— Эль, ты прекрасно выглядишь, — проговорила Варя, поправляя свое платье из воздушного шифона. Сейчас она немного на эльфа смахивала с этими своими кудряшками и пышной юбкой.

Я тоже посмотрела в собственное отражение и вздохнула. Действительно, красиво. Фиолетовый странным образом мне идет. Идеальный цвет, очень миленькое платье, довольно пышное, за счет органзы, но корсет придает образу нежность, мягкость, невинность какую-то. Да, это красиво, но мой образ нежной незнакомки не идет ни в какое сравнение с образом Венеры. Она блистала, как королева, как икона красоты, грации, стиля. Если Диреев еще не влюбился, то сегодня точно влюбится. В нее невозможно было не влюбиться. Куда там мне, со своей обычной темной сутью?

Бал должен был пройти в небезизвестном нам с Катей зале. Только он мог вместить так много народу одновременно, и только там была большая, почти королевская лестница, по которой девушки должны будут спускаться, а кавалеры, ожидать их внизу. Странная традиция, немного на смотр невест смахивающая. Теперь понятно, почему все так лихорадочно искали себе пару. Кому захочется спуститься по лестнице и остаться одной на глазах всего института? Я, когда узнала об этом, подумала, а может не ходить? И если бы не Варя, я бы все отменила, но оставлять ее одну в такой момент… я хоть и темная, но не настолько.

В общем, мое настроение с каждым часом все больше ухудшалось. Да и счастливые лица моих подруг оптимизма не внушали. Катя, Соня, Леда, все такие счастливые, красивые, глаз не оторвать, в нетерпении ждут, когда спустятся по этой злосчастной лестнице, а я… порчу своей кислой миной их веселье. Кристина уже была где-то в зале с Эриком, как и Соня со своим демоном. Как мне успела поведать бабушка, только первогодкам дается такое право, спуститься по лестнице в объятия своего кавалера, а в следующем году мы уже будем наблюдать из зала, как другие, такие же дебютантки будут с волнением ожидать своего часа. С одной стороны, это правильно. Если и остальных к ритуалу подключить, девушки до утра только спускаться будут, а так только тридцать девушек пройдет и то, на мой взгляд, очень много. Замучаешься ждать своего выхода, особенно, если ты идешь последней. Это не нами было решено. Очередная традиция. Старосты всегда выходят последними, при чем здесь как никогда актуальна сила рода. Поэтому первой идет Катя, затем Венера, ну а после я.

Пока я ждала своего выхода, поражалась количеству народа. Здесь не только весь институт собрался, но и множество незнакомых мне представителей местной элиты. Магнус, и Елена Сергеевна, родители Кати, тоже приехали, даже Михаил, лидер вампиров присутствовал.

Все гости были одеты в шикарные наряды, некоторые в масках, поскольку это все-таки не просто бал, а бал-маскарад, и все же большинство были без масок. Впрочем, я все равно, кроме институтских, почти никого здесь не знала. Когда появилась бабушка в сопровождении моего прадеда, Георгия, в зале стало заметно напряженнее. Я видела пару неприязненных взглядов от темных, направленных на них обоих, видела недовольство и светлых тоже, и все же пара незнакомцев, которые поспешили к бабушке, особенно выделялась. Мужчина, высокий, элегантно одетый, с уверенной, резкой походкой и второй, более внушительный ростом и еще более уверенный. Я сначала приняла их за темных, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась как минимум с одним. Когда он достиг бабушки, поздоровался, учтиво поцеловал ее руку и уступил дорогу второму, то повернулся. Я поняла, что он далеко не молод. Нет, выглядел мужчина молодо, чуть за сорок судя по виду, но то, как поспешно расступались перед ним приглашенные, как смотрели на него все без исключения, со страхом, благоговением, уважением позволило предположить, что возможно он демон. А когда я поглядела своим внутренним зрением, то убедилась, что так оно и есть. Недаром он показался мне знакомым, ведь дед так похож на своего внука некроманта.

