К моему удивлению Диреев сопротивлялся, узнав, что Катерина хочет с нами заниматься. Ссылался на все, от ее природы, до далеко ушедших от меня знаний. Но Катерина - внучка главы клана. Что ей какие-то запреты. Этот танк разобьет в пух и прах любые доводы. Вот и она просто сказала:
- Никому не повредит освежить знания.
А чтобы изворотливый, как уж, репетитор не отказал, спросила разрешения при бабушке. Конечно, бабуля была в восторге. Кате, действительно, не помешает освежить знания, а мне полезно позаниматься с опытной подругой. Пришлось репетитору смириться. Странный он какой-то. Мне о девушке своей заливал, которую любит и любить будет. Великая любовь и все такое, а девочки говорят, что под дверью моей его нередко видят. И что он там забыл? Не понимаю. Да и поцелуи эти, взгляды. Может, он и правда в меня того? Вот только не устает он меня разубеждать в обратном, особенно на болезненных тренировках, после которых я часами в ванне вынуждена отмокать. Это мало походит на любовь, да даже на симпатию не тянет. Думаю, он тихо меня ненавидит. А я тренирую терпение. Посмотрим, кто сдастся первым.
Родители уехали через неделю. Слез было море. В основном, со стороны мамы. Папа держался. Отчасти из-за наших, слегка подпорченных, отношений. Все заметили, что между нами словно кошка пробежала. Особенно мама. Вот только как ей объяснить, да и как вернуть все назад, я не знала. Мы с папой больше не понимали друг друга. И я не знала, о чем с ним говорить. Поэтому старалась избегать. И все же, в аэропорту, при прощании, все обиды отступили на второй план. Когда объявили посадку, он крепко обнял меня и прошептал: "Возвращайся скорее". Я кивнула и стерла набежавшую слезу. И все равно я не сдамся. Найду способ встретиться с Евой и потребовать ответов. Но только когда бабушка бдительность потеряет.
Но кто был действительно счастлив от всего этого путешествия, так это Женька. Уезжала с кучей подарков, впечатлений, покупок, да еще и любимый мальчик ее встречать будет. Кстати, в последний момент и Ленка с родителями на один рейс напросилась. Видимо, подействовали на нее слова Кати. Едет отбивать у местных красавиц своего Ульянова. Флаг ей в руки, как говорит бабушка.
- Ты мне звони, слышишь? - строго сказала она при прощании.
- И ты. Олегу привет.
- Пожелай мне удачи.
- Она тебе не нужна. Твой Ульянов никуда не денется. Вот увидишь.
Она кивнула, улыбнулась и расплакалась.
- А ты присмотрись к Дирееву. Как бы он не скрывался, а со стороны виднее.
Ленка, Ленка. Какая же ты оптимистка. Да и что мне с его симпатии?
А дальше начались усиленные тренировки. Учителя - мучители взялись за нас всерьез и надолго. Мы с Катериной интенсивно познавали основы магии, истории, травологии и кучи других наук. Диреев пытался открыть во мне какие-то невидимые то ли чакры, то ли силы, то ли источники магии. Безуспешно. Ничего у меня не открывалось, только голова раскалывалась от его уроков. А еще я обросла синяками, как новогодняя елка игрушками. И мне теперь не иногда, а постоянно кажется, что он меня ненавидит. Катьку ведь так не гоняет, на маты не кидает, болевые точки на ее тушке не выискивает. Подруженька моя закадычная поначалу посмеивалась над моими жалобами, а потом сама огребла, когда Ник изъявил желание побыть ее наставником. Она-то, наивная, думала, он это сделал, чтобы к ней поближе быть, а оказалось, он принял все это очень серьезно. Правда, никто ее на маты не кидает, как меня, зато укусов на ее теле немеряно. Да и Нику досталось. Уже неделю с расцарапанной мордой ходит. Хмурый и злой, зато Марик в восторге. Когда еще такое увидишь, старшего брата, который считался непобедимым, лунная кошка уделала. Теперь дуются оба, не разговаривают. Нет, с возлюбленными нельзя играть в такие игры. Никакие чувства не выдержат.
А еще Олеф решила окончательно переехать к Генри. И в тот день, когда мы помогали ей собирать оставшиеся важные вещи, случилось то, что отодвинуло для меня все уроки и тренировки, и даже мои собственные чувства на второй план.
- Никогда не думала, что у меня может быть столько вещей, - вздохнула Олеф, когда мы упаковали ее гардероб, книги, кучу милых сердцу вещей.
- А меня это совсем не удивляет, - хмыкнула я. - Тебе же шестьсот лет.
- Намекать девушке на возраст неприлично, - улыбнулась она и щелкнула меня по носу. - Но признаюсь, мне тяжело уезжать. Я здесь столько замечательных лет прожила.
- Когда-нибудь приходится отпускать прошлое и идти дальше, - поддержала Катя и вытащила из шкафа большую шкатулку, очень старую, судя по царапинам на деревянной крышке. - А это что?
