Вечер выдался не менее насыщенным, чем день. Светлые, темные, люди, оборотни. Их было столько, что я боялась затеряться в этой разношерстной толпе. Более того, Женевьев решила устроить маскарад. Блестящая идея. Родители были в восторге. За масками и не поймешь, кто перед тобой. Человек или что-то иное. И нам даже не пришлось объяснять, почему у некоторых гостей есть вполне настоящие рога и хвост.

Я не могла не выразить Женевьев свое восхищение. И поблагодарить за терпение. На нее мои слова особо не повлияли, но, надеюсь, чуть подвинули наши отношения в сторону плюса. Чуть ближе от абсолютного минуса. Она в сущности своей не плохая. Только…очень противная.

А еще, среди гостей я увидела знакомое лицо. Ту, кого меньше всего ожидала увидеть.

— Ева?

— Эля? — не меньше меня удивилась женщина. Она выглядела великолепно, как какая-то невероятная сказочная принцесса и все также обволакивала меня своим очарованием. — Ты живешь здесь?

— Да.

— Я так понимаю, ты…

— Просто гощу здесь, вместе с бабушкой. Хотите, я вас познакомлю?

— О, нет, нет, — отказалась женщина. — В другой раз. Мне нужно идти. Но я была очень рада тебя повидать.

На секунду она застыла, внимательно меня оглядывая, а потом порывисто обняла.

— С днем рождения, дорогая. Я должна тебе подарок.

— Мне ничего не нужно.

— И все же, я…

Неожиданно нас прервали.

— Эльфенок, вот ты где? А мы тебя потеряли.

Папа появился, обнял меня за плечи, повернулся к Еве и замер. Он был так поражен, что мне немного обидно стало, за маму. Я понимаю, Ева очень красивая женщина, но не настолько же, чтобы выпадать из реальности. Он словно услышал мои мысли и повернулся ко мне с совершенно спокойным, отрешенным лицом.

— Доченька, бабушка сейчас в библиотеке, хотела тебе что-то показать.

Я кивнула.

— Приятно было повидаться с вами, Ева.

— И мне. Береги себя, дорогая, — откликнулась она, но продолжала смотреть в глаза папе. И именно это меня смутило и насторожило. Я развернулась, отошла, затерялась в нескольких шагах от них и услышала тихий полувздох полушепот:

— Мне сказали, что ты умерла.

— Я не знала, что вы здесь, что твоя мать здесь. Иначе никогда бы не пришла.

— Однако, нашла время, чтобы увидеться с моей дочерью, — начал злиться папа. А меня дрожь пробрала. И чувство тревожное появилось. Потому что поняла, они знакомы. Очень близко знакомы.

— Надеюсь, ты не собираешься устраивать здесь сцен?

— Не здесь, — ответил папа и схватил Еву за локоть. — Но ты задолжала мне объяснение. И не только мне.

Они пошли наверх, я видела, как поднялись по лестнице. И не могла не пойти следом. Папа повел ее в их с мамой комнату. Плотно прикрыл дверь, а мне тошно стало. Что я здесь делаю? Слежу за собственным отцом и его… кем? Кем Ева была для него? Как вообще ведьма и обычный человек могли пересечься?

Я услышала шаги в коридоре и поспешила спрятаться за ближайшей дверью. Слава богу, что она оказалась не заперта. Это бабушка. Она также как и я видела, наверное, как папа поднимался наверх с какой-то незнакомкой.

— Андрей, ты здесь? Почему ты закрылся?

— Мама? Что случилось? — он открыл через секунду и посмотрел на бабушку так, что даже мне стыдно стало.

— Я… мне показалось, что я видела кого-то с тобой, — принялась оправдываться бабуля.

— Кого? Я здесь один. Хочешь проверить? — папа распахнул дверь, и мы с бабушкой с любопытством уставились внутрь совершенно пустой комнаты. Но… В каждой комнате есть ванная. Папина также не была исключением. Правда войти и оглядеть ее тоже, она не решилась.

— Я просто… Прости, это глупость, — сконфуженно проговорила бабушка.

— Вот именно, мама. Иди. Я скоро спущусь.

Она кивнула и пошла к лестнице. А папа все это время стоял в коридоре и смотрел ей в след. Нехорошим таким взглядом смотрел, пока Ева из ванной не появилась.

