Большие расстояния приносят с собой новые знания.

Например, Аймара Олланта, патриарх и старейшина клана Аймара, ранее не знал, что в Минске целых два аэропорта – Минск-1 и Минск-2. До той поры, когда Российская Империя не отказала трем самолетам с гербами клана Аймара на ливреях в посадке на своей территории, и их путь продолжился на добрые семь сотен километров. Хотя, быть может, в этом был отголосок вины его людей.

Для начала им сообщили, что небо над Москвой и областью закрыто для полетов в связи с чрезвычайными обстоятельствами, а столичные воздушные гавани не принимают лайнеры. Пилоты отреагировали стандартно для статуса первых бортов Южной Америки, с пафосом и угрозой сообщив на землю титулы и ранги высокопоставленных пассажиров, непрозрачно намекнув на их возможное неудовольствие. Ну а на земле поразмыслили и логично решили, что совершенно не хотят видеть ни в столице, ни где-либо еще на своей территории боевое крыло целого клана, прибывшего с неизвестными им целями. Самолетам вежливо и крайне дипломатично порекомендовали покинуть воздушное пространство империи. А на очередную попытку возмутиться отреагировали уже наземные средства ПВО, дав плотную засветку на средствах обнаружения. И только на этом моменте обнаглевшие за время службы слуги догадались сообщить информацию начальству…

Все, что удалось сделать самому Олланта после этого – это добиться прохождения паспортного контроля в герцогстве Беларусь. Им нужно было в Россию, они не спали всю ночь во время маетного и нелегкого двенадцатичасового перелета из Лимы с дозаправкой в Амстердаме, но готовы были двигаться и дальше – по небу ли, а если его так и не откроют, то по земле, ведомые верными сведениями и фотографиями с их Тинтайа, купленными за золото.

Момент перехода границы ознаменовался потерей к ним интереса со стороны вооруженных сил Империи. И немедленного возникновения паники приборов от пристального внимания средств противовоздушной обороны герцогства. Никто не обещал им теплого приема – равно, как оказалось, и вообще какого-либо желания принимать на своей земле трех «виртуозов», шесть «мастеров» и два десятка «учителей». Да, наличествовало согласие Российской Империи на прохождение таможенных процедур – но для этого надо было приземлиться на территории суверенного государства… И это уже всерьез приводило в бешенство уставших, морально измотанных людей, желавших спасти свою родственницу. Вплоть до того, что с виду спокойный Катари поделился мыслью, что этот город вполне может обойтись и одним аэропортом.

Вновь Аймара Олланта занял кресло рядом с телефонной трубкой, отогнав слишком молодых и горячих – даже если тем шел пятый десяток лет. Раз продолжают думать титулом и рангом, игнорируя простые истины, то пока что слишком, недостойно молоды…

Никто в этой части земного шара не обязан знать, насколько вы могущественны, богаты и имениты. Все, что может объединить до того незнакомых людей – это эмоции от горя потери, ощущаемые одинаково всеми людьми, вне зависимости от их происхождения и боевого ранга. Его сын желал разговаривать с самым главным, а Олланта искал союзника за напряженным и неуверенным голосом авиадиспетчера.

Великий человек совершенно не боялся показаться слабым, старым и уставшим. Патриарх рассказывал все, как есть, выступая просто дедом, желающим вернуть свою внучку домой. Он спокойно давал клятву за себя и своих людей, гарантируя безопасность – хотя чувствовал изумление от своих людей рядом: патриарх редко давал слово даже императорам. Кто-то произнес вслух, что даже одного аэропорта этому герцогству будет много.

Но в итоге – им дали зеленый коридор. А когда самолеты остановились после рулежки возле здания терминала, вышло так, что даже самым агрессивно настроенным членам карательной команды стало неловко.

Их встречали у трапа – с эмоциями, как встречают близких родственников, попавших беду. Им заглядывали в глаза, аккуратно брали за руку, пожимая, словно боялись передавить – и массивный мужчина в военной форме с большими погонами с деликатностью, которую не смог перевести переводчик принимающей стороны, заверил, что им окажут всю возможную помощь. Более того, герцог Лукаш уже в курсе, и скоро лично прибудет.

