Истинная

Большое, в четыре этажа, здание встретило меня неприветливо. Закрытой дверью центрального входа. Я подивилась, но не расстроилась. Можно обойти с другой стороны и пройти через травмпункт. Правда, не факт, что пустят, но попробовать-то можно.

Попробовала. Обломчик вышел. Меня не только не пустили, но и чуть взашей не выгнали. У них, видите ли, ремонт. Интересно, с каких пор?

- И что? Все здание что ли ремонтируют? - спросила я у грузной тетеньки санитарки, с большой, я бы даже сказала могучей грудью.

- Раз закрыто, значит все. Иди отсюда, девочка, не мешай работать. Ишь ты, ходят тут всякие, вынюхивают, - пробасила тетенька и выпихнула меня на лестницу. Я чуть с нее не навернулась, и все из-за ведра с водой, которое кто-то "заботливый" поставил прямо у порога. Естественно я его перевернула. Хорошо, не упала, но рукой о перила приложилась знатно.

- Ах ты, батюшки! - запричитала тетенька в платке, которая поднималась по лестнице со шваброй. А я обрадовалась, потому что узнала ее.

- Ты не ушиблась девоч...Элечка?

- Здравствуйте, Мария Федоровна, - улыбнулась я и подняла перевернутое ведро, правда уже без воды.

Мария Федоровна, санитарка из реанимации. Она - один из моих любимых ангелов хранителей. Замечательная женщина, добрая, отзывчивая, строгая немного, но с нами по-другому нельзя. Больные как дети, а иногда и хуже. Никого и ничего не слушают и норовят поскорее сбежать. Вот и я пару раз пыталась, как все нормальные люди добраться до туалета, а не ходить в утку. Жесть. Мало того, что это мерзко, так еще и стыдно. Но тетя Маша, которую мы только так и называли за глаза, никогда даже слова не сказала и косым взглядом не посмотрела. И всегда повторяла: "И чего ты стесняешься, чай я не первый год замужем. А неудобно трусы через голову надевать". Вот и весь сказ. А ведь я ее так и не поблагодарила как следует.

- Ты чего здесь? Никак заболела? - забеспокоилась тетя Маша.

- Нет, что вы. Я решила родное отделение проведать, пришла, а мне говорят ремонт. Не пустили.

- Эх, девка, я тебя насквозь вижу, - погрозила пальцем женщина, - Ты, да чтобы проведать? А кто в последний день кричал, что в следующий раз вернется сюда только хладным трупом?

- Это я погорячилась.

- Погорячилась она. Ладно, пойдем, чаем угощу. Горячим.

- А как же та тетенька цербер у дверей?

- Кто? Клавка что ли? - хмыкнула тетя Маша, - Пойдем.

Я немного с опаской вернулась в отделение. А тетя Маша просто провела меня мимо суровой тетеньки, не сказав той ни слова. У туалета мы притормозили, чтобы свежей воды в ведро набрать. Я заботливо предложила понести его, но ведро мне не доверили. Только швабру. И то радость.

До каморки мы добрели в тишине. Жутковатое ощущение. Идешь по пустому коридору, звук шагов отражается от стен, и мрачный тусклый свет моргает от перепадов напряжения. Я сразу все ужастики вспомнила. Не удивлюсь, если здесь какой-нибудь маньяк обитает.

- Больница и правда закрыта?

- Да что ты, нет, конечно. Просто новый губернатор для больницы деньги выделил, на ремонт. Вот все временно и перебрались в шестой корпус. Правда, с рабочими беда. Все узбеки. По-русски ни бе, ни ме. Как с ними изъясняться? Я им говорю одно, а они на своем тарабарском чешут. Хоть самой узбекский изучай.

Тетя Маша поставила ведро у стены, достала ключ из передника и открыла каморку.

- У вас здесь строго, - заметила я.

- А куда же без этого, Элечка. Черт его знает, что придет в голову этим рабочим.

В небольшой комнатке два на два метра, было тепло, уютно и пахло домашним печеньем. Жаль, я не догадалась торт купить или конфет. И правильно мне тетя Маша не поверила. Кто же ходит проведать знакомых с пустыми руками?

