Они уже несколько недель плыли на корабле, заезжая в разные порты и гавани, а Мэл все казалось, что она пребывает в каком-то волшебном сне. Едва придя в себя в больнице, увидев у кровати небритого, уставшего Александра, сердце ее переполнилось облегчением и безграничным счастьем. Он был с ней, рядом, он спас ее от того ужасного человека. Почему он это сделал? Ей припомнились обрывки их разговора тогда, после спасения. Кажется, она призналась ему в любви, и, кажется, он ответил ей взаимным признанием. Ей захотелось коснуться его небритой щеки, провести рукой по отросшим волосам, ощутить снова всю безопасность его рук, ведь только рядом с ним ей не было страшно. Он открыл глаза, заметил ее взгляд и улыбнулся, светло и по-доброму, а она улыбнулась в ответ. Отек почти спал, губа зажила. Мэл всегда быстро поправлялась от ран и синяков, даже тогда, когда в ней не бурлила целительная магия.
- Как ты? - спросил он и наклонился, поцеловал, долго, нежно и очень бережно. А после поцеловал все еще оставшиеся следы от рук того мерзавца. - Я люблю тебя, ты знаешь?
Она немного смутилась от столь простого, словно обыденного признания, но нашла в себе силы поднять взгляд и прошептать:
- Я тоже люблю вас, капитан.
- Тогда, ты совершенно не имеешь права отказать мне.
- Отказать в чем?
- Разделить со мною жизнь и судьбу.
От неожиданности она даже села на постели и уставилась на мужчину.
- Вы... делаете мне предложение? Вот так?
- Вообще-то, я собирался сначала соблазнить тебя, а после, как честный человек жениться.
- Что?
- А что? Ты была бы скомпрометирована, и поводов отказать мне уже не имела бы.
- Вы шутите?
- Отчего же. У меня еще был план похитить тебя, но... ты так кстати сама пришла ко мне на корабль. Тогда я подумал, запереть тебя в каюте и больше никогда не выпускать.
- Боги, да вы и правда пират, - воскликнула Мэл.
- А еще я невыносимый, наглый, самоуверенный и коварный соблазнитель, который бесконечно любит тебя и хочет, чтобы ты стала моей женой. Так что ты скажешь?
- Я согласна, - выдохнула она тогда, а он накинулся на нее с поцелуями, пока доктор Харрис их не застукал и не выдворил Александра из комнаты.
Мэл даже не предполагала, насколько ее согласие развяжет ему руки. И в тот день, когда ее выписали, когда загадочный Андре вез почему-то в карете, ее домой, а Мэдди отвлекала разговором, она не сразу сообразила, что путь до дома какой-то уж слишком долгий. И только когда открылась дверца, и появился празднично одетый Уилл, она поняла, что попала в ловушку, задуманную и реализованную капитаном.
И тут активизировалась Мэдди, утащила ее в небольшую комнатку у храма Пресветлой богини, почти силком надела в нарядное белое платье и вытолкнула на улицу, где девушку ждали все ее знакомые и друзья.
- Что-то я не пойму... - совсем растерялась Мэл.
- Что же не понятного? - строго посмотрела на нее подруга. - Ты любишь его?
- Безумно.
- Хочешь быть с ним?
- Очень.
- Тогда сейчас ты войдешь в храм и произнесешь положенные вам клятвы.
И она вошла, и произнесла, и смотрела в глаза своему сумасшедшему капитану, умирая от счастья и страха одновременно. Пресветлая богиня приняла их клятвы, Александр застегнул браслет единения, испил вместе с ней вино из священной чаши, а после, когда все клятвы, все ритуалы и слова были сказаны, наконец, поцеловал так, что у нее в очередной раз подогнулись колени, рассмеялся, подхватил ее на руки и чмокнув в нос, вынес из храма.
И вот теперь они с Уиллом и Мэдди плывут на знаменитом Хэйзере в столицу, она - жена, и у нее самый ласковый, самый добрый и нежный муж.
Конечно, ей не было необходимости уезжать, да и Александр не настаивал, но Мэл не могла больше там оставаться. Слишком много горя и боли принес ей Южный крест. Она больше не любила так сильно это место, как тогда, много лет назад, когда Артур убеждал ее бежать. А может, она просто чувствовала интуитивно, что не пришло еще время, ведь ей нужно было дождаться Его.
Похороны графа произвели тягостное впечатление, как и обстоятельства его гибели. Виттория во всем призналась. Нет, она не задумывала убивать мужа, просто так случилось. И в какой-то степени именно Мэл подтолкнула ее к этому ужасному шагу, а точнее их последний ужин, когда Мэл, чтобы усыпить бдительность графа, сознательно дала ему надежду.
