

В домашних условиях таким объектом становится человек, с которым необходимо общаться, так как он — источник этологического и экологического комфорта. «Говорение» возникает на рефлекторной основе в рамках общей имитативной деятельности, где сигнальным фактором является голос человека, с подкреплением этологическим и экологическим комфортом в форме ласки и пищи, удовлетворения потребности в общении. Очень сложными являются отношения имитаторства у птиц, на воле и в неволе. Остается неясным, почему сигнализация одних видов становится объектом имитации других.

Птицы-пересмешники, или, как их еще называют, птицы-мимы, будучи выращенными собственными родителями на воле, все равно имеют тенденцию к подражанию голосам чужих видов, а попугаи разных видов, в частности волнистые попугайчики, на воле не пересмешничают и не подражают звукам неживой природы. Они активно учатся у представителей своего вида, у доминирующих, наиболее «уважаемых» особей видовой сигнализации, но не вплетают в свой репертуар сигналы чужих видов.

Здесь мы коснулись очень интересного акустического явления в жизни птиц на воле — пересмешничества, т. е. копирования сигналов других видов птиц. Происхождение и функции этого феномена еще недостаточно изучены, но ясно, что пересмешничество, а также способность обучаться у птиц вообще является биологической основой такого феномена, как «говорение» птиц в неволе. Среди птиц — имитаторов чужих сигналов и других звуков известны и хорошие имитаторы человеческой речи, например скворец и сойка.

Функции мимикрии, т. е. подражания, непосредственно связаны с методикой обучения «говорению» и с факторами, влияющими на обучение и последующее воспроизведение выученных имитаций. Подражание голосам чужих видов обогащает вокальный репертуар имитирующей птицы, что дает ей определенные этологическио преимущества при маркировке и защите гнездовой территории, привлечении полового партнера, защите от врагов, словом, почти во всех случаях использования звуковой сигнализации в общении с биоценотическими и популяционными партнерами.

Функции мимикрии в значительной степени совпадают с функциями акустической сигнализации вообще. Использование подражания расширяет, уточняет и углубляет действие видоспецифичной сигнализации в определенных жизненно важных ситуациях. Так же как акустическая сигнализация в целом, звуковая мимикрия в наибольшей степени типична для класса птиц. Звуковая мимикрия, расширяя диапазон действия видоспецифичного сигнала, изменяет его до определенной степени, полного изменения видовой сигнализации не происходит, так как это привело бы к смешению видов, особи в пределах вида не узнавали бы друг друга. Этого не происходит еще и потому, что каждый вид и даже особь по-разному имитируют одни и те же сигналы.

 

«Говорящие» названия птиц

Посвятив нашу книгу новому бурно развивающемуся направлению на стыке наук — экологической биолингвистике, мы не можем ограничиться рассмотрением одного из главных ее разделов — «говорящих» птиц, хотя в соответствии с названием книги именно «говорящим» птицам мы уделяли до сих пор основное внимание. Однако впечатление читателя об экологической биолингвистике птиц будет, конечно же, неполным, если мы хотя бы вкратце не расскажем еще об одном разделе, а именно звукоподражательных названиях птиц.

Замечательный советский орнитолог Георгий Петрович Дементьев (1898–1969) и один из авторов этих строк впервые обратили внимание на то, что названия многих видов птиц, обладающих звучным, заметным в природе голосом, в языках самых разных народов произносятся похоже (Дементьев, Ильичев, 1963). Такими названиями являются звукоподражательные названия, они имеют общую, единую основу в виде голоса соответствующей птицы.

Наиболее яркими примерами «говорящих» звукоподражательных названий являются названия вороны и кукушки на разных как родственных, так и неродственных языках.

Кукушка (рус.) — kukulka (пол.) — kukačka (чеш.) — coucou (фр.) — cuculo (итал.) — cuco (исп.) — cuco (португ.) — cuc (рум.) — cuculus (лат.) — käki ((ин.) — kägu (эст.) — kakuk (венг.) — куку (марийский) — кикы (удм.) — guguk (тур.) — куке (татар.) — кокук (башк.) — какку (узб.) — kökök (каз.) — köök (хакас.) — кукук (чуваш.) — гугу (азерб.) — kükük (кирг.) — гугули (груз.) — cuckoo (англ.) — koekoek (гол.) — Kuckuck (нем.).

Примерно такая же цепь звукоподражательных названий и для вороны, с той только разницей, что все они распадаются на два класса: тяготеющие к лексической основе «кар-кра-кор» и «вар-вор-вра».

Ворона (pyc.)-wrona (пол.) — врана (болг.) — варона (белорус.)-corneja (португ.) — corvus (лат.) — varis (фин.) — vares (эcт.) — varju (венг.) — варака (мордов.) — корак (марийский) — kargasi (тур.) — карга (татар., башк., узб., кирг.) — хара (хакас.) — курак (чуваш.) — гара (азерб.) — гарга (туркм.) — krage (дат.) — kraka (швед.) — kråke (норв.) — kráka (исланд.) — crow (аyгл.) — kraai (гол.) — Krähe (нем.).

С древнейших времен человек, соприкасаясь с птицами, начал имитировать их сигналы. Звукоподражание прошло долгий и сложный путь, прежде чем стало человеческим словом.

