— Выпустишь?

— Э… да, конечно, — ответила девушка и бросилась к клетке. Замок щелкнул, и я оказалась свободной. Вот только мой не совсем одетый вид немного смущал, да еще буквально завороженный взгляд девушки.

— Ты такая… такая…

— Одежда бы мне не помешала, — перебила я.

— Точно, — согласилась девушка и улыбнулась моей улыбкой. Вот теперь я совсем перестала сомневаться, что она — моя дочь. А девушка время зря не теряла, кинулась к сумке, вытащила штаны и рубашку, вот только я снова осталась без сапог. Эх, с этими моими переходами никаких средств не хватит. Да уж, я всерьез рискую стать одной из тех девиц, которые тратят непомерные суммы на наряды.

— Ты, наверное, голодная, — заметила девушка.

— Есть немного, — согласилась я. Точнее, очень голодная. Просто корову готова съесть целиком и не прожевывая.

— Держи, — она снова порылась в сумке и достала пару бутербродов. Отказываться не стала. Я не дура, хотя в последнее время начала сомневаться в своем умственном благополучии.

— Я… ты…

Она так и не успела сформировать мысль во что-то более существенное, дверь открылась и на пороге возник парень. Мой сын, кажется. Судя по виду, он пребывал в глубочайшем шоке, что не удивительно, учитывая то, что я все еще стояла в чем мать родила. Благо волосы у меня длинные, а в руках как раз были переданные девушкой тряпки.

— Гар, а где?..

— Она обернулась? — глухо проговорил он и грозно посмотрел на девушку, — Что успела наговорить?

— Ничего. Я…

Пока они играли в гляделки, я натянула рубашку. А мальчик не промах, уже решил снова сбежать. Вот только кто ему даст? Не на этот раз.

— Так, ладно. Идем, — скомандовал парень.

— Ага, сейчас, — ответила за девушку я.

— Мама, нет! — почему-то в ужасе закричал он и бросился ко мне, в надежде перехватить руку, которую я протянула к девушке. На ее лице читался тот же ужас, но было уже поздно, и что бы их так ни напугало, это произошло. Я схватила ее за руку, и… ничего не случилось. Молнии не ударили, меня не убило и даже не поранило. Девушка с минуту разглядывала руку, а потом бросилась ко мне. Обняла так, что все косточки хрустнули. Ох, и сильная же моя дочка.

— А это логично, — хмыкнул парень, — Только почему папа не сказал?

— Ты правда в порядке? Тебе не больно? — зашептала девушка.

— Больно, — прохрипела я в ответ и меня тут же отпустили, тревожно вглядываясь в глаза. Ну, как устоять перед таким убитым выражением лица, — Воздуха не хватало. Теперь нормально. Ух. Заставили же вы меня побегать. Нет-нет! — Я преградила путь парню. Поняла по взгляду, что хотел сделать. Не на ту нарвался, мальчишка.

— Никакого подпространства. Иначе вспомню все родительские приемы и выпорю.

— Мама! — возмутился парень.

— Мы взрослые. Поздно воспитывать, — поддакнула сестричка.

— Зато с мамой по душам поговорить никогда не поздно. Неужели не хочется?

— Ууу… Видишь, Гар, она такая же, как папа. Умеет слабые стороны найти.

— А ты надеялась на кого-то более…

— Кстати, о папе, — вмешалась в их странную беседу я, — Как он?

Хотелось спросить: «Кто он?», но я не решилась.

— Лучше, чем было, но хуже, чем могло бы быть, — туманно ответил парень. Что-то в нем есть такое знакомое. Вот только от кого?

— Гар — это значит…

— Эдгар. Ты назвала его в честь отца, а меня хотели назвать Лили, но в нашей семье уже была одна Лили, поэтому назвали Алисия. Или просто Лис.

— Потому что рыжая?

Что-то у меня с реакцией не очень стало. Слова понимаю, а вот со смыслом беда.

— Потому что хитрая, — усмехнулась девушка, — Я любила в детстве убегать из замка, так, что даже стражи не могли найти часами. Обманывала даже их.

