Никогда не видела мертвые земли. Нет, мне доводилось видеть выжженную, пустую землю, но здесь ощущалась сама смерть. И теперь я поняла, что эту землю даже я не могла до конца излечить.

Когда-то здесь прошлась слишком мощная магия, и даже не магия — скорее сама смерть или что-то похуже. Не было в этой земле больше ничего, за что можно было бы зацепиться. И мне было неприятно здесь не то что находиться, даже дышать. Страшное ощущение. Еще страшнее была Регина и ее безумные планы. Достучаться до нее сейчас было просто невозможно. Она даже внешне изменилась, открыв свою истинную природу, она стала превращаться во что-то… как та ведьма, весь блеск которой сползал, лишившись браслета Гвинервы, пока не осталось даже скелета. Вот и здесь. Я смотрела на нее и не узнавала ничего.

У врат было несколько анваров и мне с трудом удалось уговорить Регину не убивать их. Почти подвиг.

— Может, хватит уже смертей? Достаточно. У тебя есть все.

— Ты презираешь меня?

— Нет. Мне просто тебя жаль.

Она усмехнулась.

— Посмотрим, так ли ты будешь жалеть меня, когда умрешь здесь.

Я замолчала. Было просто тошно. Еще хуже стало, когда я увидела Азраэля и того, кто тоже оказался предателем, хотя его я понимала и даже могла оправдать.

— Лестар.

— Не ожидала? — почему-то обрадовалась Регина.

— Нет. Но его мотивы мне понятны.

— А мои нет?

— Нет. Ты прожила с нами, с Рейвеном рядом столько лет. Ты была его семьей, почти заменила мать, а что в итоге? Ты же его и предала.

Она заколебалась. На мгновение, но мне хватило, чтобы переместиться чуть ближе к Азраэлю. Он не был ранен, и даже мог справиться и с Лестаром, и даже с Региной, но я мешала. А мне так не хотелось мешать ему сейчас. Вот только браслеты гвера на руках не позволяли даже вздохнуть спокойно, не то, что перекинуться.

— Ты как? — спросил он, вглядываясь в мои глаза.

— А ты?

— Жить буду.

— Если позволят.

— Я разве разрешала говорить? — вдруг разозлилась Регина, — Иди сюда. Мне нужна кровь.

— Не раньше, чем Лестар получит противоядие.

— О, не сомневайся, получит. Но только после тебя.

Спорить не стала. Уж слишком возбужденной была ведьма. Я подошла к странной металлической панели с кнопками. Регина нажала на одну из них, выдвинув новую панель, чуть меньше, но в форме ладони. Очевидно, мне нужно было туда положить руку. Я заколебалась, а Регина решила немного меня мотивировать и приказала Лестару ударить. Не Азраэля. Майка. Я дернулась, но предупреждающий взгляд показал, что в следующий раз он простым ударом под дых не обойдется.

— Все, поняла, поняла, — бросила я и предупреждающе посмотрела на Лестара. Обернулась к панели и, не раздумывая, приложила руку. Каждый палец пронзила боль, а кровь засочилась из ран. Панель пришла в движение, и я вместе с ней стала отступать. Сначала подключился один блок — красный, затем — белый, изумрудный, черный, синий, желтый и фиолетовый. Когда зажегся последний, врата активировались, о чем свидетельствовало яркое сияние, смешение всех семи цветов. Красиво и страшно одновременно.

А вот Регина буквально пищала от радости, смеялась и пребывала в какой-то странной эйфории.

— Я активировала портал, противоядие. Отдай.

— Конечно, — улыбнулась она, почти безумно. И достала маленький флакон с прозрачной жидкостью, — Как интересно. Ради этой мелочи ты готова пожертвовать жизнью. А знаешь, если тебя не станет, то и это станет не нужно. Потому что принцессы Элиани в будущем без тебя тоже нет. Помнишь, ты спасла ее от похитителей много лет назад. Случайный эпизод. Но тогда именно маленькая невзрачная девочка-универсал подарила ей новую жизнь. Ой…

Я не могла поверить. Она уронила склянку. Лестар бросился туда, как и я, но ничего не помогло. Противоядие разлилось и мгновенно впиталось в песок.