- Ну, рассказывай, - потребовала тетя Маша, наливая горячий чай в стакан.

- Да что рассказывать-то?

- Ведь не просто так пришла нас проведать.

- Не просто так, - созналась я, - Мне с Василием Петровичем поговорить надо.

- Так нет его.

- Как нет? - изумилась я и даже испугалась, - Умер?

- Тьфу тебе на язык. Живехонек он. Уволился.

- Как? Когда?

- А, аккурат в тот же день, как тебя выписали.

- Серьезно?!

- Все мы удивились, конечно, поохали, заведующая так вообще, чуть ли не плакала и на колени вставала. Ведь Петрович золотой души человек. А врач какой? От Бога.

- Да, что есть, то есть, - согласилась я. Весь месяц, что я лежала, в его смену никто не умер. А это для нашего реанимационного отделения очень существенный показатель. К нам всех свозили. После аварий, суицидников, наркоманов даже с передозировкой. Я думаю, это не просто везение. Те жуткие тени и плюгавый докторишка-кракен очень помогали им всем на тот свет отправиться, пока мы с Василием Петровичем не объявились.

Пока я размышляла об этом, мобильник зазвонил. Я достала его, глянула на дисплей. Егор. Объявился, наконец. Только не хочется как-то мне ему сейчас отвечать. Я сбросила звонок. Но телефон снова зазвонил, потом еще и еще, пока я не поставила звук на автономный режим. Пусть теперь с механической тетенькой беседует. Да, я злюсь. Пару часов назад я вот также пыталась дозвониться. Беспокоилась, переживала, но ему, по-видимому, плевать. Так пусть на себе прочувствует, каково это, когда тебя игнорируют.

- Парень? - участливо спросила тетя Маша. Я кивнула.

- Тот, ушастый?

- Нет. Ушастый - это Ромка. Просто друг.

- Хм, для кого друг, а для кого и не друг. Помню я, как гоняла его по этажу.

- И я помню, - улыбнулась в ответ.

Было дело. Ромка, если захочет, кого угодно достать может. Он даже ночью однажды пробраться ко мне пытался. По пожарному ходу. Тетя Маша тогда заметила и чуть не отхлестала его мокрой тряпкой. Ромыча спасли только длинные ноги и скорость, которую они умеют развивать.

- Значит, у тебя есть другой?

- Не другой, а единственный. Хотите, фото покажу?

Вчера я не удержалась и сфоткала Егора на катке. Он так смешно ловил снежинки. Да и вообще. Хотелось сохранить этот день не только в памяти.

- Хм, помню, помню его.

- Помните? - удивилась я.

- Да. Он тоже к тебе приходил. Весь взъерошенный, напуганный. Я тогда сразу подумала, что ты девчонка вертихвостка та еще. То один, то второй, то третий.

- Третий? - еще больше удивилась я, - Погодите, ко мне еще кто-то приходил?

- Приходил. Видный такой. Постарше. Серьезный.

- И когда это было?

- Да в тот день, когда ты поступила, и было. Я только из отпуска вернулась, захожу в реанимацию, а там ты лежишь. Синяя, вся в бинтах и гипсе. Живой труп. А он стоит и по голове тебя гладит. И взгляд такой...

- Какой?

- Любящий.

- Бред, - подскочила я, - Вы видимо ошиблись.

- Да чтобы я и ошиблась, - возмутилась тетя Маша.

- Да, тогда почему я его не видела ни разу? Или он только две недели комы ко мне ходил?

- Почему две недели? - воскликнула женщина.

- А разве не так?

- Не знаю. Но как тебя привезли, ты на следующий день и очнулась.

- Стоп. Вы утверждаете, что я шестого поступила?

- Ну да.

- Тетя Маш, вы что-то путаете.

- Да ничего я не путаю. Я же говорю, после отпуска вернулась, а тут ты.

- Так значит, я в ваш отпуск появилась, - попыталась найти разумное объяснение я.

- Да нет же, ты не поняла. Тебя привезли именно в мою смену. Я сама дверь держала, пока тебя из скорой катили.

