Гараж доделали в обед, загнав туда отцовскую «Ниву» и отпраздновав данное событие скромным семейным застольем. Без машины в частном доме никуда: после дождей дороги условно проходимы, а зимой в снегопад жизнь и вовсе зависит от того, когда пройдет трактор и пройдет ли вообще. Нива же — машина ходкая и безотказная, практически. Хотя надо будет старикам предложить ее обновить, пока деньги есть, но могут не согласиться — привыкли.

С другой стороны, гараж — повод задуматься над новой техникой. Во всяком случае, минус одна отговорка, как бывало раньше — мол, а хранить где это новое чудо… Старая-то и под открытым небом нормально себя чувствовала, с рядом оговорок, разумеется — и от града приходилось укрывать, и от сильной жары самодельным навесом. В общем, поедем в город — попрошу проехать мимо пары-тройки салонов, авось зацепит что-нибудь.

После обеда родителей сморил сон — ну и я своим лечением, замаскированным под объятия при посиделках, тому помог.

Глянул на выключенный с утра телефон, разделся до пояса и пошел дрова колоть, мысли о дамах отгоняя. Как они там? Живы, здоровы, не сожгли ли мне квартиру… Два куба древесины перевел, пока не обрел меланхоличный взгляд на вещи — все равно будет то, что будет. Парой недель назад и знаком-то с этими девушками не был. Жил ведь как-то. Да и не бывает, что три жены разом — тут тоже заблуждаться не следует. Хотя очень хочется.

— Внуков когда подаришь? — Разве что тронула затихшую струнку души мама.

Это уже вечером, перед отъездом. Отец готовил машину, мама проверяла, все ли закатки я забрал и не выложил ли чего обратно. Ну и спросила наедине, как бывало до этого не раз.

— Мам, а жену какой специальности лучше?

Вдруг подскажет чуткое сердце верный вариант… Полицейский, строитель, банкир…

— Медика бы в дом, — робко попросила она.

— Будем искать, — пообещал я.

Реагируя на жест отца, подхватил сумки и проследовал к машине.

Действуя в рамках коварного плана, попросил папу проехать вдоль «автомобильной» магистрали — там, где друг за другом выстроились салоны различных марок, от Тойтоты до Порше. Кое-как уговорил посмотреть, что у нас теперь вместо Нивы выпускается. Заехали, обнаружили ту же Ниву, но с пластиковым бампером и конским ценником. Вид, конечно, получше, однако тут я даже убеждать не стал.

Вообще, не все так плохо в автомобильном салоне: чисто, прохладно, девушки симпатичные — вот уж что точно не разучились производить на родных просторах, не смотря на все политические потрясения и экономические кризисы. И никакие синтетические бампера тут точно не нужны.

— Девушка, вы медик? — Тонул я в омуте зеленых глаз нашего менеджера.

— Нет, — глянула работник Оксана с легкой тревогой.

— Жаль, — взгрустнулось мне.

— Вам плохо?

— Разве что на душе, — признался ей, со стыдом отворачиваясь от завораживающей глубины очей и припоминая трех почти родных чаровниц.

Разговорились, обсудили мамино пожелание, пока отец одобрительно поцокивал возле «Весты» и сокрушался, что такая по его дорогам не пройдет.

По итогам визита, нам предложили бесплатную аптечку в довесок к любой машине и номер телефона, чтобы объяснить, как ей пользоваться. Но мы были тверды в своем выборе, и взяли только телефон. Потому что не дело отказываться от помощи и практического курса бинтования в домашних условиях, рассказанных украдкой на ухо тихим шепотом. Я чуть для себя Ниву не купил…

— Спасибо, товарищ Оксана, — нашел я в себе силы на суровый и уверенный голос.

И вообще, вдруг Лена или Лилия проходили медкурсы? Ведь и в той и другой работе важно оказать первую помощь или откачать после сердечного приступа от очередного скачка рубля… А я тут свое счастье по сторонам ищу… Нехорошо.

— Всегда готова, товарищ Сергей, — довольно грубо застегнула Оксана мне верхнюю пуговицу, чуть царапнув, и тут же мягко подула на кожу.

Но интересно.

После чего отправились смотреть, что там немцы в это время придумали.

Немцы придумали Фольксваген Амарок — пикап, возле которого отец почти сразу стал задумчиво похаживать, оценивая столь нужный в хозяйстве открытый кузов. Картошку там перевезти, сено, даже ванна чугунная влезет — очень полезная конфигурация. Только вот цена была такой, что папа похаживал по весьма большому радиусу.