— Зачем?

— Считай это моим прощальным подарком. Наслаждайся девочка, пока можешь.

Я не смотрела на Лестара, но слышала его полувой-полуплач, почти невыносимый. А я стояла, смотрела на это чудовище и понимала, что не дам ей сейчас уйти. Она умрет. И я впервые убью кого-то своей магией. Своей силой универсала. Как и много лет назад, как и всегда, мне достаточно было только взгляда, чтобы ворваться в больное, отравленное сознание и заставить отступить, заставить испугаться, понять, закричать и задрожать от боли. Один лишь взгляд и неконтролируемое желание наказать. И сейчас я наказывала.

Азраэль пытался остановить, кричал что-то, но я не слышала. Просто видела перед собой цель, которая не должна была существовать в этом мире за все то зло, что натворила. Силы начали истончаться. Чем больше я проникала в ее сознание, тем больше понимала. Она не сама стала такой безумной. Это все проклятье. То самое, которым наградила ее Фиора в озере слез. Она показала тогда, как и мне, будущее, уже невозможное, но для нее такое желанное.

Два пути, две дороги, два выбора. В одном Эдгар с ней и смотрит так же, как когда-то смотрел на мою мать, в другом она умирает, всеми забытая, никому не нужная, презираемая и безумная. Как сейчас.

Я тогда тоже не хотела, чтобы мое безрадостное будущее сбылось, и сделала выбор. Итог мы все знаем; она тоже его сделала, выбрав наихудший вариант своей судьбы. Вот только мне совсем не было ее жаль. Она заслужила это свое будущее, заслужила все, в отличие от меня.

Зло всегда должно быть наказано, только не думала я, что когда-нибудь стану этим карающим мечом. И не стала. Меня схватили, достаточно крепко, чтобы не смогла вырваться, оттащили, шептали что-то, а я жалела только об одном, что тварь эта еще жива, еще дышит, а Милы больше не будет, и меня не будет, ничего не будет.

И тогда я заплакала. От горечи, от собственного бессилия, от понимания, что ничего нельзя сделать, потому что с судьбой нельзя играть. Нам просто не дано. Мы всего лишь песчинки на полотне жизни. Менять прошлое, подстраивать под себя. Потому что подстроить как надо все равно не получится. Я не рискну больше. Ни сейчас, ни потом, и другим не позволю. А потом решилась, просто вырвалась, почти без усилий, как показалось. Сейчас я хотела одного. Уничтожить врата. И почти знала, как это сделать.

— Нет.

— Остановись.

— Не надо.

Кто-то кричал в спину, кто-то бежал, кто-то сражался позади, а у меня была цель, которую я почти осуществила.

«Что-то сегодня меня слишком часто останавливают» — успела подумать и провалилась в тягучую, вязкую темноту.

* * *

Илана не боялась темноты, но боялась возвращаться к вратам. Почему-то ей казалось, что там ее ждет смерть, а ей не хотелось бы умереть в таком проклятом месте. Но она шла вслед за Гаром, скорее на одном упрямстве, чем из желания. Нет, там, в безопасности дворца, где повсюду снуют стражи, призрачные воины, которых она почему-то совсем не боялась, с ними спалось хорошо… Там ей легко было поверить, что она сможет, а вот в сырых, едва освещаемых факелами коридорах, ведущих, кажется в саму бездну, мужество ей изменило.

— Дыши глубже. Это скоро пройдет, — почти на автомате сказал Гар.

— Что пройдет?

— Паника. У тебя так бывает в закрытых и тесных пространствах.