- Это невозможно. Мне сказали, что...

Все. У меня сейчас взрыв мозга будет. Я встала, заходила по комнате, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок. Нет, я знала, что те фотки подлинные. А теперь это подтвердилось человеком, которому у меня нет причин не доверять. Две недели. Две чертовых недели. Что я делала эти две недели? Шлялась по клубам? Кстати, а что это за клуб был? Надо выяснить. И что здесь Егор делал?

- Не понимаю, почему Петрович тебе не сказал. Он ведь аккурат с тобой и приехал.

- Как со мной?

- На одной скорой.

- Это как? - в очередной раз за этот день удивилась я.

- А так. Тебя с задней двери везли, а он со стороны водителя вышел и за тобой следом. Бумаги заведующей сунул и в операционную.

- Понятно, - проговорила я, хотя самой вообще ничего понятно не было. Слишком запутанная это история. И сдается мне, только Василий Петрович сможет ее распутать.

- Мария Федоровна, а может...вы знаете, где живет Василий Петрович? - без всякой надежды спросила я. Вряд ли больничная санитарка может знать такие вещи. Это скорее в отделе кадров надо спрашивать, но кто подростку расскажет о таком? Вот именно, что никто. Значит, тупик. Но я недооценила замечательную тетю Машу. Оказалось, она живет в том же районе и дружит с хозяйкой квартиры, которую снимал, а может, и до сих пор снимает Василий Петрович. Хоть в этом удача мне улыбнулась. Надеюсь, это не единственный счастливый подарок, который преподнесет мне судьба сегодня.

В общем через час я вышла из больницы с заветным адресом. Думала, не застану Василия Петровича дома или на домофон нарвусь, но повезло. И домофона не было на подъезде и Василий Петрович мне открыл. Немного сонный, взъерошенный, но все тот же ангел, все с теми же крыльями.

- Панина?

- Она самая, Василий Петрович, - проговорила я и протиснулась в прихожую, пока доктор не надумал захлопнуть перед моим носом дверь, - Не ждали?

- Признаюсь, не ждал.

- А я вот вас навестить пришла. В больницу. Гляжу, а моего любимого доктора нет. Решила заглянуть к вам.

- А адрес откуда?

- Так мир не без добрых людей. Представляете, и такое бывает. А то люди что, в основном лгут, да лапшу на уши вешают. Да и не люди тоже, как оказалось.

- Не понял.

- Сейчас поймете, - ответила я и вытащила из сумки свои увеличенные фотки со дня рождения Катьки, - Хотела вас спросить, Василий Петрович, как же так получилось, что я одновременно в двух местах побывала. И в коме и на этом прекрасном празднике?

Доктор несколько секунд разглядывал меня, затем фотки, а потом улыбнулся.

И, кажется, сейчас вешание лапши на уши продолжится. Что ж. Послушаем, только для начала сядем. На кухне отличный табурет стоял, я на него и села, а затем уставилась на доктора с крыльями.

- Эля, это какая-то ошибка.

- Да неужели?

- Я не понимаю, что это за фото, и что все это значит, но уверяю тебя, ты была в коме.

- Вы сказали, что я была в коме две недели.

- Так и есть.

- Где? Меня привезли шестого, а седьмого я уже встретила вас. Так где я все это время лежала?

- А почему ты спрашиваешь у меня? Я просто принял тебя. В медицинской карте было написано, что у тебя закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга средней тяжести с переломом височной кости и, как следствие кровоизлияние в лобной доле.

- Василий Петрович, я свой диагноз знаю. Вы мне толком скажите, почему вы ехали в той же скорой, что и я?

- Эля, я не ехал в твоей скорой.

- Вас видели, Василий Петрович.

- Значит, тот, кто видел, ошибся.

- У меня нет причин ему не доверять.

- А мне есть?

Приплыли. И что мне ответить? "Правду" - шепнул внутренний голос, который говорил со мной редко, но всегда по делу. И я рискнула.

- Я знаю, кто вы.

- И кто же? - наклонился ко мне Василий Петрович, с таким скептическим видом, что очень захотелось посмотреть, как изменится его выражение, когда я отвечу.

