Вечером появились они. Пустынные мятежники. Люди пустыни были смуглы, сильны и суровы, как песчаные бури. Они не улыбались, и вообще казались холодными и бесчувственными. Ни единой эмоции, ни единого взгляда или вздоха. Равнодушие. Я не люблю, когда люди равнодушны, когда нельзя прочесть в их глазах, друзья они или враги. Но Акрон успокоил. Сказал, что внутри у каждого бушует пожар и боль, что их предводитель томится в тюрьме. Они согласились проводить нас сквозь пустыню, но только если мы поможем освободить Артура Марани. Что ж. Справедливо. Я бы и сама не стала бесплатно рисковать. Вот только как убедить короля освободить мятежника, который спит и видит, как смещает его? И, не сомневаюсь, не оставит своих попыток уничтожить.

Об этом стоило подумать. Благо для этого у меня было немного времени. Пока Илана окончательно не поправится и не разберется со своей силой, ей не стоит куда-либо ввязываться. А я успею съездить в Велес, навестить Вила. На этот раз со мной поехал Эйнар. Макс вызвал Акрона зачем-то. А я была не против. Сейчас он был слишком восприимчив и настроен на мой эмоциональный фон. Неприятно, когда тебя постоянно сканируют и вытягивают каждую эмоцию. Я словно мышь под лупой или лазером. Мерзкое ощущение.

Велес был солнечным и зимним. Я и забыла, как здесь холодно бывает, и сейчас мерзла в своем новом, но осеннем плаще. Зато Эйнар озаботился, или не он? Достал из седельной сумки меховой зимний плащ, шарф из шерсти тура. В отличие от верблюжьей, шерсть туров была очень мягкой, и ткань получалась нежной, легкой, изысканной и очень теплой. В такую хотелось закутаться и с наслаждением потянуться. Вот я и закуталась. И даже осмелилась чмокнуть Эйнара в щеку. Он поморщился, конечно, все еще изображая смертельно обиженного ежика, но глаза не обманули. Простил. Только из упрямства все еще дуется.

Из всех городов, где мне довелось побывать, больше всего я любила Велес именно зимний. Когда солнце играет на снегу, преломляет его, вселяя в людей и в меня тоже надежду, что все будет хорошо, что невзгоды остались где-то там, в темноте. А здесь даже теней нет. Солнце и снег их разогнали. Оружейная лавка Вила все еще работала. Правда, за ней был не мой старый приятель, а какой-то незнакомый гном-полукровка. Как я узнала? Он был высок. С меня ростом или чуть выше.

— Чего желают высокие гости? — спросил он, правильно оценив наш внешний вид.

— Скажите, а Вильям Вильс все еще является хозяином этого магазина?

— Допустим, — насторожился гном.

— А как бы нам его найти?

— Не знаю.

Так. Придется задержаться. И что это он так засомневался?

— Хорошо, тогда передайте ему, что заходила старая подруга, хозяйка змеек. Он поймет, — проговорила я и протянула карточку с названием постоялого двора, где мы остановились.

Уже на улице я удивленно спросила:

— Откуда такое недоверие?

— Скорее всего, из-за меня, — ответил Эйнар.

— С чего это?

— Ну, скажем так, за те четыре года, что тебя не было, многое изменилось.

— Да брось. У анвар никогда не было проблем с гномами.

— Появились, когда король Арустар ради спокойствия сына свернул несколько взаимовыгодных программ.

— Только не говори, что это моя вина.

— Ты сама сказала, — хмыкнул он.

— У меня нет и никогда не было такой власти.

— У тебя ее гораздо больше, чем кажется, Аура. Велес, Мория, Эльнис, Свер — в ближайшем будущем.

— Причем здесь Свер?

— А при том, что недавние нападения на города поставили под сомнение власть наместника и совета. Аделар, прорывы безликих и многое другое. Они угодили в свою же собственную ловушку. Не удивлюсь, если через полгода новым наместником станет очень умный и правильный бывший начальник городской стражи Нериса.

