Илана не знала, что ей делать. Она сидела в своей комнате в Легории и чувствовала себя разбитой. Словно сильно простудилась, как в детстве. И все время плакала. Не о себе, а о той странной девушке, которая так много и так мало сказала. Но ее слова жгли душу, заставляя еще больше страдать и верить. Да, она ей поверила. Поверила в ее слова, как в какую-то мантру, потому что каждый день смотрела в зеркало. И каждый день, разглядывая себя, видела другую, ту, кем стала. Ту, кем родители бы никогда не гордились. Она и сейчас смотрела в зеркало, понимая, что больше не будет слепо следовать путем зла. Она будет бороться, пусть даже сама с собой. Пусть даже проиграет, но она хотя бы попробует. Не ради себя, ради родителей, ради той девушки, которая, даже не зная ее, так верила в то, что говорила. Она станет прежней. Она излечится от зла. Вот только хватит ли сил? Желания точно хватит.

Кто-то вошел в комнату, не утруждая себя правилами приличия. Барон Акмар. Он был зол, но изображал доброжелательность, хотя весь его вид говорил о том, что ею он недоволен. Ничего. Потерпит.

— Барон, вы что-то хотели?

— Да, миледи. Ваша матушка ожидает вас.

Матушка. От ее матушки даже оболочки не осталось. Да и знала она сейчас, что Гвинерва не главная здесь. Все они всего лишь марионетки, но сейчас слишком рано было бунтовать или выказывать недовольство. Поэтому она кивнула своему отражению и пошла вслед за Акмаром.

Шли они довольно долго, и уж точно не в одну из комнат. Скорее в подвал или подземелье. Она спускалась по винтовой лестнице и чувствовала странное спокойствие, и даже легкость какую-то. Несомненно, от принятого решения. Зал, куда ее привели, был темным и освещался только горящими повсюду факелами. Посредине стоял стол, и она поняла, что это одно из собраний совета. А вот зачем ее сюда пригласили, оставалось загадкой.

Ее усадили на стул и принялись ждать. Все молчали. Она тоже молчала и рассматривала своих уже бывших соратников. Они были спокойны, внешне, но она стала замечать, что не настолько. Даже Гвинерва немного нервничала. Казалась какой-то потерянной, что ли.

Через час появился тот, кого они так долго ожидали. Мужчина. Незнакомый ей. Он был не очень молод, седой, анвар.

— Приветствую вас.

Существа за столом кивнули.

— Я собрал вас здесь, чтобы передать слова моего хозяина.

Илана вздохнула. Хозяина? И это не он? Да сколько же у этого хозяина марионеток?

— Время вышло, — продолжил анвар, — Пора открывать врата.

— Но последняя из рода Леер еще жива, да и девчонка не готова, — засомневался один из совета. В ответ в него полетел сгусток огня, сформированный анваром. Все отшатнулись. Илана тоже. Она смотрела, как за секунду анвар превратился в горстку пепла и прикусила язык. Не хотелось стать следующей.

— Подготовьте. Она нужна мне к началу.

И этот тип исчез в переходе портала. Другие члены совета разом поднялись, будто и не замечая, что только что случилось с их соратником. Акмар схватил ее за руку, весьма грубо, на ее взгляд, и повел куда-то. Но не в ее комнату. Она даже испугаться не успела, когда ее втолкнули в странное помещение, в центре которого была огромная бадья, больше напоминающая водоем, и дюжина женщин, предвкушающее смотрящих на нее.

* * *

В Свер мы прибыли порталом. Эйнар остался с побратимами, помогая им восстанавливать разрушенный департамент. Работы хватало. Азраэль вернулся назад, не хотел меня отпускать, но я должна была доставить Розу и Улу в призрачные горы. Почему-то именно сейчас это казалось важным. А для столь крупного зверя и переход должен был быть огромным. Так что сейчас у Азраэля были дела поважнее, чем нянчиться со мной. Едва мы добрались, Яр кинулся к Гаару вместе с камнем. Я осталась внизу, намереваясь перекинуться, впервые по своему желанию. Мне нужно было попасть в Адеон и как можно скорее, но неожиданно задержали те, кого я даже не чаяла увидеть.

