Плавные жесты, танец двух рук, выверенный и красивый, завораживал. Словно дирижер огромного оркестра, мастер повелевал невидимыми исполнителям, создавая песнь разрушения. Такое не могло оставить равнодушным. Все существо охватывал восторг, а вместе с ним - желание повторить чужой триумф своими руками. Увидев чудо, забываешь о годах и десятилетиях усилий, затраченных на достижения совершенства, обманываешься изяществом и простотой исполнения. Но попробовав сам - горько удивляешься собственным неуверенным, беспомощным движениям - руки не слушаются, пальцы не гнутся так, как нужно. Нельзя стать магом за неделю. Но можно выучить какое-то одно заклинание вполне сносно, и идти с ним дальше, шлифуя до совершенства.

Однако, наши с храмовником мнения на то самое 'единственное' заклинание отличались. Меня бы устроила белоснежная стрела, выбившая солидный кратер на дальнем краю полигона.

Храмовник считал иначе, терпеливо отрабатывая с девушками совсем иные заклинания защиты и атаки. Небольшой каскад пассов создавал мерцающий золотистый щит в виде трех граней над землей. Несколько рваных движений кистями рук, вместе с движениями пальцев, порождали земляные шипы, легко пробивающие каменный валун. Красиво, опасно - невесты были в восторге, предвкушая, как создадут такое же чудо самостоятельно. Но это не шло ни в какое сравнение с явленной нам мощью. Я испытывал чувство глубокого неудовлетворения - словно поманили золотым кошельком, а вручили серебрушку. Тоже хорошо, но ощущение обмана отказывалось уходить - все потому, что я не мог запомнить все действия мастера, а повторять ритуал еще раз он отказывался. Не мудрено - на шум первой попытки сбежалась половина академии, еле отбрехались вышедшим из строя артефактом.

- Парень, не заморачивайся. Тебе его все равно не повторить, - отнекивался учитель, кивая на браслет. - Магия академии идет слишком скудным ручейком. Занимайся своим делом.

Ломать щиты оказалось сродни поискам выключателя, запрятанного в ящик с ядовитыми змеями - требовалось действовать аккуратно, незаметно для противника. Каждое заклинание 'пело' на особой громкости, рождаемой в момент активации - абсолютно случайно, слишком многое на это влияло. Моей задачей было подобрать 'громкость' и вклиниться в творимое колдовство, выключая или искажая мелодию до неузнаваемости. Был шанс вовсе развернуть заклятие против врага, но с куда большей вероятностью враг мог заметить мои попытки и ударить вдоль той нити, что соединяла щит и незадачливого взломщика - с летальным исходом. Не смотря на риск, было интересно. Если объединить эту технику с пистолетным выстрелом, выходило совсем приятно - никакой магии не надо.

Тем не менее желание обладать могучим заклинанием никуда не делось. Вот и маялся, словно кот возле закрытой банки со сметаной - понимаешь, что не достать, но и уходить ни с чем не хочется. Самое скверное, не было возможности надавить на учителя, а любой бойкот смотрелся бы детским капризом. Вечером я высказал свои сомнения на семейном совете.

- Может, подкупить? - робко подала голос Тина.

- То есть, отдать поместье обратно? - улыбнулся я.

Вряд ли этого хватит. Даже представить не могу, сколько может запросить человек, относительно легко расставшийся с весьма немалым имением.

- Заставим. Щепу под ногти - сам все расскажет. - плавно, без эмоций, высказалась Джейн. - Меня учили.

Обрушить тяжелый канделябр на затылок, запереть в тайной комнате и пытать, выведывая храмовые секреты? Так же глупо, как вручить пленнику заряженный пистолет, с просьбой обучить стрелять - первая пуля гарантированно достанется тюремщикам.

- А потом забудет и простит? - вместо этого спросил я.

- Труп можно спрятать в тайной комнате. - Не изменяя тона продолжила она.

В будущей семейной жизни меня явно ожидают интересные открытия.

- Скорее, он нас убьет. Ему же демонстрировать придется. - забраковал я идею.

- А может, я… - Неуверенно начала Тина, стрельнув взглядом и тут же смущенно уперев его в пол.

- Отшлепаю! - категорично прервал я.

- Я не про это! - Возмутилась девушка.

- Встать! Подойти! Животом на коленки!

Тина нехотя подошла к кровати, на которой я расположился, что-то ворча про графинь и наглых простолюдинов, но все-таки выполнила указание, положив голову на одеяло.