Сейчас нам ясно, что «говорящие» названия птиц — лишь конечное звено в общей имитационной системе общения человека с птицами. Эта система включает самые разные имитации, здесь и чисто голосовые, и лексические имитации и разнообразные переходные варианты от одного типа к другому. Процесс формирования подражательного названия — это ряд сложных преобразований. Вероятнее всего, он был начат в тот далекий период, когда человек впервые заметил, что если он правильно скопирует голос птицы, например призывной голос самца, то это обеспечит ему успех на охоте (что в ту пору было жизненно необходимо). Вероятно, именно в то время появился первый прообраз современного вокатива типа «ку-ку», «кар-кар» или «тега-тега». Наверно именно так древний человек, общаясь с себе подобными, обозначил соответствующих птиц, уловив прямую связь между голосом птицы и самой птицей. Это было началом абстрагирования и категоризации. Человек на примере с птицами выделил наиболее «заметный» признак предмета, наиболее его характеризующий — голос. Этот признак оказался характерным для всей категории предметов, т. е. для всех птиц, принадлежащих к определенному виду.

Вероятнее всего, это произошло в период становления человеческого языка, когда голосовой аппарат человека был еще очень хорошо приспособлен к воспроизведению звуков дикой природы, а его чуткий слух цепко схватывал наиболее важные звуковые компоненты сигнала птицы. Нужно ведь было скопировать наиболее информативные компоненты сигнала. Ведь в птичьем голосе не все компоненты одинаково важны, есть шумы, есть элементы повторения, так называемая избыточная информация. Но для того, чтобы приманить птицу, т. е. воздействовать на ее поведение, нужно было обратиться именно к наиболее важному компоненту. Веками оттачивались голосовые имитации, со временем в них оставались копии наиболее важных и информативных частей птичьего сигнала, на этой основе и возникли много позже «говорящие» звукоподражательные названия птиц. Это — одна из причин их феноменальной живучести, стабильности и схожести на разных языках.

Итак, от качества имитации человеком сигнала птицы, от направленности ее воздействия на птицу зависел успех охоты, т. е. в конечном счете зависела жизнь охотника и его семьи. Сейчас мы являемся свидетелями накопления большого арсенала акустических средств управления поведением птиц; это и всевозможные манки, свистки, трещотки и магнитные записи, воспроизводящие голос птиц, и, наконец, последнее слово акустической техники управления поведением — синтезаторы звука. С помощью электронной техники производятся выбор и воспроизведение наиболее важных компонентов сигналов бедствия птиц. Синтезированные сигналы птиц особенно эффективно отпугивают птиц от аэродромов, от хозяйственно важных объектов, т. е. от всех тех мест, где присутствие птиц нежелательно. Это — то, что мы имеем сейчас в качестве средств управления поведением птиц, но начало управлению поведением птиц было положено древним человеком, впервые приманившим птицу с помощью подражания ее голосу. Так, ему удалось выделить конкретный вид из общей массы птиц, привлечь особь определенного вида на расстояние выстрела из примитивного оружия или на расстояние, позволяющее рассмотреть птицу.

Значение звукоподражания в формировании человеческой речи было, по-видимому, решающим. Звукоподражания, и в частности подражания голосам птиц, стали, вероятно, предшественниками настоящего языка (Armstrong, 1963; Воронин, 1982; Морозов, 1983).

Благодаря «говорящим» названиям, мы можем по крайней мере частично воссоздать ту звуковую среду, которая окружала древнего человека и на основе которой происходило формирование его собственной сигнальной системы.

Чистые голосовые имитации постепенно превращались в звукоподражательные вокативы типа «цып-цып» и «кру-кру». Но это еще были не слова. Вокатив — имитон «ку-ку», например, стал основой для формирования в будущем «говорящего» звукоподражательного названия соответствующей птицы. То же наблюдается и для домашних птиц: вокатив «цып-цып» — «цыпленок», «ути-ути» — «утка». Возможно, используя именно этот вокатив, человек приманил птицу, чтобы в дальнейшем приручить. В процессе одомашнения человек неоднократно использовал чистое подражание голосу птицы и вокатив как переходную структуру от голоса к слову. Прирученная птица все больше привыкала к человеку и к его голосу, и это позволило человеку в общении с такими птицами перейти к использованию лексических вокативов, ему уже не требовалось изощряться в копировании природного сигнала птицы; достаточно было сказать «цып-цып» или «тип-тип», и куры собирались у ног человека с кормом. Значит, уже не нужны были манки, свистки и другие инструменты для подражания. На основе вокативов сформировалось позднее не только звукоподражательное название, но и разнообразные звукоподражательные глаголы и существительные, изображающие сигнал птицы, например от «кур-кур» — курица, кудахтать, кудахтанье.

У домашних птиц от поколения к поколению развивалась генетическая направленность, настроенность на голос человека, ведь человек звал их, чтобы обогреть, накормить. С человеком и его голосом были связаны факторы экологического и этологического комфорта для домашней птицы. Они привыкли получать корм из рук человека, его голос становился для птиц управляющим стимулом.

На этом этапе развития звукоподражаний произошла дивергенция, т. е. разделение общего имитационно-акустического процесса общения человека с птицами.

