Настроение было отвратительное. Но надо было продолжать жить и делать вид, что ничего особенного не произошло.
— Ну, я пошел, — громко сказал Юлов и похлопал по своим карманам, проверяя, всё ли на месте… Компнот… Видео-очки, именуемые в народе как «вички»… А самое главное — удостоверение и банковская карточка…
— Что ты сказал? — донеслось из комнаты. — Я ничего не слышу!
Ну конечно, сердито подумал Юлов. Как ты можешь что-нибудь услышать, если стерео у тебя врублен на полную мощность! И так — с утра до вечера!..
— Я ухожу! — прокричал он. — Мне пора на работу!
В этот момент жена убавила, наконец, громкость почти до минимума, и получилось нелепо: будто он орет со злостью невесть на кого в полной тишине. Даже теща, ведьма, якобы вечно глухая, и та услышала его крик и на секунду высунула змеиную головку из своей норы… Впрочем, ты же давно знаешь, что, когда надо — а точнее, не надо — она всё слышит!..
Жена появилась на пороге своей спальни, зябко кутаясь в халат из стереосинтетика, хотя в квартире было тепло, и за окном пекла летняя жара.
— Ты к ребенку заходил? — инквизиторским тоном осведомилась она.
«Вот стерва!.. Сама валяется днями напролет, пялясь в голоэкран, и даже не может заглянуть к дочке, а я должен опаздывать на работу!»…
— Заходил, — сдержанно проинформировал Юлов. — Она спит. Пока еще сухая… и ночью вроде бы кровь не текла…
— Когда теперь заявишься? — Жена скрестила руки на груди.
— Не знаю, — сухо отрезал Юлов. — У меня ненормированный рабочий день.
— У тебя все ненормированное, — с готовностью сообщила жена. — Только мы у тебя — по норме… Как паек какой-то. А тебе что? Пришел, пожрал — и спать завалился!
Встал, пожрал — и на работу!.. Выполнил, называется, свою норму общения с семьей! И наплевать тебе, как мы тут, что с нами…
— Лида, прошу тебя, не начинай в сотый раз одно и то же! — стараясь не выходить из себя, сказал Юлов. — Между прочим, на пороге не ссорятся…
— Да пошел ты!.. — в сердцах сказала дрогнувшим голосом жена, повернулась и скрылась в своей комнате.
И тотчас же еле слышно щелкнул допотопный замочек в двери тещиной комнаты. Опять подслушивала, старая гадюка, и не успеешь выйти из дома, как она тут же скользнет в спальню к дочери и начнет жужжать: «Я же тебе сто раз говорила!.. Я тебя предупреждала, Лида… и отец покойный… царство ему небесное!.. Этот человек погубит тебя!»… Пятнадцать лет уже прошло с того времени, как мы поженились, а эта хрычовка все еще не может успокоиться и смириться с той мыслью, что ее Лидочка связала судьбу с каким-то безродным… не дворянином, не бизнесменом и даже не знаменитостью!..
Юлов шагнул через порог и, не сдержавшись-таки, хлопнул массивной дверью так, что что-то явственно обвалилось.
Встав в прямоугольник лифта-антиграва, он машинально пробурчал код доступа и добавил: «Первый этаж». Голоустройство было уже стареньким, и «стенки» лифта просвечивали насквозь, так что возникало легкое головокружение, как при скоростном спуске с «американских гор», хотя силовое поле, выполнявшее защитные функции, не позволяло пассажирам выпасть или высунуться из «кабины».
А ведь когда-то всё было по-другому, думал Юлов, рассеянно следя за мелькавшими мимо него межэтажными перекрытиями. И поцелуи, и объятия, и теплые слова… Куда все это делось? Куда вообще со временем девается всё хорошее в отношениях между людьми? Может, у нас с Лидой так получилось из-за того, что дочь родилась инвалидом?.. Неужели мы с женой — те самые моральные уроды, «свиньи», о которых в свое время писал Франкл и которые любят друг друга только тогда, когда им хорошо, а когда им плохо — то готовы растерзать друг друга?..