— Откуда ты… — она прервала сама себя, потому что знала, откуда. Ей сказали, что этот странный юноша — ее вроде как племянник, но трудно было поверить, поэтому она просто предпочла забыть и не воспринимать все это так серьезно. Вот только как не верить, когда человек впереди прямо при тебе начинает мерцать так сильно, что вот-вот совсем пропадет, а она останется одна, не зная куда идти. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она схватила парня за руку, в глупой надежде, что с ней он не растворится в пространстве и, ей показалось, что он ей благодарен за это. Может, он тоже не так силен, как воображает? Может, его тоже одолевает свой собственный страх?

Они вышли из туннелей внезапно.

— Врата открыты. У нас очень мало времени.

Она понимала. До врат оставалось не больше сотни шагов, когда их обоих накрыла боль. Словно что-то выжигало изнутри страшное клеймо каленым железом. Илана споткнулась и упала, Гар держался дольше. Шептал что-то, но нет, кричит, просто ее оглушил этот гул, похожий на вой.

Она закрыла глаза, казалось совсем на секунду, а когда открыла, рядом был Нил — странный парень, который пару дней назад уже вытаскивал ее отсюда. А может, ей просто показалось, и она умерла здесь. Лежит, разлагается, а душа живет в своем персональном аду, проживая момент смерти снова и снова.

— Ты мне снишься?

— А это хороший сон или плохой? Не кошмар, нет?

— Очень похоже, — призналась она.

— Ну, тогда вставай, твой верный рыцарь пришел, чтобы освободить прекрасную принцессу из лап злобной ведьмы, — шутливо проговорил он и протянул руку. Она с удовольствием взяла ее и даже улыбнулась. Этот мальчишка ей нравился, определенно. По крайней мере, он заставлял улыбаться, чего с ней не было уже очень давно.

Илана обернулась туда, где были все еще открыты врата. Повелитель тоже был там, обнимал Ауру, которая, казалось, была не в себе. Она смотрела прямо на нее, но девушка точно знала, что не видит, или видит что-то совсем другое. Страшное ощущение, еще страшнее, когда ты видишь, и понимаешь, как ломается кто-то. Здесь и сейчас она сломалась. Вырвалась, бросилась к вратам непонятно зачем, ударила силовой волной всех, кто был рядом, задела Азраэля и потеряла сознание от боли. И они ничего не могли с этим сделать. Илана, может быть, одна узнавала, что с ней сейчас происходит. Иногда так случается. Происходит что-то настолько ужасное, что ты просто не выдерживаешь. Теряешь себя, блуждаешь где-то там, в потемках и никак не можешь найти выход. Сплошная пустота. Она уже блуждала там, но девочка Алиссия взяла за руку и вывела к свету. Может, и ей суждено вывести к свету последнюю из рода Леер? Она не знала, но очень хотела попробовать.

Сейчас она поддалась какому-то странному наитию, шепоту сердца, зову крови или чему-то еще и закрыла глаза, растворилась в пространстве, пропустила через себя боль этого места, но она так привыкла к боли, что почти не заметила этого. Ее тянуло куда-то близко и далеко одновременно. Она пошла туда, где была она. И оказалась в странном месте, полном света и покоя. В настоящем поле из цветов.

И Аура лежала там, прямо в траве и наслаждалась теплом солнца.

— Что это за место? — спросила Илана.

Аура очень долго не отвечала, ей даже показалось, что и не ответит, но она улыбнулась и, не открывая глаз, произнесла:

— Я недавно нашла его. Маленький кусок моей погибшей страны.

— Мне бы хотелось там побывать.

— Еще побываешь.

— А ты?

— А я уже здесь.

— Но это место не настоящее.

— Для меня настоящее. Я чувствую запахи, ощущаю траву, чувствую солнце. Мне хорошо здесь. Я счастлива.

— Одна.

— Ты со мной.

— Я не смогу остаться. И тебе тоже нельзя. Тебя там ждут.

