Глава 13 Данилевичи
— Жень, ты уверена, что нам нужно идти именно в этом? — в очередной раз спросила я, разглядывая собственное отражение в зеркале. Сестрица явно перестаралась, наряжая нас обеих. Светлое кремовое платье, чуть ниже колена, волосы, собранные в красивую прическу, пара локонов, кокетливо спадающих на грудь. Ну, прямо чистый ангел. И Женька мне соответствовала, в своем светло-голубом платье.
— А ты предлагаешь напялить на тебя костюм готки? — недовольно ответила сестра.
— Ну, так бы я больше походила на свою совсем не ангельскую природу.
— И испортила такой сюрприз? — хищно улыбнулась она своему отражению. — Нет, пусть они думают, что мы и впрямь ангелы, а вот когда поймут, как дело обстоит на самом деле…
— Девочки, вы готовы? — заглянула в комнату мама и застыла. — Боже, Андрей, иди сюда скорее. И фотоаппарат не забудь.
— Мам, ну ты чего? — одновременно спросили мы.
— Ох, девочки, какие вы уже взрослые. Андрюш, посмотри.
Папа тоже впечатлился. Действительно, не каждый день дочек в таких нарядах видит. Мы в основном предпочитаем молодежный и спортивный стиль в одежде. Джинсы, майки, кроссовки, широкие штаны, и прочее в том же духе. А тут, такая красота неписанная.
А вот бабуля в восторг не пришла. Увидела нас, сдвинула брови, поджала губы, но промолчала. Думаю, догадалась, что ничего хорошего ее семейство на этом празднике жизни не ждет.
Сама же бабушка оделась скромнее. Темный брючный костюм, черные туфли на шпильке, невысокая прическа, легкий макияж, и немного затравленный взгляд. Единственное, что выдавало в ней гостью, с приема, на который мы сейчас едем, красивый, черный клатч, со вставками из пайеток, как и часть ее пиджака. Я бы больше предпочла, чтобы бабушка платье надела, а то в костюме она совсем суровая, жесткая и собранная. Впрочем, может для встречи с отцом, с которым восемнадцать лет не виделась, так и надо?
— Ох, и ни фига себе родственники живут, — присвистнула Женька, я бы тоже присвистнула от большой махины, выстроенной на окраине города, если бы прежде дома Егора не видела. Поселок «Новое село», в котором и находилась резиденция Данилевичей, был очень похож на бабушкин поселок Ручейки. Тот же высоченный бетонный забор, окружающий весь поселок, впрочем, хотела бы я глянуть на того вора, который рискнет сюда проникнуть.
Матрена, бабушкина домовая, как-то рассказывала, что нашлась в девяностые годы такая шальная группка. Уж и не знаю, как они пробрались через забор и пост охраны, но попали к своему несчастью на ближайшую к забору территорию, сейчас принадлежащую декану темного факультета, Амору. А тогда участок принадлежал демонам. Нет, этих незадачливых воришек не съели, но после часа проведенного в обители демонов, в Кащенко все-таки свезли. Кажется, они и сейчас там психику восстанавливают, а перепуганные бывшие владельцы это самое лечение оплачивают. Уж и не знаю, что же эти демоны там выращивали и какие ритуалы проводили, но лечиться грабителям еще долго, и даже никакие стирания памяти не помогли.
Зато с тех пор было решено создать что-то вроде двойного купола защиты. Посвященные теперь видят такого рода поселки, практически в реальном своем виде, а остальные лицезреют пару старых покосившихся домишек и заросшее поле.
Здесь так же, как и у бабушки действует принцип расширенного пространства. Если хозяин тащится от гор, пожалуйста, броди хоть всю жизнь среди скал, поле из ромашек нужно, не вопрос, речки на участке не хватает — без проблем, создадим, ты от леса в восторге — можешь хоть весь участок сосной заполонить и избушку на курьих ножках посредине поставить. Твой участок, твои порядки. Кажется, у них есть даже свое магическое дизайнерское агентство, настроенное только на выполнение подобных заказов. Кто-то и сам может все желания воплотить, а кто-то нанимает специалистов. Все, как в обычном мире.
Что касается Данилевичей, они расстарались на славу. Уж и не знаю, то ли у главы семьи такой своеобразный вкус, то ли это фантазия дизайнера так развернулась, но Женькины возгласы были оправданы. Когда мы въехали на их территорию, то оказались в настоящем дворянском поместье, чем-то напоминающем Михайловский замок в Петербурге. Каждый фасад дома был неповторим, к каждому вела своя дорога, свой вход. Мы подъехали к северному, чуть менее помпезному, чем восточный или западный. Кругом замок окружала вода, чистая, прозрачная, с совершенно удивительным, переливающимся дном, по которому плавали маленькие рыбешки. К подъезду вел небольшой мостик, однако машины никогда его не пересекали, в силу того, что им там не развернуться, поэтому оставшийся путь гости пересекали пешком.
У входа стоял мажордом, который открыл нам дверь, провел внутрь и предельно вежливо попросил подождать. А мы успели осмотреть холл, или комнату для ожидания, большую, просторную, повсюду окруженную зеркалами, вот только стульев здесь не наблюдалось, и было довольно прохладно. Правда, слуга отсутствовал недолго, и поспешил провести нас в главный зал, где, собственно, хозяева и встречали гостей.