— Эль, о чем задумалась? — спросила Катя, вырывая меня из мыслей.

— Да так. Кать, ты, наверное, всех тут знаешь, не расскажешь, кто есть кто?

— Конечно, — ответила подруга. — С кого начнем?

— С мужчин рядом с бабушкой.

— Ммм. Тот высокий — Демаин Ёзер, рядом с ним, кажется, Леман. Аркадий Леман.

— Кто такой?

— Темный, — ответила за Катю Венера. — Один из приближенных Егорова.

— Друг? — спросила я, еще больше заинтересовавшись.

— Не сказала бы. Раньше они очень дружили с Ивановскими. Но, когда Феликса и Матвея арестовали, когда на род легло такое пятно, Леманы переметнулись к сильнейшему. Заметь, не к моему отцу.

— Почему к Егорову?

— Они всегда там, где можно урвать кусок власти, а у моего отца и так власти не осталось.

— Из-за Киры? — предположила Катя.

— Из-за всего.

— Киры? — нахмурилась я.

— Да. Кира — вампир. Пару лет назад наш клан очень пострадал из-за нее. С тех пор отцу приходится нелегко. Кстати, совет. Держись от Леманов подальше. Из-за того скандала с Ивановскими они потеряли значительную часть власти и влияния. И поверь, они прекрасно осведомлены кого за это следует благодарить.

— Спасибо за совет, — немного удивилась я. Не каждый день Венька снисходит до дружелюбия.

— Кстати, а вон и Егоров идет. Да не один, — указала Катя. Я принялась выискивать знакомую фигуру Альберта Егорова, втайне надеясь, что и Егор будет с ним же. Мы слишком плохо расстались, и я все еще не теряла надежды когда-нибудь встретиться и рассказать, как мне жаль. Но к моему удивлению с ним был не Егор, а Диреев. Красивый, неотразимый, мужественный, в элегантном костюме, в маске из фантома оперы, от его вида, от того, что наконец, я вижу его, сердце забилось втрое быстрее. Весь этот месяц я не видела его, ни на тренировках, ни на уроках, ни в столовой, и ужасно, непередаваемо, скучала. Увы, но с ним известная истина, с глаз долой из сердца вон, не прокатила.

— Они вроде дружелюбно общаются. С каких пор? — спросила я у Венеры.

— Откуда мне знать, — мгновенно ощетинилась она и отошла.

— Боюсь, мы никогда не поладим, — с горьким сожалением вздохнула я.

— Пока между вами стоит Диреев, об этом можно и не мечтать, — заключила Катя. — О, смотри, а здесь еще один знакомый Егоров присутствует.

— Где? — разволновалась я. Но это опять был не Егор, всего лишь Виктор. Хотя, чего это я? Виктор всегда был добр ко мне, всегда помогал, и я очень рада буду с ним снова повидаться.

— А вот и Ник, — просияла Катя.

О, все. Теперь Катя, как ценный источник информации для меня потеряна. Любовь, любовь, что же ты делаешь с нами?

Когда все гости собрались, началось представление дебютанток. Девушки одна за другой спускались по большой, украшенной цветами, подсвеченной лестнице. Свет в зале приглушили, чтобы все видели только дебютантку, которая на несколько секунд становилась центром вселенной, королевой бала. Сильный мужской голос называл имя девушки и род, к которому она принадлежит, гости аплодировали, улыбались, смотрели только на нее, пока девушка не достигала низа лестницы, где ее ждал такой же элегантный кавалер. Протягивал руку и уводил в толпу.

Я видела, как по-разному шли девушки. Одна торопливо, вторая неспешно, третья чуть не споткнулась, но вовремя ухватилась за перила, четвертая вымеряла каждый шаг и придерживала юбку. Все ужасно волновались, переживали, ругали чертовы неустойчивые каблуки, но продолжали спускаться, нервно улыбаться встречающим, и облегченно вздыхать, достигнув последней ступеньки. И, наконец, остались только мы — старосты.