Сложностей общения с дикими птицами у человека не убавилось. Логично предположить, что это общение стало даже труднее, так как пресс охоты сделал птиц осторожными и недоверчивыми, они как бы «поумнели» в результате постоянного столкновения с человеком. Нужно было более точно, более правильно копировать их природные сигналы, больше приблизить копии к образцу. Для человека все труднее становилось имитировать голоса птиц только с помощью своего артикуляционного аппарата. С развитием речи у человека все более утрачивалась способность к точному воспроизведению звуков природы, артикуляционный аппарат человека постепенно приобретал навыки произнесения слов. Человек совершенствовал свою членораздельную речь. В общении с дикими птицами он двинулся по пути совершенствования манков, начал создавать более сложные инструментальные манки, используя всевозможный подручный материал: дерево, травинки, камешки и т. д. Изготовление и обращение с такими манками требовало особых навыков, опыта и мастерства.

Те первые древние манки создали предпосылки для появления современных акустических средств управления поведением птиц, например уже упомянутых выше синтезаторов звуковых сигналов животных. Были изобретены и сконструированы также различные технические вспомогательные средства имитации голосов птиц для их привлечения в охотничье-промысловых целях, на орнитологических экскурсиях, с целью фотографирования и т. д.

Общение с домашними птицами пошло по пути развития вокативов «цып-цып», «кур-кур», «тега-тега», т. е. лексических имитаций голоса соответствующих птиц. И не только «говорящие» звукоподражательные названия птиц являются почти интернациональными, т. е. сходно звучат на разных языках, вокативы — предшественники названий — тоже очень похоже звучат на разных языках.

Люди разных национальностей призывают своих кур, уток, гусей очень похожими вокативами.

Возьмем к примеру курицу. На Руси курица также стала одной из наиболее распространенных домашних птиц. Это обстоятельство и явилось, видимо, причиной очень большого количества имитационных вариантов общения человека с курицей, основанных на голосе кур и писке цыплят.

Сигнализация курицы очень разнообразна. Есть сигналы сбора семьи, сигналы курицы-наседки, сигналы бедствия, которые подает доминирующая особь при виде опасности. Различаются даже сигналы в зависимости от того, какая опасность грозит птицам, с воздуха (хищная птица) или с земли (наземный хищник, например кошка).

Такое разнообразие сигналов породило и разные вокативы общения человека с курами. Они направлены на привлечение птиц, поэтому в их основе лежат так называемые положительные сигналы птиц: контакта, сбора семьи, кормовые и т. д. На основе этих разных вокативов возникли и разные названия для кур в русском и других языках, но все они явно тяготеют к соответствующим крикам кур.

Очень много вокативов и «говорящих» названий для кур, основанных на их контактном сигнале, который можно воспроизвести как «ко-ко-ко», или «кор-кор-кор», или «кур-кур-кур». Это тихий сигнал, с помощью которого находящиеся в спокойном состоянии птицы, собирающие корм, поддерживают связь друг с другом и с подросшими цыплятами. На основании этого сигнала возникло множество названий и для петуха, и для курицы, и для цыпленка, есть даже названия для индюка и павлина, например в говорах Ленинградской, Тульской, Рязанской, Волгоградской и др. областей. Курица — куря (так называют и цыпленка) — коуръ морьскый (для павлина) — куран (петух в вятских говорах) — кураш, курыль, курыш, курун. Курехта — названия для индюшки. У литовцев петух — kurka, а у персов chûrus (Германович, 1954). Очень много примеров можно привести и из других языков, как родственных, так и неродственных. Основа «кур» с вариантами широко распространена в качестве основы названий одомашненных куриных в славянских, германских, тюркских и финно-угорских языках. Детское слово «коко» для обозначения яйца тоже, по всей вероятности, возникло на основании контактного сигнала кур «ко-ко-ко», Вот несколько примеров из разных языков:

«кокошка» (болг., чеш.) — курица; «кокот» — сербское и чешское обозначение петуха; kogut — польское обозначение для петуха; kokosz, kokoszka — для курицы. Петух по-французски «coq», по-датски «kok», по-английски «соск». Однако на основе петушиного «ку-ка-ре-ку» возникло также много названий для петуха и их вариантов, но это уже тема для отдельного исследования.

Вокатив «цып-цып» или «тип-тип» возник, видимо, на основании писка цыплят. Это особенно хорошо заметно, если прислушаться к писку большого количества цыплят-ровесников, совсем маленьких, в возрасте нескольких дней и немного постарше. Слово «цып» очень широко распространено в славянских диалектах. Ciba — это курочка по-украински. Можно привести примеры и из других мало родственных языков. По-осетински цыпленок — «карчи цъиу», по-чувашски — «чěпě», а «цып-цып» — «ципи», «чип-чип»; по-башкирски цыпленок — «себеш», а «цып-цып» — «сиби-сиби»; по-фински цыпленок — «tipu», а по-эстонски «tibu» или «tibi».

