Жанна пребывала в каком-то странном состоянии, на границе яви и сна. Ей было страшно. Скорее, не от того что случилось, а от того, что она не знала и не понимала происходящего. Неизвестность пугала.

И эти бесчисленные вопросы, ответов на которые не у кого было требовать.

Где сын? Что случилось с Милой? Как там Майк? И что будет с ними дальше?

Когда ранили Лестара, она побежала за Милой. А потом потерялась во всей этой запуганной толпе. Людской поток потянул ее за собой куда-то к выходу. Это было какое-то безумие. Все кричали, толкались, били острыми локтями и затаптывали упавших. Она увидела, как вот такому несчастному проломили череп, и с ужасом осознавала, что не станет ему помогать, и другим упавшим, потому что неуправляемое стадо, а иначе этих потерянных, полных ужаса и желания спастись, назвать было нельзя, просто затопчет.

Наконец, ей удалось выбраться где-то за воротами дворца. Но в комнату Милы она сумела попасть только к вечеру. Надеялась застать ее там или хотя бы узнать, что произошло. Кто стрелял в Лестара? Жив ли он? Что случилось с Яром? Удалось ли выбраться Артуру? И прочие вопросы, от которых болела голова, а может, это от всего пережитого. А ночью за ней пришли стражники и, ничего не объясняя, арестовали.

Лестар появился на следующий день. Страшный. С этими своими горящими безумием каким-то глазами. И задал всего один вопрос:

- Где Мила?

Она не знала, о чем и сообщила. В ответ он попросил оставить их одних, а потом схватил за плечи и зашипел, не хуже змеи, которых Жанна до смерти боялась.

- Очень надеюсь, что вы сказали правду, милейшая. Ведь если нет...я вам не завидую.

- Вы забываете, я не подданная...

- Покушение на короля любой страны карается смертью, - перебил он, - И сомневаюсь, что кто-то из ваших Велесских друзей вам поможет сейчас.

- Я ни на кого не покушалась.

Впервые за долгое время Жанна испытала страх, который внушал очень многим этот человек. Одно дело защищать принцессу Элиани от насилия в стенах ее комнаты, другое планировать переворот со смертельным исходом для прежнего короля. А ведь именно этим они и занимались, правда, убийство в их планы не входило. Но этот человек об этом не знает.

- Она пропала. И не дай вам Всевидящая солгать. Если вы хоть немного беспокоитесь о ней, то скажете мне сейчас...

- Я ничего не знаю, - почти прокричала она.

- У вас ведь есть сын.

- Не смейте, - вот теперь она была близка к убийству. Она способна снести угрозы в свой адрес, но ребенок...Это уже слишком.

- Вы сознаетесь, что участвовали в заговоре?

- Вы думаете, следователь Велесских ищеек, пусть и бывший, вам ответит? - усмехнулась она.

- Я думаю, что здравый смысл и желание поскорее воссоединиться с сыном возобладают над желанием укрывать сообщников.

- Я не знаю, где она, - в очередной раз сказала Жанна. Но он не верил ни единому слову. Просто смотрел на нее, как на таракана, которого вот-вот прихлопнет подошвой ботинка, раздавит и не заметит. А ей впервые довелось почувствовать себя на месте тех самых людей, которых приходилось допрашивать. Только следователь попался не такой добрый и лояльный. Впрочем, и новый был не лучше.

Прошло уже четыре дня. А она была измучена, хотела помыться или хотя бы обтереться. Казалось, этот тюремный запах въелся в одежду, волосы, саму кожу так, что не отмыть. И волосы. Они превратились в сальные, пропахшие чем-то кислым и мерзким сосульки. Преотвратный вид. И в таком виде ее привели в пыточную. По крайней мере, именно так называли заключенные комнату для допросов. А когда дверь открылась, ей захотелось провалиться сквозь землю от...всего. Она даже не могла определить, что чувствовала, увидев его. Но хуже всего, что совсем не так она представляла их встречу. Совсем не так. Хотелось быть блистательной, красивой и полной уверенности, а не тем запуганным существом, которой предстала сейчас. Она даже взгляд не могла поднять, из страха увидеть в его глазах жалость. А это убило бы ее.

- Во что ты вляпалась? - спросил он. Знала, что хотел добавить. Что идиотка, дура безмозглая. Она и сама все про себя знала, только легче не становилось, - Ты бы хоть о сыне подумала.