— Пойдем, салон посмотрим, — повел я его за руку, как некогда он меня в песочницу с детсадовскими товарищами знакомиться.

— Да нет, я отсюда посмотрю, — отговаривался он так же неубедительно.

— Отличная машина! У нас действуют акции на кредит и трейд-ин! — Материализовался продавец за спиной.

— А Трейд-ин, это что? — Усевшись за руль и тронув кожу на нем, заинтересовался отец.

— Часть стоимости оплачивается за счет вашего старого автомобиля, плюс солидная скидка! У вас какой марки машина?

— У нас джип, — емко ответил я.

— Так это замечательно! Сумма покупки выйдет совсем символическая, я вас уверяю!

— Да? — С некоторой даже надеждой смотрел отец.

— Будем брать, — за него ответил я, уверенно посмотрев на менеджера.

Тот от счастья чуть за сердце не схватился. Но переборол слабость и отправился за ключами для пробной поездки.

Сам на тест драйв не поехал, отправив отца вместе с продавцом — пусть тот ему на уши терминами и характеристиками покапает. Заодно мнение сформируется, которое я потом подтверждать и одобрять буду.

Приехали они минут через десять, и чуть осоловевший от западного комфорта отец залихватски махнул рукой:

— Берем!

Весь румяный, счастливый — прямо как наш менеджер.

— Давайте оценим ваш джип.

Наш «джип» модели «Нива» чуть погрустневший от увиденного представитель салона оценил в сто двадцать тысяч рублей. На что отец категорически не согласился и продемонстрировал сальники и пружины.

— Новье! — Был он убедителен.

— Да. Но триста тысяч пробега… — Робко возражали ему.

— И еще столько же пройдет!

В итоге десятиминутной перепалки и нового осмотра цену подняли до ста тридцати тысяч. Завидев банки с медом в багажнике, хотели надбавить еще по тысяче частным порядком за каждую, но тут я уперся и отдавать отказался.

Итого от цены: минус деньги за старое и сто пятьдесят тысяч рублей скидки. Осталось найти всего-то миллион семьсот пятьдесят тысяч, и будет, куда переложить банки.

Тут отец посмурнел и начал без особой охоты смотреть программы кредитования, мысленно примеряя ежемесячный взнос к пенсии — своей, своей вместе с маминой, и суммарной соседских домов…

— Знаешь, мы, наверное, подумаем немного? — Обратился ко мне папа.

— Были бы деньги, взял бы? — Посмотрел на него серьезно.

— Да, — вздохнул тот с грустью.

— Тогда берем, — повернулся я к поникшему было менеджеру.

— Сын, а деньги откуда? — Шепнул папа.

— Я ведь работаю, — ответил ему обычным тоном.

И тот с гордостью окинул меня взглядом. То, что в министерстве работаю — родители знают, но размер моей зарплаты я им никогда не сообщал, чтобы сердце слабое не тревожить.

Просто с домом действительно получилось очень удачно — я только утром документы посмотрел, которые Лена оставила. За гигантский участок и дом — кадастровая стоимость. То есть, практически ничего — какие-то две с половиной сотни тысяч за целый кирпичный особняк с мансардой и гектар земли. Продавец — какое-то ФГУП нечитаемой аббревиатурой. Не знаю, как так получилось, но есть подозрения, что кто-то либо с кредитом влетел, либо со взяткой, либо наследников не оставил, а государство себе прибрало. Если первый или второй вариант, то будут проблемы с владельцем — но мне уж точно их решать не придется, судя по тем, кто должен дом заселить.

В общем, деньги были, как и желание совершить хорошее дело — а заодно карму себе почистить, Оксаной пока что окончательно не испорченную.

— Да, кстати. Если наличными и сразу, скидка будет? — Задержался на мгновение.

— Я поговорю с руководством. — Заверили меня.

Взял такси, оставив отца сторожить мед и закатки, а сам поехал для начала к Георгию — нещадно портить его дневной сон, проводить платеж за недвижимость и возвращать мне остаток, а потом в банк за деньгами из хранилища. В общем, маршрут вышел длинным, и под его конец пришлось даже извиняться — папа уже нервничал.

— Ты почему телефон выключил? — Выговаривал он мне.