Очень интересными с точки зрения сформировавшихся на их основе звукоподражательных названий домашних птиц, причем не только куриных, являются вокативы тина «пут-пут» и «пли-пли». Они известны в болгарском, литовском, немецком и других языках. Вокатив «put-put» в немецком языке служит для призыва разных домашних птиц, в том числе и кур, Pute — название индюшки, «Putput» — курочка. У кур нам не удалось обнаружить сигнала, напоминающего «пут-пут» или «пли-пли», видимо, это сигнал индюшек. А вот вокативы применяются для призыва разных птиц. Здесь, видно, произошло смешение имитативных вариантов, возможно, при совместном содержании разных видов домашних птиц появился общий для всех вокатив, на основе которого возникли названия для разных видов птиц. «Пут-пут» с вариантами возник на основе голоса индюшки, но затем его призывное действие распространилось и на других птиц. А вот в чувашском и болгарском языках для обозначения индюшки применяется слово «курка». В болгарском «пат-ка» — утка, гусь, в сербском то же слово применяется только для обозначения утки, а селезень называется соответственно «патак». Есть и вокатив «пати-пати» или «пат-пат» для призыва уток. Древнерусские названия «пътъка», «потъка» и «пъта» имеют значение «птица», они, видимо, восходят к соответствующему сигналу индюшки, В слове «кур-о-пат-ка» соединились два имитационных варианта, два вокатива: «кур-кур» и «пут-пут». И очень вероятно, что слово «птица» — конечное звено цепи: голос индюшки — пут-пут — пъта — птица.

Свидетельством звукоподражательного происхождения призывных вокативов «пут-пут» и «цып-цып» является разграниченное их применение в литовском языке, первый для взрослых птиц, второй — для цыплят.

Теперь мы видим, что, так же как на основании звукоподражания «ку-ку» возникло множество «говорящих» названий кукушки на разных языках, от звукоподражаний «ко-ко-ко» или «кур-кур-кур» возникли названия кур на разных языках: къруш (аварский), карк (осетинский).

Общение человека с птицами, возникшее на основе сигналов птиц, естественно отличается от общения человека с птицами на основе человеческого языка — «говорящие» птицы, но и то и другое явление как бы две стороны одной медали, и в первом и во втором случае для взаимного общения используется звуковая имитация сигналов партнера. Лексические единицы, возникшие на основе сигнализации птиц, захватили практически все языки, были использованы почти все основные сигналы животных и птиц. В результате этого появилась самая разнообразная, живая и образная лексика, слова, принадлежащие к разным частям речи, но несущие в себе сходный имитационный элемент голоса птицы. В качестве вторичных и третичных образований появились «говорящие» глаголы типа «кудахтать», «кукарекать», огромное разнообразие существительных, описывающих голоса птиц: воркование, свист, курлыканье, гоготанье, кряканье и т. д. Естественно, что по форме эти слова в разных языках отличаются друг от друга, ведь каждый язык своеобразен и неповторим, в нем свои законы, в частности фонетические. Но мы видим, что не существует практически языков, в которых «говорящие» основы слов были бы изменены до неузнаваемости.

Возникновение слов на основе сигналов птиц представляет значительный интерес не только для биоакустики и синхронической биолингвистики, но и для диахронической биолингвистики. Ведь этимология этих принадлежащих к наиболее древнему лексическому слою «говорящих» слов более или менее прозрачна и мы можем представить себе ход их появления, проследить отдельные стадии их формирования от чисто голосовой имитации, очень далекой от слова (когда предвокативная имитация еще не слово, но уже не крик), вплоть до появления настоящего слова — представителя грамматической категории речи со всеми характеристиками, присущими ему для каждого отдельного языка. Для самих птиц, для их комфорта в условиях неволи необходима соответствующая акустическая среда.

В процессе одомашнения и последующей птицеводческой практики человек стихийно пришел к необходимости акустических взаимоотношений с сельскохозяйственными птицами, и традиционное звукоподражательное «цып… цып» явилось одной из унифицированных и наиболее важных форм такого общения с ними. Поместив птиц в огромные цеха птицефабрик, человек, в сущности, порвал все коммуникативные отношения с ними, вызвав тем самым у птиц состояние этологического дискомфорта. Оптимизация этой ситуации с помощью сигнально-ориентационных средств является одним из путей повышения продуктивности птицеводства. И одним из путей решения этой задачи может стать использование практического опыта, накопленного любителями диких птиц, широко применявшими акустические сигналы в создании этологически комфортной среды для своих любимцев.

Конечно, авторы далеки от мысли рекомендовать птицеводам, имеющим дело с десятками тысяч кур, поступать, подобно любителю, общающемуся с одним-единственным питомцем. Речь идет об использовании некоторых принципов, и в первую очередь акустических сигналов и ориентиров, вполне поддающихся «механизации» и вписывающихся в современный технологический процесс. В целом же это является одним из убедительных аргументов в пользу скорейшей необходимости использования звуковой среды в качестве эффективного управляющего и стимулирующего средства в условиях современного крупномасштабного птицеводства.

