Илана перестала бояться, едва оказавшись в мире всех этих людей. Они были простыми и понятными, а еще очень добрыми. Женщина, одна из жен повстанца, подарила ей платье, расшитое шкурами, а другая — очень удобные ботинки, девочка из лагеря — бусы из камешек, которые находила в лесу.

И все здесь было просто и понятно. Правильно как-то. Эти люди… Ей хотелось здесь остаться навсегда. Казалось, что здесь безопасно. Но так только казалось. Она даже не предполагала, насколько коварен будет план того, кто это все задумал. И что она сама станет тем самым оружием, которое, наконец, уничтожит сопротивление. Ее магия. Разбуженная магия тьмы, рожденной в предательстве. Она заполнила ее до основания. И выплеснулась, сметая все на своем пути. Ей казалось, что она просто видит сон. Один из самых страшных своих кошмаров. А когда очнулась среди пепла, который когда-то был большим, полным жизни лагерем, поняла, что это не сон, не кошмар. Это завершение долгой игры, длиной в двадцать пять лет. И теперь в руках того, кто все это устроил, было идеальное оружие. Та, что сеет смерть.

Илана плакала. Хотела бы она быть настолько сильной, чтобы покончить с собой. Но не была. Она всегда была трусихой. Почувствовав чужое присутствие, резко обернулась. И наткнулась на равнодушный, холодный взгляд женщины, которую не знала. Но было в ней что-то неуловимо знакомое. Словно виделись когда-то. Может, в прошлой жизни.

— Кто ты? — спросила Илана.

— Я твоя мать, — ответила женщина и протянула руку, — Пойдем, я познакомлю тебя с нашим хозяином.

— У меня нет хозяина, — ответила она.

— Глупое дитя. Посмотри, что ты наделала. Думаешь, они простят тебе это? Ты зло.

— Это неправда.

— Твоя судьба была предопределена с самого начала. Ты станешь началом конца этого мира. Ты уничтожишь последнюю из рода Леер, а не станет ее — мир будет наш.

— Я не наследница династии Легарров? — уже зная ответ спросила она.

— Нет. Ты еще одна из рода Леер. Ты тьма, она свет. Извечное противостояние. Но на этот раз свет не сможет победить. Потому что у нас много союзников. Пойдем девочка, я расскажу тебе все.

Илана долго смотрела на женщину. Впитывала как губка все, что натворила. А потом родилась другая Илана, темная Илана. Сильная Илана. И эта сильная девушка улыбнулась женщине и взяла протянутую руку.

* * *

Я не успела. Пока нашла анвар, пока перемещалась в Морию, пока уговаривала Милу отправить меня в Легорию, пока объясняла и искала повстанцев, опоздала. Пришла на пепелище. Запах горелого мяса ударил в нос. Настолько сильный, что меня затошнило. Еще больше затошнило от того, что это все натворила моя подопечная, и я сама привела ее к ним. К этим ни в чем не повинным людям. Здесь все было мертвым. Сама земля. Смерть настолько ужасная, что не укладывалась в голове. Я пыталась дотянуться до земли, до уцелевших деревьев, до не обожженной травы. Но все молчало. Гиблое место. Словно его убили не огнем, а выбросом смерти. Что-то вроде моего заклинания света. Оно пронзает энергией, разрушительной по своей мощи, но не трогающей природы, а здесь был выброс другого рода. Не менее мощный, но затрагивающий все. Огромная, страшная сила. Моя ошибка.

— Не вини себя.

— Нил, что ты здесь…

— Я слишком поздно понял, что все не так, — сокрушенно ответил он, — Она не должна была дойти.

— Но я довела.

— Да. Я думал, вы застрянете в Триноне и ты поймешь, что с ней что-то не так. Вы вытравите это из нее, и она станет прежней.

— Почему же не сказал? Ну, почему ты ничего не сказал? — я сорвалась. Накричала на него, ударила даже, — Посмотри на все это. Это мы сделали. Мы убили стольких людей.

— Ты не знала.

— Меня это не оправдывает. Я так была занята своими мыслями, переживаниями, страхами, что пропустила главное. Не задала нужных вопросов, не успела. Я облажалась. И мне теперь с этим жить.

— Ты должна идти сейчас. Иначе Азраэль раскроет все первым. Я найду ее, обещаю. Из-под земли достану, но найду.

