Следующие несколько дней я болела. А все Егор. Возил меня по городу с открытым окном. Дурак. Поэтому наутро у меня заложило нос, появилась скачущая температура, и запершило в горле. Самая мерзкая болезнь — ангина. Когда горло дерет так, что умереть хочется, и никакие сосательные леденцы не помогают. В общем, жесть. Женька вызвалась ходить к моему Малышу, а для этого надо привлекать соседа. Что не понравилось мне, но очень воодушевило сестрицу. Никакие мои доводы, что он темный, что у нее вроде парень имеется, что она почти искра, у которых темные просто жаждут забрать силы, не помогали и разбивались о ее горящие, заинтересованные глаза. И с каждым днем они верно и целенаправленно становились влюбленными. Нет, дайте только встать, и этот Кир огребет по полной за то, что совращает мою несовершеннолетнюю сестру своим темным обаянием. Диреев не звонил. На все мои звонки, когда я просыпалась и хоть что-то соображала, не отвечал. Зато, наконец, объявилась Ленка. Узнав, что я болею, решила срочно приехать, так сказать, поболеть за меня или вместе со мной. Я отговорила. Не хватало ей еще перед свадьбой соплями обзавестись. А у нее это надолго. Не на неделю, как у всех, а на месяц или на два. Если моя напасть — ангина, то ее мучает сильнейший ринит, со всякими побочными эффектами вроде гайморита.

И еще один тип настойчиво добивался моего внимания. Но тут уж я предпочитала не брать трубку. Хватило предыдущего нашего общения за глаза. С поцелуями, украденной непонятным образом силой и телесными повреждениями. Здорово я его покалечила. Губу прокусила, по лицу заехала, самолюбие уязвила. Жаль, что все это не смертельно. А для меня так вообще опасно. Я об этом гаде думаю чаще, чем о Дирееве.

Зато моя болезнь помогла больше узнать о загадочных регистраторах. Крыс затянул лекцию на час, когда я об этом спросила:

— Значит так, слушай и запоминай. Регистраторы — это дети двух магов. Но только у нас, в русском языке их называют так мягко и почти не обидно, а по-английски знаешь как их именуют?

— Как?

— Hollow — пустые или полые.

— Довольно жестоко, — проговорила я.

— Так и есть. Это не просто обидно. Знаешь что, Элька, многие из них считают, что лучше родиться обыкновенным человеком, чем таким. Знать все, какими возможностями обладают маги, и не иметь даже шанса это получить.

— Да уж. Наверное, я бы тоже захотела стать обычной.

— Тебе это не грозит. Да и понять мы их не сможем никогда, хотя… возьми Женьку. Она почему тогда впуталась во всю эту историю с инкубами? Потому что ее манило неизведанное, желание познать нечто большее, чем жизнь простого человека. Тебе она тоже завидовала именно поэтому.

— Мне? В чем?

— В том, что ты особенная.

— Крыс. Я стала особенной всего год назад.

— Хм, наверное, я открытие сделаю, но твоя сестра завидовала не твоей силе, точнее не только ей. А твоему свету, твоему таланту, тому, что людей тянет к тебе, как магнитом.

— Теперь ко мне тянет только темных, — безрадостно хмыкнула я.

— Потому что они видят твой свет, видят тебя. Им хочется погреться в этом свете.

— И использовать его.

— Разве? Один дурак нашелся, и где он теперь? Ходит под окнами, как тигр в клетке, и молит о крупицах твоего внимания.

— Крыс, на что ты намекаешь?

— На то, что ты можешь переломить отношение к темным в этом мире.

— Присоединившись к ним?

— А почему нет? Только подумай. Ты станешь первой темной, у которой душа светлее некуда. Ты переломишь все стандарты, спутаешь карты и откроешь, наконец, некоторым тупицам в совете, что тьма не всегда означает зло, а свет не всегда несет добро. Ты покажешь миру, что это просто название, и даже не образ мыслей. Все так, как было раньше. Твой предок разделил магов на темных и светлых, а тебе суждено их соединить.

— Крыс — это бред. Откуда у тебя такие жуткие мысли?

— Я не только о колбасе и сметане думаю, — хмыкнул хвостатый, а я подумала: «Уж лучше бы ты так и продолжал о них думать и не лез во все это дерьмо».

И все же зацепили меня мысли Крыса о свете и тьме, и о моей роли во всем этом. Я и раньше думала, не о том, чтобы стать темной, а о том, что когда-нибудь мне придется принимать сторону. И выбор у меня не велик, как оказалось.