Выйдя из подъезда, он направился было к подземке, но, взглянув на часы, передумал и двинулся к аэрокампусу. В очереди на воздушное такси уже томилось два десятка человек, но машины прибывали одна за другой, так что ждать предстояло немного. Люди в очереди почти не разговаривали друг с другом, занятые кто чем… Одни коротали время в игры на карманных компах, другие, нацепив «вички», приобщались к новинкам видеозаписи.
Кто-то толкнул Юлова в бок, и он с неудовольствием оглянулся. Человек, пристроившийся за ним в очередь, относился явно к тем, кто органически не способен переваривать ни еду, ни информацию в одиночку. В руках у него был миниэкранчик инфора, по которому двигались неясные тени и фигурки и откуда неразборчиво пищал голос комментатора…
— Слышь, друг, — заговорщицки сказал человек с инфором и подмигнул Юлову. Глаз у него был мутный, словно человек всю ночь не спал. — Тут вот передают, что ночью в Центральном парке ловили кого-то… А он возьми да и сбежи! До чего же наша полиция дошла — я прямо на нее удивляюсь!.. Наверное, эти гады скоро будут в открытую, средь бела дня, убивать да грабить, а наши стражи, извиняюсь, порядка только руками будут разводить: таковы, мол, реалии… Тьфу! — Человек мастерски сплюнул в сторону. — Ты-то сам как считаешь?
— В смысле чего? — не понял Юлов. Голова у него после почти бессонной ночи — да еще эти семейные распри, всё на нервах! — была словно налита чугунной тяжестью, и поэтому умственные усилия давались Юлову не без труда.
— В смысле, поймают этого типа, который ночью от полицейских убег, или нет? — терпеливо повторил человек с инфором. Голова у него явно не болела с самого утра. У таких головной боли вообще никогда не бывает, наверное… понятное дело: чему болеть-то?..
— А вам-то что? — грубовато осведомился Юлов. — Мне, например, и своих забот хватает.
— Это верно, — вздохнул человек, отпуская локоть Юлова, который успел уже ухватить своими цепкими птичьими пальцами. — Все мы люди, все мы человеки…
Тут подошла их очередь садиться в воздушное такси, и человек с инфором замолчал.
Оказавшись в уютном салоне аэра, Юлов сразу нацепил на себя видео-очки, чтобы отвязаться от назойливого попутчика. Впрочем, тот больше не приставал к нему, уткнувшись в свой экранчик.
Лететь до работы было всего минут двадцать. Юлов наугад запустил модный ролик по мотивам «Транс-эксгибиционистской модернизации» Генриха Ыстара. Однако мысленно он вновь оказался в ночном Центральном парке, где он, Алаинов и Ренлунд сидели в кустах в засаде с двенадцати ночи. Собственно говоря, ребята приступили к ночному дежурству еще раньше, это он присоединился к ним в районе полуночи, поужинав дома и даже соснув полтора часа под несмолкаемый грохот стереовизора из соседней комнаты.
На Центральный парк их вывели неоднократные сообщения жителей близлежащих жилых модулей о том, что по ночам здесь участились различные аномальные явления. Одни свидетели утверждали, что наблюдали странные вспышки и подозрительные звуковые эффекты, словно в парке бушевала сильная гроза. Другие заявляли, что своими глазами видели какие-то темные фигуры, которые якобы появлялись из огромных светящихся яиц. Третьи информанты с пеной у рта отстаивали версию о том, что даже вступали в контакт с пришельцами, которые появлялись ниоткуда и исчезали в никуда, но о чем шла речь, разумеется, они не могли вспомнить даже под гипнозом… Но всё это было бы лирикой, не имеющей отношения к отделу Юлова, если бы не имелись и другие факты, которые свидетельствовали о том, что какая-то аномальная возня в парке все-таки временами происходит. Например, однажды утром в укромном уголке была обнаружена странные следы, оставленные тонкой правильной окружностью, раскаленной до сверхвысокой температуры. Трава в этом месте выгорела до земли, а земля спеклась в кусочки шлака. Как ни удивительно, но буквально уже в сантиметре от границы зоны, подвергшейся термической обработке, растения, насекомые и мелкие животные здравствовали как ни в чем не бывало…
Или взять тот случай, когда пучком энергии неустановленного типа время от времени прерывалось не только бескабельное энергоснабжение окрестных зданий и сооружений, но и всякая связь. Однажды из-за такого перебоя случайно пролетавший над парком пассажирский джампер чуть было не врезался в высотную башню супер-отеля. По свидетельству пилота, приборы и автопилот мгновенно сошли с ума, как во время магнитной бури невероятной силы…
