Миф, мифология (от греч. «мифос» — предание, сказание; «мифос» + «логос» — слово, понятие, учение) — это форма общественного сознания. Обычно миф трактуют как способ понимания природной и социальной действительности на ранних стадиях общественного развития, когда ещё отсутствовали научные формы познания. Тогда мифы объясняли происхождение человека, работали на гармонизацию личности, общества и природы, и в этом заключается их великое значение в истории человечества.

Однако и на последующих этапах истории, уже с возникновением науки, даже сегодня миф не исчез. Более того, значение отдельных видов мифов, особенно идеологических и политических, возросло. В соединении с электронными средствами массовой информации они стали мощным оружием влияния на умы людей, формирования определённых стереотипов мышления.

Мифологические события, отдалённые от нынешнего дня значительным промежутком времени, изложенные с позиций идеологического пристрастия или политической заданности в школьных и вузовских учебниках, начинают восприниматься на веру. Прошлое, представленное в искажённом виде, в очернённом образе, не узнает самого себя.

Так происходило после Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г., когда в свете коммунистической идеологии история России предстала перед новыми поколениями в одном-единственном учебнике урезанной и обезличенной. На первый план вышли народные массы, их бунты, восстания, революции. Многие герои прошлого лишь потому, что они были княжеского рода или дворянского сословия, священнослужителями, были забыты.

Но вот во второй половине XX в. случилась «перестройка», а с ней народу «верхами» была подарена «гласность» — свобода слова в духе неолиберальной идеологии. И что же?

Теперь в мутных волнах «разоблачений» советской эпохи утонули не только великие личности, но и великие достижения советского прошлого, а с ними и свершивший их советский народ. Оплевывается прежде всего Победа СССР в Великой Отечественной войне. Это не только нечестно и оскорбительно для всех, кто воевал и жил в ту пору, — это опасно для нынешних и будущих поколений России: у них отнимают Славу страны, их лишают возможности гордиться Прошлым, своим народом и Родиной. Между тем гордость — мать многих других добродетелей.

Мифов о Второй мировой и Великой Отечественной войнах десятки, больших и малых. Буду говорить лишь о нескольких, на мой взгляд, главных.

 

МИФ ПЕРВЫЙ.

«Сталин и Гитлер симпатизировали друг другу. Подписав 23 августа 1939 г. пакт между СССР и Германией, Сталин тем самым развязал Гитлеру руки для начала Второй мировой войны. Поэтому Сталин виноват во всём так же, как Гитлер, или ещё более» 

Сначала — о «симпатиях» между Сталиным и Гитлером. Говорить всерьез на эту тему невозможно: в военной исторической литературе, кроме цитат, надерганных из записей бесед Гитлера в «Волчьем логове», мимолетных наблюдений и отрывочных фраз его генералов, никаких других материалов нет. Ну и конечно же, возведенных на этих осколках злонамеренных выводов «широкоизвестных и столь же широконенавидимых в народе авторов «перестройки» — Горбачева и почившего в бозе Яковлева. Это и Коротич (журнал «Огонек»), и Лаптев (газета «Известия»), и Бурлацкий («Литературная газета»), и Е. Яковлев («Московские новости»), и «известный историк» Волкогонов, и беглый разведчик-предатель Резун (псевдоним — Суворов), и Е. Киселев с Митковой (НТВ), и прочая, и прочая, на чью долю выпала уникальная возможность хорошо подзаработать и обрести тогда ещё всесоюзную известность.

В своих рассуждениях по поводу этого мифа я буду опираться в основном на мемуары ближайших соратников Гитлера, других непосредственных участников и свидетелей событий, в которых, хоть и заочно, присутствовали Сталин и Гитлер.

