– Ну и как, полегчало?
– Намного. Сейчас – всего десять лет работы в Иране…
– Может быть, еще по одной?
– Нет-нет, пока хватит. Спирт у вас крепкий, Михаил Юрьевич.
– Спирт как спирт. Медицинский. Просто вы, видимо, сегодня еще не обедали.
– Вы будто видите меня насквозь.
– А я действительно всех насквозь вижу. Мне это по профессии положено.
– А так называемых «коматозников» вы тоже просвечиваете своим рентгеновским взглядом?
– К сожалению, нет. Но это и не требуется. Я и так знаю, что с ними…
– Даже так? Может быть, поделитесь своим знанием?
– А какой смысл? Вы же все равно мне не поверите, Владлен. Понимаете, вся проблема в том, что вы там, в своих институтах и академиях, слишком торопитесь. И понять вас можно. Как-никак, а жизнь коротка, и надо успеть написать кучу никому не нужных статей, защитить диссертации, которые лягут бесполезным хламом в архив, еще при жизни добиться признания и славы в ученом мире… Вы извините за откровенность, но у вас, живущих и работающих в Центре, вечно не хватает времени. А почему? Потому что вы возомнили, что должны успеть разобраться в устройстве мироздания. А отсюда – спешка и хватание того, что лежит на поверхности… Видите, у меня часы на стене поставлены на час вперед? Это чтобы я знал, что у меня всегда еще есть время… И с бюрократами от науки я никогда не связываюсь. Бесполезно. Хотя, конечно, иногда они здорово мешают. Особенно в молодости мешали. Когда я пытался застолбить свои теории. Приходишь в соответствующие инстанции, а там сидит псевдокандидат или псевдодоктор наук и с ходу осведомляется: кто ты такой? Откуда? Какое у тебя ученое звание? Дальше можно не продолжать…
– По-вашему, я тоже похож на бюрократа?
– Только не лезьте в бутылку, Владлен.
– Да я не алкоголик.
– Вот это мы сейчас и проверим. Обычно после третьей дозы алкаши начинают оперировать псевдологикой. Именно поэтому мне удается их лечить от алкоголизма. Достаточно организовать у них адекватные реакции на действительность – и порядок… Ну, поехали!
– Ну, если вы так настаиваете… За адекватные реакции!
Уф-ф, аж в глазах все поплыло. Прости меня, мой многострадальный желудок, за то, что я подвергаю тебя таким перегрузкам натощак. Единственное оправдание заключается в том, что я мучаю тебя не из мазохистских побуждений, а в интересах дела…
А кабинет у Психа обставлен в полном соответствии с его личностью. Помимо стандартных предметов мебели в виде письменного стола, заваленного бумагами, кушетки, заботливо застеленной целлофаном, и грязно-белого шкафчика с лекарствами, имеется человеческий скелет в углу (чтобы оказывать психологическое воздействие на пациентов?), к потолку рядом с лампочкой подвешен какой-то загадочный многогранник из оргстекла (для ввода посетителей в гипнотический транс?), а на стенах развешана серия авангардистских картинок, вырезанных из журналов. Не кабинет, а прямо-таки полотно Сальвадора Дали!..
– Закусывайте, коллега. Вот пирожки с яблочным повидлом. Не домашние – домашние печь некому, я, знаете ли, закоренелый холостяк – но очень рекомендую. Все равно больше ничего из закуски под рукой нет…
Что ж, это все же лучше, чем закусывать карамелькой, как водится у специфических клиентов моего собеседника, но я бы предпочел сейчас ба-альшой такой соленый огурец. Холодненький и хрустящий.
– Так что там насчет Спящих, Михаил Юрьевич?
А взгляд у него в самом деле пронзительный. Не знаю, какой он психиатр, но следователь из него вышел бы отменный.
– Вы когда-нибудь имели дело с сумасшедшими, Владлен?
Так и хочется сказать: один из них сейчас передо мной. Но лучше не давать волю своему, начинающему опасно развязываться языку.
– К счастью, не пришлось. Не мой профиль.