Только, будьте так добры, выберите двух или трех представителей для решения формальностей – совсем не нужно всем трем десяткам боевиков и половине сотни технических специалистов и дознавателей ожидать в общем зале, раз небо в Россию совсем скоро откроют. Олланта и Катари переглянулись, и согласились с этим доводом, проследовав за встречающей процессией к отдельному входу в терминал – для высокопоставленных гостей.

Их обгонял тихий шепот сочувствия – открывающий перед ними двери, расчищающий путь и смотрящий вслед за двумя седовласыми господами в красно-бело-золотых накидках без насмешки и праздного любопытства. За шесть сотен шагов по холлу, затем на лифте и до отдельного помещения в вип-зале – ни одной фальшивой улыбки, обязательной в иных местах по корпоративным стандартам. Только деловитость, серьезность, тревога и искреннее желание помочь.

Краем глаза увиденное табло пестрело красными линиями задерживающихся или отсроченных вылетов – и даже некое неудобство посетило Олланта. Хотя, конечно же, ситуация с рейсами была вызвана соображениями безопасности, а не отражало уважение к Аймара, ради которых заблокировали всех остальных. Но в этом-то и дело…

Им предоставили довольно симпатичную комнату, отделенную от общего зала высокими стеклянными стенами, нижние полтора метра которых были матированы и скрывали от остального пространства. Шесть на восемь метров доступного помещения занимали два жестковатых дивана с подушками и установленный между ними стол, выполненный будто бы из среза векового дерева – кольцевые меры лет были запрятаны под тонкий слой прозрачного лака. На дальней стене над головой еле шелестел звуком большой плазменный телевизор, прикрепленный за кронштейн к бетонной колонне.

– Консул Российской империи уже едет, – перевел молодой юноша в дешевеньком сером костюме, делавший два шага, когда генералом Александром Рогволдовичем, шефствовавшим над аэропортом, делался один. – Герцог будет в это же время.

Постановка фразы ставила вопрос о формате приема, а демонстративное отсутствие инициативы разрешала гостям самим выбрать, как, в каком порядке и с кем им лучше встретиться в первую очередь.

– Я бы желал переговорить с консулом, – на мгновение переглянувшись, произнес за двоих Олланта. – Мой сын, глава клана Аймара, будет рад встрече с вашим господином.

– В таком случае, прошу вас располагаться, – указал ему генерал на предоставленную им обстановку. – Переводчик останется вместе с вами. Понадоблюсь – вызывайте через него. Мы вместе с уважаемым Аймара Катари и герцогом будем недалеко, в этом же крыле. Если у вас появятся разногласия с консулом…

– Мы благодарны, – кратко вымолвил Олланта, дождался перевода и слегка наклонил голову.

И это действительно была правда.

Олланта встретил взглядом сына и напутственно смежил веки, отправляя его на встречу с хозяином этих земель. Кроме слов приветствия, нужно передать подарки, прихваченные с самолета – и делать это должен нынешний глава клана.

Когда сын с генералом ушли, патриарх расположился на краешке дивана, выдерживая идеальную осанку и приготовился терпеливо ждать – прошло уже пять дней ожидания, и если к ним добавится еще несколько… То главное, чтобы они нашли тех, кто сторицей заплатит за каждый час, минуту и секунду. Переводчик остался стоять в ожидании работы – хотя его в любом случае выставят первым, и разведка герцогства не получит и слова от грядущей беседы.

Так и получилось – у консула был свой переводчик, мужчина лет тридцати в форме кадрового военного с цепким взглядом, прекрасно знавший английский – которым Олланта так же в совершенстве владел. А еще до начала беседы, после дежурных приветствий и рукопожатия, по инициативе консула на столешницу легла антрацитового цвета пирамидка, убившая любую возможность прослушивания. Хотя, в общем-то, Аймара нечего было скрывать.

