— Повторите! — дрогнувшим голосом попросил гражданин Корольков по кличке Папа.
— Он умер, — еще раз сказал голос в трубке. Очень буднично сказал. Иванов умер!..
— Когда это случилось?
— Час назад.
— Это точно? Вы уверены? — на всякий случай переспросил не верящий в собственное счастье Папа.
— Абсолютно. Я присутствовал при его уходе. Его больше нет. Примите мои соболезнования... Папа бросил трубку.
Подробности его не интересовали — его интересовало главное. А главным было то, что Иванов мертв!
Мертв!!
Его главного и единственного врага не стало!
Груз, который давил на него все последнее время, был наконец сброшен...
Папа облегченно вздохнул и вызвал “шестерок”, несмотря на то что была поздняя ночь.
— Назавтра отмените все встречи. И... И принесите водки. Много водки!..
“Шестерки” все поняли. Все поняли без слов. Папа пил за упокой души мочилы!
“Шестерки” купили водки Папе и купили водки себе. Потому что они были рады не меньше Папы. Они были рады больше Папы — его мочила только пугал, а их “жмурил”!
— Все, кранты мочиле! — делились радостной вестью друг с другом “шестерки”. — “Зажмурили” падлу...
Скоро водка кончилась, и пришлось бежать за новой. Но и та тоже быстро закончилась. Потому что такой повод, уж такой повод!..
Папа в отличие от “шестерок” пил меньше, и пил в одиночку. Он свое счастье ни с кем делить не желал.
Он пил, вспоминая события не такого уж далекого прошлого. Но теперь уже точно — прошлого! Вспоминал поселок Федоровку, улицу Северную, Швейцарию...
Классным мочилой был этот Иванов... Такой мочила!.. Всем мочилам — мочила! В Федоровке четырнадцать пацанов вглухую заделал! Голыми руками!.. Если бы Папа своими глазами не видел, никогда бы не поверил. Но он видел!.. Такое видел!..
Папа налил еще один стакан. И залпом выпил.
За упокой души мочилы, который теперь в землю залег червей кормить.
А он. Папа, остался. И теперь может подумать...
Теперь, когда его не стало, можно было подумать о делах, в том числе об оставшемся бесхозном золоте партии.
Но не теперь подумать, завтра... Все — завтра...