Крыс спас меня от очередного приступа слез и самоистязания.

— Элька, я вернулся. А ты чего такая пришибленная?

Я поспешно свернула картину. Не нужно ему знать.

— Что рассматриваешь?

— Да так, старые рисунки. Как прошло?

— Все, Элька. Я выбил для нас время. Ох, и ушлый же у тебя учитель.

— Не уверена, что хочу у него учиться, — вздохнула я.

— Что так? — заинтересовался Крыс и перебрался на кровать, куда через минуту и я подсела.

— Странный он, — пожала плечами я и посмотрела на своего усатого хранителя. — Кстати, теперь, когда я знаю твое имя, ты от вопросов больше не отвертишься.

— А что ты хочешь знать? — осторожно спросил Крыс.

— Что там у вас случилось на совете? Тебе что-нибудь удалось узнать?

— Совета не было.

— Как не было? Почему?

— Потому что у нас ЧП случилось. Кто-то убил фею.

— Как это?

— Не знаю. Никто не знает. Это же ужасающее преступление. И почти невозможное. Феи очень осторожны. Теперь инквизиция всех шерстит, на допросы вызывает. Думает, это один из нас.

— Разве это возможно? Крыс. Хранители ведь светлые существа.

— В том-то и дело, что феи только нам и показываются.

— Постой, но на параде звезд я видела фею.

— В этот день можно. Потому что запрет на убийство священен. Даже самоубийца не посмеет в этот день убить.

— Почему?

— Потому что он будет проклят. Вечно проживать один и тот же день.

— Жуть.

— Вот и я о том же. Нет, фею убили в другой день. И, думаю, не без участия хранителя.

— Крыс, а помнишь ты хотел мне рассказать что-то о Мартине?

— Помню.

— Расскажешь? Крыс, ты обещал, — напомнила я.

— Да знаю я, знаю. Понимаешь, Элечка. Это все темные делишки совета. Они вечно грызутся.

— Причем здесь совет?

— Думаю, надо сначала рассказывать.

И мы оба устроились поудобней. Я на подушках, крыс на прикроватной тумбочке.

— Итак. Советов несколько, также как и инквизиций. Поскольку мир большой, то в каждой стране есть свой совет.

— Логично, — хмыкнула я.

— Не перебивай, — шикнул, вошедший в образ, хвостатый. — В нашем малом совете председательствует сейчас Серафим Орхин — представитель светлых. За ним идут Магнус Ильм — представитель оборотней, Михаил — клан вампиров, из наших Соломея — хранитель душ, у демонов Демаин Ёзер — он единственный из совета никогда не менялся.

— Никогда?

— Никогда. Очень мудрый правитель. Ты слышала, чтобы демоны на людей нападали?

— Я вообще считала их сказками.

— То-то же. Хорошо работает мужик. Он, знаешь ли, в таком кулаке свой народ держит. Ух.

— Погоди, ты назвал только пятерых.

— Да, темные. У них представитель менялся чаще остальных. Даже сейчас… Атолл Вессер. Что я о нем могу сказать? Он умен, но слаб здоровьем.

— Я думала, они не болеют.

— Не болеют обычными болезнями, но от порчи, последствий смертельных заклятий и ран, оставленных ядовитым оружием еще никто не излечился. Атолл — воин. Но не политик.

— Крыс, откуда ты все это знаешь? — восхитилась я. Не ожидала я от своего несерьезного хранителя таких глубоких познаний устройства мира.

— Так я ж не первый день на свете живу. Это ты еще совсем зеленая. Но ничего, мы наверстаем.

— Я так понимаю, что основным претендентом на место Атолла сейчас является Егоров?

— Да. И теперь мы подходим к самому главному. Чтобы попасть в совет, Егорову нужно собрать большинство голосов. Светлые уже отпадают. Хранители тоже. Остаются демоны, вампиры и оборотни. Но, сдается мне, Элька, что со всей этой борьбой у темных, кто-то еще мутит воду. Кто-то хочет свалить Михаила и этот же кто-то пытался скомпрометировать светлых.

— Но причем здесь я?

— Кто-то изначально знал кто ты. И подсунул Мартину тот смертельный рецепт. А этот старый козел и не понял. Моя ошибка, Элька.