— Спасибо. Если бы она меня здесь застала…

— Я не хочу видеть тебя рядом с моей семьей, — жестко ответил папа.

— Это не тебе решать, — также резко ответила Ева. — Ты не имеешь права мне…

— Ты потеряла свое право много лет назад. Потеряла навсегда, — перебил ее папа. — Я повторять дважды не буду. Уходи. И никогда не возвращайся.

— Чего ты боишься, Андрей? Того, что твоя милая женушка узнает, какой ты на самом деле? Или что Эля…

— Замолчи…

Я вздрогнула, когда папа захлопнул дверь своей комнаты. Никогда раньше я не видела его таким. В такой ярости. Мне он казался простым, очень добрым, спокойным, обычным. А сейчас я увидела другого папу. Жесткого папу, человека, который может и умеет угрожать. Даже меня эта сталь в его голосе проняла. А Ева? Она казалась мне хорошей. Я чувствовала с ней такую необыкновенную связь. А сейчас, что же получается? Что происходит вообще? Я не понимаю. И не хочу понимать.

Я бросилась в свою комнату. Закрыла дверь, облокотилась о нее, а через минуту сползла вниз. Мне было очень плохо. Не передать, насколько. Родители… я свято верила, что у меня идеальная семья, а оказывается, у папы есть свои страшные скелеты в шкафу. Блин, ну почему я пошла за ними? Почему именно сегодня? Это же должен был быть волшебный, хороший день. А сейчас что?

В окно постучали, вызвав невольную дрожь. Присмотрелась. Диреев. И что ему нужно в такой час?

— Устала? — прошептал он, когда я вышла на балкон.

— Немного.

— Силы для еще одного подарка найдутся?

Я подозрительно прищурилась, не доверяю я этому парню. Но и в комнате сидеть, накручивать себя и задавать сложные вопросы тоже не жажду. Поэтому я неуверенно кивнула и взвизгнула, когда меня схватили, прижали к себе, и мы сиганули с балкона. Он мягко приземлился и потянул за собой, не дожидаясь моей возмущенной отповеди. Я даже пикнуть не успела, а на голову уже нахлобучили шлем и усадили на мотоцикл.

— Не замерзнешь? — прищурился странно загадочный репетитор. — Замерзнешь.

Метнулся в дом и принес мне теплую шаль Олеф. Закутал, завязал концы на тугой узел, уселся на мотоцикл, положил мои руки себе на талию, и мы рванули куда-то туда, в глухую ночь, прямо к звездам.

И у меня вместо ветра в ушах, звучали строчки из знаменитой песни Арии:

Мы въехали в центр Праги, когда ночь окончательно вступила в свои права. Остановились недалеко от Вацлавской площади. Когда я слезла, поправила юбку и волосы, Слава взял за руку и повел в самый центр толпы. Туда, где всегда кипит жизнь, где люди не спят, где молодежь всех стран сливается в один сплошной клубок, и не разобрать, какой национальности ты, какой веры, каких убеждений. Здесь все едины, и все разговаривают на одном языке — языке молодости и музыки.

Пока мы шли, некстати вспомнился каток, когда Егор заключил меня в своеобразный пузырь, чтобы я не разбилась на коньках. Вот и здесь…показалось, что Слава сделал то же самое. Никто из толпы меня даже не коснулся.

И странный вопрос возник. А почему я все это позволяю? Почему не вырываю руку, не кричу и не топаю ногами в желании немедленно вернуться домой? А потому что он заразил меня этой жаждой настоящего приключения, когда непонятно, что будет дальше, но невероятно интересно.

Слава купил «трлдо» — «дурак» по-чешски — местный традиционный десерт. Как наша кулебяка. Только здесь полая трубка из дрожжевого теста, посыпанная корицей и сахарной пудрой. Ее обливают жидким шоколадом или кремовым муссом, сиропом, да чем угодно. Вкусная штука. Но, нужно попробовать, чтобы понять, что это такое.

Пока я ела десерт и глазела на прохожих, Слава терпеливо ждал и даже рискнул поправить мои волосы, которые растрепал ветер.

— Здесь хорошо. Ты меня сюда хотел отвезти?

— Нет, — улыбнулся он. — Это только начало нашего путешествия.

— Надеюсь, это путешествие не в бездну.

— Совсем наоборот. Уверяю, тебе понравится.

