Филиппа отпустили. А вот Миру упустила. Увез ее этот странный наемник еще до рассвета. Но ничего. Вот разберусь с одним и рвану за другой. Лишь бы только поздно не было.

Когда я его раздевала, ни одной живой клеточки не видела. Это кто же его так? Да и какого… он вообще тут делает? А кто Эльнисом правит? Кто Милу поддерживает? Что за хрень вообще творится? Вопрос на вопросе. А этот только стонет и сжимается, когда я к синякам марлю с настойками прикладываю.

— Терпи, дорогой, еще немного осталось. А потом полежишь, и как новенький будешь. Ты только потерпи. А сейчас больно будет. Но ты ведь не станешь кричать, ведь не станешь. Ты сильный, будущий король.

Он разлепил сухие губы и все выдыхал: «Аура».

Да знаю я. Это имя мое. Меня сейчас так только Азраэль и зовет. Вот еще ты. Друг из прошлого.

К утру ему полегчало. Но не могла сейчас оставить одного. И за Миру страшно было. Как она там? Где она? То, что этот гад защитит, не сомневалась. По крайней мере, в дороге. А вот что потом?

К обеду следующего дня он, наконец, открыл глаза. Поел даже. И все пялился, словно я призрак. Впрочем, для него, может, так и есть. Видела по глазам, что спросить хочет, но только шикала, когда рот открывал. Не время еще. Да и не место. А тем временем за другом из прошлого погоня началась.

И узнала я о ней совершенно случайно. Спустилась однажды вниз, а тут хозяин меня подзывает, да на трех господ в плащах глазом косит.

— Кто такие?

— А кто ж его знает? Не наши точно. Про тебя спрашивали. Я не сказал, но уходить вам надо.

— Он едва садится, не то чтобы встать, — пробормотала я.

— Ладно, пришлю к тебе вечером кое-кого. Только заплатить придется за постой, да за помощь. Я согласно кивнула и попыталась кошель вытащить, но хозяин перехватил руку и отрицательно покачал головой.

— Да не мне. Им отдашь. И… спасибо тебе, за сына.

Я кивнула. Не могла сказать ничего, да и не нужно было нам обоим слов. Просто везет мне на хороших людей и на неприятности тоже. Все как всегда. Засиделась я как-то допоздна. Хозяин вышел куда-то, оставив своего младшего сына за хозяйством присматривать. А тут гости шумные появились, целая компания наемников. И чего их в нашу таверну занесло? Своя же есть. А когда градус выпитого зашкалил все мыслимые пределы, им развлечений захотелось. Вот они и привязались к девчонке-подавальщице. А парень за нее заступился. Пришлось вмешаться, пока эти пьяные подонки всю таверну не разнесли. Вытолкали совместными усилиями за дверь, а заодно стражей вызвали. И как в воду глядели. Эта пьяная компания за подмогой пошла, а уж когда вернулись, ждал их сюрприз в лице семнадцати стражей и хмурого хозяина таверны. Так наемники превратились в преступников, которых сами же и ловили. Вот что вино с мужскими мозгами делает, впрочем, и женщины от них недалеко ушли, могут не только таверну, весь город разнести, особенно если магией наделены.

Вечером за нами пришли двое хмурых мужчин бандитского вида. Помогли мне Филиппа в экипаж перенести, и мы перебрались в частную квартиру, где очень милая девушка-служанка помогала мне за ним ухаживать.

— Как тебя зовут? — спросила я, стаскивая со слабо стонущего Филиппа сапоги.

— Аника, — смущенно ответила девушка.

— Вот что, Аника. Нам бы воды немного, а еще мыло и полотенце. Он уже два дня не мытый, а может, и больше. Одна я не могла, а вдвоем, глядишь, управимся.

Девушка неуверенно кивнула и убежала исполнять поручение, а я принялась его раздевать. Синяки были повсюду, некоторые уже успели поджить и пожелтеть, другие оставались фиолетовыми. Жаль, я достаточными знаниями не обладала, чтобы понять, сломаны ли кости. Мое дело болячки разной степени сложности, а вот кости срастить, мышцы, сухожилия и сосуды, это у нас Мила могла, правда, какой ценой? Врагу не пожелаешь.