Венера ступала первой, царственно и гордо, затмевая всех и вся своим сиянием, и спустившись, попала прямо в объятия моего любимого. Он улыбнулся, протягивая руку, сжал тонкие пальцы, затянутые в перчатку, что-то прошептал ей на ухо и повел в толпу, уступая место Нику, элегантному и уверенному в себе, как никогда. И Катя, в своем малиновом платье, смотрела только на него. Между ними словно диалог проходил, протягивалась маленькая нить, сердце к сердцу, душа к душе, они сияли в волшебном чувстве своей любви.

— Дамы и господа, — призвал к вниманию объявляющий голос. — Позвольте представить вам леди Эльвиру, урожденную Панину, принадлежащую к двум известнейшим, древним родам — Данилевич и.

— О, нет, нет, нет. Если они услышат о Савойи, я опять окажусь в роли неведомого зверька, которого посадят в клетку и будут тыкать пальцами.

— И Углич, конечно же.

Фу, отпустило. Хоть с этим повезло. Осталась лестница. Как бы мне хотелось просто пройти, не запутаться в платье, не сломать и не подвернуть себе что-нибудь. А главное, не оказаться всеобщим посмешищем. С моим-то везением возможно все. Я бы не удивилась, если бы со мной приключились все неприятности одновременно, и так ярко представила, как качусь кубарем по этой лестнице, и падаю прямо под ноги… кому-нибудь. И все смеются, показывают пальцами, короче. Кэрри из одноименного фильма нервно курит в сторонке, и смахивает с себя остатки свинячей крови. Но ничего этого не случилось, слава богу, я спокойно дошла и удивленно уставилась на протянутую руку. Парень в маске усмехнулся знакомой улыбкой и весело мне подмигнул.

— Игнат?

— Элька, давай хватай меня скорее, а то все же смотрят, — прошептал он и сам схватил меня за руку. Церемониально поклонился, облобызал руку и, подхватив, практически под мышку, утащил в толпу.

— Эй, — возмутилась я такой фамильярности. — Платье помнешь.

— Блин, какая же ты красивая, Панина. Вот так бы взял и влюбился.

— Так влюбись, что тебе мешает? Я девушка свободная.

— Ага, мне еще жить не надоело.

— Это ты на что намекаешь? — не поняла я.

— А на что, по-твоему? — ответил вопросом на вопрос друг Диреева.

— Не знаю, — не стала развивать тему я, да и разговаривать нам больше не дали.

Началась вторая часть представления дебютанток. И тут вступил дедуля.

— Элечка, как я рад тебя видеть. Боги, какая же ты красавица, от кавалеров, наверное, отбоя нет.

— Ага, — скептически фыркнула я. — В штабеля сами выкладываются. А если серьезно, распугала я всех своих кавалеров.

— Уверен, что после сегодняшнего вечера у тебя появятся новые. И не только среди темных. Как насчет оборотня?

Надо же, не ожидала, что Георгий может так измениться. Куда делась брезгливость, надменность, превосходство во взгляде? Сейчас я читала в нем… даже и не знаю. Надеюсь, это мудрость. Он ведь старый, ему положено уже мудростью обзавестись. Я тут как-то подсчитывала, сколько же ему лет? Решила не гадать, а то свихнусь от цифр.

— Дедуль, не форсируй.

— Дедуль? — страшно удивился и обрадовался прадед. — О, боги, я и не знал, что это настолько приятно.

— Что?

— Когда тебя дедом зовут.

— Хочешь, буду так звать всегда?

— Я буду счастлив, Элечка.

— Даже если я темная?

— Дорогая, наше знакомство и его последствия… скажем так, открыли мне глаза на очень многие вещи. Твой прадед, Элечка, идиот.

— Самокритично, — хмыкнула я.

— Но это не перестает быть правдой.

— Итак, дамы и господа, позвольте объявить начало танца отцов и дочерей, представление рода, — вклинился в наш разговор неугомонный голос.

Дедуля подмигнул, подал мне руку и ввел в круг других пар.

