Пришлось вспомнить школьные времена, когда, опаздывая в школу, я предпочитал слетать по лестнице, прыгая через три-четыре ступеньки, а не дожидаться медлительного лифта.

Только сейчас положение усугублялось тем, что ноги меня держали слабо, грудь разрывал кашель, в глазах от напряжения рябило. Да и прыгать через несколько ступенек было чревато: если подвернешь – а тем более сломаешь ногу, – то это будет финиш!..

На бегу я вслушивался в то, что происходит за моей спиной, и слышал размеренные тяжелые шаги.

Убийца почему-то не торопился меня догонять, хотя я оторвался от него не меньше, чем на три этажа! Он словно был уверен, что я никуда не денусь.

Причину этой уверенности я понял, когда попытался свернуть с лестницы в коридор одного из этажей.

Дверь не поддавалась!

Некоторое время я бился в нее, как муха об оконное стекло, прежде чем сообразил, что это не просто заело дверную ручку, а кто-то закрыл дверь на замок. Но откуда здесь взялся замок?! Здесь же простая дверная защелка, и даже нет замочной скважины! Тем не менее дверь не открывалась. Не иначе, ее забили гвоздями, сволочи!..

Шаги были совсем близко, и я опять устремился вниз.

Еще один этаж – не открывается!

Следующий – то же самое!

Неужели убийца все предусмотрел и учел заранее?! Но откуда он мог узнать, что я войду именно на тот этаж, где он меня поджидал в засаде? И когда он успел забить гвоздями все двери на лестничных площадках? Причем так, что я этого не слышал!..

Скорее всего у него есть сообщники! Одному ему было бы не провернуть такие трудоемкие махинации…

На уровне десятого или одиннадцатого этажа к неприятным сюрпризам добавился еще один.

Лампочки на лестнице стали гаснуть одна за другой. Причем как раз в тот момент, когда я пробегал мимо них. Объяснить это случайностью я не мог. Поскольку выключателей нигде не было, значит, кто-то специально вырубал свет, создавая идеальные условия для убийцы, который, похоже, видел в темноте не хуже кошки!..

Во мне нарастало безысходное отчаяние.

Им все-таки удалось загнать меня в тупик! Скоро лестница упрется в стену, и некуда будет больше бежать, останется только ждать, когда убийца уверенной поступью спустится ко мне, чтобы поупражняться в хирургических операциях на живом человеке!..

Неужели это все, и вот так глупо мне суждено погибнуть?

Ну, вот и последний этаж. Дверь, как и следовало ожидать, закрыта.

Я ударил в нее ногой, налег плечом, надеясь выбить, но дверь была сделана из мореного дуба, не иначе, и голыми руками с ней не справиться.

Шаги. Неумолимая поступь судьбы. И мрак, постепенно завоевывающий пролет за пролетом этого проклятого спирального тупика!

И вот она – стена с надписью «СПАСИТЕ».

Значит, не я первый, не я последний.

Кто-то из жертв убийцы уже метался здесь в последние секунды своей жизни, безуспешно стараясь отыскать выход. И когда непроглядный могильный мрак проглотил последнюю лампочку, то единственное, что этот несчастный успел сделать перед тем, как его сознание потонуло во тьме небытия, это послать в пустоту отчаянный призыв о помощи.

Шаги робота-убийцы приближались.

Я сглотнул сухой комок в горле.

Прости меня, Ма, за то, что я доставил тебе столько горя. Я знаю, тебе будет очень больно хоронить единственного сына, которого ты родила и вырастила, надеясь, что он станет человеком, достойным твоей гордости.

Но я не виноват, Ма. Так уж получилось. Сейчас меня убьют, а я даже не знаю, кто и за что…

Стена.

Я повернулся к ней спиной и лягнул ее ногой что было сил.

Стоит, проклятая. Никуда не делась. В полном соответствии с законами физики.

А как же другие, человеческие законы?!. Разве может моя смерть быть закономерной?! Я же еще не начал жить по-настоящему, и, может быть, мне были написаны на роду великие дела и смерть не раньше, чем лет в сто, в окружении многочисленных детей и внуков!..

Так какого же черта я должен загнуться здесь, в этом вонючем бетонном склоне, от ножа какого-то слетевшего с катушек киборга?!

Я должен найти выход! Обязан! Даже если его действительно нет!

Наверное, у меня опять началась истерика, потому что в какой-то момент сознание мое помутилось, и я почувствовал, как по щекам катятся слезы, а лицо сведено конвульсиями.

Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнул. Закрыл глаза. И стал мечтать.

Что еще остается приговоренному к смерти, как не помечтать напоследок о чуде? Например, о том, что за секунду до того, как приговор будет приведен в исполнение, придет сообщение о помиловании. Или что рука палача с топором в последний момент дрогнет, веревка виселицы оборвется, а пули, выпущенные почти в упор из множества автоматных стволов, только ранят его.

Мне же приходилось мечтать о другом.

О том, что стена, преграждающая мне путь к свободе и к жизни, исчезнет, расступится, обрушится сама собой…

Последняя лампочка погасла, и в закутке, где я прижимался спиной к стене, наступила тьма.

Тьма и шаги убийцы.

И тогда я в последнем отчаянном порыве вдавился в стену всем своим телом так, словно надеялся, что она сделана из стекла и обязательно должна сломаться, не выдержав моего напора.

Как ни странно, но нечто подобное и произошло.

Стена вдруг стала вязкой, пластилиновой, и я без труда вдавил в ее податливую плоть свое вдруг ставшее очень твердым тело.

Это странное ощущение длилось всего лишь миг. А потом меня ослепил яркий свет.