До сих пор мы касались только призывных вокативов, на основе которых возникли «говорящие» звукоподражательные названия; лексические репелленты, т. е. слова для отпугивания птиц, но отражены в звукоподражательных названиях. По-видимому, это связано с тем, что основой для формирования «говорящих» названий служили призывные и контактные крики птиц, как мы это уже показали на примере кур. Так и у диких птиц. Призывный крик совы-сплюшки — «сплю-сплю», сипение проголодавшейся молодой сипухи, призывающей родителей, контактный крик «фи-фи» птицы с таким названием. Можно привести подобные примеры и из других языков: контактный крик «кё-лю» кроншнепа, его английское название «curlew»; латинское название Bubo bubo также сродни крику филина «бу-у»; у кеклика крик сбора семьи «чук-кар», отсюда немецкое название Chukarhuhn и английское Chukar. Список этот можно было бы продолжать.

Одной из важнейших функций общения является поддержание контакта, проверка готовности слушать у коммуникационного партнера. У человека это: «Послушайте! Алло! Вы меня слышите?» У животного это ориентировочные, контактные крики. Поэтому, вероятно, неслучайно звукоподражательные «говорящие» названия сформировались на основании контактных криков. Они наиболее важны в коммуникациях между самими птицами и между человеком и птицами. Можно предположить также, что названия, несшие в своей основе лексические репеллентные элементы, не использовались, были утрачены языком и заменены на более адекватные и приемлемые, т. е. те, которые были связаны с контактными, призывными или по крайней мере полифункциональными криками. К настоящему времени в современных языках звукоподражательные названия выполняют номинативную — функцию, т. е. называют птицу, выделяя ее по самому характерному, заметному признаку. Но в более ранние периоды своего существования они, вероятно, несли в себе еще и эмоционально-управляющую нагрузку.

Лексические репелленты, не нашедшие или утратившие свое значение при формировании звукоподражательных названий птиц, сыграли тем не менее большую роль в общении человека с птицами. Простейший и древнейший отпугивающий сигнал «кыш», имеющий, кстати, множество параллелизмов в других языках, — конгломерат разнообразных защитно-оборонительных сигналов не только птиц, но и млекопитающих, пресмыкающихся и рыб. Задолго до появления современных акустических репеллентов появился этот простой сигнал, с помощью которого человек прогонял от своего жилища и своей добычи непрошеных гостей и нахлебников. Пройдя длинный путь трансформаций и развития, вместе с формированием «человеческого» языка он утратил лишние, незначимые и трудные для артикуляционного аппарата человека детали и превратился в универсальный для многих животных и интернациональный для людей сигнал. Очень похожие слова употребляют люди разных национальностей, чтобы отпугнуть домашних птиц или назойливых, так называемых сорных, птиц города — ворон или голубей.

литов, язык: štiš

пол.: asio, sio

белорус. рус. укр. :кыш

болг.: къш, ишу

нем.: ksch

азерб.: киш

туркм.: куш

Во всех этих лексических репеллентах присутствуют шипящие звуки. Именно они, видимо, несут в себе семантическое репеллентное ядро. Здесь использован не крик бедствия, на котором основаны современные сложные репеллентные сигналы, а крик угрозы — шипение многих животных, предупреждение перед нападением. Резко выдыхая воздух из легких, шипят потревоженные черепахи, змеи, ящерицы. Эти звуки являются предупредительными, отпугивающими и отвлекающими. Шумовой характер имеют также защитно-оборонительные сигналы общего назначения у млекопитающих — шипение, скрежеты, скрипы и трески, которые также обозначают разного рода отрицательные эмоции (раздражение, угроза, гнев, нападение) и сигналы-предупреждения. Хриплые, отрывистые звуки, напоминающие рычание, издает азовский бычок-кругляк. Атлантическая рыба-жаба в позе угрозы издает звук, напоминающий ворчание (Ильичев, 1975).

Все эти примеры свидетельствуют о том, что прообразом современных репеллентов был универсальный и интернациональный элементарный лексический сигнал-репеллент, основанный на шипящих звуках, подслушанных человеком у животных. Но по сравнению с птицей человек — плохой имитатор, для лучшего воспроизведения оригинала ему приходится прибегать к различного рода технике. Мы уже рассказывали о синтезе звука в целях создать эффективный отпугивающий сигнал, но он создается на основе элементов из сигналов бедствия птиц. Может быть, стоит попробовать использовать в синтезированном репеллентном сигнале шумовые крики угрозы и нападения?

Итак, мы рассмотрели некоторые стадии, предшествовавшие формированию «говорящего» звукоподражательного названия, отметили его интернациональность, схожесть в разных языках.

Так же как в случае с «говорящими» птицами, в случае с «говорящими» звукоподражательными названиями проводится сопоставление звучания названий с эталонным сигналом. Разница лишь в том, что в первом случае эталонным является сигнал человека, т. е. слово или фраза, а имитация птицы вторична, а во втором случае эталонным становится голос птицы, он — основа для человеческого подражания. Был разработан сравнительно-акустический метод исследования «говорящих» названий и эталонных сигналов птиц. Проводится сравнение энергетических, спектральных и временных характеристик обоих сигналов. Очень интересно посмотреть, какие компоненты переходят из сигнала птицы в «говорящее» звукоподражательное название. На основании этого делается вывод об информативности соответствующих компонентов. Определяется также степень допустимой трансформации, т. е. изменения, искажения сигнала птицы при адаптации его к особенностям артикуляционного аппарата человека, а также к особенностям грамматико-фонетического строя определенного языка.