Надо же, я оказалась в очень непростой компании. Двое из семи членов совета кружили своих дочерей рядом с нами, и поскольку я была хорошо знакома с Магнусом Ильмом, то все мое внимание было направлено на Михаила. Красивый, высокий, как большинство вампиров, бледный, с очень цепким, жестким взглядом. Хорошо, что мне посчастливилось не познакомиться с ним. Уверена, если бы это случилось, я бы даже до восемнадцати не дожила. Нет, он не выглядит кровожадным, но я его боюсь. Вампиры, есть вампиры. Даже демоны не так меня пугают, даже в своей истинной ипостаси.

Чтобы как-то отвлечься, я решила сосредоточиться на разговоре с Георгием.

— Вы здесь один?

— Да. Амира еще не оправилась после того ужасного инцидента, а Карина… где-то разъезжает на своем байке.

— Вы знаете про байк? — удивилась я.

— А то, — весело подмигнул дед. — Я и про их женский культ наслышан.

— И вы не против?

— Это странно, но нет. Как я уже сказал, после известных событий… сместилось что-то. Я понял, что не бог, что даже мне порой не под силу уберечь близких от всей грязи этого мира, а параллельно узнал, что близкие и сами умеют за себя постоять, и за меня, если придется. Эх, как же давно я не танцевал.

— Я тоже. А вы хорошо танцуете.

— Ты так думаешь? Только боюсь, долго не выдержу, что-то косточки хрустят и ножки подкашиваются.

— Вы шутите? — удивилась я.

— Конечно, шучу, а ты, ребенок, слишком громко думаешь.

— Неправда. На мне щитов, как грязи в луже.

Приставучий голос снова нас прервал, возвещая об окончании танца представления, и пары распались. Одни быстро, как например, с Венерой, вторые задержались, как с Катей, только мы с дедом так и остались стоять вдвоем.

— И все же, еще один не помешает, — улыбнулся прадед, снял с шеи цепочку с кулоном, отстегнул его и повесил на серебряный браслет, подаренный мамой Кати. А потом глянул на второй, «подарочек» Диреева, провел пальцем по холодному металлу и выдохнул: — Даже так?

— Что?

— Ничего. Это мысли вслух, моя дорогая. Хороший браслет.

— Он сдерживает переизбыток энергии, точнее сдерживал, когда я искрой была.

— Но это ведь не единственное его назначение.

— Да?

Я не успела расспросить у деда поподробнее, к нам подошли.

— Георгий, не ожидал встретить тебя здесь.

— Альберт Егоров, — ничуть не смутился дедуля, а я вздрогнула, не каждый день вот так, лицом к лицу встречаешь отца своих бывших. — Я тоже не ожидал. Разве у тебя здесь кто-то учится?

— Учился, — невозмутимо улыбнулся он и посмотрел на меня. — Но, одна жестокая девочка, которую мы оба знаем, разбила моему мальчику сердце. И не одному, как оказалось. Да, она истинная дочь своей семьи. Не смущает, что темная?

— Нисколько, — ответил прадед. — Такой правнучкой можно только гордиться. Но и я наслышан, что твой сын достаточно уже получил от моей внучки. И я несказанно рад, что она, наконец, разглядела истинную суть семейства Егоровых.

— Да неужели? — процедил явно задетый словами деда Альберт. — А я уверен, что настанет день, когда ты назовешь меня своим родственником, как бы нам обоим этого не хотелось.

— Все проходит, все меняется. Кто знает, может после сегодняшнего праздника Элечка найдет себе достойного кавалера. Я все еще настаиваю на оборотне, — подмигнул мне дед, чтобы хоть как-то разрядить и без того накаленную обстановку. Правда, у него плохо получалось. Я все еще стояла, ни жива, ни мертва.

— Ты знаешь, что это уже невозможно. Ее судьба определена.

— Помнится, когда-то ты также говорил о моей дочери.

— О дочери? — вот теперь я очнулась и уставилась на господина Егорова совсем другими глазами. Блин, неужели и он побывал в ухажерах моей ба?