Виттория все слышала, видела их прощание, воодушевление графа, и не сдержалась. Они поссорились, грубо и безобразно, настолько, что граф ударил ее, а она, в пылу борьбы, ударила в ответ, ножом. А после стояла и смотрела, как он умирает. Мэл не знала, что он был в сознании еще как минимум час, и все это время леди Виттория просто стояла и смотрела.
Она тогда сказала странную фразу:
- Каждый рано или поздно получает по заслугам.
Мэл думала, что женщина говорит о себе, но потом, осмыслив все это, вспомнив старые кошмары Уилла, когда тот просыпался весь в слезах и говорил, что темный дядя забрал его из рук матери и перешагнул через отца, она поняла, о чем говорила леди Виттория. Когда-то граф отказал в спасении ее родителям, и сам принял похожую смерть...
Леди Виттория, осознав, что натворила, послала слугу в Сорель, ища защиты у своего любовника. А он, оказавшись не таким честным и благородным, как убеждала леди Виттория, воспользовался ситуацией. Ведь по бумагам граф все еще считался ее мужем. Хорошее наследство бы получила скорбящая вдова, да заодно отомстила маленькой дряни, которая отобрала у нее мужа, даже не зная об этом. Иногда ненависть лишает человека разума, заглушает все то светлое и доброе, что было в нем когда-то.
Мэл было жаль эту женщину, и графа тоже было жаль. Ведь он любил ее, да ей претила его любовь и привязанность, но она сама любила страстно и безумно и с ужасом думала, а что бы было с ней самой, если бы Александр не ответил на ее чувства?
Она почувствовала его присутствие раньше, чем он подошел. Накинул шаль, поцеловал в шею и обнял сзади, крепко-крепко.
- Не стоит долго стоять на палубе. Простудишься.
- И ты это говоришь той, что исцеляет одним прикосновением? - удивленно спросила она.
- Но не себя же, - резонно заметил Александр. - К тому же, у меня для тебя сюрприз, в каюте.
- Правда? - лукаво улыбнулась она. - И этот сюрприз вы? Тогда я согласна.
Это единственное, что беспокоило ее, а точнее вводило в настоящее недоумение. Прошел почти месяц, как они женаты, но у них до сих пор не было брачной ночи. Александр сначала объяснял это тем, что она еще не оправилась после нападения, потом своей чрезвычайной занятостью, а после она вообще начала вырубаться раньше, чем наступала ночь. Она даже заподозрила, что в напитки что-то подсыпают, и даже пробовала не ужинать, и все равно вырубалась. В конце концов, она решила соблазнить своего странного мужа днем, заманила в каюту, под предлогом, что ей нужно показать что-то важное, а когда тот пришел, то увидел шокирующую картину, она стояла перед ним совершенно обнаженной. И судя по его горящему, полубезумному взгляду, ее уловка удалась, он даже сделал пару шагов, по направлению к ней, и вдруг, в дверь постучали. А муж воспользовался случаем и сбежал. Даже ночью так и не появился. А ведь он всегда к ней приходил, по крайней мере, об этом говорила примятая подушка и забытый на стуле сюртук.
- Миледи, вы поужинаете со мной? - спросил он, и от того, какой страстью, голодом, желанием горели его глаза, она поняла, что кажется, крепость пала. Ее саму бросило в жар от этого взгляда.
- О, боги, да! Конечно, да!
Он рассмеялся в ответ, поцеловал ее в нос и ушел, насвистывая что-то веселое и, кажется, неприличное. А Мэл убежала делиться новостью с Мэдди, которая довольно тяжело переживала поездку. Ее одолела морская болезнь. Мэл предложила излечить ее, но девушка категорически отказалась, стреляя глазками в стоящего неподалеку второго помощника капитана Лукаса О Брайена, который так трогательно заботился о болезненной пассажирке.
* * *
Мэл наряжалась на ужин с особенной тщательностью. Тем более, что капитан непонятно откуда раздобыл совершенно чудесное, достойное самой королевы голубое платье. Она хотела заколоть волосы, но решила оставить распущенными, лишь передние пряди зацепила изящными заколками.
Когда Андре пришел за ней, она все еще стояла у зеркала, придирчиво рассматривая свое отражение.
- Вы прекрасны, - совершенно искренне заметил Андре.