Она нахмурилась. Глаза все еще были закрыты, но разговор ей уже не нравился.

— Я не хочу возвращаться.

— Почему?

— Потому что там плохо и больно.

— Мне странно слышать это от той, которая ничего не боится. От последней из рода Леер.

— Теперь ты будешь последней из рода.

— А как же они? Твои друзья, Зак, Нил, Жанна, Эйнар и Акрон, Ноэль, Эльвира, твой халф, пове… Рейвен, Мила?

Она снова перестала улыбаться. Даже поднялась и обняла руками колени, но глаза все равно не открыла.

— Я не могу ее спасти.

Илана фыркнула.

— Да ни за что не поверю. Чтобы знаменитая Аурейана Роен чего-то да не могла? Чушь. Ты же сильная, смелая, бесстрашная. И что? Ты позволишь какой-то безумной стерве тебя сломать? Ты позволишь ей победить? Будешь сидеть в этой пустоте и жалеть себя, вместо того, чтобы бороться? Тогда ты и правда не та… — она запнулась. Просто не знала, что еще сказать. Она вообще не умела никого воодушевлять или направлять, не так, как Рей. И вдруг вспомнила тот день, когда тряслась из-за своих волос, а злобная, невыносимая травница без колебаний хотела отрезать свои.

— Так, ты сейчас возьмешь себя в руки, откроешь глаза и надерешь задницу всем своим недругам. Ты поняла меня? Отвечать! Поняла?

— А у щеночка прорезался голос? — хмыкнула Аура и распахнула свои колдовские глаза, в которых плясали молнии.

— Я что-то не поняла, у нас траур? — послышался голос Ауры, а потом Илана и увидела ее. Они встретились глазами, и та прошептала одними губами: «Спасибо».

А ей хотелось сказать: «Это тебе спасибо, потому что сегодня, показав не только свою силу, но и слабость, ты еще на шаг приблизила меня к свету, к той чистой девочке, которой я была».

— Пойдем, — шепнул ей Нил, — Людям здесь небезопасно. Даже таким сильным, как ты.

— Ты что, слепой? — хмыкнула она, — Я слабая. Воробышек. Все меня так называют. Даже ты.

— Ну, иногда и я могу ошибаться.

— Ну и самомнение у тебя.

— Стараемся, — самодовольно проговорил он и повел ее в туннели. Удивительно, но с ним, ей совсем не было страшно.

* * *

Я, наконец, поняла, кто меня тогда обнимал. И вообще, вся эта ситуация напоминала какую-то странную сюрреалистическую картину. Потрепанный Азраэль, словно его долго и с чувством били, Макс — без сознания, воющий в руках Эйнара Лестар, Макс, поддерживающий Регину, Гвинерва — с осмысленным взглядом, и моя семья — Гар и Рейвен.

Я не сразу осознала, насколько Регина безумна. Она смотрела на Гара и шептала имя моего отца. Видимо в нем она видела его, возможно, из-за глаз. Хотя в реальности они были совсем не похожи.

— Что ты хотела сделать? — спросил мой анвар и обнял сзади. Показалось даже, что вся эта ситуация не настолько ужасна, как на самом деле.

— Уничтожить их.

— Но лекарства больше нет.

— Я знаю. И будет страшно и нелегко смириться. Но нельзя менять прошлое. Как бы сильно ни хотелось. Нельзя рисковать. Потому что то, что нам дано, наша жизнь, ошибки, которые делаем, наш выбор формируют нас, тех, кто мы есть. Я бы очень хотела спасти Милу, но… рисковать миром, прошлым я не стану. И больше никому не позволю так поступать. Врата должны быть уничтожены.

— Я горжусь тобой, — прошептал он мне. Вот только я собой не гордилась. Не место, не время, да и не тот повод.

— Что с ней будет?

За Рейвена ответила Гвинерва.

— Думаю, дом Гвинервы, где она прятала ее столько лет, идеально подойдет.