Посольский думный дьяк Заборовской Алмаз Семенович, в имени и титуле которого Олланта смаху запутался, пытаясь отличить одно от другого, к счастью, попросил звать себя просто – Алмазом Семеновичем.

Был он шестого десятка лет, серьезного и умного облика человеком – чуть поседевший, с невысокой прической, зачесанной назад и вбок, в старомодном коричневом костюме в темную полоску, из которого выглядывала безукоризненно белоснежная сорочка и строгий галстук с золотым зажимом. Длинные пальцы пианиста, украшенные гербовым перстнем, удерживали тонкую укладку бумаг, извлеченную из кожаного портфеля, отставленного на диван. Еще до начала беседы укладка легла на стол, рядом с ней были неспешно разложены писчие приборы, футляр с очками и солидного вида книга, на обложке которой на двух языках было написано «Законы Российской Империи, краткий справочник путешественника».

И только после этого не особо затяжного – всего на пару минут – ритуала, на Олланту посмотрел взгляд чуть блекловатых синих глаз. Спокойный, как у ветерана, вновь вставшего в первую линию – и осознававшего, что за ним еще десяток таких же. Нет смысла пугать и пытаться купить. Да, его можно ликвидировать – но какой смысл, если придет такой же?

– Коллеги передали о приключившейся в вашей семье беде. – начал консул на хорошем английском, голосом полным участия. – От лица Российской Империи, я уполномочен высказать самые глубочайшие соболезнования.

Рядом ворохнулся было переводчик, но посчитал неуместным вмешиваться.

– Они нам не нужны. Нам нужно разрешение пересечь границу.

– Хочу подчеркнуть общность неприятия такой мерзкой практики, как похищение людей. Мы глубоко возмущены, что в просвещенном двадцать первом веке еще живы такие пережитки мрачного темного прошлого.

Пережиток мрачного темного прошлого чуть повел плечом.

– Вызывает негодование сама мысль об использовании преступниками территории нашей страны с целью сокрытия похищенной. Выражаем готовность провести тщательное и объективное расследование.

– Вы предлагаете нам ждать вашего правосудия? – Слегка напрягся Олланта. – Стоять на пороге дома, в котором грабители, зная о беззащитной девушке внутри?

– При всем уважении, но это порог нашего дома. Мы обязаны сами навести в нем порядок.

– Но девушка – наша родственница.

– Внутри ваша родственница и двести миллионов наших граждан. – Разумно отметил консул.

– Вы желаете лишить нас право на месть? – Нахмурился старейшина.

– Никто не в праве этого сделать, – словно подхватив его возмущение, согласился Алмаз Семенович. – Уважая ваше право на месть, мы готовы сообщить имена виновных после завершения следственных процедур.

– Я желаю самостоятельно определять степень вины. Со мной два десятка специалистов, способных найти девушку и наказать виновных.

– Мой господин вершит суд на своей земле сам, – стал строже голос консула, обозначив принципиальную позицию. – Его право столь же древнее, как и месть за родича.

Олланта нахмурился и поджал губы. Крыть, откровенно говоря, нечем – ему вполне ясно объяснили, что никто не позволит лезть с правосудием на чужие земли. И вокруг, к сожалению, была не привычная Южная Америка, где это сошло бы с рук. И не Северная, где любое право можно было купить. Хотя…

– Со всем уважением к вашему господину и признавая его исконные привилегии, мы бы хотели купить право свободной охоты.

– Данный термин отсутствует в практике нашего законодательства. Но я понимаю, о чем вы. Мой господин не торгует своими правами и не желает их уступать. – Был тверд представитель империи.

– В таком случае, мои люди рассчитывают на участии в расследовании.

– Это невозможно. – Развел консул руками.

– У нас на борту опытные криминалисты и медиумы с огромным опытом.

– Не сомневаемся в профессионализме ваших людей. Безусловно, мы прибегнем к их помощи, если таковая понадобится.

– Мне начинает казаться, что вы не заинтересованы в результате, – стал заводиться Олланта.