Вот теперь она дернулась. Гнев застил глаза, заставив встретиться взглядом.

- Что тебе нужно?

- Я хочу помочь.

- Так помогай. Чего ты ждешь?

Она порадовалась даже, что он сказал. Потому что злость придавала сил не хуже очередного пинка под зад от Нила, которыми он одаривал ее на их тренировках.

- Почему ты не сказала?

- Ты об этом пришел говорить, или о том, когда я выберусь отсюда? - с вызовом спросила она. Потому что не позволит больше чувствовать себя виноватой. Не за что. Не она сделала выбор, не она ушла. Да, не остановила. Но за это уже достаточно заплатила. И она знала, что он читает все это в ее глазах и суровая морщинка портит идеально гладкий лоб.

- Ты свободна, - наконец проговорил он, а она удивленно вскинула брови.

- Как? Лестар же...

- Лестар не идиот. И ему не с руки держать тебя здесь.

- А Майк и Артур?

- С ними сложнее. Артур предстанет перед судом, так же как и Майк, но не за покушение, а за содействие побегу. Неприятно, но не смертельно. Тебе же придется пока побыть гостьей.

- Сменить эту камеру на комфортабельную комнату?

- Хотя бы помоешься, - заметил он, а она заскрежетала зубами. Ударил по самому больному. И ведь никогда особо о внешности не заботилась, а тут...

- Когда я смогу...

- Тебя проводят.

- А ты?

- Я приду. И нам придется поговорить. Обо всем.

- Я и не сомневалась. Ведь в чем в чем, а в этом ты никогда не лгал. Всегда исполнял обещания.

Не удержалась, съязвила. Но не жалела. Может, защищала так свое бедное сердце, которое этот человек ранил так много раз. Всегда ставил долг и друзей превыше ее. А теперь заявляется. И на что надеется только? Что примет? Год назад бы приняла. Сейчас...если попросит. А он не попросит. Слишком хорошо его изучила.

* * *

Она ушла, а он устало облокотился на стул. Не спал все чертовы четыре дня, что она была здесь. Уговаривал, убеждал, угрожал. Лестар ни в чем не изменился. Как был два года назад упертым ублюдком, так и остался.

И такой же изворотливый. Знает, как и на что нужно давить. Впрочем, только такие становятся блестящими политиками и не плохими королями. Зря Мила все это затеяла. Артуру до него далеко и в безжалостности, и в умении держать лицо, и в стратегических ходах. Странно, но сейчас он поразительно отца Милы напоминал. Не знал бы, решил, что они родственники.

И как же точно он все просчитал. Он понял это еще при первой встрече, но сегодня, король превзошел себя.

- Как ваша драгоценная...кто она вам? - спросил он, вольготно расположившись в кресле у камина с бокалом чего-то крепкого в руках. Не пил, а только наблюдал сквозь призму стакана, как играет огонь, выбрасывая языки пламени.

Наконец, Заку позволили сесть в соседнее кресло. Спасибо, что не у ног.

- Вроде не жена, не любовница, не подруга и даже не знакомая. Может...мать вашего сына?

- А я вот тоже думаю. Кем вам приходится Мила? Не жена, не любовница, не подруга и даже не мать вашего сына. Какая досада.

- Любого другого арестовал бы за дерзость, но вы...мне нравитесь. Не лебезите, как другие. И четко знаете, чего хотите.

- А я, признаюсь, никогда не питал к вам ответных чувств.

- По краю ходите, - беззлобно заметил он.

- Я знаю, - согласился Зак.

- Одна вещь не дает мне покоя. Скорее вопрос, который я никак не могу разрешить.

- Почему она вас спасла?

- Я был совершенно уверен, что она меня ненавидит. И так рисковать собой. Я ведь знаю, видел по глазам, чем она тогда рисковала. Именно поэтому ваши друзья живы сейчас. Только поэтому.

- У нее всегда было доброе сердце. Еще с детства подбирала больных зверей и тащила в академию.

- Сравниваете меня с плешивым котом? - рассмеялся он, хотя ничего смешного во всей этой истории не было.

- А если серьезно, вы и сами все знаете. Принцесса Элиани любила лишь однажды и, несмотря на все слухи, если она...если она пришла к вам, значит не просто так.

- Вы хотите сказать, что я второй? - усмехнулся он, - Сомнительная честь.

- Я хочу сказать, что она не такая, как вы воображаете.