— Александр? — удивленно присвистнула я.

Ничего себе рывок в карьере.

— А школа, которая строится при твоем активном участии, где директором уже назначен Гаар, и гильдия с твоим прежним учителем, который немало удивится, когда узнает, что обучал будущую повелительницу Адеона.

— Если это вообще когда-нибудь случится, — почти неслышно прошептала я.

— Неплохая армия складывается, не находишь?

— Ты намекаешь на войну?

— А я уже не намекаю. Мир уже идет к этому семимильными шагами. Еще чуть-чуть и будет взрыв.

— Я не хочу войны.

— А кто ее хочет? Но видения Регины никогда еще ее не подводили.

— Она предвидит это?

— Уже давно. С момента нападения на Аделар.

Опять Аделар. Что-то во всем этом не давало покоя, заставляло думать не о будущем, но о прошлом. Все возвращается и, кажется, что всех этих четырех лет словно и не было вовсе, но лишь на мгновение.

Вот и сейчас я видела Вила, который стоял в дверях и так же пристально разглядывал. Старый, добрый друг, который ищет и не может найти в этой новой мне ту юную девочку, которая так радовалась, что две змейки ожили в ее руках.

— Аура?! — наконец выдохнул он.

— Здравствуй Вил, — улыбнулась я, а потом крякнула от неожиданности, когда меня схватили в медвежьи объятия и закружили по комнате.

Эх, все бы меня так встречали. А то набрасываются с обвинениями.

— Надоело бегать? — ухмыльнулся он, а я удивленно выгнула бровь.

— То есть, ты знал, что я…

— Догадывался. Уже давно. Да и Олли не мог поверить. Мы даже к озеру слез ходили.

— И что показало озеро?

— Да ерунду всякую. Но одно видение нам обоим запало в душу. Оно показало тебя. И то, что ты приведешь Олли пару.

— Еще одного паука-камнееда?

— Ага, представляешь? Вот мы и ждем.

— Это было бы здорово. Для Олли.

— Да, я знаю. Но, очевидно, это не сейчас случится.

— Боюсь, что нет. И боюсь, что я с просьбой.

— Озеро хочешь посетить?

— Не особо. Как-то еще живо в памяти то мое последнее общение с озерной с… ну ты понял.

— Да уж. Ее никто не любит, — понятливо кивнул полугном.

— Кстати, а это правда, что вы с анварами что-то не поделили?

— Ну, — замялся он, — Это мы слегка палку перегнули.

— Давайте разгибайте ее обратно. Мне такие соседи как вы нужны только в качестве друзей.

— Окольцевал все-таки, — догадался он.

— Почти.

— Ладно, не вопрос. Я, кстати, уже знаю, что подарить вам на свадьбу. Есть у меня одна вещица…

— Нет, погоди, — перебила я, — Мне неловко просить, но сейчас не помешал бы немного другой подарок.

— Какой?

— Слезы Олли.

Вил удивился. Но расспрашивать не стал.

— Много?

— Две слезы. Если возможно, конечно.

— И во что ты снова влипла?

— Это не я. Друг попросил. Да ты его знаешь, Зак. Захари Эйвери.

— Конечно, знаю. А почему он сам не попросил?

— Наверное, подумал, что ты откажешь.

— Понятно, будут тебе слезы. Только не сегодня. Ты когда в Адеон собираешься?

— Пока не уверена.

— Ладно. Мы организуем посольство к твоему… к Повелителю. Вот там и вручим. Договорились?

— Договорились, — согласилась я.

— А сейчас, надеюсь, ты не откажешь старому другу и проведешь вечер в моей компании?

— Почту за честь, будущий король третьего гномьего сообщества. Когда еще нам представится такая возможность — погулять как простые смертные в простом велесском кабаке?

Главное, чтобы нас никто не остановил. А то есть тут всякие, которые под дверью не гнушаются подслушивать и напрашиваются в нашу компанию. Мы приняли. Втроем оно как-то веселее будет.