– Вы считаете нас пристрастными или некомпетентными? – похолодел голос Алмаза Семеновича.

– Я желаю видеть свою внучку дома!

– Мы приложим к этому все усилия.

– Их может оказаться недостаточно!

– Послушайте, уважаемый, – примирительно поднял ладони консул. – Вас шестьдесят человек, готовых выложиться и потратить все силы, чтобы добиться результата. А у нас десятки тысяч профессионалов на родной земле, от штаба спецопераций до городовых, которые знают каждый камешек в своем районе и наверняка отметят новое лицо на своей улице. Уверен, что расследование будет проведено в кратчайшие сроки.

– А если вы не справитесь за неделю?

– Тогда придется еще немного подождать, пока император вершит правду на своей земле. – Смотрел на него взгляд без эмоций. – Иные ваши действия будут расценены, как неуважение к титулу Его Величества.

– Алмаз Семенович, у вас есть дети? Внуки? Вы на мгновение можете себя представить на моем месте? – Уже готовый взорваться, произнес Олланта.

– Если они пропадут, я обращусь к императору. Ровно так же, как рекомендую поступить и вам.

– Послушайте, вы! У нас есть фотографии места преступления, место на карте, изображения сообщников похитителей! И мы не желаем ждать!

– С радостью примем имеющиеся у вас материалы. Безусловно, они поспособствуют наибыстрейшему завершению следствия.

– Я начинаю подозревать, что вы ни во что не ставите клан Аймара. – Зло процедил Олланта. – Я бы не рекомендовал вам совершать эту ошибку.

– Полагаю, что во взаимоотношениях великих стран не следует совершать ошибки, как одной, так и другой стороне. Ждать – мерзко. Я понимаю. Бездействовать в такой ситуации – угнетающе тяжело. – Уловил его эмоции консул, но остался рационален и спокоен. – Может, погостите в Москве? Мы устроим приемы в вашу честь. Сходите в музеи, прогуляетесь по исторической части города. Вашей дочери, если до нее донесется звук телевидения или радио о визите делегации клана Аймара, безусловно станет легче. Но принять мы вас готовы только в качестве почетных гостей. Без права участвовать в расследовании и влиять на следствие. Если эти условия неприемлемы, вы вольны подождать результатов в герцогстве или в ином месте вне территории империи.

Олланта взвесил предложение, сравнил с иными перспективами и хмуро вымолвил:

– Я хотел бы говорить с вашим господином.

– Безусловно, вы увидите Императора в Москве. – Заверил его дипломат. – Даю вам слово.

– В таком случае, это приемлемо.

Ну а два крупнейших землевладельца на своих континентах обязательно договорятся.

– Рад видеть вас гостем нашей земли. – Чуть поклонился Алмаз Семенович. – Остались небольшие формальности. Надо написать заявление, – тронул он бумаги на столе.

– Заявление?

– Бюрократия, – словно извиняясь, повел ладонью консул. – Чтобы запустить механизм поиска вашей глубокоуважаемой дочери, надо заявление от родственника. Будучи заявителем, вы получаете доступ к результатам расследования. Никто иной не будет знать деталей следствия, все материалы останутся навсегда закрыты от постороннего взгляда.

Никому не нужна огласка. А раз так, то регламент стоит соблюсти.

– Я готов. – Кивнул Олланта.

– Андрей Константинович, это ваша епархия, – пододвинул дипломат бумаги к угрюмому и до того молчавшему военному переводчику.

Тот деловито пододвинул бумаги к себе, взял ручку со стола и поправил стопку листов, выравнивая.

– Начнем? Фамилия, имя, отчество, год рождения.

– Аймара Качи Олланта, тысяча девятьсот первый.

– Текущее место работы?

– Анды.

– Должность?

– Стоящий на вершине пирамиды черепов.

– Думаю, достаточно, – чуть нервно прервал их консул, аккуратно перехватив ручку и бумагу. – Остальное мы заполним сами. От вас только две подписи и галочка на последней странице. – Передвинул он бумагу к Олланте.

