Я шла по лунной дорожке, куда-то в небо, в самую высь, но не в тьму и не в свет, в серебристый туман, не серый, не промозглый, а серебристый и искрящийся, теплый и добрый. В нем были люди, они протягивали руки ко мне, подзывали. Дедушка, я узнала его. Седой, и улыбающийся так по-доброму, как в детстве, а с ним члены семьи Савойи, мои дедушка и бабушка из рода Черного мага. Я сразу узнала их, ведь Ева была так на них похожа, на обоих. Ева. А где же мама? Почему она меня не встречает?

— Мама. — прошептала я, и вдруг прямо в моей голове прозвучало: «Ее здесь нет».

— Нет? Но как же?

«Она жива».

— Жива? Правда?

На душе полегчало, да какое там полегчало, я готова была сейчас во второй раз умереть, лишь бы это оказалось правдой. Надеюсь, мои мертвые предки не пытаются меня обмануть, и мама, действительно, выжила, хотя я даже представить не могу, как.

Я еще немного постояла, улыбаясь своему дедушке, которого запомнила именно таким и пошла дальше, на самый верх, где стоял он, мой удивительный предок, Бальтазар.

— У тебя получилось, красавица моя, — счастливо рассмеялся он, подхватил меня и закружил по лунной дорожке, а я совершенно ничего не понимала.

— Отпусти ее, Зар, совсем закружишь ребенка, — строго приказала стоящая рядом с моим славным предком девушка. Алена.

— Но как же так?

— У тебя получилось. Ты понимаешь? У тебя все получилось.

— Да что получилось-то?

— Осванг, Осванг, милая.

— Ритуал? Значит, он завершен?

— Конечно. Ты его завершила.

— Но я не понимаю.

— Ты трижды отдала свою силу тьме.

— Но я не отдавала. — попыталась осмыслить происходящее я, а Бальтазар поспешил объяснить.

— Свойство Хаджен — отбирать вместе с жизнью и силу.

— Значит, я умерла?

— Боги, Зар, ты совсем запугал девочку, смотри, как она побелела. Пойдем дорогая, я все тебе расскажу, а то этот недотепа только и может, что туман наводить. Не пора ли его уже рассеять?

— Ну, не сердись, моя Альона, это же так, для антуража.

Не успела я удивиться тому, как легко Бальтазар касается своей возлюбленной, не испытывая при этом боли от прикосновения, как туман рассеялся, явив передо мной прекрасную солнечную долину, с водопадами, лесом, горами и бескрайним, ярко синим горизонтом неба.

— Это рай?

— Можно сказать и так, — улыбнулась Алена. — Теперь это наш дом.

— Так вы расскажете мне, как все это получилось?

— Конечно, — с готовностью ответил Бальтазар. — Когда-то я поделил мир магии пополам, на две равные половины тьмы и света, но не учел одного, что разделяя земной мир, я делю и небесный.

— И тут, ты влюбился в светлую, — усмехнулась Алена.

— Не просто влюбился, я был сражен, покорен и уничтожен вами, моя прекрасная леди, — раскланялся перед нами предок, и не удержался, расцеловал нас обеих. — И тут я понял, что насладиться своей любовью, даже добившись благосклонности, я не могу.

— Мы причиняли боль друг другу одним прикосновением, — вздохнула Алена, вспоминая с грустью о чем-то своем.

— Конечно, я не мог с этим смириться. Я искал способ.

— И вы его нашли?

— Я создал тайный мир, где грань между тьмой и светом размывается, где возможно даже невозможное.

— А я думала, его основная цель — защитить нас от мира, или мир от нас.

— И это тоже, — согласился со мной Бальтазар. — Но не забывай, моя прекрасная внученька, я больше эгоист.

— Все вы темные такие, — фыркнула Алена, и я вместе с ней. — Этот наглый негодяй создал тайный мир для себя.

— Для нас, — поправил предок.

— Ну, а дальше, этот идиот пришел ко мне. Конечно, я отказалась.

— Я смекнул, что в жизни нам не быть вместе, эта упрямая женщина разбила мне сердце своим отказом.

— Да, но я и забыла, что темные не умеют проигрывать. И этот невыносимый тип захотел достать меня в посмертии.