Только в мою любимую таверну не пойдем. На такое путешествие по дороге памяти я еще как-то не готова.

* * *

— И почему ты не хочешь освободить его? — вскипела Мила, в очередной раз наталкиваясь на глухую стену непонимания.

— Потому что он пытался меня убить. При твоем, кстати, участии.

— Да кому ты нужен, — отмахнулась она. А он разозлился, схватил за руку и буквально впечатал в себя, она оттолкнула… почти, — Да не пытались мы тебя убить.

— Но заговор строили?

— Нет, так мы точно не договоримся.

— Вот именно. У нас лучше получается договариваться в другом месте, — ответил он и притянул еще ближе. Какой знакомый взгляд, полный желания и томления, и еще большего желания, предвкушения. Она поддалась, подпала под его чары и позволила жадным рукам схватить за талию, все еще идеально узкую, пока, и усадить на стол его рабочего кабинета. А потом пробраться под подол и провести по ноге, до самого бедра, — Я могу отпустить его. Если хорошо попросишь.

Внезапно ее глаза распахнулись, а потом сузились от гнева. Сволочь. Такой момент испортил. Она оттолкнула, добавив силу. А по телу прошлись ледяные разряды. Обожгло холодом, и снова появился пар.

— Я не одна из твоих подстилок, — прошипела принцесса. Он попытался ухватить, но снова получил разряд, — Иди, ищи себе другую дуру.

— А может, и пойду, — рявкнул он.

Вместо ответа она почти побежала к двери и распахнула ее настежь. И плевать, что за дверью стоят стражи, и что слухи пойдут, и дворец снова загудит, предвкушая очередной скандал или сплетню. Плевать. Какое ей дело.

— Вперед. Они все ждут. Хочешь, помогу выбрать. Я их всех знаю.

— Сумасшедшая, — прошипел он, захлопнул дверь и схватился, уже не обращая внимания на боль.

В их случае наслаждение и боль были просто неразделимы. Обоих било током. Его от холода, ее от огня и снова борьба, извечное противостояние. И никто не хотел сдаваться.

— Хватит меня лапать.

— Да ты сама не лучше.

— Разведись сначала.

— Сама за меня выходить не хотела.

— Ты сволочь.

— Ведьма.

— Ненавижу.

— А я люблю.

— Твоя любовь сродни ненависти.

— А твоя? Сродни чему твоя? Укусу кобры? Жарящему в пустыне солнцу, песчаной буре?

Она перестала сопротивляться. Уставилась на него широко распахнутыми глазами и поняла, что прав. Ей нравилось их противостояние, эта острота и постоянная схватка, что в разговорах, что в постели, но вот о том, что ранит, как-то не задумывалась. И иногда ей хотелось быть нежной. Подарить немного покоя, тепла. Ведь он всю жизнь борется за жизнь, и с ней тоже. Она эгоистка.

— Прости.

— Что я слышу, ты извиняешься? — ехидно спросил он.

А она подавила в себе новый приступ раздражения и попыталась быть откровенной.

— Я просто не знаю, как… как тебя любить. Смогу ли я вообще любить так, как ты хочешь. Мы совершенно разные. И порой ты не слышишь меня, а я не хочу слышать тебя.

— Тогда давай хотя бы попытаемся.

— Давай. Ты отпустишь Артура Марани?

— Да сдался он тебе, — простонал Лестар, — Ты понимаешь, как это будет выглядеть?

— Как жест доброй воли.

— Так, словно я сам даю ему добро на партизанскую деятельность против меня же.

— Нет, если договориться. Артур не идиот. Он понимает, что просто так ты его не отпустишь. А вот если…

Он обернулся к ней. Его маленькая, любимая девочка. Сколько же еще в ней таится сюрпризов?

— Не нравится мне твой взгляд, — насторожилась принцесса.

— Правильно, — усмехнулся он.

— Что ты задумал? — отступила на шаг, потом еще и еще, пока в стену не уперлась, а он приблизился так близко, что его дыхание ощущалось на коже.