Для таких акустических сопоставлений используются звукоанализирующие приборы. Одним из последних достижений звукоанализирующей техники является акустический преобразователь сигналов «КАПРОС», сконструированный учеными из Института прикладной математики АН СССР. Он работает на основе ЭВМ ДВК-3.

На рис. 19–21 приводятся результаты акустического анализа, выполненные с помощью этого преобразователя. Мы сопоставили сигнал коростеля (другое название — дергач) с разными лексико-инструментальными имитациями и «говорящими» звукоподражательными названиями. Весной часто можно услышать голос этой птицы, которая искусно прячется в траве. У нее характерная и однообразная песенка, напоминающая сухое потрескивание: «крр-крр». Этот сигнал легко скопировать, если провести карандашом по расческе. Иногда таким образом удается приманить птицу. У коростеля характерное «говорящее» название на латинском языке — Сгех сгех.

Звукоподражательные названия птиц в немалой степени отражают способность человека приспособиться к окружающей его среде, они свидетельствуют об интересе человека к соответствующим видам птиц и о присущей ему имитативности. Если «говорение» птиц в неволе мы рассматриваем как их адаптацию к новым условиям среды, как один из наиболее эффективных вариантов обеспечения контакта с окружающей акустической средой, то имитация человеком голосов птиц, выразившаяся в звукоподражательных названиях, является попыткой человека приспособиться к окружающей его акустической среде. И то и другое явление представляет собой вариант диалога двух экологических партнеров, жизненно необходимый для каждого из них.

Рио. 19. Амплитудно-спектральные характеристики начального элемента голоса коростеля (Сгех сгех), выявленные с помощью акустического преобразователя «КАПРОС», действующего на компьютерной основе

Основная масса звукоподражательных названий сформировалась в эпоху становления человека. Название прошло, видимо, все этапы формирования слова как членораздельной единицы речи; параллельно шло развитие форм познания человека, форм его взаимодействия с биоценотическими и экологическими партнерами. Звукоподражательное название, таким образом, представляет значительный интерес не только как лингвистическая, но и как биоакустическая единица, воплотившая в себе единство систем акустической сигнализации человека и птицы.

Рис. 20. Амплитудно-спектральные характеристики начального элемента слова «crex», произнесенного женщиной, выявленные о помощью акустического преобразователя «КАПРОС», действующего на компьютерной основе

Рис. 21. Амплитудно-спектральные характеристики начального элемента слова «сгех», произнесенного мужчиной, выявленные с помощью акустического преобразователя «КАПРОС», действующего на компьютерной основе

Звукоподражание является тем общим, что характеризует сущность обеих параллельно развивающихся коммуникационных акустических систем — как птиц, так и человека. Изучение генезиса языка, его функций, в частности отражательной и коммуникативной, невозможно без сопоставительного анализа с другими коммуникативными системами. Неправомерно отрывать акустическое поведение человека от такового животных; так же, как мы признаем наши связи с животными в нашем общем происхождении, видимо, следует рассматривать наше поведение: одни и те же поведенческие акты встречаются у разных видов животных, в том числе и у человека.

Исследования акустического поведения птиц, а главное, тех точек соприкосновения наших коммуникационных систем, которые воплотились во взаимных имитационных контактах, позволят человеку понять собственное акустическое поведение, посмотреть как бы «со стороны» на такое сложное явление, как человеческий язык. Через обучение птиц «говорению» происходит некоторое отчуждение человека от его собственной коммуникационной системы, т. е. языка. Он наблюдает в роли носителя языка представителя другой систематической категории. В значительной степени это раздвигает наши границы в познании интеллекта птиц, мы становимся свидетелями попыток птицы отразить действительность; мы не можем уже отрицать преемственности поведения человека. Развитие нового биолингвистического научного направления свидетельствует также о формировании новых представлений о месте человека в природе.

Таким образом, «говорящие» названия птиц тесно смыкаются с явлением «говорения» птиц и в основе своей отражают экологическую основу биоакустических взаимоотношений человека с птицами. В самом деле если птицы всегда были важнейшим компонентом экологии человека, то ведь и человек всегда был существенным компонентом экологии птиц. Птичьи голоса, звучавшие в окружающем мире, были важнейшим компонентом коммуникативной духовной сферы человека. Окружающую среду человека невозможно представить себе без птичьих песен. Можно вполне понять поэтов и музыкантов, которых вдохновляли птичьи голоса. Песни птиц становились органической частью музыкальных и поэтических произведений. Точно так же можно понять космонавтов, которые берут с собой в полет пластинки с записями птичьих песен.

Конечно, проблема «говорящих» названий является еще более сложной и неразработанной по сравнению с «говорением» птиц. В сущности, она лишь только затронута исследованиями и здесь предстоит еще много сделать. Поэтому, рассказывая о ней, мы отмечаем лишь отдельные вехи, ориентиры, по которым, как нам кажется, следует развивать дальнейшие исследования, и главным таким ориентиром, конечно, должна быть экология.

