Как-то незаметно начало вечереть. Текилла не кончалась, а мы пошли в разгул. Так что, когда достигли кондиции приставания к моей охране с непонятными намерениями, когда Ленок завела свои частушки о чертях, желающих охмурить юных барышень, а я начала обзывать бедных инквизиторов нехорошими словами, Катерина применила стратегическое оружие. Позвонила Ульянову. Он примчался через полчаса. Взгромоздил свою благоверную на плечо, мной озаботился Олежек, ну а Женька досталась Кате, за неимением других представителей мужского пола. Эти дохлые инквизиторы не в счет. Я прям так им это и сказала. А пусть знают! Зарекутся в следующий раз меня к моему же скутеру не пускать. Гады! Я может, прокатиться хотела.
- Гады! Гады вы все! Не Олежек, ты не гад. Ты хороший. И почему ты такой хороший?
- Сколько она выпила? - поинтересовался он у кого-то.
- Сколько налили, столько и выпила, - доложила Катя. - Ей полезно. С бывшим проблемы.
- Ага, понятно. Тебя куда, болезная?
- Домой, ик... ик... Эй, у нас водичка осталась, нет?
Дальше я не помню. Отрубилась, что ли?
Очнулась в машине, совершенно трезвая.
- Не поняла?
Я огляделась. Это явно не Олега машина и даже не Ульянова.
- Какого черта? Где это я?
Двери были заблокированы, в салоне свет, на улице темень, хоть глаз выколи, и телефона нет. Приплыли! В голову разные мысли полезли. Меня похитили? Нет, тогда я бы валялась сейчас в багажнике, а не на переднем сидении, заботливо пристегнутая и укрытая пледом. Значит, похищение отпадает. Тогда... тогда... Ой, мама! Кажется, я украла эту машину. А что? Со мной такое уже было. Угнала машинку и попала в реанимацию. По крайней мере, мне так говорили.
Несколько минут я предавалась панике, а потом все же решила порыться в бардачке. Пусто. Ни вещей, ни документов, ничего. На козырьке водителя тоже, а вот на заднем сидении под одеялом Женька обнаружилась, живая и спящая.
- Женек, вставай.
- А? Что? - подскочила сестрица, несколько секунд, как и я, соображала кто она, где она и с кем она, а когда разобралась...
- Где это мы?
- Хотела бы я знать, - вздохнула я.
- Нас похитили?
Женька подергала ручку двери, но, как и мне, она не поддалась.
- Не похоже.
- Тогда, что за черт?
- Ты меня спрашиваешь? А я говорила тебе не пить.
- Ага, это я виновата, - надулась сестра. - Сама то чего пила?
- Я стресс снимала. А ты вообще еще подросток.
- А сама-то... нашлась взрослая, - буркнула сестрица в ответ.
Следующее несколько минут мы обиженно сопели, но обиды обидами, а выбираться нужно.
- Ты бардачок проверяла?
- Да. Там пусто.
- Совсем?
- Совсем.
Теперь мы приуныли.
- Может, стекло разобьем?
- Как бы нас за это самих потом не разбили.
Мы снова стихли, пока Женька не вспомнила о скутере.
- Постой, а где Малыш?
- Ты меня спрашиваешь? - огрызнулась я и пожалела об этом, когда сзади раздалось подозрительное сопение.
- Не реви.
- Я не реву. Мне просто... мне Малыша жалко.
- Успокойся, мы его найдем. И открутим голову тому, кто нас сюда затащил. Ты вообще, что последнее помнишь?
- Помню, как Катя меня к машине вела. Еще типы эти из кустов вышли. Сказали, ждать.
- А я что в это время делала?
- Спала, кажется. Олег тебя на руках нес.
Пипец! Я пару минут пялилась в лобовое стекло, а потом отстегнулась и нажала на сигнал клаксона. Идея так себе, но хоть кто-то то должен нас услышать.
Услышали, открыли дверь водителя и отодрали мою руку от руля.
- Ты совсем спятила? - послышалось знакомое шипение из темноты. Блин, лучше бы я его вообще не слышала, нет, лучше бы я вообще сегодня из дома не выходила. Это ж надо так попасть.
- И что все это значит? - требовательно спросила я, когда наш "похититель" уселся на заднее сидение.
- То, что у вас обеих крупные неприятности, - ответил Диреев и так на меня посмотрел, что я заткнулась. Надолго. До самого дома молчала.