- Мне хочется сегодня быть прекрасной, но только для моего супруга, - ответила она, взяв перчатки. Ужин должен был быть официальным, граф пригласил и Мэдди, и Лукаса О Брайена, и Андре, и даже Дэйтона, который в последнее время был очень мрачным и напряженным. Она пыталась вызвать его на разговор, но мальчик не поддавался и предпочитал избегать ее, также, как и Александр. - Скажите, Уилл не слишком донимает вас своим вниманием?
- Нет, что вы. Ваш пацаненок напоминает мне Кирана. Они одногодки.
- Да, я знаю. Надо же, я даже еще женой не побыла, а у меня уже двое детей. Как думаете, я справлюсь?
- Я не сомневаюсь в этом, миледи.
- Ну, по крайней мере, потренируюсь, пока свои не появятся, - полушутливо сказала она, но отражение Андре в зеркале, казалось, помрачнело еще больше.
- Что-то не так?
- Нет, нет. Все в порядке, - поспешно ответил Андре и протянул девушке руку.
Ужин был чудесным. Казалось, им всем нужно было немного веселья, разрядить обстановку и получше познакомиться. Например, совершенно неожиданно рассказы Андре о морских приключениях увлекли и Мэл, она полвечера просидела рядом с Александром, отчаянно смеясть над баснями Андре, правда ее постоянно отвлекала шаловливая рука, гладящая ее бедро под столом, вызывающая толпу мурашек и целый ворох неприличных мыслей в голове. Мэдди тоже оживилась, и даже рискнула потанцевать с мистером О Браейном. А Дэйтон почему-то не пришел, Мэл спросила мужа об этом, но он был слишком занят, гипнотизируя ее своими взглядами.
- И что с вами такое сегодня? - немного нахмурилась Мэл.
- Ничего, - ответил он, продолжая изводить ее своей загадочной страстностью. Она не выдержала первой и утянула его на палубу, в надежде, что хоть там он перестанет на нее так жадно смотреть, но все стало только хуже. Ведь в темноте можно целоваться без всякого стеснения и стонать от наслаждения, когда горячие руки касаются обнаженной кожи...
Она не помнила, как они оказались в каюте капитана, но совершенно отчетливо запомнила, как он медленно ее раздевал, как смотрел, как прикасался, целовал лицо, изгиб шеи, плечи, грудь и ниже, когда платье упало на пол, и он понял, что она не стала одевать белья...
И как же в тот момент горели его глаза, она тонула в них, в своих ощущениях, в той бесконечной любви, что чувствовала к этому человеку, а он медленно подошел, поднял на руки, уложил на широкую кровать, и вдруг ушел. Она протестующее вскрикнула:
- Куда?
И в следующее мгновение услышала шелест падающей одежды. Ей хотелось посмотреть на него, увидеть во всей красе, но он не дал, скользнул к ней, подмял под себя, и впился в губы уже другим, жестким, требовательным поцелуем, уже не лаская, но забирая свое. А она задыхалась от этого жара, от его близости, от соприкосновения тел, от его силы и страсти, от того пожара, что он возбуждал в ней, пока вдруг этот пожар не схлынул, заменяясь болью. Она выгнулась, впилась ногтями в его спину, пока не услышала:
- Посмотри на меня.
Мэл подчинилась, распахнула глаза, полные слез и потонула в нежности, в любви, которую он выказывал сейчас одними лишь глазами.
- Мне больно.
- Я знаю, малыш. Сейчас все пройдет.
- Правда?
- Обещаю.
И правда прошло, когда он обжег ее губы поцелуем, когда скользнул рукой по руке, когда совершил первый толчок, боль ушла, испарилась, как дым, заменяясь чем-то иным, приятным, сжигающим тебя всю, но не в адском огне, а в огне любви, в огне страсти...
- Почему ты так медлил? - требовательно спросила она много позже, когда он выпустил ее из своих объятий лишь за тем, чтобы укутать упавшим на пол одеялом.
- Боялся, - признался он.
- Что все будет не так...
- Как? - прищурился он.
- Чудесно, восхитительно, волшебно, - нашлась с ответом она.
- Это ты волшебная, - прошептал он. - Самая прекрасная, и чудесная, и восхитительная на свете. И я безумно тебя люблю. Не бросай меня никогда.
- Глупый, разве я могу тебя бросить? Ты - мой муж, а я твоя жена. Знаешь, я сегодня вдруг обнаружила, что у меня уже есть довольно большая семья.
- Вот как? - заинтересовался он.
- Да. У меня есть чудесный муж, есть неугомонный брат, есть сестра, которую я безмерно люблю, тетушка Маргарет, которая умрет, когда узнает, что я вышла замуж и есть два сына. Если только ты еще каких-нибудь родственников не прячешь?