 

Заключение

Мы познакомили Вас, дорогой читатель, с новой бурно развивающейся областью — экологической биолингвистикой птиц, главными объектами которой являются, с одной стороны, «говорящие» птицы, а с другой — звукоподражательные названия птиц — продукт языковой деятельности человека. Таким образом, в сферу изучения этой новой науки попадают как зоологические, так и лингвистические, гуманитарные дисциплины и конечно же экология. Человек и птица — экологические партнеры. Люди и птицы населяют одну и ту же среду. Птицы приобрели для человека особое значение и не только как предмет питания, но и как часть его духовной сферы. Интерес к птицам нашел отражение в религии, искусстве, языке (звукоподражательные названия птиц, географические названия, имена и фамилии людей). Возникло стремление ввести птицу в свой дом, сделать ее особым членом семьи, так появились комнатные и вольерные птицы, птицы-любимцы. В свою очередь, значение человека в жизни птиц все возрастало и в настоящее время прямо или косвенно человек стал решающим фактором существования на планете большинства видов птиц. Видимо, взаимоотношения человека и птиц складывались настолько тесно, что и у тех и у других возникла потребность в звуковых, даже языковых контактах друг с другом.

Язык человека и звуковое общение птиц — системы очень далекие друг от друга, но между ними существуют своеобразные «мостики» — звукоподражания. Птицы, живущие рядом с человеком в его жилище, пытаются имитировать человеческую речь, а человек, соприкасаясь с птицами в местах их обитания, пытается имитировать их голос, в результате таких имитаций часто возникают звукоподражательные названия птиц.

Таким образом, мы видим, как представители двух параллельно развивающихся в эволюционном плане ветвей связаны между собой акустическими взаимоотношениями, порожденными экологическим партнерством и давним интересом друг к другу. Имитация человеком голоса птиц и «говорение» птиц — две стороны сложного имитационного процесса, это как бы два коммуникативных потока, один из которых направлен от человека к птице, а другой — от птицы к человеку. Каждый из этих потоков отражает возможности партнеров, которые хоть и различны в структурном и функциональном отношении, но в конечном счете приводят к сходным результатам. Изучением взаимоотношений между человеком и птицами в ситуации сегодняшнего дня занимается экология. Она с этим успешно справляется, во всяком случае ее рекомендации позволяют улучшить, оптимизировать взаимоотношения человека и птиц.

Но как складывались эти взаимоотношения в далеком прошлом? Судить об этом мы можем на основании лишь косвенных данных, среди которых очень важным свидетелем являются звукоподражательные названия птиц. Ведь они возникли на основе первых имитаций голоса птиц нашим далеким предком, возможно, они находятся в числе первых человеческих слов. Звукоподражательные орнитонимы и другие «следы», оставленные в языке человека акустической сигнализацией птиц, помогают нам понять формирование взаимоотношения между человеком и птицей, оценить степень внимания человека к определенным видам птиц, определить значение звукоподражания в процессе становления языковых систем человека.

В нашей книге мы попытались показать все многообразие звукоподражательных контактов между человеком и птицами, изучением которых занимается экологическая биолингвистика птиц. Несмотря на то что эта наука сделала к настоящему времени лишь первый шаг и поставила больше вопросов, чем дала ответов, но ее первой и основной заслугой является констатация тесной экологической взаимосвязи между явлениями «говорения» птиц и формированием их звукоподражательных названий.

 

Литература

Анисимов В. Д. Смещение звукопередающей системы среднего уха сов при действии тимпанальной мышцы // Анализаторные системы и ориентационное поведение птиц. М.: Изд-во МГУ, 1971. С. 44–46.

Брэм А. Э. Жизнь животных. СПб., 1894. Т. 5. С. 296.

Воронин С. В. Основы фоносемантики. Л: Изд-во ЛГУ, 1982. 244 с.

Германович А. И. Слова клича и отгона животных в русском языке // Изв. Крым. пед. ин-та. 1954. Т. 19. С. 53.

Голубева Т. Б., Ямалова Г. В. Структурно-функциональные особенности периферического отдела слуховой системы птиц// Сенсорные системы и головной мозг птиц. М.: Наука, 1980. 221 с.

Дементьев Г. П., Ильичев В. Д. Голос птиц и некоторые вопросы его изучения // Орнитология. М.: Изд-во МГУ, 1963. Вып. 6. С. 401–407.

Доброхотова Л. П. Сравнительное изучение нейронного строения неостриатума птиц, обладающих различной способностью к экстраполяции // Журн. высш. нерв, деятельности им. И. П. Павлова. 1978. N 1.

Дуров В. Л. Дрессировка животных: Новое в зоопсихологии. М.: 1924. 505 с.

Ильичев В. Д. Биоакустика птиц. М.: Изд-во МГУ, 1972. 286 с.

Ильичев В. Д. Управление поведением птиц. М.: Наука, 1984. 203 с.

Ильичев В. Д., Силаева О. Л. Звукоподражание в акустических взаимоотношениях человека с птицами // Звуковая среда как стимулирующий и воздействующий фактор. М., 1985. С. 217–226.

Ильичев В. Д., Фомин В. Е. Орнитофауна и изменение среды. М.: Наука, 1988. 246 с.

Ильичев В. Д., Силаева О. Л., Тихонов А. В. Биоакустические аспекты звукоподражательных названий птиц // Орнитология. М.: Изд-во МГУ, 1983. Вып. 18. С. 156–162.

