Первый день в школе для меня перерос в персональный ад. Все началось с того, что я проспала. Крыс не разбудил. А когда я пыталась воззвать к его совести, буркнул:

— Я тебе не будильник.

И окончательно оккупировал мою подушку.

Женька отказалась с нами ехать, и ушла раньше, пешком. А когда я, наконец, добралась, меня встретил Ромка, вместо любимой подруги Ленки, которая клялась и божилась, что проводит в класс и не подпустит Ромку на пушечный выстрел. И что в итоге? Но это еще ничего, с этим я как-нибудь справлюсь, а как справиться с тем, что ауры буквально по глазам бьют каждый раз, как я на кого-то смотрю? Это как с солнцем. Можно взглянуть на несколько секунд и ничего не будет, а если задержаться, рискуешь ожог сетчатки получить. Так вот я сейчас всерьез рисковала ослепнуть.

— Эль, привет.

— Привет, — ответила я, натянула солнечные очки и прошла мимо. Нога почти не беспокоила. Ходила я медленно, о том, чтобы побежать, вообще речи не шло, но зато ни костылей, ни палки мне больше не требовалось. Но мои успехи в здоровье не помешали Ромке предложить свою помощь и даже потянуться к моей сумке с тетрадками. Но тут, неожиданно вовремя объявилась подруженька.

— Сами справимся, — проговорила она, втиснувшись между нами, — Иди, куда шел.

— Слушай, я… — неожиданно разозлился на нее Рома. Но подруге палец в рот не клади. Обломает, кого хочешь.

— Слышали уже. Все вы так говорите. Я не виноват, она сама. Только, дорогой, есть те, кого можно простить, а есть другие, кого простить нельзя. Так вот Женька из второй категории. Усек?

Не усек, но отстал.

— Ты чего-то бледная. Может, рано еще в школу-то?

— Нормально, — ответила я.

— Готова грызть гранит науки?

— Готова его поковырять, слегка.

— А к обороне? Ты же знаешь, пока тебя не было, многое поменялось.

— Представляю, — храбро ответила я, хотя на самом деле даже представить не могла, насколько все изменилось.

Ну, то что я потеряла авторитет популярности, догадалась. И все благодаря нашей с Ленкой заклятой врагини. Знакомьтесь, Екатерина Илюхина, блондинка, причем натуральная, красавица, этого у нее не отнять, заводила, а еще вредина, зазнайка, предательница, которая умеет использовать все и всех, которую мы называли одним простым словом: Стервоза. За глаза, конечно. Когда-то очень давно, в незапамятные времена, мы дружили. Я, Катька и Ленка. Три неразлучных подруги, а потом что-то случилось и милая, застенчивая девочка Катя, превратилась в Стервозу. Но чего я ей никогда не прощу, так это того, что очень старалась поссорить нас с Ленкой. И у нее почти получилось. Как и сейчас почти получилось стать королевой класса, а может, даже и всей школы.

— Не волнуйся. Ей никогда не стать той, которая будет читать прощальную речь выпускников.

Ритуал, который наша школа переняла у американцев. Самый лучший ученик всех одиннадцатых классов зачитает прощальную и напутственную речь в день выпуска. Речь, которая останется в веках. Еще месяц назад я готова была драться за эту честь, а сейчас у меня слишком болела голова от аур, а еще я не могла оторвать взгляда от отсутствующей ауры моей заклятой врагини.

— О, Панина явилась, а мы уж и не чаяли. Что-то ты бледная. Заболела?

Подружки прихлебательницы, окружавшие ее, как чертова свита, сочли ее слова шуткой и рассмеялись.

— Может, зря ты это, со школой? Посидела бы дома, отдохнула. А в следующем году пришла королевой класса.

— Мечтай, мечтай, — хмыкнула я, опустила взгляд на непонятное шевеление за спиной Стервозы и чуть не упала от увиденного.

Обалдеть. У нее за спиной был хвост. Самый настоящий. И он…шевелился. Так, мне срочно надо присесть, а лучше прилечь. Хорошо, я очки не сняла, а то бы моя заклятая врагиня поняла, что со мной что-то не так.

— Не завидуй, тебе даже при таком раскладе королевой не стать, — выдала Ленка и повела меня к законному месту за второй партой.