- Нет. А у меня есть только ты.
- А дети?
- Они не мои.
- Что? Постой, но...
- Так случилось, что я признал их своими, я люблю их, как своих, но...
- Разве для тебя это важно? К тому же я могу подарить тебе детей, хоть целую дюжину.
Ей показалось на мгновение, что ее слова расстроили его, но он так стремительно и неистово ее поцеловал, что все мысли разом вылетили из головы. И она была совсем не против повторить все сначала, но муж объявил, что и так был слишком напорист и груб, и не хочет, чтобы утром она обвиняла его в невнимании к ней.
- А может, это ты устал? - нахально заявила Мэл, но Александр не поддался. Закутал ее, как куклу во второе одеяло, прижал к груди и принялся гладить по волосам, словно она несмышленый ребенок, а не его жена. Но странно, эти действия приятно убаюкивали. И когда она уже заснула, он переложил ее на подушки, поцеловал в висок и прошептал:
- Я был бы бесконечно счастлив, если бы ты подарила мне ребенка, но это невозможно. Я не могу тебя потерять ради какой-то несбыточной мечты...
* * *
Мэл очнулась внезапно и ощутила холод пустой, покинутой кровати.
- Куда подевался мой супруг? - с недоумением спросила она у зеркала, в котором сейчас отражалась очень лохматая, но безумно счастливая девушка, нет, уже не девушка - женщина.
Сбросив одеяло, она оделась в домашнее платье, умылась, причесалась и отправилась на поиски супруга. Наверняка он у штурвала, обсуждает с Андре дальнейший маршрут.
Так и оказалось, они были там, почему-то вдвоем, но что ее поразило - это то, что Андре практически кричал на своего капитана.
- До каких пор ты будешь обманывать ее?
- Столько, сколько потребуется.
- Она не заслуживает этого.
- Не заслуживает чего? Я не делаю ничего противозаконного. Она - моя жена, я ее люблю, что тебе не нравится?
- Что ты лжешь ей о себе, о том, кто ты, о том, что ты можешь и не можешь ей дать. Думаешь, если бы она знала правду, она согласилась бы выйти за тебя?
Александр промолчал, Мэл похолодела, зато Андре вдруг что-то понял для себя.
- О, бездна, да ты и не собирался говорить. Ты все спланировал!
- А что еще мне оставалось делать? - взорвался Кросс. - Отпустить ее?
- Дать ей выбор.
- Нет у нее выбора! - рявкнул он. - И да, я ей его не дал. И не жалею об этом ни секунды.
- А как же Арвитан? Эссир? Или ты собираешься плавать на этом чертовом корабле до бесконечности? А ведь собираешься. Ведь поэтому ты так убеждал ее остаться, чтобы скрыть ото всех, приплывать наездами, лгать всю жизнь, и прятаться за маской капитана.
- Я не хочу, чтобы она от меня ушла, я не хочу втягивать ее...
- Она уже втянута, в тот самый момент, как сказала да. Или ты боишься, что она не справится с бременем власти, с тем, что предлагает ей тот, кто прячется за маской капитана?
- Дело не в этом. Я не боюсь, что она не справится, я боюсь, что не смогу защитить ее, что мое проклятье погубит ее, как и предсказывала ее мать.
- И все же, я думаю, тебе стоит самому все рассказать, пока она сама случайно не узнала.
- Я сам решу, что говорить своей жене, а что нет.
Андре был не согласен, но кивнул, отступая, а Мэл отошла от двери в полном недоумении. Она ничего не поняла из этого странного разговора, разве только то, что муж от нее что-то скрывает. И при чем здесь леди Генриэтта? О чем таком он боится ей рассказать?
Она вернулась в каюту обескураженная и немного потерянная. Чтобы как-то успокоиться, принялась убираться, перестелила постель, сложила грязное белье в корзину, убрала заколки в шкатулку для украшений, и почему-то выдвинула соседний ящик, который принадлежал капитану. Там он хранил запонки, зажимы для шарфов, перчатки, и тут, в самом дальнем углу она обнаружила кожаный браслет и похолодела от осознания, что это ее собственный браслет, ее подарок, но не капитану, а...
- Нет, этого не может быть!
У нее все перепуталось в голове, паника, страх, непонимание и неприятие перемешались в ней. Сердце стучало, как сумасшедшее, она должна была выяснить, выяснить все до конца, но никто не расскажет ей правду, никто кроме...