Когда Аника вернулась, мы вместе обмыли мужчину, переодели в чистое, и все это время девушка смущенно отводила взгляд и краснела, как помидор. Да, было время, сама такой же была и так же краснела, особенно когда на меня один невыносимый анвар смотрел, вызывая табуны мурашек по телу. Ну да ладно, не будем о грустном. Меня сейчас судьба Миры намного больше беспокоила.

Прошло три дня. Я знала, что не успею, но надеялась. Он достаточно окреп, чтобы встать. Не совсем, но можно было его оставить. Я засобиралась.

Наказала Анике, чтобы присматривала за ним, настойки, да травы на столик выставила, расписала, как и что принимать нужно и уже собралась уходить, как он очнулся от своего жадного разглядывания меня и выдал:

— Медди тоже жива.

Я так и села. Прямо на пол. Промахнулась мимо кровати и уставилась в пустоту. Это невозможно. Я ведь видела. Там были только я и Азраэль. Этого просто не может быть. Когда Мила ушла, я была совершенно точно уверена, что на поле никого из нас не осталось. Нет. Он ошибается. Бред. Просто бред. А потом меня колотить начало. Да так, что ему пришлось меня держать и успокаивать. А я все смотрела в пустоту и не понимала. Ничего не понимала. И тогда впервые, без всякого голода перешла по связи к своему халфу.

* * *

Он сидел за столом в своем кабинете и что-то сосредоточенно писал. Потом дернулся и посмотрел на меня.

— Аура?! Я ничего не чувствовал. Что-то случилось?

И здесь меня колотило. Он встревожился еще больше, сформировал сгусток, но я даже подойти не могла. И слезы. Глупые слезы лились по щекам. А я ведь думала, что предать сильнее меня уже нельзя. Ведь поняла же, что не сама Медди все это устроила. Не могла она.

— Пожалуйста, просто скажи, что случилось.

— Как ты узнал, что мы там? Как?

Я закричала, почти оглушив его, но и себя тоже.

— Нам сообщили.

— Кто?

— Я не знаю.

— Ты лжешь! Ты всегда лжешь. Ненавижу тебя, ненавижу! Сволочь! Все вы сволочи!

— Если бы мог, я бы сейчас тебя ударил, — рявкнул он, — Что за сопли, за истерики. Ты знаешь, кто я. Другим не стану. Да, я прошу прощения, каждый раз, когда приходишь. Да, меня выворачивает наизнанку вместе с тобой. Но если бы ты не была моим халфом… Если бы я не… — он простонал, вцепился пальцами в волосы и заходил по комнате, а потом остановился и заговорил, — Если бы не было всего этого, нашей связи, не сожалел бы. Ни минуты. Потому что верил тогда, что твое устранение спасет Адеон.

А я закрыла уши руками, но все равно его слова словно яд, разъедали душу.

— Может, ты веришь, что исправишь меня. Да, я могу казаться добрым, милым, ласковым и пушистым. Исправившимся. Для тебя. Но это не я. На самом деле я сволочь. Ты правильно сказала. И людей не люблю, и брату завидую. О, бездна! Как же я ему завидую! Не трону этому чертовому, пусть себе забирает, а тому, что тебе стоит увидеть его и… Ты светишься вся. Словно солнышко. Так ярко. А со мной гаснешь.

Я встала. Утерла слезы, или что там текло в этом странном призрачном теле и посмотрела на него.

— Знаю, ненавидишь. И есть за что. Только ты решить должна. Сможешь смириться, что я такой? Если нет, делай, что задумала.

— И что по-твоему я задумала?

— Разорвать связь. Только глупо это. Не выживают после такого. Но если хочешь… Без тебя будет все равно.

— Замолчи.

— Я правду говорю. Вот в этом ты можешь быть уверена. Я никогда тебе не лгал. Ни тогда, ни сейчас.

Я смотрела на него и хотела спросить о Гвинерве, но не спросила. Не тот час, не тот случай.

— Уходишь?

— Значит, ты не знаешь, кто нас предал?

— Ты у подружки своей можешь спросить, — ответил он.

— У которой?

— Не у Милавы.

Я долго на него смотрела, пыталась понять, как в таком человеке, то есть анваре, может сочетаться бесконечная нежность ко мне и жестокость. Откуда все это, почему? Смогу ли я принять его таким? Смогу ли принять вообще? Он мой враг, моя заноза в сердце, которое другому принадлежит. Он — все, что я в себе ненавижу. И в то же время…

— Ты о ней знаешь что-то, о Миле?