Вот Иоахим фон Риббентроп, имперский министр иностранных дел. В своих воспоминаниях «Альянс и разрыв со Сталиным» он пишет, что после переговоров 23 августа 1939 г. со Сталиным и Молотовым в связи с подписанием пакта о ненападении в служебном кабинете Молотова был сервирован небольшой ужин на четыре персоны. «В самом начале его произошло неожиданное событие: Сталин встал и произнес короткий тост, в котором сказал об Адольфе Гитлере как о человеке, которого он всегда чрезвычайно почитал. В подчеркнуто дружеских словах Сталин выразил надежду, что подписанные сейчас договора кладут начало новой фазе германо-советских отношений. Молотов тоже встал и тоже высказался подобным образом. Я ответил нашим русским хозяевам в таких же дружеских выражениях».

Как пишет в своих воспоминаниях советник посольства Германии в СССР Густав Хильгер, 17 мая 1940 г. Сталин передал через министра иностранных дел СССР Молотова германскому послу Шуленбургу свои «самые горячие поздравления в связи с успехами германских войск во Франции» {16} .

Он же, Густав Хильгер, рассказывает, как 13 апреля 1941 г. Сталин появляется на московском вокзале якобы для того (небывалый случай! — И. И.), чтобы проводить отъезжавшего в Токио японского министра иностранных дел Мацуоку, «а в действительности, чтобы на глазах у всего дипломатического корпуса… положить руку на плечо германскому послу и попросить его позаботиться о том, чтобы Германия и Советский Союз и дальше оставались друзьями. Затем он повернулся к заместителю германского военного атташе полковнику Кребсу и заверил и его тоже в том, что Советский Союз является и хочет оставаться и впредь другом Германии» {17} . Понятно, что это был особый дружественный сигнал Гитлеру.

Можно привести ещё два-три аналогичных примера (я располагаю ими), но в этом нет никакого смысла. Сталин опасался нападения Германии на СССР, рассчитывал выиграть время для подготовки к неизбежной войне. И он хитрил, дипломатничал, играл, демонстрировал свое якобы особое расположение к Гитлеру любыми способами, которые выдаются мифотворцами за «симпатии».

О каких «симпатиях» может идти речь на самом деле, если до подписания 23 августа 1939 г. пакта о ненападении между СССР и Германией Сталин делал все, чтобы создать антигитлеровскую коалицию с Францией и Великобританией?

Как выразился Сталин 23 августа 1939 г. в ходе обсуждения отношений СССР и Германии, «мы (т. е. СССР и Германия. — И. И.) многие годы поливали друг друга бочками навозной жижи» {18} .

Гитлер, безусловно, знал о переговорах, боялся Союза СССР с Англией и Францией, говорил: «А если Англия и Франция объединятся с Россией? Тогда мне просто придет конец. Если мы не сможем победить, мы погибнем — но мы захватим с собой полмира, и никто не будет радоваться победе над Германией. 1918-й больше не повторится. Мы не капитулируем».

Со своей стороны фюрер через дипломатические каналы подталкивал Англию, Францию и США к нападению на Советский Союз.

Риббентроп пишет: «Как известно, Гитлер ещё в 1938 г. был убежден в том, что Англия и Америка вступят в войну против нас, как только в достаточной мере вооружатся. Он боялся, что обе державы заключат союз с СССР, и тогда Германия однажды подвергнется нападению одновременно и с Востока, и с Запада, как это уже произошло в 1914 г. В течение 1940 г. эти прежние опасения снова овладели им.

Он считал возможным, что Россия на основе своих возобновленных переговоров с Англией нападет на нас одновременно с англо-американским наступлением. Одновременное использование общего потенциала Америки и России казалось ему ужасной опасностью для Германии… Он решился на нападение в надежде в течение нескольких недель устранить Советский Союз. Ошибка его в оценке русского потенциала и американской помощи стала роковой. Вполне уверен он и сам не был, ибо сказал мне тогда: “Мы не знаем, какая сила действительно стоит за теми дверями, которые мы собираемся распахнуть на Востоке”» {20} .