Он снова взял меня за руку, и мы продолжили путь вверх. К Национальному музею. Но свернули в двух шагах от места, где собирается большинство русских туристов на экскурсии. К подземному переходу метро.

— Не поздновато, для поездок? Метро, наверное, уже закрыто, — хмыкнула я.

— А мы и не в метро идем, — загадочно ответил парень и повел меня вниз по лестнице. Спустившись, мы остановились. Диреев отпустил руку и вытащил нож. А меня холодный пот прошиб.

— Ты что придумала себе, дура? — догадался о моих мыслях он.

— Сам дурак. Тащишь меня непонятно куда, ночью, да еще ножичком перед лицом размахиваешь. Что я должна еще думать?

— Ты что мне настолько не доверяешь?

— Я никому не доверяю, если ты еще не понял.

— Тогда хотя бы логически мыслить научись, — рявкнул он. — Хотел бы убить, убил бы.

Оптимистично. Ничего не скажешь.

— Может, ты выжидал подходящего момента.

В ответ он заскрежетал зубами.

— Еще одно слово, и мы поедем домой.

— Ладно, ладно. Успокойся. Я буду молчать, — миролюбиво ответила я.

И тут мы услышали шаги на лестнице, с которой только что спустились. Диреев напрягся, затем резко рванул меня на себя, весьма ощутимо приложил к стенке и развернулся лицом к лестнице.

Когда мы смогли увидеть тех, кто к нам спускался, он тихо выругался:

— Твою ж мать.

Поначалу было непонятно, и чего он так напрягся, а потом и самой не до шуток стало. Я ощутила кожей обволакивающее меня нечто, вызывающее страсть и желание. Инкуб. Как только я это поняла, то мгновенно закрылась. Единственный урок Диреева, который я выучила наизусть и усовершенствовала. Больше ничто и никто не сможет ни забрать, ни подчинить меня себе.

— Какая встреча, Диреев собственной персоной. Здесь? И с…человеком? Хм…не совсем человеком.

— Антон. Я смотрю, ты тоже время зря не терял. Не думал, что тебя отпустят так скоро.

— Я был невиновен, и суд это понял.

— Скажи это девочке, которую ты искалечил. Теперь принялся за другую?

Только сейчас я увидела рядом с мужчиной девушку. Мне показалось, она человек, но только почему она не льнет к этому инкубу, как остальные люди? И то, как оценивающе и презрительно на меня смотрит. Нет, она точно не человек. Тогда кто?

— Мелисса может за себя постоять, правда, дорогая?

— Боюсь, что в нашем случае — Антону надо опасаться. Я — жаркая штучка.

— Подписываюсь под каждым словом, — улыбнулся мужчина и поцеловал эту девицу у нас на глазах. А я заметила на тыльной стороне ее ладони светящуюся татуировку. С номером, но из-за света не смогла точно определить цифры.

— Когда тебе наскучит эта ледышка, можешь присоединиться, — выдала эта крайне неприятная особа и позволила своему парню расцарапать ей ладонь. Затем они оба мазнули по стене кровью и прошли дальше. Чтобы через секунду исчезнуть.

— Так вот зачем нужен нож, — поняла я.

А я уж грешным делом подумала…

— Это какой-то переход?

— Да, — кивнул Диреев и полоснул по своей руке ножом. А я испугалась. Как-то не радует меня перспектива исполосовать себе руку.

— Перестань паниковать. От тебя нужна только капля, — раздраженно проговорил репетитор и в самом деле проткнул мне палец, а затем мазнул им по стене.

— Фу, как негигиенично.

В ответ меня бесцеремонно схватили за руку и потащили вперед. Но грань перехода я, все-таки почувствовала. Словно легкий ветерок прошелся по телу. А поднявшись, я поняла, что попала в настоящую сказку.

До этого момента я не могла до конца осознать, что другой мир существует. Но сейчас… Я действительно оказалась в другом мире.

Нас встретила фея, обсыпала блестками и пожелала хорошо повеселиться. Когда увидела ее маленькие трепещущие крылья, икнула и приготовилась упасть в обморок.

— Что…что это такое?

— Сегодня двадцать первое июня. День летнего солнцестояния. Самый длинный день в году и самая короткая ночь, — пояснил Диреев.

— Я знаю, какой сегодня день. Но это не объясняет…кто она?