Она резко вскочила со стула и бросилась в коридор. Дэйтон, конечно, он не сможет скрыть, он скажет правду. Боги, какая же она дура! Почему она никогда не интересовалась этим так же, как интересовалась ее мать. Ведь она даже имени короля не знала, не то, что имен его детей.
Она почти влетела в комнату парня, как только он открыл, и уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Боги, что она здесь делает? Какие ответы собирается найти? У мальчика? У подростка?
- Леди Мэл? С вами все в порядке?
- Простите, меня. Я кажется, немного не в себе, - пролепетала она, сжимая в руке все тот же злополучный браслет.
- Мой отец обидел вас? Он сделал вам больно? - неожиданно воскликнул мальчик, но то, как полыхнули в этот момент его глаза... она вздрогнула и по-новому посмотрела на него. Нет, этот мальчик уже не ребенок, да он даже не мальчик.
- Нет, все в порядке, - нервно улыбнулась она.
- Точно? Если он причинит вам зло, если он хоть посмеет...
- Дэйтон, я люблю вашего отца, я - его жена. Все, что происходит между нами, касается только нас.
- Я понял, - помрачнел он, под ее строгим, немного наставленическим взглядом.
- Простите, что побеспокоила вас. Я хотела прояснить один момент, но немного ошиблась адресатом. Простите.
Дэйтон проводил девушку тяжелым взглядом, зря он так отреагировал, если она раньше и не замечала, то теперь точно поняла.
Она хотела еще что-то сказать, но посмотрела на него и промолчала. Сегодня было слишком много неожиданных открытий, которые вымотали ее, заставили сомневаться даже в себе и делать глупости. А ведь единственный с кем она хотела и должна была поговорить - это ее муж, человек, задолжавший ей ответы.
* * *
Он пришел через час, когда она уже успокоилась. Вошел в комнату на цыпочках, ожидая, что она еще спит, хотел пробраться в постель, поцеловать ее, сонную и продолжить с того самого момента, где они закончили вчера. Но она не спала, кровать оказалась заправлена, а она сама... что-то в ней было не так и определенно ему не понравилось.
- Что-то случилось?
- Ты мне скажи.
- Сказать что?
- Что это такое?
Он посмотрел на непонятно откуда взявшийся в ее руках браслет, о котором он и думать забыл, затем перевел взгляд на нее и понял: "Она знает". Помрачнел, тяжело сел на кровать, где еще недавно он был так счастлив, и уставился куда-то в пустоту.
- Это браслет, который Маргарет Колвейн подарила Солнечному королю.
- И как он оказался у тебя? - напряженно спросила она.
- Ты знаешь.
Мэл глубоко вздохнула, на нее вдруг словно навалилась огромная стотонная глыба.
- Я не просила...
- А что бы изменилось, если бы я сказал? - зло бросил он. - Ты бы разлюбила меня?
- Я не просила всего этого...
- Единственная во всем мире, - почти расхохотался он. - Я полюбил женщину, единственную во всем Арвитане, которая не хотела бы быть женой Солнечного короля. Но ты стала ею.
- Я не просила... - выдохнула она, а затем не менее обвиняющее посмотрела на него, - ты знал, знал, что моя мать говорила о тебе. Богиня, она же о тебе говорила! Всегда, даже на смертном одре она предупреждала меня...
- Неужели ты думаешь, что когда-нибудь я смогу причинить тебе вред?
- Но ты боялся этого, ты сам говорил это Андре...
- Подслушивала?
- Я тебя искала, а ты не почувствовал, наверное, потому что был слишком увлечен, убеждая друга, что я не должна ничего знать. И как долго ты собирался скрывать? О, Пресветлая, да я же не первая. Сколько у тебя их было? Четыре? Я четвертая.
- Ты - единственная. Я никогда их не любил.
- А они? Они наверняка тебя любили?
- Мы спорим о мертвых? Мы серьезно спорим о мертвых?
- А о чем нам еще спорить? О том, что ты лгал мне? О том, что обманом заставил выйти замуж? О том, что я теперь какая-то чертова королева? Я не хочу быть никакой королевой. Ведь можно же как-то отказаться, расторгнуть этот нелепый брак...
- Нелепый брак?! - взревел Александр, и вдруг стал таким страшным, таким пугающе страшным, что она закрыла лицо руками, хотела заткнуть еще уши, и сердце и душу. - Я никогда не позволю тебе уйти, слышишь? Никогда!
