— Ну что, наш план почти удался, — проговорил Майк, когда Белый рыцарь достиг цели. За ним, в полушаге от победы были Лестар и Темный рыцарь, тот, на кого они сделали ставку, — Жаль, конечно, что Лестар не затерялся где-то там, или его не съели пустынники. Тогда бы все наши проблемы были решены.

Мила не ответила. Ей отчего-то больно было даже думать об этом, хотя еще совсем недавно она и сама говорила об этом.

— Не забывайте о Белом рыцаре. Он не так прост, как кажется, — ловко увела разговор Жанна. Она давно заметила, что с подругой что-то не так. И причина крылась в короле, которого почти не знала. Ей нетрудно было понять Милу с ее одержимым, безумным желанием уничтожить Лестара. Ведь он отнял у нее любимого, и она совсем не понимала ее сейчас. А вот к рыцарю следовало присмотреться. Она пыталась, но он, словно призрак, просачивался сквозь пальцы. Как бы она ни пробовала его достать, он ускользал.

— Это неважно. Завтра король будет драться с Темным и надо сделать все, чтобы он проиграл, — проговорил Майк, — А о Белом мы позаботимся уже потом.

— И как ты планируешь это сделать? — спросила Жанна, но у Милы уже был свой план, который возник внезапно, из ниоткуда. Вот только она понимала, насколько хорош Лестар в ближнем бою, ведь они сделали все, чтобы ему доставались самые сильные противники, а против Темного подбирали наислабейших. Их маленькая хитрость, позволившая Темному остаться в четверке. Но на этот раз он может проиграть. Потому что король не имел привычки играть честно. Поэтому она напряженно следила сейчас за тем, как завершает испытание Лестар и складывала по кусочкам свой план в цельную картину опасной игры.

Турнир медленно подходил к завершению. Испытание в пустыне определило четверку победителей, среди которых был Белый рыцарь, Темный и король. Мила не ожидала такого от Лестара, нет, знала, конечно, что не просто так он заслужил свою репутацию исключительного мага, а вот сейчас увидела воочию его способности в деле. Он дошел до конечного пункта вторым после Белого рыцаря. Причем опоздал всего на полчаса.

Хороший результат и хороший повод навестить его вечером.

Свита короля располагалась в западном крыле, и многие из них недолюбливали ее. Впрочем, и она сама не слишком жаждала общения с ними, потому что большинство только пользовалось расположением и доверием Лестара, использовало его, по крайней мере, она так думала. Такие прихлебатели всегда есть у людей, наделенных властью и богатством. У Лестара и того, и другого было в избытке.

Охранники отказались ее пускать. Она выгнула бровь, улыбнулась и одним пассом руки заморозила нахалов. Они простоят так около часа. Достаточно, чтобы она смогла совершить то, что задумала. Вот только, открыв дверь, она поняла, что все ее хваленое хладнокровие и рассудительность сейчас полетят к черту.

Лестар стоял у кровати, оголенный по пояс и она с ужасом и удивлением могла во всей красе наблюдать многочисленные рубцы и старые раны на его теле. Некоторые она узнавала, точнее, узнавала оружие, которым оставили эти метки. Хлысты, ножи, каленое железо. Ее ужасало все это, а еще вызывало странную смесь жалости и гордости, что этот человек мог испытать и выдержать такое. Мила, словно завороженная смотрела на эти рубцы и неимоверно сильно хотела прикоснуться. Он заметил ее взгляд и поспешил накинуть рубашку. Хотя воспаленная кожа, ожоги от соприкосновения с весьма ядовитым пустынным растением отдались острой болью по всему телу.

— Не надо, — прошептала она и взяла со стола маленькую баночку с лечебной мазью. Понюхала и узнала обезболивающий состав. Взяла пальцами немного крема и нанесла его на покрасневшие участки кожи, — Где вы умудрились найти муслин?

— Случайность, — хрипло ответил он, заворожено наблюдая за ее дрожащими пальцами.

— Я видела, как за вами гнался пустынник, — проговорила она и стянула с него рубашку, — Расскажите об этом.

— Да нечего рассказывать. Я просто свернул не туда.