- Надо его как-то заинтересовать, - задумчиво поведала Джейн, - может, все же золото?

- Что помешает ему взять деньги и рассмеяться в лицо? - Я погладил приятные окружности, занес было руку, но не смог совершить подобное преступление, ограничившись легким шлепком.

Нужно что-то другое. Чем можно пронять обеспеченного человека, заставить сопереживать, разбить стену равнодушия? Разделить гордость за успехи? А ведь идея!

- Можно мне встать? - Пискнули снизу.

- Тс, мысль хорошая пошла. - Шикнул я, продолжая круговые движения. Действительно, успокаивает.

- Что за мысль?

- Нам прислали наставника. - Я принялся неспешно формировать мелькнувшую идею в слова. - Не воина и не политика - они бы не справились с задачей за неделю. Преподавателя. Можем ли мы стать его лучшими учениками?

- Убедится, что выучили, и уедет.

- Это если мы утром покажем ему готовый результат, - согласился я, - но что, если втянуть его в процесс? Просить его помощи и под его руководством добиваться немыслимого, чтобы он сам захотел защитить результат своего труда.

- У нас в деревне коза была, умела на задних копытах ходить под дудочку. Так ее на мясо не пустили, а в город продали. - Пробурчала Тина, не желая оставаться безмолвной.

- И это тоже. - Слегка поморщился от нелестного сравнения, но вынужденно согласился, - Будем особенными, уникальными. С нашими способностями будет не сложно.

- Заглядывать в глаза, называть по имени, - продолжила мысль Джейн, внимательно наблюдая за моими руками. - И просить новых знаний.

- Получится. - уверенно подвел итог.

- У тебя там места на коленках не найдется?

Утром план был претворен в жизнь. Кружение вокруг храмовника, преданные взгляды, улыбки, искренняя радость от успехов, сотни благодарностей, тысячи фраз "учитель Густав", "мастер Густав". Заклинания были отработаны ночью, чтобы сегодня 'выучить' их повторно, под чутким руководством нашего любимого мастера - так что эффект получился, что надо. По началу озадаченный, храмовник растаял ближе к вечеру.

- Раз вы все выучили, можно взять что-то посложнее. - удовлетворенно произнес он, показав около десятка действий друг за другом. - Все запомнили? - подначил он.

- Да, - синхронно кивнули мы, изрядно озадачив учителя. Не такого ответа он ожидал.

- Хм. Тогда до завтра, - Поднялся он с весьма задумчивым видом. А возле выхода вовсе остановился и вернулся к нам. - Забыли. Смотрите.

На этот раз каскад движений состоял из полутора сотен пассов, и повторил он их трижды, терпеливо комментируя сложные переходы.

- Это для Джейн. Теперь щиты.

И вновь плавные движения истинного мастера, завораживающие, околдовывающие - словно пьеса о двух влюбленных, главными героями которой были две руки, что соединялись и танцевали в разлуке.

- Точно запомнили? - С сомнением смотрел он на наши довольные лица.

- Точно, мастер Густав.

- Ну и память - недоверчиво покачал он головой, удаляясь из гостевой.

- Все благодаря вам, учитель! - промурчала Тина напоследок.

- Тина! Отшлепаю! Но завтра. Дело на эту ночь у нас есть.

Мы практически не спали, поправляя друг друга - учили втроем, не смотря на предписанные роли. Так было проще - каждый видел свою картину, под своим углом, в результате получалась совершенная копия - хоть и не завершенная последним пассом-активатором. Создавать боевое заклинание внутри помещения было глупо, а вот защитное мы попробовали с рассветом.

В лучах восходящего солнца в воздухе вокруг нас протаяли сотни золотистых нитей, за мгновение соединившиеся в кружево самой настоящей паутины - практически не видимой, если бы не алое отражение рассвета. Завеса накрыла нас куполом, в центре которого, над головами, недвижно застыл золотой, в зеленых изумрудах, механический паук размером с младенца. Стоило сделать шаг - трудолюбивый механизм выстреливал паутиной в сторону движения и свивал еще один слой защиты, а старый, препятствующий движению, таял на глазах. Паутина двигалась медленней резкого жеста, можно было легко коснуться рукой или палкой, но жизнь отучила от глупого любопытства. На паука поглядывали весьма боязливо - артефакт явно предназначался не только для защиты - совсем не паучья острота лапок и изумруды-капельки на жвалах рисовали картину атаки сверху. Возможно, потом, когда увидим заклинание в деле, научимся им управлять, придет ощущение защищенности, но пока мы отключали его с видимым облегчением.