Это было чудовищно. Чудовищный разговор, чудовищное непонимание и пропасть, огромная пропасть, которая вдруг возникла между ними. Как так случилось? Ведь они оба еще недавно были так счастливы, вчера, в этой самой комнате она ощущала себя самой счастливой на свете, а сегодня самой несчастной. Но хуже всего, что он не пришел ночевать. Зато приходили по очереди Мэдди, Уилл, Андре, но она не хотела никого видеть. Всю ночь она ходила из угла в угол, пытаясь примириться с собой, с ним, со своим положением и никак не могла. Она никогда не хотела никем править, а просто хотела жить рядом с любимым человеком, лечить людей, возможно, когда-нибудь открыть свою практику, родить детей, прожить свою обыкновенную простую жизнь. И что теперь? Ее мечта о простой жизни разрушена и кем? Ее собственным супругом.
* * *
Всю следующую неделю они оба и не жили вовсе. Александр приходил к ее двери, сидел на полу до рассвета и был не в силах войти. Ему казалось, что все разрушено, что он сам, своим гневом, несдержанностью все разрушил. Она испугалась, закрылась, и теперь даже не смотрела на него. Впрочем, встречались они тоже не часто. Она предпочитала и завтракать, и обедать и ужинать в своей каюте, или у Мэдди, иногда у Уилла, а ему доставалась только ночь, когда он мог приходить к каюте, иногда чувствовать ее и надеяться, что когда-нибудь она ему откроет.
А Мэл надеялась, что он войдет. Сидела также на полу, чувствуя, что он за дверью и просто надеялась.
- И до каких пор будет продолжаться это противостояние? - спросила Мадлен, когда они сидели на палубе и смотрели на закат, неожиданно прекрасный и красочный. - Ты хандришь, он ходит - мрачнее тучи. Я понимаю, он обманул тебя и все такое, но Мэл... ты - просто дура, если из-за какой-то ерунды отказываться от любви.
- Ерунды?! - воскликнула Мэл. - Ты называешь корону на голове моего мужа ерундой?
- И что? От того, что он не капитан ты стала любить его меньше?
- Дело не в этом. Мэдди, ну какая из меня королева? А? И потом это обещание, ведь не зря мама, умирая, вытребовала с меня обещание.
- Да ну, - фыркнула подруга. - Мы же сами с тобой смеялись над всей этой чушью о пророчествах и предчувствиях.
- А что, если все правда?
- Тогда брось его.
- Что?
- Что слышала. Брось его, если он тебе не нужен. Уверена, любая другая будет счастлива согреть его одинокие ночи.
- Знаешь что?! - разозлилась девушка. - Он - мой муж.
- Да? Только ты ведешь себя сейчас совсем не как жена.
- Миледи, - Андре прервал их бурную беседу, грозящую перерасти в ссору, в самый подходящий момент. - Капитан просит вас обеих спуститься к себе. Боюсь, что будет шторм.
- Шторм? - напряглись девушки.
- Боюсь, что красивый закат не всегда сулит добро.
- Боги, это путешествие меня доконает. Я зеленею от малейшей качки, и с ужасом представляю, что будет в шторм, - простонала Мэдди и поднялась. Мэл хотела пойти с ней, но Андре остановил ее.
- Капитан просил вас не покидать каюты вечером.
- Вы хотели сказать - король? - фыркнула она, все еще раздраженная словами подруги.
- Я знаю, что он вам сказал.
- Скорее я сама поняла, иначе бы так и жила, не зная, что за человек называется моим мужем, - язвительно ответила она.
- А разве это плохо?
- Что именно?
- Не знать. Да и разве ваши чувства к нему изменились? Что капитан, что король, это всего лишь статус, шелуха, важен сам человек. Ведь он сам принял вас такой, какая вы есть. А ведь он ненавидит магов.
- И что? Я должна благодарить его за то, что он не сжег меня на костре?
- Тьфу, я думал, вы умная, а вы...
- Да, я дура. Какая еще идиотка не признает в капитане короля, какая не будет плясать от радости, что умудрилась стать королевой, вот только он мне лгал, и я не знаю, о чем лжет еще.
- Он любит вас.
- Я тоже люблю Александра, но ненавижу в нем короля. Простите.
Вечером начало качать, так сильно, что даже комод, прикрученный к полу, заскрипел. Мэл попросила Андре привести Уилла на время шторма к ней, но они так до сих пор и не появились. Ей вдруг стало страшно за себя, за Уилла, за Мэдди, но больше за Него, ведь он сейчас был там, на передовой. Как же это глупо и мелочно обвинять его, ругаться, злиться непонятно на что, когда его в один миг может не стать, ведь она не вынесет этого.
