Надо же, оказывается, я соскучилась по этому месту. Все-таки больше трех месяцев здесь провела, встретила Диреева, влюбилась, совершала глупости, и была счастлива, без всяких «почти». И пока поднималась по ступенькам, пока ожидала, когда мне откроют, вспоминала наши тренировки, ссоры, бурные примирения, всех обитателей дома. А вот открыл мне самый противный его обитатель.

— Ты?! — удивилась Женевьев, да и я не меньше. Не думала, что злая мачеха моей дорогой подруги снизойдет до открытия входных дверей. Однако, вежливость еще никто не отменял.

— Здравствуйте. Я к Олеф.

— Ее нет, — резко ответила она и попыталась захлопнуть дверь обратно.

— Да неужели?! Оль, я тут в дверь твою стучусь, а мне говорят, что тебя нет, — проговорила я в трубку.

Женевьев побагровела то ли от злости, то ли от осознания, что ее ложь раскрыта. Если бы ее не знала, то подумала бы, что она пристыжена, но, боюсь, конкретно эта особа даже не представляет что это такое.

— Тебе не надоело портить нам жизнь? — прошипела она, а у меня тоже давно назрел свой вопрос.

— А вы? Почему вы так не любите меня? Это личная неприязнь или вы всех русских ненавидите?

Та ничего не ответила, только губы поджала, просверлила меня злобным взглядом и удалилась куда-то вглубь дома. Я же решила на пороге не маячить и просочилась внутрь.

Олеф появилась через секунду, встревоженная, напуганная даже, но все же глаза так сверкают, что сразу понятно, несмотря на все тревоги, она счастлива. А это самое главное.

— Как ты нас напугала, — проговорила она, обнимая меня.

— Прости. Я не хотела. Так что случилось?

— Пойдем наверх, я все тебе расскажу.

Мы поднялись, прошли в восточное крыло, противоположное тому, где жили я, Катя и Диреев, и Олеф открыла дверь в свою старую комнату. Омар сидел в кресле, но, заметив нас, поднялся, не очень уверенно. Мне показалось, что он болен, судя по бледности на лице, а если учесть, что он темнокожий, эта белизна производит пугающее впечатление.

— Эля, — улыбнулся он. — Как я рад тебя видеть.

— Ух, ты, а твой русский с каждым днем все лучше и лучше.

— Это все благодаря Оле. Она меня обучает.

— Кажется, тебе нужна подзарядка. Ты совсем себя не бережешь, — проговорила я, протягивая руку. Омар с благодарностью за нее взялся и глубоко вздохнул от того удивительного чувства наполненности, что посетило и меня.

— Лучше?

— Намного.

— Обращайся. Мы — искры, должны помогать друг другу, — улыбнулась я и оглядела комнату. Здесь было много вещей, а еще больше коробок. — Оль, вы решили сюда переехать?

— Ненадолго. Пока Омар не свыкнется со всем.

— Понимаю. Я тоже очень долго не могла привыкнуть. Нужно время.

Мы еще несколько минут говорили о всяких пустяках, и, думаю, они, так же как и я, не решались затронуть интересующую меня тему. И все же я первая спросила.

— Ты увидел что-то плохое?

— Может быть ты присядешь? — предложила девушка, но на этот раз терпение мне изменило.

— Оль, я хочу знать все.

— Ну, хорошо, — вздохнула она и начала рассказывать.

Как оказалось видение застало Омара не сегодня и даже не вчера, а пять дней назад, когда меня пытались похитить.

— Тогда я увидел первый образ. Неясный, все было смутно, словно я смотрел через размытое стекло. Я даже не мог до конца объяснить Оле то, что видел. Но сегодня все было иначе. Такое ощущение, что…

Он запнулся и начал говорить по-английски, и даже Олеф едва успевала переводить.

— Омар думает, что первое видение — что-то вроде возможности. Непонятно, сбудется или нет. Оно могло обернуться пустой фантазией, или вовсе не случиться, но сегодняшнее меня напугало. Я никогда еще не видел, чтобы возможность так резко переросла в неизбежность. И в связи с этим у нас вопрос возник, что же такого ты делала?

Я рассказала о рисунке и о Крысе с его безумной теорией об Осванге. Омар не придал этому такого значения, а Олеф, напротив, напряглась.

— Осванг?! Я слышала об этом пророчестве и довольно много. Эля, все это очень серьезно. Это угроза уже не только тебе, но и многим людям.

— Что это за пророчество?

— Точная его формулировка давно утеряна. Многие считают, что его вовсе и не Черный маг написал, и все, что находили ранее, оказалось фикцией, подделкой. Но суть всегда сводится к одному. Осванг пророчит о появлении силы, способной поколебать наши устои, саму основу нашего мира.

— Как?

— Я не знаю.

— И ты думаешь, что эта сила — я?

— Эль, то, что увидел Омар, касается не только тебя. И я не могу просто так это оставить.