— Карина какое-то время бунтовала, — пояснил дед.

— Она любила меня, — вскипел папа Егора. — А вы… вы.

— Если бы она любила, то ни я, ни ты, ни кто-либо другой не смог бы вас разлучить. Посмотри на Алю, Альберт. Она вышла замуж за человека, родила человека, ее внучка темная, и думаешь, я мог ей хоть в чем-то помешать? Егоров окаменел, обжег деда ледяным спокойствием, более тепло улыбнулся мне и ушел не попрощавшись. А я вдруг осознала, откуда в Дирееве и Егоре эта способность, притворяться равнодушными, мгновенно переключать эмоции. Что бы они оба не говорили, но они дети своего отца.

— А что, Альберт и Карина.

— Это было давно, — отрезал дед. — Элечка, ты простишь меня, если я ненадолго тебя оставлю. Я видел пару знакомых, очень бы хотел с ними переговорить.

— Конечно, — улыбнулась я. И все-таки это приятно, ощущать поддержку такого сильного, уважаемого родственника. Вы бы видели, как нас провожали буквально все. Светлые были удивлены, но авторитет деда в их кругах был непререкаем, темные же с удивлением и даже потрясением смотрели на прадеда, который с такой теплотой и легкостью принял свою совсем не светлую внучку. Кажется, я на какое-то время их объединила, по крайней мере, смотрели они на нас одинаково пораженно.

Следующим этапом праздника стала речь бабули, которая, собственно и открывала ту самую основную часть, которую все так ждали.

После того, как вездесущий голос объявил об этом, бабушка поднялась на несколько ступенек лестницы, чтобы ее все разглядели, улыбнулась присутствующим и громко, уверенно проговорила:

— Дорогие студенты, преподаватели, гости нашего университета, я рада приветствовать вас всех здесь. Сегодня мы празднуем день единения, день веры, надежды, день любви. Мы прощаемся со своими страхами, болью, разочарованием, обидами, и вступаем в новый год с уверенностью, что все будет совсем по-другому, что в этом, в новом этапе нас ждут успехи, победы, исполнение желаний, а также прощение, смирение и обновление. В конце вечера, по традиции нас ждет последний танец, девушки, спешите найти свою пару, если вы еще не успели это сделать. Откройте свои сердца, поверьте в чудо и оно, обязательно сегодня случится. А сейчас. — бабуля прервалась на секунду, выдержала необходимую паузу и воскликнула: — Да начнется праздник!

И после ее слов все закружилось, завертелось, толпа хлынула к стенам, чтобы дать место для пяти воздушных, солнечных нимф. Чудесная, солнечная музыка флейты разнеслась по залу, забираясь в душу, возбуждая в сердце непередаваемые ощущения восторга. Вместе с нимфами вышел сатир, полудемон в своей истинной ипостаси. Но никто и не думал бояться, все поверили, что это костюм, немного страшноватый и неуместный в таком номере, но музыка, которую он извлекал из маленького инструмента, заставляла забыть, что перед тобой не блистательный музыкант. Девушки кружились вокруг него в чудесном, легком танце. Пять нимф, пять хранительниц, пять красавиц. Я не успела их как следует рассмотреть, потому что музыка начала стихать, нимфы присели у сатира в ногах, мир погрузился в полутьму, а над куполом зала зажглись маленькие огоньки, имитирующие звезды.

— Как красиво, — выдохнула Соня, оказавшаяся рядом со мной, и я была сейчас с ней полностью согласна.

И вот неожиданная вспышка, всего миг, мы не успеваем заметить, что же это такое, но тут другая, в другом конце зала, чуть дольше, затем еще одна и еще, всего их пять. Время замедляется, музыка замирает, появляется легкий сумрачный свет и мы видим огромные цветы лилия, роза, хризантема, петуния, и, конечно же, лотос, но пока это только бутоны. И вот наступает рассвет. Первые лучи солнца касаются лепестков, ласкают их, и цветы просыпаются, медленно распускаются, опять же под удивительно нежную музыку, а когда становится совсем светло, то мы понимаем, что в сердцевине цветков поселились феи, которые тоже поспешили показать миру свои удивительные танцы.