Новый день учебы начался через шесть часов. Храмовник выглядел не выспавшимся, помятым - словно не мы, а он всю ночь изматывал тело и память. Правда, сонная дымка тут же улетучилась, стоило Тине распахнуть над головами паучий купол. Реагировал он на него довольно характерно - уставившись за золото паука с открытым ртом. Затем перевел взгляд на нас и задумчиво рассматривал несколько минут.

- Я тоже выучила, - тихо произнесла Джейн.

- Да не-ет, - тряхнув головой, сказал учитель сам себе. - Так не бывает.

- Только я не пробовала раньше, мне куда лучше повернуться?

- Так не бывает, - как маленькой, повторил он.

Джейн вопросительно посмотрела на меня - я кивнул, действуй. Мы не знали даже название плетения, но куда сильнее смущало полное отсутствие 'якорей', вроде точки, куда относительно заклинания должна ударить магия. Хотели узнать у храмовника - а тот стоит, решая, снится ему это все или нет. Придется проверять так - ломаться в округе нечему, а девушка предусмотрительно развернулась к нам спиной.

Быстрыми рыбками порхают ладошки, с исключительной девичьей старательностью и точностью выписывая узор. Жест активатор следует после некоторой паузы - и тут же я подхватываю ее, не давая упасть на землю. Она в сознании, но движения ломанные, неуверенные, будто бы вокруг наступила ночь. Мы кружим рядом, с тревогой задавая вопросы, ответы следуют маловразумительные - а храмовник почему-то изумленно таращится в сторону. Я прослеживаю его взгляд и замираю сам - несколько валунов, соединившись в карикатурную форму человека, как рисуют ее дети, неуверенно поднимается с земли. И сотни камней, окатышей, обломков стягиваются к фигурке, прилипают к ней, увеличивают ее, расширяют. На глазах создаются сотни деталей человеческого тела, хоть и все еще грубого. Оно уже имеет стопы, появляется шея - оно встает на ноги, голова поворачивается, высматривая что-то. Взгляд чудовища - уже ростом в двухэтажный дом - останавливается на нас. Оно неуверенно машет нам рукой, а Джейн тихо шепчет 'привет'.

- Немедленно завершите заклинание! - С тревогой падает на колени рядом храмовник, достает миниатюрную иголочку и начинает покалывать запястье и руки.

- Что с ней?

- Застряла разумом в големе. Ей надо вновь почувствовать свое тело и завершить ритуал. - Еще несколько болезненных уколов приносят результат - Джейн дергается и потирает руку.

С видимой слабостью, Джейн выполняет жесты завершения, и каменная глыба, ростом уже со столетний дуб, осыпается на землю лавиной - хорошо хоть вдалеке от нас. Вокруг разрыта земля - колдовство вытягивало булыжники из под земли.

- Все хорошо, - шепчет Джейн, неуверенно пытаясь встать, но сил явно не хватает.

- Вы вложили слишком много сил, госпожа, - пеняет ей храмовник. - Всю себя вложили.

- Если кое-кто не застыл поленом, это бы не произошло, - рычу в ответ, помогая невесте устроится сидя.

- Моя вина, - удивительно, но он соглашается. - Я просто не поверил. Этому учатся годы.

- Что я сделала не так? - слабым голосом уточняет Джейн, выпрямляясь.

- В третей терции надо ставить ограничитель, - Учитель показал каскад действий и обозначил поворот ладони с раскрытыми пальцами. - Вам достаточно едва повернуть на пятую часть, этого хватит на голема в два человеческих роста.

- Я попробую, - улыбнулась Джейн, загораясь желанием действия, увы, не соответствующим ее состоянию.

- Завтра, милая леди. - Мягко поправляет ее мастер. - На сегодня занятия отменяются. Мне надо выехать в город. Отдыхайте.

Оставшуюся часть дня мы провели в точности соответствуя рекомендациям - высыпались, ели, разговаривали о прошлом и будущем, впрочем, не особо загадывая о том, что нам уготовано.

- Я как будто стала големом, - тихо шептала Джейн, уже засыпая на моей груди. - Руки-камни. Нет чувств, нет боли, я расту очень быстро, поднимаюсь. Все вокруг как игрушечное, маленькое, хрупкое. Как сон. Пытаюсь проснуться - он не отпускает. Потом кольнуло руку, несколько раз. Потянулась к ране - и только тогда поняла, что действую своими настоящими руками.

