Свидание
- Ты чем-то расстроена?
- Нет. Просто задумалась.
- О чем?
- Так, ерунда. Ленка умеет в ступор вогнать. Ты же ее знаешь.
- Немного. И до сих пор не могу понять, почему вы дружите?
Странный вопрос, который был так созвучен с вопросом подруги. Почему он мне нравится? Разве должна быть причина? Почему? Внешность? Я не могу сказать, мой он тип мужчины или нет. Потому что был только Ромка, но я никогда не испытывала к нему и сотой доли того, что испытываю сейчас. Мне хочется касаться, целоваться, обниматься, говорить и просто быть рядом с ним. Так близко, как только возможно. Жаль, что сейчас он ведет машину, а то бы я вторглась в его личное пространство, как иногда говорит мама, когда с папой говорит на понятном только им языке. Странно, они никогда не целуются при нас, но при этом их нежность друг к другу просачивается сквозь какие-то невинные движения, фразы, поглаживания, улыбки. Они очень любят друг друга. Это видно. И мне очень хочется, чтобы и у меня когда-нибудь была вот такая семья. Кто знает, может, я тоже рискну усыновить сироту из приюта. Продолжу, так сказать, традицию.
- Чем больше ты думаешь, тем больше мрачнеешь.
- И вовсе нет. А куда мы едем вообще? - я осмотрелась, но местность, которую освещали многочисленные фонари, не узнавала. Что-что, а с освещением у нас в городе все в порядке, по крайней мере, в той ее части, где живем я и Ленка.
- Ты потеряла право на ответ, опоздав на полчаса.
- Справедливо.
Почему-то именно когда еду в машине, я расслабляюсь и начинаю размышлять обо всем. Вот только сейчас мне не хочется ни о чем думать. Просто быть.
- А давай никуда не поедем? Просто побудем здесь.
- И испортить такой сюрприз? Ну, уж нет. Я его весь день готовил.
- Это что-то страшное?
- Никаких страхов сегодня. Это я тебе обещаю. Только хорошие эмоции.
Егор пообещал, Егор сделал. Самый потрясающий сюрприз, какой я только могла и не могла представить. Он привез меня на каток. Самый настоящий. Нас встретил старичок в форме, передал Егору ключ, две пары коньков и ушел в неизвестном направлении.
- Куда он пошел?
- Понятия не имею. Самое главное то, что его нет. Никого нет.
- И никто не увидит, как я проедусь попой по льду. Ты ведь знаешь, что я никогда не каталась на коньках?
- Обещаю, сегодня ты не упадешь. Ведь я рядом.
Мы вошли внутрь. Крытый каток был очень большим, а лед скользким. Это я и без коньков знала. А еще здесь были лавочки. Егор усадил меня на одну из них, сам расстегнул мои сапоги, снял их, одел и зашнуровал коньки, и все это глаза в глаза. А мне уже было не до коньков и не до того, туго или нет, они завязаны. Я ждала поцелуя, а когда не получила, расстроилась, немного. Но мой принц не позволил хандрить ни минуты. Он быстро переобулся, поднял меня на руки и легко поставил уже за бортиком, в который я вцепилась так, что побелели костяшки пальцев. Ноги разъезжались в разные стороны, я шаталась и норовила упасть при каждом вздохе. Егор описал круг по катку, посмотрел наверх и улыбнулся.
- Я знаю, что магия для тебя что-то враждебное и страшное, полное опасности. И она бывает такой, но бывает и другой. Бывает по-настоящему волшебной. Вот настолько.
Егор взмахнул рукой и посмотрел наверх, на купол, который сейчас стал прозрачным и звездным, и очень красивым. Кажется, я даже увидела падающую звезду, вот только желание загадать не успела. Это было невероятно. Егор подъехал ко мне, взял за руку, шепнул:
- Доверься мне.
И мы покатились, точнее, он легко заскользил, а я поехала на буксире, шатаясь, и даже ковыляя, как какая-то утка. Да простят меня пернатые любимцы.
- Расслабься, ничего не случится.
- Да, тебе легко говорить. Ты-то кататься умеешь.
В ответ Егор меня толкнул, я взвизгнула, завалилась на бок, ожидая удара, но его не последовало. Меня словно воздушная подушка окружила. Я спружинила и, как неваляшка завалилась на другой бок, пока не выровнялась и не приняла устойчивое положение.