Когда мы вошли, бабуля слегка побледнела, Женька придирчиво осматривала убранство, а я видела только родителей моей бабушки, пытаясь осознать, как такие люди, светлые и идеальные с виду могли вычеркнуть из жизни родную дочь?
Прадед был высоким, седовласым, с неглубокими морщинами на лице, бабушка на него в большей степени была похожа, чем на мать. Особенно глазами, такими же, как у него, как у папы и Женьки. А, увидев прабабушку, поняла в кого такой экзотической вышла Карина. В ней очень ярко и явно прослеживалась восточная кровь, что-то индийское, чуть армянское, или арабское. Особенное сходство с индийской женщиной придавали волосы, длинные, густые, сейчас собранные в причудливый пучок. Вот они достались даже мне. Пусть я сейчас блондинка, но волосы у меня такие густые явно от прабабушки. Ее вообще-то Амира зовут, и она действительно родом с востока.
Особого восторга она у нас не вызвала, быть может потому, что тихая очень. Они с бабулей, да даже с Кариной, как небо и земля отличаются, не внешностью, но внутренней сутью. Чтобы бабуля хоть раз позволила какому-то мужчине собой командовать? Да скорее ад замерзнет. Блин, кажись, с последней фразой я поторопилась.
— Алевтина, — посмотрел на бабушку Георгий, показалось, что искренне, но настороженность в глазах никуда не ушла. Я очень пристально наблюдала за выражением его лица, когда бабушка приблизилась, когда улыбнулась ему, протянула руки, а он вместо того, чтобы их пожать, крепко обнял дочь. И да, казалось, что он действительно рад ее видеть, но глаза… не то, чтобы в них была неискренность, и я даже не могу с уверенностью сказать, что мне не показалось, но… это глаза хищника, умного, сильного, просчитывающего все на сотни шагов вперед, глаза того, кто никогда не показывает чувств, предпочитает не замечать их и играть в свои, известные только ему игры. Я вдруг поняла, он пригласил нас не потому, что ему захотелось, наконец, увидеть дочь и ее семью. Это он мог сделать в любое время, но почему-то предпочел созвать весь этот прием.
А вот прабабушка была очень искренняя, в ее глазах сейчас стояли неподдельные слезы. И она обняла дочь, как и положено матери, крепко и сильно, стараясь этим объятием рассказать то, что не могла высказать словами.
Когда пришло время и нам знакомиться, дедуля пристально и изучающее оглядел каждую из нас. И вот тут началось.
— Алевтина, я тобой крайне недоволен. Как ты допустила, чтобы наша кровь поддалась тьме?
Хотела бы я сказать ему пару ласковых, но бабушка резко качнула головой, остужая меня.
— Непозволительный просчет.
— Да, сэр.
Сэр? Бабуля назвала этого гада сэр? Еще бы милордом назвала. Тьфу, древний век какой-то.
— А вторая — как я понял, проявилась только сейчас. Совсем необученная. К чему ты стремишься, дитя? — дед подошел к застывшей Женьке близко-близко и взял за подбородок своими костлявыми пальцами.
— Я… — перепугано пролепетала она, совершенно не представляя, что ответить.
— Отец, — поспешила вмешаться бабушка, прежде, чем я успела сказать что-то резкое, а очень хотелось. Язык прямо зачесался. — Жене еще рано думать об этом.
— В ее возрасте, ты уже была помолвлена.
У меня от удивления натурально отпала челюсть. У Женьки бы тоже отпала, если бы старик при этом не продолжал держать ее за подбородок.
— Отец?!
— Я намерен озаботиться этим вопросом в ближайшем будущем.
— Каким вопросом? — подобрала челюсть я. — Вы это что же, собрались мою шестнадцатилетнюю сестру замуж выдавать? Бабуля, какого хрена? Ты куда нас привела?
— Попридержи язык, девчонка, — рявкнул дед. Меня реально чуть не сдуло. Подкрепил, гад такой, слово делом.
Я захлопнула рот и уставилась на бабушку, которая стояла белая, как бумага.
Но тут в разговор вступила прабабка.
— Милорд, не стоит на пороге дома решать такие важные вопросы. Позвольте, я покажу девочкам дом.
Дед величественно кивнул и женщина повела нас по главному коридору, а бабушка осталась с этим сумасшедшим наедине. Я было забеспокоилась, но она обернулась ко мне, и успокаивающе улыбнулась. Пришлось смириться и внушать себе всю дорогу, что Алевтина Георгиевна не маленькая девочка, что она давно не только мать, но и бабушка семейства, нашего семейства и прекрасно знает, что делает. Вот только… отец есть отец. Каким бы он не был.
Пока Амира вещала об убранстве комнат, Женька хмурилась и ничего вокруг не замечала. Даже прабабка заметила.
— Не волнуйся милая, — улыбнулась она, заводя нас в одну из комнат. — Все хорошо.
— Чего же хорошего? Ваш муж вообще с головой не дружит, если предлагает такое. Уж извините, что я так резко, но Женька выйдет замуж без любви только через мой труп.
