Актер пил горькую…
Его разгульная, в образе «нового русского», обмывающего покупку четырехэтажного дома в центре города, жизнь закончилась — больше он деньгами не сорил и по ресторанам и ночным клубам не шлялся, потому что его «прораб» приказал ему безвылазно сидеть в гостинице!
Очень жаль! Он только-только вошел в роль и во вкус — и на тебе!
Ладно хоть последнего удовольствия не лишили…
Последним из доступных удовольствий был холодильник в номере, под завязку забитый алкогольной продукцией. Который Актер и открывал через каждые пятнадцать-двадцать минут.
Эх, жаль, компаньонов нет — хоть бы швейцар какой или дежурная по этажу… Западло пить вот так вот, в одиночку, как будто он горький пьяница…
Но — делать нечего, потому что «прораб» строго-настрого приказал ему никого в номер не пускать, дверь не открывать и шторы на окнах не раздергивать.
Ну и ладно… Зато водки — хоть залейся, и водка дармовая! Так что пару дней он продержится, а там… Что будет «там», Актер не загадывал. В этом спектакле он был всего лишь статистом, его дело маленькое — играть. А за содержание пьесы, режиссуру и наличие спиртного в холодильнике пусть отвечают другие!
Пусть отвечает «прораб». Который знает, что делает…
«Прораб» знал, что делать, но ему было не до спиртного и не до Актера — он весь был в делах. Теперь, когда все так обернулось, с Актером можно подождать. Его внезапное исчезновение из города может привлечь излишнее внимание к его персоне. И к нанятым им людям.
Привлечь внимание противника, который, как теперь стало очевидно, есть! А раз он есть, то высовываться не стоит. Надо немного переждать.
Пусть пока Актер остается. Не просто так, а как важнейший атрибут маскировки. Пусть немного «поболеет» в гостинице, под присмотром нанятой охраны, а потом продаст свое новое приобретение, аргументируя это финансовыми проблемами. Но продаст сам, лично! Отгуляет на прощание со своими новыми многочисленными знакомыми и, провожаемый ими, уедет домой. Тогда это не вызовет подозрений…
Так решил Резидент…
И снова, уже в который раз, ошибся! Потому что не владел ситуацией, потому что опаздывал на несколько ходов! Он не знал, что уже взят на заметку. И что не о маскировке нужно думать, а ноги делать!..
Целый день и весь вечер Актер слонялся по номеру, периодически останавливаясь у холодильника. Ему было нехорошо одному, ему требовалось общество — полный зал зрителей, в крайнем случае компания приятелей, в самом крайнем — хотя бы один собутыльник. Он должен потрясать сердца и владеть толпой… А приходилось пить водку. Просто — пить. Просто — водку. В одиночестве…
Поздним вечером в его номер постучались.
— Кто там еще?! Кто смел мой сон тревожить?! — недовольным басом прогудел Актер в интонациях Ричарда Львиное Сердце. Если бы стучалась горничная, она бы с перепугу в обморок упала.
Но стучалась не горничная.
— Я со стройки, меня за вами послали! — крикнул из-за двери молодой голос.
— Что там у вас случилось? — тоже через дверь спросил Актер.
— Несчастье с вашим прорабом. Ему ноги плитой перешибло. Он в больницу отказывается ехать, говорит, что вначале должен с вами встретиться.
Судя по голосу, молодой человек сильно сомневался, что постоялец дорогущего номера люкс, бросив все дела, на ночь глядя побежит к какому-то вшивому, пусть даже без ног, прорабу. Он же не знал об истинных их взаимоотношениях.
— Он жив? — взволнованно спросил Актер.
— Кажется, жив, — не очень уверенно ответил голос.
Актер метнулся к холодильнику, схватил, открыл бутылку водки и опрокинул ее в рот.
Он был растерян, он не знал, что делать, он не умел жить сам по себе, без руководства, без режиссера.
— Я сейчас, я быстро! — крикнул он, хватая в охапку какую-то одежду.
И сделал то, что не должен был — он открыл дверь!
В коридоре, привалившись к стене, стоял молодой, с симпатичным лицом парень. Его остановили на улице и попросили вызвать постояльца из сто двадцатого номера, пообещав за это пятьдесят долларов.
Актер выскочил в коридор, на ходу застегивая одежду.
Охранников он не увидел, хотя они должны были сидеть в конце коридора. Их нанял он сам, по просьбе и за деньги «прораба». Впрочем, сейчас ему было не до них…
Актер почти бегом добрался до лифта и спустился на первый этаж. И только тут сообразил, что добираться до дома на своих двоих будет долго. Но ему повезло, на улице, против входа, стояло такси. Он с разгона плюхнулся на сиденье и назвал адрес.
Машина тронулась.
Но в машине, кроме водителя, были еще пассажиры. Два пассажира.
— Мы завезем вас, потом их, — пообещал водитель. И обаятельно улыбнулся.
Такси проехало несколько кварталов и свернуло в плохо освещенный проулок.
«Зачем сюда, так ближе…» — удивился Актер.
И почувствовал, как один из пассажиров схватил его за руку. И тут же, за другую руку — другой.
Он было дернулся, но рук вырвать не смог, руки были зажаты как в тисках.
В темноте салона, возле самого его лица что-то тонко взблеснуло, и в шею впилось какое-то насекомое. Или не насекомое?.. Он попытался понять, что это было, но не успел. Мысли помутились, голоса куда-то ушли и стали звучать глухо, словно из металлической бочки. Он перестал чувствовать свои руки, ноги и тело, а еще через мгновение провалился в мягкую, темную, бездонную яму…