И уж совсем подозрительным выглядело то обстоятельство, что попытка установить в парке скрытую регистрационную аппаратуру потерпела очень быстрый крах. Приборы регулярно выводились из строя, и не всегда бесконтактным путем, с помощью высоких энергий: пару раз инфракрасные камеры просто-напросто были варварски разбиты сильными ударами. Толком записать ничего так и не удалось, и тогда отдел Юлова учредил в парке пост круглосуточного дежурства. Ввиду малочисленности сотрудников отдела дежурить приходилось по очереди, но вскоре стало окончательно ясно, что если кто-то и противостоит отделу «аномальщиков», то шутить с ними этот «кто-то» отнюдь не собирается. Неделю назад в этом парке, на скамейке, расположенной в одной из дальних аллей, был найден мертвым Ринк Рыбанин. Лицо его было безмятежным и слегка удивленным, что свидетельствовало о мгновенной смерти. Сердце Рыбанина было пробито точным ударом какого-то очень острого круглого предмета наподобие спицы. Именно факт использования столь примитивного орудия для убийства Ринка и вызвал наибольшее недоумение у Юлова.
Только после гибели Рыбанина начальство, наконец-то, соблаговолило пойти навстречу запросам Юлова и разрешило устроить в Центральном парке полноценную засаду. Пользуясь такой милостью верхов, Юлов развернулся вовсю. Он даже умудрился заполучить подкрепление со стороны полиции. Разумеется, при этом он вовсе не собирался посвятить «коллег» в подоплеку операции. В то же время, дабы повысить бдительность полицейских, им была сочинена басня о необходимости задержания особо опасного преступника, но исключительно живым, а не продырявленным из всех видов оружия. Ему даже удалось добиться, чтобы личный состав группы поддержки был вооружен не огнестрельным оружием, а лишь термохлыстами.
На деревьях в разных местах парка были закреплены камеры-автоматы разных типов, начиная от стереоскопических и кончая инфракрасными, совмещенными с компьютерным анализатором. Всякая связь между участниками операции воспрещалась — на всякий случай, по принципу «береженого бог бережет»…
Они благополучно досидели до трех часов, и Юлов начал уже тоскливо подумывать о том, что, видимо, сегодня ничего аномального не состоится по давно известному человечеству «закону подлости» и что теперь трудно будет убедить руководство Службы повторить операцию, как вдруг в сотне метров справа возникло сильное свечение, словно там вспыхнула мощная неоновая ламп, и тут же погасло. Землю ощутимо сотрясла сильная вибрация (вследствие которой, как потом выяснилось, одна из камер ночного видения рухнула с дерева, а добрая половина других аппаратов вышла из строя), и раздался звук, напоминающий падение тяжелой плиты плашмя на мягкую поверхность. Если судить по смутным картинкам, зафиксированным с помощью обычной видеосъемки, то именно в этот момент на поляне между кустами, откуда ни возьмись, материализовалась фигура, практически ничем не отличающаяся от обычного человека…
Еще на предварительном инструктаже Юлов, наверное, сотню раз повторил и своим, и чужим, как надо действовать в подобной ситуации — в рамках предполагаемых вариантов… В частности, требовалось, не выдавая себя, следить за неизвестным из укрытий, дать ему переместиться поближе к кустам и деревьям, и лишь тогда внезапно навалиться на него и обездвижить с помощью как магнитонаручников, так и парализантов… Однако какой-то идиот из группы, которой руководил капитан полиции по фамилии Сверр, сразу после появления незнакомца напрочь забыл все инструкции, выскочил из своего укрытия и попытался задержать его простым, хотя и весьма свирепым окриком типа «Руки вверх!». После чего этот умственно отсталый полисмен стал звать на помощь своих дружков, и те, вывалившись неорганизованной толпой из кустов, окончательно завалили всё дело… Пришелец мгновенно сориентировался в обстановке и, заморочив нападавшим голову тем, что стал разговаривать с ними на чистом русском языке (странно было бы, если бы он залопотал по-инопланетному!), в результате раскидал их абсолютно не напрягаясь, после чего пустился спасаться бегством. Пришлось Юлову и его людям вступать в дело, но операция была уже бездарно провалена. Мало того, что эти недоумки из полиции упустили «визитера», они умудрились подсунуть ему термохлыст, каковым он не замедлил воспользоваться, причем на максимальной мощности, так что полицейский сержант по фамилии Хах был превращен в обгорелую головешку…
Дальше началось твориться нечто странное. Людей у Юлова в районе парка было достаточно, к тому же, он успел вызвать резервную группу. В воздух были подняты джамперы, скайдеры и даже флайджеры. Улицы контролировались специальной техникой. Казалось, субъекту, за которым они гнались, уйти было никак нельзя.