Олеф повернулась к девушке и слегка побледнела. Бережно взяла шкатулку и погладила, как самую большую драгоценность.
- Воспоминания.
Мы затаили дыхание.
- Не знаю, смогу ли я расстаться и с этим.
- А что там?
Она показала. Но по дрожащим пальцам, мы поняли, что для нее то, что хранится в шкатулке дороже любого, даже самого изысканного украшения. Письма. Много. Тигровый глаз в виде кулона, нанизанный на обыкновенную веревку, засушенный цветок. Каждую вещь она брала настолько бережно, проводила кончиками пальцев, и витала где-то в своих воспоминаниях. Как мне хотелось сейчас заглянуть в одно из них, но я боялась нарушить момент.
Она сама начала говорить. Тихо, едва слышно, но так проникновенно.
- Для меня он был всем. С первого взгляда, полувздоха я знала, что он моя судьба. Мы были совершенно из разных миров. Отец был в ужасе, когда узнал. Раб. В глазах общества он был беглым рабом, глупым, недалеким, почти животное. Но они ошибались. В нем было столько силы, истинного благородства, преданности самому себе. Его унижали, оскорбляли, а он не обозлился. Не уподобился этим благородным, но только с виду, людишкам из высшего общества. Которые на людях были благочестивы и преданы господу, а за стенами своих домов творили непотребства. Лицемеры. Как же я ненавидела их. Они считали его неграмотным дикарем, а я учила писать. В конце концов, его почерк стал идеальным. А этот цветок он подарил мне, когда признался в любви. Сбиваясь на шепот от волнения. Боги, я помню это так, как будто это было вчера.
Я не думала, что слова Олеф настолько заденут меня, но несколько слезинок скатились по щеке, а я и не заметила. Зато Олеф увидела. Взяла свою сумочку и протянула мне несколько бумажных платков.
- Спасибо. Прости, я не хотела...
- Это все прошлое. Я просто никак не решалась... не решаюсь...
Она замолчала. Поднялась, посмотрела на коробки, на фотографию Генри, которая одиноко осталась стоять на туалетном столике. Улыбнулась, что-то решила для себя и обернулась к притихшей Кате.
- Ты не помнишь, куда мы упаковали свечи?
- Кажется в верхней коробке.
- Зачем тебе...
- О, нашла, - проговорила Олеф, отыскала в сумке зажигалку и зажгла свечу. - Пора покончить с прошлым.
- Не надо, - воскликнули мы с Катей.
Но ее уже было не остановить. Она сжигала письмо за письмом, выбрасывая горящий пепел в мусорную корзину. Туда же был брошен рассыпавшийся в руках цветок и кулон. Даже его она не пощадила. Когда шкатулка осталась пустой, она положила ее сверху. И снова глубоко вздохнула.
- Вот и все. Пойду, позову мальчиков, чтобы унесли коробки в машину.
- Что-то мне подсказывает, что она еще не раз пожалеет об этом, - печально проговорила Катя. Я была с ней согласна, поэтому попыталась спасти хоть часть ее воспоминаний. Достала из пепла тигровый глаз, и подхватила шкатулку. - А еще мне кажется, что мы сможем ей помочь. Пойдем.
- Ты о чем? - не поняла я.
- Сейчас расскажу, только прежде...ты ведь не вернула папе те картины из дома?
- Нет, а что?
- Пойдем.
Мы поспешили ко мне, пока Олеф не вернулась. Катя сразу же кинулась к картинам, спешно разворачивая каждую, пока не нашла то, что искала.
- Смотри.
Она прицепила картину к мольберту. Ту, где был нарисован темнокожий мужчина. А потом Катерина достала из-за пазухи стопку листов из шкатулки Олеф.
- Ну, ты крута, - восхищенно выдала я.
- Ничего подобного. Просто поняла, что эта дуреха собралась сделать. Но меня интересует не это. Гляди.
Она перевернула один из листков, и я уставилась на полностью идентичный рисунок моего темнокожего незнакомца. Я ахнула.
- Не может быть.
- Теперь понимаю, почему она говорила, что он дикарь, - тоже под впечатлением проговорила Катя. - Сейчас он кажется еще реальнее.
- Он темнокожий.
- Представляешь, какой скандал? А теперь расскажи подруга, как так получилось, что ты нарисовала его портрет за год до встречи с Олеф?
Я вздохнула и рассказала обо всем. Сегодняшний случай окончательно убедил, что я действительно обладаю этим даром предвидения.
- Думаешь, он...существует? - почему-то прошептала Катя.
- Думаю, да. И мы должны его найти.
- Согласна. Вот только как?
- Я попытаюсь вытянуть все, что можно из картины.
- Я помогу. Так, решено. Сегодня после лекции Крыса мы с тобой засядем за картину.