Я не ответила. Слишком резко все произошло. Словно оборвалось что-то.

— Ты знал, что она моя сестра?

— Догадывался. Но в той, другой жизни вы так и не познакомились.

* * *

Мила весь день не находила себе места. Аура была не просто встревожена, напугана. Она ее никогда такой не видела. И ей передалось это состояние. К началу церемонии она все еще не появилась. Здесь были все, кого они хотели позвать. Даже анвары. В полном составе. А еще Эльвира и Регина, Макс, Нил и Зак с Жанной, Майк и Ясмина, уже готовые к церемонии. И ОН. Человек, маг, мужчина, король. Ей хотелось верить сейчас, что настоящая свадьба, скрепление уз превратят любовников в семью. Теперь она написала правильные фразы, и когда произносила их, искренне верила, чувствовала каждой клеточкой их материальность.

— Обещаю стараться понять, принять и простить тебя. Хранить верность, оберегать любовь, которая живет во мне, быть настоящей женой, матерью, подругой и советчиком. Пока смерть не разлучит нас.

— Обещаю любить тебя до самой смерти и даже дольше, обещаю оберегать, защищать, слушать и даже слышать иногда, — она улыбнулась на этой его фразе, — Обещаю хранить тебе верность, быть рядом в невзгодах и радости, любить тебя любой, капризной и раздраженной.

— Когда это было? — воскликнула она.

— Всегда. Не перебивай. Любить тебя толстой и худой, молодой и старой, больной и здоровой. Когда и где угодно, — последние слова он произнес шепотом прямо ей на ухо.

— Пошляк, — прошипела она, а потом не удержалась и чмокнула в щеку. Следующими были Майк и Ясмина.

Богиня приняла клятвы. Связь Лестара и Ясмины была разделена и скреплена с их настоящими возлюбленными.

— Вот и все, — счастливо проговорил жрец, — Вы можете поцеловать невесту.

— Ну, наконец-то, — простонал король и воплотил в жизнь наставление жреца.

Осталось только надеть брачные браслеты. Настоящее произведение искусства, подаренное анварами. Он не мог не принять.

Когда закончилась церемония, шумиха и толпа поздравляющих закончилась, Мила нашла взглядом наследника.

— Где она?

— Я не знаю, — ответила Мила. — Я перенесла ее в Легорию час назад. Не волнуйтесь, если бы что-то случилось, я бы почувствовала. На ней привязка. Захочет вернуться, придет. Правда, вряд ли захочет. Потому что мою свидетельницу ждет грандиозный скандал. Кстати, спасибо за браслеты, они чудесные.

— Браслеты? — не понял повелитель.

— Да. Вот эти. Разве не вы их подарили?

В следующее мгновение кто-то ворвался в зал.

— Азраэль? — удивленно воскликнула она, — Я его не приглашала.

— Хм, все в сборе, как я погляжу. Принцесса Элиани, простите, теперь королева Лестар. Милые браслеты. Такие знакомые. А где же ваша подруга?

— Которая?

— А у вас их много? Впрочем, это не важно. Меня интересует всего одна.

— Интересно зачем? — вмешался Рейвен.

— Ты всегда был проницателен брат. Всегда все просчитывал, а такой простой вероятности не учел. Она никогда не должна была быть твоей. И уже не будет.

— Что ты несешь?

— Правду. Я говорю правду, которую тебе не решались говорить Регина и Макс, да все вокруг. И сейчас ты эту правду узнаешь. Осталось только дождаться.

* * *

Едва оказавшись во дворце, я побежала. Так боялась не успеть и снова опоздала. Но все это было ничем по сравнению с той силой, что влекла меня сейчас. Это не было даже велением сердца или души. Что-то гораздо, гораздо большее. Всевидящая, я даже не представляла, что все будет так. Невозможно передать, что я чувствовала в тот момент. Это была агония, невыносимая мука. От боли мои руки задрожали, и я почувствовала, как моя сила выходит из-под контроля. Как долго я боролась с собой, как долго бежала от него, от них обоих, но теперь… Я даже не представляла, как трудно противиться естественности истинного слияния.

— Здравствуйте, прекрасная Аура. Вот мы и встретились, наконец.

— Не надо, — прошептала я, но меня не услышали. Или не хотели слышать.