- Класс. У меня самая крутая защита.
- И самая красивая улыбка.
Теперь я не боялась. Летала туда-сюда по катку, пребывая в таком восторге, что почти забыла обо всем на свете. Нет, это реально круто. У меня никогда не было такого удивительного дня, даже в детстве.
Когда я вспомнила о Егоре, огляделась, и заметила его на скамейке, с мороженым в руках. Еще одно чудо, которое сейчас было так необходимо. Я сама доехала до противоположного бортика, а вот к скамейкам меня нес уже Егор.
- Это самое романтичное свидание, которое у меня когда-либо было.
- Я рад, что тебе понравилось.
- И мороженое вкусное. Как ты узнал, что я люблю самое простое в стаканчике?
- Я многое о тебе знаю, - загадочно ответил он.
- Например? - заинтересовалась я.
- Ну, ты любишь терять мобильники.
- Согласна.
- Ненавидишь несправедливость.
- А что-нибудь поконкретнее?
- Ты нетерпелива, умна, но иногда прикидываешься дурой, читаешь много книг, но только то, что тебе интересно, смотришь только те фильмы, где все заканчивается хорошо. Ты плакала в конце Титаника.
- А кто не плакал?
- Ты любишь простой пломбир, ненавидишь гречку и обожаешь рисовать руками.
- Как ты...? Я никому не говорила. Откуда ты все это знаешь?
- В этом вся прелесть незаметности. Такие как я словно предмет мебели. Никому и в голову не приходит скрывать что-то от шкафа или стула, или тумбочки из под телевизора.
- Ты не предмет мебели. И никогда не был.
- Был. Для тебя я был никем.
- Потому что ты хотел быть никем. Что тебе мешало просто подойти и заговорить, как тогда? Не обвиняй других в том, что они тебя не замечают. Лучше спроси, а что ты сделал для того, чтобы тебя заметили?
- Кажется, сегодня я кое-что сделал.
- Да, и это кое-что крутят на ю-тубе.
- Хм, надо глянуть, пока не удалили.
- Думаешь, удалят?
- Не знаю. Мне все равно.
- Ты больше не хочешь быть незаметным?
- С тобой это невозможно, - ответил Егор, - У тебя здесь что-то...
Я не успела дотронуться до губ, как меня поцеловали. Нежно и мягко. Едва ощутимо, но очень интимно. Он стал еще интимнее, когда углубился, а я перебралась на колени к своему загадочному парню. А потом пошел снег. Самый настоящий. Крупными хлопьями, прямо как я люблю.
- Боже мой, откуда?
- Еще одно свойство магии.
- Метель, я хочу метель.
И он дал мне метель, в которой мы кружились, смеялись и целовались, пока совсем не устали и не замерзли. Точнее я замерзла. Егор переодел коньки, исчез на минуту, чтобы принести мне плед и чай, в термосе.
- Почему ты не наколдовал чай?
- Это бытовая магия. Прости, но в ней я ничего не смыслю. Однажды попробовал.
- И?
- И вместо бокала вина наколдовал подсолнечное масло, только красного цвета.
- Фу.
- Да. А поскольку, я сделал это на спор, пришлось выпить все до капли.
- Фу. Трижды Фу. И тебя не стошнило?
- Стошнило, конечно. Но потом. Не при братьях.
- У тебя глаза светятся, - заметила я.
- Да, я знаю. Когда ты рядом, я становлюсь сильнее.
- И это для тебя много значит?
- Что?
- Быть сильным. Я заметила, что тебя не очень радует быть младшим в семье.
- Дело не в этом, - сказал Егор и ссадил меня с колен. Он опять закрылся, стал чужим и далеким. Но и я не намерена отступать. Не сейчас.
- Когда я узнала, что приемная, мир рухнул. Не только из-за того, что родители лгали мне. Больше потому, что своим настоящим родителям я оказалась не нужна. Желанных детей не сдают в детдом. Меня не хотели. С этим не просто жить. Еще труднее жить зная, что семья, которая у тебя есть...возможно...я этого не заслужила.
- И давно тебя посещают подобные мысли?
- Всегда. Я постоянно старалась соответствовать, думала, если сделаю что-то не так, если расстрою родителей, то они меня разлюбят. Знаю - это глупо. Но в двенадцать все кажется немного другим. И в четырнадцать, и в шестнадцать.
- И даже сейчас?
