Проснулся я от холода, вцепившегося в левый бок беззубой пастью - только давит, не в силах прокусить, но и от этого совсем не легче. Хотя нет, зубы там на месте - стоило пошевелиться, как в кожу вонзились бесчисленные иголки, вынуждая замереть на месте. Холод совсем не доволен, что его добыча вдруг вздумала сбежать. Но я больше не добыча, я теперь сам кого хочешь укушу! Не сам, конечно, я же не дикий какой, у меня теперь для этого челюсть железная есть.
Собравшись с силами и игнорируя боль, перелез через теплого медвежонка - оказывается, я как-то устроился меж ними, хотя помню себя уснувшим на самом краю. Оно и понятно - медведи теплые, только земля подвела, совсем остыла. Нащупав край вагончика, подтянул себя к нему и перекатился. Да так и замер, рассматривая тысячи звезд над головой, больших и малых, чуть подрагивающих от холода, как и я. Вот это я поспал.
Осторожно, морщась от покалываний по всему телу, поднялся на ноги и медленно сделал зарядку. Постепенно холод и боль ушли прочь, только в груди словно ежик застрял, заставляя морщиться на глубоком вдохе. Глазами нашел тележку, часть которой выглядывала из-за вагончика, и аккуратно достал медвежат, сложив рядом с их главным средством передвижения. Медвежата все еще спали, но попытку съесть мои руки предприняли оба - пришлось окутывать руки даром. Голодные, наверно. Я вот точно голодный, и таким мне быть до самого утра. В интернате-то давным-давно съели полдник и ужин... пролетела по этажам команда 'Отбой', ребята спят в теплых кроватях, пожелав друг другу спокойной ночи. Хорошо им... Интересно, вспомнил кто меня? Вряд ли. Разве что грустно смотрит Машк в мое окно, ожидая котлеты. Быть ему сегодня голодным, как и мне.
Подняв тележку на колесо, покатил по тропке, освещенной ярким светом полной луны - она пряталась все-это время за вагончиком. Но даже так - темно, особенно под деревьями и на узких тропках. Ни одного включенного фонаря вокруг, зоопарк спит. Правда, не весь. Иногда я ловил на себе чужое внимание, замирал и смотрел в ответ - интересно ведь - и желтые пятнышки взглядов отворачивались, теряя интерес.
Обратный путь я повторил легко и через некоторое время оказался там, где все началось. Возле громадного куба с яркими огоньками. Ночь скрыла стеклянные грани, оттого казалось, будто светлячки сами собрались и образовали такую красивую форму. Но медленное, тоскливое движение выдавало их несвободу. Так же двигались тигры, жирафы и другие звери за решетками зоопарка - свободные только в вольере, они будто разучились двигаться быстро. Но тигров я научил обратно.
- А меня сегодня тоже хотели похитить, - пожаловался огонькам, прильнув носом к стеклу.
Отсюда, если смотреть снизу вверх, огоньков казалось гораздо больше. Только часть из них почему-то совсем не двигалась... А нет, это же...! Но ведь тогда внутри...! Оглушительное понимание взбудоражило все во мне, заставив резко подняться на ноги.
- Они похитили звезды! - Возмутился я, крепко сжав кулаки.
Нет преступления хуже!
- Я вас освобожу, - пообещал, шмыгнув и вытерев слезинку.
Откатил тележку с медвежатами подальше, окутал руки даром и с силой врезал по стеклу. Куб вздрогнул, гулко простонав, но устоял.
- Так, да! - Со злостью принял я вызов.
Но тут же успокоился. Злость - плохо. Вот любопытство...
- Интересно, а что если сделать так? - Почесав затылок, я положил руку на грань и пустил сквозь нее силу.
Звезды тут же ринулись ко мне, облепив ладошку и сжавшись маленьким солнышком.
- А теперь - так!
Азартно прикусив язык, вытянул другую руку и окутал ее Силой Крови, а затем медленно и осторожно создал мостик меж ладоней.