Мы так и сделали. Исследовали через лупу каждый кусок. И, наконец, нашли зацепки.
- Смотри. Эмблема на форме портье, - указала Катя.
- Да, я тоже видела.
- Надо ее сфоткать.
- Я лучше зарисую. Мне кажется, это отель.
- Да, но какой? Их миллионы.
- Надеюсь, он все-таки в Чехии расположен.
- И желательно в Праге, - согласилась подруга.
- Что вы такое делаете? - спросил Крыс, заинтригованный нашим ползаньем по полу перед картиной. Никогда еще он не видел нас обеих такими увлеченными.
- Саботаж готовим, - откликнулась Катя.
Я повернулась к ней и поняла. А ведь она права. Мы действительно пытаемся сорвать свадьбу Олеф. И страшно стало.
- Ты уверена, что нам нужно вмешиваться во все это?
Катя не нашлась с ответом, как и я.
- Знаешь, я никогда не любила, как она. И даже представить не могу, что она чувствует все эти годы. Эль, а ты?
А я... я знаю, что такое любовь. Только мой герой вовсе не герой оказался. А я все равно его жду, все равно не могу забыть, и если бы был хоть один маленький шанс вернуть все назад, исправить... я бы рискнула.
Глава 17 Пропавший дар
- Ты не слушаешь, - в очередной раз пытался достучаться до меня Диреев. Да, я и в самом деле не слушала его. Вчера мы с Катей, наконец, выяснили, что это за странная эмблема была нашита на форме портье. Такие носят только работники фешенебельного пражского отела Аматти. Пять звезд в Европе отличаются от пяти звезд какой-нибудь Турции или Египта, потому что в Европе пять звезд - это пять звезд, со всеми вытекающими. Цена за номер от тысячи евро в сутки, обслуживание на высшем уровне, номера как в замке и карточная система входа. Туда очень сложно попасть тем, кто не соответствует уровню. И практически невозможно заказать номер. Мы пытались, но там все забронировано на недели вперед. А со временем у нас как раз была напряженка.
Мы выяснили, что 22 июля, дата из буклета на картине, состоится семинар нескольких крупных международных компаний, на котором предположительно и будет он. Наш мистер Х. И как же хочется обследовать это место подробнее. Выяснить, сколько там этажей, куда заселят нужных нам гостей и как, в конце концов, заманить туда Олеф. Задачка не из лёгких. Катерина обещала подумать. Поскольку у меня идеи отсутствовали напрочь.
Ой, что-то я отвлеклась и слишком сильно в себя ушла. Диреев решил, очевидно, во мне дырку прожечь своим фирменным взглядом: "а-ля я всем недоволен". Ну и пусть.
- О чем таком важном ты думаешь, что позволяешь себе меня игнорировать?
- Да, прости, - неискренне покаялась я. - Ты прав, с моей стороны это...
- Если тебе не нужны уроки, тогда зачем я здесь? - перебил он меня. - Если ты забыла, то я напомню, при каких обстоятельствах мы заключили наше соглашение.
- Не утруждайся, я помню, - резко проговорила я.
- Тогда будь добра, перестань себя вести как обиженный ребенок. Меня вся эта ситуация радует не больше тебя.
Я поморщилась, сознавая его правоту, и решила дальше слушать более внимательно.
Он всегда так делал, рассказывал теорию, особо болевые точки разных рас, а потом мы отрабатывали все это на практике. Например, у оборотней самой опасной и в то же время уязвимой точкой был хвост. Когда я приму сторону и снова стану видеть их реальную сущность, то смогу этим пользоваться. У вампиров, естественно сердце и голова. Но тут уж все понятно. Никто не выживет, если ему снести голову, будь ты вампир, оборотень или даже хранитель. Вопрос только, как до этой головы добраться? Да и сердце у них настолько защищено, что даже если будешь стрелять из арбалета, не попадешь. Но это уже меня сериал Дневники Вампира научил. Сколько там ни стреляли в братьев Сальваторе, сколько кол в сердце не втыкали, все равно они живее всех живых. А еще Кэтрин. Когда же ее прикончат, наконец? Вот живучая гадина.
Так, о чем это я? Ах да. Вампиры. Вот их убийство мы сейчас и изучали. А после изучения началась практика. Мы поочередно изображали вампира. Только я была хилым и трясущимся, а Диреев ничего, то есть ого-го. На маты меня кидал, к стене за шею приставлял, кол к груди прижимал и все время кривился. Ну, что поделать. Плохая я ученица.
- Ты можешь хоть раз разозлиться?
О, не выдержал.
- Да ты скажи, что я делаю не так? Только и делаешь, что кричишь, - обиделась я. Сделала попытку подняться с мата, но он одной рукой уложил обратно и придержал.
- Хорошо. У тебя есть враг? Тот, кого ты ненавидишь?
Я уверенно покачала головой. А он удивился и неожиданно для меня спросил:
- Даже его?