— Как можно в пустыне свернуть не туда? — спросила она и повернула его спиной к себе. Снова взяла немного смеси и, растерев в руках, провела по спине, чтобы потом уделить более пристальное внимание этим страшным рубцам. И при каждом ее прикосновении он вздрагивал. Хотел оттолкнуть, но не хватало сил. Потому что если она прекратит, если сейчас уйдет, он просто сойдет с ума.

— Можно. Пустынники обитают западнее, но если придерживаться восточной стороны, то можно избежать столкновения. А я отклонился от курса и оказался в ловушке. Пришлось спасаться бегством, а тут как раз кстати оказались целые заросли муслина. Пришлось выбирать между тем, чтобы быть съеденным или получить ожоги.

— Очень болезненные ожоги, насколько я знаю.

— Приходилось испытывать на себе? — удивился он.

— Представьте себе. Одна из неудачливых поклонниц моего брата, эльфийка, кажется, преподнесла букет ему на двадцатилетие. А я тогда была очень любопытной и подозрительной особой. Увидела в букете незнакомое растение и решила его рассмотреть. В результате получила ожог и почти неделю провалялась в постели. А у вас столько этих ожогов, и все еще стоите на ногах.

— У меня иммунитет к боли, если вы не заметили? — проговорил он и развернулся к ней. В этот момент она была так близко, что уткнулась лицом ему в грудь, глубоко вдохнула терпкий мужской запах вперемежку с ароматом мази и попыталась отступить. Он не дал. Коснулся ее спины, почти обнял и дождался, когда она поднимет взгляд. Мила вздрогнула от этого взгляда, потому что там бушевал настоящий пожар, и ей хотелось ощутить его жар, разогнать тот холод и тоску, которая почти срослась с ней, прочувствовать каждой клеточкой. Поэтому она провела руками по его груди, а потом коснулась губами, чтобы в следующий миг оказаться на его кровати и он сверху.

— В какие игры вы играете? — хрипло спросил он, удерживая тонкие запястья.

— Я не играю, — почти спокойно ответила она, вот только глухо бьющееся сердце слишком ее выдавало.

— Тогда зачем вы сегодня пришли? — не сдавался он, но все еще не отпуская, и находясь достаточно близко, что стоит только слегка двинуться и она сможет коснуться его губ, ощутить дыхание на коже, снова вдохнуть его запах.

— Чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

— Лгунья, — на мгновенье ей показалось, что он знает, что давно просчитал все ее замыслы, все планы и решения, но тогда бы он не позволил ей быть так близко. В лучшем случае запер в своих покоях, а в худшем — бросил в темницу. Но ни того, ни другого он не сделал. Почему?

— Тогда отпустите меня.

— Если б я мог, — простонал он, и вот это случилось. Поцелуй, такой же жесткий, неистовый, обжигающий, как тот пожар, что бушевал в его глазах и ее стон, прорвавший всю его броню хладнокровия. Он так давно грезил об этом, так давно видел во сне, в мельчайших деталях, что сейчас не давал ей и шанса. Разодрал ее платье, так много скрывающее, заставляющее сходить с ума от желания. О, эта ведьма умела подбирать наряды. Еще одна изощренная пытка для его организма. Только от этой пытки, от постоянного возбуждения и желания рядом с ней у него не было иммунитета.

Когда он коснулся ее груди губами, она снова застонала, и снова он поймал стон губами, обжег руками кожу, не хуже ядовитого муслина, прочертил дорожку поцелуев от шеи к животу, исследовал каждый сантиметр, заставляя все сильнее желать, жаждать его.

— Пожалуйста, — пропищала она, когда он медленно провел рукой по внутренней стороне бедер, но он собирался помучить ее, как она все эти годы мучила. А потом в сознании вспыхнул образ ее раба, того, кто касался ее, целовал, брал все, что она давала. А сколько она давала? Стонала ли так же, от его рук, дрожала ли, когда он целовал ее, и царапала ли также спину, на вершине наслаждения? Любила ли она своего раба? И что чувствовала к нему? Обо всем этом он думал позже, когда прошла горячка страсти, когда она расслабленно лежала на нем и выводила узоры на груди своими тонкими пальцами. И изводя себя этими мыслями, он все больше закрывался и почти ненавидел ее в этот момент, но и отпускать так скоро был не намерен. Он обещал, что она заплатит за все страдания, и сейчас он покажет ей, насколько жестоким и бессердечным он умеет быть.