Да потому что от телефона ничего хорошего не ждал. Но пришлось включить, что уж делать — нет такого возраста, в котором можно перечить отцу. Во всяком случае, по такой мелочи.

Для успокоения работников салона, выложил пачки пятитысячных на столик. Мало их на вид, кстати говоря: всего три в банковской оплетке и еще одна стопка россыпью — не чувствуется особо сумма. В качестве скидки, между тем, страховку подарили, а так же все эти коврики довеском. Но все равно — персонал вился, как пчелы на мед. Собственно говоря, мед и был под нашими стульями, а трудолюбие окружающих соответствовало.

Даже номера нам новые вместе с регистрацией оформить умудрились — оказывается, по новому закону теперь можно прямо тут на учет ставить.

— Мать в торговый центр отправила за стиральным порошком, — фыркнул папа, выруливая со двора автосалона. — А приеду с новой машиной.

— Тут главное стиральный порошок не забыть.

— Это да. Спасибо, сын, — потрепал он от избытка чувств меня за плечо.

А я смотрел на смски, пришедшие за это время, и думал, что кармическая справедливость все-таки есть.

«Давай начнем все сначала». И ладно бы одна — три сообщения, с трех номеров, независимо друг от друга… Лена, Таня, Лилия… Да, там — сверху — была россыпь ругательств, бесконечная череда «почему молчишь» и «не могу дозвониться, позвони мне»…. Всякое там было, с самого утра, но завершалось одинаково.

Еще «Нам нужно серьезно поговорить» от Анны Михайловны. Но это мы в рабочем порядке, завтра.

Что до девушек — если действительно начать все сначала да со всеми тремя, они меня точно пристрелят. Вроде, светло на душе от их сообщений, но одновременно и грустно — как у диабетика, задувающего свечи на праздничном торте. Так и хочется загадать желание «не помереть» и есть, наслаждаясь, наплевав на все… Но и жить-то как хочется — оттого самосохранение оберегает от глупости, такой доступной и приятной.

Решения все-равно не было, несмотря на очевидные и логичные варианты. Может, действительно влюбился во всех троих. А может, виной тому блуждающая на краю мысль, что привычному миру совсем скоро наступит конец.

Кто знает, как станет «нормально» завтра? И будет ли это завтра у человека, изнуряющего себя диетой.

Найти бы, с кем обсудить — покосился я на папу, но этот вариант отмел тут же. У человека счастье и новая машина, а так же тридцать лет в браке — спрашивать просто неловко. Вместо сложных бесед, просто поддакивал на одобрительные речи и хвалебные возгласы отца в адрес автомобиля.

Есть, правда, телефон психолога, с разрешением звонить в любое время дня и ночи, и даже с выездом ко мне домой для решения острых личных проблем… Однако, вспоминая ее грудь, боюсь, что только усугублю.

Пока ехали по городу, мысли, в целом, были нейтральны. Но как стали попадаться на глаза знакомые виды, чуть взгрустнулось. Вспомнилась развязка вчерашнего дня, мысли о смене места жительства, только что отремонтированного и одновременно — привычного. Да и любил я этот район — район котов, ухоженных и подкармливаемых всем миром, вольготно греющихся на бетонных плитах возле подъезда и умно поглядывающих из подвальных окошек. Не то, что районы собак на окраинах, где бездомные псы сбиваются в стаи, и смотрят зло на предавший их мир людей. Там тоже довелось жить короткое время…

Выходило, что переезжать никакого желания. Да и судя по последним новостям, с Лилией можно будет восстановить добрососедские отношения, пусть даже формальные, на уровне приятельства. Оставалась только Клавдия Никитична, что вчера вечером, что сегодня днем сидевшая на страже у подъезда. Вот уж кто, вооруженный «всей правдой про меня», от меня просто так не отстанет.

Можно, конечно, лавочку спилить (или перенести к соседям), и не видеть каждый день ее осуждающий взгляд. Но это не избавит от последствий ее отношения: вроде визитов участкового, неприятных слухов и низкой репутации у других бабушек, которые запросто могут позвонить на работу или родителям. Люди с неограниченным личным временем деятельны и опасны. Значит, тут тоже надо мириться и выкручивать ситуацию в свою сторону.

С такими мыслями, попросил отца сделать круг по району и только потом возвращаться к подъезду. Тот удивился, но возражать не стал — а потом как-нибудь объяснюсь. Сделать это будет гораздо проще, чем под крики бабки и обвинении в низкой социальной ответственности сына. А я не такой. Я, в общем-то, добрый и положительный человек — что и поспешил доказать, подхватив одну банку с медом и прошествовав с ней прямо к поджавшей губы старушке на лавочке.