Надо знать и помнить, что инициатором подписания пакта о ненападении был Гитлер, а не Сталин, ибо к войне долговременной, да ещё на два фронта, Германия не была готова.

Ранним утром 15 августа посол Германии в СССР Шуленбург получил от Риббентропа срочную телеграмму с указанием немедленно посетить Молотова и сообщить ему, что он, Риббентроп, готов «прибыть в Москву с кратким визитом, чтобы от имени фюрера изложить господину Сталину точку зрения фюрера» {21} . В той же телеграмме содержалось, в частности, и такое утверждение: «Не подлежит никакому сомнению, что германо-русские отношения достигли ныне своего исторического поворотного пункта. Политические решения, подлежащие в ближайшее время принятию в Берлине и Москве, будут иметь решающее значение для формирования отношений между немецким и русским народами на много поколений вперед. От них будет зависеть, скрестят ли оба народа вновь и без достаточных к тому оснований оружие, или же они опять придут к дружественным отношениям. Обоим народам в прошлом было всегда хорошо, когда они были друзьями, и плохо, когда они были врагами».

20 августа Гитлер направил Сталину телеграмму, в которой настаивал на том, чтобы Риббентроп был принят в Москве 23 августа {23} .

Вот что пишет Риббентроп в своих воспоминаниях: «В самолете я, прежде всего, вместе с юридическим советником, послом Гаусом набросал проект предусмотренного пакта о ненападении. Во время обсуждения в Москве это оказалось полезным, поскольку русские никакого текста заранее не подготовили {24} .

Со смешанным чувством ступил я первый раз на московскую землю. Многие годы мы враждебно противостояли Советскому Союзу (а Сталин при этом симпатизировал Гитлеру? — И. И.) и вели друг с другом крайне острую мировоззренческую борьбу. Никто из нас никаких надежных знаний о Советском Союзе и его руководящих лицах не имел. Дипломатические сообщения из Москвы были бесцветны. А Сталин в особенности казался нам своего рода мистической личностью.

Я хорошо осознавал особую ответственность возложенной на меня миссии, тем более что это я сам предложил фюреру предпринять попытку договориться со Сталиным. Возможен ли вообще действительный компромисс взаимных интересов?

В то же самое время английская и французская военные миссии ещё вели в Москве переговоры с Кремлем о предполагаемом военном пакте. Я должен сделать всё от меня зависящее, чтобы договориться с Россией».

Переговоры (Сталин, Молотов, Риббентроп, Шуленбург) начались 23 августа в 18 часов. Переводчиками с немецкой стороны был Хильгер, с советской — Павлов. После ознакомления с проектом пакта, написанным Риббентропом в самолёте, Сталин сделал несколько поправок, после чего Риббентроп, имевший неограниченные полномочия для заключения договора, решил всё-таки узнать мнение Гитлера и направил в Берлин свой проект и проект с правкой Сталина.

В своих воспоминаниях Густав Хильгер говорит: «Утверждение изменённого текста последовало из Берлина незамедлительно. Позже я узнал, что оба текста были представлены Гитлеру для сравнения, и он тут же безоговорочно предпочел сталинский, сказав: «Конечно, этот! Разве вы не видите, что он намного лучше? Кто, собственно, его сформулировал?» Срок действия пакта с пяти лет был продлен до десяти лет. Пакт вступал в действие сразу после его подписания, а не после ратификации, как первоначально планировалось. Переговоры продолжились в 22 часа и закончились за полночь. Тут же были парафированы и подписаны пакт о ненападении и секретный протокол к нему, согласно которому каждая из сторон признавала «сферы интересов» другой стороны, что означает, что заинтересованное государство ведет с правительствами принадлежащих этой сфере стран касающиеся только его самого переговоры, а другое государство заявляет о своей категорической незаинтересованности.