Она прождала еще час, а после решилась на величайшую глупость, пойти искать капитана. Она и сама понимала, что за это он снова наорет на нее и поделом, но лучше пусть орет и ругается, чем это убийственное неведение. Но не успела она повернуть ручку, как снова возникло это чувство. Он стоял на пороге, весь мокрый но такой нужный, такой любимый. Она кинулась к нему, обняла крепко-крепко и расплкалась от облегчения, что он здесь, с ней, а не там, в бушующей стихии.
- Прости меня, прости. Я такая глупая. Я люблю тебя, я так тебя люблю.
- Я тоже люблю тебя, больше жизни, больше власти, больше короны. Не закрывайся от меня больше, никогда не закрывайся. Это...
- Больно?
- Невыносимо, - прошептал он. - Невыносимо быть без тебя.
- А мне без тебя.
Он поцеловал ее сильно и страстно, так, как она любила, стирая все стены, стоящие между ними. Но поцелуй был таким скоротечным, всего какой-то миг. Она протестующее застонала, когда он прервал его, коснулся лица рукой, затянутой в перчатку.
- Боги, как же я люблю тебя. И как же не хочется уходить.
Но оба понимали, что это его долг - быть там, наверху, вместе с командой, людьми, которые доверили ему свои жизни. Он посмотрел на нее в последний раз, кивнул и стремительно вышел, а она осталась ждать и молиться, чтобы с ним ничего не случилось, чтобы Пресветлая уберегла его.
После его ухода прошло несколько минут, а она вдруг услышала странный скрежет, словно они сели на мель посреди океана, а в следующее мгновение судно так стремительно ударило, что она упала, сильно ударившись о поручень кровати. Сердце сжалось от ужасного предчувствия. Мэл не думала в этот момент, она просто почувствовала жизненную необходимость увидеть мужа и бросилась вон из каюты.
Поднявшись по трапу наверх, девушка едва удержалась за перила, ее чуть не смыло приливной волной, дождь застилал глаза настолько, что она не могла ничего разглядеть и в полуметре от себя. Она поняла всю абсурдность своих действий, и решила вернуться назад, даже развернулась, чтобы спуститься и тут мощный удар буквально пронес ее по палубе. Мэл едва успела ухватиться за тросы, когда новый удар сотряс корабль. "О, нет!" - она вдруг услышала, как одна из центральных мачт хрустнула, что-то упало прямо рядом с ней, а затем почувствовала Его приближение. Муж был где-то здесь, совсем рядом, в каких-то пяти шагах, казалось, стоит только протянуть руку и она коснется его, но новая волна удалила их друг от друга.
В какой-то момент молния озарила небо. Кто-то кричал, звал ее, он звал ее, она отпустила канаты, чтобы пойти на голос и вдруг... оказалась в его объятиях, таких родных и любимых.
- Прости меня, - прошептала она, но он все равно услышал ее. - Я не хочу быть там без тебя.
- Пойдем, - с трудом они добрались до нижнего трапа, она ухватилась за широкие поручни и крепко схватила его за руку, и вдруг корабль накренился настолько сильно, что они не удержались на ногах. Только то, что она держалась, не дало им проехаться по скользкой палубе прямо за борт, но от удара у нее вышибло предплечье, руку сковало невыразимой болью, и все равно она держала его. Но вторая рука начала соскальзывать, от воды, дождя, усталости. И он понял, что, либо она отпустит его, либо он утянет ее за собой в бездну.
- Мэл! Посмотри на меня. Посмотри на меня!
Она посмотрела, как тогда в ночь их первой близости, только тогда он не просил ее убить его.
- Нет, нет!
- Я люблю тебя, я хочу, чтобы ты жила.
- Нет!
- Обещай мне.
- Нет!
- Обещай!
Она думала, что умрет в тот момент, что сердце разорвется на мелкие осколки, когда он почти выдрал свою руку из ее, когда стремительно исчез в темноте. Нет, она не думала, что умрет, она умерла, ее душа умерла. И вдруг все стало неважно. Ни этот шторм, ни те существа, что атаковали корабль из глубины, ни что другое. Ее мир рухнул в этот момент, ее жизнь рухнула, осталась только одна малость, дурацкий поручень и сведенные судорогой пальцы, которые так легко расжать. И все, она уйдет вслед за ним, как и должно безумно любящей жене.
Она разжала пальцы, только сама судьба не дала ей совершить непоправимое. Дэйтон схватил в последний момент, затащил внутрь, прижал к себе, и она закричала так горько и отчаянно, как птица, потерявшая свою вторую половину, она же потеряла все.