- Хранитель.

- Хранитель? - все также скептически хмыкнул доктор.

- Сказала бы ангел-хранитель, судя по крыльям у вас за спиной, но не уверена, что вы ангел.

Теперь Василий Петрович не улыбался. Я даже почувствовала холод, мгновенно заполнивший комнату.

- Меня пытались убить там, в больнице. Кракен. Кажется, так вы его назвали.

- Ты ошибаешься, Эля, - поднялся мужчина.

- А вы меня спасли. И от него и от совета. Почему? Вы знаете, что я искра?

Отсутствие удивления на его лице сказало больше, чем самые точные слова. Знает.

- Вы из инквизиции? Из особого отдела?

- Откуда ты...

- Вас послали, чтобы охранять меня в больнице или проконтролировать, что я ничего не вспомню? Вы из хороших или из плохих парней, Василий Петрович? - на эмоциях, которые копились во мне слишком долго, я вскочила. И если мне сейчас не ответят, я закричу. Громко. На весь дом. Потому что с меня хватит. Я устала от тайн, постоянных недомолвок и лжи. Хватит.

- Сядь, - приказал доктор. Не охотно, но я подчинилась, - Если бы я был из особого отдела, то ты бы сейчас была там. Радуйся, что я не оттуда, Эля.

- Что? За то, что я искра, меня посадят?

- Нет. Но твоя жизнь изменится. Очень круто изменится, Эля. Активные искры не могут жить во внешнем мире, пока не сделают свой выбор. Потому что за такими, как ты идет самая настоящая охота. Бойня. Ваша сила...вы как гигантские батарейки чистой, мощной энергии. И поэтому вас почти не осталось. Ты - одна на миллион, на сто миллионов, понимаешь?

Меня проняло. Страшно стало. Очень. Знать, что ты нужна, что ты уникальна - это одно, но знать, что ты настолько уникальна...это... страшно.

- Кто вы такой, Василий Петрович?

- Друг. Я твой друг. Но я не хранитель, как ты ошибочно подумала. И уж точно не ангел. Я - демон. Не чистокровный, конечно. Седьмая вода на киселе, но некоторое сходство осталось. Крылья.

- Я видела демона. У него еще рога есть.

- Значит, он сильнее. У меня, как видишь, рогов нет.

- Вы инквизитор?

- Нет. Скорее наблюдатель. Иногда - защитник.

- Вы знаете, как я оказалась в коме? И была ли я в ней вообще?

- Не была.

- И в аварию не попадала?

- Насколько я знаю, нет.

- А как же травмы?

- Эля, ты зря надеешься, что у меня есть все ответы. Меня попросили приглядеть за тобой пока ты в больнице, при необходимости защитить. Я это сделал. А детали меня мало интересуют.

- Кто вас попросил?

- Если я скажу, то подставлю того, кто хочет тебя защитить. Мне дали четкие указания, сделать все, чтобы никто не выяснил, что ты искра. Даже ты сама.

- Это нелогично. Неужели этот кто-то думал, что никто не заметит? Да я свечусь, как чертов светлячок, стоит только снять браслет. Сегодня в школе я даже с ним светилась.

- Светилась? - заинтересовался Василий Петрович. Пришлось показать. Всего на несколько секунд сняла браслет, но и этого хватило, чтобы он впечатлился. Минут пять сидел, глядя в одну точку. Я забеспокоилась даже, и рукой перед его лицом поводила. Отмер. Повернул мою руку, чтобы браслет поближе рассмотреть и проговорил:

- Никогда его не снимай. Слышишь? Даже для того, чтобы просто показать. Я ошибался, Эля. Ты не одна на сто миллионов. Боюсь, ты одна такая во всем мире.

- Почему?

- Потому что твое свечение ослепляет. Представь лампочку и солнце. Так вот ты - солнце, Эля. И тот, кто получит твою силу...Она не знала, - Василий Петрович вскочил со стула и заходил по комнате, - Если бы она знала, насколько ты сильна...Я попробую с ней связаться.

- С кем, с ней? С той, кто отправил вас меня защищать? Это женщина? Скажите мне?