— Это вам, за заботу, — успел я раньше, чем она произнесла жесткое и обвинительное в мой адрес.

Трехлитровая банка меда тут же была положена под левый ее бок. Сам я присел рядом и, легонечко подхватив ее руку, которую та от удивления не отдернула, осторожно, но искренне потряс в рукопожатии.

— Если бы не вы, Клавдия Никитична, не знаю, что и делал бы. Спасибо вам огромное!

— Да ладно, что уж, — смутилась она, поглядывая на банку с медом и меня с интересом. — Как будто я не понимаю.

Хотя по лицу было видно — не понимает. Но разубеждать не стал, вредно это.

— Вы уж извините, нашумели немного, запутались. Без вас бы не разобрались, точно говорю!

Отпустил ее руку, порывисто встал и изобразил поклон до пояса.

— Дорогой вы наш человек!

— Сережа, что уж ты, — растрогалась она вконец, пытаясь подняться.

— Теперь все хорошо будет, — придержав ее за плечи, я вновь присел рядом, расцветая улыбкой.

— Так а что случилось то? — Смотря совсем дружелюбно, поинтересовалась она.

— Социальные сети, Клавдия Никитична, вы ведь слышали наверняка. «Лайк» поставил под фотографией, и уже считают за измену.

— Ай-яй-яй, — сочувственно покачала она головой.

— Только благодаря вам помирились. Вот, посмотрите, — демонстративно включил я телефон и поднес экран с открытыми смсками к ее лицу.

— «Что б ты помер, тварина», — прищурилась она близоруко.

— Вы ниже читайте.

— «Давай начнем все с начала».

— Вот! — Вновь расцвел я улыбкой, чуть нервной из-за накладки.

— Помиритесь, — произнесла она снисходительным тоном под умудренный взгляд, но под конец замялась. — А с кем…?

— Так с девушкой своей! — Ответил я открытым взглядом.

На что переспрашивать и уточнять она не стала. И слава Богу.

А тут еще папа подъехал — весь из себя солидный, на красивой машине и с большими хозяйственными сумками с добром, которые мы совместно перенесли ко мне в квартиру.

Заодно по пути Клавдии Никитичне помогли ее банку до порога донести.

— Какой замечательный у вас сын! — Напоследок произнесла она искренне, когда я уже заходил в лифт.

— Весь в меня, — с гордостью посмотрел папа в мою спину.

Еле удержался, чтобы не обернуться и не побуравить его подозрительным взглядом.

Впрочем, кто его знает, как там было тридцать лет назад, до того, как они с мамой встретились. Будем верить, тоже найду себе такую одну единственную. Ну или трех, кто суммарно были бы столь же положительными.

Показал отцу квартиру — только-только после ремонта, чистую и проветренную (окно забыл закрыть по вчерашним несуразностям). Получил полное одобрение и пожелание радовать дальше.

Когда провожал только вышла накладка — дверь-то я вчера помыл, но в темноте, да при торопливости кое-что осталось…

«Путана!» — фиолетовым маркером, почти неразличимым на фоне двери, оттого пропущенным во вчерашней полутьме. Но сейчас, при свете дня, заливавшего лестничную площадку через окна коридора, надпись на уровне пояса и по левому краю двери виднелась отчетливо… Ладно хоть не ключом по краске нацарапали…

— Кто рядом живет? — вопросил папа, чуть сжав губы.

— Девушка. Хорошая! — Поспешил заверить я отца, защищая подругу. — Это не про нее!

— Ты с ней поосторожней, — строго, но с заботой выговорил он. — И такую — указал он на надпись. — Домой не приводи!

Затем окинул недовольным взглядом соседскую дверь и пошел к лифту.

Хорошо хоть, не оборачиваясь. Иначе наверняка увидел бы мои горящие огнем уши и смущение на лице… Перед Лилией было стыдно. Да и за себя — тоже.

В полном раздрае чувств отправился в клуб. Благо, было уже под пятый час дня.