— Аура.

— Нэйна, Карим. Что вы здесь делаете?

— Нам надо поговорить.

Я кивнула, соглашаясь, хотя и понятия не имела, о чем.

— Как давно вы здесь?

— Уже несколько дней. Мы знали, что ты обязательно появишься, — ответила Нэйна, а потом повернулась к брату и, хоть и была слепой, а очень хорошо ориентировалась в пространстве, — Карим, пожалуйста, оставь нас.

Брат нехотя отпустил ее руку, поцеловал и ушел.

— Он слишком меня опекает.

— Потому что любит.

— Да, я знаю. Мне очень жаль твою дочь.

— Одно из твоих видений?

— Да. Ты ничего не могла сделать.

— Я много чего могла, — горько ответила я, — Зачем вы приехали?

— Скоро они откроют врата. Ты должна быть там, предотвратить.

— Тогда Мила умрет.

— Нет. Я не предлагаю предотвратить их открытие. Я хочу, чтобы ты предотвратила смерть своей сестры.

— Мне казалось, она сделала свой выбор.

— Вряд ли ей сообщили о том, какую роль она должна будет сыграть.

— Что ты имеешь в виду?

— Это для тебя достаточно прикоснуться к панели и врата откроются. Для всех остальных, это долгий ритуал.

— Почему? Мы вроде одной крови.

— Да, это так, но ключ к открытию врат может быть только один. Илана — Леер, но она не носитель света, она не ты. Поэтому выделить ту каплю света из моря тьмы может только извлечение всей крови. Чтобы открыть врата, Илана должна умереть.

— И я должна ее спасти. Зачем? Только не говори, что она не виновата. Она сама решила перейти на темную сторону.

— В тебе говорит гнев.

— Возможно. Но то, что она сделала… Лучше дать ей умереть.

— Не тебе решать это, — строго проговорила всегда мягкая и добрая Нэйна. На мгновение в ее словах мне почудилась другая, чужая сила. Я моргнула, раз, другой, а потом неожиданно спросила:

— А кто сейчас со мной говорит?

Девушка улыбнулась и взяла меня под руку.

— Ты очень проницательна, Аура. Мне всегда это нравилось.

— И это не первая наша встреча?

— Боюсь, что и не последняя. Только так я могу до тебя достучаться. Ты ключ. И только тебе решать, по какому пути пойдет этот мир. Только тебе.

— А если я не хочу быть каким-то там ключом?

Мой вопрос остался без ответа.

— Тьма сказала, что ее хозяин хочет закрыть дверь той, кто приходит к видящим. Она вас имела в виду?

— Не всегда те, через кого я говорю, рады такому вторжению, — туманно ответила та, что говорила голосом Нэйны, но я поняла ее. Сложилось как-то все в одну тонкую, еще не очень понятную линию. Я бы очень хотела ошибиться. Очень бы хотела. Потому что всегда считала ее почти матерью. Вот только она никогда такой не была. Интересно, как давно это началось? Сколько продолжается? Как долго она подстраивает события под себя? Еще одно предательство. Самое сложное и болезненное, такое несправедливое. Меня отвлекли слова Нэйны.

— Так вот, Карим так не хотел ехать, а я была просто уверена, что нужна тебе здесь. И мы приехали.

— Я очень рада, — улыбнулась я.

— И я рада. Мне показали источник. Он действительно мощный. Жаль, не способен исцелить.

— Вы получили мой подарок?

— Да. Та ведьма… Я просила Карима оставить ее в покое, пожалеть, быть может, но он острее чувствует мою боль, чем я сама.

— Она все еще жива?

— Мы забрали ее магию, а еще Карим сделал ее своей рабыней. По самому жестокому ритуалу.