- Откуда вам знать, что я о ней думаю? Что вы вообще можете знать? - он встал, снова посмотрел на камин и швырнул бокал в огонь. Он зашипел, затрещал, повалил дым, но Лестар не замечал. Глядел куда-то сквозь все это. - Она где-то там сейчас. И если бы я мог, разобрал этот чертов мир по кирпичику, чтобы найти. Но у меня связаны руки. Эти твари из Легории полезли, словно тараканы из щелей. Им нужен Свер. Непонятно зачем. Не сегодня-завтра война будет. И анвары с их секретами. Жаль, и их нельзя назвать тараканами. Потому что эти куда опаснее безликих. И не отвертишься. Придется скрыть все. Я не могу позволить себе сейчас слабость. Тем более в таком положении. Очень многие жаждут стереть Морию с лица земли и, черт возьми, она многому поспособствовала. Почему?

- Потому что ненавидела.

- А сейчас нет? - с надеждой спросил он.

- Я не знаю. Мне не дано понять ее чувства. Впрочем, чувства женщин всегда странные и непредсказуемые. В один миг они любят, в другой ненавидят, в третий обжигают своим безразличием.

- Да, - усмехнулся король, - Вы правы.

А потом подошел к окну и отодвинул край портьеры, чтобы взглянуть на ночной, полный тревоги и страха город. Он так и не успокоился, бурлил, как кипящий котел, готовый вот-вот выплеснуться наружу. Слишком много в Юдинии было недовольных властью, недостаточно, для настоящего, полноценного мятежа, но другие острова таким благоразумием не отличались. И в этом была еще одна причина, держащая его на привязи.

- Она где-то там. Вместе с этим...рабом. И знаете...меня больше страшит не то, что она с ним, а то, что может попасть в самую гущу свалки. Наверное, это и есть любовь.

- Наверное, - согласился Зак, - Но вы ведь не просто так меня сюда позвали. И уж точно не за тем, чтобы говорить о любви.

- Отчего же? О чем еще могут говорить двое здоровых, нормальных мужчин, как не о женщинах? Скажите, ваша Жанна... вы любите ее?

- Думаю, сейчас не место и не время...

- Любите? - перебил Лестар и снова уселся в кресло.

- Слово любовь слишком слабо отражает глубину моих чувств.

- Значит, сделаете все ради нее.

- Допустим.

- Тогда вы поймете, насколько выгодную сделку я вам предлагаю. Вы возвращаете мне мою женщину, а я вам вашу.

- Так просто? - усмехнулся Зак, прекрасно осознавая, что за простым предложением всегда идет сложное.

- А вы проницательны. Жаль не в моей команде.

- А разве она у вас есть?

- Вы правы. В этом логове змей трудно встретить хоть одного преданного человека. Я сам предавал и не раз. Предам снова, если придется. Но настоящая дружба. Никогда не мог понять этого. Видел ваши отношения с Милой и не мог понять. Признаюсь, одно время думал, что вы любовники. Откуда в вас такая преданность другому человеку?

- У нас был прекрасный учитель.

- Кто? Может и мне взять пару уроков?

- Вряд ли вы ей понравитесь. Хотя...она умеет удивлять.

- Вы меня заинтриговали.

- Это не важно. Мы ведь не о дружбе говорили.

- Не о дружбе. Но мне интересно, насколько ваша дружба крепка. Принесите мне голову раба и я отпущу вашу женщину. И даже, могу пойти на помилование ваших друзей. Что скажете? Одна жизнь за жизни стольких ваших друзей. Это ведь такая малость, не находите?

- Вы бредите.

- Может быть. Но мне ничего не стоит обвинить вашу женщину в покушении на мою жизнь. А это суд и эшафот. Без вариантов.

Он знал. Мог бы убить его прямо здесь и сейчас. С той силой, которая у него до сих пор осталась, мог бы легко переломать позвонки, скрутить голову, как куренку, да и охрана за дверью бы не помешала. Только не поможет это. Гад обезопасил себя. Слишком многие видели и слышали об ее аресте. И только публичное оправдание из уст самого короля могло ее обезопасить. Был еще один способ. Она могла сбежать. Вот только Майка и Артура это не спасет, да и он мало чем поможет, если окажется рядом с друзьями, обвиненный уже в убийстве короля. Ситуация плохая, но не безнадежная. Нужно только подумать. Вот только времени на раздумья Лестар давать был не намерен.

