Адвокат приехал на удивление скоро, потребовав встречи со своим подзащитным с глазу на глаз.

Но не то удивительно, что приехал, а то, что — ему не отказали!..

Прибывшего адвоката Мишель-Герхард фон Штольц знать не знал и в глаза не видел...

— Ты что, твою мать, натворил опять? — спросил адвокат с порога. — Ты зачем, так тебя растак, профессора зарезал?

— Никого я не резал.

— А чего тогда признался?

— Совесть замучила! — криво усмехнулся Мишель.

— А зачем дюжину убиенных старушек на себя повесил?

— А с меня не убудет! — бодро сообщил Мишель-Герхард фон Штольц.

— Хочешь за психа сойти?.. Так не выйдет, не надейся!

Значит, так — немедля отказываешься от ранее данных показаний, говоришь, что гулял, что, проходя мимо, услышал в окне крики о помощи, поднялся, открыл входную дверь — и все прочие тоже, сперва прошел в ванную, чтобы руки вымыть, потому как сильно культурный, потом на кухню, где по рассеянности перелапал всю посуду, затем — в комнату, где тоже исхватал все, что ни попадя, заметил труп, потоптался подле него, подержался за нож, желая его вынуть, ради облегчения страданий трупа, но чего-то испугался, с испугу сиганул в окно, приняв милицию за банду убийц с мигалками. После — прятался, но тебя заела совесть, и ты, будучи законопослушным гражданином, добровольно сдался в руки органов правопорядка, с единственной целью — оказать всемерное содействие следствию в установлении истинных преступников. Понял, как все было?

— Понял!

— Ну а коли понял, то, считай, выхлопотал себе освобождение под подписку о невыезде!

Да не забудь от старушек откреститься!..

— Скажите, только честно — вы тоже считаете, что убил я? — все же не удержался, спросил Мишель-Герхард фон Штольц.

— Может, и ты, — ответил его «адвокат». — Потому что все против тебя. Да уж — больно все! Все — кроме одного... Кроме того, что создается впечатление, что кто-то усиленно продавливает это дело, желая во что бы то ни стало засадить тебя на нары!

И это одно перевешивает все прочее.

Так что сиди под подпиской да не дергайся — пиши объяснительные и думай на досуге, кому ты дорожку перебежал...

Через сутки Мишеля-Герхарда фон Штольца отпустили под подписку о невыезде, потому что неожиданно стало ясно, что в никаких народных артистов, а тем более в банкиров, он не стрелял, не взрывал и не травил, имея твердое алиби, которое подтвердили десять атлетически сложенных ребят в одинакового кроя пиджаках, с которыми он беспробудно пьянствовал последние полгода, отчего лиц их не мог вспомнить. Заодно выяснилось, что в Хабаровске, Салехарде и Нарьян-Маре подозреваемый отродясь не был, что старушки пропали сами по себе и нашлись тоже сами по себе, совращенные малолетки оказались молодящимися старыми девами, промышлявшими проституцией, и что водку из супермаркета никто не крал, а просто ее случайно задвинули под прилавок, где после нашли...

Что же касается зарезанного академика, то это было чистое недоразумение — просто, проходя мимо, он откликнулся на призыв о помощи, отчего был застигнут на месте чужого преступления, где оставил массу не имеющих отношения к данному делу отпечатков пальцев и улик, и был опознан принявшими его не за того свидетелями.

Мишель-Герхард фон Штольц подписал все требуемые бумаги и был отправлен восвояси думать, кому он дорожку перебежал...