* * *

Мила проснулась, когда назойливые солнечные лучики коснулись лица. Закрылась одеялом, потянулась и почувствовала тупую боль во всем теле. А потом вспомнила все подробности этой ночи и, осознала, какую ошибку допустила. Сейчас ей хотелось умереть от стыда и осознания, насколько бесстыдной была ночью. Сколько раз он…

— О, Всевидящая, — прошептала она. Не удивительно, что все болело так, словно она тяжести таскала. Идиотка.

Но, несмотря на все, она не раскаивалась. Да, это было глупо, неправильно и совершенно не достойно ее. А ей хотелось повторить. Каждую секунду этой бесстыдной, но наполненной жизнью ночи.

Мила повернулась, но Лестара рядом не оказалось. Отличная возможность, чтобы сделать то, что она задумала с самого начала. Идеальный шанс. И все-таки, беря в руки баночку с мазью и выливая в нее содержимое заранее принесенной настойки, она колебалась. Всего секунду. Непозволительная слабость для того, что они хотели совершить.

Она едва успела закрыть мазь, как вернулся Лестар. Удивленно вскинул брови, словно не ожидал увидеть ее в своей постели. Она не менее была удивлена его реакцией. И даже почти слышала произнесенные в усмешке слова: «Что вы здесь делаете, сударыня»?

Но, он снова удивил ее.

Прошелся порочным, таким знакомым взглядом по ее телу, скрытому одеялом и усмехнулся:

— Я думал, вы сбежите, как только откроете глаза.

— Я думала об этом, — призналась она, немного настороженно наблюдая за его движениями и тем, какие реакции вызывает в его теле ее присутствие, — А потом подумала, что это глупо. Мы не подростки.

— Хм, — усмехнулся он, — Это уж точно. А если судить по прошлой ночи, так вы точно не ребенок. Это ваши любовники вас так натренировали?

Улыбка пропала с лица, а грудь прошила боль. Ей захотелось его ударить. Сильно. Так, чтобы сломать что-нибудь. Сволочь. Но она ничего из этого не сделала.

— По сравнению с вами и вашим опытом, милорд, я невинный младенец.

— Уверен, ваши новые фавориты оценят то, чему вы научились сегодня.

И снова бьет наотмашь. Почему? Зачем после всего, что она видела, что они пережили вместе, он так глупо все разрушает. Ведь она не простит.

— Может быть. Впрочем, это не ваше дело. В конце концов мы не женаты. Но мне понравилось использовать вас.

А чего он хотел? Она тоже умеет бить, вот только его реакции намного более агрессивные, чем ее. По крайней мере, она не хватала его за волосы и не прожигала яростным взглядом и уж точно не целовала так, что импульсы желания доставали до самых глубин естества.

Она хотела оттолкнуть его, а больше прижать к себе, слиться с ним в единое целое, прирасти к душе. Это было похоже на безумие, сумасшедшее желание. Вот только имеет ли страсть отношение к любви, может ли она когда-нибудь перерасти в нечто большее, чем просто удовлетворение физических желаний? Она не знала, но сейчас и не хотела знать, а просто отдаться ему, забыть обо всем и обо всех, раствориться в наслаждении, пусть грубом, жестоком и немного болезненном, но таком сладком. Хотя бы на мгновение.

И снова она лежала на нем, пытаясь успокоить дыхание, и отогнать все те мысли, что еще будут терзать ее после.

— Ты… ведьма, — беззлобно проговорил он.

— Я знаю, — ответила она без всякой улыбки, а потом потянулась к мази, намереваясь снова растереть его. Но он перехватил руку.

— Скажи, зачем ты пришла?

— Честно?

Он кивнул.

— Не знаю. Два года назад ты был мне приятен, и я была бы не против дружбы. Год назад я ненавидела тебя всеми фибрами души.

— А сейчас?

— А сейчас я хочу тебя. Но это точно не любовь.

— Потому что ты знаешь, что это такое?

Он снова начал злиться.

— Я любила его. И я всегда буду любить его.

— Тогда почему ты сегодня здесь?

Она не ответила. Выскользнула из его объятий. Подняла с пола порядком испорченное платье, понимая всю безнадежность его починки и не нашла ничего лучше, чем содрать с кресла покрывало и завернуться в него.

— Я задал вопрос.

— А я тебе уже ответила. Это просто секс. И ничего более.

— Интересно. И много у тебя таких: «И ничего более»?