— Фея.

Значит, я угадала.

— Злая фея?

— Глупая, феи злыми не бывают. Они изначальный свет. Как хранители, как светлые, как искры.

— А зачем нас блестками посыпать?

— Откуда мне знать? Никто до тебя такими глупыми вопросами не задавался.

— Ну, прости, что я росла в мире без магии, кровавых ритуалов и психов, режущих себе руки, — съязвила я и вырвала, наконец, свою руку из его мертвой хватки. Но долго обижаться не получилось. Я не могла оторвать глаз от всего, что здесь видела. Этот мир был похож на тот, реальный. Площадь, музей, памятник, много народу, и ни одного человека. Но в остальном… Я повернулась и посмотрела на мальчика, который пускал из ладони фонтан искр, витрину магазина, в которой одежда была живой, рубашки и платья буквально летали по воздуху и заманивали посетителей одним своим видом. И никто не обращал на это внимания. Словно так и надо. А главное, я видела их всех. Как раньше. У кого-то уши, у кого-то рога на голове, хвостатые и бесхвостые, с крыльями и просто светящиеся.

— Почему я вижу их всех?

— Потому что это особенный мир. Изнанка реальности.

Я повернулась к своему репетитору и вздрогнула. Тень. Она была большой и страшной. Протянула ко мне руку с непонятными намерениями, а я отпрянула, чуть из кожи не выпрыгнула от страха. Вот почему-почему, а по этой жути я точно не скучала.

А Диреев обиделся. Нет, виду не показал, а взгляд заледенел.

— Ты сильный, — заметила я.

— Что?

— Я по тени вашей понимаю. У него она была почти незаметна. Промелькало что-то. А у тебя другая. Ты очень сильный.

— Уж и не знаю, как реагировать, — усмехнулся он, и кажется, перестал комплексовать.

— Ну, это вроде как комплимент.

— Ну, тогда, спасибо что ли.

— Не за что, — улыбнулась я. — Слушай, а меня они тоже видят?

— Да. Здесь браслет не поможет.

Я поняла, когда на меня стали оборачиваться все мимо проходящие. Ну вот. Сбежала от одного излишнего внимания, а получается, что попала в еще большее. А потом послышались шепотки.

— Сейви. Настоящая сейви. Вы видели? Здесь? Какая честь.

— Что такое сейви? — спросила я, уже порядком подуставшая от этого всеобщего внимания.

— Искра на древнеэльфийском.

— Да? А эльфы здесь тоже водятся?

— Нет. Их давно нет, а язык остался.

— Эх, жаль. Я бы не прочь повстречаться с кем-то вроде Лигалаза.

— Ты невозможна, — закатил глаза Диреев.

— Что? Помечтать нельзя что ли?

Мы пошли дальше мимо палаток, точно таких же, как на той стороне. Только здесь, вместо сувениров и сладостей продавали пузырьки со всевозможными зельями, амулетами, загадочными вещами, а Диреев рассказывал, пока я разглядывала все это великолепие.

— Когда началось глобальное истребление иных, в пору инквизиции, маги начали искать место, возможность для спасения. Единственный раз, когда темные объединились со светлыми. Впрочем, не только они. Хранители, оборотни, вампиры, демоны, инкубы, все объединились, чтобы создать тайный мир. Мир, куда не дано попасть человеку.

— Значит, сюда только с помощью крови можно попасть? А вдруг, кто-то украдет ее у магического существа? Кто-то обычный.

— Это невозможно. Когда мы касаемся кладки стены, мы словно ставим свою подпись. Войти может только хозяин крови. Остальные же пройдут по самому обычному переходу дальше.

— Круто. Нет, правда. Это действительно круто.

— Эль, мне надо отлучиться на пару минут. Ты сможешь побыть здесь без меня?

— Ага, — отмахнулась я, но моему подозрительному репетитору, кажется, простого ответа было недостаточно. Ему клятву подавай, на крови. Фу. — Обещаю, обещаю. Не сойду я с…, вот отсюда никуда не уйду. Доволен?

Он поморщился, но, вроде удовлетворился. Ушел, а я принялась с жадностью рассматривать амулетики в одной из лавок. И мой взгляд привлек странный талисман, точно такой же, как у Диреева.

— Простите, а что это? — задала вопрос седовласому маленькому человеку, по виду, так вылитый гном. Хозяин лавки.