— Это мы еще посмотрим, — противно улыбнулась Катька и уселась за парту впереди меня. А я все таращилась на ее хвост, мерно раскачивающийся туда сюда, и недоумевала. Неужели никто не видит этого? Может, я действительно давно спятила? Ведь все больные утверждают, что здоровы. Или у меня опухоль мозга, заставляющая видеть то, чего нет. Ведь так не бывает, чтобы у человека из-под юбки хвост торчал. Не бывает же?

Но это были не все сюрпризы на сегодня. Ирина Зауровна, наш классный руководитель…нет, она была вполне обычной. С положенной ей ярко зеленой аурой, а вот, зашедший за ней следом, мой одноклассник выглядел еще хуже, чем Катька, хуже всего, что я когда-либо видела.

— Егоров, опять опаздываешь?

— Простите, — буркнул неулыбчивый, вечно угрюмый Даниил Егоров и прошел за свою последнюю парту, где сидел, казалось, всегда. И когда он проходил мимо меня, его лицо на несколько секунд исказилось, явив серый, жутковатый лик. Я обернулась, когда он сел за свою парту, боясь снова увидеть это странное нечто в его лице, но он был таким же, как всегда. Тихий, почти незаметный изгой. В каждом классе есть такие. Есть лидер — вроде нашего Женьки Пестова, есть свой хулиган — неуправляемый Антон Сапожков, есть местная заучка, в нашем классе — это Павел Абрамов. Умный настолько, что все считают его гением, но одинокий и странный. Не такой, как все. Есть стерва — Катька, есть местный шут — Лешка Антонов, а есть изгой. И это Даниил Егоров, к которому если и обращался кто-нибудь, то просто Егор, но таких сумасшедших не находилось. Даже Сапожков его не трогал. Вы спросите, а кто же я? Хотела бы быть местной красавицей или умницей, но я середнячок. Неплохо учусь, легко завожу друзей, общаюсь со всеми понемногу, но я не звезда. Хотя некоторые считают иначе. Или считали до сегодняшнего дня.

— Элечка.

Я встрепенулась и посмотрела на Ирину Зауровну.

— Я очень рада, что ты наконец-то в порядке, но школьные правила никто не отменял. Никаких очков, кроме тех, что для зрения. И капюшон надо снять.

Я извинилась, стянула очки и чуть не ослепла от буйства аур. Да что же это такое? Глаза заслезились. Тогда я перевела взгляд на спину Катьки и стало немного легче.

— Эль, ты почему не сказала, что покрасилась? — шепнула Ленка.

— Элька, ты имидж сменила? Класс. Тебе идет, — шепнула Юлька Смирнова с задней парты.

А уж когда мальчишки повернулись ко мне и присвистнули, а Сапожков так вообще рот открыл от удивления, я насторожилась. Да, это так. Я покрасилась, в свой природный каштановый цвет. Но такой они видели меня всегда.

В конце меня добила Катька, которая обернулась, и взгляд ее изменился. Из насмешливого, стал злым и опасным.

— Стерва, ты мне за это заплатишь.

Если бы не Ирина Зауровна, эта кошка набросилась бы на меня с когтями. И в какой-то момент, я даже увидела в ней кошачьи черты. Мне показалось даже, что у нее на макушке уши имеются. Даже моргнула раз, другой. Нет, показалось. А вот то, что не показалось. Волосы. Они снова стали белыми.

— Какого… — прошептала, разглядывая кончики хвоста. Светлые. Как до покраски. А ведь я покрасилась вчера. А сегодня утром совершенно точно расчесывала каштановую гриву. Да что же это такое происходит, в конце концов? Что это за жизнь? И ауры эти. Зря я поспешила, очень зря.

— Простите, можно мне…можно мне выйти? — я сбежала, даже забыла о ноге. Просто бросилась вон из кабинета, от всех этих странностей, от аур, от себя тоже. И поделиться не с кем. Даже Крыс. Я совсем одна. И ничего не понимаю. Ничего.

Кто-то тронул за плечо. Я думала, Ленка или Ромка, но это были не они. Один плюс, у Егора тоже ауры не было, а значит, глаза мои в безопасности. Пока.