- Ты понимаешь, что если бы не я, вы обе объясняли бы свои полеты в инквизиции, а не ехали бы мирно домой.
- И что? Я тебя благодарить должна?
- Не мешало бы, для начала. Ты знаешь, сколько сегодня законов нарушила?
- Я не хотела.
- Ты никогда не хочешь, но расхлебывать приходится мне.
- Я не просила тебя помогать.
- Заткнись, - неожиданно рявкнул он. - Просто заткнись сейчас, иначе я...
Мы остановились, и я пулей вылетела из машины, а вот сестрица почему-то выходить не торопилась. Уж и не знаю, о чем они там трепались, но меня это достало. Я пошла к дому, злая, как никогда. Нет, ну что за хрень? Он меня бросил, завел себе новую подружку, и смеет обвинять. Он. Меня. Смеет. Обвинять! Гад! Я резко развернулась и двинула назад.
- Ты не имеешь права со мной так разговаривать, - прокричала я открыв дверь машины. - Мы расстались, так скатертью дорога. Надо ехать в инквизицию, так вези. Хватит изображать из себя рыцаря на белом коне. Я не просила. Катись к своей вампирше и...
У меня пропал голос, неожиданно так. Я говорила, но сама себя не слышала. Это как с Егором, когда он меня обездвижил, только еще хуже. И внезапно нахлынуло что-то, словно вспыхнуло в памяти и тут же погасло. Я вдруг поняла, что со мной это уже было. Он уже так делал когда-то.
- Успокоилась? - до омерзения равнодушно спросил он, и вышел из машины.
А я смотрела на него... Бог. Я звала его Богом. Потому что он казался таким совершенным, таким недоступно прекрасным. Он меня спас. А еще почему-то вспомнились его черные, идеально чистые ботинки, на которые меня, кажется, вырвало.
Голос вернулся так же, как и пропал, только вот я уже не хотела ругаться и кричать, обвинять его в чем-то. Это, даже не воспоминание, а эхо воспоминания, так захватило меня, что я просто развернулась и пошла к дому, так ничего и не сказав.
В подъезде было странно темно, но в тот момент я была настолько погружена в себя, что просто прошла мимо пустой будки вахтерши, совершенно позабыв, что тетя Катя раньше одиннадцати не уходит, что никогда в нашем подъезде так темно не было, что железная дверь подъезда распахнута настежь, что впереди пугающая темнота. Я просто упрямо шла вперед, поднялась на пролет по лестнице, пока не наткнулась в этой темноте на кого-то. Внезапно загорелась лампочка, реагирующая на движение, и я увидела того, кто не давал мне пройти. Побледнела и начала спускаться вниз. Потому что это был не человек. Вампир. И он был не один.
Я поняла это, когда наткнулась на еще одного спиной. Обернулась, сглотнула и начала паниковать.
Вот так всегда, как отвлечешься ненадолго, потеряешь бдительность, а оно как шандарахнет прямо по макушке. И ведь винить-то не кого, сама, дура, виновата.
- Эй, ребят, а что за сходка тут у вас, в моем подъезде? - попыталась вступить в диалог я. Только какой там диалог? Эти лишь клыки свои выставили, и тот, что сзади попытался их тут же и применить.
- Ох, ты еж! А с глазами-то у вас что за хрень?
А хрень такая, что в обморок впору падать. У этих психов были совершенно стеклянные глаза, как у кукол или у мертвых рыб, и красные, жуткие, налитые кровью. Я чуть не поседела. Эх, где все мои охранники, спасатели, когда они так нужны? Сейчас тут мной закусят, и не подавятся. И браслет чертов. С ним я бессильна.
В общем, изловили меня гады, а один так сильно к стенке приложил, что я реально звезды увидела.
- Я искра, меня нельзя убивать, - просипела я, когда тот, что приложил, шею сдавил, с явным намерением ее сломать. И что же она всем так нравится-то?
Так, не отвлекаемся, а пытаемся внушить придуркам, что меня надо отпустить, извиниться и до квартиры проводить. Только это какие-то неправильные придурки были. Услышав, что я искра, в ужасе не отпрянули, извиняться не стали, а обрадовались как-то.
- Я искра - это смерть, - попыталась снова донести истину, но в ответ один из них приблизил свою морду к моей, впечатлил нехилыми клыками, обнюхал, и выдал своим несвежим дыханием:
- Мы уже мертвы, так чего нам бояться?