— О, юная сейви, вы умеете выбирать амулеты, — улыбнулся дядечка и еще больше стал на гнома похож. Только дубинки не хватает. — Это Харум. Знак защитника, знак силы. Если кто-то вам подарит его, значит, он навечно клянется вам в верности. К сожалению, им может владеть только истинный воин. Простым людям он в руки не дается.

— Это как? — не поняла я.

— А вы попробуйте взять.

Я попыталась и обожгла пальцы.

— Ай.

— Что я говорил, — улыбнулся торговец. — Вы лучше обратите внимание на вот эту штучку.

Он указал на маленький камешек. С виду невзрачный, но как только я взяла его в руки, поняла, что это тоже какой-то магический гаджет.

— Это кровавик. Притягивает истинную любовь. Если вы окажетесь рядом со своей половинкой, камень начнет светиться. Вот прямо как сейчас.

Я испугалась, когда камень и вправду начал излучать свет. Вернула его подальше с глаз долой. Не хватало мне еще по камню свою любовь определять.

— Куда же вы? Неужели… — торговец запнулся на полуслове и уставился на подошедшего ко мне Диреева. Побледнел и спрятался за прилавком.

— Ты его напугал. Такой миленький дядечка. Он гном?

— Гномы — хранители пещер и горняков, и они не вылезают из шахт. Это же обычный прохиндей, которому нечем заняться, как обманывать хорошеньких, наивных девушек.

— Ты такой… циник, — покачала головой я. — Что это у тебя? Зачем нам нужно одеяло? Не поздновато для пикника?

— Нет. Так просто легче будет смотреть. Пойдем. Скоро начнется, а нам нужно место подходящее найти и напоить тебя горячим глинтвейном. Ты совсем замерзла.

Слава снова взял всю инициативу на себя. Просто вел за собой сквозь толпу. Мы спустились до самого основания улицы, где в том мире было множество домов, а в этом гигантское поле. Как футбольное. И, поскольку сейчас была ночь, оно было ярко освещено фонарями. Мы пошли вперед, лавируя между парочками различного рода, уселись на небольшом свободном клочке поля. Слева сидела парочка оборотней, а справа…Катя?!

Прежде чем я успела окликнуть ее, Диреев перевернул большие песочные часы, и все окружающие нас люди исчезли.

— Что ты сделал?

— Думаю, вряд ли Катерина будет счастлива увидеть тебя на своем свидании, — резонно заметил он. А вот я как-то об этом не подумала и покраснела. И чтобы хоть как-то спрятать смущение, спросила:

— А что это за прибор?

— Песочные часы. Они отсекают время. Создают своеобразную непроницаемую защиту вокруг. Продаются и используются только здесь.

— И нас никто не видит?

— Нет. Мы тоже никого не можем видеть. Только небо.

— И что же в этом небе такого?

— Увидишь, — ответил Диреев, всучил мне в руки чашку с глинтвейном и уселся рядом. — Совсем скоро начнется. И что бы тебе ни показали, ничего не бойся.

Я хотела спросить, а что же такого я должна бояться, но тут отовсюду послышался громкий голос:

— Дорогие зрители! Добро пожаловать на наш ежегодный парад звезд! Отложите ваши напитки, откройте пошире глаза и наслаждайтесь представлением. Мы начинаем!

На всякий случай я схватила Диреева за руку. Мало ли что. А так хоть какая-то поддержка.

— Не волнуйся. Тебе понравится, — шепнул он, а в следующее мгновение я подняла глаза к небу и увидела, как на меня несется гигантская звездная колесница.

Вы когда-нибудь бывали в четыре D? А в пять D? В шесть? Да даже десять D не сравнится с теми ощущениями, что я испытывала сейчас. В первые минуты я действительно чувствовала себя как в пять D, где подо мной шаталось кресло, кто-то обливал водой и прямо в лицо дул ветер. Сейчас же вокруг летала колесница, запряженная странным типом, нахально мне подмигивающим.

— Это кентавр, — шепнул Слава. — Хирон. Созвездие кентавра. Сейчас он протянет руку и пригласит тебя на прогулку.

— А если я откажусь?

— То будешь первой за триста лет, кто это сделал. Никто еще не отказывал славному Хирону.

И я не отказала. Прикоснулась к протянутой руке и взобралась в колесницу.