— Именно. Я создал тайное общество «Темная кровь», создал пророчество Осванг, сделал все, чтобы мои сторонники, последователи, да кто угодно когда-нибудь закончил мое дело.

— Ценой моей жизни? — возмутилась я.

Бальтазар притих, виновато посмотрел на Алену, а потом сказал:

— Ну, мы же темные.

Нам обеим захотелось прибить этого гада.

— Блин, вот свезло с родственничками, так свезло.

— Зато ты единственная в своем роде, — выдал предок. Ага, это типа он меня так утешил.

— Так значит, теперь тьма и свет объединились? А регистраторы.

— Боюсь, милая, ваше общество ждут колоссальные изменения, не сразу, конечно. Но все, что было отдано при создании тайного мира, вернулось на круги своя. Но нас, дорогая, это уже не касается. Пойдем, мы покажем тебе долину. Ты когда-нибудь видела единорогов? А жар-птиц? Их здесь много.

— Пойдем?

Я уже хотела взяться за протянутую руку Алены, но вдруг затормозила. Мне вдруг почудилось что-то, послышалось. Я обеспокоено обернулась, и увидела позади… внизу, у подножия лунной дорожки… силуэт. Он был так далеко, почти неразличим, но он стоял, протягивал руку и шептал:

«Вернись, вернись ко мне». Я знала его, я любила его, и я должна была вернуться.

— Альона, кажется, наша девочка совсем не торопиться к нам, — заметил Бальтазар.

— А можно… можно мне назад?

— Конечно. Мы тебя не держим, дорогая, но будем ждать. Тебя и Алю, моего правнука Георгия, и моего прапраправнука Андрея. Не торопитесь к нам, но знайте, что здесь вас любят, ждут, и примут с распростертыми объятиями.

— Здесь, теперь мы будем вместе, — продолжил Бальтазар. — Благодаря тебе, моя крошка. Альона, правда у нас удивительная внучка?

— Правда, правда, — закатила глаза моя прародительница. — А теперь иди, спеши к своему любимому и будь счастлива.

— Обязательно буду, даже не сомневайтесь, — ответила я, обняла своих чудаковатых предков и бросилась бежать вниз, прямо в объятия моего любимого.

Пришла в себя я сразу, рывком. А рядом бабушка, бледная, слегка помятая, в смысле прическа растрепалась, лицо осунулось, глаза потускнели и она плакала, реально. Я в последний раз ее в таком состоянии видела, когда в больнице после постыдной попытки самоубийства лежала. Но сейчас было еще хуже. Да на ней лица не было.

— Бабуль? А почему здесь так холодно? — прошептала, нет, скорее прокаркала я. Вот и голос куда-то подевался, и я реально замерзла.

— Эля? — выдохнула бабушка. Ее глаза раз в пять увеличились в размерах и она кинулась меня обнимать и тут-то я поняла, чего это ее так распирает от счастья. Угадайте с двух раз, где я лежала? Ага, в мертвецкой, со жмуриками. Теперь уже мои глаза увеличились в размерах от непередаваемых ощущений. Это сколько же я в отключке пребывала, что меня за мертвяка приняли?

— Сутки, — выдала бабушка, когда перестала меня ручьями слез поливать, обнимать и лобзать, словно я икона какая.

— Сутки?

— Сутки, — подтвердила бабуля.

— Но как же. А что же. А где же. — в общем, дар речи у меня пропал надолго, аккурат до того момента, когда дверь в мертвецкую не открылась и не вошла.

— Мама!

— Эля? Эля!

В общем, эпизод с ручьями слез, обниманиями и целованиями повторился по второму кругу.

— Видимо, это у нас семейное, неожиданно воскресать, — хмыкнула я, намекая на виденную мной своими собственными глазами смерть моей дорогой мамули.

Оказалось, что это не она умерла тогда, а мой старый удивительный знакомец, метаморф, который помог мне когда-то Егора вытащить из тюрьмы. В общем, чтобы все понять, пришлось этим двум интриганкам рассказывать мне все с самого начала.

А началось все с моей просьбы узнать, кто убил моих родственников из рода Савойи и упек Еву в тюрьму на долгих восемнадцать лет.