– Что тут написано? – Хмыкнул старик, глядя на незнакомый язык.

– Что вы несете ответственность за дачу ложных сведений, – махнул рукой, обозначая пустяк, Алмаз Семенович.

А вот Олланта всерьез озадачился.

– У меня есть еще должность почетного палача. Это следует записать?

– Не стоит беспокоиться, одной вполне достаточно. – Горячо заверил его дипломат.

Олланта пожал плечами и подписался размашисто, на поллиста – не желая уступать его визави, изобразившему подпись, смахивающую на букву Z с чертой посередине.

– Был рад встрече, – осторожно забрали у него бумаги и поместили в портфель.

Книга с законами империи так и осталась на столешнице.

Олланта в знак уважения поднялся вместе с ними на ноги и автоматически оглянулся на пространство зала за стеклом кабинета, с удовольствием отметив приближающегося к ним сына рядом с шагавшим с ним высоким мужчиной – обладателем седой шевелюры и усов, в окружении богатой свиты, шедшей чуть позади.

Значит, сын так же уладил свои вопросы. Только взгляд у Катари какой-то заторможенный…

– Всего наилучшего, – поклонился консул и вышел вместе со спутником из кабинета.

А в момент открытия двери от процессии отчетливо донесся звонкий голос переводчика, который все равно уступал внушительному тону герцога:

– … и картошечку с лучком на шкварки. Главное – не пережарить!

Катари заторможено кивнул. А Олланта отчего-то забеспокоился.

Впрочем, почти сразу процессия замедлилась и остановилась, герцог пожал его сыну руку и заторопился по своим делам.

Олланта не оскорбился таким невниманием к своей персоне – он равноценно проигнорировал встречу. Кроме того, двух великих Аймара на одного герцога все-таки будет многовато.

– Как прошла встреча, – поприветствовал патриарх сына и указал на диван напротив.

В комнату прошмыгнул переводчик генерала, но разговор все равно велся на родном диалекте, так что заново выставлять его за порог не было нужды.

– Отлично, – вновь механически кивнул Катари. – Подарки приняли и отнеслись со всем уважением. Теперь город Могилев побратим Уанкайо.

– Прости, что? – Недопонял Олланта.

– Братство городов, – словно тоже не понимая, но силясь понять, поднял на него взгляд Катари. – Культурные связи. Год Могилева в Андах. Год Уанкайо в Беларуси. Развитие туризма, проведение конференций.

– А-а, – покивал Олланта. – А что-нибудь более существенное?

– Еще нам в знак почтения с хорошей скидкой продали пять горнопроходческих машин, сорок комбайнов и две сотни тракторов. – Медленно моргнул Катари.

– Очень интересно. Еще о чем вы говорили с герцогом? – Ласково уточнил Олланта.

– Всемерная помощь с поисками Инки! – словно очнувшись (или вовремя почуяв грядущий разнос), резко выпрямился Катари и доложил по всей форме. – Нам передадут контакты ключевых людей в Москве, завязанных на сеть информаторов и политиков на территории империи. Любые наши запросы будут иметь высочайший приоритет.

– Ну хоть что-то… – Проворчал патриарх клана. – Как ты вообще собрался забирать эти машины и трактора?

Не говоря про невысказанный вопрос – зачем вообще их покупать за полмира.

– Так, морем. – Возмутился сын.

– Каким морем?

– Тут же Европа! Тут везде – море, – пожал тот недоуменно плечами.

Олланта только горестно покачал головой.

– Как таможенные формальности? – Чуть неловко уточнил глава клана.

– Не требуются, – буднично ответил Олланта. – Ныне мы почетные гости империи. Без права расследовать, но с правом ждать и наказать виновных.

Катари дисциплинированно промолчал, не став обсуждать решение старшего. Хотя настроение после таких новостей стало откровенно скверным.

– Нам откроют небо и помогут разместиться в Москве, – продолжил патриарх клана, после чего на английском с любопытством обратился к стоящему у дверей переводчику. – Вы не объясните, что случилось у вашего соседа?