– А у меня была богатая практика. Работал одно время в маленькой психиатрической больнице. И вы зря так, между прочим… Психи – самый благодатный материал для изучения сути человеческой… Вы истории болезни наших Спящих изучили?
– Еще не успел.
– Когда будете изучать, обратите внимание, коллега, вот на что. Мозг у них абсолютно не поврежден. И в этом вся загадка, не правда ли? Мозг работает вовсю, а человек неполноценен. Вот так же бывает и у сумасшедших. Нарушение, которое возникает в их мозге, невозможно обнаружить какими-либо приборами. По крайней мере, на нашем уровне развития техники… Значит, речь идет, скорее, о поломке такого механизма, который пока еще не регистрируется точными методами.
– Вы хотите сказать, что Спящие заснули, потому что сошли с ума?
– Конечно, нет! Сумасшедшие-то не спят беспробудным сном. Но параллели действительно провести можно. И у классических психов, и у нашей парочки явно нарушено восприятие хода времени. Другое дело, какие причины обусловили это нарушение: травма или психический шок…
– Что-то я не понял. При чем тут время?
– Налить еще стопочку, чтобы голова прояснилась?
– Нет, я серьезно, Михаил Юрьевич.
– А если серьезно, то слушайте и не перебивайте. Вы Лукашевича знаете?
– Нет.
– Да, он неизвестен официальной науке. Но – самородок… Короче, однажды он провел один любопытный опыт. Поставил возле засыпающего человека чувствительный высокочастотный генератор и фиксировал замедление частоты колебаний по мере того, как объект опыта отходил ко сну. Откуда взялось это изменение частоты, как вы думаете?
– Засыпающий воздействовал на прибор?
– Вот именно! А чем? Каким участком мозга? И мозгом ли вообще?.. Теорию Эйнштейна помните, надеюсь? С чем она связана? С кривизной пространства. Только великий физик не сделал следующего шага, а надо было спросить: а отчего оно, пространство мироздания, искривляется? Не от врожденной же хилости!..
– А от чего?
– Я называю это «полем времени», которое имеет свои особые силы. И так же как носителями энергии электрического поля выступают электроны, время имеет свои элементарные частицы – какие-нибудь «хрононы»… Я считаю, что мозг человека так устроен, что способен упорядочивать эти частицы времени в определенном порядке – так, чтобы можно было выстраивать функции временного порядка. Но когда под влиянием каких-то причин разрушается умение усваивать энергию, связанную с ходом времени, человек, что называется, идет вразнос. Он становится либо алкоголиком, либо сумасшедшим. Либо впадает в такую вот полулетаргическую спячку. Я понятно излагаю?
– Признаться, не совсем.
– А если я выражу свою мысль иначе? Например, происходит деструкция комиссуральных связей между левым и правым полушарием, с нарушением интеграции лево-правых функций… Так вам понятнее будет?
– Не кипятитесь, Михаил Юрьевич. Просто ваша теория настолько необычна, что в голове не укладывается. Признайтесь, что вы в глубине души – мистик.
– А вы – типичный научный сотрудник, да? Что ж вы никак не хотите понять одну очевидную вещь: если энергия времени существует, то она должна каким-то образом влиять на человека. А человек, соответственно, – на нее… У человека миллиарды клеток головного мозга, которые им все еще не востребованы. Но для чего-то они нужны, верно? Природа не терпит излишеств, дорогой Владлен! Наверняка есть определенный режим, который объединяет человека с миром!..
Собственно говоря, чего-то подобного я от него и ожидал. Все эти непризнанные гении страдают одним общим недостатком: они с легкостью переходят от частных проблем к устройству мироздания. Если бы этот врачеватель человеческих душ трудился в Инвестигации, представляю, сколько концепций он бы наштамповал, навидавшись всяких «чудес» и «аномалий»!
– Возможно, вы правы, Михаил Юрьевич. Надеюсь, мы с вами еще вернемся к этой теории. Но, честно говоря, меня сейчас занимают более прозаичные вопросы.
– Например?
– Например, что послужило причиной нарушения этих самых временных связей в мозгу Спящих?