— Я собираюсь взять тебя прямо здесь, на столе, — хрипло ответил он и приступил к делу, распутывая пальцами узлы на корсете. И зачем только она выбрала это изящное, но очень коварное платье. Эти ленты… проще разодрать, что, собственно он и сделал.

— Эй! — воскликнула принцесса, — Это было мое любимое платье.

— Я куплю тебе новое, целую сотню, любой расцветки, фасона и длины.

И как же он это говорил. Соблазняя одним голосом, смысл слов просто терялся в потоке эмоций, которые вызывали его умелые руки и губы, и огненная стихия крови, которая сейчас не обжигала, но ластилась, как радостный, беззаботный щенок.

— Так что с Артуром?

— Еще хоть слово о нем, и он сгниет в тюрьме. — Прорычал он и накрыл ее губы своими.

А вечером король подписал указ об освобождении подозреваемого в покушении бывшего фаворита короля Августа, Артура Марани.

— Тонкий ход, — не смогла не восхититься Мила. Создать для народа иллюзию справедливости и, более того, благородства короля. Конечно, многие не поверят, но еще больше людей будут убеждены, что нынешний король не таит зла. И таких большинство, целый народ. Но при всем при этом, как бы Мила ни старалась, как бы ни убеждала, Лестар был категорически против отмены рабства, словно от этого его жизнь зависела. Она не понимала этого упрямства, а ведь ничем иным это не объяснялось. Рабство настолько устарело, пропиталось какой-то порочностью и злом до самого дна, что если в скором времени ничего не предпринять, желания и лозунги мятежников снова пропитают мысли народа. А там и до гражданской войны недалеко. Но все ее доводы сейчас разбивались о глухую стену непонимания или не желания понять.

— Не лезь в это.

Она уже устала раз за разом слушать один и тот же ответ: «Не лезь». Вот только сдаваться не собиралась. Поэтому обратилась к единственному человеку, который мог помочь в данной ситуации, Майку.

— Ты действительно хочешь это сделать? — спросил друг, пытаясь в очередной раз отговорить ее. Но принцесса Элиани всегда отличалась поразительной целеустремленностью, а сейчас ей хотелось понять, что же скрывается за маской короля и откуда такая одержимость рабством.

— Да. Я не пожалею, — уверенно ответила она и все же… ошиблась.

* * *

Мы напились. Наклюкались в зюзю, полностью отключили мозги, перепили, накачались, проспиртовались, поругались, помирились, подрались с орками. Не, это мальчики дрались, а я под столом отсиживалась, не забывая при этом ставить клеймо на лбу очередному упавшему несчастливцу. Чем? Кружкой. У нее такое интересное клеймо на днище выгравировано, какое трудное слово, и не выговоришь, особенно когда с бодуна. В общем, на днище красовалась изящная восьмерка. И каково же было мое удивление, когда пол-гостиницы нашей наутро восьмерками сверкало, да что другие, у Эйнара такая же, аки звезда на лбу светилась. Даже челка, которой он пытался прикрываться, слабо помогала. Вот это я дала. Это когда ж я его? Это как же? Пришлось спасаться бегством и весь день отсиживаться в номере, когда он осознал, кто такой умелый поставил ему метку на лоб.

— Руки бы тебе оторвать, — шипели снаружи и пытались выломать дверь. Ну-ну. Если с моей магией он, может, и справился бы, а вот силы повелителя…

— А нечего было лоб подставлять, — ответила я.

— Да я упал.

— Перепил, ноженьки не удержали?

— Слышь, мелкая, придушу ведь.

— А ты сначала догони, — хмыкнула я, и даже язык показала двери. А потом обернулась, — Вот видишь, как со мной обращаются твои друзья. Угрожают, гоняются, покоя не дают.

— Тебе не дашь, — как-то очень грустно ответил мой анвар и заключил в родные объятия. И поцеловал… в нос. А я рассчитывала на другой поцелуй. Какая жалость. Но шутки шутками, а Рейвена действительно что-то волновало. Слишком он был отвлечен и рассеян сегодня.