— А как же ты?

— У меня свое путешествие, — ответил парень, но я его уже не видела. Мы взмыли вверх, и я поняла, что никакие пять, десять и даже двадцать D с этим не сравнятся.

Кентавр поднялся до самых звезд, и завис над еще одним кентавром. Только если мой излучал дружелюбие, то другой кривился от злобы и целился из своего светящегося лука прямо в нас.

— Осторожнее, — прокричала я, когда злобный кентавр пустил стрелу, но Хирон ловко увернулся и показал неприличный жест. Затем рассмеялся удивительно добрым и мягким смехом и взмыл еще выше.

— Это Кротос. Он прикован к своему созвездию в наказание, что занял мое место, а я же…могу летать где угодно, подниматься так высоко, как только можно или опуститься на землю и увидеть маленькую сейви.

Кентавр изящно склонил голову, и мне тоже захотелось сделать реверанс, как это делали барышни из прошлого.

— Куда вы хотите отправиться?

— Куда скажете, — восторженно ответила я, совершенно очарованная кентавром.

— Тогда направо, я покажу вам моих друзей.

Мы ускорились, а через секунду сбавили ход, почти остановились. Я увидела небольшое созвездие, которое трансформировалось в странное животное с телом козла и рыбьим хвостом.

— Это Козерог. Рогатый, помаши сейви ручкой или хвостом.

Животное изумленно посмотрело на кентавра, плюнуло, проговорило «позер» и снова стало созвездием.

Мы проехали еще несколько созвездий, остановились у двух рыб, связанных веревкой. Кентавр почтительно склонил перед ними голову.

— Приветствую вас, хранительницы равенства.

Рыбы не ответили кентавру, но помахали хвостами.

— Созвездие рыб?

— Они встречают гостей в день весеннего равноденствия. И охраняют порядок мира сейчас, — пояснил кентавр, и мы заскользили дальше.

Мимо большой и малой медведицы.

— Вы знаете историю этого созвездия, юная сейви?

— Нет.

— О, тогда я поведаю вам. Давно уже у меня не было столь неискушенного на истории спутника. Говорят, что большая медведица — это принцесса прекраснейшей страны, Аркадии. Сама принцесса Калипсо была так красива, что Гера, жена Зевса чуть не удавилась от зависти к ней. И чтобы наказать глупую смертную, осмелившуюся соперничать с богиней, решила превратить ее в медведицу.

— И превратила? — испугалась я.

— Увы. Сын Калипсо, Аркад пришел в то время с охоты, увидел страшную медведицу, испугался и чуть не убил свою мать. Зевс остановил и забрал Калипсо к себе на небо, превратив в большую медведицу.

— А сын стал малой?

— Нет, по легенде, малой медведицей стала любимая собачка принцессы. Но и Аркад не остался на земле. Он тоже поселился на небе, став созвездием Волопаса. Мы скоро проедем его.

Я увидела его через некоторое время.

— Бедный юноша. Он такой грустный. Почему Зевс не превратил принцессу обратно в принцессу?

— И пойти на конфликт со своей грозной женой? — усмехнулся Кентавр. — Он не самоубийца.

Ну и вздорной же женщиной была эта Гера. То Геркулеса убить пыталась, то теперь из зависти принцессу превратила в созвездие, а ее бедный сын из-за одной ошибки вынужден вечно охранять мать.

— Не волнуйтесь, сейви, они общаются и даже дружат. Мы все здесь похожи на одну большую семью. А пока есть вы, скучать нам не приходится.

— Вряд ли вашим созвездиям интересны такие как я.

— Ха, вы один из самых интереснейших экземпляров. Столько противоречий. Столько живых чувств. В вас кипит жизнь. Это прекрасно. Вы истинная сейви. Видите, как созвездия льнут к вам? Не часто настолько яркая душа посещает наше темное небо. Итак, сейви, куда мы летим? К истории Персея и Андромеды или к вашему созвездию покровителю?

— А можно и туда, и туда? — неожиданно спросила я, а кентавр рассмеялся.

— Какая же вы удивительная сейви. Конечно, можно.