– Да все что угодно! Стресс, радиация, побочное действие медикаментов, патология какого-то внутреннего органа, наконец… Не-ет, лично меня в этой истории интересует нечто другое!
– Что именно?
– Что они видят во сне – вот что по-настоящему интересно!.. Эх, если бы был такой приборчик, с помощью которого можно было бы заглянуть в их сознание и подсознание!
– Я где-то читал, что американцы уже изобрели нечто подобное…
– Так то американцы!.. А у нас либо вечно денег не хватает, либо мозгов. Да еще и работать никто не хочет.
– Кстати, о работе… Спасибо, что напомнили, Михаил Юрьевич. Благодарю за гостеприимство, но пора и поработать чуть-чуть. Я ведь все же не отдыхать сюда приехал.
– Сколько там уже натикало на моих настенных?.. О, а, между прочим, рабочий день вот-вот закончится.
– Вы же сами говорили, что стрелки на час вперед переведены.
– Ну и что? У меня в мозгу, как у всякого нормального человека, свой хронометраж ведется, и он мне подсказывает, что пора сворачиваться…
Не знаю, как насчет хрононов в моем мозгу, а паров алкоголя вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что, пожалуй, работник из меня сейчас никудышный.
…Что-то я, кажется, еще хотел у него выяснить, только что именно?
Ах да, насчет третьего Спящего…
– Мне Шагивалеев сообщил, что вы, Михаил Юрьевич, знаете одного подростка, который на дому изволит почивать. Что за паренек-то?
– Да, есть такой. Через три дома от меня живет. Олежка Круглов, в следующем году должен был школу заканчивать. Рос без матери, да и без отца, считай, тоже – тот в армии служит и постоянно по дальним гарнизонам мотается. А Олега в основном тетка воспитывает, сестра отца. Я, правда, их плохо знаю. Встречал этого Олега на улице несколько раз – мальчишка вроде бы самый обыкновенный. Компьютерами сильно увлекался, по-моему. Сейчас молодежь вся либо компьютерами, либо видиками увлекается… А о том, что с ним случилось, я от тетки его узнал. Встретила меня как-то на улице, плачет, трясется вся… Личность моя в нашем микрорайоне многим известна, не одного алкаша на путь праведный наставил… Ну, рассказала она мне про странную спячку Олега, я зашел, посмотрел его. Тогда еще никого из Спящих больше в городе не было, первой ласточкой он, выходит, оказался… Честно говоря, поначалу не придал я этому странному сну особого значения. Прописал всякую ерундистику – больше для успокоения тетки, чем для пробуждения пацана, – и ушел. А потом бац – еще два таких случая в городе, правда, этих больных сразу к нам доставили. Я еще раз наведался к Кругловым. Тетка говорит, что не хочет мальчишку в больницу класть, пока его отец не приедет. Боится, бедняжка, что брат с нее спросит, если что с мальчишкой случится… телеграмму срочную вроде бы она ему давно отправила, но отец Олега пока еще не объявлялся… Так мальчишка и лежит до сих пор дома…
– Значит, его будить не пытались?
– Почему ж не пытались? Целая бригада «Скорой помощи» работала несколько часов подряд… Кстати, если хотите, Владлен, то мы могли бы сейчас вместе наведаться к Кругловым. Может, пока мы тут лясы точим, отец уже приехал, а может, парень сам проснулся… Есть желание?
Что ж, это здравая мысль. Все равно когда-нибудь мне придется обходить родственников Спящих, так зачем тянуть время?
– Я согласен. Только Шагивалеева предупрежу об уходе…
– А вот этого делать не надо!.. Вы в армии служили, Владлен? Вижу, что нет, хоть на вид физического здоровья у вас достаточно. Так вот, армейская мудрость гласит: никогда не спрашивай у командиров разрешения убыть в самоволку! Мы лучше дежурной по отделению доложимся…
Эге, а Псих-то побаивается своего начальника. Значит, умеет Ринат нагнать страху на подчиненных, независимо от степени их гениальности…
– Ну, ты готов, Владлен?
Ну вот, и этот уже перешел со мной на «ты». Такими темпами мне через пару дней полгорода будет «тыкать».