— Какая же ты еще маленькая, Элечка. Совсем ребенок, — снисходительно улыбнулась женщина и погладила Женьку по волосам. — Очень жаль, что темная.
— Это вряд ли, — хмыкнула я. Да лучше быть темной, чем жить в такой безумной семейке.
А то, что все тут совсем с головой не дружат убедилась, едва мы вошли в зал для приемов. Как оказалось, все это сборище… простите, прием, организован в нашу честь, и случайных людей здесь нет, сплошные близкие и дальние родственники. Все эти кузены, кузины, тети, дяди, и прочие напоминали своим поведением хозяина дома и его супругу. Мужчины разодеты как павлины, а женщины молчаливы и похожи на бесплатное приложение к своим мужьям. Не все, конечно, но большинство. И непонятно, то ли они таких жен себе подбирают, то ли у них так принято, но одно ясно — слава богу, что мы никогда не жили в подобной семье и нас воспитали все-таки как личностей, а не как безвольных кукол.
— Пипец, это прошлый век какой-то, — шепнула Женька мне на ухо, когда один из родственников, глядя на два бокала с соком в наших руках, брезгливо заметил:
— Женщинам не положено пить пока им не позволят.
После этих слов я не сдержалась:
— Слава богу, что я не женщина.
— А кто? — удивился надменный парень.
— Темная, неужели не видно? Пойдем сестра, здесь полно психов, еще заразимся.
Парень чуть не подавился от моих слов, а жаль. Одним придурком стало бы меньше. И нечего меня осуждать, я темная, между прочим, должна соответствовать.
Амира, все это время маячившая где-то поблизости, отчитывать нас не торопилась, и даже как-то… повеселела что ли, переглянулась с ближайшей девушкой, та еще с одной, другая с третьей, а четвертая вообще повернулась к нам и подмигнула. Мы с Женькой даже с шага сбились от неожиданности.
— Что-то я не поняла, — призналась сестра.
— Кажись, у них тут женский заговор.
Мы уже более пристально стали присматриваться к женщинам дома Данилевич.
— Ну, не знаю, — наконец резюмировала я. По виду они, безвольны и безучастны, а если присмотреться…
Я всю неделю училась вызывать свое внутреннее зрение (это так я свои способности обозвала), а сейчас переключилась почти без усилий. И чуть не вскрикнула от того многообразия красок, которые излучали собравшиеся в зале. Каждый сиял по-своему. Нет, это было не совсем так, как когда-то с аурами людей, сейчас я видела силу, излучаемую их амулетами, всеми теми магическими предметами, которые странные светлые на себя понавешали.
Например, у Амиры явно был какой-то древний, серьезный артефакт, похоже даже, боевой. У других женщин тоже. А вот мужчины светились слабо: пара защитных амулетов, еще пара сильных боевых, и то не на всех, слабенькие накопители, и один отражающий амулет.
Именно он-то и привлек мое внимание. Это что-то вроде поглотителя. Он не позволяет с точностью увидеть настоящую силу и суть своего владельца. Я узнала его только потому, что недавно столкнулась с чем-то подобным из коллекции профессора. Попалась в ловушку опасного артефакта.
Это была лампа, обычная, на которую торшер одевается, обыкновенный вечный светильник, которому в магическом мире совсем не нужна розетка, чтобы светить. Я просмотрела ее, убедилась, что в подпитке артефакт не нуждается и, черт меня дернул тогда проверить свои записи на практике. Вот тут-то и произошло странное. Моя татушка предупреждающе запульсировала, и я вдруг услышала четкий приказ: «Стой», перепугалась и чуть не сшибла чертову штуковину на пол. В панике я огляделась, но ничего подозрительного не обнаружила, только странное, на уровне инстинкта чувство, что за мной наблюдают. Я в последнее время часто стала его ощущать, но грешила на Иннокентия — хранителя Ильи Захаровича, который зорко следил за всеми моими передвижениями и иногда давал очень ценные советы.
Вот только в этот раз Иннокентия не было и списать свои чувства на попугая не получилось. И этот голос. Не знаю, либо у меня слуховые галлюцинации, либо новый приступ тоски, но я могла бы поклясться, что это был Диреев. Его голос и эта встревоженная интонация…
В общем, я так и не поняла тогда, что это было, но окрик меня спас от, действительно, страшной участи. Как оказалось, безобидная с виду лампа на самом деле была жутким, лишающим людей зрения, причем навсегда, темным артефактом, который имел двойную защиту, вроде той, что я сейчас наблюдала у блондинистого парня в костюме. И этот парень был совсем не так прост, как хотел казаться. Он единственный из всех присутствующих пришел без пары.
— Элечка, как я рада тебя видеть, — услышала я позади знакомый голос.
«Ну, наконец-то. — подумала я. — Хоть один нормальный человек в этом сборище сумасшедших».