Тем не менее, он ушел. Причем самым необъяснимым образом. Когда его загнали в один из тупиков в районе Старого Арбата, он исчез, не оставив и следа…
Когда удрученный Юлов по горячим следам проводил «разбор полетов», то выяснились несколько странных вещей, которые он включил в свою докладную на имя начальника Службы.
Во-первых, полицейский, вспугнувший пришельца, доложил в качестве объяснения, что указание осветить лицо незнакомца он получил лично от своего непосредственного начальника, капитана Якова Сверра. Зачем? Почему? А точнее — какого хрена, мать твою за ногу?!..
Во-вторых, тот же полицейский (и его показания подтверждали другие члены данной группы) заявил, что капитан Сверр, якобы вооружившись компакт-ружьем со снайперским прицелом, занимал позицию, позволявшую ему открыть огонь на поражение по любой точке пустыря. Однако по неизвестной причине капитаном Сверром ни одного выстрела не было сделано, и никто не видел его во время преследования преступника… Более того, и это было третьим загадочным обстоятельством злополучной засады, капитан Яков Сверр неизвестно куда пропал во время погони…
Четвертой загадкой было то, что незнакомцу в парке удалось каким-то образом ввести в заблуждение группу, которой командовал лейтенант полиции Закревский.
Эта группа, вместо того, чтобы преследовать истинного преступника, в полном составе ворвалась в подъезд модуля 7-А на улице Лужкова и учинила погром в одном из салонов голо-арта, где в это время как раз разыгрывался нашумевший в Европе перформанс под названием «Крах электронной цивилизации» с непременным битьем мониторов и голоэкранов. Закревский утверждал, чуть ли не стуча кулаком в свою могучую грудь, что в данном модуле якобы пытался скрыться тип из парка и что потом он удрал в неизвестном направлении, скорее всего, воспользовавшись кибер-такси, которое потом люди Закревского якобы видели несущимся на сверхъестественной скорости… Однако никто из участников перформанса посторонних в салоне не видел, если не считать «вандалов-полицейских». Правда, все они были без ума от перформанса — даже известный критик, затесавшийся в эту компанию, восхищался игрой того, кто исполнял роль Разрушителя… Были срочно проверены все кибер-такси, но ни одно из них не зафиксировало перевозку пассажира, похожего на человека из парка. Если, конечно, речь шла именно о человеке…
И наконец, пятое — и самое главное. Уцелевшим камерам удалось запечатлеть фигуру неизвестного в полный рост, но лицо оставалось в целым неразборчивым, и требовались определенные усилия, дабы получить полноценный фотопортрет. Этим было поручено заниматься Ренлунду, которого Юлов оставил за себя, отправляясь домой хоть немного поспать…
Оставалось предположить, что либо неизвестному пришельцу удалось путем применения неизвестных средств ввести десять дюжих полицейских в состояние измененного сознания, а проще говоря — вызвать у них одну и ту же галлюцинацию, либо… этот человек каким-то образом раздвоился, когда за ним началась погоня.