– Нищему собраться – только подпоясаться.
– Ну, по тебе не скажешь, что ты бедствуешь. Один чемоданчик твой чего стоит…
И чего они все оценивают стоимость моего «мобила»? Если бы они знали, на какую сумму она тянет, то их бы, наверное, инфаркт хватил… Надо, кстати, учесть на будущее и поменьше афишировать возможности «чемоданчика». А то еще ограбят в темном переулке…
* * *
– Здравствуйте, Анна Павловна! Можно к вам?
– Ой, Михаил Юрьевич, конечно, заходите!.. Только не пугайтесь, что у меня такой беспорядок! И ведь времени теперь полным-полно, чтобы прибраться как следует, а-не могу. Из рук все валится, такая беда случилась…
– Ну-ну, не надо плакать. Все будет хорошо, проснется ваш «спящий красавец», куда он денется?.. Я ведь не один к вам сегодня пожаловал. Вот, познакомьтесь: это – Владлен Алексеевич, он специально из Москвы приехал, чтобы такими пациентами, как ваш Олежка, заниматься. Целый кандидат наук, без пяти минут доктор… А если наука за эту проблему взялась – значит, сдвинется дело с мертвой точки.
Пора и мне показаться хозяйке из-за спины моего спутника.
А она еще не очень старая. Вполне миловидная женщина. Вот только переживания последних недель оставили на ее лице свой отпечаток.
– Здравствуйте. Моя фамилия – Сабуров. Я-из Академии наук…
– Ой, ну вы проходите, что ж мы в прихожей-то разговариваем? Сюда, пожалуйста… И не разувайтесь, я все равно не помню, когда полы мыла…
Нет, все-таки не зря эта Анна Павловна решила оставить своего племянника дома. В этой маленькой комнатке неподвижное тело подростка с плотно закрытыми глазами не производит такого тягостного впечатления, как те двое в больничной палате. По всему видно: женщина ухаживает за парнем намного заботливее, чем это делали бы больничные медсестры. И ее ссылки на мнимый беспорядок следует воспринимать как ложную скромность хорошей хозяйки…
Мальчик лежит на тахте, укрытый тонким одеялом до подбородка. Действительно, парнишка самый обыкновенный. Взъерошенные русые волосы. Очень худой – видимо, и в результате болезни, и вообще по телосложению. Кожа бледная – наверное, редко бывал на свежем воздухе…
Что ж, сон его в условиях домашней обстановки выглядит вполне естественным. Вот только красные от слез глаза его тетушки свидетельствуют, что в доме царствует беда.
Ну что, Лен, назвался груздем – полезай в кузов. Хотя бы для вида надо присесть к мальчишке на краешек постели, пощупать у него пульс, оттянуть веко, простучать живот и грудную клетку. А лучше всего включить «мобил» и запустить программу медицинского диагностирования, коей ты предусмотрительно запасся перед поездкой в Мапряльск. И главное – дыши через нос и в сторону, а то женское чуткое обоняние уловит алкогольные пары, которые наверняка щедро изливаются из твоего нутра после «сеанса» Михаила Юрьевича, и весь твой ученый авторитет рухнет в глазах хозяйки…
– Как вы его кормите-то, Анна Павловна? – спрашивает Ножин. – А то в больнице его собратьев по несчастью на капельнице держат да через специальный зонд питают;..
– Ох, и не говорите, Михаил Юрьевич, – вновь всхлипывает хозяйка. – Одно мучение, а не кормежка!.. Как маленького ребеночка, с ложечки кормлю. Жевать-то он не может так я его в основном жиденьким кормлю… Кашу манную варю, бульоны всякие, молоком пою… Первое время никак не могла прямо в горло вливать, потом приноровилась понемногу… Да еще боюсь: вдруг ему пища не в то горло попадет – задохнется ведь!.. И что дальше будет, прямо не знаю. На работе я взяла отпуск за свой счет, но он скоро закончится. А Кости что-то все нет и нет. Не отпускают его, что ли? Хоть бы позвонил или телеграмму прислал" а то – ни слуху ни духу!..
– А где он сейчас служит?