— Приезжала. Давно. Помощи просила. Я помог. Насколько это вообще в моей власти. Сейчас ей тоже помощь нужна. Она замуж выходит.

Эх, ноженьки мои. Вы даже в этом невесомом теле совсем не держите. И язык не подчиняется совсем своей хозяйке. Вот и приходится только мычать и глупо хлопать глазами.

Наконец, я совладала с голосом.

— За кого?

— За мужчину.

— Я бы удивилась, если б за женщину, — хмыкнула я.

— Вижу, чувство юмора к тебе возвращается. Может, и до здравого смысла дойдет?

— Ты ответишь, или острить будешь?

— Его Лестар зовут. Будущий король Мории.

— А куда Артур подевался?

— Вот если б не изображала из себя труп, знала бы.

— Можно подумать, тебя это не устраивает.

— Меня устраивает твоя безопасность. Неважно где, конечно, желательно рядом.

— Так что там с Милой? — решила я не развивать тему.

— Она хотела, чтобы Адеон на ее сторону встал, если война будет.

— Война с кем?

— Мория, Легория, эльфийские земли.

— Против Элении?

— Наследник отказал.

— Как?

— А ты что думала, он из-за твоей подружки с первородными воевать станет? Адеоном рисковать? Они всего лишь люди.

— Если бы могла, я бы тебя ударила, — вернула я его же слова, — Я тоже человек.

— Нет. И никогда не была.

— И ты думаешь, этот факт меня радует? Уж лучше бы я осталась человеком. И не встречать ни тебя, ни…

— Кого? Рейвена? Договаривай.

— Иди ты к черту.

— Только из-за тебя он мирился с людьми. Только ради тебя. А теперь смотри, что происходит. Думаешь, он святой? Думаешь, не сделал бы тот же выбор, оказавшись на моем месте?

И снова сложные вопросы. Снова эти намеки.

— Иногда я тебя ненавижу.

— Лишь только иногда? — усмехнулся он, — интересно, а что ты чувствуешь в остальное время?

— Жалость, — ответила я.

— И ты думаешь, это разозлит меня? Выведет из равновесия? И я с криками, «мне не нужна твоя жалость» оттолкну?

Признаюсь, именно так я и думала, но снова ошиблась. Это часто с ним было. Надеешься на одну реакцию, а видишь другую. Выбивает из колеи.

— Уж лучше это, чем равнодушие. Что ж… Ненависть мы уже преодолели. Еще года два, и до любви дойдем.

— Сволочь ты.

— Ага, — улыбнулся он, — Но признайся, я тебе нравлюсь. Всегда нравился, когда ты не шарахалась от меня, как от прокаженного.

— Покормишь? — спросила я. А то эти эмоции через край здорово изматывают.

— Держи, прожора, — ответил он и сформировал на руке сгусток энергии.

* * *

Очнулась почему-то на кровати. Оглядела глазами комнату, но Филиппа не обнаружила. Вскочила. Еще один потеряшка на мою голову. И где теперь искать? И чего в комнате не сиделось? Ведь болен же, и не игрушки все это. Но нет, он же мужчина. И плевать, что шатает во все стороны, что не знаешь куда идти и что делать, но он все равно придет и сделает. Идиот. Вот и этот, оказывается, вниз ходил, за лекарем. Пришел, виновато поглядел, и устало привалился прямо на пол. Говорю же, идиот.

— И что все это значит? — спросила я.

Он дооолго думал. Да и я тоже. Не тот вопрос задала, да и не так. Ладно. Хватит в гляделки играть. У меня на это времени совсем нет. Надо выяснить главное и бежать как можно скорее.

— Почему ты здесь?

— А ты? — послышалось в ответ.

— Фил. Не зли меня. И кольцо твое куда подевалось? Неуж пропил?

— Можно и так сказать, — вздохнул он, — Мила забрала.

— За дело?

— За дело, — согласился он.

— Как ты узнал про Медди?

— Несколько месяцев назад видел ее здесь. В Свере. Думал, пьяный бред. Думал, совсем свихнулся. А она увидела, испугалась. Сбежала. Я ее тогда полночи искал, а утром всю подноготную вытряс из мужика, что был с ней. Оказалось, она сама к нему пристала. У Медди было это. Эмоции иногда через край били, а вместе с ними энергия. Она нестабильной была. Поэтому нужно было найти способ выплескивать энергию без вреда для окружающих.