Эпилог
Хэйзер прибыл в Эссир через неделю, не просто потрепанный, а практически разбитый. Жители ждали его с радостью и предвкушением. Они мечтали увидеть знаменитого капитана Кросса и его бесстрашную команду, услышать рассказы и баллады о новых подвигах, но Хэйзер не прибыл в главный порт, он прибыл в небольшую бухту у самых скал. Причалив к берегу, измотанные матросы выдвинули трап, на который взошли двое - виконт Сорос Кради, и Феликс Росси, шут и балагур, а по-соместительству начальник тайной полиции Арвитана. Они уже знали, что что-то случилось, но не предполагали, что все будет настолько серьезно и страшно.
Центральная мачта была полностью разбита, как и весь бок корабля. Это было настоящим чудом, что они вообще доплыли. За исключением капитана, никто не погиб, многие были ранены, но легко. Мэдди организовала в трюме настоящий госпиталь, Уилл и Дэйтон помогали ей во всем. Лукас О Брайен временно взял на себя командование кораблем, а Андре... он следил за состоянием королевы. Только благодаря ей они вообще добрались до суши, благодаря ей был жив он, был жив Франсуа, да и половина экипажа.
Мадлен по первой приходилось метаться между ранеными и Мэл, а после, когда Андре мог нормально стоять, он сам принялся ухаживать за мечущейся в бреду и горячке Солнечной королевой.
К моменту прибытия, ей стало лучше, она пришла в себя и даже попробовала вставать, только волосы по-прежнему были белоснежными и глаза страшными. В них жила тоска.
Она тревожила его, ее безразличие к себе тревожило его. Тогда, после шторма, она ведь намеренно это сделала, отдала все силы, думала, что это убьет ее. Когда они это поняли, то заперли ее в каюте, позже началась лихорадка и болезнь.
Она отказалась говорить и с Соросом, и с Феликсом, даже с братом не говорила и не плакала. Он думал, так ей станет легче, но ничто, казалось, не могло ее расшевелить. И вдруг, в один ясный солнечный день появилась она, леди Маргарет, растолкала всех толпящихся у каюты мужчин и вошла внутрь. Ужаснулась, конечно, но виду не подала.
- Мэл, и до чего тебя довели эти мужланы.
- Леди Маргарет, - встрепенулась девушка.
- Конечно я, кто же еще.
- Леди Маргарет! - она протянула руки, как тогда, когда погибли родители. Тогда ей было плохо, но сейчас во сто крат хуже. - Леди Маргарет, он умер! Мой любимый умер.
- Я знаю, милая. Я знаю, это невыносимая боль.
- Как... как я буду без него жить? Зачем мне жить без него?
- Чтобы сохранить память о нем, чтобы сохранить его наследие. Сейчас много стервятников захотят занять трон, и если ты будешь слабой, если позволишь им это сделать, то тогда его жертва будет направсной. Все будет напрасно.
- Я не смогу, - покачала головой Мэл. - Я не хочу...
- Но ты должна. Ради него. И ты не одна. Я помогу тебе, мы все поможем.
Она снова обняла ее, как когда-то в детстве, когда еще они обе не знали, что такое горе потерь.
- Мама ошибалась, говоря, что он меня погубит. Это я... я погубила его. Мне не надо было выходить тогда на палубу, не надо было.
- Андре рассказал мне о том, что случилось тогда. Если бы не ты, его раздавило бы щупальцами гигантского осьминога, что разрушило рубку. Он был там до того, как увидел тебя.
- Нет, вы успокаиваете меня.
- И это тоже, но я очень хорошо знаю, что такое чувство вины. Оно убивает. Когда погибла Амина, я винила себя много лет, пока не поняла, наконец, что нельзя вечно оплакивать мертвых, нужно оглядеться вокруг и увидеть, что пока ты здесь, прячешься в стенах этой каюты, там остаются твои друзья, близкие, семья и целая страна, которая погибнет без тебя.
- Я не справлюсь.
- Справишься, - уверенно сказала леди Маргарет. - Та Мэл, которую я вижу перед собой, которая своим светом, умом и добротой может разогнать любую тучу, она ничего не боится, она смело идет вперед и без страха смотрит в будущее. Именно такую девушку полюбил Солнечный король. Пойдем. Пойдем, моя дорогая. Ведь за этими стенами тебя ждет целый мир, там тебя ждет новая судьба.
Мэл посмотрела на каюту, ставшую ей родным домом, на кровать, где была так счастлива однажды, на собственное отражение в зеркале и поднялась.
- Вы же будете со мной в этой новой жизни?
- Конечно, - с готовностью ответила леди Маргарет и распахнула дверь.
Конец первой части