– Да на Севере где-то. Я и сама точно не знаю. Адрес у него – полевая почта, и все. Я уж недавно вторую телеграмму отправила, а то, думаю, может, он первую не получил…
Так, готово, биодатчики мы прицепили… Пока загружается программа, можно подробнее оглядеть комнату. Судя по всему, это владения Олега. Старенький письменный стол у окна, обтянутый дерматином, над ним – книжные полки. Книги все, как на подбор, по компьютерам. На специальной стойке-подставке – штабель компакт-дисков. А центральное место на столе занимает компьютер. Ничего особенного, довольно старенький «Ориноко»…
Интересно, вел ли Олег дневник? Ведь в его возрасте многие фиксируют на бумаге или в компьютере свои сокровенные переживания. Может быть, там можно найти что-нибудь, что позволит разобраться в причинах его странной болезни?.. Жаль, что эта возможность для меня закрыта – на каком основании я попрошу у Анны Павловны разрешения рыться в имуществе ее племянника?
– Ой, что же это я стою, дурочка? – всплескивает руками Круглова. – Пойду хоть чайник поставлю да угощу вас чем бог послал…
– Да не беспокойтесь вы, Анна Павловна, – останавливает ее Ножин. – Не знаю, как Владлен, а лично я ненадолго зашел… По дороге домой, значит… Вы лучше присядьте да расскажите, как с Олегом это произошло. Думаю, нашего гостя это тоже интересует… Да вы присядьте, в ногах правды нет.
Сам он давно уже сидит в старом продавленном кресле с деревянными подлокотниками. И вообще, что-то он ведет себя по-свойски с хозяйкой. Интересно, не положил ли старый холостяк глаз на одинокую женщину?..
Круглова послушно садится на стул, теребя подол своего цветастого домашнего сарафанчика. Глаза ее без видимого усилия вновь наполняются влагой.
– Да что рассказывать-то, Михаил Юрьевич? Я и сама ничего не знаю. Меня же не было тогда рядом с Олежкой. Просто пришла вечером с работы, гляжу – а он свернулся клубочком вот в этом кресле, в котором вы сейчас сидите, и спит… Ну, сначала я значения не придала, думала: устал парень. Он и раньше-то днем, бывало прикорнет на пару часиков, особенно когда всю ночь просидит за своим компьютером… А потом, когда ужин приготовила, стала его будить – а он не просыпается!.. Я и так, и этак – он ни в какую! Даже глаза не открывает… Господи, помилуй!.. Я перепугалась, «Скорую» вызвала. Они уж к ночи приехали, тоже пытались что-то сделать, но все без толку. «В больницу, – говорят, – его надо»… А я так подумала: никуда его не отдам. Ведь столько случаев бывает, когда попадает человек в больницу, а живым оттуда не выходит… Вы уж простите меня, Михаил Юрьевич, что я так отзываюсь о врачах, но… одним словом, боюсь я его им отдавать. Вот приедет Костя, пусть и решает как отец…
– Что ж, воля ваша, Анна Павловна, – разводит руками Ножин. – Конечно, у вас есть полное право держать больного дома. Но я бы на вашем месте… Впрочем, что я буду вас убеждать?..
– Мне тут соседка одна рассказала такой случай, – продолжает, немного успокоившись, Круглова. – В деревне это было, когда она еще молодой была. Одна женщина работала на сенокосе, а жара страшная стояла. Захотелось той женщине искупаться, пошла она к ручью, а вода в нем была как лед – там подземные источники, оказывается, были. И искупалась она в той ледяной воде вся, с головы до ног. Домой пришла – уснула и спала целых восемь дней, не просыпаясь. Только когда проснулась – ноги у нее отнялись на всю оставшуюся жизнь… Доктор, как вы считаете, с Олежкой такое может случиться?
Это она ко мне обращается. В ее глазах я теперь – единственная надежда…
– Ну, вообще-то я не врач, – говорю я. – Но компьютерное обследование показывает, что у вашего мальчика пока все в порядке. И сердце работает нормально, и мозг функционирует, и прочие органы тоже… Поэтому будем надеяться только на лучшее.