— Да и сейчас не особо изменилась, — поддакнул парень. Сын. Дааа. Мне долго придется к этому привыкать. Ум за разум заходит.

— Только папа меня всегда и находил.

— Потому что каким бы путем ты ни шла, всегда к обрыву фениксов приходила.

— Я верила, что один из них — мама, и просто не помнит нас. Затерялась в своей второй сущности, — грустно ответила она.

Значит, меня с ними не было или не будет? О, как все сложно.

— А ваш отец, он…

— Все еще любит тебя.

Это радует или нет?

— И все так же…

Я замолчала. Детишки тоже смотрели с легким недоумением. Ну, как у них спросить, кто их папочка? Они решат, что их мать была совсем того, раз в своих мужчинах разобраться не может. Я и так о себе не слишком хорошего мнения, не хватало еще в глазах детей опуститься. Ладно, пойдем другим путем.

— А что за бабушка вас сюда отправила? Все ваши бабушки давно похоронены.

— Это сложно, — ответил за сестру Гар.

— Ничего, я открыта для новых горизонтов.

— Мам, понимаешь… — начала Лис, а я перебила. Ну не могу слышать, как меня такие великовозрастные детки мамой зовут. Передергивает каждый раз.

— Так, давайте договоримся, вы зовете меня Аура, и мы на время забываем о том безобразии, что здесь творится. Договорились?

— Да, — немного смущенно, немного обиженно ответила девушка.

— Что вы здесь забыли?

— Это не важно.

— Это очень важно. Вы меняете будущее. Как вы попали сюда?

Промолчали. А парень так вообще упрямо поджал губы, что здорово злило.

— Так, детки. Мне надоели эти тайны, секреты и пришельцы из будущего. Вы мне скажете все. И прямо сейчас.

— Ты не понимаешь…

— Я жду.

А детишки снова заиграли в гляделки между собой. Я секунд тридцать пялилась на их переглядывания, а потом дошло. Эти двое ментально общаются сейчас. Интересно, а я смогу подключиться. Все-таки одна кровь и все такое. Сосредоточилась, прислушалась и уловила отголоски.

«Не смей».

«Нет, я скажу».

«Я сказал — молчи».

«Ты всегда так, мне рот затыкаешь. Это же мама, она имеет право знать».

«Изменишь будущее».

«Ну и пусть. Если бы могла, сказала бы ей, что через шесть лет…»

«Тихо. Кажется, она нас слушает».

Эх, раскусили, замолчали и укоризненно воззрились, причем оба. А нечего запрещенными приемами пользоваться, тем более в присутствии универсала.

— Так, ладно. Колоться, как я поняла, вы не собираетесь. Но на один вопрос я хочу услышать ответ сейчас. И, если понадобится, я его из вас силой вырву.

— О тете Миле? — догадался парень, — В том будущем она жива и здорова.

— Но…

— Но кто-то меняет наше будущее именно здесь, в прошлом, — ответила за брата Алисия, — Мы думали — из-за Нила. Никому нельзя находиться в одном и том же времени одновременно. Будут последствия.

— Во всем должен быть баланс, — продолжил Гар, — Иначе мир начнет меняться в худшую сторону.

— Но если бы не Нил, ни меня, ни тем более вас не было бы.

— И мы не умаляем его заслуг, но и оставаться здесь ему опасно. Для всех.

— И как вы намерены его забрать?

— Через врата.

— Которые закрыты.

— Сейчас да.

— Значит, их откроют?

Видимо этот вопрос был из ряда запретных. Хорошо.

— Вы сказали, что кто-то меняет прошлое. Это Нил?

— Нет, есть кто-то еще.

— Путешественник во времени?

— Не обязательно. Достаточно просто знать.

Странно, но последняя фраза мальчика зацепилась в сознании. Я нахмурилась, заходила по комнате, пытаясь понять, что в этой невинной фразе так меня насторожило. Но в голову так ничего и не пришло.

— И что дальше?

— Ничего. Мы заберем Нила с собой, когда откроются врата.