- И вот так!
Я попробовал 'зажечь лампочку' в свободной руке, черпая силу из левой, но используя только свой дар.
Сначала сияющей лентой, а потом и сплошным потоком огоньков расцвел воздух вокруг, освещая парк светом нового дня - доброго и свободного! А в кубе никого не осталось - с довольством отметил я, потянулся, разминая мышцы и одним жестом стряхнул прилипшие к рукам звезды.
- Бывайте, всем привет! - Помахал им рукой.
Только они что-то совсем не торопились улетать.
- Ну ладно, - пожал я плечами, взгромоздил тележку на руки и пошел дальше к выходу. По подозрительно ярким тропинкам.
- Эй, вам туда, - остановившись, ткнул пальцем, указывая облачку огоньков в небо. Но те совсем не впечатлились, продолжая со знакомой медлительностью летать над головой. - Ну ладно, но только до выхода! - сдался я неожиданным попутчикам.
А вообще - удобно, светло и кочки можно объезжать.
Так что до ворот мы добрались быстро. До высоких, кованых, закрытых ворот, с огромным замком на цепи.
- Так, и что делать? - спросил медведей, но те предательски спали. А звезды вообще неразговорчивые - ни 'спасибо', ни 'ура' от них.
Глянул влево - так же тянется забор, сплошной стрелой, иногда скрывавшейся за деревьями. Глянул вправо - и к облегчению (а я уже приготовился лезть с медведями на дерево) обнаружил небольшую сторожку, приютившейся под разросшейся березовой кроной. Подошел ближе и сумел заглянуть в окно, хотя когда оставался последний шаг, уже знал, что там точно кто-то есть - уж больно громко оттуда храпели, аж стекла дрожали. В отсветах звезд дремал бородатый старичок, накрывшись серым пледом. Рядом с ним, на столике, блеснула высокая бутыль, из тех, что так любил таскать дядя Сергей первые недели, и граненый стакан. В их тени пряталась тарелочка с двумя зелеными огурцами. Предательски буркнул желудок, требуя если не ключ от ворот, то хотя бы один огурец.
Обошел вокруг и подергал за дверцу - заперто. Придется будить.
- Эй, доброй ночи, - застучал я в окно, пытаясь привлечь внимание. Да куда там - тот храпел громче, чем я кричал.
- Ладно, попытка номер два, - хмыкнул, подав силу к руке, и уже через мгновение почувствовав в нем живое солнце.
Сложил ладонь лодочкой, сосредотачивая сияние в узкий луч, и посветил прямо в лицо спящему в сторожке мужику.
- Подъем! - гаркнул, как умел.
- А, что?! - заполошно отозвался сторож, тут же запутался в пледе и рухнул на пол.
- Ворота, откройте, пожалуйста.
В окошке показалось заспанное лицо, подслеповато вглядывающееся наружу.
- Кто таков?! - крикнул старик, скорее испуганно, чем строго.
- Император Максим.
- А-а-а... - протянул он, то разевая, то закрывая рот.
Это он меня увидел, стоящего с тележкой в облаке ярко сияющих звезд.
- А, эта... В тележке что?
- Медвежата, подарили их мне, - терпеливо пояснил я. - Домой несу.
- Так... Нельзя ведь, зверя домой... - пробормотал он, выбираясь, наконец, из своей сторожки.
- Эти маленькие.
- Пока маленькие, потом вырастут, - постоянно оборачиваясь и протирая глаза, старик все-таки добрался до ворот и зазвенел ключами.
- Точно? - Усомнился я.
- Так это, маленьких медведей и не бывает, - заскрипела створка.
- Вот дела. - совсем расстроился, не представляя, куда деть таких громадин через пару месяцев. Разве что в спортзал. Там, говорят, козел есть - только я никогда не видел - и еще через него даже прыгают. Ну ничего, будут теперь от медведей бегать, тоже полезно.
- Стал бы я императору врать, - с поклоном придержал он ворота, давая мне спокойно пройти.