Вцепился в свое копье, да так и сел с ним в руках возле стены, пытаясь разобраться в мыслях. Выходило, что Лилия из трех кандидаток на «начать сначала» исключалась, да и у самого, если честно, меньше, чем к другим двум лежала душа. Но вот сам формат решения, что виной тому не мое осознанное желание, а возможное неприятие родителями… Да еще по ложному поводу, виноват в котором, как ни крути, я сам и мое молчание… Приедем вот так вот к моим родным на ее бмв, представлю ее работницей банка, а тут всплывет про соседство — и кто ей, такой красивой, поверит, что умная? А как начнет она выяснять причину ухмылок — то и мне конец настанет. Тяжело и муторно.

Может, отцу позвонить, пока не поздно, и объяснить все? А если с Лилией не заладится, то зря душу открою? А вдруг заладится? Но ведь Таня может быть лучше? Но ведь знаком-то три дня… А если Лена? Раздобыл чистый блокнот, ручку (в два раза дороже рыночной цены, но зато быстро) и принялся выписывать девичьи имена, обрамляя положительными и отрицательными характеристиками. Остановился, когда понял, что опять совершаю какую-то лютую глупость и окончательно поник.

Рядом присел Михаил, задал какой-то пустяковый вопрос и тут же в ответ получил целый ворох моих мыслей, соображений и метаний. Естественно, без имен и подробностей, но схематически верно и со всеми теми терзаниями относительно выбора одной единственной и недостатков-достоинств возможных кандидатов, включая нештатных Оксан, Свет и даже Юлию с работы, которые в последний час основательно захламили голову. Михаил порывался было перевести все в шутку и вернуться к прежнему вопросу, но потом затих и стал слушать со всей серьезностью. Мне же с каждой секундой становилось легче, и даже проступило некоторое смущение относительно своей откровенности. С другой стороны, отчего-то чувствовал, что этому человеку довериться можно.

Под конец вынырнул из себя настолько, что начал замечать неестественную тишину вокруг себя. Поднял взгляд и увидел притихших пацанов-школьников, с нешуточным уважением внимающих моей истории чуть поодаль. Разве что Тимур стоял чуть впереди.

— Женщины — это да, — уловив мой взгляд, произнес он бывало и значительно.

И неспешным жестом выудил из внутреннего кармана сигарету. Затем спохватился, но было уже поздно.

— Так! — Лязгнул голос Михаила, тоже заметившего залет бойца. — Сигареты на стол! Двести отжиманий!

— Но…!

— Упал-отжался! И остальные — тоже по пятьдесят!

Народ горестно вздохнул и приступил к отталкиванию земной тверди от груди.

— Правильно говорят, если у тебя нет девушки, у кого-то их две, — хмыкнул Михаил тихо.

— Три… Или семь. Хотя, наверное, ни одной, — поправившись, с силой провел я ладонями по лицу. — Впрочем, разберусь. Спасибо что выслушал и извини.

— Да ладно, нормально все. Сегодня едем?

— Да, само собой. — Спрятал я блокнот и ручку в карман.

Выбросить бы, за ненадобностью, да такие записи лучше с собой унесу.

— Как раз развеешься, полегчает, — пообещал он мне.

Так и вышло — монотонная дорога медленно переваливающейся по ухабам газельки успокоила до гипнотического состояния покоя. А там и холод Той стороны помог, вычистив морозным ветром тревоги. Как и в прошлый раз, к слову, стоял просто так… Ну и напоследок — огнем вкатилась в организм высокоградусная жидкость, отключая разные лишние мысли. Не сильно ее много было — на этот раз всем досталось по символической, для согрева.

Но понять, что я хочу и должен сделать, успел раньше. Так что спиртное точно не виновато в принятом решении. Осталось только в клуб вернуться и сообщить его заинтересованным лицам — как и в прошлый раз, телефон остался там.

Потому отъезда обратно ожидал даже с неким нетерпением, по лесу обратно шел с улыбкой, а торопливость остальных, отмеченная краем сознания, только радовала. Совсем скоро мы загрузились в бывалого вида микроавтобус.

— Что про деньги? — Осторожно уточнил я Михаила, как-то позабыв важный элемент каждого посещения Той стороны.

А то действительно, воспринимается отдыхом на природе, даром что скидываться не просят, наоборот — доплачивают.

Сидел он на первом ряду, так что пришлось осторожно добираться до него, замирая на особо сильных ухабах, и потом наклоняться к его лицу, потому как вопрос довольно приватный.

— Потом, — посмотрев на меня некоторое время, ответил он. — Как в город доедем.

— Ладно, — пожал я плечами и вернулся на свое сидение.