— Мы знали ее восемь лет, и я готова поклясться, что она не была нестабильной.

— Предательство меняет людей. Особенно если совесть не дает покоя. Тебя она не мучает?

— Меня мучает чувство вины. За то, что не спасла, не разглядела в Медди этого, чего-то не успела.

Он кивнул и продолжил.

— В последнее время мы часто ссорились. Она стала нервной. Дерганой какой-то. Мы не успевали помириться, а она набрасывалась. Постель нам заменяли разговоры. Я не понимал. Думал, все хорошо. Даже не пытался с ней поговорить об этом. Да меня все устраивало. Идиот. А потом случилось все это. Меня тогда словно перемолотили всего. Душу вывернули. Я есть не мог, спать, дышать. Пил много и часто. Дрался. Знал, что опускаюсь на самое дно, но не мог остановиться. Дракон перестал шевелиться. Зато у Милы активизировался. Я понял тогда, что это конец. Даже рад был немного. Потом Мила отняла кольцо. А я уехал в эльфийские земли. Но там все напоминало о ней. Перебрался сюда. В первый же день по приезду ее встретил. Вот теперь тебя. Что с тобой случилось, Аура?

— История длинная и не к месту сейчас, — отмахнулась я, — Скажи, ты знаешь, что Мила замуж выходит?

— Нет. За кого?

— За какого-то Лестара.

— Лестара, говоришь… Я слышал о нем, но лично встретиться не довелось. Он заменил Артура Марани в роли преемника короля. О нем много слухов ходит, не все из них приятные. Почему она решилась на это? Тем более сейчас?

— Не знаю. Азра… э… мне сказали, что это способ избежать войны.

— С кем? — встрепенулся Филипп.

Я ответила, сама не очень понимала всего. Ну, не складывалась как-то картинка, да еще отказ наследника помочь. Почему? Да, я знаю, что они дружат с эльфами и Эления между ними, но… А еще не давал покоя вопрос об отце Милы. Зачем? Почему он хотел меня убить? Нет. Я не сразу догадалась. Азраэль намекнул. Прямо не сказал, а вот свои мысли на этот счет озвучил. Умеет же он.

— Ты знаешь, почему она это сделала? — я не могла не спросить. Знала, что боль причиняю, что нелегко ему понять все, только и мне нелегко. Я сама не могу понять. Человек, которого я почти отцом считала, так предал. Это так же больно, как нож в сердце, и уж я об этом не понаслышке знаю.

— Из-за меня? — наконец ответил он. Я лишь пожала плечами и поднялась.

— Хотела бы я спросить. Понять не смогу никогда. Простить… постараюсь.

— Ты всегда была слишком доброй к друзьям.

— Здесь не в доброте дело. Просто, если бы я такое совершила…

Я не смогла договорить, просто слов подходящих найти не могла. Мое чувство вины порой просто убивало, а что творилось с ней и представить сложно. Хотя своим поступком она мне жизнь облегчила, сняла ту часть вины, которая не давала свободно дышать. Ведь что бы я ни говорила, а где-то в глубине души верила, что не достойна жизни, раз они погибли. Теперь я так не считала.

Я рассказала Филиппу все то, что успела, пока собиралась. Потом полчаса пришлось уговаривать его не ходить за мной. Но пообещала вернуться.

— Когда он узнает, что ты жива… — почему-то сказал он, когда я стояла в дверях. И опять же я поняла без слов. Самой паршиво было.

— Остается надеяться, что не узнает, — ответила я и скрылась за дверью.

Я вернулась в уже облюбованную мной таверну и снова привязалась к своему давешнему знакомому. А он так лукаво на меня смотрел и покрякивал от удовольствия, когда думал, что я не вижу. Уж не знаю, что он там подумал, когда я ввалилась в гостиницу, таща на себе еле передвигающего ноги, избитого мужчину. Но не сказал ни слова. И на вопросы ответил.