- Да что ты заладил...- возмущенно воскликнула я и разозлилась. - Это не твое дело. Ясно.
- Хм. Он забрал у тебя силу, использовал тебя, а ты...что? Простила?
- Я же сказала. Это не твое дело, - рявкнула в ответ и оттолкнула его руку. Сама подивилась, как резко я поднялась, а этот тип продолжил меня доставать.
- Если бы он был сейчас здесь, рядом с тобой, простила бы? Позволила бы снова целовать себя, ласкать или сама на него набросилась.
- Заткнись ты. Ты ничего обо мне не знаешь.
- Неужели? Знаешь сколько у него было таких как ты, глупых, наивных, верящих в сказки идиоток. Пачками собирал. И каждая верила, что единственная. Ты просто одна из многих. Хм, конечно, более аппетитная, чем остальные. Искра. Уверен, он наслаждался, когда вы...
Мне хотелось убежать, спрятаться, зажать уши и не слышать, не слушать его. А он все говорил и говорил, проникая в сознание, разъедая мозг. Поднимая где-то глубоко изнутри такую волну гнева и ярости, что даже тело затряслось.
- Как это у вас произошло? Тебе понравилось? Ты не пожалела, что позволила ему себя...
- ЗАТКНИСЬ.
У меня снесло башню, а разум полностью отключился. В голове была только одна мысль: "Наказать, заставить замолчать, уничтожить". И я просто била, сама не зная, куда и чем. В какой-то момент эта ярость начала выплескиваться даже из глаз. Словно разряды молнии кружили вокруг меня. Запахло озоном, грозой и кровью. Не помню чьей. Моей, его, не важно. Главное, что он больше не говорит.
- ЭЛЯ?!
Меня кто-то схватил и буквально оторвал от Диреева. Зажал в тисках - объятиях и тогда я поняла, что натворила.
Он был не просто избит, а казалось истерзан. На лице не было живого места. От рубашки остались одни лохмотья, а на теле множество точечных ран. Словно кто-то тушил об него окурки. Меня замутило. Голова кружилась, ноги не держали, и я то и дело пыталась свалиться в обморок.
- Диреев, твою мать, что ты натворил?
Крик бабушки окончательно меня добил, и я обмякла в руках того, кто меня держал, потеряв сознание.
Очнулась от писка. Да что за черт, неужели я опять в больничке? А, нет. Это Крыс. Странно, перед кем ему мышь-то изображать? Все люди разъехались. Остались только свои. Я открыла один глаз, второй. Точно, я в своей комнате.
- Вы уверены, что с ней все будет в порядке? - бабушка. Опять волнуется. Непутевая у нее внучка, все время норовит на тот свет отправиться.
- Да. Сердце восстанавливается. Но я бы рекомендовала постельный режим как минимум неделю, - кто-то незнакомый, похоже врач - женщина говорила с бабушкой о моем состоянии.
Я повернулась к Крысу. Сидит рядом, прислушивается.
- Напугала ты нас, Элька, - прошептал в самое ухо.
Да я и сама напугалась. До сих пор потряхивает.
- А чего ты пищишь?
- Докторица - человек.
- Зачем? - удивилась я.
- Владислав далеко, Василь Петрович тоже, а ты... ты нас действительно напугала. Отключилась, в себя не приходила, синела буквально на глазах. Алевтине Георгиевне никакие настойки не помогли.
- Крыс, а как Диреев? - внезапно воскликнула я и подскочила. Ох, это я зря. Голова. О, моя голова.
- Эля, ты очнулась, - заметила бабушка и бросилась ко мне. - Как ты себя чувствуешь?
- Хреново, - призналась я. Блин, а с голосом-то что? Хриплю, как заядлый курильщик.
- Ничего, организм здоровый. Пройдет, - "утешила" бабушка.
Что пройдет? Как пройдет? И что со мной случилось такое? Я не понимала.
- О, боже. Надеюсь, я не безрукая, - запаниковала я. - Крыс глянь, у меня все в порядке?
- Нет, - еще больше напугал Крыс.
- Нет? Чего, чего у меня нет?
- Мозгов, мозгов у тебя нет, Элька, - все так же тихо поведал Крыс.
- Да ну тебя, дурак, - обиделась я и отвернулась даже.
Судя по разговору бабушки с доктором, я в порядке. Истощена, обезвожена, но в целом все хорошо. А Крыс мою обиду всерьез не воспринял и начал с восторгом рассказывать о Дирееве.
- Жесть, Элька. Ты так его уделала. Даже мне страшно стало.
А мне-то как страшно. И бабушка ничего не объяснила. Погладила по голове и ушла провожать доктора. А мне надо было выяснить все немедленно. Вот прямо сейчас и плевать на тошноту и головокружение. Я должна убедиться, что с ним все в порядке. Поэтому я медленно спустилась с кровати, отмахнулась от возмущенных воплей Крыса, по стеночке добралась до балкона и буквально выпала из него. Остатки сил потратила на вялый стук по стеклу. Думала, не услышит, но он открыл.