- Что я сдохну от того амбре, что ты источаешь? - предположила я. А этот тип обидчивым оказался, сжал шею так, что я увидела смерть, черную страшную, почему-то с мечами. А, нет. Обозналась я, не смерть это. Диреев, провел какой-то прием, и от моего вампира осталась только рука, которая меня продолжала сжимать. Я ее еле отодрала, бросила на пол, да потопталась по наглой, не желающей помирать конечности.
- Не, ну что за дела? Ты помирать-то думаешь?
Нет, не хочет гадина. Убегает. А я за ней по ступенькам. Что там Диреев с остальными делал, смотреть не желала, меня от шока, наверное, на этой руке заклинило. Мне вот сейчас, всенепременно надо было ее уничтожить. Кажется, я действительно сбрендила. Нет бы на помощь звать, а я гоняюсь за мерзкой вампирской рукой по лестнице.
У каморки тети Кати я притормозила.
- Ага, вот ты куда спряталась, убогая? Трепещи, пришла твоя смерть!
Я заглянула в каморку и обомлела.
- Тетя Катя? А вы что тут делаете?
Похлопала глазами, Катерина Ивановна тоже, бледная, взъерошенная, с большой шишкой на лбу и рукой вампирской на макушке.
Блин, вот не везет бедной старушке по крупному. То с козлом Мартином разговоры ведет, то букеты от странных мужиков принимает, а теперь это. Как бы не поехала наша баба Катя снова в дурдом.
- Спокойствие, только спокойствие, - выдала я, с трудом сама понимая, что можно сделать.
- Элечка.
- Да, Катерина Ивановна, - обратилась я в слух.
- Сегодня Хэллуин?
- Нет, а что?
- Тогда почему этот тип сзади так странно выглядит?
Я обернулась. Четвертый. И этот даже страшнее того, с несвежим дыханием. Тот хоть выказывал какие-то признаки интеллекта, в этом же не было ничего. Ни одной извилины, а только желание сожрать нас немедленно. Но и я без боя не дамся. Так что схватила руку с макушки вахтерши, запустила в гада, а потом попыталась ударить его ногой хоть куда-нибудь. Не вышло. Руку он отодрал, а меня за ногу схватил и вывернул так, что лодыжка хрустнула, а я взвыла от боли.
- Диреев, где бы ты там ни был, сейчас самое время меня спасать, - пискнула я, когда гад попытался меня прибить, но помощь пришла, откуда не ждали.
Женька двинула урода каким-то крюком по башке, где только откопала? Тот покачнулся, но не свалился, обернулся к ней, а я на столе не хилый тесачок увидала, ну и вогнала его прямо в ступню паразита.
- Око, за око, гад. Нога, за ногу.
Тот взвыл не хуже меня, но это позволило нам отползти подальше. Они вдвоем с Екатериной Ивановной помогли мне подняться, и мы попытались скрыться. Не вышло, этот придурочный оклемался.
- Да когда ж ты сдохнешь-то? - простонала я, и попыталась закрыть собой сестру. Тетя Катя вжалась в стену и начала что-то бубнить. Молитву что ли?
Я уж тоже хотела воззвать ко всем святым, но внезапно вампир вздрогнул, не дойдя до нас каких-то пары шагов, а через секунду меня забрызгало чужой кровью. Тело опало, и я увидела то, что, наверное, еще долго будет мне сниться в кошмарах.
Мне говорили, что Диреев каратель, говорили, что он может и имеет право убить без всякого суда и следствия, но я даже не представляла, каким он при этом становится. Жутким, до ужаса, до громкого крика, такого встретишь в темном переулке, сам окочуришься, даже стараться не надо будет. Его волосы, были абсолютно седыми, на руках появились жуткие черные вены, глаза превратились в два страшных, бездонных провала, мне показалось даже, что оттуда на меня смотрит сама смерть.
- Не бойся меня, - прошептала смерть.
Но как я могла не бояться? Это же просто невозможно.
- Пожалуйста...
Он коснулся моего лица, а я поразилась, насколько ледяная у него рука. Она обжигала холодом, но лучше смотреть на нее, чем встретиться снова с этим жутким взглядом.
А потом я услышала гул, вспыхнул яркий, ослепляющий свет и в подъезд ворвались инквизиторы, много. Я обернулась к Женьке, обняла ее, посмотрела на застывшую тетю Катю и поняла, что они применили то заклинание, останавливающее время для людей. А еще я поняла, что моя сестра больше не человек, и даже не искра, потому что у тех и других аура есть, а у моей сестры ее не было.