- Страшно было?

- Нет, - улыбнулась она. - Я была сильной. Никто не мог мне навредить. Как в детстве, прячась под одеялом.

В следующий день было три голема - первый вышел небольшим, но выводить из него разум Джейн пришлось тоже через покалывание кончиком кинжала. Из второго Джейн смогла 'вынырнуть сама', перед этим долго развлекаясь, бегая с гулким шумом, утопая булыжниками-ногами в вытоптанной земле, вытанцовывая неуклюжей фигурой, кружась и беззвучно радуясь - разве что иногда вопли радости произносило ее настоящее тело. В третий раз она смогла открыть глаза, одновременно пребывая в големе, и даже шагнула вперед, упав в мои объятия на втором шаге, но прогресс был на лицо - если время будет, она сможет действовать одновременно двумя телами. Я заклинание хоть и выучил, но проверять не стал. Простой слуга на такую магию был не способен, а порождать лишние вопросы у возможных наблюдателей я не хотел.

Храмовник вернулся через день, явно чем-то довольный - заявился к нам с бутылкой вина и двумя букетами цветов. Много шутил, взялся сам наполнять бокалы и вызывал скорее недоумение, чем желание присоединиться к чужой радости - пару дней назад это был крайне сосредоточенный человек, скупой на улыбки, двигающийся к цели с грацией тяжеловоза. Такие перемены настораживают.

- Что-то случилось? - Я постарался поймать взгляд Густава, а когда не получилось - мягко перехватил руку с бутылкой, удерживая.

- Можно и так сказать, - нехотя успокоился учитель, присаживаясь и оставляя в покое вино.

- Расскажете? - спросила Джейн, расставляя на стол тарелки с легкими салатами.

- Скоро все закончится, - выдохнул мастер, закидывая внутрь себя содержимое бокала.

- В городе сегодня снова что-то горело, - засомневался я.

- Этот город не принадлежит Дому Волка. Столица вообще ничья - нашему Дому дали месяц на решение внутренних проблем. После этого срока остальные шесть домов будут давить беспорядки, не разбирая правых и виноватых. Так что через пять дней в Анри все так или иначе закончилось бы. - Густав вновь наполнил свой бокал. - Но я говорю не про город, разумеется.

- Для нас все тоже закончится? - уточнила Джейн.

- Или начнется, - Густав обвел нас взглядом. - Храм предлагает вам защиту, обучение и работу.

- Но за это мы должны…? - недоверчиво продолжил я.

- Что-то около того, - вздохнув, кивнул мастер. - Ничего не достается бесплатно. Но вам не придется делать ничего сверх того, что вы уже умеете.

- Выжить?

- Именно.

- Это мы умеем, - усмехнулся я, пробуя вино. - Подробности?

- Через день на втором этаже одного из ресторанов центральной части города соберутся представители семнадцати сильнейших семей Дома. Решается вопрос о союзе и совместном управлении Владением. Нынешним теневым правителем недовольны многие, да и пропал куда-то, поговаривают. Как обычно, будут делить власть и земли - ругани и споров на несколько часов. Зато если договорятся, нам придется туго.

Вы придете обычными посетителями, расположитесь на первом этаже. Закажете еду, вино. Наши люди сообщат о вашем местоположении двадцати семействам, которые спят и видят, как бы стянуть с очаровательных шеек прекрасных барышень медальон мага. Кстати, платят изрядные деньги за любую информацию о вас.

- Еще и заработать на нас планируете, - упрекнул я храмовника.

- Разумеется, - принял он шутку и улыбнулся. - Так вот. Ваши недоброжелатели, разумеется, поспешат направиться по ваши жизни. Мы постараемся сделать так, чтобы доехали они к ресторану одновременно или с небольшим опозданием. Затем ловушка захлопнется - несколько карет перегородят путь за их спинами.

- Думаете, вцепятся друг в друга?

- Мы им поможем. Выберем момент и ударим по второму этажу чем-нибудь увесистым. Затем подключатся наемники на крыше соседнего здания - они не маги, но с такого расстояния по растерянной толпе палить одно удовольствие. Разумеется, умирать они не захотят. Разумеется, заметят аристократов на улицах, и разумеется, решат, что засада - их рук дело.

- И все это время мы будем чинно обедать…

- Боюсь, не получится. Ваша задача - выжить в этой схватке, забиться куда-нибудь, поднять щиты и пережидать, пока мясорубка не перемелет всех. Не геройствовать!