— Вся эта история с советом началась с Михаила. Кто претендует сейчас на его место?

— Инкубы, Элечка.

— Те, кому приходится подчиняться вампирам.

Я встала. Заходила по комнате.

— Это что же получается? Мое вмешательство не позволило Феликсу внести смуту. Он бы одним выстрелом убил троих зайцев. Катя и оборотни, вампиры и темные. Нет, Крыс. Не надо нам лезть во всю эту грязь.

— Боюсь, что нас с тобой могут даже не спросить.

Я тоже так подумала. Но пока этого не случилось, пока есть еще время, нужно забыть о своих личных обидах и начать действовать. А еще я вспомнила, что та странная девица пришла как раз в компании инкуба, и как-то непонятно страшно стало. Я рассказала Крысу и об этой встрече и о татуировке и о том, что само напрашивалось на язык.

— Крыс, а вдруг это инкубы убили фею?

— Зачем? Чтобы та девица познакомилась с тобой? Сделать ей татуировку?

— Выдать ее за искру.

— Зачем?

— Не знаю. И мне страшно, Крыс. Действительно страшно.

— Не боись, Элечка, — переместился мне на плечо грызун и потерся носом о шею. — Пока мы вместе, я в обиду тебя никому не дам. А еще поговорю о твоих подозрениях с Миленой. Она очень умная. Может, что и надумает, и скажет кому надо, если придется. Главное нам сейчас на рожон не лезть и учиться. Элька, мы почти год вместе, а проблемы вокруг тебя растут как снежный ком.

— Я знаю, — согласилась я. Все знаю. Поэтому и встаю каждый день ни свет, ни заря, и терплю издевательства Диреева. А иначе это не назовешь.

Следующим утром он устроил очередную пытку. Поистине его фантазия по части моих унижений неиссякаема. А началось все с опоздания.

Диреев ждал внизу, недовольный и суровый. — Ты опоздала на десять минут. Плюс пять километров.

Вот, ну что я говорила? Бесит он меня просто.

— Почему не все десять? — возмущенно воскликнула я.

— Хочешь десять?

— Не надо, — испуганно замахала руками. А чтобы он не передумал, первая рванула с места.

Зря я про десять километров сказала. Даже однодневный перерыв в тренировках отрицательно сказался на моем бедном организме. Я чувствовала каждую мышцу, каждую косточку, клеточку. И каждая клеточка моего тела просила пощады. Блин, я бы тоже попросила, если бы этот садист не умотал вперед. Все. Я выдохлась. Улеглась на траву. Холодную, пропитанную росой. Но такую успокаивающую. А потом ощутила, как трава зашевелилась и очень стремительно начала меня затягивать.

— Мама, что это? — взвизгнула я, как свинка перед смертью, я бы еще и не так взвизгнула, но воды нахлебалась. Ё мое, да я в болоте. И как только это поняла, барахтаться перестала. Говорят, так болото скорее затягивает. Мне и так по шейку уже. Я так и вижу, как на той стороне стоит черная смерть с косой. А, нет, репетитор так развлекается.

— Ты совсем что ли? — пропищала я, и снова чуть под воду не ушла.

— Пока ты не научишься себя контролировать, я буду делать это каждый день.

— Из травы болото делать? Конечно, тебе просто издеваться над тем, кто не может ответить. А ты попробуй один на один. Лицом к лицу.

Кажется, я его впечатлила своей речью. Болото вмиг испарилось, а я оказалась лежащей на самой обыкновенной траве.

Поднялась и посмотрела ненавидящим взглядом на этого изверга. Его не впечатлило.

— Ну что? Теперь мы стоим один на один. Обещаю не пользоваться магией.

— Ты сильнее.

— Заведомо признаешь поражение.

— Я не собираюсь с тобой драться, потому что трезво оцениваю себя.

— И что же ты сделаешь, если столкнешься с реальным противником?

— Постараюсь с такими не сталкиваться.

— И все же?

— Ты предлагаешь мне с ним сражаться?

— Я ничего не предлагаю. Просто скажи, что ты сделаешь, если встретишься с угрозой лицом к лицу.

— Убегу, доволен? Я сбегу как можно дальше и быстрее.

— Именно.