- Эля?! Что ж ты делаешь?
Живой. И ходит. И еще меня поднять может. Фух, значит, все обошлось. Он донес меня до кровати, бережно уложил, а когда я отцепила руки от его шеи и заглянула в лицо, захотелось снова свалиться в обморок. Нет, с лицом все в порядке. Абсолютно целое. Словно я не подбила ему глаз, не разбила нос и губы. Он был такой же, как всегда и улыбался также ехидно, как и раньше. Вот только... тень. О, господи. Я видела ее. Как у Егора. Как раньше.
- Ты темный! - воскликнула я, не веря своим глазам. Сердце билось так сильно и с перебоями какими-то. А его улыбка увяла, превратившись в суровую, жесткую маску закрытого в себе человека. Так Егор всегда делал, когда хотел закрыться от меня.
- Тебя это смущает?
- Что? - не поняла вопроса я. - Да нет же. Ты не понимаешь. Я снова вижу. Вижу ее. Крыс. Тень. Я снова вижу тень. И бабушка. Она обычная. Без всяких аур. Доктор. Диреев, верни ее.
- Эль, тебе нельзя волноваться.
- Верни. Пожалуйста, или я сама пойду.
Я попыталась, но кто же мне позволит.
- Лежи, - рявкнул он, дождался, пока я кивну, и пошел за доктором.
- Крыс, - я даже заплакала от радости. - Крыс.
А когда Диреев привел доктора, я обрадовалась и заплакала еще сильнее. Светится. Она светится. Насыщенный синий, без всяких черных нитей. О, Господи. Спасибо, спасибо, спасибо. Это самый чудесный подарок, самый чудесный сон.
- Блин, Крыс. А вдруг я сплю?
- Элька, если ты сейчас же не успокоишься, я тебя укушу.
- Кусай, разрешаю.
Спасибо, Боженька, что вернул мне силы. Обещаю больше не ныть. И как бы тяжело не было с аурами, я переживу. Я все переживу.
Бабушку тоже обрадовала новость, что силы вернулись, но и обеспокоило то, что я снова начала отсвечивать. С браслетом, конечно, меня еще можно спрятать, но если я снова начала накапливать силы, значит, и те, кто так жаждал заполучить меня, снова активизируются. Это ее настолько озаботило, что она решила немедленно найти Владислава и попросить усилить охрану особняка. А мы с Крысом и репетитором остались одни.
- Прости меня, - решила покаяться я. Избила парня, чуть не покалечила, а он лишь только правду говорил.
- Я сам этого хотел.
- Чтобы я тебя избила?
- Заставить тебя разозлиться. Правда, ожидал слегка иного эффекта.
- Спасибо, что заставил. Ты не представляешь, как тяжело было снова стать нормальной. Когда я получила дар, стала искрой, то все время ныла и жаловалась. Не ценила. А когда потеряла... мир рухнул. Для меня все тогда перевернулось. Не знаю даже, что сильнее подействовало. То, что меня использовали или потеря дара. Я тогда... все потеряла, а ты вернул. Спасибо тебе.
Я не сдержалась и обняла его. Глупая. Злилась, обижалась, наезжала, а он просто делал свою работу.
- Спасибо тебе, - снова сказала я и поцеловала. Хотела в щеку, а получилось... странное что-то получилось. Меня словно током пронзило, и мозг совершенно перестал подчиняться. Думала, хоть он меня остановит, а он... не остановил. Только притянул к себе еще ближе и по спине провел кончиками пальцев так, что за этим движением табун мурашек поскакал. А еще гормоны эти. Вот не думала, что когда-нибудь захочу кого-нибудь после Егора, но надо же. Захотела. Пока Крыс не остановил своим многозначительным покашливанием. Спасибо ему.
- Кхм. Вы это... не увлекайтесь.
Я резко отпрянула. И очень вовремя. А взглянула ему в глаза и похолодела. В мгновение на меня словно ушат воды вылили. Это надо же было так забыться. Забыть, с кем я тут сейчас целовалась. Кому позволила забраться под рубашку, возбуждающе целовать шею, гладить там, где...
- У тебя глаза светятся.
- Эля...
- Уходи. Это... было ошибкой.
- Нет. Ошибка думать, что все такие же, как он.
Я вздрогнула, а он продолжил:
- Он поступил с тобой низко. И ты это знаешь. Но я не он. Мне не нужна твоя сила.
- Тогда что тебе нужно?
Он не ответил. Долго смотрел мне в глаза. И я первая их отвела.
- Поговори с бабушкой о защите. Она поможет поставить.
- Я не собираюсь с тобой встречаться.
- А я и не предлагал, - хмыкнул он и вышел все также через балкон.
- И что это было? - подкрался ко мне Крыс с лихорадочно блестящими глазами.