— Как они это делают? — спросила я у Вари.

— Не знаю. Я никогда не была на дне единения.

— А как же твой дебют?

— Я провела его в библиотеке, за книжками.

— Серьезно? — донельзя удивилась я. Хотя, чему я удивляюсь? Сама час назад мечтала отсюда испариться. А теперь, после такого… да плевать, что я тут одна, да даже если бы свалилась с этой лестницы, это удивительное зрелище и не такой жертвы стоит.

Феи танцевали недолго, сатир снова достал флейту и прекрасные создания поддались его зову, закружили вокруг вместе с нимфами, и испуганно прижались к нему, когда зазвучали барабаны. Громкие, резкие, бьющие по нервам. Из противоположных дверей стремительно появились они — оборотни в звериных шкурах, охотники, жесткие, сильные, очень волнующие. Мы не заметили, как иллюзия рассвета сменилась ночью и огнем, пляшущим в такт суровым воинам. Кто-то из них изображал волка, был одет в волчью шкуру, кто-то медведя, пуму, барса, рысь. Настоящие, грозные хищники. Огонь был настоящим, вырывался прямо из стен, конечно, нас не обжигал, но все поспешили отодвинуться подальше и как раз вовремя, потому что за оборотнями пришли вампиры, и принесли с собой старинную европейскую музыку, холод, и настоящий танец смерти.

Семь темных фигур в плащах кружили вокруг семерых девушек в светлых платьях, убеждали, соблазняли, покоряли. И, несмотря на страх, мне, как и многим другим, захотелось оказаться на месте этих девушек, потому что вампиры — зло, но они, знают цену жизни и смерти. Так со смертью, как с возлюбленной, не обращается больше никто, и конечно, девушки поддались, позволили хитрым вампирам себя укусить, познать их сладкий, смертельный поцелуй, забыться в ледяных объятиях, и унести себя куда-то вдаль, навстречу смерти и новой жизни.

Мы не могли не аплодировать актерам, их великолепно поставленному танцу, их потрясающей игре. Очень надеюсь, что это всего лишь игра и они тут на наших глазах не превратили в монстров семь бедных человеческих девушек. Этих клыкастых, хрен поймешь. Говорят одно, а кусают очень даже натурально.

Следом появились темные и светлые, и здесь мы увидели сцену эпического сражения, не только магией, но и холодным оружием. Тяжелая, жесткая музыка била по ушам, и как-то незаметно все стали поддерживать свою сторону, поначалу тихо, полушепотом, а потом уж разошлись не на шутку, а некоторые так вообще почти решили присоединиться к сражению, так сказать, помочь физически и морально. Хорошо, что бой быстро угас и на арену вступили двое, мужчина и женщина. Темный и светлая, мои предки между прочим, изображенные актерами, конечно, но сходство определенное есть, если присмотреться получше. Увидев, что все, кто сражался, мертвы, а они идут буквально по телам, пара остановилась. Посмотрели друг на друга, на место побоища и мужчина протянул руку, девушка протянула свою в ответ. Не уверена, что именно так было заключено перемирие между светом и тьмой, но что-то в этом есть. Пара закружилась в танце, а я подумала, что может, именно отсюда берет начало традиция спускаться по лестнице и подавать руку кавалеру?

Последними были инкубы. И этот танец меньше всего напоминал танец. Это было в сотни раз хуже, чем с вампирами и девами. И если там хоть девы стояли столбом и практически не участвовали в процессе, то здесь… танцевали оба. И как танцевали. Яркие платья, вырез до бедра, партнер в строгом костюме, и музыка танго. Завелись все. А некоторые особо смелые вообще подхватили своих партнерш под локоточки и ввели в круг танцующих. Нет, я бы так не смогла даже под пыткой, даже с Диреевым. Ох, как же некстати я о нем вспомнила. Стоило обернуться, и я увидела эту воркующую парочку в опасной от себя близости. А что? Двадцать метров в нашем случае очень небольшое расстояние.