— А я думала — это Макс.

— Так и есть, вот только с чьей подачи?

Мне было грустно. И больно. Особенно расставаться с Гаром. Этот мальчик был моим сыном, но мы так и не успели познакомиться.

— Как ты думаешь, что там тебя ждет? — спросила я.

— Не знаю. Хочется верить, что ты.

— Или папа. У меня есть кое-что для тебя.

Я достала живого сапфира Лиссы и отдала ему.

— Скажи ему, что… — я хотела сказать что-то простое, что-то настоящее, что-то… но поняла, что если мое будущее изменилось и я там с ними, то в этот день я сама все ему скажу, а если нет…

Я взяла за руку своего анвара, посмотрела в глаза и сказала то, что чувствовала всегда:

— Когда-то ты спросил меня — если бы у меня был выбор, если бы я знала тогда, много лет назад, о выборе, что бы я сделала, что бы ответила? Сейчас у меня есть этот ответ. Сейчас, зная все, потеряв друзей, прожив целую вечность без тебя, побывав и отвергнутой, и любимой… Зная все это, я бы все равно сказала «Да».

— Прости, но я не жалею, что когда-то обманул тебя, — сказал он в ответ. И я простила.

Прощание с Нилом тоже прошло довольно тяжело. По крайней мере, без слез. Хотя мне хотелось. Этот Нил прожил две жизни. Помогло ли ему это? Не знаю, но в нашей судьбе определенно он оставил огромный след.

— Надеюсь, ты найдешь свое счастье.

— Береги себя, малышка, — усмехнулся он и произнес фразу, за которую мне захотелось самолично бросить его во врата, — Это тебе не академия магии, милашка.

Прямо как при первой встрече, только руки не распустил, как тогда. Понимал, что рискует без них остаться. У меня очень ревнивый муж, почти.

Они ушли, надеюсь, туда, где будут счастливы. Оставалось только одно — закрыть портал и запечатать врата. Теперь уже навсегда. Нельзя такой силе существовать в нашем мире. Когда-то она уничтожила целую страну, одна Всевидящая в образе Гвинервы знала, что эта сила еще могла натворить. Но она не собиралась нам об этом говорить, лишь только загадочно улыбалась и кивнула, когда мы с Азраэлем проходили мимо. Я должна была закрыть портал, а он его уничтожить. Как объяснила Всевидящая, это свойство крови. Любая попытка ее подделать заблокирует систему. Навсегда.

Азраэль. Я чувствовала себя виноватой перед ним. Мы так и не поговорили. Он казался спокойным, но кто знает, какую боль он скрывал в своих холодных, когда-то пугающих меня, глазах.

— Прости.

Он повернулся ко мне и усмехнулся.

— Вообще-то я убил твоих друзей, забыла?

— И когда это все настолько перевернулось?

Он пожал плечами, а я дотронулась до панели с рукой. Пальцы снова пронзила боль. Я убрала руку, а Азраэль положил свою. Сегменты медленно начали разрушаться, закрывая портал. И именно в этот момент случилось непредвиденное. То, о чем мы почти забыли. Лестар.

— Помнишь, что я говорил тебе, анвар? Если моя жена умрет, твоя тоже жить не будет. Теперь смотри.

И он метнул в меня отобранный еще в Мории у Азраэля атами. При всем желании никто бы не успел. Лишь только Азраэль, стоявший рядом. Он оттолкнул настолько сильно, что я буквально скатилась с постамента, но не это было самым ужасным. Азраэль. Толкая меня, он попал под воронку уже почти закрытого портала и провалился в глубину. Я закричала. Просто не могла поверить. Как? Почему? За что? И что самое страшное, мой халф не мог вернуться. И я больше не могла пойти за ним. Врата рассыпались на наших глазах. Но я не могла это видеть. Просто не могла. Судьба опять меня переиграла. Вот только на этот раз у меня не было сил, чтобы ей ответить.