Я весь вечер пыталась разглядеть эпатажную сестрицу моей ба, которая наверняка понравится Женьке. Но когда обернулась, в голове слегка помутилось. Какая там рокерша? Сейчас показалось, что та женщина мне привиделась. Эта же была очень скромной, тихой и безликой. Красивое, черное, но не яркое платье, лодочки, собранные в пучок, как у матери, волосы и ни грамма косметики на лице. Я даже опешила на мгновение и подумала, что может у Карины есть близнец, но нет. Это точно была она.
— Вы знакомы? — полюбопытствовала Амира.
— Да, посчастливилось. Папа просил меня передать Але его просьбу посетить нас, и я с радостью согласилась. Так мы и познакомились. А вот вас, юная девушка, узнать не трудно. Вы так похожи на Алю. Женя, если не ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — растерянно проговорила сестра. Я успела ей тоже о тетушке Карине рассказать, особенно о ее живом мотоцикле. Думаю, сейчас Женька очень близка к тому, чтобы обозвать меня лгуньей.
— А я — Карина, сестра вашей бабушки. Женечка, я уверена, вас ждет потрясающее будущее, как и Элю, но… Элечка выбрала немного не свойственную нам дорогу, а вы… к чему тяготеете?
— Кхм, кхм, — послышалось грозное покашливание за спиной. Мы обернулись, и наткнулись на недовольного седого мужчину с поджатыми губами.
Карина и, стоящая рядом, Амира тут же опустили глаза и поспешили отойти.
— Не понимаю. Ты говорила, что она берцы носит, — шепнула Женька.
— Может, в свободное от этого дурдома время? — с недоумением предположила я.
— Интересно, у всех светлых так заведено?
Я с таким же недоумением пожала плечами, чем заслужила еще один укоризненный взгляд от седовласого.
Наконец, через полчаса появился прадед в сопровождении бабули. А я в этот момент снова смотрела внутренним зрением на окружающих светлых, и смогла вдоволь насладиться сиянием бабушки и более сильным, очень внушительным сиянием деда. Дааа… он и правда самый могущественный здесь маг.
И когда все склонили головы в знак почтения, мне тоже очень захотелось это сделать. Единственное, почему не сделала, из-за моей бунтарской натуры, а еще из-за бабушки, которая также как и я боролась со своими, понятными только ей чувствами. Пусть уж лучше он заметит мое пренебрежение, чем бабушкино смятение.
Георгий, больной на всю голову глава рода, едва взглянул на нас, величественно проходя мимо к центру комнаты, остановился, оглядел всех холодным взглядом (царь, твою мать), и разразился пафосной речью, основной темой которой была его радость (ага, ага) о том, что почти все представители дома Данилевич приняли его приглашение. Еще бы они не приняли. Чувствую, он деспот, каких еще поискать. И как у такого человека могла вырасти моя замечательная бабушка? Ума не приложу.
Всего на это сборище собрались почти семьдесят светлых. Довольно внушительная семья, но в большинстве это дальние родственники, не основные ветви. У самого Георга было двое детей — Алевтина и Карина. А поскольку у Карины за двести лет так и не получилось родить, то нам с Женькой не посчастливилось стать прямыми потомками прадеда.
А с мужским полом у них и впрямь напряженка. Ну, не рождаются у женщин нашей семьи мальчишки, одна бабуля отличилась, и то, человека родила. Как я поняла, дед до сих пор ей этого простить не может. Он и сам-то непонятно как у нашей прапрабабки Эльвиры (тезки моей) появился. А вот побочные ветви спокойно рожали сыновей и дочерей в равных количествах, собственно, именно из них Женьке и предстояло выбрать мужа. Точнее, на кого дед укажет, за того сестрица и пойдет, в его мечтах, конечно. Я лучше лично его грохну, чем дам сестру, как жеребенка, на алтарь его амбиций положить. Да кто он такой вообще? Объявился родственничек. Век бы не знать о подобном родстве.
Пока я размышляла о способах быстрого и безнаказанного умерщвления старика (сидеть из-за этого чучела я не собираюсь), он свернул речь и пригласил мужскую половину семейства в столовую для трапезы. А женская осталась дожидаться, когда мужская отобедает.
— Женек, ты женихов рассмотрела? — ткнула я сестрицу в бок, когда мы отошли подальше.
— Издеваешься да? — немного испуганно прошептала она. А я решила больше на эту тему не шутить.
— Да перестань. Если бабушка тебя не защитит, то я костьми лягу, но замуж ты выйдешь не раньше, чем я. А с моим везением в любви это случится лет через сто. Будем говорить всем, что это семейная традиция, раз эти психи так на них помешаны.
Кажись, моя речь произвела на нее не меньшее впечатление, чем речь деда. А вот бабушкино поведение нас весьма озаботило. Сейчас она стояла у окна, думая о чем-то своем, и даже не пыталась сделать попытки подойти к любимым внучкам. Остальные же женщины рассредоточились по залу.
— Странное какое-то расположение, — заметила наблюдательная Женя.
Действительно странное. Они стояли или сидели так, чтобы образовать пятиконечную звезду, с нами в центре.