— Что-то случилось?

Он не хотел говорить. Видела по глазам, и все же ответил.

— Нас очень настойчиво пытаются втянуть в войну. Вчера в Девере напали на наше посольство.

— Кто?

— По слухам, безликие.

— По слухам?

— Все указывает на это. Их почерк.

— Но?

— Но это не они. Я слишком хорошо знаю их методы.

— Я так понимаю, живых там не осталось.

— Они не пощадили даже эльфийские семьи.

— Насколько все плохо?

— Нет ничего, с чем я бы не справился, но нужно время. И повод. От меня ждут активных действий. Совет давит. Эльфы настаивают на ответных действиях. А нам не нужны сейчас конфликты. Черт! Это прекрасная возможность ослабить Адеон, переключить внимание.

— Значит, стоит подложить совету и всем этим недругам большую такую розовую свинью, — ответила я. Не люблю, когда он хмурится, но обожаю, когда так растерянно непонимающе глядит на меня. Ну же, все просто, почти очевидно. Догадайся. Ох, это его ликующее, восторженное выражение. Прямо бальзам на душу. А вот подхватывать меня не надо и кружить по комнате тоже не надо, и вообще, я с бодуна, нехилого такого. А вот целовать можно. И здесь, и здесь, и здесь и…

В общем, я потерялась на время. Совсем забылась и даже о предложении своем как-то подзабыла, зато мой анвар все прекрасно помнил.

— Свадьба?

Какое ужасное слово. Но я привыкну когда-нибудь, а вот…

— Не в ближайшем будущем. Помолвка.

— У нас уже была.

— Ага, — скривилась я. Помню, помню это ужасное событие. Уж лучше б не вспоминала, — Только вот мое-то колечко при мне, а твое куда подевалось? Как знать, может, ты исчезаешь по утрам совсем не за тем, чтобы решать свои государственные дела. Может, у тебя там любовница ждет не дождется, и не одна.

— Интересно, когда бы я успел? Ты же меня совсем заездила.

— Что? — возмущенно воскликнула я и ударила ладошкой по обнаженной груди этого нахала. Пожалела. Поцеловала, подула даже и как-то незаметно переместилась на спину и мой анвар, нависающий сверху…

— Я никогда тебе не изменял.

Проняло. То, с каким взглядом он это сказал. Пожалела, что вообще исчезла тогда.

— Пытался. Хотел почувствовать хоть что-то кроме…

— Прости.

— Они были безлики. Просто чужие.

— Мне так жаль.

— А потом меня захватила другая идея. Найти ту тварь, что отняла тебя. Ведь неспроста кто-то задержал меня в Адеоне. Убийство анвара у врат, волнения в Серебряном лесу.

— Волнения?

— Мне тогда приходилось решать много дел сразу. Успокаивать лесных, уговаривать дружеские страны, быть громоотводом.

— А тут я со своим письмом, — сокрушенно сказала я. И мой анвар не стал лгать.

— Я хотел приехать. Одни боги знают, как я тогда хотел. А еще больше жалел, что отпустил доучиваться в этой твоей академии. Кто знает, что бы случилось, если бы мы тогда закончили начатое.

— Это ты на что намекаешь?

— На твою жалкую попытку соблазнения.

— Вот как?! — возмутилась, глядя, как мне ехидно и провокационно так ухмыляются прямо в лицо, — Значит, неумелая, жалкая, криворукая?

— Эй, нет. Я такого не говорил.

— Но подумал.

Ну, держись дорогой, сейчас ты у меня получишь, пощады запросишь. Ответишь за каждый свой намек. Так, с чего мы начнем? С уха. Какое у него красивое ухо и вкусное.

— Что ты делаешь? — спросил мой анвар, когда я переместилась поцелуями на шею. Вот только попытки отстраниться не делал. Жаль, что здесь у него нет крыльев. Наверняка с ними все в тысячу раз острее будет. Но ничего, мы наверстаем. У нас ведь вся жизнь впереди. Одна на двоих.