– А что еще остается? – с горечью спрашивает хозяйка. – Ну, так что же, по-вашему, с мальчиком случилось? От чего? И когда он проснется теперь?
Эх, Анна Павловна, если бы мне самому кто-нибудь мог ответить на все эти вопросы!.. Что же ей ответить? Соврать, что все будет хорошо?
– Пока трудно сказать. Знаете, я ведь только начинаю свою работу… А вы не могли бы ответить на несколько вопросов?
– Конечно, конечно, – торопливо говорит Круглова. – Спрашивайте все, что хотите!
Ну, все, что хочу, я при всем желании не смогу спросить. Времени не хватит.
– С какого возраста вы воспитываете мальчика?
– Да практически с тех пор, как его мать умерла. Десять лет ему тогда было…
– Олег болел чем-нибудь?
– Только в младших классах. Корь, ветрянку перенес… А за последние годы, бывало, только простуду или грипп подхватит, и все. В этом плане он мне проблем не доставлял.
– И никогда ни на что не жаловался?
– Нет, что вы!
– Травмы головы были?
– Знаете, дети частенько головой бьются, когда начинают ходить. Но насколько я знаю, Олега бог миловал…
Все это вроде бы свидетельствует о том, что заболевание имеет не физиологические причины, но – кто его знает? Может быть, Круглова не все знает о своем воспитаннике?
– Ну, хорошо. А что он вообще собой представляет? Как учится? Были ли у него друзья? Чем увлекается?
– Он у меня хороший, – с гордостью говорит Анна Павловна. Почти как мать о сыне. Да, собственно, мальчишка и был ей вместо сына. – Учился не то чтобы на одни «пятерки», но и без «двоек». Конечно, в десятом классе немного подзапустил учебу – все из-за своего компьютера проклятого! – но в отстающих никогда не числился… А друзья… Раньше кое-кого из одноклассников приводил домой, и гуляли они вместе. Но уже года два никто из бывших дружков не появлялся у нас, и Олежка мой никуда не ходил. Придет из школы – и сидит безвылазно за компьютером до поздней ночи. Этим… как его?.. Интернетом сильно увлекался… Иногда я и кушать ему сюда приносила, когда он буквально не мог оторваться от экрана. Сами видите, какой он худой да бледный – шутка ли, воздуха свежего почти не нюхать!.. А сколько денег он поистратил на все эти штучки! То одно ему надо, то другое… Нет-нет, я, конечно, не жалуюсь. Но ведь, судите сами, зарплата у меня маленькая, а от отца тоже деньги нерегулярно приходят – а компьютерные причиндалы ой-ей-ей сколько стоят!.. Кстати, не далее как в прошлом месяце такая история приключилась. Сломалось у Олежки что-то в компьютере, и он пристал ко мне: дай мне деньги, тетушка, я новый агрегат куплю!.. «Сколько ж тебе надо?» – говорю. Он как сказал – я аж обалдела! Мне за такие деньги надо полгода работать, причем не есть, не пить… Нет, говорю, извини, Олежка, но денег таких у нас с тобой нет…
– А он что? – вмешивается в разговор молчавший до сих пор Ножин.
– А что он? Ну, скис, конечно. Ходил, ходил, как неприкаянный. Словно не знает, чем заняться. Одно время к одноклассникам своим пытался пристроиться – к тем, у кого тоже компьютеры есть. Только дружки его не дураки и дали ему понять, что он вроде как мешает им, да и родители всякие бывают, и не каждой матери понравится, что к ее сынку приятель повадился ходить…
– Кстати, о компьютере, Анна Павловна. Вы не будете возражать, если я попробую включить его? Легкое удивление на лице хозяйки:
– Да ради бога! Только не работает он…
– А вот мы и посмотрим, что там стряслось. Судя по налету пыли на компе, им давно не пользовались. У-у, дело действительно обстоит скверно. Похоже, гикнулась трубка монитора. Хотя основной блок исправно стрекочет, экран остается непроглядно-черным. Но ведь можно подключить системный блок к моему дисплею. Попробуем…
Есть картинка! Та-ак, посмотрим, что тут имеется, Хотя зачем время терять? Давай-ка перекачаем содержимое жесткого диска в память своего «офиса». Хорошо, что в комплект «чемоданчика» входит множество соединительных кабелей.