Неожиданно, бабушка обернулась, пристально посмотрела на нас, перевела взгляд на мать и кивнула. И как только она это сделала, женщины активизировались, встали, взялись за руки, что-то прошептали и возник большой защитный купол, покрывший весь зал. А затем… мы не могли поверить в происходящее. Почти все женщины дома рассмеялись, сбрасывая личины. И теперь я поняла, что здесь действительно ведется двойная игра, а точнее война полов, в которой мужчины давно проиграли, только еще не знают об этом. Одна бабушка осталась все в том же костюме, и все такой же напряженной. Амира, теперь уже преобразившаяся в сильную, роковую женщину в ярко-алом платье, подошла к дочери, приобняла за плечи и сказала:
— Не переживай. Мы не дадим их в обиду.
— Я не хочу вмешивать их в ваши игры.
— Думаешь, мы не сможем их защитить?
— Думаю, что не станете. Вам ведь тоже нужны наследники, иначе ветвь Углич падет. Эля для вас уже потеряна, а Женька может выбрать темного и перейти в его род.
Мы не совсем понимали смысл происходящего, но внимательно слушали.
— Значит, так тому и быть. Но Женечка слишком молода, она может и передумать. А что до Эли… действительно очень жаль, что она приняла зов, но у нас еще остается надежда, что ее дети когда-нибудь выберут светлую сторону.
И опять это слово «зов», я зацепилась за него, как за якорь и решилась спросить:
— Простите, а что… что вообще происходит?
— Неужели ты еще не догадалась? — подсела к нам на диван Карина. — Пока папенька и его прихлебатели решают дела мира, мы правим здесь… нашими мужчинами.
— Это как? — спросила Женя.
— А так. Ты же знаешь, что нашей прародительницей была Алена Углич, самая сильная ведьма всех времен. Единственный ее просчет был в том, что она по глупости своей умудрилась выйти замуж за мага, амбициозного, самоуверенного, но не блещущего силой. Звали его Светозар Данилевич.
— Постойте, постойте. Но я помню, как Матрена мне говорила, что Алена никогда замуж не выходила, — вспомнила я.
— Это не совсем так, — ответила на этот раз бабушка.
— Точнее совсем не так, — хмыкнула Карина. — Но я тебя понимаю, Аля. Не хотела внучке о нас рассказывать? Предпочла стереть из истории собственных родственников?
Бабушка промолчала, повернулась к окну и застыла, как каменное изваяние, а Карина усмехнулась и продолжила свой рассказ.
— Поскольку в то время было принято, что муж — глава семьи, то Алена смирилась и постаралась подчиниться воле супруга. А через несколько лет умерла родами шестого отпрыска Данилевичей. Шестым родился как раз мальчик, он то и убил нашу великую прародительницу. С тех пор неизменно, если девушка из семьи ждала сына, то суждено ей было умереть родами.
— Подождите, — снова перебила я. — А как же бабушка, и эта… Эльвира?
— А это, моя дорогая уже другая история, — ответила Карина. А рассказ продолжила Амира.
— Женщины семьи Данилевич много лет были бесправны. Служили только для рождения сильного продолжателя рода, и не важно, что при этом они рисковали жизнью. А когда ваша прапрабабка Эльвира была беременна Георгием, ей приснился сон. В этом сне к ней пришла Алена Углич и сказала, что сохранит ей жизнь при рождении ребенка, если больше никогда не увидит, как женщины ее рода безвольно будут подчиняться капризам своих мужей. Так было создано наше общество — общество Алены Углич.
— А они знают об этом?
— Конечно, — рассмеялась непонятно чему Карина. — И очень боятся, что когда отец умрет их власти придет конец. Мы попросту их уничтожим своей силой. Только мамина мудрость не позволяет устроить бунт прямо сейчас.
После этих слов хоть что-то стало проясняться. Конечно, мы многого не понимали, но самую суть уловили. В семейке Данилевич назревает заговор и очень серьезный.
— Так что, вам девчонки опасаться совсем нечему. Отец не вечен, и наследников у него в ближайшем будущем не предвидится. Разве что он отдаст бразды правления Ивану, и то вряд ли. Тот слишком слаб, безволен и находится под полным контролем своей жены. Кстати, почему Поля не пришла сегодня? Девки, вы не знаете?
В ответ все женщины отрицательно покачали головой.
— А Иван — это тот белобрысый со странным амулетом? — решила уточнить я.
— С каким амулетом? — не поняла Карина.
— Скрывающим способности. Поглотитель.
Карина и Амира нахмурились и решили расспросить подробнее.
— Эля, ты видела на нем такой амулет?
— Ты же с ним не разговаривала даже.
— Я внутренним зрением смотрела.
— Каким? — не поняли родственницы. Пришлось объяснять все подробнее. И когда они, наконец, разобрались, что я имела в виду, то посмотрели на меня еще более заинтересованно.
— И все-таки жаль, что ты темная, Элечка, — вздохнула Амира.
— Такой талант пропал, — поддакнула Карина. А бабушка смолчала. Ее тоже что-то сильно беспокоило.
— Интересно, и чего этому тюфяку скрывать? Мы все и так знаем, что он ни на что не годен, даже в постели ноль, что уж говорить о…
— Карина, угомонись, здесь дети, — цыкнула Амира.
— Ладно, ладно. Я молчу. Эй, Аля, а ты чего молчишь, словно воды в рот набрала?