— Что ты намерена делать?

— Рассказать о видении папе.

— Нет! — воскликнула я и схватила подругу за руку. — Он бабушке расскажет. Оль, давай сначала вы объясните мне все в подробностях, и если все действительно так серьезно, я сама расскажу бабушке.

— Хорошо, — после недолгого раздумья согласилась она. — Но если события и дальше будут развиваться по наихудшему сценарию, я не стану молчать.

Это меня вполне устраивало. Сейчас самое главное — понять, действительно ли все так страшно. Может, зря мы так переполошились?

— Думаю, пришло время рассказать мне о видении.

— Я лучше покажу, — неожиданно проговорил Омар и протянул ко мне руки. Я не поняла его поначалу, но Олеф пояснила:

— Омар много тренировался со своей хранительницей, чтобы передавать видения кому-то другому. Кое-что получается, кое-что нет, но с тобой, думаю, все будет проще и легче. Вы ведь связаны, не только как искры, но и как обладатели одного дара.

— У меня больше нет предвидения, — возразила я.

— Всегда что-то остается, — покачала головой Олеф.

Я ее не совсем поняла, и все же рискнула вложить свои ладони в его. Несколько секунд ничего не происходило, но после меня накрыла волна, и я оказалась в чужом видении.

Первое, что бросилось в глаза — зал. Огромный, не знаю даже с чем его сравнить. Никогда не видела ничего подобного. Наверху стеклянный купол, я вижу звезды и мягкий лунный свет, падающий с небес. Но он рассеивается в свете факелов. Странно, я словно присутствую на каком-то костюмированном представлении. Факелы, люди в красных балахонах. И это действительно люди. Много людей. Они стоят в кругу и удерживают семерых. Я вздрогнула, когда узнала нескольких из них. Катя, странно знакомый рыжий мальчишка, Кристина, еще один парень с рогами. Я глаза выпучила, когда его увидела. Это реально был парень с рогами, как у Хэллбоя из фильма. Только тот их подпиливает, а этот нет. Может, они не такие большие, но такие же жуткие. А еще у этого типа есть крылья. Я сначала приняла их за плащ, но это явно крылья. А еще на шее у каждого висел странного вида светящийся ошейник. Я отвлеклась от созерцания странной семерки, когда открылась дверь, а какой-то тип в балахоне ввел меня. Странную и апатичную. Такое ощущение, что меня заколдовали, сделали марионеткой, как Егор недавно в машине, но тогда я не могла двигаться, но была в себе, а здесь показалось, что меня в этом теле нет. Одна оболочка. И меня действительно привязали к жуткой штуковине в центре этого страшного круга. И действительно ко мне подошел тот самый тип, скрывающийся за маской. Странно, но кроме него, меня и семерки пленников, все остальные были людьми. По крайней мере, светились, как люди.

Я попыталась подойти поближе, чтобы рассмотреть тех, кто скрывался за масками, но меня что-то удержало. Странный купол, барьер или защита. Кто-то еще вошел в зал, и все присутствующие, за исключением пленников пали на колени. Я обернулась, но и этот прятался от меня за балахоном, однако, я заметила на его шее медальон. Черный дракон. Символ рода Бьюэрмана.

А вот с аурой этого существа происходило что-то невообразимое, она то исчезала, то появлялась. Никогда такого не видела. Он остановился, достал нож весьма своеобразный. Меня привлекла рукоятка, я даже подвинулась ближе, чтобы рассмотреть все от начала и до конца. Сейчас мне казалось это чрезвычайно важным, ведь от этого, ни больше, ни меньше зависит жизнь и, похоже, не только моя. Этот тип ничего не делал. Просто стоял и ждал. А, нет, кажется, он наверх пялился. Я тоже подняла глаза к небу и увидела луну. Огромный полный диск висел прямо перед нами, отбрасывая свой свет на одинокую фигуру привязанной к штуковине — меня. А потом началось лунное затмение.

И как только черный диск коснулся луны, тип со странной аурой передал нож тому, кто привел меня, а тот в свою очередь, подошел и разрезал мои руки от локтя и до запястья. Другие, те, что удерживали остальную семерку, сделали то же самое. Круг у их ног, в центре которого была я, начал заполняться кровью. И когда она перемешивалась, возникали синие всполохи. Словно природный газ танцевал сейчас по нашей крови. Меня затошнило, захотелось отвернуться, потому что это не было концом. Как только луна полностью закрыла диск, человек с ножом снова приблизился к бледной и полумертвой мне, провел кончиками пальцев по лицу, и я услышала шепот:

— Прости, но если бы ты выбрала меня…

Я закричала от ужаса и бросилась бежать, потому что осознала, что меня убьет тот, кого я люблю, вот только кто? Егор или Диреев?