И мы полетели к созвездиям Кассиопеи, ее мужа Цефея, их прекрасной дочери Андромеды и отважного Персея, спасшего прекрасную деву от ужасного чудовища. Каждый из них улыбался и махал мне рукой, а я махала в ответ. А рядом неожиданно оказался крылатый конь — Пегас. Самый настоящий. Он даже предложил мне полетать на нем, но мой кентавр так расстроился, что я с сожалением отказалась, чтобы не обижать нового друга. А дальше мы поехали к созвездию близнецов.

Такое название они получили в честь двух аргонавтов, двух братьев, с которыми Ясон за золотым руном ходил. Их звали Кастор и Поллукс. Близнецы. Очередные дети Зевса. Ох, и наплодил же он потомков. У них там все так намешано. Куда ни плюнь, попадешь в полубога. Жесть, в общем.

Так вот, были эти братья очень близки, но почему-то только один из них был бессмертен. Когда Кастор умер, Зевс решил отправить его на небо. Но Поллукс так любил брата, что не захотел расставаться с ним даже на миг. И тогда на небо отправились оба. Так возникло созвездие близнецов. Самое счастливое, на мой взгляд, созвездие.

А еще мы видели созвездие Девы, рядом с огненным Львом, держащую в руках Весы. Нам улыбался маленький Дельфин и Рак махал хвостом, нас испугался Скорпион, решив, что это злобный кентавр Кротос пришел его убить и много других созвездий.

Когда наше путешествие подошло к концу, мы снова оказались у созвездия Стрельца.

— Прекрасная сейви, я восхищен вами. Спасибо.

— За что?

— За то, что так много тепла нам подарили. И я хочу тоже вам кое-что подарить взамен.

Хирон коснулся сияния своей колесницы и стал наматывать этот свет на палец, а потом сжал в кулак. Оказалось, это маленький кулон, изображение самого созвездия Кентавра. Совершенно обычный. Не жжется, не светится, и не привлекает излишнего внимания. Как здорово.

— Кулон обладает особым свойством, но, к сожалению, действует только один раз.

— И что это за свойство?

— Моя способность перемещаться на любое расстояние из любого, даже самого охраняемого места. Используйте его с умом.

— Конечно.

— И я очень надеюсь, что когда-нибудь, вы снова придете меня навестить в своем новом качестве.

— И я надеюсь. Спасибо вам, за это удивительное путешествие.

Мы спустились обратно в наш пузырь. Хирон помог выйти из колесницы, поцеловал руку на прощанье и стремительно взмыл в небо. Оно было таким же, как и раньше, а мне показалось, что каждое созвездие подмигивает мне.

Какое же удивительное приключение. Только очень утомительное. Я посмотрела на песочные часы, в которых было больше половины песка и решила присесть, затем прилечь, а после я просто закрыла глаза и заснула.

Мне снились звезды, словно наше с Хироном путешествие продолжается, и я видела то, что только вскользь промелькнуло в недавнем полете. А потом меня кто-то начал тормошить.

— Эль, вставай.

— Еще чуть-чуть. Дай досмотреть, — сонно пробормотала я и уткнулась в чью-то шею.

— Скоро действие песка закончится.

— Угу, — не поддалась я.

В ответ над ухом вздохнули, обняли крепче и поцеловали в висок. Мне, конечно, не понравилась такая вольность со стороны почти незнакомого мне человека, но ладно. Я потом ему выскажу.

— Эль, нам и правда пора.

— Хорошо, хорошо. Я встаю.

А как же не хотелось.

— Растратила всю энергию.

— Что? — не поняла я и медленно поднялась. Голова немного кружилась, и ноги отказывались мне подчиняться.

— Созвездия питаются нашими эмоциями. А у тебя вечно с ними перебор. Представляю, как Хирон был счастлив.

— Зато он мне подарок подарил, — показала язык этому невыносимому типу.

— Созвездия не дарят подарки, Эля.

— Таким как ты не дарят, а мне подарил.

— Ладно, ладно, — не стал спорить он. — Тебе хоть понравилось?

Я задумалась на секунду, а потом совершенно искренне ответила:

— Непередаваемо. Это типа отпад, класс, очуметь, в одном флаконе.

— Я понял.

— Слушай, а у вас тут это…как его…уборные водятся? — спросила я, немного стесняясь.

— Туалеты?

— Ну, да.

— Пойдем, горе ты мое луковое.