- Отстань, - простонала я и спряталась под одеялом.
Глава 18 Веселенькая прогулка
Два дня. Больше я не выдержала. Нет, я не прочь поваляться на кровати без дела, но Крыс достал своим многозначительным хмыканьем. И ведь не успокоится никак. Теперь все было и проще, и сложнее. Силу мы достали, теперь начали учиться делать с ней хоть что-то. Егор однажды рассказал, как в детстве пытался наколдовать красное вино в бокале, а наколдовал масло. И теперь, ох как я его понимаю. Это хуже, чем все тренировки вместе взятые. С меня семь потов сошло, потратила два часа времени, а стакан как был пустой, так и остался. Знаю. Мне нужен помощник. Но с Диреевым... я его избегала. Усиленно. Пока Крыс не напомнил, что я хочу быть сильной. А значит, трусливым зайцем больше быть не получится.
Так что на третий день я встала ровно в четыре. Приняла душ, надела свой спортивный костюм и вышла из комнаты. Не думала, что он будет там. Но он был. Сидел на лестнице, сжимая в руках банку с магическим энергетическим напитком. Гадость страшная, но помогает.
- Привет. Нет, не поднимайся. Я не хочу снова столкнуться с твоим ртом, - выдала я, не подумав. Но Диреев воспринял все с юмором.
- Хм, так вот, что это было?
- Это была большая ошибка. И уверяю, это больше не повторится. Ты мой учитель, я ученица. Границы больше не пересекаем.
- Рад, что мы это прояснили. Начнем урок?
- Ага. Только, если можно, давай недолго бегать будем. Мне все еще не очень...
Он кивнул и протянул мне коктейль.
С этого момента в наших отношениях какой-то переломный момент наступил. Диреев такой спокойный стал. И равнодушный. С самого первого занятия провел между нами черту или даже ледяную стену отчуждения. Я сначала обрадовалась, а теперь уже и не знаю. Ничего его не трогает, не волнует. Он просто учит. Даже Катя заметила, что он поменялся как-то. На меня теперь совсем не смотрит, даже за завтраками или обедами. А я стала скучать по его ехидным замечаниям, по нашим ссорам, по его постоянному присутствию рядом. Не этому холодному отчуждению, а тому внимательному наблюдению. Я думала, мы можем стать друзьями. Но он ясно дал понять, что даже это между нами невозможно. Что ж. Пришлось смириться и углубиться в тренировки.
- Ух, дурацкий стакан, наполняйся же, - в очередной раз разозлилась я. Не понимаю, как это можно сделать. Мне объясняли все: Крыс, бабушка, Диреев, но сам принцип ускользал. Нет, я уяснила, что нельзя создать что-то из воздуха. Обязательно должен баланс соблюдаться. Но как его соблюсти, я не понимала.
- Ты должна сосредоточиться, - терпеливо наставлял Диреев. Да-а-а. Терпения ему не занимать. В отличие от меня. Достало все. Каждый день по два часа и ничего.
- Все, не могу. Я устала.
- Ты не стараешься.
- Я очень стараюсь. Видишь? - я указала на свою мокрую от пота майку.
- Хорошо. Давай попробуем кое-что. Закрой глаза.
Я подчинилась. Диреев подошел сзади.
- Магия всегда должна существовать в балансе, - мягко и тихо проговорил он.
- Я не понимаю, что это значит.
- Ты просто должна это понять, прочувствовать. Представь себе весы. На одной чаше то, что ты хочешь, на другой ты сама. Заставь эти две части соединиться, сохранив баланс.
Блин. Как все сложно. И его острое присутствие только мешает.
- Сосредоточься.
Весы, весы, весы. Думай Элька о весах.
- То есть ты говоришь, если у меня прибудет, то где-то убыть должно?
- Грубо говоря, да.
Класс. Где-то должно убыть. И прибыть ко мне. А где воды больше всего. В океане, конечно. Я представила себе огромный океан, бездонный и бескрайний. Я иду по песку, воздух теребит волосы, теплые барашки волн выбрасываются на берег, доставая до моих ног. В руках стакан, который я должна наполнить. Я подхожу ближе, балетки намокают, но я продолжаю идти вперед, зачерпываю воду и...
- Элька, стой, - внезапно кричит Диреев и в последнюю секунду успевает меня схватить.
Я резко распахнула глаза и уставилась на бушующие волны настоящего океана.
- Мама.
- Спокойно. Я с тобой.
Диреев обхватил меня сзади и прислонил к себе.
- Только не двигайся.
- Почему? - некстати спросила я.
- Потому что в своих мыслях ты зашла слишком далеко.
Я не поняла его слов, нахмурилась, глянула вниз и побледнела. Никакого песочка под нами не было. Одна сплошная глубина. И никаких волн, потому что мы от берега, на черт знает сколько километров, удалились.
- Мне страшно. Господи, верни нас назад.