— И что? Я типа дала правильный ответ? И ты мне приз подгонишь?

— Нет. Я хочу, чтобы в мире осталось мало тех, от кого тебе хотелось бы сбежать.

С этими словами он напал на меня. Сразу и без предупреждения. Едва успела уклониться. А то бы мой фэйс непременно встретился с его рукой.

— Ты совсем…

Договорить не успела, меня схватили и легким движением корпуса чуть не распластали по траве. Ой, кажется, во мне что-то хрустнуло.

— Псих.

— Хотел проверить твою реакцию. Не плохо. Но отражать удары совсем не умеешь. Вечером займемся настоящими тренировками.

— А те, что были, ненастоящие? — пискнула я.

— А те были щадящими, — обрадовали меня. — Ты хочешь, чтобы я тебя щадил?

— Я хочу, чтобы ты меня учил.

И отпустил. А то странный у нас разговор получается. И поза странная. Я почти на земле и он, придерживающий меня. И что удивительно, его такая поза совсем не напрягала. И вес у меня не маленький, а он даже не сбился с дыхания. В какой-то момент я посмотрела в его глаза, он в мои и… как там говорят в дешевых любовных романах? «Между ними возникло что-то». Кажется, у него точно возникло, иначе как помутнение разума его дальнейшие действия я назвать не могу. Он наклонился ко мне и почти коснулся своими губами моих. Я так растерялась, что даже сделать ничего не могла, мозги в желе превратились.

— Э…что ты делаешь? — выдохнула я, иначе бы он точно поцеловал. Пипец. Я в шоке. И, если раньше я могла списать его действия на усталось, романтизм момента и прочую чепуху, то сегодня он был вполне конкретен. Вполне конкретно хотел меня поцеловать. Правда, сам сделал вид, что ничего не случилось. Резко поднял меня на ноги и отпустил.

— А как же заявления о том, что тебе большего не надо? — совершенно обескуражено спросила я. А он разозлился, непонятно от чего.

— Я жду тебя в шесть в зале. Не опаздывай.

С этими словами он снова испарился, а я потопала домой, недоумевая, что это было вообще?

Стоило вернуться в комнату, как Крыс «обрадовал» новым расписанием.

— Вот это да! — обалдела я. — А где здесь место для сна?

— Ты все равно не спишь, чего времени зря пропадать, — отмахнулся грызун.

— Ага. Да-а-а.

Я приуныла. В моем плотном графике ни на что кроме учебы места не осталось. Утром занятия с репетитором, после завтрака с Крысом, вечером снова с репетитором, ну а ночь…опять Крыс.

Ладно. Разберемся. Что там у нас по плану? Завтрак. Вот и пойдем завтракать. Но сначала мыться.

Спустившись вниз, я подивилась. За столом были все, даже Женевьев. В последний раз такое случалось… да никогда такого не было. Родители взахлеб рассказывали о своих впечатлениях от экскурсий. Папу потрясла Кутна гора. Это место славится своим склепом из миллионов костей. Из настоящих человеческих костей. Там даже люстра из них. Жесть. Светлым туда нельзя. Сойдут с ума, а вот темным даже полезно. А маму заворожил Чешский Крумлов, небольшой городок, похожий на сказочный. Весь этот город дышит историей. Кажется, что обернешься, а мимо проедет конная повозка, или женщина в длинном платье и чепчике, или хорошо одетый господин в цилиндре и обязательно с тростью. Но нет, конечно же, по узким улочкам ездят современные автомобили и ходят самые обыкновенные туристы.

А Женьку все же больше местный шоппинг заинтересовал. Впрочем, я не сомневалась. Они с Валери очень подружились. Все время пропадали где-то. Я даже попыталась поговорить об этом с бабушкой, ведь Валери оборотень, да еще и зеленая совсем. Не дай Бог, что случится. Бабушка поговорила с Владиславом, он в свою очередь с Валери, а та изловила меня в коридоре как-то вечером и пообещала, что скорее умрет, чем причинит вред моей сестре. Хорошая девушка эта Валери, только грустная очень. Понятно, что это из-за Диреева. Ее до сих пор трясет в его присутствии и иногда глаза меняют цвет с синих на желтые. Но, Владислав говорит, что это даже полезно. Самоконтроль и прочие их волчьи штучки.