Бабушка просьбу приняла всерьез и начала раскапывать. Раскопала не так много, чтобы забеспокоиться, ровно до того момента пока ей на глаза не попалось пророчество Осванг. Старое и древнее, как вся история нашей семьи. Вот тогда-то она и смекнула, что речь в нем может быть обо мне, а значит, у ее дорогой внучки есть сильный и скрытный враг, и этот враг начал действовать. Сначала нападение у ресторана, затем в доме, клан Шенери, Руфус, Данилевичи с похищением Хаджен. Конечно, она поняла, что все дело в пророчестве, которое кто-то пытается воплотить в жизнь. Она не знала кто, поэтому, заручившись поддержкой группы верных соратников из особого отдела начала свою игру, а точнее наблюдение за наблюдавшими.

— Когда тебя отравили, мы поняли, что заговорщики уже в школе, правда не знали о кулонах, о том, как сильно разрослась эта зараза. Они внедряли своих людей, а мы своих.

— Метаморф?

— И не только. У Стаса тоже были свои соображения, и мы решили объединиться, кстати, о том, что ты так и не соизволила мне рассказать о видении Омара мы еще поговорим, очень строго поговорим.

— Да, да, ты дальше рассказывай, — нетерпеливо потребовала я.

И бабушка продолжила.

— Он подозревал, что глава его ордена замешан в заговоре, сообщил, что внедрил туда своего человека.

— Егора?

— Не ожидала такой решительности от них обоих. Один проявил себя гениальным стратегом, второй пошел на ужасающие жертвы, чтобы только тебя спасти. Я недооценила их, — призналась бабушка и задумалась о чем-то своем, а потом встрепенулась и продолжила: — Итак, благодаря Егору мы знали место и время. Мы знали, что они попытаются вас вывезти, всю семерку. Не знали только, что этот сумасшедший решит использовать Лемана. Признаюсь, мы ждали, что похитят либо Виктора, либо используют Стаса, но… в этом они нас переиграли. Егоров остался без поддержки.

А дальше была сцена с Евой, которую придумал Владимир Рейнер. Он знал, что J. попытается любыми способами ее убить, поэтому подсунули ему фальшивую Еву, за которой они и следили.

— Постойте, но где все это время была ты?

— В Праге. Владимир ничего мне не рассказал, за что я ужасно злюсь на него. Подвергнуть тебя такой опасности и не посвятить в это меня.

— Так значит, я покупала платье и по душам говорила не с тобой?

— Нет, милая. И раз даже ты не догадалась, значит метаморф сработал блестяще.

— Ага, особенно блестяще он умирал. Ведь я поверила.

— Прости. Я ничего не знала.

— А как же кулон? Ведь он взорвался у меня в руках.

— Это уже я, родная. Все должны были поверить, что Ева умерла. Поэтому пришлось напитать его силой под завязку. А вот дальше вступил Егоров. Единственное, я недооценила Федотова, я не знала, что он использует племянников, чтобы получить силу. Это настолько мерзко и противоестественно, что никому в здравом уме не могло прийти в голову, что такое вообще возможно.

— Я же говорила, что Джеймс способен на все, — строго проговорила Ева. — Если бы вы рассказали мне, если бы я была здесь, ничего бы этого не случилось. Мы бы сейчас не сидели в этом клоповнике отпаивая Элю настойками от переохлаждения.

— Пожалуйста, не ругайтесь, лучше скажите, как вы на Федотова-то вышли?

— Мы до конца не верили, что это он или скорее, не понимали. Я не понимала, признаю, он меня обманул.

— Как и всех нас, — грустно усмехнулась Ева.

— А где он сейчас?

— В инквизиции. Его ждет долгий суд и смертная казнь за все злодеяния, что он совершил.

— Твоя семья будет отомщена.

— Да, Элечка, — отозвалась мама и погладила меня по волосам. — Ты не представляешь, что я хотела сделать, узнав о твоей смерти. Я бы нашла способ, чтобы проникнуть туда и придушить подонка собственными руками.

— Тогда нас таких было бы двое, — вторила ей бабушка, а я удивленно вскинула бровь.