В свете этого становились понятными его странные заявления о некоем двойнике, которыми он, как считалось поначалу, пытался ввести в заблуждение окруживших его полицейских…
В любом случае, теперь Юлов был окончательно убежден, что косвенно их засада достигла цели, потому что, судя по всему, ночью в парке они преследовали не обычного преступника, а одного из тех, на кого он, Александр Эмильевич Юлов, охотился вот уже почти четверть века. Без особых успехов, правда, но ведь, рано или поздно, любой охотник убивает зверя. Или зверь убивает его…
Огромная черная пантера, в которую превратился человек из парка, оскалила ряд белоснежных клыков и прыгнула прямо на Юлова, вцепившись ему в плечо, но боль от ее укусов почему-то не ощущалась, рука словно одеревенела…
Юлов дернулся, открыл глаза (ролик, оказывается, давно закончился, и в глазах мерцал бессмысленный «снег») и стянул с лица «вички». За плечо его, оказывается, тряс тот самый тип с инфором, который приставал к нему еще в аэрокампусе.
Увидев, что Юлов пришел в себя, человек укоризненно сообщил:
— Ну вы и спите!.. Так ведь всё на свете проспать можно, в том числе и свою посадку… Вам пора выходить.
Юлов огляделся. Аэр стоял на крыше здания Службы, где огромными буквами была сделана фосфолюгенная надпись: «СООС». Юлов заворочался, выбираясь из мягкого кресла. Пилот аэра, сидевший впереди за прозрачной перегородкой, терпеливо ждал.
И пассажиры, количество, которых, правда, заметно поубавилось за время полета, тоже ждали. Половина из них посапывали в удобных креслах — видно, далеко лететь…
— Молодой человек, вы не знаете, что такое — «СООС»? — спросил женский голос.
— «Служба охраны окружающей среды», — ответствовал кто-то за спиной. — Ее создали недавно, вот и закинули… к черту на рога… В городе места, наверно, не хватило…
Пилот спросил у Юлова:
— Платить будете наличными или карточкой?
Вместо ответа Юлов молча предъявил удостоверение Службы, и пилот торопливо кивнул.
Спешившись, Юлов направился к лифтовой кабине. После сна в голове у него немного прояснилось.
Смотри-ка, минут двадцать прикорнул, а чувствую себя так, будто всю ночь сладко дрых. Может, старею, а? Это ведь старики так спят обычно, как кошки да собаки: на скамейке в парке чуть-чуть вздремнул, в транспорте на несколько минут откинулся, а потом бессонница терзает до рассвета… Вообще-то рано тебе стареть, одернул он сам себя. Если уж в сорок ты заговорил о старости, то что же с тобой будет лет через пятнадцать? Ходячая развалина?.. Разумеется, если вообще доживешь до этого возраста с учетом характера своей трудовой деятельности…
Он оккупировал лифт, такой уютный, светящийся голубеньким светом и пахнущий вкусным морозным запахом, и отправился на свой второй этаж. В Службе у каждого был свой этаж, и нечего было даже пытаться проникнуть туда, куда у тебя не имелось специального допуска. Знал бы об этом тот знаток, который ляпнул в аэре про охрану окружающей среды!.. Впрочем, насчет охраны тот умник, может быть, сам того не ведая, верно подметил… да и насчет окружающей среды не так уж ошибся… Общество — это тоже окружающая среда для человека, и его, как и природу, полагается всячески беречь и охранять… А интересно, действительно ли эта аббревиатура, которая тебе уже приелась, расшифровывается именно так? Надо будет при случае поинтересоваться у Начальства… Может быть, это просто затянувшийся сигнал бедствия? «СО-ОС»!.. Будто кто-то взывает о помощи протяжным криком…
Юлов невольно улыбнулся, но тут лифт остановился, и он, все еще улыбаясь, шагнул в коридор, отработанным движением проведя служебным удостоверением по контрольной пластине и глянув на секунду в окуляр иридо-идентификатора. В коридоре его уже поджидал Петя Сиренко, который с недоумением воззрился на своего шефа, явно не ожидав увидеть улыбку на его лице.
Наверное, Петя полагал, что сегодня было явно неподходящим днем, чтобы радоваться жизни.
— Здравствуйте, Александр Эмильевич, — сказал он и, пропустив Юлова вперед, пристроился ему в хвост на манер этакого сопровождающего советника. Визиря при падишахе, обходящем свои владения… В действительности Сиренко числился у Юлова заведующим технической лабораторией.