А еще меня порадовало и удивило счастливое лицо Катерины и более спокойное, но тоже сияющее Ника. Ой, как интересно. Кажется, у нас намечается новая счастливая, влюбленная парочка. Сидят на противоположных сторонах стола, а смотрят только друг на друга и не скрываются даже. Как же хорошо. И как я за них рада. Я едва сдержала улыбку, но Катя все равно заметила. Нахмурилась, покраснела, и уткнулась в пустую тарелку. Ага, дорогая, а разглядывать-то там уже нечего. Ой, просто бальзам на душу. Смущенная Катерина Илюхина, всегда такая самоуверенная, а тут… блин, я просто жажду услышать подробности.

Как оказалось, не я одна.

— Что у тебя с этим парнем? — прямо с порога спросила Катька, причем не одна она на этом пороге стояла. Две непримиримых соперницы объединились, чтобы меня на чистую воду вывести. Я слегка прибалдела от этого знаменательного события, но промолчала.

— Элька, давай колись, а то мы тебя сейчас пытать будем, подвинься грызун, — выдала Ленка и плюхнулась на кровать, где как раз Крыс расположился.

— Сама…э…пи-пи-пи.

Ленка вытаращила глаза, впрочем, как и мы. И обе, не сговариваясь, покрутили пальцем у виска, пока Ленка в прострации пребывала.

Крыс насупился, глянул на меня недовольно и снова выдал:

— Пи-пи. Пи?

— Эля…твой грызун…э…

Бедная моя подруженька. Мы то с Катей привычные, правда и меня ее хранитель при первом знакомстве напугал так, что глаз начал дергаться. О, у Ленки тоже начал.

— Мама.

— Лен, ты чего? — подскочили мы к ней. Я запихала своего грызуна под подушку, а сама с улыбкой полнейшей идиотки повернулась к ней. — Крыса что ли испугалась?

— Не думала, что ты такая пугливая, Кузнецова. Подумаешь, крыса.

— Я не боюсь крыс, убогая, — взвилась подруга. Наконец-то. Ленка в гневе куда привычное зрелище, чем Ленка в ступоре.

— На себя посмотри, идиотка, — вскочила Катька.

— Барби крашеная.

— Истеричка в…в… халате.

— Глаза разуй, это туника.

— Как халат не назови он все равно халат.

— Девочки, а вы чего пришли-то? — решила обратить внимание на себя, а то так скоро и до драки дойдет.

— А? — повернулась ко мне Ленка.

— А, — вторила ей Катька.

— Ага, — проявили единодушие девушки и с подозрением уставились на меня.

— Так что у тебя со Славой?

— Ничего.

— Врешь.

Я нахмурилась. Интересно, они долго так хором говорить будут?

— Судя по взглядам, которые он на тебя бросает, там чем-то покруче симпатии пахнет, — выдала Ленка.

— Он же глаз с тебя не сводит.

— Прямо как Ник не сводил глаз с тебя за завтраком? — решила перевести стрелки. Катька не поддалась, а вот уши все равно порозовели.

— Я первая спросила.

— А я вторая.

— Элька!

— Катька!

— Так, вы обе сейчас мне все расскажете. По очереди. Начнем с тебя моя любимая подруга. С каких это пор ты с этим парнем амуры крутишь?

— Да не кручу я амуров. Что вы привязались? Он просто репетитор. И только.

— Тогда чего он надышаться на тебя не может? — не поверила Лена. — Никак мое бельишко помогло?

— Кстати о бельишке. Давно поблагодарить хотела, — прищурилась я и долбанула Ленку подушкой.

— Эй! — возмутилась девушка. — За что?

— За сводничество.

— Так, мне кто-нибудь поведает, что за дела с бельишком? — заинтересовалась Катька и вырвала у меня из рук подушку. Я рассказывать отказалась, а Ленка сбежала раньше, чем все началось.

— Да уж. Теперь понятно, почему он вчера полчаса под твоей дверью стоял, как вкопанный. Не решался постучать.

— Что? Да вы врете все.

— Куда уж там. Я с Ником прогуляться выходила, он ошивался в коридоре, вернулась, он тоже там. А мы два часа между прочим бегали.