— И тебе ее жаль?

— Немного. А потом я вспоминаю, что не могу видеть, что никогда не смогу, и жалость проходит. Я плохой человек?

— Нет. Ты просто человек. А мы имеем право на слабости, даже если эта слабость — ненависть.

Главное вовремя их признать и попытаться простить. Хотя не представляю, как можно простить то, что сделала эта ведьма, которая ради непонятно чего лишила человека зрения. Как можно простить то, что сделала та, что притворялась другом?

— Вы будете в порядке?

— Да. Ты хочешь уйти?

— У меня есть дела.

— Тогда иди. Я доберусь.

— Уверена?

— Ох, ну я же не инвалид в самом деле, да и Карим где-то поблизости. Стоит только позвать.

— Береги себя.

— И ты. Будь осторожна.

— Буду, — ответила я и отпустила руку девушки. Вышла во внутренний дворик, задрала голову и посмотрела на небо. Такое чистое, яркое и по-зимнему свежее. Хороший день. Надо же, а мне казалось, я не смогу больше замечать такие вещи. Я сняла плащ и верхнюю куртку, а затем глубоко вздохнула и расправила крылья, чтобы через секунду взлететь. И в первый раз, за все мои превращения, я осталась собой.

* * *

Зак не думал, что снова появиться в Адеоне будет так сложно. Когда-то он был здесь счастлив. Идя вместе с Майком по дворцу, он вспоминал, что здесь была их с Риланом комната, а напротив они гоняли тура. И рассмеялся от воспоминания, как они его приманивали.

Сначала это была морковка. Почему-то им казалось, что туры их любят.

— Эй, смотри, какая вкусная морковь, сочная, свежая, а пахнет… — Рилан действительно ее понюхал, правда запаха не оценил.

— Может, травой? — предложил Зак.

— Ага, а где мы ее возьмем, траву эту?

Хороший вопрос.

— Слушай, я в зале напротив видел цветок в горшке.

— Тащи, — загорелся Рилан.

Почему-то обоим тогда и в голову не пришло что-нибудь наколдовать. Какие же они тогда были балбесы, как часто говорили девчонки.

Горшок Зак притащил, и даже не один. Они подсунули глупой лошади оба, но ту не впечатлила ни герань, ни пальма. По крайней мере, цветок больше всего на нее походил.

Пришлось думать дальше. Оба уселись прямо на пол, почесали затылки, а Рилан бросился перетряхивать свой рюкзак. Нашел старый плесневелый пирожок. Понюхал, отложил в сторону. Шоколад, растекшийся по всей поверхности рюкзака. А еще была непонятно откуда взявшаяся куриная нога, но, увы, тоже несвежая. И тут оба заметили флягу с пиратским сидром.

— Старый запас? — удивился Зак.

— Стратегическое оружие, — похвастался Рилан. Поглядел на флягу, на маячившего за окном тура, снова на флягу. И решился. Эх, была, не была.

Достал плошку из под горшка, налил туда немного сидра и выставил на площадку. Тур подлетел, понюхал, лизнул, и ему понравилось. А пока тот наслаждался вкусом, мальчишки подкрались и сцапали бедное животное.

— Смотри, какие большие крылья.

— Класс, а копыта, копыта, глянь.

— И хвост, совсем лысый, как у льва, с кисточкой на конце.

Животное взбрыкнуло, когда Рилан схватил его за хвост, но Зак вовремя подлил еще одну порцию горячительного. Но переборщил, вылив всю флягу.

А тур допил, икнул, потряс головой и принялся обнюхивать непонятных двуногих в поисках добавки, а когда ее ему не дали, очень обиделся. Так, что снес копытом столик, задел хвостом ножку кровати так, что та надломилась, и нашел новый объект для гнева. Точнее два объекта. Вот тогда-то мальчишки смекнули, что к чему, и решили бежать. Даже дверь закрыли. Но кто же знал, что для пьяного тура никакая дверь не помеха?