- А если кто-то выживет?

- Уж поверьте, выжившим вы будете не интересны, там бы самому ноги унести. В планы не входит полное уничтожение врага, главной цели мы достигнем в любом случае - зерно недоверия не даст создать союз и надолго оттолкнет заговорщиков друг от друга.

- Довольно гладко выглядит. Только зачем вам мы? Просто соврите, что нас там видели. - я решил уклониться от сомнительной чести быть наживкой.

- Не получится. - Кто бы сомневался. - Вознаграждение выдается только после заключения магического контракта. Ложь сразу будет понятна - совравший умрет.

- Наемники, засады, - пробурчал я. - Ударили бы белой птицей по домику - и всего дел.

- Нельзя, - категорично качнул он головой. - Если храм вмешается, против нас встанут все аристократы, всех домов. Никто не простит вмешательство в политику. Наказание - выдача виновных и смерть каждого второго невиновного. Потому в этом деле не будет ни следа нашего присутствия.

- И не боитесь, что мы побежим к вашим врагам с тем, что вы рассказали? - приподнял я бровь.

- К кому вы побежите? - в голос расхохотался Густав. - Вы же живые покойники, только шаг сделайте за ворота!

- Щиты поднимем, - насупился я.

- Будете разговаривать, подняв боевые щиты? Хотел бы я на это посмотреть. 'Мы пришли с миром!' А у самих 'Аква Дивина' с боевым пауком над головами! - мастер хохотал так, что чуть не свалился на пол.

- Будет вам, - смутился я, представив такую нелепость. - Не станем мы предавать, не из таких.

- Ну уж наверное есть что-то в головах, - улыбнулся Густав. - Дети, я ведь мог не говорить всего этого. Отправил бы вас в ресторан и ждал развязки.

- Но мы настолько замечательные, что вы выложили нам все? - язвительно уточнил, скрестив руки на груди и отклоняясь на спинку стула.

- Я хочу, чтобы вы жили. - Совершенно серьезно, без напускного веселья, ответил учитель. - Вы не разменный материал, вы талантливы. И ваши таланты нужны храму. Поэтому я говорю с вами, поэтому обещаю защиту. Когда все кончится, храм даст вам новые имена, внешность - наши маги способны на это. Золото, земли - заработаете сами.

- Убивая людей? - Грустно спросила Тина.

- Исцеляя, - улыбнулся ей Густав, салютуя бокалом.

***

Серое здание городской стражи угрюмо выглядывало окнами третьего этажа на главную улицу города. Второй этаж прятался за пожелтевшими кронами деревьев внутреннего парка, а первый и вовсе был не виден за бетонными прямоугольниками ограждения, посеревшими от недавнего дождя. Невзрачный прямоугольник дома не относился к древним постройкам и разменял разве что третий десяток лет - раньше на его месте возвышался чуть ли не дворец, с той же функцией, увы, не переживший очередной конфликт людей с людьми. Поговаривают, древнюю постройку особо не защищали, а то и вовсе поучаствовали в ее разрушении - уж слишком неудобной она была с точки зрения высокого начальства. Ни пожара не устроить, списав на огонь и небрежность пропажу доказательств, ни затопить толком, с той же целью. То ли дело - новое здание, стабильно горевшее несколько раз в год, а затем аккуратно восстанавливаемое посредством анонимных пожертвований. Даже парк на эти деньги разбили, добротный, со скамеечками и беседками. Пользовались им в основном сами сотрудники - соседство со стражей отпугивало парочки, романтиков, дамочек с колясками да и вообще большинство горожан. Хотя, казалось бы, нет места безопасней, особенно в нынешние неспокойные деньки - кроме городской тюрьмы, разумеется.

Архивариус Вальтер одернул плащ и примостился на слегка влажную скамейку - вот уж кого точно радовало отсутствие соседей и шумной детворы в парке. Привычка к тишине и одиночеству, воспитанная среди многочисленных стоек с архивными укладками, стала частью личности, образом жизни закоренелого холостяка сорока лет. С предвкушением развернув бумажную упаковку слегка теплых бутербродов, архивариус цапнул малый кус и принялся медленно пережевывать, растягивая удовольствие на весь получасовой перерыв.