- Не паникуй, - рявкнул репетитор. Не знаю, что он там делал, но мы все еще держались на волнах и не двигались. Долго так стояли. Я продрогла, устала, и начали неметь пальцы.
- Что с моими руками? Я их не чувствую.
- Терпи. Нам главное дождаться помощи.
- Почему ты просто не можешь отправить нас обратно, как тогда?
- Когда? - окаменел мой спутник.
- На тренировке. Ты щелкнул пальцами и испарился.
- Потому, что этому учатся много лет, если не веков. Я всего шесть лет занимаюсь телепортацией и, в лучшем случае, удалялся на несколько километров. И то один. С довеском мы даже до берега не дотянем.
- А где мы вообще? А вдруг здесь акулы? Ой. Что-то щекочет меня за пятку.
Я снова посмотрела вниз. И увидела дельфина. Настоящего. Ух, ты. Я их только однажды видела. Папа водил в приезжий дельфинарий на представление. В этих зверей невозможно не влюбиться. Но меня просто убило, когда дельфин высунулся из воды и проговорил:
- Транспорт заказывали?
- Мама, - в который раз пискнула я и поежилась от осознания, что на свете еще есть столько всего... удивительного.
А Диреев тем временем заговорил с дельфином.
- Спасибо за помощь. Но нас двое.
- Не проблема. Сейчас мой коллега подтянется.
- Вас таких много? - воскликнула я.
- Ученица? - мотнул в мою сторону головой дельфин.
- Да, - как-то уж слишком обреченно вздохнул Диреев.
- Телепортацию отрабатываете?
- Если бы. Пытаемся наполнить стакан водой.
- Хм, оригинально. Ты сейви в следующий раз о чем-нибудь поменьше думай. О графине воды, например. Воображение у тебя, конечно, потрясающее. Пригодится в будущем. Думаю, телепортацию быстро освоишь.
- Э... спасибо, - совсем обалдела я. Какой умный э... говорящий дельфин.
- Да не за что. Меня кстати, Тамерлан зовут, а там Йоди подплывает. Мой ученик, между прочим. Вот на нем и поплывешь. Но если еще раз сюда занесет, просто позови по имени либо меня, либо Йоди, и мы тебя найдем. А теперь давай сейви, спускайся.
Диреев на удивление бережно окунул меня в воду, и я тут же ухватилась за приплывшего дельфина поменьше, но такого милого. Правда, они скользкие. Нужно приноровиться, чтобы действительно держаться. Я пару раз пыталась ко дну пойти, но Йоди, неизменно был рядом. Поддерживал.
Когда добрались до берега, у меня уже не было сил. Это Йоди меня спас и репетитор, в который раз уже. Страшно подумать, что было бы, если бы он вовремя за меня не схватился. Оказаться одной посреди океана. Жесть. Думаю, одной искрой на этой планете стало бы меньше.
Диреев вытащил меня из воды и тут же высушил одежду. Все, следующим будет изучение заклинания осушения или высыхания или как там?
- Спасибо вам.
- Не за что, - улыбнулся своей дельфиньей улыбкой Тамерлан.
- А Йоди что, не говорит?
- Нет. Он же дельфин.
- А вы, как я поняла, хранитель.
- Совершенно верно, сейви. Береги себя.
- Обязательно, - пообещала я, а стоящий позади Диреев хмыкнул. Ну, разве я виновата, что мне толком ничего не объяснили. Сказал бы сразу про графин, я бы не стала океан представлять. Сам виноват.
Тамерлан позвал его на разговор, а я уселась на песке. Замерзла. Все-таки ветер здесь сильный бушует. Уж о чем они говорили, не знаю, но когда пришли, Диреев был напряжен и мрачен.
- Что-то случилось?
- Ничего особенного. Просто далековато нас занесло. Помощи у местных магов ждать бесполезно.
- Почему?
- Потому что они темные.
- И это плохо? Ты тоже темный.
- Мы не светлые, чтобы помогать собратьям. Нет, они могут согласиться помочь, но в обмен плату потребуют. Если тебя раньше не распознают.
- Ясно. И что делать будем? Хочешь, я с бабушкой свяжусь? Ее амулет я больше не снимаю.
- Не сейчас. Скоро нас здесь обнаружат. Нужно найти ночлег, а уже потом вызовем.
- Слав, а где мы вообще?
- В Тихом океане.
- А страна? Не уж-то США?
- Хуже. Мексика.
Весело. Точнее совсем не весело. Ни хрена себе меня угораздило. Вопрос только, почему здесь холодина зверская?
- Слав, а почему я не могу перенести нас назад. Тем же способом?
- Во-первых, руки у тебя онемели от слабости. Ты весь свой резерв исчерпала. Во-вторых, где гарантия, что это не случайность? А в-третьих, я не собираюсь так рисковать ни твоей, ни своей жизнью.
- Бабуля нас убьет.
- Несомненно.
