Машина тряслась по колдобинам грунтовки. В машине, в кузове, сидел Резидент. Рядом, с кляпом во рту, привязанный к стулу — Главарь. Напротив — нанятые им бойцы. А там, поодаль, возле заднего борта, был сложен «груз двести» — мертвые тела их погибших в бою товарищей. Которые не должны были попасть в руки следствия.
Сзади гигантским факелом пылал дом, в котором сгорали трупы врагов, микрофоны, отпечатки ног и пальцев, оружие, гильзы и прочие «вещдоки». Дом горел хорошо, подожженный с четырех сторон, облитый бензином и маслом, которые в немалых количествах нашлись в гараже…
Но Резидент не думал о том, успеет ли дом до приезда пожарных сгореть дотла или только до основания. Он думал о другом — о том, что он сделал правильно, а что — нет. И что еще можно сделать, чтобы исправить то, что он сделал неправильно…
Он сыграл в очень опасную игру. И — выиграл.
Но мог и проиграть! Запросто! Если бы его проверили чуть получше, если бы тот охранник не подошел, а стал стрелять издалека, если бы…
И все же другого выхода у него не было. Просто — не осталось! Все, что он делал раньше, повторять было бессмысленно. Он мог выследить, взять и допросить еще несколько рядовых бойцов. А потом взять новых… И что толку? Ему не нужны были рядовые бойцы, он уже сдавался рядовым бойцам, которые, как выяснилось, ничего не знают! Ему нужны были не рядовые, нужны были их командиры, а еще лучше командиры тех командиров! Но только где бы он их взял?
Это же не армия, где командир идет впереди, поднимая бойцов в атаку. Эти командиры сидят по щелям, как тараканы, руководя своими людьми издалека.
Вот и попробуй найти их!
Не мог он их найти, не знал он, где их искать!
И поэтому ему не оставалось ничего другого, как бросить им приманку, насадив на этот раз на крючок себя! Самого!
Он знал, он был уверен, что они не уйдут из города, потому что ищут его. Как ищет их он. И так же, как они, он знал, где сможет попасться им на глаза.
У сгоревшей на сто третьем километре машины…
Возле морга…
И в руинах так и не перестроенного им четырехэтажного особняка…
Он был уверен, что если они его будут искать, то будут искать именно там! И не ошибся!
До особняка он так и не добрался — не успел. Они выследили и схватили его раньше — возле морга, где он снял три, чтобы засветиться наверняка, квартиры! И оборудовал их аппаратурой слежения, которая была безумно дорогой и совершенно бесполезной, так как могла выявить только никому не нужных, шныряющих по улицам шестерок. Которых с него хватило!
Единственной возможностью выйти на командиров было попасть им в руки! Подставиться! Сдаться! Чтобы пройти по цепочке вверх: от бойцов группы захвата — к «почтальонам», которые доставят его по назначению. Еще выше — к бойцам, которые его будут там охранять, которые ближе к начальству и поэтому знают больше. И, сделав еще один виток, — к командиру, что будет его допрашивать, круша пальцы…
Такой путь! А если иначе, то нить оборвалась бы в самом начале!
Они клюнули, они выследили его и взяли!
Но только они не знали, что, взяв его и потащив на базу для снятия показаний, они повезли с собой не его — «маячок»! Ему, конечно, вывернули карманы и обшарили одежду, но ничего не обнаружили. Потому что не могли. Потому что его «маячок» так просто не найти. Без рентгена не найти. Или без слабительного.
Единственным местом, которое они не могли обшарить, был он сам! Он заглотил капсулу с радиомаяком и батарейкой и отдал себя в руки врага, чтобы «фонить» и наводить на себя идущую по радиосигналу слежку. Его везли связанным по рукам-ногам, с заклеенным пластырем ртом, но ему не нужно было кричать, чтобы его услышали! Его и так слышали, в идущей, сзади, далеко за пределами видимости, но накрепко привязанной к ним радиосигналом машине, которая, следуя по пеленгу, повторяла их путь. В свою очередь показывая путь группе захвата.
Так они и приехали к тому дому, куда его привезли. По его наводке приехали!
Забираясь тигру в пасть, он рассчитывал выйти хотя бы на средних командиров — но ему повезло! Он вышел даже не на командиров — вышел на Главаря! Потому что уже там, в бункере, во время допроса, сообразил, с помощью каких волшебных слов можно выманить его из логова. Не «сим-сим» и не «тох-тиби-дох», а «Барнаул» и «Воронеж»… С Хабаровском ладно, с Хабаровском он маху дал, но Барнаул с Воронежем сработали! На них он прилетел, как мотылек на свечу!
И — попался!
Он взял его, обезглавив организацию, которая теперь, без руководства сверху, почти наверняка рассыплется в прах. Но люди — останутся. Свидетели останутся! Которые могут что-то знать…
Кто может знать?
И что может знать?
За друзей он отвечает. Друзья знают ровно столько, сколько должны знать. Одни считают, что принимали участие в полууголовной разборке, другие — что помогали милиции, третьи — что ФСБ.
Те, что знают чуть больше, никому ничего не расскажут, так как через день-два окажутся далеко за пределами страны, там, где по-русски не говорят. Кроме того, есть написанные ими для ФСБ расписки, за которые, если о них узнают иммиграционные власти, их вышибут из страны в два счета. По крайней мере, так они считают.
Тут все более или менее ясно. С друзьями…
А вот с врагами?
С ними желательно разобраться побыстрее. И помочь в этом может… Главарь. Уж он-то знает, кто какой информацией владеет и где прячется.
На него теперь вся надежда!
Грузовик выехал на асфальт и поехал ровно. В кузове грузовика были люди и мертвецы. И были люди, которые были еще живыми людьми, но уже были фактически мертвецами.
Такая веселая компания…
«Скажет, должен сказать, не может не сказать!» — думал, поглядывая на Главаря, Резидент. Иначе все, что было, было напрасно.
Обязательно скажет — никуда не денется!..