Мимо пробежал отряд стражи - от главного входа до карет. Архивариус отметил равнодушные лица и ружья за спиной - значит, вечером поступит еще одна стопка дел в архив. Такое сочетание - вооружение вместе со скукой на лице - означало стычку аристократов. Разумеется, уже завершенную стычку, потому как в пекло магической войны дураков соваться нет - ни у рядовых, ни у начальства. А так - приедут, демонстрируя наличие закона в городе, опишут ущерб, отметят пострадавших, приберут трупы.

Затем выкатят виновникам такой счет - за погромы, нарушение порядка, компенсацию родственникам убитых - что воевать резко расхочется. С аристократами иначе никак - везде у них привилегии, везде частная собственность, на которую даже городской страже и шагу не ступить. Пока арестуешь - все силы вытянут. Зато ударить по кошельку легче легкого - банки заберут деньги по решению управы, а если денег нет - то и частная собственность может резко перейти в другие руки. Деньги не вернут убитых в семью, не утешат близких, но что поделать - такова судьба города, расположенного в месте соприкосновения семи независимых земель. С обычными преступниками все гораздо строже - каторга или смерть, но там, где начинаются интересы высокородных - возникает то самое выражение равнодушия, рожденное беспомощностью что-либо изменить или как-то помешать. Боевых магов у города отродясь не было, а академию интересовала только собственная безопасность.

- Разрешите присесть? - Вальтер слегка вздрогнул, возвращаясь из мерного течения мыслей в реальность.

Гость стоял чуть сбоку, по левую руку, и терпеливо ожидал ответа. Высокий, статный, лет тридцать, не больше, мужчина снимал с рук черные - в тон плащу - перчатки, и улыбался, ожидая ответа. С недовольством отметив несколько свободных скамеек, Вальтер все же кивнул, отодвигаясь чуть в сторону.

- Позвольте представиться, Оуджи, - сильная рука протянулась к архивариусу и оставалась на весу, пока Вальтер не положил в нее свою ладонь, предварительно оттерев ее о край своего плаща.

- Вальтер, - буркнул архивариус, скорбя по одиночеству.

- Уже неделю в вашем чудом городе, - легкое рукопожатие и очередная улыбка. - Приехал навестить брата, а тот сменил адрес, не предупредив домовладелицу. Представляете?

- Сочувствую, - архивариус потянулся к бутерброду, обозначая конец беседы.

- Может, посоветуете что-нибудь? - слегка заискивающе попросили его.

- Объявите розыск. Кабинет номер восемь, справа от входа.

- Так я и сделал!

- Значит, ждите, - промычал Вальтер, механически пережевывая обед. Он и хотел бы отделаться от незваного соседства, но не умел грубить.

- Тут вот какая закавыка, - почесал Оуджи голову. - Они что-то даже нашли, но говорить отказываются. Вы не подумайте чего! Не уголовник он, свидетелем братишка идет по делу с аристократами, вот и не дают адрес посмотреть.

- Значит, не положено, - рассудительно прокомментировал архивариус.

- Так мне бы просто увидеться! Я так далеко ехал, столько искал! - С горечью посетовал гость.

- Не положено, - недоуменно качнул плечами Вальтер на непонятливость собеседника. - Снимут запрет - узнаете.

- Мне сказали, вы можете помочь, - мягко произнес Оуджи, демонстрируя золотую монету меж большим и указательным пальцем.

Вальтер посмотрел на эквивалент месячного заработка и собрался было в очередной раз пожать плечами - в самом деле, есть же регламент, если нельзя - то нельзя, а взятки он отродясь не брал, опасаясь каторги. Денег ему вполне хватало.

Но тут монета аккуратно перекатилась по пальцам - замерев между безымянным и мизинцем. И еще раз - обратно. Вправо-влево-право-влево. Тусклый свет золота завораживал, приковывал взгляд, словно не было в мире ничего кроме него. Мягкий, мерный голос, шепчущий о тоске и разлуке, надежде на встречу, убаюкивал, лишая воли - стоило только прислушаться к фразам, вьющимся по кругу. Вальтер словно плыл во сне, отдаваясь золотому течению под бархатный шепот волн, то жалующихся, то настоятельно требующих помочь - а под конец настаивающих, приказывающих, до боли в висках и полного подчинения.

Когда Вальтер вновь осознал себя в парке, рядом никого не было. Архивариус мотнул головой, прогоняя сонную одурь, кинул взгляд на часы и заспешил на рабочее место. Не такое уж это легкое дело - найти человека среди сотен томов архивных дел. К поискам следовало приступить как можно раньше.