— Я думаю, зачем он попросил Петра привезти Хаджен? А еще думаю, это небезопасно, что мы все здесь, в одном месте. Легкая мишень.
— О чем ты говоришь, милая?
— Клан Шенери перед тем как их всех вырезали тоже в тот день собрался в полном составе.
Мы все поежились от слов бабушки, а в комнате воцарилась тревога.
— Это маловероятно. Хаджен не позволит, чтобы что-то случилось с домом и семьей, — возразила Амира.
— Если только кто-то его не заберет.
— Это невозможно. Только член семьи может это сделать, достаточно сильный, чтобы подчинить его. Это под силу только нам и отцу, — попыталась утешить сестру Карина.
— Еще есть девочки. Если кинжал примет одну из них…
— Ничего не случится, — уверенно сказала Амира.
А я от этих слов снова поежилась. Не знаю почему, но в моей душе поселилось что-то, предчувствие. Я давно потеряла свой дар предвидения, но до сих пор помню те ощущения, которые накатывали на меня в моменты видений, сейчас я чувствовала нечто подобное, что-то должно произойти. Что-то плохое.
И как только я об этом подумала, раздался оглушительный взрыв. Меня сбило силовой волной, сверху посыпались какие-то вещи, части потолка, дверь, за которой ужинали мужчины снесло с петель, и на том месте зияла огромная воронка. Кто-то закричал, кто-то бежал, а я никак не могла понять, почему я ничего не слышу. У меня в голове так гудело, словно я колокол, по которому только что ударили железным языком. А еще я испачкалась в чем-то красном и липком. Как же это называется? Странная, пахнущая железом субстанция…
Не знаю, сколько я пребывала в прострации, а вот осознание пришло ко мне с увесистой пощечиной и сильным рывком. Я посмотрела на того, кто меня так бесцеремонно поднял и столкнулась с холодным, немигающим взглядом черных глаз. Он был в лыжной маске, но глаза, наверное, еще долго будут сниться мне в кошмарах, потому что сейчас я смотрела в лицо собственной смерти. Странно, но оказалось, что я всерьез рискую и не дожить до той злосчастной даты 27 декабря.
— Пошли, — приказал мне глухой голос и больно ухватил за плечо. Я даже оглядеться толком не успела, все накатило как-то внезапно. Острая, непередаваемая паника. Бабушка, Женя. Я искала их глазами, но кругом было столько пыли, обломков и тел… мы слишком быстро шли.
В другой комнате было тоже много обломков, крови и тел, но Георгий был жив. Оглушен, зол, как черт, встревожен, но жив.
Они затолкали нас обоих в смежную комнату, которая почти не пострадала, и тот, что удерживал меня, угрожающе прикрикнул на второго.
— Давай скорее, у нас несколько минут прежде чем инквизиторы будут здесь. — Ты говорил, что у нас полчаса, — ответил другой бандит в маске.
— Ты не сказал, что девчонка будет здесь, — ответил первый, указывая на меня.
— Я не знал, — смущенно ответил второй.
— Вот поэтому у нас несколько минут. Они уже знают, что что-то случилось. А с ним я встречаться лицом к лицу не намерен.
— Боишься? — хмыкнул третий, которого я поначалу не заметила, а когда заметила, опешила. Это был тот самый блондин со странным амулетом.
— Заткнись тварь, — прошипел бандит в ответ и потащил меня куда-то к выходу.
— Отпустите девочку, — проговорил Георгий.
— Не советую, — отозвался второй на попытку прадеда воспользоваться магией. — Если она вам дорога, конечно.
— Вы не тронете ее.
— Эту — нет, а вот эту — запросто.
Тут на пороге появился четвертый, с моей сестрой в руках, но окончательно лишил и меня, и деда охоты сопротивляться нехилый такой ножичек у Женькиного горла.
— Вы же знаете, что это вам с рук не сойдет, — очень осторожно проговорил Георгий. Именно в этот момент я вдруг поняла то, что он не бесчувственный чурбан, каким хотел казаться. Глаза выдавали в нем сильнейшее внутреннее напряжение и страх, отражение моего собственного. — Иван. Ты же понимаешь, что я найду тебя где угодно.
На мгновение в глазах мужчины зажегся огонек понимания, осознания чего-то, но тут же пропал, превратив того в еще более жестокого исполнителя.
— Вызывайте Хаджен, иначе лишитесь одной из правнучек.
Дед и вызвал. А когда я поняла, что он вызвал, шок пронзил сознание, лишая способности дышать. Эта рукоять, черный дракон, опоясывающий лезвие, я могла бы нарисовать его даже с закрытыми глазами, потому что это был тот самый нож, которым меня убьют. Эти типы пришли за ним, а значит, они связаны с J. Темные. Оставят ли они нас в живых после всего этого? Ведь достаточно мига, чтобы тот гад убил мою сестру, а я ничего, ничего не могу сделать, как тогда в клубе, как в подъезде, как всегда. Зачем мне вся эта сила, если с ее помощью я не могу защитить своих любимых? И даже не знаю, жива ли моя бабушка.
Георгий не спешил передавать кинжал белобрысому, пока на него не прикрикнул тот, что удерживал Женьку.