Теперь я знала, куда направляется наемник. В Девер. Видимо, оттуда Мира сбежала. Хорошо, что не из столицы Свера. Здесь законы суровее, а в Девере мягче, особенно для женщин. Это был мужской, суровый край, но, несмотря на всю суровость, женщин здесь уважали. Многие воительницы современности именно оттуда. И Тиана деверянкой была. Сильной, прямо как отец. Я ему тоже писала, от лица Милы. Если припрет, придется к нему обратиться. А сейчас надо понять, как побыстрее туда добраться. Через Элению не успею. Велес ближе, но там и опаснее вдвойне. Стоит там появиться магу, и ищейки сразу насторожатся. Но вот если притвориться кем-то другим… Сыграть роль…

Я задумчиво постучала по столу. Допила свой клюквенный морс и уже хотела уходить, но тут открылась дверь, и в таверну ввалилась замученная девушка, а следом за ней другая. Высокомерная, надменная аристократка с таким же кислым лицом, как мой морс. Она чуть ли не перешагнула через свою служанку и подошла к хозяину.

— Эй, ты! Мне комната нужна. Мне сказали, что это самая приличная гостиница в здешнем захолустье. Но, судя по обстановке, — девица оглядела полупустой зал и снова повернулась к хозяину, — Слава Всевидящей, что я здесь не задержусь. Меня жених ждет в Велесе.

«Ах, ты стерва»! — выругалась я про себя. Судьба словно намеренно подталкивает меня. Не успела подумать, так нате вам. Такая возможность. Она словно специально играет. Вот только не в ловушку ли меня заманивает? В другой ситуации я, может, и не поддалась бы, но выхода не было. Придется рискнуть. Одна ночь, говоришь? Тогда нужно срочно придумать, как от этой самой служанки избавиться.

Вот только в голову ничего путного не приходило. Хотя есть идея — бредовая, конечно, но что не сделаешь в безвыходной ситуации.

Я вернулась к Филиппу, предложила ему коварным соблазнителем поработать, а что? Он похож, правда синяк под глазом портит картину, немного, да. В таком виде он даже слегка на бомжа смахивает, но другой особи мужского пола в поле моей видимости не наблюдалось.

Фил, решил, что я рехнулась, и наотрез отказался. Я и сама, признаюсь, так думала иногда. Но тут в нашу перепалку Аника вступила.

— А может, просто с ней поговорить?

— С кем? — почему-то спросили мы оба.

— С этой девушкой, служанкой, — смущенно ответила она.

— И кто этим займется? — снова спросили мы хором, посмотрели друг на друга, оценили свои шансы и жалостливо, как только могли, на девушку посмотрели. Она оценила степень нашего доверия, прониклась и… отказалась. Пришлось уговаривать.

И все же права я, Филиппу роль коварного соблазнителя очень к лицу, в два счета уломал, и даже напрягаться не пришлось. Узнаю почерк мастера.

В Элении многие девушки оказались жертвами его честного взгляда, загадочной улыбки, идеальных манер, а главное, легкого характера. И удавалось же соблазнить девицу и не попасться в лапы ее вездесущей мамаши. Он всегда был таким. Слишком привлекательным в своей мужественности. А потрепанный вид только сильнее придавал шарма. Видела я, как на него Аника смотрит. Эх, я и сама когда-то вот так на него смотрела. Конечно, кто устоит перед сильным, смелым, загадочным и взрослым братом лучшей подруги? Только идиотка. Аника идиоткой не была. Только жалко, что не тот объект для обожания она выбрала.

Не прошла еще в его сердце боль от предательства, да и любовь не прошла. И искать он ее будет. Найдет ли? Не знаю, но то, что не сдастся, уверена.

А еще мы с Филиппом придумали, как хозяина таверны привлечь. Видела я, как его перекосило, когда девица его детище свинарником нарекла. Знала, поможет мне проучить нахалку. Да и другу моему горемычному переключиться на что-то другое, кроме мыслей о сбежавшей подружке, не помешает.

* * *

А утром таверну потряс громкий вопль. Это Эстела, как звали ту надменную аристократку, узнала, что еще ночью ее преданная горничная сбежала с каким-то офицером. Еще больше ее потрясло то, что ее бесчисленные чемоданы придется тащить самой.

Когда я вошла в ее комнату, неся в руках поднос с завтраком, она глупо таращилась на записку, написанную служанкой, и как рыба открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни слова.

— Госпожа желает позавтракать? — привлекла я ее внимание.

— Какой еще завтрак? — наконец, отмерла она и уставилась на меня.