— На этот вопрос ты тоже ответ знаешь, — не стала вступать в новую ссору она.

— Я не стану умолять тебя о близости.

— А я этого и не жду, — удивленно пробормотала она, — Почему тебе вообще пришла в голову эта странная мысль?

А потом, глядя в его глаза вдруг осознала, почему. Потому что для него это было чем-то большим. И это испугало ее так, что она не нашла ничего более разрушительного, чем рассмеяться так, что смех вот-вот мог перерасти в истерику, но он отрезвил ее.

— Убирайся.

И столько в этом слове было мощи, столько бешенства и ярости, что она не сомневалась. Еще мгновение и он ее ударит. Поэтому решила не искушать больше судьбу и растворилась в пространстве, чтобы через секунду оказаться в своей комнате и сползти на пол от слабости и осознания того, как за одну ночь можно опуститься до уровня шлюхи.

* * *

Неожиданно все пошло не так. Лестар начал играть по крупному. И, для начала заменил порядок противников. Он должен был сражаться с Темным рыцарем, и проиграть, благодаря стараниям Милы, но вместо него воспользовался правом короля и выбрал четвертого рыцаря, прошедшего пустыню. А Темный стал против Белого. Милу затрясло. Она понимала, что Темный проиграет, что весь их план превратится в ничто, что все, ради чего был затеян этот чертов турнир, обернется в прах. Почему он это сделал? Из мести? Потому что просек ее? Или это изощренная насмешка судьбы? Так стараться и проиграть из-за случайности. Она не могла этого допустить. Только не так.

Ей хотелось броситься вниз, найти белого рыцаря и… но она не могла. Сейчас титул королевы давил на нее не хуже десятикилограммовой короны, которую приходилось носить на мероприятиях государственной важности.

Поэтому она обратилась к Жанне и попросила ее привести рыцаря к ее ложе.

— Это слишком опасно. Нужно пригласить всех троих, — отрезвила ее немного Жанна. Мила кивнула, соглашаясь, и принялась теребить край своей шали, в нетерпеливом ожидании.

Когда рыцари появились и склонились в почтительном поклоне, она заметила, с какой неохотой это сделал Белый рыцарь. И вспомнила, что всегда, выиграв очередной турнир, он оборачивался к ложе, где она сидела, и прямо, без всякого стеснения, нарушая все правила приличия и этикета, смотрел на нее. Словно она была ему должна, словно имел на это право. Ей не нравился этот взгляд. И сам рыцарь вызывал какое-то отторжение, но сейчас он нужен был ей. Поэтому она засунула свои чувства подальше и заговорила:

— Мне бы хотелось выразить свое восхищение вашими талантами и пожелать вам всем удачи сегодня. Признаюсь, я немного предвзята и желаю победы только одному из вас, но вы уж простите мне эту маленькую слабость?

Мужчины кивнули, все, кроме одного. А потом она подошла к каждому из них с намерением пожать руку. Первому рыцарю она пожала руку с тем же равнодушием, с каким смотрела на всех остальных, темному — с легким намеком и одобрением, а едва прикоснувшись к Белому, оказалась в его стальном захвате. Пришлось посмотреть в его глаза. Зеленые, как у кота, единственная открытая часть лица. И взгляд его заставил ее нахмуриться от непонимания его действий. Впрочем, сейчас даже этот жест был ей на руку. Она, незаметно для остальных подала знак Жанне и та поспешила увести двух первых рыцарей подальше, а Мила обратилась к Белому.

— Вы очень хороший воин и полны загадок. Вы знаете, что на то, что скрывается за этой маской, делают ставки. Кто-то всерьез верит, что вы прячете за ней уродство, другие, наоборот, говорят, что вы очень красивы, а третьи думают, что вы женщина.

— А что думаете вы? — спросил он таким же бесцветным голосом, как и маска рыцаря.

— А мне все равно, красавец вы или изуродованы шрамами. Скажите, чего вы хотите от этого турнира? Вы раб?

— Нет, — усмехнулся он.

— Значит, титул?

— Не помешало бы.

— А если я предложу вам более высокий титул в своей стране, намного более высокий, чем вы можете получить здесь?

— В вашей стране? — снова усмехнулся он, и на этот раз в этом смехе ей почудилась насмешка, — Мне казалось, Мория ваша страна.