— Поторопитесь, ваше светлейшество, а то у меня рука затекла. Вы же не хотите, чтобы она дрогнула.
Судя по веселому, наглому голосу этот псих был настоящим садистом, пугающим меня до чертиков. И я совсем не была уверена, что он не убьет ее, как только получит желаемое.
— Пожалуйста, пожалуйста, помоги, — прошептала я в полной панике, ни к кому конкретно не обращаясь. Но меня услышали и шепнули на ухо.
— Не бойся, тебя никто не тронет.
— Я не за себя боюсь, — едва слышно выдохнула я. — Он убьет ее, ты знаешь. Пожалуйста, пожалуйста.
Меня реально затрясло, так сильно, что мужчине пришлось держать меня уже двумя руками.
— Заткни ее, или это сделаю я, — рявкнул четвертый.
Но я продолжала твердить одно и то же, из страха, что если остановлюсь, осознаю всю катастрофичность ситуации. Мне никогда еще не было так страшно. Ни когда на меня в подъезде напали вампиры, ни когда сражалась с чокнутым Генри, ни в вампирском клубе, когда, также, как и сейчас, мы с сестрой были на волосок от смерти, и также, как и тогда, меня убивать никто не собирался.
Тогда он буквально втолкнул Женьку в объятия моего похитителя, а сам схватил меня, развернув к себе лицом.
— Красивая, — ухмыльнулся он и провел большой, влажной рукой по моему лицу. Она была открытой, без перчаток, и я успела заметить на тыльной стороне ладони большой, кривой шрам, совсем старый, но очень примечательный. Эта рука взяла меня за шею и слегка надавила. — Красивая и гордая. Жаль, я не могу тебя убить… пока. Но когда придет время, мы еще встретимся, принцесса, и я буду наслаждаться каждым мигом его агонии.
Меня словно током пронзило от его слов, от взгляда, от противной ухмылки, а главное от совершенного, абсолютного непонимания происходящего. О чем этот псих говорил? С кем они так не хотели встречаться?
— Эй ты, поторапливайся, — прикрикнул один из бандитов на Ивана. Тот, действительно, засуетился, а мой мучитель все смотрел и смотрел на меня своим жутким, масляным взглядом, и мне так хотелось закрыться, спрятаться от него и помыться…
Я думала, весь этот ужас длился вечность, хотя на самом деле не прошло и пяти минут. Эти типы действовали профессионально и слаженно. Только белобрысый родственник выбивался из общей картины. Возможно, он жалел о том, что сотворил, этого мы никогда уже не узнаем. Потому что, как только он подошел к Георгию и попытался коснуться кинжала, то завизжал так, что заложило уши. А через минуту, буквально на наших глазах белобрысый превратился в пылающий факел, жуткий, воющий факел, который рванул куда-то по коридору, встретился со стеной, упал с сильным грохотом на пол и затих.
Мы все слаженно посмотрели на деда, который невероятно преобразился всего за мгновение. Он словно помолодел на несколько десятков лет. Хищно улыбнулся, подмигнул мне и рванул в бой, держа в руках в разы увеличившийся кинжал.
Ближайший бандит мгновенно лишился руки, второй кинулся бежать, но его настигло заклинание, тот, кто удерживал меня, оскалился, толкнул к Женьке и вступил в схватку. Никакого защитного купола здесь и в помине не было, поэтому заклятья, которыми эти двое разбрасывались, разлетались во все стороны, заставив нас упасть на пол и прикрыть головы руками.
— Хватит, уходим, — крикнул мой невольный помощник, но его поразило срикошетившее заклятье. Он упал, захрипел и затих. Мне даже стало почти жаль его. Глупо, наверное?
Больше мы ничего не видели, лишь гул, звуки разлетающихся стен и скрежет от прикосновения металла о металл. В какой-то момент что-то случилось, и дедушкин кинжал упал в нескольких сантиметрах от меня, а потом этот гад больно схватил меня за волосы.
— Подними, подними я сказал, — рявкнул он мне в ухо. Я попыталась понять, что же с Георгием, пока урод снова не дернул за волосы. — Ты хочешь сдохнуть?
Сдыхать я не хотела, поэтому потянулась к кинжалу. На счастье, прежде чем я коснулась артефакта, дед очухался и отшвырнул от меня урода, а я ускоренно поползла к Женьке, подальше от вновь развернувшегося сражения.
— Женек, ты как?
— Валим, — пискнула сестрица.
— Валим, — кивнула я, и впервые за все то время, что я темная, использовала всю свою силу, все свои знания и уроки с противным Торосом, чтобы переместиться из этого опасного места. Ну, я буду не я, если не обойдется без эксцессов.
Нет, мы действительно свалили, правда, недалеко. Аккурат в озеро, на котором семейный замок стоит. Это моя дурная голова под конец о рыбках подумала, вот мы у рыбок в гостях и оказались. И это в начале октября. Прочувствовали на собственной шкурке, что так и да, купаться в октябре могут только моржи.
А уж как рыбки были счастливы нашему появлению. И все бы ничего, но это… ё-моё, хищные рыбы.