- Иногда. Нет, я знаю, они всегда будут любить меня, даже если я сделаю что-то плохое. Но это чувство, не думаю, что когда-нибудь оно пройдет.
- Уверен, что пройдет. Ты слишком...хорошая. Знаешь, я часто смотрел на тебя и думал, ты действительно такая? Или просто притворяешься?
- Немного.
- Нет, ты не притворяешься. Вряд ли ты захочешь когда-нибудь напиться.
- Эй, я напивалась. Что привело к коме и двум месяцам в больнице, забыл?
- А совершить преступление? Уверен, тебе воспитание не позволит.
- А если я скажу, что совершила однажды преступление?
- В самом деле? Что ты сделала? Убила комара?
- Нет, так не честно. Ты узнаешь мои страшные тайны, а я взамен не получу на тебя достойный компромат.
- Какая ты хитрая.
- Да, я такая. Так что? Готов открыть одну из тайн семейства Егоровых в ответ на мою? Впрочем, мы можем просто закрыть тему.
- Ну, уж нет, я умру от любопытства, если не узнаю, что ты совершила.
- А я думала, любопытством страдают только женщины.
- Я тоже так думал, но сейчас...
Он и сейчас немного отстранился, но я поняла по его позе, взгляду, что это не от того, что не доверяет. Просто сложно открываться в первый раз, даже самому близкому. Поэтому я не торопила. Просто была рядом и прислушивалась к спокойной, уютной тишине, что царила вокруг.
- Мой отец...с ним сложно. Он из древнего рода. Поэтому всегда требовал от нас беспрекословного подчинения. Пойти против него, самоубийство. Он не потерпит неповиновения, инакомыслия, того, что ты не такой, как он. И братья такие же. И они не понимают, что и я такой же. Мне не нравится подчиняться, быть вечно младшим, на побегушках. Я с детства слышал, что самый слабый, самый никчемный, отщепенец. Даже у Ника больше силы, чем у меня. А ему всего двенадцать лет. И это злит. Заставляет ненавидеть их, себя, всех. Уровень силы мага можно определить по ауре.
- По ауре? Но у тебя ее нет.
- Есть. Просто ты еще не выбрала сторону, поэтому не можешь видеть. Она есть. У самого сильного приближается к белой, светит так ярко, что слепит глаза. Слабый отливает фиолетовым, хранители и всякая нечисть - черным. Их силы ничтожны. Моя аура приближена к ним. Понимаешь?
- Мне очень жаль.
- Мне не нужна твоя жалость, - неожиданно вскипел Егор, - Меньше всего мне нужна твоя жалость.
- Это не жалость. Это сочувствие, сопереживание, если хочешь.
- Ты лжешь.
- Как я могу? Для меня ты самый сильный, самый смелый, самый хороший.
- Я не хороший, Эля. Неужели ты не видишь? Неужели ты настолько слепа?
- Ты хочешь, чтобы я считала тебя плохим. Также как хотел быть невидимкой. Это защита. Это твои страхи, но не то, кто ты есть.
- В нашем мире я никто. В нашем мире я бесполезен.
- А для меня ты все. Разве этого не достаточно? Не сила определяет, кто ты есть, а ты сам. Хочешь быть сильным, стань им.
- И не важно, какими средствами?
- Если это то, что тебе действительно нужно, то не важно. Ведь спортсмены годами изнуряют себя тренировками, диетами, тратят время и силы только для того, чтобы стать первыми. Они отказывают себе во многом, если не во всем. И для них всех цель оправдывает средства. Медаль оправдывает все.
Я замолчала, переводя дыхание. Никогда не думала, что смогу так говорить, но я и не чувствовала никогда так сильно. Наверное, любовь действительно меняет нас. Только сильнее делает или слабее, я еще не поняла.
- И какое же преступление ты совершила? - спросил Егор. Увидел, что я снова начала хандрить. И как он все подмечает?
- Нет, не скажу, ты разочаруешься.
- Никогда. В тебе никогда.
- Обещаешь?
- Скорее ты разочаруешься во мне, чем я.
- Никогда, - уверенно проговорила я. Как можно в нем разочароваться? Он же такой замечательный.
- Я украла очки в торговом центре.
- Это были дорогие очки? - серьезно спросил Егор
- Не очень, - неуверенно призналась я.
- И тебя не поймали?
- Нет.
- И ты их так и не вернула?