Но в город мы так и не доехали. В какой-то момент газелька взяла правее, выруливая на второстепенную трассу, проехала метров триста, пока не замерла на парковке возле длинных складов со стройматериалами.

— Как просили, — обозначил конец маршрута шофер.

— Спасибо, — вручил ему Михаил деньги и распахнул дверь. — Мангал и прочее у себя придержишь?

— Как обычно, — качнул тот плечом, с довольством пересчитывая деньги.

— Пошли, — обернулся ко мне Алексей, что был на сиденье впереди, и тоже направился на выход.

Если бы гнали в спину или требовали злым голосом, я бы, разумеется, был сильно встревожен за свою будущую судьбу. Но а так — было разве что легкое любопытство, пока выбирался из салона. А как увидел на парковке рядом Фольксваген Михаила, к которому тот и направился — то любопытство заменило волнительное предвкушение чего-то нового, будоражащее сознание и отдававшее легким мандражом.

— Что замер? — Хмыкнул Михаил, остановившись возле распахнутой водительской двери. — Поехали, время работать по-настоящему. — Улыбнулся он покровительственно, и не дав мне вставить наивную фразу про то, что тогда было до этого, сел за руль.

Матвей с Алексеем и Олегом глянули с ухмылкой и загрузились в салон — Олег рядом с водителем, остальные, подождав меня и чуть потеснившись, на второй ряд.

Михаил дождался, пока наш микроавтобус исчезнет из виду, и тоже медленно поехал в сторону города.

— Ситуация такая, — раздался спокойный голос Михаила после того, как машина тронулась. — Есть две группы заинтересованных друг в друге людей. Одни с нашей стороны, другие с той.

Остальные предпочли молчать, да и я притих — даже когда пауза затянулась, не стал уточнять. Только смотрел с интересом и нетерпением на Михаила через центральное зеркало.

— С той стороны — это именно с «Той» стороны, понимаешь?

— Да, — ответил я пересохшим горлом.

— Хорошо. — Легонько кивнул он, продолжая править машиной. — С нашей стороны шесть человек. С их стороны семеро. Так сложилось. Посвященных у нас столько, а убирать наши партнеры одного лишнего не хотят. Пока все мирно, но у нас один из шести — клиент, так что в итоге выходит пять на семь. Понимаешь?

— Неуютно, — отозвался я.

— Нам то может все-равно, но клиент нервничает. Это на него давит и заставляет сомневаться в собственной безопасности. Поэтому нужен седьмой.

— Понял.

— Как и раньше, нужно стоять с копьем и смотреть в оба. В основном, для декорации, но если что… Если не ты, то тебя, — с несвойственной еще неделю назад жесткостью завершил Михаил.

— А как же назад не поворачиваться? — Уточнил у него.

— Поворачиваться можно и нужно. Глаз с них и с округи не сводить.

— Так ведь вчера вы говорили…

— Проверяли мы тебя, — хмыкнул Михаил. — Должен понимать, брать человека, который дисциплины не знает… Ну и чтобы в полицию не побежал. Не в обиде?

— Да все нормально, — подумав, качнул я плечами.

— Вот и ладно, — машина наконец вышла на трассу и прибавила в скорости. — Первые пятьдесят тысяч заработал честно, остальное не мы тебе будем платить. Это, думаю, тоже понятно?

— Ага. А мы почему в город едем, портал ведь не там?

Ребята в машине фыркнули с некоторым превосходством и гордостью.

— Из восьми городских порталов у нас два, — чуть иронично ответил Михаил, даже голову повернув, чтобы на меня взгляд бросить.

Значит, у меня третий, один в Шарапово, два по слухам нашли и залили бетоном, и еще два где-то еще… Интересно.

— С клиентами удобнее работать в городской черте, там второй. Так быстрее и меньше внимания. Сам поймешь, почему.

— А оружие, одежда там тоже будут? — Позволил я себе немного деланного любопытства, чтобы скользнуть на интересную мне тему.

— Все будет. — Слишком сухой ответ разрушил намеченную стратегию.

— Народ, если я что не то спрошу, сразу извините и поправьте. Но мы за их услуги-то чем платим? — Решился я на легкий риск. — Через порталы ведь ничего не проходит.

— Не поверишь, — хохотнул Михаил. — В основном едой.

— Чего?

И, видимо, у меня в этот момент вид был настолько ошарашенный, то легкие смешки заметивших его быстро перешли в настоящий хохот.