— Она боится. Ты видишь это? Не меня. Хотя когда-то боялась. Дрожала от каждого взгляда, словно лист на ветру. И было от чего. Она была никем. Помехой. И средством, чтобы ударить тебя побольнее. Вывести из строя. Однажды ко мне пришел анвар, старый друг и сделал поистине заманчивое предложение, от которого я не мог отказаться. Я и не отказался. Мне сказали, где и когда она будет, и я привел безликих на то самое поле, где были убиты ее друзья. Где ей всадили твой атами прямо сюда. В самое сердце.

Он говорил, не обращая внимания на наступившую тишину, гробовую тишину, рушащую все мои надежды, глядя прямо мне в глаза. И я не могла их отвести. Только иногда смаргивала слезы.

— Я не прощу тебя, — послала мысленный импульс. Услышали оба.

— Простишь когда-нибудь, — также ответил он. И повелитель дернулся, уже не догадываясь — понимая.

— Она выжила. Барьеры рухнули. Ее спас халф. Бродил вместе с ней в темноте, звал и звал постоянно, не спал ночами и только и делал, что говорил, о том, как жаль, о том, что нужна ему, что без нее он и сам потеряется в темноте, превратится в своего отца. И однажды, она откликнулась. Пришла к нему облаком, прозрачным видением. Кричала, ругалась, ненавидела каждой клеточкой. Четыре года я боролся с этим. Почти победил, почти убедил, но ты снова все испортил. Появился на пути. Спутал карты. Заставил ее сомневаться. Лгать самой себе. Потому что силе побратимов нельзя сопротивляться. Это против нашей природы, Аура. Ты чувствуешь это?

У меня не было сил даже на то, чтобы ответить. Зато он, по мере того, как говорил, все ближе и ближе приближался, пока не осталось какого-то сантиметра.

— Ведь все не так страшно. А ты боялась.

— Пожалуйста, — сейчас это была уже не я. То, что жило внутри много лет. Моя истинная природа. То, кем я была всегда, но тщательно пряталась от себя же самой. А теперь перестала. Я сама потянулась к нему. Обняла и словно дома оказалась. Все ушло. Только он и я. Две половинки одной души.

— Все так просто и невероятно. Из всех побратимов моим оказалась именно она.

Он вытащил нож, разрезал запястье.

— Ты боишься?

— Себя, — выдохнула я и разрезала свое.

Это было страшно и невероятно. Весь мир сузился для нас до этих восхитительных мгновений. Я чувствовала все мысли, желания и мечты Азраэля, я видела насколько сильной была его ненависть к Рейвену, но эта ненависть не шла ни в какое сравнение с его любовью ко мне. Я даже не думала, насколько сильно он мог хотеть меня. Сильнее власти, сильнее трона, сильнее боли, которую он хотел причинить брату, во сто крат сильнее той жажды, которую он испытывал вначале. И ревность, она была безгранична. Сознание того, что я люблю кого-то другого, выжигало его душу. Он ненавидел себя за то, что сделал со мной, и он отчаянно желал меня, до боли, до крайности. Слияние было похоже на ментальную связь, только гораздо, гораздо сильнее. Я чувствовала его боль, его гнев, его отчаяние, когда он видел все мои мысли, его ликование, когда он понял, что часть меня стремится к нему, его ревность, когда он увидел, что я уже отдалась Рейвену. Он хлестнул меня ею словно хлыстом, оставив ожог на душе, стремясь наказать, и тут же пожалел об этом, затопив мою душу безграничной нежностью. Когда ты знаешь, что кто-то любит — это одно, но когда ты сам проживаешь каждый миг этого чувства от самого глубокого дна и до вершины неба, то когда это все взрывается в тебе, разрушая барьеры своей собственной души, все остальное уходит на второй план, перестает существовать, и вернуться назад уже невозможно. Все изменилось, я изменилась, и не осталось больше ничего. Только двое: я и он, и тихий стон умирающей души, умирающей любви «Не надо…».