Так что я поспешила переместиться подальше и наткнулась на кого-то. Развернулась, извинилась и уже собралась уйти, как меня окликнули:

— Эля?

Я подняла взгляд и тоже удивилась.

— Кира? Вы здесь?

— Да. Сама не ожидала, но меня практически заставили.

— Постойте, так это вы были там… в танце?

— Изображала невинную жертву.

То-то одна из барышень знакомой мне показалась. Зато от сердца отлегло. Теперь я хоть знаю, что девы вовсе не девы, а вампирши.

— Хорошо, что мы встретились. Кажется, я обещала тебе правду. Не передумала еще?

Я смутно помнила наш разговор в тот вечер, когда меня отравили, а теперь, после всех событий я засомневалась, стоит ли оно того? Ведь еще не поздно передумать, сказать нет, развернуться и уйти, но что-то внутри шепнуло: «Соглашайся». И боюсь, я даже знаю что. Надежда, которая никак не умрет, как бы я не пыталась ее убить, заразу такую.

Мы договорились встретиться после представления, и Кира убежала искать своего могучего спутника, который так умело соблазнял ее в танце, а я решила передохнуть. Слишком много было сегодня открытий, впечатлений и, что говорить, ревности. Как бы я не старалась, но даже одно знание, что эти двое кружат где-то поблизости причиняло боль.

— Здравствуй, принцесса.

— Виктор, — выдохнула я, повернувшись. Это был единственный темный, которого я встретила искренней улыбкой сегодня.

— Ох, улыбка, для меня. Элька, смотри, влюблюсь ведь.

— О, нет, нет. С Егоровыми покончено.

— А, наслышан, наслышан. Сделала все-таки выбор?

— Ага, я решила послать ваше семейство куда подальше. К тому же прадед мне оборотня в качестве альтернативы предлагает. Стоит задуматься, как считаешь?

— А чем тебе темные не угодили? — хмыкнул он.

— Тебе весь список огласить? — все также шутливо спросила я.

Удивительно, но только с Виком из всего семейства мне было легко общаться, хотя при первой нашей встрече он мне даже угрожал. Как же давно это было, кажется целая жизнь прошла. А еще Вик никогда мне не лгал, и всегда отвечал на вопросы. Вот и сейчас я решилась задать вопрос, который бы наверное не решилась задать никому, кроме него:

— Как он?

— А ты сама-то как думаешь? — посерьезнел Вик.

— Пьет?

— Хуже. Он полностью закрылся. Никого не хочет видеть, куда-то уходит, что-то делает, с кем-то встречается. Боюсь, влипнет он в историю.

— Мне очень жаль.

— Знаю, принцесса.

— Я очень бы хотела поговорить с ним, объясниться.

— Он слишком упрямый, чтобы кого-то сейчас слушать. Не надо, станет еще хуже.

— Да, я понимаю о чем ты. Мы расстались врагами, и он пообещал даже, что я пожалею.

— А ты не жалеешь? — очень серьезно, с ожиданием каким-то спросил Вик.

Но я не могла, да и не хотела лгать.

— Нет. Я давно поняла, что у нас не могло быть будущего.

— Из-за того, что он сделал? Ты так и не простила.

— Дело не только в этом. Я просто осознала, наконец, чем любовь отличается от страсти.

— Иногда, любовь может быть безответна, — кивнул Вик в сторону танцующих в толпе Диреева и Венеры. И то, как он это сказал… то, как смотрел.

— Ты влюблен в Венеру? — опешила я.

— А что? Я не могу влюбиться?

— Нет, просто… не ожидала.

— Ах, принцесса, это моя судьба, всегда выбирать тех, кто вздыхает по моим братьям.

— Да… ты, наверное, втайне мечтаешь о сестрах.

— Боги упасите, — замахал руками приятель. — Но я не против невестки. А уж папа как обрадуется.

— Да, я видела его. Он там на что-то намекал… странный разговор получился.