— Как дела? — осведомился Юлов.
— Нормально.
— Сие определение означает, что твоим лаборантам удалось восстановить всю видеозапись? — витиевато осведомился Юлов.
Петя виновато засопел.
— Нет… то есть, не до конца… Александр Эмильевич, — взмолился он, — вы разрешите?.. Мне тут еще надо забежать к экспертам…
— А я тебя и не держу, — милостиво сообщил Юлов.
По пути к своему кабинету он заглянул в комп-центр (где разогнал компанию молодых аналитиков, изощрявшихся в анекдотах не на служебные темы перед смазливыми программистками), в кабинет своего второго зама Алаинова (где поделился печальным опытом тяжелых взаимоотношений в одной отдельно взятой семье) и к оперативникам (где устроил небольшую выволочку «дармоедам», до сих пор не решивших проблему обнаружения одного-единственного человека в современном многомиллионном городе; то, что Пришелец мог выбраться за пределы Агломерации, Юлов сознательно не принимал во внимание: во-первых, потому что еще ночью по его распоряжению были приняты соответствующие меры на всех станциях аэров, такси, вокзалах магнитопоездов и прочих транспортных узлах, так что незаметно просочиться через кордоны Пришелец никак не мог, а во-вторых, если «визитер» обладал способностью становиться в нужный момент невидимкой, то вычислить и отловить его вообще не представлялось возможным, тогда оставалось только поднять лапки вверх и подать Начальству рапорт об отставке)…
У себя он сел не за стол, а в так называемое «гостевое кресло» и потер лоб.
Что-то тревожило его… какая-то мысль… но о чем именно, он так и не мог припомнить. Невидящим взглядом уставился на большой глянцевый плакат с чьей-то знакомой физиономией в три четверти анфас, висевший на стене сразу за столом…
А это откуда у него? И кто это? Артист, что ли?
И тут его словно ударило током. Не плакат это был, а увеличенный портрет того типа из парка… что ж, молодцы, помощники: такой портрет хоть в картинную галерею определяй!..
Юлов поднялся из кресла, подошел к портрету вплотную и уставился на него в упор, покачиваясь с пятки на носок.
Где же ты сейчас, Пришелец? И на хрена ты к нам пожаловал? Впрочем, и козе понятно, что не для дружественных объятий и переговоров, раз ты и тебе подобные не только стараются не извещать о своем прибытии, но и всячески скрывают сей факт. В том числе и путем убийств. Друзья тайно не приходят, как бы пушло это ни звучало…
В дверь робко стукнули. Это был Борис Ренлунд. Пришел доложить о результатах ночной, а точнее — утренней, деятельности отдела. Глаза у Бориса были красные — видно, от долгого сидения за компом, — и он часто моргал ими. Результаты были не очень… К поиску Пришельца подключены полиция и иные государственные службы. В частности, в наиболее посещаемых местах установлена аппаратура, реагирующая на Т-признак. Банки, аптеки, магазины и иные учреждения бытового обслуживания населения получили указание сообщать о любых подозрительных личностях… Портрет Пришельца, стилизованный под «фоторобот», вместе с легендой об опасном преступнике доводится населению по средствам массовой информации…
Юлов невольно глянул на огромный плакат над его столом.
— А вы его с базой данных Евро-Наций сверяли? — поинтересовался он.
— Александр Эмильевич, неужели вы нас за маразматиков принимаете? — ответил вопросом на вопрос Ренлунд. — В том-то всё дело, что его там не числится!.. И, кстати говоря, не только в Евро-Нациях, но и в Американской Федерации, и в Афро-Азиатском блоке!.. Мы все наши филиалы к этому подключили! И этот факт, кстати говоря, лишний раз говорит о том, что мы правы, считая его Пришельцем!..
Под вашим чутким руководством, разумеется…
— Ладно, ладно, не лезь в бутылку… Ты лучше скажи, что там у нас нового о Сверре.
— О ком? — изумился Ренлунд.
— Ну, всё ясно, — сделал вывод Юлов. — Тебе уже пора домой, а то заснешь на ходу.
Борис смутился.