— Так и есть. Но и Эления мне не чужая, и я готова предложить вам титул графа там.

— В обмен на что?

— В обмен на ваш проигрыш сегодня Темному рыцарю, — ответила Мила.

Их прервали. Внезапное появление короля заставило мысленно простонать.

— Простите, я не испортил ваши планы, дорогая?

— Ну что вы, — ответила она и позволила себя обнять за талию. Белый рыцарь сразу отошел, чем и воспользовался Лестар, встав напротив нее.

— Ищите новую жертву на сегодняшнюю ночь? — съязвил он, но она была так поглощена мыслями, что мало того, что не расслышала его слов, так и не обратила внимания на то, как напряженно он за ней наблюдает, — Дорогая, вы в порядке?

— Что? — не поняла принцесса и наконец посмотрела на мужа.

— Ничего, — ответил он, — Думал, приду сюда, и вы пожелаете мне удачи.

— Удачи.

— Интересно, почему вы так хотели, чтобы я проиграл сегодня? — внезапно растеряв весь свой холодный и невозмутимый вид, проговорил он. Почти прошептал, а пальцы впились в ее плечи, а потом разжались, и король улыбнулся, — Может, именно поэтому вы пришли ко мне ночью. И стонали от наслаждения, и желания, и экстаза — для чего? Кого вы хотели спасти?

Она задрожала. Он понял. Все узнал. И что теперь будет? Темница? Обвинение в предательстве? Что?

Спросить она не успела. Громкий звук труб объявил о скором начале последнего этапа, и рыцари поспешили к выходу.

Она только успела коснуться руки Белого рыцаря и попросить одними глазами о том, о чем они говорили, но за своими мыслями не заметила, какая ненависть сейчас снедала этого мужчину и какая боль. Услышать те слова короля, прочувствовать их и понять, что она… Это было похоже на изощренную пытку, на самый страшный удар, подобный смерти. Поэтому он не думал сейчас, отметая голос разума, выжигая все чувства, чтобы потом посмотреть, как она задохнется от своей собственной боли.

* * *

Все те же трубы возвестили о начале боя. Противники пока присматривались друг к другу. Кружили по периметру, нападали, встречая глухую оборону, и тут же отступали, чтобы самим испытать на себе силу удара противника. Милава часто видела эти игры — во дворце отца, в академии, здесь, но никогда не любила даже смотреть. И уж тем более не хотела участвовать. Ее друзья, напротив, с жадностью и упоением следили за каждым движением противников, даже Жанна. А Майк так вообще принялся полушепотом комментировать все происходящее. Но сегодня она и сама смотрела не отрываясь только на одного рыцаря. На которого они все сделали ставку, а еще молилась, чтобы Белый рыцарь внял ее просьбе и проиграл. Впрочем, сегодня он и без ее вмешательства мог проиграть, и Темный оказался не таким уж слабым противником. Он медленно и верно загонял белого в угол, заставлял ошибаться. А потом ее отвлек радостный крик в сетке, где сражался король, поэтому она пропустила, как белый провел молниеносный прием, отсекая, тем самым единственный шанс Милы на победу. Жанна застыла, впрочем, как и Майк, а Белый развернулся к ним и издевательски поклонился, наблюдая как бледнеет королева, как застилает пелена ярости ее глаза, как ногти впиваются в ладони, малейшие детали и как она встает и идет к выходу, вместе со своими спутниками.

А потом он обернулся на поверженного противника и с удивлением узнал в нем Артура Марании. Своего друга — мятежника. Впрочем, не он один. Король тоже заметил и отдал приказ немедленно схватить мужчину. А потом посмотрел на ложу и Белый рыцарь содрогнулся от ярости, пылавшей в его глазах.

Он ворвался в ее покои и не обращая внимания на присутствующих в комнате, схватил за плечи. Майк среагировал мгновенно и буквально оттащил короля от принцессы. И получил в ответ огненный заряд. Жанна мгновенно бросилась на помощь другу и окатила пылающий костюм водой из кувшина. А потом развернулась и вытащила нож, чтобы в следующую секунду пустить его в ход, бросив чуть левее короля. Задеть его не было ее целью, но вот отвлечь от шокированной принцессы, заставить обратить на себя внимание… У нее получилось. Он обратил, а потом заговорил:

— Нападение на королевскую особу в данной стране карается смертью.