— Пожалуйста, — взмолилась девушка и даже за руки меня схватила, — Не вмешивайся. Это наше дело. Пожалуйста.

Да я и не собиралась. У меня сейчас столько проблем, что если появятся новые, я просто не выдержу. И так на грани.

— Ладно. Вмешиваться не буду. Довольны?

Кивнули, заулыбались, расслабились. Эх, дети. Просто дети, возомнившие себя взрослыми. И я такая же. А они ничего так. Умненькие, красивые, сильные. И как могли у такой непутевой девицы, как я, появиться? А вот имя отца не давало покоя или скорее, чем больше вглядывалась, тем больше понимала. Не нужно мне это имя. Потому что давно его знаю, только сомневалась почему-то. Я и сейчас сомневаюсь, особенно после того ужасного разговора, но… Кольца больше нет, а тоска в душе осталась. Вот такая я неправильная.

С детишками мы договорились разойтись утром. Не уходить же на ночь глядя. Тем более Яр должен меня где-то найти, так почему не здесь? Когда-то он говорил, что стоит только позвать — и придет. Я и позвала, глядя в окно. Несколько раз даже, при этом чувствовала себя такой дурой. Стою у окна, вглядываюсь в темноту и зову, совершенно не веря, что меня услышат. А потом решила — если не услышит, буду сама выбираться. Он не уйдет далеко от Милы сейчас, только при острой необходимости.

* * *

Жанна очнулась от запаха гари и поняла, что комната горит, и дверь уже полыхает. Она закашлялась, прижала ткань одеяла ко рту, но стало только хуже. Усугубляло ситуацию то, что в комнате не было окна, но была ванная. Она кинулась туда, заперла дверь и пустила воду из крана. Взятое с собой одеяло как раз подошло, чтобы заткнуть промежуток между дверью и полом. Теперь она уже не видела огонь, разгорающийся где-то там, в комнате, и почти не ощущала дымного запаха. Она все никак не могла поверить, что кто-то решился на поджог, в том, что это не случайность, сомнений не было. И единственная цель поджигателя — картины, которые она рискнула перенести в свою комнату. Сейчас огонь сжигал единственные улики, которые могли бы привести их всех к предателю. А в том, что поджог совершил именно он, сомнений не возникало.

Пожар очень быстро обнаружили и ликвидировали. Ноэль, Акрон, Регина, Макс, Эльвира и даже сам повелитель стояли посредине забрызганной пеной и полной копоти комнаты, которая с утра казалась ей довольно просторной, а сейчас слишком маленькой для такой толпы.

— Не могу поверить, все сгорело! — причитала Эльвира. Ноэль занялся рукой Жанны, которая немного пострадала от огня, и на коже вздулись водяные пузыри, но она не замечала ни боли, ни других людей. И пристально смотрела на повелителя. Он был сосредоточен и казался таким же удивленным, как и все, но едва заметное качание головой и острый, мимолетный взгляд, который он бросил на нее и тут же отвел, заставил проглотить рвущиеся наружу вопросы и сосредоточиться на своей ране.

— Как это случилось?

— Наверное, Жанна забыла свечу на столе, — задумчиво проговорила Регина.

Девушка хотела возмутиться, но повелитель снова посмотрел на нее и покачал головой. Она вздохнула, потерла уже зажившую руку и пробормотала:

— Простите, может, я действительно забыла о мерах безопасности.

— Значит, все потеряно?

— Я попытаюсь восстановить хотя бы часть по памяти, — проговорила девушка.

— Не стоит, — отозвался повелитель, — Эти картины всего лишь часть безумного мира, созданного болезнью моей матери. Ее бредовые фантазии.

— Но там было много стоящего, — не согласилась девушка.

— Всего лишь бумага. Я распоряжусь, чтобы вам выделили новую комнату.

— Благодарю вас.

— Я сама о ней позабочусь, — вмешалась Регина и потянула Жанну за собой, — Дорогая, думаю, тебе сегодня стоит переночевать у меня.

Через минуту все разошлись, оставив повелителя, Акрона и Ноэля одних.