- Она нарушила закон, скрыв тебя. Если об этом узнают, даже Горыныч ее не спасет.

- Горыныч?

- Эля, я попробую. Обещаю. Но и ты пообещай, что будешь осторожна. Осторожна во всем. Это не просто так. Это твоя жизнь, понимаешь?

- Вряд ли это удастся. Моя сестра в опасности. Ее преследует один парень...

Я хотела рассказать, но Василий Петрович меня перебил:

- Ты не понимаешь. Ты можешь сместить баланс. Одним своим существованием ты можешь разрушить все. И это вдвойне опасно. Для каждого клана ты - источник невероятного могущества, для светлых же, для инквизиции ты - угроза. Если они поймут, что ты не просто искра, что ты истинная...

- Они что? Что?

- Они могут решить, что твое существование слишком опасно для мира. Даже то, что я знаю, делает меня соучастником всего этого. И только ради нее я не бегу в ближайшее отделение инквизиции. Только ради нее.

Меня колотило. Я вышла из дома Василия Петровича и дрожала от ужаса, от всего того, что он мне наговорил. Почему я? Почему это произошло именно со мной? Ведь я не просила? Ведь я совсем не хочу быть искрой, а тем более - истинной. Хочу назад свою простую человеческую жизнь. Хочу назад себя. Это только в сказках особенные спасают миры, находят своих принцев и живут долго и счастливо. А в жизни, чаще всего их убивают.

Домой идти не хотелось. Но и оставаться одной было страшно. Я позвонила Егору. Просто попросила приехать за мной. И, когда он приехал, немного успокоилась. С ним я ничего не боюсь, с ним я чувствую себя собой. И мои обиды как-то отошли на второй план сейчас. Хорошо, что он не стал ругать. Просто позволил себя обнять, почувствовать его силу, его спокойствие, впустить его в себя. Я и сама немного успокоилась.

- Что-то случилось? - спросил он, пытаясь отстраниться, но я не дала. Вцепилась в него, как клещ.

- Ничего. Я просто скучала.

- И поэтому не отвечала на мои звонки?

- Ты тоже не отвечал, - обиженно воскликнула я и, наконец, позволила усадить себя в машину.

- Немного на месть смахивает. Не находишь? - выгнул он бровь, а вот настроение его осталось для меня загадкой. Жаль, что я так и не могу понять его мысли, даже когда он так пристально смотрит на меня.

- Немного. Я не очень хочу об этом говорить. Отвези меня туда, где будем только мы и никого больше.

- Хорошо, - кивнул Егор и завел машину.

Глава 28 Немного о любви

Егор привез меня в совершенно особенное место. В центре города есть большой современный комплекс, чудо архитектурной фантазии. Это четырнадцатиэтажное здание имеет одну особенность, окна в нем идут от самого пола и до потолка, фактически весь фасад состоит из стекла. Сверхпрочного, сверхсовременного и абсолютно не прозрачного снаружи. Когда светит солнце, здание переливается всеми цветами радуги, и становится ярко голубым, как небо, а в грозу фиолетовым. Настоящее чудо. Но и внутри есть на что посмотреть. Здесь и торговые центры и комплекс развлечений, и несколько ресторанов, конференц-залы, офисы крупных компаний и много чего еще. Но самое интересное то, что наверху построили небольшую обсерваторию, с большим телескопом. Хозяин здания очень любит смотреть на звезды и туда не пускают даже ученых. Нас пустили. Но меня восхитил не телескоп, а вид, который открывался с высоты на город, на нашу речку, на купола церквей, их сотни в городе. И каждая по-своему прекрасна. А когда стемнело, город заискрился от миллионов огней, в фонарях на улице, в окнах домов, в неоновых рекламных вывесках, в фарах машин. Я даже представить не могу, насколько здесь будет прекрасно в Новый год, когда город украсят гирляндами и поставят елки.

- Нравится? - спросил Егор, подойдя сзади, он не обнял, а мне так хотелось. Просто стоять и смотреть на город и кипящую в нем жизнь, нескончаемые потоки машин.

- Очень. Как ты это сделал?