Пошла перекачка. А мы тем временем продолжим допрос тетушки:
– И еще вот какой у меня вопрос будет к вам, Анна Павловна. Вы уж извините, но сейчас молодежь этим частенько балуется…
– Да вы говорите прямо, Владлен Алексеевич!
– Наркотиками или спиртным ваш Олег случайно не увлекался? Таблетки какие-нибудь принимал?
Она смотрит на меня так, будто я объявил о своей беременности.
– Господь с вами! С чего вы это взяли? Какие там наркотики?! Да у него компьютер был вместо наркотика, и никогда я за ним ничего подобного не замечала!.. Другие в его возрасте уже водку вовсю глушат, а он, самое большее, бокал шампанского на праздник со мной за компанию выпьет – и все!
– У мальчика уже брали кровь для анализа, – сообщает мне Ножин. – В том числе и по… этой части. Абсолютный ноль.
– Что ж, понятно.
Хотя по-прежнему ничего не понятно. Для пущей достоверности надо будет опросить еще кое-каких одноклассников Олега – может быть, они больше знают о своем приятеле, чем Анна Павловна?
А вот и перекачка файлов завершена, так что можно отключать аппаратуру.
Ого, сколько уже времени! Пора перестать злоупотреблять гостеприимством хозяйки. В конце концов, не в последний же раз мы с ней видимся! А на сегодня хватит…
– Я думаю, на сегодня достаточно, – объявляю я. – Спасибо вам большое, Анна Павловна. Не будете возражать, если я к вам буду заглядывать время от времени?
– Пожалуйста, пожалуйста, в любое время! И вы, Михаил Юрьевич, тоже заходите!
Показалось мне или нет, но в глазах психотерапевта промелькнула при этих словах какая-то странная искорка. Все-таки что-то таится в его взаимоотношениях с этой приветливой женщиной… Впрочем, какое мне до этого дело? Или теперь надо во всяких мелочах видеть скрытый подтекст?
– А ведь вы даже чайку не попили! –спохватывается Круглова уже в тесной прихожей. – Может быть, задержитесь еще на полчасика? Я сейчас мигом стол накрою!
Похоже, психотерапевт все-таки не прочь остаться. Однако у меня другие планы на этот вечер.
– Нет-нет, спасибо, Анна Павловна… Да, кстати, чуть не забыл. У вас телефон имеется?
Вопрос чисто риторический. Если Олег подключался к Интернету, то наверняка по обычной телефонной линии.
– А что, хотите позвонить? Пожалуйста, аппарат в большой комнате стоит, – услужливо предлагает хозяйка.
– Да нет, я просто вот о чем подумал. Мало ли что, если вдруг что-нибудь произойдет с Олегом, то сразу же позвоните мне, хорошо? Вот номер моего телефона, запишите, пожалуйста…
– Ой, минутку.
Хозяйка исчезает за дверью второй комнаты, которая была плотно прикрыта все это время, и через несколько секунд появляется, неся в руках серый телефонный аппарат стандартной модели «Панасоник», за которым тянется провод удлинителя.
– Знаете, я как-то не привыкла записывать телефоны на бумажках. Все равно они потом теряются. У меня ведь аппарат с памятью и автодозвоном. Удобнее сразу ввести номер, а потом только кнопочку нажмешь – и пошел вызов… Говорите, Владлен Алексеевич.
Диктую номер спутникового телефона, вмонтированного в «мобил». Серия цифр длинновата для Мапряльска, и Ножин с внезапным подозрением косится на меня:
– А я и не знал, что в номерах нашей гостиницы имеются телефоны, – изрекает он.
– А это не гостиничный телефон, – отвечаю я. – Это сотовый…
О том, что связь по этому телефону идет через спутник и может осуществляться практически с любой точкой на Земле, ни домохозяйкам, ни даже психиатрам знать необязательно. Главное – что вызов проходит практически мгновенно и собеседника слышно еще лучше, чем по обычному телефону…