Туалет оказался очень чистым, с большим зеркалом во всю стену. Я посмотрела на свое отражение в нем и слегка прибалдела. Ни фига себе свечение. Да я как гигантский радужный шар, только немного потрепанный, тускловатый. И все равно я никогда и ни у кого такого не видела. Пока разглядывала себя в зеркале, в дверь вошла та самая девица, которую мы встретили в метро. Она как была, так и осталась обычной, а вот взгляд. Меня пронзило такой сильной волной ненависти, что я поспешила снова закрыться. Мало ли что? Вдруг она ядом плеваться умеет. А еще я заметила, что мы похожи чем-то. Волосы там, фигура и прочие мелочи, которые, если собрать вместе, сложатся в пугающую картинку. Особенно когда эта ненормальная чудить начала. Сначала обошла меня по дуге и хмыкнула.

— Какие-то проблемы? — еще больше насторожилась я.

— У меня с тобой? Никаких. Хорошие духи. Эклат?

Я растерялась. Странный вопрос.

— Да.

— А блеск?

— Я не пользуюсь блеском.

— Да? А кажется, что пользуешься. А волосы свои или крашеные?

— Послушай, да какое тебе дело вообще? — возмутилась я.

— Успокойся, — усмехнулась она. Крайне неприятная, даже отталкивающая особа, — Скажи еще что-нибудь.

— Что?

— Что? — повторила она мои движения. Мимику лица, возглас, интонацию голоса.

— Да что тебе надо вообще?

— Да что тебе надо вообще? — повторила она, точно также как я и схватила меня за плечо. — И что он в тебе нашел? Ни сил, ни характера, ни страсти, а бредит только тобой. Тварь.

Я побелела. И попыталась отодрать ее руку от себя. Та отпустила. А у меня на пальцах следы блестящей краски остались. От ее нарисованной татушки. Та заметила и замахнулась.

— Тварь, ты мне заплатишь.

В ответ я поставила блок и оттолкнула ее, а через секунду сбежала. Больная истеричка. Нет, хватает же психов в мире.

— Эля, — окликнул Диреев, когда я мимо пролетела, все еще не придя в себя. — Что случилось?

— Ничего. Пойдем отсюда скорее. Я домой хочу.

Он не поверил, но кивнул. Мы пошли назад. Снова спустились, прошли границу. На этот раз она немного блестела.

— Ты опять грустишь, — проницательно заметил Диреев, когда мы к мотоциклу вернулись.

— Просто устала.

— И врешь. Ты устала после полета, но была счастлива, а сейчас напряжена и кусаешь губы.

— Ты что психолог? — огрызнулась я. — Хватит уже меня исследовать. Я просто хочу спать.

Ну, вот. Из-за страха обидела человека. Но что я ему скажу? Что меня напугала какая-то курица, больная на всю голову. Я сама себе-то объяснить не могу, что же с ней не так. Но дрожь пробирает, когда думаю об этом. Зачем ей нужно было меня так копировать?

Домой мы вернулись, когда появилась предрассветная зорька.

— Может, не будем ложиться, а сразу на тренировку пойдем? — попыталась скрасить свое грубое поведение я. Диреев понял и улыбнулся одними уголками губ. Вот за что он мне нравится, так это за отходчивость. — Спасибо тебе за подарок. Признаюсь, это было самое удивительное приключение за последнее время.

— Я рад, что тебе понравилось, — откликнулся он и посмотрел так, что у меня медленно начала подниматься температура. Блин. Такими взглядами учителя на своих учениц не смотрят. Так смотрят на девушку, которую очень хочется поцеловать. Что же ты за человек такой, Диреев? И почему я никак не могу тебя понять?

— Э…кажется…мне пора, — сказала я, но с места не двинулась почему-то.

— Да, — согласился Диреев и коснулся моей руки.

— И тебе тоже, — выдохнула, когда он провел кончиками пальцев по всей ее длине, до самой шеи.

— И мне, — подтвердил он, касаясь лица. Наклонился, почти коснулся губами, а я опомнилась. Отступила. Смутилась и поспешила в дом. Скорее, в защитный кокон моей комнаты. И не думать больше об этом. Не думать больше ни о чем. Я не хочу ничего усложнять. Моя жизнь и так состоит из постоянных сложностей. Вот только кто ж меня спрашивать станет. И я убедилась в этом в очередной раз, когда вошла в свою комнату и обнаружила то, чего я, ну никак, не могла себе даже представить.