Ишбердин Э. Ф., Силаева О. Л., Маматов А. Ф. Башкирские названия птиц // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. Уфа, 1983. С. 75–81.

Ли У. А. Методы автоматического распознавания речи. М.: Мир, 1983. 716 с.

Линден Ю. Обезьяны, человек и язык: Пер. с англ. М.: Мир, 1981.

Лоренц К. 3. Кольцо царя Соломона. М.: Знание, 1970. 219 с.

Морозов В. П. Занимательная биоакустика. Д.: Знание, 1983. 184 с.

Силаева О. Л. Звукоподражательный компонент в названиях птиц // Орнитология. М.: Изд-во МГУ, 1982. Вып. 17. С. 189–191.

Силаева О. Л. Экологические параллелизмы в номинациях, основанных на названиях птиц // Биоакустические синтезаторы и управление поведением птиц. Вильнюс, 1987. С. 55–71.

Силаева О. Л. «Говорящие» птицы и звукоподражание — экологический и биоакустический аспекты. Обзор. // Там же, 1987а. 1 С. 128–137.

Armstrong E. A. A Study of Bird Song. London: O. U. P., 1963. 314 p.

Bergmann H.-H., Helb H.-W. Stimmen der Vögel Europas. München, Wien; Zürich, 1982. 416 S.

Chamberlain D., Gross W., Cornwell C., Mosby FI. Syringeal anatomy in the common crow // Auk. 1968. Vol. 85. P. 244–252.

Dost H. Sittiche und andere Papageien. Urania-Verlag. Leipzig; Jena, Berlin. 1973. 162 S.

Evans H. E. Anatomy of the Budgerigar. Philadelphia: Lea, Febiger, 1969. 112 p.

Gwinner E. Untersuchungen über das Ausdrücks- und Sozialverhalten des Kolkraben II Z. Tierpsychol. 1964. Bd. 21. H. 6. S. 657–748.

Gwinner E., Kneutgen J. Uber die biologische Bedeutung der «zweckdienlichen» Anwendung erlernter Laute bei Vogeln // Z. Tierpsychol. 1962. Bd. 19. H. 6. S. 692–696.

Harman A. L., Phillips R. E. Responses in the avian midbrain, thalamus and forebrain evoked by click stimuli // Exptl. Neurol. 1967. Vol. 18. P. 176–286.

Mowrer О. H. On the psychology of «talking» birds — a contribution to language and personality theory // Learning Theory and Personality Dynamics. N. Y., 1950. 776 p.

Mowrer О. H. Speech development in the young child //J. Speech and Hearing Disord. 1952. Vol. 17. P. 263–268.

Pepperberg I. M. Functional vocalizations by an African Grey Parrot (Psittacus erithacus) // Z. Tierpsychol. 1981. Vol. 55. P. 139.

Pepperberg I. M. Second Language Acquisition: a Framework for studying the importance of input and interaction in exceptional song acquisition // Ethology. 1988. Vol. 77. P. 150–168.

Poulson Ch. Song learning in the domestic canary // Z. Tierpsychol. 1959. Bd. 16. H. 2. S. 173–178.

Russ K. Die «sprechenden» Papageien. Magdeburg, 1887.

Schneider B. Vogel im Hause. Urania-Verlag, Leipzig, Jena, Berlin, 1986. 112 S.

Schwartzkopff J. Untersuchungen der akustischen Kerne in der Medulla von Wellensittichen mittels Mikroelektroden // Verh. Dtsch. Zooi: Ges. Graz, 1957. S. 374–379.

Stingelin W. Vergleichend morphologische Untersuchungen am Vorderhirn der Võgel auf cytologischer und cytoarchitektonischer Grundlage. Basel: Helbing, Lichtenhahn, 1958. 123 S.

Takasaka Т., Smith C. A. The structure and innervation of the Pigeon’s basilar Papilla // J. Ultrastruct. Res. 1971. Vol. 35, N 1–2. P. 20–65.

Thorpe W. H. «Talking» birds and the mode of action of the vocal apparatus of birds // Proc. Zool. Soc., London, 1959. Vol. 132 P. 444–455.

Thorpe IV. H. Bird-song. Cambridge: Univ. Press, 1961. 143 S.

Tretzel E. Imitation und Variation von Schaferpfiffen durch Haubenlerchen (Galerida с. cristata L.) // Z. Tierpsychol. 1965. Vol. 22, S. 784–809.

Wallschläger D. Analyse von Konstruktionsprinzipien der Lautäusserungen eines «sprechenden» Wellensittichs (M. undulatus) // Mitt. Zool. Mus. Berlin, 1981. Bd. 57. S. 5-13.

Wetmore A. A classification for the birds of the world // Smiths, Miscell. Collection, Washington, 1960. Vol. 139. № 11. 37 p.

 

Contents

Foreword

Introduction

Parrots: Habitats and Populations

Not Like Human Beings: More Simple and Complex

Keeping and Training

Parrots as Imitators of Human Speech

Not Only Parrots?

Kids and «Talking» Birds

A Lot of Mystery and Incomprehension……

Birds «Talking» Names

Conclusion

References