— Это ведь была не свеча? — спросил Акрон, прекрасно понимая, что случайности давно переросли в закономерности.

— Нет, — согласился повелитель и поднял один из рисунков, почти не тронутый огнем. На нем была Аура, стоящая полубоком у окна. А за окном тьма. Красивый рисунок, немного грустный. Он сложил его вчетверо и положил во внутренний карман.

— Он очень рискует.

— Возможно.

— Ты ведь уже предугадал его следующий шаг?

— Браслет. Теперь он придет за браслетом. Или пошлет одну из своих марионеток.

— А Жанна? Думаешь, ей безопасно оставаться здесь?

— Пока да. Но, Рон, последи за ней несколько дней. Ее оговорка о рисунках может дорого ей стоить. Предатель может решить, что ее знания опасны.

— Думаешь, рискнет?

— Не знаю. С ним никогда нельзя быть уверенным.

— А что с Аурой?

— А что с Аурой? — не понял повелитель.

— Как долго ты собираешься изображать перед всеми, что она тебе безразлична?

— Столько, сколько потребуется, — ответил мужчина и растворился в пространстве.

Акрон устало покачал головой. Рейвен не изменился. Сейчас он ставит долг, политику, страну выше своего счастья. И совсем забыл, ради чего он все это делает. Но однажды можно оглянуться и не увидеть позади ничего. Ни любви, ни друзей, ни сил жить дальше. Это опасный и заранее определенный путь. Путь одиночества. И если в ближайшее время что-то не изменится, он пересечет точку невозврата, и потеряет ее навсегда. И некого будет в этом винить кроме себя самого.

* * *

Ночь оказалась очень длинной, а я никак не могла заснуть. Просто сидела на полу, облокотившись спиной о кровать, где мирно спала моя… Алиссия, и думала. Ни о чем и обо всем. О том, что у девушки здоровый, крепкий сон, о том, что делать дальше не только в плане спасения жизни Милы, но и со своей тоже. Ведь в ней ничего не осталось по сути. Я много лет цеплялась за свою любовь к Рейвену, словно за спасительный якорь. За кольцо, которое, как какой-то индикатор, определяло мои чувства, а сейчас его не было. Непривычно очень. Мне то и дело хотелось натянуть перчатки или перевернуть кольцо внутрь ладони, чтобы никто не заметил красного камня, иногда сияющего огненными всполохами. Сейчас его отсутствие тоже навязывало мне ответ. Я сняла — значит, разлюбила. Вот только был и другой.

Рейвен говорил когда-то, что кольцо можно снять в двух случаях: если я разлюблю и если оба захотим разойтись. Именно это сейчас и случилось. А любовь осталась. Странно, но сейчас, без кольца, я была уверена в этом как никогда. Возможно, именно кольцо не давало мне увидеть всю картину со столь четкой ясностью. Азраэль… Я люблю его. Возможно, если бы не было гибели моих близких, если бы он не убил их… я бы рискнула. А может, и нет. К чему гадать сейчас, что было бы, а что не было. Мне хорошо с ним, тепло, уютно, правильно. Вот только…

Алиссия пошевелилась на кровати, сбив меня с мысли. И я переключилась на другую. Илана. Моя основная головная боль. То, что она сделала с мятежниками, лишило иллюзий. Девочка, у которой появилась магия. Откуда? Гаар говорил, что это возможно только при сильном эмоциональном потрясении или страхе. Вот только, что это за стихия такая, способная уничтожить сотни человек одним выбросом? Сила духа? Его обратная сторона? Это как мой свет. Он разрушает все, кроме живых существ, а здесь, все остается не тронутым, а живые умирают. Интересно, а меня эта обратная сторона способна уничтожить?

— Почему ты не спишь? — рыжеволосая головка свесилась с кровати. В темноте я очень хорошо видела ее лицо. Немного сияющее, как у всех адеонцев.

— Не могу. Слишком много мыслей.

— Тогда и я не буду спать.

— Чтобы составить мне компанию?

— Что-то вроде того. Когда мне еще представится такая возможность?

— Ты хочешь что-то спросить?