— Неужели вы двое, наконец, поладили?

— Похоже на то, усмехнулась мама.

Они мне еще много чего рассказали, о том, как бабушка убедила непробиваемого Демаина Ёзера и Магнуса Ильма подыграть им с ее отстранением, как вовремя подсуетился Леман, как они благодаря мне и моим друзьям нейтрализовали почти всех студентов, так или иначе находящихся под воздействием J.. Ведь по большому счету именно они и раскрыли этот заговор. А я вернула силу регистраторам, возможность зачатия вампиров, вернула способность к магии мертвых для демонов… в общем, если они узнают, кого за все это стоит благодарить, воздвигнут мне памятник, наверное, при жизни, или озолотят, в общем, светит мне мировая известность, не хуже самого папы римского. Жесть.

Еще чего доброго начнут мне поклоняться. Чур, меня, чур, от сомнительной чести. Конечно, члены совета в курсе, и от их благодарности мне в ближайшем будущем никак не отделаться, но все остальное уже засекречено. И, слава богу.

Мои друзья оклемались, и уже развезены по домам под надзор любимых родственников, в школе временные каникулы до самого нового года, все злодеи арестованы, или будут арестованы в ближайшее время, и что удивительно мы все отделались одной единственной жертвой, не считая меня, конечно. И жертва эта тот самый подонок со шрамом на руке. Михаил самолично его убил на глазах Венеры, и был в своем праве. Наконец-то, мама Вени была отомщена и негодяй, убивший ее, оставивший на теле моей подружки и в ее душе незаживающие, кровоточащие раны, отправился в ад, как и положено таким уродам. А у меня остался только один вопрос:

— А где, собственно, Диреев?

И вот тут родственницы слаженно замкнулись, а я забеспокоилась, очень сильно забеспокоилась, настолько, что чуть сознание не потеряла. Пришлось срочно переправлять меня в лазарет. И только когда состояние мое более-менее стабилизировалось, мне и сказали — он арестован. Они с Егором оба арестованы.

— За что?

— Один за убийство, второй за пособничество.

— Кого они убили?

— Главу ордена карателей.

Это известие странным образом не вызвало шока. Скорее некоторый ступор. Я знала, что Стас всегда держит слово, но очень надеялась, что на этот раз он его нарушит.

— И что теперь? Что ему грозит? Смертная казнь?

— Нет, что ты? — попыталась утешить меня Ева. — Владимир этого не допустит. Они сейчас собирают доказательства, чтобы вытащить их обоих. Правда, положение немного усугубляется признанием Егора. Понимаешь, родная, он уверен, что виноват в твоей смерти.

— Погоди, так кто этого… как его… главу ордена убил?

— Егоров.

— А Стас ему помогал?

— Точно неизвестно, но взяли их вместе.

— Я должна поговорить с ним, — резко сказала я и попыталась встать с кровати, но мне никто не позволил.

— Куда ты пойдешь? Сейчас ночь, тебя никто не пустит.

— Но я должна. Пожалуйста, я должна.

Родственницы переглянулись, несколько секунд молчали, а потом бабушка сказала:

— Ладно. Я попытаюсь устроить встречу, но только после того, как ты поправишься.

Пришлось согласиться и смириться, пока.

Ну, а вечером я вернулась домой, вместе с Евой. Это я не хотела ее никуда отпускать. Родителям сказали, что мы попали в аварию так и не доехав до бала, что я провела ночь в больнице, пока бабушка не нашла и не опознала. А, памятуя о моих отношениях с больницами, родители сейчас были готовы смириться даже с присутствием Евы, лишь бы я была дома, под их крылышком.

Кстати, дома меня ждала не менее убийственная новость, пришедшая от Крыса. Именно об этом он и хотел мне рассказать прежде, чем я убежала на бал. А все дело было в том, что родители Кира оказались живы и все эти десять лет томились в застенках старого дома Эмира Отто. Именно это мой Крыс и выяснил, когда я попросила его узнать о доме. Залез туда, при чем незаконно и нашел еле живое семейство Федотовых. Представляю, как счастлив Кир, и представляю, как немного досадует Женька. Ведь теперь у нее появилась настоящая будущая свекровь.