— Прошу прощения, Александр Эмильевич… Капитан до сих пор так и не появился ни дома, ни на работе, ни у своих друзей и знакомых.
— Справка-доклад о нем готова? — поинтересовался Юлов.
— Заканчиваем, Александр Эмильевич… через полчасика будет у вас на экране терминала.
— «Через полчасика», — поддразнил его Юлов. — А мне через пятнадцать минут Начальству докладывать, и оно просто-напросто не поймет меня, если я в ответ на просьбу изложить краткую биографию этого самого Сверра, будь он неладен, покраснею и стану чертить ножкой узоры на ковре!..
— Александр Эмильевич, — расстроенно засуетился Ренлунд (нет, дорогие вышестоящие начальнички, что там ни говорите про излишне демократичную обстановку в отделе, а все-таки приятно чувствовать, что подчиненные тебя любят!). — Да я!.. Да мы!..
Сейчас всё сделаем!..
— Э-э, ладно уж, — сделал широкий жест Юлов, чувствуя себя если не самодержцем всея Руси, то, по крайней мере, Генеральным секретарем Евро-Наций. — Все мы люди, все мы…
Он осекся. Откуда это взялось в его памяти? Где он успел подхватить эту пошлость?.. В голове сверкнула вспышка: человек, лицо которого освещено крохотным экранчиком инфора… нетактично ведущий себя попутчик, которого почему-то очень заинтересовал ночной инцидент в парке… И эти его слова, на которые ты абсолютно не обратил внимания по причине своей сонливости, но которые занозой засели в твоей бедной, больной башке: «Вам пора выходить»!.. Откуда он знал, что я работаю в Службе? Может быть, ты ему что-то говорил? Нет, такого быть не могло… Он мог видеть твое удостоверение? Если только обладал способностью видеть сквозь предметы. А видел ли он, какую кнопку на подлокотнике кресла в аэре ты нажимал, чтобы сообщить пилоту о своей посадке? Да нет, если только он не сидел в тот момент под твоим креслом!.. Какой же ты растяпа!
Неужели раньше нельзя было прийти к выводу о том, что когда-нибудь ты настолько достанешь непрошеных гостей из будущего, что они будут стремиться войти с тобой в контакт?!.. Вот они и вошли. Это значит, что ты их достал, и причем очень крепко достал своей настырностью!..
— Что с вами, Александр Эмильевич? — заботливо поинтересовался Ренлунд. — Вам плохо? Может быть, вызвать инфирмьеров?..
Но Юлов только отмахнулся. Новая мысль возникла в его голове, и он попросил:
— А все-таки, Боря, принеси, пожалуйста, мне то, что у нас имеется на Сверра. И желательно, с его фотографией…
Вскоре подозрения Юлова подтвердились: человек, который приставал к нему сегодня утром, и исчезнувший этой ночью капитан полиции Яков Сверр были одним и тем же лицом.
Теперь всё складывалось в одну четкую картинку, как детский «пазл». Но картинка эта вовсе не сулила радужных перспектив в борьбе с Пришельцами…
* * *
Примерно в это же время пилот аэра, на котором Юлов добирался до работы, посадил машину в аэрокампусе в районе Яхромы и обернулся к последнему пассажиру, который оставался в кабине:
— Конечная. Прошу освободить салон.
Человек убрал инфор в карман своей просторной куртки и, пригнув голову, чтобы не задевать головой низкий потолок, проследовал к прозрачной перегородке.
— Чем будете оплачивать пролет? — традиционно осведомился пилот аэра.
— Вот этим.
Человек достал из нагрудного карманчика какую-то картонку и сунул ее под нос пилоту. Тот взглянул на нее, и ему показалось, что перед глазами у него раскручивается на бешеной скорости огненная спираль, и от этого вращения у него сразу перехватило дыхание, а в следующую секунду что-то сверкнуло, и пилот на несколько секунд потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то из его головы напрочь вылетели всякие воспоминания о том, кто летел в его аэре до Яхромы, и вообще летел ли кто-нибудь, или ему пришлось впустую жечь горючее… Теперь даже под гипнозом он не вспомнил бы о человеке, на поиски которого была брошена вся система общественной безопасности Агломерации.