- Моя семья - основной инвестор владельца. Нам сложно отказать.

- Это точно, - хмыкнула я и повернулась к нему, - Я все испортила сегодня. Вас с Катей вызвали из-за меня?

- Ты здесь не при чем, - проговорил он, но как-то мрачно, почти грубо даже. Похоже, его тоже занимали свои, невеселые мысли. - Запомни раз и навсегда, ты не можешь ничего испортить.

Егор коснулся моего лица, ласкающим движением обвел контуры от глаз к подбородку.

- Я болею тобой, ты ведь знаешь? Ты настолько нужна мне, что страшно становится.

- Мне тоже. Страшно, - призналась я.

- Ты...ты...

Он не договорил, просто поцеловал. Я бы сказала страстно, но это слово совершенно не применимо к тому, что он делал. Это не было страстно, скорее потребность, что-то отчаянное может. Я потом анализировала все это, тысячи раз прокручивала в голове тот момент. И делала неправильные выводы. Так легче было. Но правда была в том, что я действительно была тогда для него всем. Смыслом существования. Тем, что он так отчаянно желает. Наваждением. А он - моим. И именно этот момент подвел нас к тому краю, в котором мы оказались. Мне кажется, что именно тогда моя, да и его судьба была решена. Я все думала, а как бы все сложилось, если бы я не пришла тогда в школу, если бы Ленка не напала на Катьку, если бы не это злосчастное столкновение с Козаром, если бы Сергей Эдуардович не заморозил время, если бы та блондинка не сказала те слова, изменилось бы что-нибудь? Тысячи "если", на которые мне хотелось ответить: "Да".

- Я хочу тебя.

Простое признание, от которого тоже страшно. Потому что это взрослые слова. И ответ тоже должен быть взрослым, вот только я к ответу этому еще не готова, и не уверена, что буду готова. Поэтому я почти вырвалась из того кокона, что он соорудил из своих рук, и отошла к противоположной стеклянной стене. Теперь нас разделяло пять шагов, которые мне хотелось и не хотелось одновременно, преодолеть.

- Напугал? - догадался он.

- Немного.

- Не надо. Я никогда не стану на тебя давить. И это еще одно обещание, которое я могу тебе дать.

- Еще одно? А первое какое?

- Что буду любить тебя. Долго. Очень долго...Всю жизнь, понимаешь?

Опять стихи, опять Рождественский. Он прекрасно знает, как меня купить, чем меня купить, что сказать. Он маг. Темный. Теперь я понимаю.

- А ты очень опасен, - не сказала, а факт констатировала, сделав легкий шажок навстречу.

- Ты даже не представляешь, насколько, - усмехнулся он.

- Ты зло.

- Несомненно.

- А я свет.

- Тоже верно.

- И мы вместе.

- Вместе.

- А сколько продлится это вместе?

- Столько, сколько захочешь.

Он меня поймал. Заставил смеяться от щекотки.

- А если я захочу всю жизнь?

- Значит, будет вся жизнь, - ответил он и снова поцеловал. Теперь не давил, не заставлял, был нежен, и все же чувствовалось то, что он сдерживает себя. Сдерживает то, что живет в нем. Желание.

- Тебе лучше? Ты была очень расстроена чем-то.

- С тобой мне всегда хорошо, - призналась я, - Хотелось бы мне когда-нибудь нарисовать все это.

- Это легко устроить.

Не сомневаюсь. Егор все может. Просто не каждый может это разглядеть, да и он сам иногда становится слепцом. Тогда я буду видеть за него.

- Ты так и не сказал, что для нас будет значить вся эта ситуация с инквизитором.

- Ничего, - пожал плечами Егор, - А вот то, что Ильм знает о нас, плохо.

Я не стала спорить. Особенно, после того, что узнала о себе.

- Почему Ильм? Она же вроде Илюхина.

- Это по-русски. Но ее род откуда-то из Прибалтики. Перебрались в начале революции. А при советской власти иностранцы не приветствовались, тем более с запада.

- А у вашей семьи тоже другая фамилия?

- Да.

- Скажешь какая?