Оборотни — я хвостатой и когтистой ходить не хочу, хотя это было бы довольно забавно. Но их способ перерождения… Бр-р-р. Олеф рассказывала. Омару кстати скоро это предстоит. Одно останавливает, он может потерять свой дар предвидения. А сейчас он им очень нужен. Особенно Яну, брату Олеф. Там что-то с его потерянной любовью связано и старым проклятьем, которое я умудрилась разрушить, но только для Олеф. Боюсь, что для Яна проклятье все еще действует и его возлюбленную, если она когда-нибудь появится, ждет много испытаний. Если проклятье раньше не настигнет, конечно.

Так, кто у нас дальше на очереди? Инкубы. Ну, уж нет. Я и в обычном своем состоянии привлекаю слишком много внимания. А с силами инкубов, или в моем случае, суккубов, вообще стану оружием массового поражения.

Вампиры. Вот они-то больше всего искр себе и отхватили. В этом им могут составить конкуренцию только темные, но эти все же предпочитали больше силы отбирать, со всеми вытекающими последствиями. Вампиром быть не плохо, судя по рассказам наших современных писателей. Белла, Елена Гилберт, Василиса Драгомир. Что мы приобретем? Суперсилу. Класс, будем грузовики руками останавливать, людей одной левой отправлять в нокаут, бегать быстрее пули. Ну, прям как Супермен. Да, и еще вечная жизнь и потрясная неземная красота. Из минусов — кровь. Желание сожрать ближайших родственников в мои ближайшие планы не входит. Да еще эта проблема с солнцем и ночным образом жизни. Не, не мое это. Я как представлю, что присосусь в порыве голода к какой-нибудь давно не мытой шее, появляется острое желание «пообщаться с Ихтиандром».

Пойдем дальше. Хранители. Наиболее близкая мне природа. Защищать слабых и нуждающихся, хорошее дело, но неблагодарное. Как я поняла, решишь быть хранителем, переселяйся на ПМЖ в Алексин сад. И никакого права на ошибку. А уж об отношениях с кем-то, кто не является таким же хранителем, как ты, вообще забудь. У этих все строго. Чуть что не так, отправляйся на перевоспитание. А сколько это перевоспитание продлится, никто не знает. Это все мне Крыс рассказал. А еще я узнала шокирующую новость, что мой Крыс, оказывается, когда-то был человеком. Я как узнала, чуть в обморок не свалилась.

— Как? А как же так?

— А вот так, — вздохнул мой хвостатый хранитель. — Закон я нарушил. Не уберег по преступной халатности своего подопечного.

И в наказание его сделали бестелесной субстанцией.

— А куда же тело твое делось? — затаила дыхание я.

Жесть. У них там могильники есть. Или склепы, как они их мягко называют. Там хранятся их тела. И когда срок наказания истечет, хранитель может вернуться в свое нормальное тело. Вот только есть одна загвоздка. За столько лет в образе крысы, жука или птицы хранитель настолько привыкал, что забывал, каково это — быть человеком. Жуткая история, которая напрочь отбила у меня желание быть хранителем.

Так, кто у нас остался?

Человек. Ну, это сразу отпадает, потому что с моей родословной пути назад уже нет. Да и я сама, в период, когда Егор забрал силы, ощутила всю «прелесть» этого состояния.

Демон. Здесь все покрыто мраком. Я их и не видела никогда. А что говорить об укладе жизни, принципах, правилах. Знаю только, что они относительно мирные и, кажется, у них есть крылья и рога. Хотя не факт.

Остаются светлые и темные. И вот тут начинается борьба. Бабули с Евой, моей мамой. Они обе были бы счастливы видеть меня в своих рядах. В пользу темных выступает тот факт, что я люблю одного или двоих сразу из этой братии. А если стану светлой, то союз с темным будет, мягко говоря, нежелателен. Но темные причинили мне так много боли, точнее один их представитель, что на всю жизнь хватит. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова ему поверить. И перед этим фактом пасует даже мое бедное сердце. Оно не хочет больше быть разбитым, а я не хочу больше так страдать.

Вот и думай теперь, Элечка о выборе, которого фактически и нет. И даже взвешивание всех плюсов и минусов, которыми обладает каждый из видов, не помогает. И приближает только к одному ответу, который бы мне давать не хотелось.