– Разрешите включить новости? – После секундной заминки, ответил юноша. – Это произошло вчера вечером, и с каждым часом добавляются новые подробности. – Словно извиняясь, произнес он.

Но так было правильнее, чем узнать личную точку зрения, и Олланта покровительственно кивнул.

Юноша извлек из кармашка за диваном пульт и переключил телевизор на канал с новостной передачей и сделал звук погромче. Новостной выпуск уже шел, и на экране демонстрировались руины и потемневшие белые стены в ансамбле сооружений, в которых вполне просвещенные Олланта и Катари с удивлением признали Московский кремль.

– Там что, произошел переворот? – Приподнял бровь Катари.

– Нет. Говорят, девушку некоего юноши похитили, и он ракетным ударом снес башню влиятельного чиновника, которого посчитал виновником.

– Почему какой-то мальчишка может это сделать, а мы – нет? – Холодно произнес Катари на родном языке.

– Потому что консул смог меня убедить. – Меланхолично ответил старший Аймара, глядя на обломки камней, огороженные бело-красной лентой по широкому периметру. – А его, видимо, нет

– Передают срочные сведения, – чуть озадаченно произнес переводчик, озвучивая диагональную полосу с крупой надписью, вдруг загородившую экран. – Диктор говорит, что у телеканала оказались уникальные кадры с места похищения.

Картинка на экране тут же сменилось изображением обычного Московского двора, чистого и безликого – как бывает в каждом недешевом районе крупного городе. Картинка, наверняка взятая с веб-камеры, была чуть наклонена набок и нацелена ровно на парковку у соседнего дома, забирая широкоугольным объективом часть заднего двора – как делают это рачительные хозяева автомобилей, цена за которые порою запросто равняется со стоимостью квартиры, а значит требуют пристального наблюдения. Но кадры, попавшие в память устройства, хранили преступление куда более мерзкое и отвратительное – на глазах бесстрастной техники, высокий и широкоплечий мужчина заставил подняться с травы, а после повел перед собой, понукая пистолетом в спину, золотоволосую девушку в маске. А когда переводчик было уверился, что это и есть похищенная, и собрался самостоятельно озвучить лишенную звука картинку, диспозиция в кадре изменилась кардинально – из подъехавшей на парковку машины вышла другая девушка, наверняка отметившая пистолет и факт преступления. Ну а поскольку у той не было ничего в руках, кроме синего ведра, то справедливость вершилась именно им, вызывая уважение к сноровке и ухваткам – и воспринималась с эмоциями зрителя хорошего боевика в индийском стиле. А бандита, получившего носком острой красной туфли, было вовсе не жаль.

Но потом вмешалась проза жизни – и героиню, которой сопереживал наверняка каждый, оглушили и потащили в припаркованный автомобиль. А золотоволосая девушка, сбежавшая видимо за помощью, могла только бессильно смотреть с удаления, как подходит к похитителям полиция – и как она уходит, прочитав текст в раскрытом перед их глазами удостоверении…

Запись видеокамеры тут же сменилась взволнованным голосом диктора, уточнившего, что по словам прибывшей полиции, удостоверение было выдано министерством внутренних дел, клановая башня главы которого была уничтожена вчерашним вечером.

Отчего-то не последовало самое главное – официальный комментарий недоумения, который обязан был прозвучать от лояльного к власти телеканала. Ведь как может быть виноват лично министр и его род, если удостоверение выдано канцелярией, или может оказаться и вовсе подделкой?.. Только-только переводчик хотел пояснить данный момент от себя лично, как пришлось снова переводить.

– А сейчас – эксклюзив! – Вновь сменился голос, но диктор так и не появился в кадре. – Из достоверных источников, к нам попали эксклюзивные сведения о возможной личности похитителя.