— У меня много вопросов.

— Задавай. Если смогу, отвечу, но с одним условием. Вопрос за вопрос, ответ за ответ.

— Игра?

— Это твой первый вопрос?

— Вот уж нет. Я не собираюсь тратить свой вопрос на такую глупость. Итак… погоди, а кто первый?

— Предоставлю эту честь тебе.

— Ладно. Мой первый вопрос… тебе бывает страшно?

— Конечно. Бесстрашных людей не бывает.

— А вот и нет. Бывает. Папа.

— Твой папа, конечно, сильный, но и у него есть страхи.

— Например?

— Потерять вас. Уверена, он очень вас любит.

— Я знаю, — согласилась девушка, — Но ты дала неполный ответ.

— Точно. Чего я боюсь? Многого. Мышей, холода, одиночества, что не успею спасти Милу, что потеряю близких людей, что мое решение погубит мир. Достаточно?

— У нас во дворце, есть твой портрет. По правде, их много, но я часами могу сидеть у одного, где ты совсем молодая. Моложе, чем сейчас. Папа говорит, что встретил тебя именно той, странной и неуклюжей, но внутренняя сила несгибаемого человека тогда уже ощущалась.

— Ему видней, — улыбнулась я.

— Иногда, я представляла себя тобой. О твоих подвигах ходят легенды.

— Подвигах? — удивилась я, — Только не говори, что я какой-то там герой.

— Для нас да.

— Так, понятно. Теперь моя очередь.

— Хорошо, только я не смогу ответить на все вопросы. Ты ведь понимаешь…

— Успокойся. Я и сама не жажду узнать, когда и как умру. К тому же, я уже столько раз избегала смерти, что может, повезет и на этот раз. А вопрос следующий: откуда у тебя мой Сапфир?

— Ты подарила, — с готовностью ответила девушка.

— Но он живой?

— Да. Атами Лееров никогда не умирают. Это как память, как свет, который ты вселяешь в чужие сердца. К тому же я — частичка тебя. Анвары просто не знали об этом. Они ведь остаются анварами, пока не найдут семью. А передать атами по наследству никто из них так и не догадался.

— Значит, если отдать нож сыну, то он будет жить?

— Да. И даже служить не хуже собственного. Это и странно, и закономерно. Теперь моя очередь. Как тебе Гар?

— Слишком похож на отца, — почти не думая, ответила я и сама подивилась. А ведь так и есть, — Подозреваю, что с девушками у него серьезные проблемы. Они его любят, а он позволяет любить.

— Будем надеяться, что он такой же однолюб, как и все в семье Адер.

— О, никто и не сомневается. После истории с дядей Эйнаром все просто ждут не дождутся, когда наступит этот момент.

— А что там с дядей Эйнаром?

— Это и есть твой вопрос?

— Вообще-то я другой хотела задать, но… пускай. Это вопрос.

— Тогда приготовься слушать, как нашего дядюшку в буквальном смысле скрутила в бараний рог одна юная девушка-побратим.

— Постой, его побратим?

— Да. Это было забавно. Ее Лена зовут. Моя подруга, кстати. Мы с девчонками чуть животы не надорвали, наблюдая по утрам за его поникшей физиономией. Так ему и надо. А то десять любовниц — уже перебор.

— Десять? А когда-то семь было. Растет?

— Наглеет. Ничего, недолго ему еще бегать осталось.

— Двадцать лет?

— Пару дней. Ой…

— Вопрос из серии запретных?

— Не говори Гару.

— Это останется нашей тайной, — клятвенно пообещала я. Как-то незаметно игра переросла в ночь откровений. Я чуть лучше узнала о себе и своих детях, они обо мне. Хорошая была ночь. Спокойная и такая нужная в данный момент моей жизни, — Так чья очередь задавать вопросы?

— Не помню, — ответила девушка и рассмеялась, — Давай ты.

— Хорошо. Почему Гар так испугался, когда я до тебя дотронулась? Надеюсь, этот вопрос не из серии запретных?

— Нет.

Вот только по ее виду можно было сказать об обратном.