Только вот когда я мимо проходил, зачем-то пальцем в меня решил тыкнуть, еле увернулся. В общем, странный, но хороший.
- Спасибо! - поблагодарил доброго дядьку.
- Так и знал, что паленая! - отозвался он в ответ.
Говорю же - странный.
Огромная площадка перед парком, битком набитая утром людьми и машинами, сейчас выглядела совсем пустой. Только спали посередке семь автомобилей, прижавшись друг к дружке по двое-трое. Вдали изредка пролетали машины, даже не думая остановиться или завернуть в мою сторону. Как добираться домой - совсем не понятно. Эх. Позади лязгнули ворота, закрывая парк и возможность переночевать у сторожа.
- Ну, не стоять ведь до утра на месте - пожал я плечами и бодро покатил тележку к дороге, совсем прозевав коварный бортик, да еще с крутым спуском вниз. Тележку-то удержал, затормозив пятками, но сам улетел прямо в кусты, вовремя отпустив железные ручки - иначе лететь бы мне вместе с медведями.
- Еклмн! - С воплем проломил я спиной невысокие деревца, застряв меж особо разлапистых кустов.
Огоньки тут же подлетели ко мне, участливо освещая заросли вокруг, только все равно ничего не видно - одни ветки и справа, и слева, и заяц... Заяц!
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался я с огромным длинноухим. - Хороший вечер, не правда ли?
Просто он был одет в рубашку с красной бабочкой, и я решил, что это очень вежливый и культурный заяц.
- Меня зовут Максим, а вас? - Подал я ему руку и осторожно коснулся лапки.
Прохладная, твердая, с коротким ворсом. И совсем не живая - игрушечная.
- Кто же выкинул такое чудо? - Изумился я, мигом извернувшись на одном месте, чтобы получше рассмотреть находку. И даже огоньки подлетели ближе.
В ярком свете заяц выглядел не так празднично - от влаги и листвы испачкалась рубашка и штанишки, грустно обвисла бабочка, а в шерсти застыло много сора, но заяц не выглядел сломанным или испорченным. Ухи, хвост, лапки - все на месте, даже усики - и те парами, не оборванные, только загнулись слегка в разные стороны.
- Ты как хочешь, но мы идем ко мне, - уверенно выдал я ему.
Проломившись обратно через кусты, аккуратно разместил находку рядом с медведями - и от такого вида так тепло на душе стало! Даже не от такого подарка, а от идеального заполнения тележки добром - места осталось разве что на два-три хомячка. Хм - внимательно посмотрел я в кусты и рыбкой нырнул вглубь. Ну а вдруг?
Выбрался обратно в ветках, листве и чуть разочарованный. Нет в мире совершенства - как говорил трудовик, рассматривая ящик с муравьиным спиртом.
- Вот теперь - домой, - объявил я программу и бодро покатил вперед.
Остановился только за десять шагов до дороги, когда фонари освещали достаточно, и нужды в подсветке облаком звезд уже не было. Сегодня мне уже показали, как опасно отличаться и быть непохожим на других, поэтому выходить со светлячками к людям я не хотел. Но и отозвать их никак не получалось - не хотели они лететь на небо, а ругаться на них и кричать не стал уже я сам. Красивые они, зачем обижать? Так что просто подал силу на участок под футболкой - куда и юркнули все звездочки, превратившись в сияющий комок. Правда, все равно просвечивают - да так ярко, будто никакой ткани нет. Хм, любопытно! На всякий случай оглянувшись, изобразил силой на груди букву S, заключил ее в треугольник с углом внизу и довольно огладил футболку с сияющим знаком. Другое дело!
А затем, вздохнув, все-таки спрятал огоньки в кулак - а то еще попросят мир спасать, а у меня еще кот не кормлен.