Вернувшись в реальность, я бросилась в ванную, где меня вывернуло наизнанку от всего. Как такое возможно? Кто эти люди? Что это за обряд страшный? И почему я не могла ничего сделать? А самое главное, как так вышло, что меня убьет тот, кого я люблю? «Если бы ты выбрала меня…» — этот шепот, нет я не могла различить, хотя знала голоса обоих. Кто из них? Диреев, который клялся, что никогда не причинит мне вреда или Егор, который уже предал однажды. Я не хочу, чтобы это было правдой. Не хочу бояться собственной тени, не хочу бояться того, кого люблю, даже если я люблю их обоих.

— Эля, — Олеф постучалась ко мне, а я даже ответить не могла, так мне было страшно. Как никогда в жизни. — Как ты?

Что я могу ответить? Солгать, что все в порядке, когда мне хочется спрятаться, забиться в норку и никогда больше не вспоминать это страшное видение. А потом я побрызгала на лицо водой, глубоко вздохнула, посмотрела на свое отражение и поняла, что так просто не сдамся. Не на ту напали, гады. Что бы ни случилось, но я сделаю все, чтобы это чертово видение не сбылось, никогда. И дело не только во мне, а в Кате, в Кристине, в тех семерых ни в чем не повинных существах, которых также убивали вместе со мной.

— Ты успокоилась? — спросила Олеф, когда я вышла из ванны.

— Да. Теперь я понимаю. Оль, узнай для меня все, что сможешь об этом пророчестве, а я попытаюсь это все пережить.

— Я помогу тебе всем, чем смогу, — пообещал Омар.

Я кивнула и подумала о том, что друзья мне сейчас не помешают. И поддержка близких. Жаль, что самый близкий для меня человек не отвечает на звонки. А я и хочу и страшусь встретиться с ним снова. Вдруг, увидев его, я узнаю в нем убийцу. Или в Егоре? Все это очень печально. Как мне теперь реагировать? Как жить?

— Поговори со мной, — попросила Олеф. — Я знаю, тебе страшно.

— Мне не хочется больше испытывать это чувство.

— Я понимаю. Когда Омар мне рассказал, я испугалась за тебя, но даже не представляю, каково это, увидеть все своими глазами. Но меня утешает то, что видение можно изменить. Омар жив, и с тобой будет тоже все в порядке. Я верю в это.

— Надеюсь.

— А теперь расскажи подробнее, что ты увидела в видении?

Я вернулась домой вечером и тут же взялась за альбом. Пока все свежо в памяти, я должна это нарисовать. Да и Крыса подождать нужно, надеюсь, и его вылазка к хранителям не будет бесполезной. Он явился поздно ночью и напугал меня.

— Крыс. Что ты так долго, я даже ждать устала? — прошептала в темноте.

— Да я это… Милену видел.

— О как? Валерьянку тащить?

— Не, обойдусь. Нам же все равно придется сталкиваться по работе.

— Да. Придется. А что с нашим делом?

— Не знаю, вокруг Черного мага столько слухов ходит, не знаешь, чему верить. Я закинул удочку на счет специалиста по культам. Может, скоро что-то и прояснится. А ты что узнала?

— Ничего хорошего, Крыс, — ответила я и рассказала о видении, а затем показала наброски того, что успела увидеть в своем видении.

Первое, круг на полу. Мне показалось, он был поделен на сектора. Но здесь, Крыс ничего не мог предположить, а вот медальон на груди того типа заинтересовал.

— Черный дракон, символ твоего рода.

— Да, но от рода Савойи остались только я, да Ева.

— Может, этот символ не только твой род использовал?

— Может быть.

— А что еще там есть?

Нож. У него на рукоятке были странные символы написаны и знак рода Бьюэрмана. Черный дракон.

— Тебе знакома надпись? — спросила я.

— Нет, только несколько слов: «Кровь, надежда, сила».

— А что ты думаешь об этом?

Я показала последний рисунок, который вызвал у меня наибольшее недоумение. Потому что я увидела его случайно. Татуировка на моей руке. Четырехлистник.

— Символ рода Углич.

— Да. Как думаешь, если я не буду делать никаких татуировок, видение не сбудется?

— Особо на это надеяться не стоит. Но, так или иначе, тебе нужно подумать над тем, чтобы послать обоих Егоровых куда подальше.

— Крыс, мне хочется верить, что несмотря на все неурядицы между нами, что бы не произошло в будущем, никто из них никогда не причинит мне вреда.

— Пока.

— Я знаю, что ты думаешь, но… я… в это я не могу поверить. Иначе все мое представление о людях перевернется. Диреев не такой.

— А второй? Он и раньше тебя подводил.

— Но я спасла ему жизнь. Надеюсь, это хоть что-то да значит.

— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя?

— Обоих. Нас обоих.

Потому что мне тоже страшно. Я не хочу умирать в ближайшие лет двести. И это видение, кажется, сейчас особенно зловещим… Блин, ну почему я полезла в эти старые коробки? Что это? Судьба или злой рок? Или провидение?