Эх, хорошие деньки были. А как они чашу сперли? Ведь целый план разрабатывали. Следили за всеми, а вывело их к чаше ничего не знающее, добрейшее привидение, правда, тогда они так не считали, особенно если вспомнить ту самую огромную указку, которой месье Лигран иногда бил по столу. Аккурат перед ними.

— О чем задумался? — спросил Майк.

— О прошлом. Как-то накатило все, — ответил Зак.

— А как вы подземные туннели нашли?

— В книгах. В библиотеке тогда чего только не было. Да и Тимка помог. Мы решили тогда, что это карта сокровищ, ну и бросились к нему. А он повертел в руках, глянул своими окулярами и выдал, что это карта, только не к сокровищам, а к вратам.

— Интересно, а анвары о ней знали?

— Сомневаюсь. Иначе бы не оставили в таком легкодоступном месте. Хотя… таких, как мы, здесь отродясь не было. Поставили же мы всех на уши тогда!

— И не пытались пойти?

— Нет. Нас тогда больше чаша интересовала. И если бы не Аура с ее заданиями, то мы бы, наверное, рискнули.

— И попали в неприятности.

— Еще какие.

— Хорошо, и где ты хочешь, чтобы я воскресил твои воспоминания?

— А прямо там, где мы ее и нашли. В библиотеке. Только… можно, сначала я с Жанной повидаюсь, целую вечность ее не видел?

— Иди уже. Влюбленный.

И Зак побежал. Он знал, что она где-то в гостевых комнатах. Но до заветного крыла так и не дошел. Остановило что-то. Словно зов. Он даже и не понял сначала. Прошел по инерции несколько метров, а потом остановился и развернулся назад, чтобы увидеть дверь. И что удивительно, он помнил эту самую дверь. В день похищения чаши он так же проскочил мимо совершенно голой стены, а когда назад пошел, увидел дверь. Рилана тогда это очень взволновало, а ему страшно стало и неудобно как-то.

Они открыли ее, Рилан заглянул внутрь и присвистнул, вызвав у брата жгучее любопытство.

— Что там? — спросил он и просунул лохматую мордашку в проем. Там оказался коридор, довольно длинный и заворачивающийся где-то там, в конце пути. Они ступили одновременно, а потом переглянулись и побежали.

— Кто первый добежит, тот первый изучает чашу, — бросил Рилан и ускорился. Зак кинулся за ним. Уж очень хотелось ему хоть раз, хоть в этом обойти близнеца. И он выиграл тогда. Первым завернул, первым проскочил в еще одну дверь, первым схватился за чашу, вот только не от того, что был сильнее или быстрее, а просто потому, что Рилан врезался в барьер и сейчас зажимал разбитый нос. А Зак никакого барьера не замечал и легко прошел сквозь него. Сейчас тоже все оказалось просто. Открыл дверь, прошел по коридору до конца, вошел в следующую дверь и оказался в священном зале ритуалов, где пол отливает лунным светом, на стенах огромное количество атами, и меньше не стало, а посредине та самая чаша. Правда, на этот раз он не собирался ее красть, да и не один он был в этом странном месте.

— Ну, наконец-то. Я ждал вас, молодой человек, — сказал дух, больше похожий на кузнеца. Большой, широкий, с пудовыми руками и добрым взглядом.

— Ждали?

— Конечно, много лет.

— А кто вы?

— Я — Аттиа, хранитель этого места. Странно, что тогда никто ничего не понял. Ведь чашу нельзя вынести из хранилища просто так, да и в руки она дается не каждому.

Зак кивнул, вспомнив о еще одной странности. Он мог держать чашу без труда, а Рилана обжигало.

— Не говоря уже о том, что вы нашли проход, что в принципе невозможно. Если только…

— Если только что? — насторожился он.

— Это твоя судьба, мальчик, а ты бежишь от нее столько лет.