Помотал головой возле дороги, старательно вспоминая, откуда мы приехали, и решительно зашагал вниз по улице, стараясь высоко поднимать ноги, потому что иначе холоднее. Вот только машины не торопились останавливаться рядом, автобусов не было совсем, так что через какое-то время улица кончилась, зато начались две новые - похожие, как правая и левая рука. Почесав голову левой, в ту сторону и направился. Как оказалось, не зря! Сначала я услышал негромкую музыку, а за поворотом очередного дома увидел ярко освещенный автомобиль с приоткрытыми окошками и дядькой на переднем сидении. Но самое главное - шашечки! Не те, которые играть, а которые черно-желтые и светятся. Такси!
Ускорившись, мигом подкатил тележку поближе, а сам направился к окошку водителя. Из машины веяло теплом - будто машина часть моей комнаты, и достаточно только открыть дверцу и...!
- Чего надо, пацан? - Недобро буркнул водитель, окинув подозрительным взглядом.
- До дома довезете? - Выдохнул я свою надежду.
- А деньги у тебя есть?
- Конечно! - Перекинув огоньки к пятке, зашуршал я бумажками, глянул на дядьку - злой он какой-то - и вынул самую некрасивую, которая зеленая. - Вот.
- Залазь, - отчего-то засуетился водитель, пристегиваясь.
Наверное, злым такие картинки нравятся больше.
- Только я не один, - сразу предупредил.
- А еще кто? - Закрутил он головой.
- Я сейчас! - Кинулся к тележке, подхватил зайца и поднес к окошку. - Вот! И еще два медведя.
- А, ясно. Сейчас в багажник покидаем.
- Их нельзя кидать! - Возмутился я.
- Ладно, клиент, - усмехнулся дядька, левой рукой отщелкивая замок на задней двери. - Тащи их в салон, только придерживай, свалятся.
- Ага, - радостно кивнул я, пристраивая зайца на сидении и тут же метнулся к обратно.
- Большие какие, - прокомментировал водитель, когда я с пыхтением устраивал медвежонка рядом с зайцем. - Третьего давай на переднее сидение, позади место мало.
- Момент!
Еще один заход, и сонный мишка устроился на серой ткани кресла.
- Ремнем пристегни, - равнодушно мазнул он взглядом, заводя мотор.
Ремень я нашел, а куда пристегивать - нет. И спрашивать как-то несолидно... Но ведь главное - чтобы держало? Потому нагнулся через сиденье и в самом низу привязал его к натянутому ремню шофера - накрепко, на два узла! Теперь точно никуда не денется.
- Можно ехать!
- Адрес? - Глянули на меня глаза из зеркальца над рулем.
- Верне-Новгородская школа-интернат.
- Деньги вперед, - нахмурились брови над глазами.
Пару минут дядька разглядывал хрустящую зеленую бумажку, то и дело посматривая на меня, но потом вроде успокоился и запрятал грустного зеленого мужика к себе в карман.
- Это не я рисовал, - открестился я от такой халтуры. Всего одна краска! Даже у меня два фломастера.
Шофер резко замер, так и не доведя руки до руля, и снова достал купюру. На этот раз даже лизнул и помусолил краешек.
- Ты так не шути, - непонятно пригрозил дядька, повернув ключ под рулем.
Машина замурчала довольным котом, и мы лихо вырулили на поверхность черной дорожной реки.
- А сложно машину водить? - Солидно поинтересовался я, просунув голову меж креслами и наблюдая, как дорога подчиняется движению руля.
- Эту - нет. Коробка автомат. - Непонятно, но очень внушительно выдал дядька, выруливая налево.
- Стреляет?
- Нет, даже не хрустит.
- Сломалась, да? - Посочувствовал я дядьке. Ведь зачем нужен автомат, который не стреляет?
- Нет, рабочая, - недовольно процедил шофер. - Она не должна стрелять. Это значит, что она сама переключает передачи, без палки.
- У нас тоже раньше палкой передачи переключали, а потом новый телевизор подарили, с пультом. А вам плохо, да?
Просто он как-то тягостно простонал, вот я и подумал...