Риббентроп пишет: «Пакт с Россией, вне всякого сомнения, был исключительным успехом не только с реально-политической точки зрения, но и наверняка должен был найти одобрение у немецкого народа… О значении дружественной России для германской политики забывать было нельзя».

А вот как видел причины и выгоды, которые получал СССР от подписания этого пакта, советник посольства Германии в СССР Густав Хильгер. При этом он исходил из своих представлений о том, как оценивал тогда, на его взгляд, общемировую ситуацию Сталин (я думаю, Хильгер делал это очень точно. — И. И.). По мнению Хильгера, Сталин считал, что «заключение пакта о ненападении с Германией создаст желательную ситуацию» по следующим причинам:

«1. Заключение пакта ликвидировало бы непосредственную опасность германского нападения на Советский Союз.

2. Заверения, полученные от Риббентропа и соответственно от Гитлера, убедили его в том, что Гитлер нападет на Польшу, как только добьется советского прикрытия с тыла.

3. Сталин, в противоположность Гитлеру, не сомневался в том, что Англия и Франция выполнят свои обязательства в отношении Польши. Поэтому возникновение войны между великими державами и Германией он считал обеспеченным.

4. Таким образом, Сталин рассчитывал получить ценную отсрочку, которая позволит ему ускоренно вести дальнейшее вооружение Советского Союза. В остальном же он хотел выждать, как будет развиваться дальнейший ход событий, чтобы в надлежащий момент, когда воюющие державы будут в достаточной степени ослаблены, оказаться в состоянии бросить на всемирно-историческую чашу весов всю мощь Советского Союза.

5. Предусмотренное секретным дополнительным протоколом разграничение сфер интересов в Восточной Европе дало бы Советскому Союзу возможность овладеть важнейшими стратегическими позициями в Прибалтике. За эти позиции два с лишним века назад царь Петр Великий, которого Сталин взял себе за образец, вел войну 20 лет. Теперь же они без всякой борьбы падали ему с неба благодаря заключению пакта с Гитлером.

Итак, у него были все основания быть довольным этими соглашениями».

Невольно проецируя взгляд Хильгера на современную политику «двойных стандартов» и попрание всяческих международных прав и соглашений, которую проводят США, Евросоюз и страны НАТО, я задаю себе вопрос: «А как бы поступил в той обстановке, скажем, нынешний президент США Обама или канцлерина Германии Меркель, окажись они на месте Сталина или Гитлера? Уверен, они все сделали бы так же. А вероятно, что гораздо хуже…

Вторая мировая война была неизбежна. Может быть, она могла начаться чуть позже и по какому-то другому сценарию, но, как видно сегодня из многочисленных опубликованных книг, статей и архивных данных, все ведущие страны Европы, США и Япония лавировали в поисках более выгодного союза. Риббентроп в своих воспоминаниях пишет, что Черчилль ещё летом 1940 г. будто бы сказал: «Не пройдет и полутора лет, как Россия выступит против Германии» {30} . Происходило и такое сближение Соединенных Штатов с Россией, что Рузвельт «на основе новейшей информации смог намекнуть: вскоре произойдет вступление России в войну против Германии» {31} . Запад, как только мог, подталкивал Германию к войне с СССР.

Сейчас можно начать рассуждения о разного рода нравственных вопросах по поводу пакта о ненападении, особенно относительно секретных протоколов. Это особая тема.

По моему убеждению, заключение пакта о ненападении Сталину диктовала объективная необходимость — безопасность своей страны, отсрочка начала войны хотя бы на некоторое время. У Сталина и Гитлера были свои представления о ситуации в мире и раскладе сил. В то же время оба под воздействием той же необходимости вели игру так, как умели. Оба были прагматики и циники, как все политики вообще. Оба были людьми жестокими, безжалостными и беспощадными, каковым не может не быть первое лицо в государстве, тем более человек военный, тем более — Верховный главнокомандующий. И я не знаю, каким образом — чем и как определить меру этих дьявольских качеств. Но это другой вопрос.