Экран сменился фотографиями невыразительного, чуть сероватого лица на левой стороне экрана и увеличенным кадром с похитителем справа. А новый тембр голоса стал сухо вещать о судьбе наследника рода Черниговских, подростком угодившего в переплет в королевстве Таиланд, и на долгие шесть лет оказавшегося в тюрьме (хотя светило ему пожизненное). О судьбе его ничего не было известно, равно как не отмечено появление на родине. Но если внимательно присмотреться к архивным фото…

Сходство, действительно, присутствовало – надбровные дуги, форма носа, подбородок. Для сравнения был приведен облик князя Черниговского – что было вовсе моветоном для прессы, традиционно опасающейся трогать высокородных – особенно такой величины. Габаритами два человека не походили вовсе, но вот цвет глаз, форма ушей… Очень, очень опасное сравнение – так можно и живьем сгореть вместе с телецентром. Хотя с Долгорукими, по мнению переводчика, так поступать вряд ли станут – но решительную ноту и судебный иск отправят точно, а там как бы до холодной стадии войны не докатилось…

– Вообще, это больше похоже на слухи и домыслы, – переведя все с экрана, все таки неуверенно отметил переводчик. – Хотя ДолТВ считается хорошим телеканалом.

Произнес и не услышал ничего в ответ. За спиной была тишина, невольно заставившая аккуратно обернуться.

Переводчик слабо разбирался в мимике индейцев Аймара. Можно сказать, не разбирался вовсе – и потому не смог отличить равнодушие от окаменевших масок лиц людей, узнавших в кадрах видеосъемки купленные ими фотографии двора дома, на которых украдкой была запечатлена их родственница. Но более того, они прекрасно узнали в движениях, походке, привычке держать голову и манере бега ту девушку, лицо которой было сокрыто золотой маской, равно как загримирован цвет волос. Их Тинтайа – наверняка сбежавшая и чуть было вновь не попавшая в плен. Если бы не случайная свидетельница, поплатившаяся за свой подвиг свободой.

– Тот молодой человек, снесший башню, совершил большую ошибку. – Неторопливо произнес Катари.

Потому что снести ее теперь желал он сам.

Брови, нос, форма ушей… Он видел, как изгибалась в начале видео тень под зданием. Он видел душащие девушку тени рук – потому что знал, куда надо смотреть. И, как и положено главе древнего клана, он прекрасно знал проявления Силы Крови практически всех старейших семей на планете.

А еще освобожденная Тинтайа не обратилась в полицию – и это ложилось еще одним доводом к тому, что расследование, которое удовлетворит клан Аймара, уже закончено.

– Мы попытались взять комментарии у великого князя Черниговского, срочно прибывшего в столицу из служебной командировки, – переводил юноша вслед за диктором.

Картинка на экране вновь сменилась изображением подкопченной Кремлевской стены, вдоль которой в окружении охраны широким шагом шел невысокий мужчина в черном пальто с поднятым воротом, в роговых очках и с непокрытой головой. Охрана, главным образом, отталкивала протянутые к князю микрофоны и не давала подойти навалившимся журналистам.

– Что за чушь! – Отозвался князь на выпаленные репортером подозрения.

А охранник, вклинившийся в сторону представителя телеканала, решительно оттеснил того в сторону.

– Мы проведем конференцию, – успокаивали голосом княжеского порученца разошедшуюся от высказанного жареного факта журналистскую братию. – Реакция клана и нашего ведомства будет сообщена вам лично и в составе пресс-релиза! Завтра же, в восемнадцать часов. Да, в нашем комплексе на Тверской. Верно, мы его продали… Тогда в конференц-холле на Арбате.

Но даже в нервном тоне говорившего не было этого спокойствия. Невозможно быть спокойным, шагая по руинам клановой твердыни – некогда символу несокрушимости и могущества рода. А ныне – просто горы битого кирпича и бетона.

– Юноша, – задумчиво произнес Олланта. – А вот этот «Арбат» – это историческая часть города?

– Именно так. Самый центр, – с готовностью уточнил он, переводя дух.

– Мы намечаем план экскурсии, – переглянувшись с сыном, обаятельно улыбнулся патриарх клана.