- Нет. Мне хорошо-о. - Сообщил он на выдохе и сделал музыку по-громче. Зря, кстати, теперь кричать пришлось - иначе не слышно.
- А это для чего? - рявкнул я ему в ухо, с любопытством тыкнув пальцем на стрелочки и цифры чуть дальше руля.
- Блин! - машина резко вильнула и остановилась. - Сиди тихо или высажу!
Пришлось часто закивать и отсесть в дальний угол. Ну и ладно, я и так все запомню - интересно ведь.
Правда, появилась новая проблема - на заднем сидении проснулся мишка и явно наметил отужинать зайцем. Еле успел спастись, подменив ушастого своей рукой - пусть лучше ее мусолит. Косолапый быстро разочаровался в таком занятии и недовольно проревел, не смотря на все мои просьбы вести себя прилично. Хотя в это время как раз пели про волков и погоню, так что вышло даже красиво.
- А вы не могли бы ехать побыстрее, а то медведь скучает по братику? - Попросил я вежливо, отдирая непослушного зверя от обивки переднего сидения.
- Что? - Глянул непонимающе он в зеркало, некоторое время полюбовался на пыхтящую медвежью морду и мою располагающую к себе (я старался!) улыбку на ее фоне. - М-м-а-ать! - Заорал он так внезапно, что мне-таки удалось оторвать мишку и усадить рядом.
Машина резко затормозила, ударив нас с медведем креслом по голове.
- Не мать, медведь, - поправил я его.
Но дядька не слушал, отчаянно пытаясь отцепить ремень безопасности.
- Вы, кстати, зря его так сильно дергаете. Второго медведя разбудите. - С укоризной сообщил я.
Шофер резко замер и медленно, очень медленно повернул голову на право. Туда, где пока еще дремал второй мишка.
- Он настоящий? - Громко сглотнув, поинтересовался дядька.
- Разумеется, - пожал я плечами и вновь перепрятал зайца - машина вновь заполнилась разочарованным ревом.
- Парень. Ты это. Давай я тебе деньги верну, а? Ты другую машину найдешь?
- Не-не-не, - возмутился я, - Где я другого таксиста сейчас найду? Мне уже медведей кормить пора.
- Не надо, пожалуйста, - задрожал мужской голос.
- Но я должен, это ведь мои медведи.
- Н-не мной, п-пожалуйста.
- Так я вами и не буду, я котлетами. Из мяса!
Шофер всхрапнул, подавившись фразой, и надолго замолчал, часто дыша.
- А х-хочешь я тебя машину научу водить?
- Вы серьезно? - Замер я, словно боясь спугнуть волшебное предложение. И даже медвежонок притих, словно почувствовав момент - так и замер с моей ладонью в пасти.
- Абсолютно. - Резко кивнул дядька. - Садись на переднее сидение, я тебе все покажу. Тут все просто.
- Здорово! - Обрадовался я. - Спасибо!
- Давай, садись вперед, - натянуто улыбнулся водитель.
Я мигом вылез из двери, хлопнул ей, вновь открыл, прихватил зайца (еле спас!) и наметил присесть рядом с медвежонком на переднее сидение.
- Нет-нет-нет! Вдвоем на одном кресле нельзя сидеть! - Замахал он руками.
Пришлось вынимать медведя из ремня безопасности и пересаживать назад, к брату, а самому ввинчиваться в тканевые ленточки на его место. Шофер хотел было мне помочь, суетливо пытаясь развязать мой узел, но я успел быстрее.
- А вы куда? - Поинтересовался я, глядя, как водитель пытается сползти вниз по креслу, стараясь повторить мой маневр в свою открытую дверь, но задом наперед и не очень удачно.
- Парень, у меня жена, дети, - просипел запутанный в ленточках дядька, ерзая ногами по асфальту.
- Здорово вам, - Покачал я головой, устраивая зайца к себе на коленки. - Есть кому вас вспомнить. Вот меня никто не ждет.
- Пожа-алуйста! Я не хочу умирать!