Сталин, поначалу воспринявший идею Ленина «о возможности победы социализма первоначально в немногих и даже в одной отдельно взятой капиталистической стране», через несколько лет провозгласил идею «о необходимости построения социализма в одной отдельно взятой стране». А социализм в его классическом понимании никак нельзя уравнять с национал-социализмом (нацизмом) и фашизмом. В моем понимании тут спорить не о чем.

Гитлер мыслил себя Мессией, призванным очистить все человечество от низших рас, а всю свою жизнь и деятельность строил на основе звериных расовых идей, хотя сам не ел мяса и не пил вина. Вегетарианцем был Адольф Гитлер. Взгляд на человека, общество, философию его развития, жизненные цели и задачи практической деятельности у этих людей были кардинально различные.

В своем выступлении на секретном совещании главнокомандующих родов войск вермахта 23 ноября 1939 г. Гитлер сказал: «Я, при всей скромности моей собственной персоны, незаменим. Ни один военный и ни один гражданский деятель меня заменить не смог бы. Пусть покушения на меня повторяются. Я убежден в силе моего ума и в моей решительности. Войны всегда заканчиваются только уничтожением противника. Кто думает иначе — безответствен. Время работает на нашего противника. Сейчас сложилось такое соотношение сил, которое для нас улучшиться не может, а может только ухудшиться. При неблагоприятном для нас соотношении сил противник мира с нами не заключит. Никаких компромиссов! Быть суровыми к самим себе. Я буду нападать, а не капитулировать! Судьба рейха зависит от меня».

«Россия в данный момент не опасна. Она ослаблена многими внутренними обстоятельствами. К тому же с Россией у нас есть договор. Договора соблюдаются столь долго, сколь долго это является целесообразным. Так думал и Бисмарк. Вспомним его Договор перестраховки. Россия будет соблюдать его до тех пор, пока будет считать его за благо для себя. Сейчас у России далеко идущие цели, прежде всего укрепление своей позиции на Балтийском море. Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас освободятся руки на Западе».

В выступлении на секретном совещании высшего генералитета вермахта в Оберзальцберге 22 августа 1939 г. Гитлер заявил: «Ввиду моих политических способностей все в значительной мере зависит от меня, от моего существования. Ведь это факт, что никто, пожалуй, не пользуется таким доверием немецкого народа, как я. В будущем, верно, никогда не будет другого такого человека, который имел бы авторитет больший, чем имею я. Следовательно, мое существование есть фактор огромного значения».

О Сталине Гитлер говорил с почитанием. На уже упоминавшемся совещании высшего генералитета вермахта 22 августа 1939 г. он заявил: «В сущности — только три великих государственных деятеля во всем мире: Сталин, я и Муссолини. Муссолини — слабейший….Сталин и я — единственные, кто видит будущее. Таким образом, через несколько недель я протяну Сталину руку на общей германо-русской границе и вместе с ним предприму раздел мира.

<…> Генерал-полковник Браухич обещал мне закончить войну с Польшей за несколько недель. Если бы он доложил, что мне потребуется для этого два года или хотя бы только год, я не дал бы приказа о выступлении и на время заключил бы союз не с Россией, а с Англией. Ведь никакой длительной войны мы вести не можем» {35} .

На секретном совещании в штабе оперативного руководства вермахта 9 января 1941 г.: «Сталин, властитель Европы — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии, но надо рассчитывать на то, что в трудных для Германии ситуациях он во всё возрастающей степени будет создавать нам трудности. Он хочет вступить во владение наследством обедневшей Европы, ему тоже нужны успехи, его воодушевляет «дранг нах вестен». Ему тоже совершенно ясно, что после полной победы Германии положение России станет очень трудным».

В одном из «застольных разговоров» в «Волчьем логове» Гитлер сказал: «Если Черчилль — шакал, то Сталин — это тигр» {37} .