— Если не хочешь, не отвечай.

— Да нет. Это не секрет. Все дело в даре. Он у меня… своеобразный. Если кто-то пытается дотронуться до меня против воли, то… возникает что-то вроде импульса, и человек падает от боли.

— Защитный щит?

— Скорее проклятье.

— Но иногда можно проклятье обернуть себе на пользу и превратить в достоинство. Я тоже когда-то ненавидела свой дар. Боялась его, но один хороший человек показал, что все не так уж и плохо. Главное, под каким углом посмотреть.

— Этот человек — директор Гаар?

— Да. Самый лучший учитель на свете.

— А это правда, что когда-то он был влюблен в тебя?

— Это твой вопрос?

— Да. Я пыталась выяснить у тети Милы, но она говорит, что я маленькая для таких разговоров.

— Может, она права?

— И ты туда же, — скривилась девушка, — Между прочим, я уже целовалась.

— Да, и с кем? Или это секрет?

— С Заком, вот.

— Фу, да он же тебе в отцы годится. И как только Жанна позволила? Или у вас так нравы изменились?

— Ты за кого меня принимаешь? Чтобы я к женатому мужчине… и дядя Зак старый. И вообще, я не его имела в виду.

— Значит, сынок постарался? Эх, была бы там с вами, кое-кому надрала бы уши.

— Успокойся, мне не понравилось.

— Утешила, — фыркнула я.

— И вообще, я это на спор сделала.

— Ладно, оставим интимные подробности.

— Да не было никаких подробностей.

— Не хочу ничего знать.

— Ага, а сама-то не такой была, что ли?

— С Заком я не целовалась.

— Да, зато с кое-кем другим…

Алиссия разозлилась, а я вдруг услышала скрип досок в коридоре. Едва уловимый. Не будь побратимом, не услышала бы. Резко схватила девушку за руку и дернула на себя.

* * *

Это не было сверхзадачей. Тюрьмы в Легории не так уж хорошо охранялись. Да и план был довольно прост. Мятежники были согласны помочь. Они даже беспроигрышную стратегию разработали. Но не учли одного. Когда ты за кем-то наблюдаешь, всегда существует возможность, что кто-то наблюдает за тобой. Люди в Легории относились очень настороженно к чужим. Особенно к магам. Гар не мог этого предвидеть. Он до последнего не мог понять, почему ему позволили зайти так далеко, а когда осознал, было поздно. Нет, их не схватили, но в своей слепой уверенности, что все предусмотрел, он пропустил сигналы, легкие намеки.

Необычная нервозность служанки, слишком спокойный взгляд конюха на улице, и тишина в квартале, где они снимали комнату. И, вытаскивая Нила, он, наконец, понял, что упускал все это время. Рванул назад, боясь не успеть, а в итоге опоздал. Комната была пуста, как и клетка. Лишь только разбросанные повсюду вещи и два трупа. Безликие. Нил оказался рядом, схватил за ворот и вытащил из комнаты. Потому что парень был просто не в состоянии идти. Его задачей с самого детства было забота о младшей сестре. Это была работа, цель, основной приоритет. И он не справился. Более того, подверг опасности не только сестру, но и маму. Двух людей, которых любил больше всего на свете. Что он за сын такой? Что за брат?

— Эй, Гар, очнись, наконец. Потом займешься самобичеванием, нам сейчас бежать надо.

— Это была ловушка, все это время, — простонал парень.

— Безликие мертвы, а значит они не у них.

— Ты не понимаешь, если с ней, с ними что-то случится…

— Кончайте уже спорить, — прохрипел второй Нил, — Скоро этих хватятся, и нам не поздоровится.

Но Гар не слушал. Ему нужно было понять. Это было просто — коснуться мира, попросить показать. И мир откликнулся.

— Они живы.

— Это радует.

— Только следы кто-то умело затер. Знакомые символы, — он коснулся надписей на полу. Нахмурился, а потом воскликнул, — Бездна. Они идут в Морию. Мы снова изменили будущее.

— И что теперь?

— Не знаю, но ничего хорошего.