— Я не являюсь подданной вашей страны, и как телохранитель обязана защищать принцессу, даже от вас.

Он промолчал, но судя по виду, немного успокоился.

— Хорошо. Оставьте нас.

Наконец Мила отмерла и кивнула, давая знак своим друзьям уйти. И как только за ними закрылась дверь, она снова оказалась в железной хватке короля.

— Артур Марани, серьезно? Ты хотела этим турниром вернуть его к власти?

— Если бы он победил, то ты не смог бы посадить его и отнять титул, как сделал в прошлый раз.

— А сейчас он в тюрьме. По твоей милости, между прочим. И я задам вопрос — на что ты готова, чтобы вытащить его оттуда? — и то, с каким превосходством и желанием он в этот момент на нее смотрел, то, как раздел и обласкал взглядом, заставило ее окончательно проснуться и сделать то, что давно собиралась. Она ударила его. Сильно, с чувством, а потом замахнулась снова, но на этот раз он перехватил руку.

— Скажу яснее. Я выпущу твоего… друга из тюрьмы, а ты будешь оказывать мне некоторые услуги.

— Я не шлюха.

— Дааа! А вчера мне так не показалось.

— Ненавижу.

— И ненависть можно превратить в страсть, — ответил он и поцеловал, только на этот раз она не дала своему предательскому телу поддаться. Больше нет.

— Дрянь, — прорычал он, когда она прокусила его губу. А потом вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Принцесса Элиани никогда не будет подчиняться такому подонку, как ты.

— Однако спать с таким подонком принцесса Элиани себе позволяет.

— И будет жалеть об этом до конца жизни. Впрочем, об этом глупом эпизоде лучше вообще не вспоминать, потому что не стоит он того. Ты не даришь даже десятой доли наслаждения, что дарил он.

В следующий момент он ее ударил так, что она пошатнулась, но устояла и с новым вызовом уставилась на него.

— С меня хватит. Я разрываю контракт.

— Тогда Марани умрет.

— Это был его выбор. И он знал, на что шел. А шантажировать себя я больше не позволю.

— Если ты уйдешь, Эления утонет в войне, — новая угроза, новый шантаж. Он понимал, прекрасно осознавал, как низко пал. Готов был почти умолять, угрожать всем и всему, но одного не мог сделать. Отпустить. Пусть ненавидит, кричит, шипит и считает чудовищем, пусть холодная и безразличная, пусть не с ним, но рядом. На расстоянии прикосновения.

— Думаешь, я эти полтора года в игрушки играла? Или нарядами занималась? У тебя свои союзники, а у меня свои. Даже если эльфы пойдут за тобой, за мной встанет Адеон. Теперь уже встанет.

— Из-за твоего друга Акрона? — усмехнулся он.

Она и сама не знала, почему Адеон изменил решение. И да, приезд Акрона вселил в нее уверенность, но решение поддержать ее они приняли сами. И эту загадку ей еще предстояло разгадать.

— Я не так беззащитна, как ты думал.

— А вот я беззащитен, — прошептал он едва слышно, но она разобрала, — Ты переиграла меня сегодня. Но это еще не конец войны.

— Ох, я и не сомневаюсь в этом, — ответила она, наблюдая, как он покидает ее комнату.

Через секунду в комнату вошли Майк и Жанна, а она едва успела отвернуться, чтобы друзья не заметили, как горит щека. Она заморозила воду в миске, которой обтирала расцарапанные руки, завернула в салфетку и приложила кусочек к щеке, чтобы через минуту повернуться к друзьям более-менее нормальной.

— Что он сделал?

— Угрожал, впрочем, как всегда. Думаю, пришло время выручать нашего друга.

— Когда?

— Завтра. Во время боя короля и этого проклятого Белого рыцаря. Пусть они поубивают друг друга. А я буду наслаждаться видом. Мятежники будут готовы к тому времени?

— Будут.

— Хорошо.

— Жаль, что такой хороший план сорвался, — проговорила Жанна.

— Да, — ответила Мила, — Очень жаль. Но мы найдем другой.

— Ты все еще хочешь этого? Сместить короля?

— Я все еще хочу отменить рабство, все еще вижу во сне глаза того мальчика из седьмого острова. Я все еще не прощаю его за то, что я потеряла. И да, я все еще хочу его сместить.