- Предложение действует только здесь и сейчас. Выйдете за дверь, Жанна отправится за решетку, а ваши друзья не встретят рассвет.

Как же чесались руки. Но сдержался. Не время и не место.

- Хорошо. Я найду ее.

- Не так быстро. Я хочу клятву на крови. На убийство.

Тварь. Все продумал. И выбора не оставил.

- Я думал, вы захотите сделать это сами.

- И потерять ее. Я не сумасшедший.

- Я могу рассказать.

- Клятва, - усмехнулся король, - Я все предусмотрел. Исполните клятву. Получите семью.

- Когда-нибудь она узнает. И вы правы. Не простит.

- Я готов рискнуть. К тому же...если раб умрет, я останусь единственным. А это уже другое дело. Так что? Вы готовы принять решение?

* * *

Жанна два часа отмокала в ванне, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Даже к сыну не рискнула идти в том виде, в котором пребывала. Боялась заразить ребенка даже запахом несвободы. Хотя ей смертельно хотелось увидеть его, обнять, почувствовать хоть что-то, кроме отвращения.

Не заметила, как уснула. Просто разморило от теплой воды, от запаха ароматических масел, от того удовольствия, в котором пребывала. А когда очнулась, почувствовала чье-то присутствие в комнате. Удивилась, повернула голову и посмотрела на кровать. Он спал прямо в одежде. Встала, накинула халат, даже вытираться не стала. Как же она не заметила раньше эти круги под глазами, эту трехдневную щетину, взъерошенные волосы, такие же седые и мягкие на ощупь. Не хотелось будить, но прикоснуться, просто чтобы проверить. Она не смогла удержаться. Погладила скулы кончиками пальцев, откинула прядь со лба и заглянула в глаза, совершенно ясные и осмысленные. Хотела встать, уйти, оттолкнуть, впрочем, он ничего и не делал, просто смотрел. Она попала в плен этих глаз и пропала. Сама не заметила, как поцеловала. И как же легко, с каким стоном он откликнулся на ласку. А потом, как-то незаметно она оказалась под ним, и халат распахнулся, но он уже и так видел достаточно. И чувствовал, и трогал, и ласкал. Все как раньше. И любовь с примесью горечи разлуки и боли, которая сжигала обоих. Сейчас они забыли обо всем этом. Пусть на одну ночь, всего мгновение по сравнению с целой жизнью, но для них это мгновение было всем, пусть и на одну ночь.

Они так и не поговорили. И она в очередной раз наблюдала, как он уходит неизвестно куда. Хотя нет, она знала. Искать Милу. Недаром все слуги шептались, о том, какую честь король оказал чужеземцу. Принимал в своих собственных покоях.

А ей было тошно от всего этого.

- Я должен найти ее, - сказал он и попытался коснуться. Отстранилась, закрылась, стала чужой, - Прости.

- Если ты уйдешь сейчас, можешь не возвращаться.

Жестокие, злые слова, но он заслужил. И они оба это знали.

- Я люблю тебя. Всегда любил. Всегда буду любить. Жаль, не говорил раньше. И жаль, что не могу обещать, что это последний мой уход. Пойму, если не примешь. Смирюсь, возможно.

- И я не буду ждать, - солгала она. И они оба это тоже знали.

Поцеловал. Долго смотрел на нее, словно запоминал. Если бы не была так разбита сейчас, насторожилась, зацепилась за это странное проявление чувств и раскрутила клубок, но...слишком больно было для рационального мышления, слишком тяжело. Все слишком.

А потом долго смотрела на закрытую дверь и разрыдалась только тогда, когда увидела кольцо на столике в маленькой бархатной коробочке. Ну почему же он его не подарил? Почему не спросил? А ответила бы она?

Конечно да. Всегда отвечала только да на все его вопросы. Вот такая она влюбленная дура. И даже материнство умнее не сделало. И снова будет ждать, сама не зная почему и зачем. Хотя нет, знала. Потому что любит. А любовь, как известно логике и разуму не поддается в силу своей иррациональности. Что ж. Надо вставать. Брать себя в руки, собирать осколки разбитого сердца, в который раз уже, и идти к сыну. А потом думать, как выбираться из этой передряги, и как выпутаться из нее друзьям. А об остальном, как она надеялась позаботится Тор. Потому что в том путешествии, которое ему предстоит от Зака даже имени не останется.

Утром к ней пришел король и сделал предложение, от которого она не смогла отказаться.