- Зато я с такими замечательными дельфинами познакомилась, - вспомнила я замечательного Йоди. Он так мило чирикал по-дельфиньи. Что-то мне рассказывал и все время щекотал своим носом. Блин, обожаю дельфинов.
- Ты невозможна, - покачал головой Диреев.
- Что? - нахмурилась я.
- Ничего, - отмахнулся он. - Пойдем уже. Нужно найти укрытие до заката.
- Почему?
- Потому что ночью наступает время волков.
- И что?
- А то, что только мексиканские кланы не соблюдают наш самый главный закон.
- Не раскрывать себя?
- Не убивать людей.
- Но мы же не люди.
- Если эти твари узнают кто ты, то я нам не позавидую.
Шли мы недолго, но быстро. Слава был очень насторожен. И изменился как-то, даже внешне. Вроде обычный, но мускулы напряжены, а взгляд подмечает каждую мелочь. Один раз он вот так на меня глянул, так я чуть кони не двинула. И поверила, что он действительно инквизитор. Как Козар или как начальник особого отдела. А еще он мне очень Егора напоминал сейчас. До жути просто. Я даже подумала на мгновение, что они состоят в родстве, но сама испугалась своих мыслей, и тут же их отогнала.
В городе мы первым делом пошли в лавку с травами. Я молчала, очень вовремя вспомнив, мудрую пословицу: "молчание - золото". И свято ей следовала. А Слава очень бодренько беседовал с торговцем на испанском. Я ничего не понимала во всей этой тарабарщине, поэтому решила развлечься разглядыванием товаров. Здесь были не только травы, но еще амулеты, ловушки снов, а среди кучи брелков я кроличью лапку обнаружила. Правда, сначала не поняла, что это. Думала, какой-то пушистый комочек, а когда поняла, отпрыгнула на полметра от этой мерзости. Фу, фу, бее. Где моя сумка и замечательные бактерицидные салфетки? Уууу. Я домой хочу.
Пока я паниковала, а Диреев отсутствовал, в лавку зашла женщина, мексиканка с девочкой лет семи. Я бы даже внимания не обратила, но у женщины не было ауры, а вот девочка сияла всеми цветами радуги. Я такое видела только раз. В зеркале на параде звезд. Я не сдержалась и подошла поближе. Чудо чудесное, а не ребенок. Женщина устремилась к прилавку так меня и не заметив, а ребенок увидел и точно также восторженно смотрел на меня. Кажется, я поняла, кто она, улыбнулась совершенно искренне и протянула руку. И когда мы коснулись друг друга, произошла магия. Я почувствовала такой огромный прилив сил, словно меня подключили к гигантской батарейке. Даже волосы заискрились от их переизбытка.
- Твою ж мать.
Ничего себе подзарядка. А когда ко мне вернулась способность соображать, поняла, что мы с девочкой здесь больше не одни. Диреев вернулся, а вместе с ним мама девочки и торговец. И все трое пораженно смотрели на нас обоих.
Женщина, мама девочки опомнилась первой. Бросилась к дочери и принялась ее ощупывать, а потом очень грозно посмотрела на меня и заговорила быстро и возмущенно:
- Que yo te decМa? No se puede hablar con los extraЯos.
- Что? Диреев, что она говорит?
- Эль, тебе лучше снять браслет. Ей кажется, что ты враг.
Поняла. Сняла и снова ввела в ступор всех присутствующих, даже девочку.
- ТЗ eres la verdadera Estrella!
- Estrella? Что это?
- Звездочка, - пояснил Слава.
- Y yo la chispa.
- А она искра.
- Como te llamas?- спросила девочка, но я и так поняла. - Me llamo Espa.
- Эля.
- Somos iguales, - улыбнулась девочка, а Диреев перевел.
- Мы одинаковые.
- Кажется, да, - согласилась я, протянула руку, девочка тоже, но мы вовремя опомнились и рассмеялись. На ее руке был точно такой же знак, как у той психованной девицы на параде звезд. Права была бабушка. Этот не мажется. И номер легко разглядеть можно. Но лично я не хочу быть помеченной. Да и небезопасно это сейчас. Если все эти темные, светлые, вампиры и прочие узнают, что я снова вернула силы...
Тем временем девочка повернулась к маме, и они быстро заговорили на испанском. Потом женщина кивнула, погладила по волосам дочь и повернулась к Дирееву.
Они долго беседовали, а он почему-то все время твердил, как заведенный:
- No. Nos apresuramos.
- Что она хочет? - потребовала ответа я.
- Они приглашают нас на ужин, - скривился Диреев.
- И почему мы не можем согласиться?
Женщина еще что-то сказала, улыбнулась, и он, глядя на наши с малышкой умоляющие лица, вынужден был согласиться. Мы обрадовались и обе, не сговариваясь, обняли его. Осознав, что сделала, я смутилась и поспешила перевести взгляд на свою названную сестру.