- Никто не хочет, - пожал я удивленно плечами. - Так вы будете меня учить? Или сразу поедем ко мне? - Построжел я голосом.
- Сейчас, - шмыгнул он простуженно, взобрался на сидение, глянул на меня, затем на ерзающих на заднем кресле медвежат, и медленно покатил вперед.
Теперь он говорил куда уверенней, показывая, как надо водить и что на приборной панели (а это приборная панель!) означают стрелочки, кнопки и значки. И вообще таким он мне нравился куда больше - собранный, спокойный. Разве что то и дело поглядывал назад, посматривая на клубок играющих тел и вздрагивая от их излишне громкого рева, но зато перестал вести себя глупо.
Неспешно менялись улицы с одной на другую, становились понятными знаки и педали, рычаги и кнопки на руле, и даже медвежата вновь затихли под наш тихий деловой голос. Только вот дорога совсем не узнавалась - не по ней мы ехали к зоопарку. Но дядька успокаивал, что это какая-то другая дорога, более короткая.
- Я немного заблудился, надо спросить дорогу, - улыбнулся он, кивнув в сторону яркого щитка с надписью 'Полиция' над квадратным зданием, возле которого действительно скучали двое в форме, выдувая дым из тонких белых палочек.
- Ладно, - пожал я плечами.
- Ты помоги отстегнуться, чтобы я выйти смог, - кивнул он в сторону узла. - У меня что-то не получается.
Еще бы, мне этот узел дядя Коля показал. Надежный! Стал бы я медведя чем-то ненадежным крепить.
- Вот, все, - двумя хитрыми движениями я ослабил завязку и пропустил сквозь нее металлическую пряжку. - Можно было и не развязывать, они сами к нам идут, - кивнул я в сторону приближавшихся к нам дядь.
- Так невежливо, - засуетился водитель, как родным обрадовавшийся полицейским. Наверное, друзья его.
- Спасите! - Вместо 'привет!' крикнул он им, бросаясь на встречу. - Он хочет скормить меня медведям!
- Руки вверх! - пролаял ему голос правого полицейского, а на встречу поднялась угрожающая тень настоящего автомата.
- Там медведи, - тыкнул он пальцем в сторону машину, но руки поднял.
Громко шикнула черная коробочка в руке второго, захрипев мужским голосом.
- Пост-два, что у вас?
- У водителя белочка, - отозвался полицейский в коробочку.
Вот же водитель вредный! И врет и белку не показал.
- Я говорю правду! - Рухнул дядька на колени. - Посмотрите в салон!
- Разберемся. Кантуй его в браслеты и в отделение, - распорядился мужчина с коробочкой, а сам включил фонарь и направился ко мне.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался я, прижимая к себе зайца.
- Ты его сын?
- Может быть, - настороженно ответил я правду. Кто же знает?
- Медведей-людоедов видел?
- Не-а, - замотал я головой. Мои мирные.
- Давно с ним такое?
- Уже час, - прикинул я время.
- Ладно, посиди пока. - Вздохнул дядька, рассматривая с фонариком сиденья позади и никого там не обнаружив - еще бы, эти сорванцы опять вниз свалились. - Внутри тебе все равно места нет.
- Мне бы домой? Я и сам доехать могу.
Теперь умею!
- Так, - глянул он на наручные часы. - До последнего троллейбуса полчаса. Деньги есть?
- Ага, - достал я сотенную из кармана.
- Точно домой доберешься? Адрес знаешь? Подкидывать не надо?
Это как высоко надо подкинуть, чтобы интернат увидеть?
- Не-не-не, не надо, - замотал я головой.
- Телефон есть?
Я закивал, доставая из кармана разобранный пока что аппарат.
- Ну-ка дай, - полицейский принял трубку, ловко вдел детали друг в друга, дождался ярко засиявшего экрана и удовлетворенно кивнул.
- Держи включенным, если что - ноль два, понял?
- Спасибо! - Искренне поблагодарил я. Хороший дядька, и телефон мне починил.
- Бывай!