— Омлет, зелень и клюквенный морс, госпожа.

— Я не понимаю. Она ни на что не жаловалась. Я и взяла-то ее только потому, что она самой скромной была. Что я скажу папе?

О нет, узнаю этот взгляд и подергивающийся подбородок обиженного ребенка. Сейчас она разрыдается и мне придется ее успокаивать. Ну, вот. Началось.

— Он больше никуда меня не отпустиииит. Запрет дооома. Скажет, что я здесь должна жениха искать. А я не хочу здееесь. Понимаешь?

— Понимаю, госпожа.

— И Велес — это столица. Там все самое лучшее. И наряды эльфийские, и косметика заморская, и развлечения, и мужчины. А что… что есть в Ижене? Не хооочу!

Так она из Ижена. А еще этот город провинцией называла.

— Ну что вы? Что вы так убиваетесь, госпожа. Найдите другую служанку и дело с концом.

— Да где же ее взяяяять-то?

И снова слезы.

— Да прямо здесь.

Я подсела к ней.

— Я ведь тоже в Велес хочу. Недавно устроилась сюда. А хозяин лютый. Как зверь. Совсем не платит. И работать заставляет по восемнадцать часов. Если вы захотите…

— А что ты умеешь? — подозрительно покосилась девушка.

— Все, что захотите. Я и шить могу, и туалеты подбирать, и пол мыть, и пыль стирать, только готовить, уж простите, не умею.

С минуту девушка молчала, внимательно разглядывая меня. Но и тут ей придраться было не к чему. Я так намалевалась серым кремом, скрывая все, что могло привлечь внимание, а волосы спрятала за таким же невзрачным платком, что казалась сейчас ей обыкновенной серой мышкой.

Она кивнула и перестала лить слезы.

— Хорошо. Ты мне подходишь. Только платить много не буду, но могу отдать несколько своих старых платьев. Согласна?

Я радостно закивала.

— Когда мы едем?

— Когда ты спустишь мои чемоданы. Кстати, как тебя звать?

— Э… — нет, ну не дура. Ведь все продумала, а про имя забыла, — Аника.

Надеюсь, девушка меня простит, что позаимствовала ее имя на время.

— Анька, значит.

Пусть будет Анька, Ванька, да хоть горшок. Лишь бы до Велеса добраться поскорее. А чемоданы у нее и правда тяжеленные. И что она там напихала? Кирпичи что ли?

Когда я спускала последний чемодан, а моя хозяйка стояла на улице, распекая бедного кучера за то, что тот так неудачно подъехал, что ей придется теперь переступать через лужу, чтобы сесть в карету, споткнулась. Чуть не преодолела носом оставшиеся ступеньки. Но меня схватили, поддержали и в вертикальное положение вернули. Правда, лучше б не возвращали. Я как взглянула на него, чуть заикаться не начала. Это была моя первая встреча в той странной череде случайностей со старым другом. С Заком. А вы о ком подумали?

— Не может быть! — воскликнул Зак, не тот из гостиницы, а сегодняшний у моей постели. От крика снова начала раскалываться голова. Я поморщилась и осуждающе уставилась на мужчину.

— Потише нельзя? Ведь сведешь в могилу раньше времени.

— Ничего тебе не сделается. Ты как таракан, везде выживешь.

— Ну, спасибо, друг дорогой. Уж сравнил, так сравнил.

— Ты от темы-то не увиливай. Не могла это быть ты.

— Ага, больно ты меня разглядывал. Скользнул взглядом, да наверх потащился. Филиппа искал?

— Да. Думал, застану, образумлю. Может, тогда Миле не придется замуж за того гада выходить.

— И сердце свое разбивать. Признаюсь, я думала, она другого любит.

— Ты и о Яре знаешь! — снова воскликнул он. Слишком громко для моей головы.

— Да тише ты. Встречались как-то.

Он застыл. Пялился на меня минут пять, потом принялся по палате расхаживать. Или комнате, на палату сильно смахивающую.

— Он ничего не сказал.

— Попробовал бы сказать, — хмыкнула я, — Я тогда немного не в себе была.

— Да ты и сейчас с головой не дружишь.

— Ты слушать будешь?

— Хорошо. Я тебя не узнал.

— Да. А я дотащила чемодан до улицы, села в экипаж вместе с девицей по имени Эстела и направилась в Велес.