- Вернула.
- Готов поспорить, что на следующий же день.
- И тебе не придется даже пить растительное масло.
- Вот видишь, я тебя знаю.
- Похоже на то, - согласилась я.
Егор мне много чего еще рассказал, а я ему. О наших страхах, о желаниях, мечтах. Настоящий откровенный разговор. Наверное, именно такими должны быть отношения. Хотелось бы, чтобы они были именно такими.
- Что ты думаешь на счет нового препода?
- Он из инквизиции.
- Это ты из своего пребывания в приемной понял?
- Да.
- А меня почему за дверь вытолкал?
- Лучше пусть о тебе не знают.
- Разве они не за добро?
- Здесь дело не в добре или зле. Они за закон, который все должны соблюдать. Не важно, на какой ты стороне.
- И что он делает в школе?
- Одно из двух, или ищет тебя или кого-то другого.
- Матвея? Ты сказал, он инкуб. Он энергией вроде питается.
- Да. В чем-то они схожи с вампирами. Только те кровь сосут, а эти энергию. Но...и вампиры, и инкубы, и тем более маги не имеют права убивать людей.
- Совсем?
- Таков закон. Даже для того, чтобы превратить человека в вампира, нужна лицензия. И сам мессир должен быть достаточно взрослым, чтобы получить лицензию. Не менее ста лет.
- И что? Никто из них этот закон не нарушает?
- Находятся безумцы. Если вампир инициирует кого-то без лицензии, умирает и мессир, и ученик.
- А если убивает?
- Здесь по обстоятельствам. Новичку до пятидесяти лет прощают срывы.
- А что с инкубами?
- Та же история. Только в отличие от вампиров, они такими рождаются. Но срывы прощаются также до совершеннолетия.
- То есть до восемнадцати? - обрадовалась я, прекрасно зная, что Матвею уже есть восемнадцать. Но меня обломали.
- Совершеннолетие в нашем мире наступает по окончании учебы в вузе.
- Значит, он может творить что хочет, безнаказанно?
- Не совсем так. Пока его не поймают за руку.
- Но это невозможно, чтобы взрослые вампиры или инкубы не знали, что творится в школе. Клуб на Морозовской. Именно туда они заманивают подростков.
- Эля - это недоказуемо. К тому же, после истории с Кирой, Михаил даже чихнуть не может так, чтобы об этом не узнали в особом отделе. Его место в Совете уже висит на волоске.
- В Совете?
- Да. Его возглавляют представители шести кланов. Светлые, темные, инкубы, хранители, вампиры и оборотни.
- Но есть еще демоны, боже, это звучит как настоящее безумие.
- Ты привыкнешь, - улыбнулся Егор, - Демоны потеряли свое место в связи с вопиющим нарушением закона, очень давно. Тысячелетия назад. Сейчас их расу представляют вампиры.
- Представляю, как их это бесит.
- Не знаю. Я не вникал.
- А что с Катей? Она вроде на оборотня похожа.
- Так и есть. Клан лунных кошек.
- Хорошо, с этим разобрались, но почему вы учитесь в обычной школе? Неужели у вас нет своих, особых школ, для таких, как вы?
- Как мы, - поправил Егор.
- Да, как мы.
- Это тоже часть закона. Мы обязаны учиться среди людей, чтобы понять их сущность и их природу, понять, насколько хрупка и недолговечна жизнь человека.
- Но границы вы не переступаете?
- Редко. Как я уже говорил, это табу. Но запреты на то и нужны, чтобы их нарушать. Ты, одно из этих доказательств.
- Как это?
- Я почитал кое-что о тебе. Об искрах. Искра твоего уровня не может родиться через поколение. Это прямой контакт, Эля.
- Тогда понятно, почему от меня отказались. Я живое доказательство нарушения запрета.
Я расстроилась, и Егор сразу же это понял. Притянул меня к себе и крепко обнял.
- Они очень много потеряли. Ты - настоящее сокровище. Самый ценный приз.
- Это звучит как-то...
- Для других ты приз, для меня...я тебя люблю. Не помню, говорил или нет?
- Говорил. В стихах.
- Тогда скажу еще раз. Я хочу быть с тобой долго. Очень долго...
Всю жизнь, понимаешь?
Я ответа боюсь, знаешь...
Ты ответь мне, но только молча,
Ты глазами ответь, любишь?...
И я ответила.