- До свидания, - сказал я ему в спину, перебрался на водительское сидение и через пару минуту, провернув, как учили, ключ, с чувством невероятного удовольствия самостоятельно выводил машину на большую дорогу. И ничего сложного! На секунду показалось, что позади кто-то тревожно меня окрикнул, но я весь уже был впереди, всей душой на острие пересечения лучей от фар.
***
Повисла луна над гладью рукотворного поля, закованного в кольца бледно-розовых беговых дорожек, добавляя малую тень каждому движению трех подростков, покоряющих круг за кругом отмеренную наставниками дистанцию. Давным-давно окончились занятия, погасли огни стадиона, вежливо намекая на позднее время, но с достойным уважения упорством неслышно отсчитывались цифры, мерно звучало дыхание, вторили ему звуки касания земли.
Они знали - никто за ними не смотрит, знали - все видеокамеры принудительно отключены, и никто не скажет им и слова за неисполнение наказания, данного в ответ на упрямство и желание настоять на своем. Для обычного человека намеков вполне достаточно, чтобы пробежать полезную для здоровья норму и отправиться к себе в комнаты. Но эти трое не могли иначе - было дано слово, а значит, если рассвет окажется расторопней их, они завершат марафон при солнечном свете.
Кто-то усмехнулся бы барским заскокам, украдкой покрутил пальцем у виска на такую дикость, в итоге махнув рукой на нравы невероятно далекой от народа аристократии.
Тот же, кто соприкасался хотя бы краешком с миром высокородных - мог только посочувствовать. Слово будет исполнено, потому что иначе не бывает. А почему иначе не бывает - знали только сами аристо, вовсе не собираясь рассказывать причину посторонним. Тем сойдут и пространные речи о высоком достоинстве и благородстве. Вдруг поверят?
Мерно отсчитывались полторы сотни кругов, по два десятка в час. Гудели ноги, пропитывал футболку пот, непослушные волосы налезали на глаза, не собираясь держаться под налобной повязкой. Ника улыбалась. Нет, разумеется, она очень хотела изобразить упрямство на лице, закусить губу, нахмурить брови и выразить краткими и емкими словами, подслушанными у гвардейцев отца, все, что она думала о бесконечном забеге, но чуть впереди и позади нее бежали одноклассники. А значит - терпи, Еремеева! Возможные союзники или будущие враги не должны видеть твою слабость. Еще можно вспомнить, что они в таком же положении, и им даже хуже - рядом девчонка. Только от этого почему-то вообще ни разу не легче.
А что поделать? Слово дано. Пусть в запале, пусть оно того не стоило, пусть следом за ребятами, пусть и сам наставник этому теперь не рад. Но - слово дано. Разумеется, его можно нарушить.... и потерять часть силы, перечеркнуть месяцы тренировок вместе с шансом лишиться дара вообще. Нельзя идти против того, что составляет могущество рода и твою собственную суть. Нельзя идти против чести. Для лжи и подлости есть слуги, генеральные директора, управляющие и референты. Слово аристократа слишком много стоит - в первую очередь для него самого.
- Ника, - догнал ее голос Пашки, а через секунду и он сам поравнялся с девочкой, заняв соседнюю дорожку.
- М? - отозвалась она, не желая сбивать дыхание. Но все-таки прыснула неслышным смешком, стараясь перевести его в приветливую улыбку. Уж больно выглядел Паша занятно: пандой с двумя темными кругами под глазами - следом встречи с мальчиком-которого-не-было.
Паша расцвел ответной улыбкой, тут же сменившейся легким недоверием и унынием - все-таки разобрался, что рады вовсе не ему. И вопрос к симпатичной девчонке, с которой он никак не решался заговорить, пропал, заменившись неловким молчанием.
- Как так получилось хоть? - Добавив в голос участия, решила разломить ледок Ника.
- Он есть! - С яростью, достойной фанатика, провозгласил парень.
- Я знаю. Я ведь тоже его видела, - кивнула на бегу она. - Так как?