— Аааа! Пираньи! — завизжала Женька, когда одна особо нетерпеливая рыбина, откусила часть ее подола. Я тоже к ней присоединилась, когда вторая примерилась к моей ноге. А до берега о-го-го как далеко. А когда мы что-то вроде акулы невдалеке узрели, у Женьки сдали нервы. Сестрица испугалась, затем рассвирепела, а через секунду озеро вместе с акулой, рыбками и черт знает чем еще превратилось в идеально ровную, прозрачную ледышку.
— Ни хрена себе, — присвистнула я, оглядывая плод трудов ее. Льдом покрылось все, и наши ноги тоже.
— Какой идиот держит в пруду пираний и акул? Ну, какой идиот, а? Скажи? — бушевала сестрица и пока она не заморозила и замок в придачу, я решила напомнить, что сейчас октябрь, мы по пояс в воде, теперь уже во льду и лично я и понятия не имею, как отсюда выбираться.
— Кхм, Женечка. А ты это… назад все вернуть не можешь? Ну, хотя бы пространство вокруг нас?
Сестра смолкла, выдохнула, огляделась и попыталась колдовать. Получилось не очень, конечно, но кое-как, путем огромных усилий нам все-таки удалось выползти на берег.
Вот такими мы и предстали перед светлым семейством Данилевичей, толпой инквизиторов во главе с начальником особого отдела неким Горынычем, моим старым знакомцем, и бабушкой, живой и злой, как тысяча демонов, причем не на нас — на прадеда. Она его так отчитала, что у всех челюсти отвалились. Какие там женские мужские войны, какое там подчинение после такого. Бабуля разошлась не на шутку. Все своему бедному отцу припомнила. Как не звонил годами, как выгнал, как не дал попрощаться с ее бабушкой, как сегодня себя вел. В общем, досталось бедняге по-полной.
Нас же укутали, напоили горячими отварами и усадили на диване в гостиной. Вот тут-то мы и узнали, что этот гад со шрамом на руке свалил, но кинжал так и не получил.
— Так это и есть Хаджен? — спросила я, разглядывая орудие моего будущего убиения, лежащий на столе. Прикасаться к нему уже не очень хотелось, особенно после того, как сгорел бедный родственник. Вторым шашлыком лично я становиться не хотела.
А вот рассмотреть с чисто научным интересом была совсем не прочь. Что, собственно и сделала.
Он отражал свою силу, также как та злосчастная лампа, как этот Иван со своим амулетом. На первый взгляд это был обычный кинжал, но мне показалось, что у него не такая светлая природа, как все думают.
Дааа… теперь я понимаю Илью Захаровича с его странным желанием изучить артефакт. Если предположить, что Бальтазар подарил кинжал Алене, как символ своей любви и верности, то она вполне могла отдать ему четырехлистник. И что-то мне подсказывает, что если я вздумаю взять его в руки, произойдет что-то удивительное и неожиданное. Какая интересная штучка этот Хаджен.
— Не могу поверить, что Иван отважился на такое, — сокрушенно вздохнула Амира, подавая нам новую порцию отвара. По какой-то счастливой случайности все остались живы, только ссадины, порезы, переломы, но ничего смертельного, слава богу. То, что взорвалось, принес Иван. Как его заставили это сделать, никто не знал. Все силы были брошены на поиски убийц. Но это было сложно, так как по меньшей мере один из них владел искусством перемещений. Поэтому часть группы пыталась отследить путь, а вторая разыскивала Полину Данилевич, жену Ивана. Я попыталась в силу своих возможностей описать нападавших, но только запомнила черные глаза моего невольного помощника и синие маньяка, который меня запугивал. Тех, кого Георгий покалечил, убийцы взяли с собой, не оставив никаких следов. Так что, единственным, кто погиб был Иван. Парню не повезло, в нем было слишком мало силы, чтобы выдержать мощь кинжала. И на что эти типы только рассчитывали? Я оказалась не единственной, кто задался тем же вопросом. А еще возник вопрос:
— Зачем кому-то похищать вашу семейную реликвию?
И его задал тот, кого я больше всего хотела увидеть. Диреев. Приехал. Я и сама не ожидала, что настолько обрадуюсь его присутствию. Вот только зачем он здесь?
Оказалось, для того, чтобы сопроводить меня в институт. Не знаю, почему бабушка до сих пор ему доверяла, но факт оставался фактом. С ним она отпустила меня с легким сердцем. Для Женьки и родителей бабушка выбила у Горыныча охрану, с дедом общаться не желала, а мне, неожиданно, стало так его жаль.
Что бы он не сделал, как бы себя не вел, но он сделал все, чтобы нас защитить. Это заслуживает хотя бы благодарности. Поэтому я не сдержалась, подошла к нему, крепко обняла и сказала:
— Ты хороший. Очень жаль, что мы не познакомились раньше, но еще можем подружиться, если ты захочешь.
Его, конечно, слегка прибила моя фамильярность, но дедуля стерпел, или не успел еще отойти от потрясений. Хотя нет, чего это я, он же глава рода. И чтобы такой человек да не отошел? Еще как отошел. После моих слов встал, потрепал по голове, и отправился давать распоряжения.