— Так, Элька, не хмурься и на отца внимание не обращай. Он у нас с приветом.

— А то я не знаю, — хмыкнула я. — Все вы Егоровы такие.

— Но, но, попрошу не обобщать, — насупился Вик, но через секунду бросил обижаться и весело улыбнулся. — Эх, танцевать хочется. Пойдем?

— О, нет. Я пас. В этом платье не то что танцевать, стоять целый подвиг.

— Ну, на нет и суда нет. Кажется, вон та суккубочка мне весь вечер подмигивает, пойду познакомлюсь что ли.

Вик ушел покорять очередное женское сердце, хотя с суккубами никогда не поймешь, кто кого покоряет, а я осталась наблюдать за окончанием представления.

Когда официальная часть закончилась, народ разбрелся по группкам, поближе к столикам с закусками, я бы тоже не прочь была вклиниться в компанию страждущих, но там и без меня не протолкнуться было. Так что решила спокойно посидеть в тишине и покое, пока другие танцуют, глядишь, кого из знакомых высмотрю. Узрела Катю и Ника. Ну, эти двое изначально потеряны были для общества, Крис тоже была поглощена темным обаянием Эрика, Варя же нашла благодарного слушателя в лице какого-то инквизитора, Венеры и Диреева поблизости не наблюдалось, зато наблюдалось мороженое, при чем на расстоянии вытянутой руки, которая это мороженое держала.

— Игнат, ты моя нянька что ли на сегодня?

— Почему сразу нянька, — притворно обиделся Волков. — Я, может, советом воспользоваться хочу.

— Каким?

— А про любовь.

— Издеваешься, да?

— И в мыслях не было, — совершенно серьезно ответил инквизитор.

— Ну, да, ну, да. Сдается мне, ты не просто так за мной ходишь и всегда на помощь приходишь, когда надо и не надо. Вот только не пойму, почему? Что, других инквизиторов моя безопасность не заботит? Я думала, браслет именно на то и настроен.

— Между прочим, много думать — вредно.

— Ты мне зубы-то не заговаривай. И вообще, если я уже не искра, на хрена мне браслет?

— Ну, в неприятности ты попадаешь с не меньшей регулярностью, разве нет?

— Может и так, вот только тебе-то что с этого?

— Так я беспокоюсь за тебя, птичка. Вдруг какой-нибудь нехороший дядя крылышки твои подпалит?

— Интересно, это твоя личная инициатива, или ты просьбу друга выполняешь?

— Ах, вот ты о чем, — догадался Игнат. — Впрочем, хорошие вопросы задаешь, малышка. Глядишь, со временем и догадаешься.

— Догадаюсь о чем? — насторожилась я, вот только пояснять мне никто не спешил.

— Ты кушай, кушай мороженное, а то растает, платьишко свое прекрасное подпортишь.

— Это он тебя попросил выйти за мной на приветствии? — не поддалась я.

— Нет, малышка, это была исключительно моя инициатива, — хитро улыбнулся он, а я даже и не поняла, то ли правду сказал, то ли солгал. С этими темными никогда не поймешь, где правда, а где ложь, а если ты к тому же еще и инквизитор, короче… дело плохо. Я — так вообще запуталась. Ничего не понимаю.

— Игнат, ты можешь толком сказать, в чем дело?

— Я и так очень много сказал, и поверь, это мне еще аукнется. Так что думай, Элечка, думай. Ты умная, рано или поздно разберешься.

Блин, ушел, точнее, сбежал и, судя по взгляду, догонять и расспрашивать его больше не стоит. Да что происходит, в конце концов? Что за дурацкие намеки? Не успела я покрыть всеми известными проклятьями этого наглого инквизитора и его дружка заодно, как на пути снова возникла Кира.

— Ну что, ребенок, я освободилась. Пойдем, поговорим?

Если после нашей первой встречи я готова была отказаться от правды, которую предлагала вампирша, то теперь, после непонятного разговора с Игнатом решительно направилась следом. Хватит с меня тайн и секретов, я должна знать.