Сообщение пришло на указанный Джону Пирксу электронный адрес. В сообщении была только одна фраза:

— Нужно встретиться.

Джон Пиркс знал, что сообщение послал главарь леваков. Причем знал только он один, потому что никто другой доступа к этому адресу не имел. Это был канал связи, завязанный только и исключительно на него.

Джон стер письмо и уничтожил почтовый ящик. Адрес был одноразовый и односторонний — отвечать с него, равно как принимать второе сообщение, было нельзя по соображениям безопасности. Любое повторяющееся действие может быть замечено и отслежено — гласит один из главных законов конспирации.

Через час, гуляя по Парижу, Джон Пиркс забрел в первое встретившееся на пути Интернет-кафе и со случайно выбранного компьютера отправил ответное письмо.

— Готов с вами встретиться. Буду ждать на прежнем месте.

Прежнее место не было прежним, было совершенно новым, оговоренным при последней встрече.

За два часа до назначенного времени Джон Пиркс спустился в метро, сел в первый подошедший поезд, проехал две остановки, вышел и, внимательно присматриваясь к идущим к выходу пассажирам, перешел по подземному переходу на противоположную платформу.

Он не верил, что за ним может быть слежка, но обязан был минимум час бродить по городу, проверяя, нет ли за ним “хвоста”. Это была обычная, регламентированная служебными инструкциями и здравым смыслом практика, предваряющая любую встречу.

Пропустив один поезд, Джон Пиркс оглядел опустевшую платформу. Никого из пассажиров, вышедших вместе с ним из поезда, видно не было. И вообще никого видно не было.

Он пропустил еще один поезд и еще один и сел лишь в четвертый, отправившись в сторону, откуда недавно приехал.

Покружившись под землей, сменив десяток поездов, пару раз выбираясь на поверхность и проскакивая по три-четыре остановки на городском транспорте, он наконец оказался на нужной ему станции и сел в скоростной поезд, который, в отличие от метро, мог вывезти его за город.

Народа в вагоне было немного, и почти все были неграми.

“Неудачно получилось, — подумал Джон Пиркс, — белый человек, едущий поздним вечером на окраину, привлекает излишнее внимание”.

Но исправить было уже ничего нельзя.

На девятой станции Джон Пиркс вышел. Один из всего поезда вышел. Пригород, в отличие от вечно бодрствующего Парижа, засыпал рано.

Джон прошел по платформе туда-сюда и сел на скамейку под навесом. Следующий поезд должен был прийти лишь через пятнадцать минут, но вряд ли кто-нибудь в него сядет — дальше ехать было практически некуда. Эта станция была предпоследней и именно поэтому была выбрана — позднее время, тупиковая, в том смысле, что ведущая не в аэропорт или густонаселенный район, а в “тихую провинцию”, ветка гарантировала пустоту на платформе.

Джон Пиркс посмотрел на уличные часы. Развернул и приблизил к лицу газету. И тут же услышал далекие шаги. Кто-то поднимался по ступеням на платформу. И он догадывался кто.

Но увидел не того, кого ожидал...

Молодой парень в темной куртке, с надвинутым глубоко на лоб козырьком бейсболки и большим магнитофоном на плече прошел по платформе мимо него, постоял несколько секунд возле табло с расписанием поездов, вернулся и тоже сел на скамейку.

Он выглядел очень убедительно, этот вечерний пассажир. Он делал вид, что ждет следующий поезд, чтобы кого-то встретить. А чтобы не скучать, врубил на полную мощность магнитофон.

Обмен паролем стал формальностью, потому что и так все было понятно.

— Это последний поезд, вам лучше ехать на такси, — сказал Джон.

— Я не люблю такси, — ответил парень. И, пританцовывая в такт музыке, сказал:

— Мы нашли нужного человека. Он согласен вам помочь.

Это была хорошая новость.

— Он знает, что от него требуется? — спросил Джон Пиркс.

— Да...