Я резко вырвалась из сознания. Нашла взглядом единственные глаза, которые были важны, и поняла, что проиграла. Если бы можно было умереть от чувства вины, я бы умерла в тот же миг. Даже сейчас я чувствовала его боль, отчаяние, неверие, нежелание верить и… смирение. Все, что так боялась увидеть. В его глазах что-то умерло сейчас. Может, любовь, что нас объединяла. Но моя-то никуда не делась. Вот она здесь. Прямо в сердце. Живет и плачет, раздирает меня на части. Это было невыносимо. Захотелось умереть, исчезнуть, испариться, отдаться той части себя, которая звала меня сейчас в свое далекое путешествие. Я больше не хотела быть собой, не хотела бесконечно страдать и чувствовать хоть что-то. И желание исполнилось. Я взмахнула крыльями, почувствовав свободу, отключила свою человеческую часть и взмыла вверх, ввысь, в небеса, вперед к свободе, туда, где нет боли, отчаяния и сожалений, туда, где есть только небо и покой. Вперед, навстречу солнцу.

Азраэль смотрел вслед улетающей части его души, зная, что она не сможет без него, зная, что она обязательно прилетит. А потом посмотрел на Рейвена, без торжества или радости. Скорее там было понимание. И осознание. Он не сдастся. Они оба не сдадутся. И будет борьба. Не до смерти, в их случае это невозможно. Но никто из них не станет сдаваться. Просто потому, что они оба безумно любили.

— С тягой побратимов невозможно бороться, — проговорил Азраэль.

— У тебя есть природа, а у меня ее сердце. Посмотрим, что победит, — ответил он и исчез в воронке портала.

И только один человек сгорал сейчас от гнева и ненависти. Зак. Он почти сделал это, понял, осознал и все же почти убил этого гада. И убил бы, даже ценой жизни Ауры. Она знала эту цену и все равно пошла до конца. Винил ли он ее? Нет. Но его, ее побратима он будет ненавидеть до конца жизни. Его удержало только одно. Жанна. Она так цеплялась, что он упустил момент. Впрочем, может, это было и к лучшему.

* * *

— Ты могла представить что-то подобное? — спросил Лестар, обнимая свою теперь уже жену в полном смысле этого слова. И брачная ночь была чудесной. Наполненной страстью, нежностью, томлением, огнем и льдом. Все как всегда, и все же по-новому.

— Я знала, что все не просто, но не представляла, что настолько.

— Думаешь, с кем она останется?

— С тем, кого любит.

— Любить можно двоих.

— Нет, нельзя. Есть привязанность, дружба, забота, страсть, страх обидеть и многое другое. А любовь одна. И ее можно испытывать только к одному человеку.

— Из твоей путанной речи, я понял только одно — ты меня любишь.

— А ты сомневался, глупый? — улыбнулась она и приподнялась на подушках. — Я тебя очень люблю. Иногда ты меня бесишь, как никто, и так и хочется треснуть по твоей чугунной голове чем-то тяжелым, но я сдерживаюсь.

— Поверь, мне хватает твоих ледяных разрядов.

— Ледяных разрядов говоришь, вот таких? Или таких? А может, таких?

А ведь лед и правда умел обжигать, особенно, если приправлен страстью.

Утро обещало быть прекрасным. Он проснулся оттого, что солнышко светило прямо в глаза. Но сегодня оно его не раздражало. В конце концов, он уже двадцать часов как женатый человек. По-настоящему женатый. Губы сами собой расплылись в улыбке. А еще хотелось коснуться ее. И где же тут спряталась его любимая девочка? Он коснулся рукой и тут же отдернул ее. Она была ледяной. Совершенно. Он откинул одеяло и попытался снова прикоснуться. А сердце сжал страх. Липкий, холодный, неизбежный. Она не просыпалась, лежала вся синяя. Он завернул ее в одеяло и бросился к лекарю.

А через час понял, что это яд. Ее отравили. Через браслеты, которые подарили анвары.

— Твари, — прошипел он и ударил кулаком по стене, содрав руки, — Что с ребенком?

— Он жив… пока. Но, если тело окончательно лишится тепла, то плод умрет так, и не родившись.

Хотелось сжать эту жирную шейку и сломать, как индюку. Он посмел назвать их ребенка плодом.

— Что я могу сделать?

— Противоядие. Найдите противоядие. Мне понадобится время, чтобы определить яд и написать ингредиенты.

— Действуйте, — зашипел он, а потом вылетел за дверь, чтобы связаться с повелителем. Если это его рук дело, то он тоже скоро лишится невесты. Уж он об этом позаботится.