— Тоже спортом занялись? — заинтересовалась Лена.

— Типа того, — замялась Катерина.

— Я тебе говорю, Элька. Он на тебя запал.

— Да с чего? Я же поводов не давала.

— Дура, для чувств разве повод нужен? Вот мы с Ником совсем из разных кла… э… — Катя замялась, посмотрела на Ленку и поправилась. — Стран. Но это не мешает нам общаться.

— И не только, — хмыкнула Ленка — Вы не меньше чем Элькин репетитор в коридорах проводите. И совсем не за ожиданием.

— А ты завидуешь? — съязвила Катя, и стушевалась, когда Ленка помрачнела. — Я…э…извини.

— Больно нужны мне твои извинения, — насупилась подруга.

— Я не за то извиняюсь. Это было грубо, но правда. Ты сама виновата в сложившейся ситуации. Допекла парня придирками.

— А он что, к тебе жаловаться побежал? К бывшей подружке за советом?

— Дура, не была я его подружкой. Его папа нанял, как телохранителя. И с Ариной этой…

— Замолчи.

— Ты сама на письма и звонки не отвечаешь, а теперь из себя униженную и оскорбленную строишь. Не любишь парня, так сердце-то ему не рви. Так сразу и скажи.

— Я в твоих советах не нуждаюсь.

— Стерва ты Кузнецова. Знаешь, сколько девушек мечтает его утешить? Знаешь, какие девушки его добивались? А он все о тебе твердил. Блин, да даже я подкатывала недавно. А он сказал, что у него девушка есть, любимая. Делай выводы, Кузнецова. И не тупи. Иначе найдется все-таки та, кто любовью, добротой и преданностью растопит гордое, мужское сердце.

— Да пошла ты…

Ленка не выдержала. Сбежала, громко хлопнув дверью. И вот не знаю, то ли звонить ему побежала, то ли рыдать от глупой своей гордости. Ну а Катька…

— Ух, вот это речь, — восхищенно выдала я.

— Сама в шоке, — вздохнула подруга.

— Думаешь, проняло ее?

— Не знаю, надеюсь.

— А ты и правда к Димке подкатывала?

— Я что дура, за чужими мужиками гоняться? К тому же он человек. Фи!

— В отличие от милого серебристого волка по имени Ник, — улыбнулась я.

— Все ты хочешь знать.

— На то подруги и нужны.

— А я думала, они нужны для совместных походов в клубы и по магазинам.

— Это само собой. А еще чтобы обсуждать парней, делиться секретами и сплетничать.

— О-о-о-о. Тогда я пошел, — выглянул из-под подушки Крыс.

— Слышь, хвостатый, твой трюк с разговорами в присутствии людей на нарушение закона тянет, — выдала Катька, а грызун аж затрясся и бросился ко мне.

— Элечка, но ведь вы меня не выдадите? Нет? — и проникновенно заглянул в глаза. Ну, как тут отказать.

— Не выдадим, успокойся.

— Обещаешь?

— Вот те крест.

И я даже перекрестилась для наглядности. Катька лишь хмыкнула, подняла глаза к потолку и повернулась к одной из моих картин.

— Что это?

— Да так. Старые рисунки.

— Ничего себе рисунки, — восхищенно проговорила подруга, когда рассмотрела сложенные на столе остальные.

— А этот я, пожалуй, заберу. Не надоело душу рвать? Лучше бы ты и правда этим Диреевым заинтересовалась. Хотя…нет. Он тоже плохой вариант.

— Это еще почему?

Катерина промолчала. Сделала вид, что мужчину-мулата на моей картине рассматривает.

— Кто он?

— Не знаю. Просто образ. Слушай, Кать, у нас урок сейчас. Не хочешь присоединиться?

— А что изучаете?

— Историю магии, с древнейших времен, — продекларировал Крыс.

Признаюсь, я думала, Катя откажется, а она к нашему общему удивлению согласилась. Причем не только к теоретическим урокам с Крысом, но и изъявила желание ходить на занятие к моему второму репетитору.

— Я не против. У Диреева надо только спросить.

— Спросим, — кивнула Катя, уселась удобнее на мою кровать, и мы обе принялись слушать Крыса.