- Ну, я шел, хотел уже возвращаться - смотрю, идет. Я ему - ты кто такой вообще? А он мне - 'Я умножаю скорбь'. И как треснет! - Пожаловался, запыхтев, Пашка.
- А ты щиты почему не держал? Ты ведь умеешь?
- Я и держал.
- И он пробил? - Ахнула Ника.
- Поначалу нет, - безо всякой охоты, уже жалея о своем желании заговорить, протянул парень.
- Так что случилось? - Всерьез заинтересовалась она.
- Он сказал, что ему любопытно - отвел парень глаза. - И ударил еще раз.
- А дальше?
- А по мне не видно?!
- Извини, - повинилась Ника, изобразив раскаяние и сочувствие.
- И мне не поверили, - шмыгнул Паша.
- Никому не поверили, - кивнула она в сторону еще одного бегуна впереди. - Но мне кажется, что у директора своя точка зрения.
- Папа говорит, наставники не могут менять решения. Не педагогично! И... папа сказал, что нет ничего зазорного в том, что произошло.
- А? - Удивилась девочка, осознав, что взрослый одиннадцатилетний аристократ пытается оправдать свое поражение простолюдину.
- Папа говорит, это была большая шутка. - Сделав голос тише, поделился сосед. - Он неинтернатовский вовсе.
- А тогда кто?
- Папа говорит, кто-то из старших семей. - Паша уловил иронию в глазах Ники и поспешил убрать упоминания отца. - Нас учат управлять слугами... А их учат управлять нами. От такого получить не зазорно.
- А из какого он рода? - Вспыхнув глазами от любопытства, чуть умерила бег Ника - ровно настолько, чтобы парень почувствовал себя быстрее, сильнее, а значит, стал разговорчивее.
- А я знаю? - Увы, пожал он плечами. - И папа не знает. Это ведь старшие семьи, они своих детей до шестнадцати лет никому не показывают.
- Что, совсем? - В голос удивилась Ника. - А где они тогда учатся? Дома?
- Папа говорит, в самой обычной школе.
- Не может такого быть, - настороженно, пытаясь опознать розыгрыш, глянула она на мальчика.
- Сам в шоке, - пожал тот плечами, разделяя удивление.
- В самой обычной?!
- Ну, папа говорит, что это будет очень чистая школа. Но дети - самые обычные. И вообще, если гуляешь в парке, а рядом очень-очень чисто - значит, может быть, рядом гуляет кто-то из их детей.
- Вот это да! Ты такой умный! - Добавила она неловким комплиментом румянца соседу.
Все, как рассказывала мама - с мужчинами чем проще, тем надежней работает.
- Как ты думаешь, его станут искать в интернате? - Паша кивнул вперед, на стройную молчаливую фигуру их собрата по несчастью, - мне кажется, он просто мечтает с ним повидаться.
- Кто знает? - Сдержанно улыбнулась Ника.
Она тоже успела поговорить с отцом - и тот обрадовал ее известием, что со следующего утра интернат будет под их покровительством. Не из-за заботы о ловком мальчике, а исполняя главный принцип рода - торопливые и вспыльчивые должны платить мудрым и неспешным.
Когда кто-то из родичей обиженных в парке детей возжелает мести и сунется вершить свое видение справедливости, его аккуратно подхватят за шиворот и ткнут носом в скромный герб под названием на новой табличке. А нападать на то, что под рукой Еремеевых - совсем не то, что избивать простолюдина. Например, это дороже - эдак в пределах десяти-двенадцати миллионов за 'извинения'. Как раз старшей доченьке-умнице на подарки.
- Значит, его все-таки не съели тигры, - мечтательно улыбаясь, произнесла Ника, подводя некий внутренний итог.
- Этого съешь, - ревниво глянув на нее, отозвался Паша. - Этот сам кого хочет съест.
- Нет, не съест. - Растратив всякую усталость, девочка мгновенно набрала скорость, обгоняя ребят. - Император тигра не обидит.