Атмосфера в машине как-то даже расслабилась — общее напряжение я смог оценить только в сравнении.

— Нечего там им жрать, Серега. У нас они едят. На нашей стороне. — С превосходством ответил Олег.

— Еда-то у них есть, — поправил Михаил. — Но вкусной ее не назвать при всем желании. Мясо, репа, лук, соли почти нет, вода. Мы поначалу копья на шоколадки и газировку меняли.

— А потом?

— А потом нам копья стали не нужны, — фыркнул Алексей рядом.

— Но шоколад они все еще хотят, — подтвердил Михаил.

— И что, даже просто отнять не пытаются?

— Пытались, — помрачнел голосом Михаил и добавил уже после долгой паузы. — Но мы доказали, что будет выгоднее сотрудничать.

— Подстраховались заодно. — Впервые подал голос Матвей. — Сам увидишь.

— Главное забыл сказать. Ни с кем из них не разговаривай, ни о чем не распространяйся, вообще лучше молчи. Между собой тоже стараемся не беседовать

— Понял. — Чуть озадаченно вымолвил я. — А они наш язык знают?

— Есть там у них главный, вроде нашего ученого. Он каким-то образом умудрился язык выучить.

Знаю я такой способ — чуть помрачнел, припоминая Хоома. Но ничего говорить не стал.

— Ему наш мир интересен, но мы их далеко стараемся не пускать. Они тоже дальше портала просят не разгуливать. Говорят, звери хищные. Может, так и есть.

Машина тем временем была уже в городе и двигалась под эстакадой моста в сторону промзоны. Шел восьмой час вечера, солнце все еще было довольно высоко над горизонтом и радовало теплыми оттенками грядущего лета. Небо, на радость, было почти безоблачным — только та его часть, что была над ТЭЦ, скрывалась в серой дымке пара из градирен и выхлопа длинных труб.

К этому времени, соизмеряя то, что уже знал, и направление нашего движения, я уже примерно догадывался, куда мы направляемся. И через пару минут уже с неким внутренним удовлетворением отмечал транспортные ворота бетонного завода с выезжавшим из них восьмикубовым миксером. Именно здесь работает Олег, если верить анкете социальной сети. И, видимо, именно с этим связан его выраженный апломб, агрессия и поведение, вплоть до места, которое он занял в машине. Не удивлюсь, если остальных подтянул к делу он. Другой вопрос, как удалось убедить руководство…

Между тем, завидев нас, уже закрывающийся шлагбаум придержали и распахнули вновь, так что заехали мы на территорию почти не снижая скорости. Сразу повернули влево, запылив вдоль целого ряда гигантских кранов на бетонных опорах, скользивших по направляющим даже в вечернюю пору. Город строится круглосуточно, материалы нужны всем. А за материалами, разумеется, приезжают солидные люди с деньгами — потому никто не удивится двум черным «Ленд крузерам» почти в самом конце внутризаводской дороги, возле довольно большого и свежего, судя по виду, двухэтажного домика с занавешенными окнами. Как не удивятся нашему более скромному, но все еще дорогому Поло, вставшему чуть поодаль от них. Это к вопросу об удобстве городского портала. Действительно — хоть каждый день заезжай, выезжай, никому дела не будет.

— Мне переодеваться надо? — Спохватился я с вопросом, пока все не вышли из машины.

Михаил обернутся и внимательно оглядел меня с ног до головы.

— Сойдет, — с некоторым сомнением решил он.

— Нормально, — подтвердил Олег.

— Кроссовки только хорошие. — Чуть нагнулся Алексей. — Будут просить поменяться — не соглашайся.

— Вообще ничего им не отдавай, — строго посмотрел на меня Матвей. — Что бы они не предлагали! Они цен не знают, торговлю нам не порть.

Как будто вы знаете цену их услуг. Впрочем, это я от нервов — еще неведомо, что им за это предложат. А что до еды и покупок за нее… Помнится, в средние века за мешочек специй можно было купить поместье. Может, выгодно.

Зашли с левого края домика — как успел отметить, входов внутрь было аж три, причем по трем сторонам. Четвертая сторона здания упиралась в довольно большую бетонную постройку непонятного предназначения и без единого окна. В этом доме тоже окна были скорее декоративными — приглядевшись, обнаружил за стеклом и занавесками деревянный щит. Но долго рассматривать мне не дали — вместе с остальными зашел во внутрь, в небольшой тамбур метра в три, за которым была еще одна дверь — стальная, с большим окошком из толстого стекла, через которое виднелся еще один участок коридора с крашенными в белый стенами. На всех дверях светились электроникой кодовые замки.