* * *

Он не знал, почему и как здесь оказался. Словно переживал снова свой старый кошмар. Поле, полное крови убитых анвар, магов, безликих, и ее друзей. Мальчик Тимка. Разбитые очки, и пустой взгляд, девочка Тиана. В отличие от него, ее глаза были закрыты, и близнец Рилан. Но больше всего его интересовала она — Аура. Она стояла совсем одна, полная гнева, ненавидящая его. Нет, не его, а того, кем он когда-то был. Да он и сам его ненавидел. Хотел бы он остановить самого себя, вмешаться. И что тогда? История пойдет по-другому. Их общая история. А хотел бы он ее поменять? Хотел бы. Но не станет. Потому что если менять ее в угоду себе, то Аура может погибнуть. Сейчас или через год. С ним или без него. Но так было всегда. Его брат в итоге получил девушку. Потому что был этого достоин.

Он видел, как ушел, точнее, безликие втолкнули его в портал. Видел, как она создала очистительный, все пожирающий огонь. И ждал. Знахарка говорила, что бродила по лесу и наткнулась на умирающую девушку. Вот только никакой знахарки не было. Он ждал и ждал, и снова ждал, пока не стемнело, пока не дошло, наконец. Что это была его судьба с самого начала. Спасти ее. Он прошел по выжженной земле, взял ее на руки и побежал, что было силы. Примерно помнил из ее воспоминаний, что избушка где-то на окраине. Где-то там, а когда нашел, увидел вдалеке отсвет, успокоился.

Ворвался в дом, увидел старуху, глазами посверкал и запугал. Он знал, что Аура будет жить. И будет мучить его. Вот только все годы этих мучений были почти счастьем. Почти.

— Я люблю тебя, — прошептал он, когда стало рассветать. Поцеловал в лоб, горячий от лихорадки.

— Будешь ухаживать за ней, как за дочерью родной. Ни о чем ее не спрашивай, захочет, сама расскажет. Обо мне не говори ни слова. Спросит, скажешь, травы собирала, и на нее наткнулась в лесу. Поняла?

— Да чего тут понимать-то? Ясно дело, нашла в лесу.

Но знахарка не понимала, пришлось показать, насколько ему дорога эта девушка.

— Если скажешь ей хоть слово обо мне…

— Да поняла я, поняла, — просипела женщина.

— О ней тоже никому ни слова. Если кто спросит, скажешь, внучка захворала, выхаживаешь. Когда захочет уйти, передашь ей это.

Он бросил на стол небольшой мешок с деньгами, все, что было с собой. Было бы больше, отдал. А так…

— Там много, половину можешь забрать себе, если захочешь.

— Да на что мне твои деньги, демон?

— Сестре отдашь, да детям ее. Ее младший в Велесскую академию поступает, много трат предстоит.

— Откуда ты… — открыла рот от удивления женщина. Аура говорила. Она любила эту женщину, а значит, та будет жить.

— Береги ее. Как себя береги.

Он дождался, когда старуха кивнет, последний раз взглянул на девушку и вышел в темноту ночи.

Чтобы остаться за калиткой. Сгорая от боли. Вот и все. Неужели все? Неужели ему и остается, что только наблюдать, за тем, как совершает те же ошибки без возможности что-либо изменить? А может, это его кара за зло? Аура ведь верит в справедливость. Вот только для него какая-то несчастливая сказка получается.

— Ты прав.

Он узнал этот голос. Когда-то он его даже ненавидел, но перед ним была не Гвинерва. Другая.

— Но это не кара. Это урок. И возможность.

— Возможность?

— Когда-нибудь найти мир, где ты ее не убьешь, где она выберет тебя. Или другой, где ты найдешь кого-то другого. Но если хочешь, я могу вернуть тебя домой. К ней. Все в твоей власти. И выбирать тебе.

И он выбрал.