- Не скажу. Пойдем, уже поздно. Не хочу, чтобы твои родители тебя наказали.

- Нет, я хочу побыть здесь еще немного, можно?

- Тебе все можно, - улыбнулся он и, наконец, обнял меня. Именно так, как я и хотела.

Совсем стемнело. Машин стало меньше, звезд на небе больше. Они усыпали все пространство. Идеальное время, чтобы посмотреть на них вблизи. Я, правда, созвездий совсем не различаю, знаю только ковш, большую медведицу, но даже понятия не имею, где находится полярная звезда. Что поделать, я чаще вниз смотрю, чем вверх. И Егор снова открылся передо мной в каком-то другом свете. Вот я не подумала, а он позаботился о еде. Заказал ужин в одном из ресторанов снизу. Нам не пришлось даже стол сервировать. Просто высокий, улыбчивый официант прикатил тележку со всем необходимым. Как в тех самых американских фильмах, которые я когда-то смотрела. И чувство такое возникает, словно ты в сказку попала. Главное, чтобы сказка эта не обернулась ужастиком. Но, с Егором такое невозможно. Он не чудовище, он мой герой.

- А я знаю кое-что о тебе, - проговорила я, слизывая сырный соус с пальцев.

- Что?

- Ты приходил ко мне в больницу, когда я болела.

- И как ты узнала? - совсем без улыбки спросил он. Мне показалось даже, что его это слегка напугало. Мое знание.

- Тебя опознала санитарка, тетя Маша.

- Так вот где ты была сегодня?

- Да. Но меня другое интересует, почему ты тогда приходил?

- Я думал, это очевидно. Или ты ждешь очередного признания?

- Я не напрашиваюсь, - попыталась пококетничать я. Странное слово, но наверное, мое удивленное, немного ожидающее хлопанье глазками именно так и называется.

- Когда ты так смотришь, трудно сдерживаться.

- Нет, так не честно, я другого ответа жду.

- О больнице?

- О больнице.

- Ну, хорошо. Признаю, я там был. И беспокоился. Ты очень давно для меня была своеобразной мечтой. Недостижимой мечтой.

- Но теперь-то она стала достижимой, а ты хмуришься.

- Нет, нисколько, - ответил Егор и улыбнулся даже, но как-то сухо и натянуто. Мне это не понравилось, поэтому бросила свой недоеденный кусок пирога и подползла поближе. Мы решили на полу кушать. Тем более, что в обсерватории был просто замечательный ковер с подогревом. Я думала, это очередное чудо современной техники, оказалось Егор. Совсем забыла, с кем встречаюсь. Когда не сталкиваешься так явно с тем, другим миром, легко забыть, что он вообще есть.

- Вот видишь, я здесь. С тобой и никуда не денусь.

- И когда ты такой покладистой стала?

- Наслаждайся, пока можешь, - хмыкнула в ответ и поднялась. В чем-чем, а в том, что уже поздно, Егор прав. Если вчера я избежала наказания только потому, что родители уехали наводить порядок к возвращению бабули, то сегодня этот номер не пройдет. А наказание мне сейчас совсем не нужно. Потому что время, в последние дни активно начало работать против меня.

Добрый день!

Итак, книга закончена и уже в продаже.

Как приобрести:

Способ 1: заходите на торговую площадку плати. ру (http://www.plati.ru)

Набираете в поисковике сайта: Особенные. Элька

Должна появиться моя книга, открываете раздел.

Справа появляется кнопка - купить. Выбираете наиболее простой для вас способ оплаты. Покупаете, загружается книга.

Способ 2. сайт руссолит:

Заходите в раздел Книги - категории Городское фэнтези. Моя книга там пока одна. Выбираете, нажимаете купить, а дальше действуете по инструкции.

Способ 3. Пополнение мобильного телефона. Пишите мне в личку, я вам высылаю номер и книги после оплаты.

Цена книги - 30 рублей.

Если у вас что-то не получилось, какой-то сбой, не дошло, не загрузилось и т.п. пишите в личку, на почту. Кто не помнит мой адрес, напоминаю: [email protected]

Вроде все.

С уважением, Ильина О.А.