— Идем, не стоим, — поторопил Олег, шустро набирая код и первым заходя внутрь.

Коды разные, какие именно — не успел заметить. На третий раз отвернулся для приличия, включая свое «зрение» и кое-как разглядел примерную последовательность из восьми нажатий. Мало ли, вдруг пригодится.

Очередная дверь вела в довольно крупный зал без окон, свет в котором давали замаскированные под натяжным потолком лампы. На широкой стене бормотал картинами дикой природы телевизор. Еще на двух стенах были ниши в виде окон с пейзажной акварелью, подсвеченной лампами. Из комнаты уходили три прозрачные двери — в первую зашли мы, вторая была приоткрыта и вела в очередной коридор, третья закрыта.

Но самое важное — посредине зала был массивный стол, прикрученный анкерами к бетонному полу, за которым сидели люди в окружении пластиковых тарелок с остатками еды, пакетов из под сухариков и чипсов, в том числе небрежно разбросанных по полу.

С виду самые обычные трудяги, кто в чем — в джинсах, брюках, футболках, халате. Пусть и с легким восточным акцентом по взгляде и ростом чуть ниже среднего.

Если бы не холодные изучающие взгляды. Если бы не запачканные едой пальцы, в виду отсутствия столовых приборов. Если бы не тихий гомон на чужом языке, в котором нет-нет да проскальзывали знакомые слова. А также то, что их было семеро.

— Мой дорогой друг Олег, с вами новый друг? — Поднялся из центра человек в обыкновенном банном халате, цветастом и нелепом, натянутом прямо на футболку с изображением Че Гевары.

Был он черноволос, с длинными и тщательно отмытыми прядями, подвязанными узелками шелковых платков. Глаза его смотрели блеклой синевой — будто небо отражалось в подтаявшем льду на реке. На вид заметно выше остальных своих компаньонов, относительно них — чист лицом, хоть и со следами некогда сломанного носа, и аккуратен пальцами — длинными, как у пианиста. Иномировой гость меж тем спокойно демонстрировал улыбку, полную целых и здоровых зубов.

Говорил он на чистом русском, но с тем заметным акцентом из тянущихся гласных, благодаря которому легко узнать чужестранца. Или человека из другого мира, каким-то образом почти идеально выучившего наш язык. Почти.

— Именно так, друг Мерен, — вышел вперед Олег.

Показалось, или тот немного поморщился?

Иномирец вышел из-за стола, медленно обошел его и встал напротив меня, внимательно разглядывая мое лицо. Я обаятельно улыбнулся во все свои тридцать два.

— Мое имя Мерен Варам Белилитдил, — согнул он руки в локтях и протянул их ко мне вверх ладонями.

Охренеть, три(!) имени — два двуслоговых и одно четырехслоговое!!! Память Хоома, будто очнувшаяся от его приветственного жеста, трепетала и привставала на задние лапки, одаривая сильными эмоциями.

— А это… — шагнув ко мне, начал было Олег, желая представить, но я успел первым.

— Мое имя Сергей Никитич Кожевников, — представился я с расстановкой полным именем и отзеркалил его жест, положив свои ладони на его.

— Ко-жев-ни-ков, — чуть ли не растроганно произнес иномирянин, слегка пожав мне руку большими пальцами.

Я автоматически пожал тоже.

— Наконец-то достойный человек, — продолжил Мерен искренне и указал на стол, — прошу, раздели со мной пищу.

Слегка растерявшись от предложения, скосил взгляд на Михаила. Тот стоял в шоке и пучил глаза.

— Хорошо, Мерен Варам Белилитдил, — решил я изображать чугунный утюг, пущенный твердой рукой легкоатлета и пока что уверенно летящий по волнам.

А тот аж глаза прикрыл от удовольствия. Его же тут все это время зовут первым двуслоговым именем! Это как президента Вовкой звать!

— Мерен, скоро будет гость, и наши договоренности… — пытался влезть Олег.

— Уйди, О-лег, — небрежно оттолкнул его ладонью по лицу иномирянин и вежливо указал мне на стол.

И только волна ненависти, прокатившаяся от Олега мне в спину непрозрачно намекала, что я опять влип.