— Что-то я не очень понимаю, — еще больше насторожился Зак.

— Ты много где был, объездил много стран, но скажи, можешь ли ты хоть одну из них назвать своим домом?

Зак не хотел слушать, а тем более понимать старика и все же невольно задумался. А ведь так и есть. Он родился в Велесе, но не мог там жить. Уже нет. И дело даже не в обвинении, а в той политике, которую вели Велесские власти и ищейки. Его использовали и будут использовать, если он вернется. Не дадут спокойно жить, любить, растить сына. Всегда будет либо шпион Эйвери, либо предводитель бандитов Тор, либо и тот, и другой одновременно, а может, они придумают ему новую роль, но в покое не оставят. Еще был Свер. Тот стиль жизни, которые вели жители свободного края, подкупал, заставлял думать и верить в лучшее, но… тот мир он тоже не мог назвать домом, по крайней мере, не сейчас. Мория. Это дом Милы, не его. И как-то незаметно, в раздумьях, он понял, что Аттиа прав.

— Не можешь, вижу по глазам. А что если я скажу, что твой дом в месте, которое ты столько лет избегал и почти ненавидел.

— Я рассмеюсь вам в лицо.

— Рассмеешься. И я даже тебе это позволю. Вот только захочешь ли ты смеяться после того, как я тебе кое-что покажу.

— А кто сказал, что я хочу что-то знать?

— Но ты же здесь, — просто ответил дух и подмигнул. Зак даже слегка ошалел. Не думал, что духи так умеют. Оказалось, умеют и не такое.

Дух поводил рукой над стеной с многочисленным оружием, что-то прошептал, затем еще. А у Зака гулко забилось сердце не то от предчувствия, не то от предвкушения.

И вот нижняя панель отъехала в сторону, явив его взору удивительный меч. Красивый, переливающийся, с темными рисунками, по всему клинку. И, что удивительно, он мог распознать эти странные знаки.

— «Основа внутреннего круга».

— Ты прочитал, — заулыбался дух, — Значит, я не ошибался.

— В чем? Что это такое?

— Меч. Он сам выбирает себе хозяина. Шесть лет назад он позволил безродному мальчишке проникнуть сюда, что в принципе было невозможно. И тем более взять чашу в руки. Тогда никто не понял, как это получилось.

— А вы догадались?

— Что ты необычный? Догадался. Возьми его?

— А если нет? Если я сейчас уйду?

— Забыть не сможешь. Будешь слышать зов, сначала слегка, а потом постоянно, и все равно вернешься, так зачем мучить себя напрасными испытаниями?

— Зачем? Потому что это изменит все.

— Да. Но тебя этот меч изменить не сможет. Или боишься, что недостаточно силен для такой власти?

Нет, он не боялся. Вот только…

— У меня есть сын и женщина, которую люблю.

— У последнего ведущего тоже была любимая женщина и дочь, которую ты прекрасно знаешь.

— Тогда почему же Корин отказался от своей должности и роли ведущего?

— Потому что прекрасная магиана Эльвира никогда не смогла бы оставить свою академию. Да и приемник у нашего Корина имеется, правда, еще не знает об этом. Зато ты знаешь. Мальчик по имени Нил. Зеленый совсем. Ему учиться и учиться еще, но надежды подает. Глядишь, через пару лет и он сюда дорожку найдет.

А Зак вдруг вспомнил слова друга, когда спрашивал, кто он. И тот сказал:

— Поймешь, кто ты, узнаешь кто я.

Вот он и понял. А потом решил рискнуть и взялся за рукоятку меча.

В этот момент его пронзила острая боль. Сотни жизней и знаний предыдущих ведущих прошли перед ним. Он зашипел, когда и ладонь пронзила боль, а на коже отпечатался рисунок рукояти. Красивая, витиеватая линия, складывающаяся в слова: «Основа внутреннего круга».

Вот он и сделал свой выбор.