Музыка ритмично гремела, заглушая все звуки вокруг. Музыка играла не просто так, музыка играла на случай, если кто-нибудь решил установить здесь “жучки” или, засев в темноте, направил на них микрофон-опушку”. Вряд ли они теперь смогут в этой какофонии звуков что-нибудь разобрать.

— Вы в нем уверены?

— Уверены. Он вляпался по самые...

До каких пор, парень уточнять не стал.

— Поэтому ему срочно нужны деньги.

— Сколько? — спросил Джон Пиркс.

— Сто пятьдесят тысяч. “Зеленых”.

Сто пятьдесят тысяч было много, Джону за них нужно было чуть не два года трудиться на благо родного агентства. Но торговаться не приходилось. Эти ребята вообще не признавали торговли.

— Мне нужна его фамилия, чтобы проверить, кто он такой.

— После вашего согласия.

— Я согласен.

Парень назвал фамилию и адрес.

— Если за ним ничего не числится, то мы встретимся послезавтра, — сказал Джон Пиркс. — О месте я сообщу отдельно. Куда?

— Тот же адрес, но написанный наоборот, — сказал парень. — Вы должны быть с деньгами и с вашим человеком. Иначе сделка не состоится.

— Я знаю, — ответил Джон Пиркс.

Подошел поезд. Джон встал, сложил газету и прошел в ближайший вагон. В последний момент он увидел, как парень с магнитофоном, смешавшись с редкой толпой пассажиров, идет к лестнице с платформы...

Проверка предложенной кандидатуры позволила выяснить, что этот человек работает надзирателем в тюрьме, где содержится Иванов. Что когда-то в молодости он тоже был бунтарем, увлекался коммунистическими идеями и маоизмом, преклонялся перед Че Геварой, состоял в молодежных организациях, которых тогда было великое множество, и даже возглавлял боевую дружину, пил, курил марихуану, слушал битлов, дрался с полицией на демонстрациях... В общем, жил типичной для молодежи того времени жизнью. Но после того как ему в уличной потасовке сломали нос и привлекли в качестве одного из подозреваемых в убийстве полицейского, отошел от дел и зажил тихой жизнью нормального обывателя. Как почти все то поколение. От недавнего бунтарства осталось только пристрастие к наркотикам. Из-за чего он потерял наследство, которое досталось ему от родителей, и постепенно влез в долги. Чтобы выпутаться из положения, в которое он попал, ему нужны были деньги. Сто пятьдесят тысяч долларов.

То, что предложенный кандидат баловался наркотиками, было с одной стороны хорошо, потому что гарантировало его подчинение. Но и было плохо, так как было неизвестно, сможет ли наркоман воплотить в жизнь, разработанный ЦРУ план.

Нужна была дополнительная информация.

Люди Джона Пиркса нашли бывших соратников кандидата по революционной борьбе — в настоящем преуспевающих банкиров, предпринимателей и политических деятелей и, представившись американскими историографами, интересующимися периодом молодежных бунтов шестидесятых годов, расспросили их о прошлом. Быстро выяснилось, что нынешний надзиратель и наркоман в свое время был очень боевым парнем, умел хорошо драться, баловался оружием и был способен на решительные, зачастую даже жестокие поступки.

Это меняло дело.

Джон Пиркс отослал все собранные о кандидате данные в Америку на утверждение, особо подчеркнув, что агент будет использоваться втемную, то есть не будет знать, на кого он работает, вступая в разовые контакты лишь с посредниками — завербованными Джоном Пирксом “леваками”, и, в качестве дополнительной меры безопасности, предлагал нейтрализовать его после завершения операции, закамуфлировав “зачистку” под несчастный случай, связанный с передозировкой наркотиков.

Джон Пиркс был уверен в получении согласия, потому что из всех кандидатов этот единственный имел доступ к Иванову. И еще потому, что начальство не упустит возможность завязать перспективную во всех отношениях “дружбу” с леваками.

И он не ошибся...

Кандидатура была утверждена, план операции принят, исполнители и время назначены...

Отступать было некуда. Рубикон был перейден!..