Известны чрезвычайно лестные оценки Сталина его недругом У. Черчиллем. А недавно я встретил в книге сына президента Ф. Рузвельта Эллиота Рузвельта такие слова: «Встреча в Тегеране произвела на него (Ф. Рузвельта. — И. И.) неотразимое впечатление. “Этот человек умеет действовать. У него цель всегда перед глазами. Работать с ним — одно удовольствие. Никаких околичностей”».

Вальтер Шелленберг, группенфюрер СС, начальник VI управления (внешнеполитическая разведка) главного управления имперской безопасности (РСХА), по долгу службы встречался с Гитлером часто. Вот последние впечатления о Гитлере: «Вера Гитлера в собственное мессианское предназначение, судя по всему, что мне доводилось видеть, росла с каждым годом настолько, что все больше принимала форму болезненной одержимости. После убийства Гейдриха я имел возможность знакомиться с медицинскими заключениями личных врачей Гитлера д-ра Морелля, д-ра Брандта, а также д-ра Штумпфэггера и беседовать с профессором де Кринсом о всё больше внушавшем опасения состоянии нервной системы фюрера. С 1943 г. (после Сталинграда и поражения в Северной Африке. — И. И.) под воздействием нервных перегрузок у него всё сильней прогрессировала болезнь Паркинсона; конечный итог — нервный паралич. В то время ещё больше возросло стремление Гитлера уничтожить евреев. Чаще, чем раньше, он разражался руганью по адресу “мирового еврейства”, в лице которого видел главного виновника военной катастрофы Германии. На этом фоне он оценивал заявление Черчилля и Рузвельта в Касабланке (с их требованием безоговорочной капитуляции Германии), которые для него являлись не чем иным, как “подручными жидов”».

О каких особых «симпатиях» между Сталиным и Гитлером можно говорить? Они ни разу не встречались воочию и могли судить друг о друге только по политическим и государственным делам. Да, нечто схожее по целям и методам политических процессов в Германии и СССР видно невооружённым глазом: в обеих странах шла борьба с непримиримой оппозицией, и методы этой борьбы были одинаковыми — массовые репрессии.

Но столь же легко можно обнаружить и принципиальные различия: в СССР борьба шла на основе классовых противоречий, а в Германии, кроме уничтожения политических оппонентов и противников (коммунистов, социал-демократов и т. п.), реализовывалась идеология расизма и национализма, согласно которой уничтожению подлежали целые нации и народы, прежде всего евреи, славяне всех ветвей — русские, украинцы, белорусы, поляки, «прочие» нации и народности.

На мой взгляд, весьма точную оценку характеру взаимных «симпатий» Гитлера и Сталина дал советник посольства Германии СССР Густав Хильгер, который вместе с послом этой страны графом Шуленбургом работал в Советском Союзе семь лет, до первого дня войны, присутствовал на некоторых мероприятиях, в которых участвовал Сталин. Вот что пишет он в своих воспоминаниях: «Во время встреч со Сталиным я неоднократно имел случаи делать выводы из того, что он говорит и делает, о его отношении к людям и делам. Явно чувствовалось, что на него произвели сильное впечатление определенные черты характера и действий Гитлера. При этом у меня уже тогда возникло гнетущее чувство, что ему, очевидно, импонировали именно те качества и те решения Гитлера, которые стали роковыми для Германии. Но и Гитлер никогда не скрывал, что он (разумеется, за исключением своей собственной персоны) считал Сталина самым значительным из всех современников.

Разница между обоими тут состояла только в том, что Гитлер сохранил свое восхищение Сталиным до самого конца, между тем как отношение Сталина к Гитлеру превратилось в жгучую ненависть, а затем в глубочайшее презрение» {40} .

А вот как воспринимал личность Сталина и его деятельность имперский министр иностранных дел Иоахим Риббентроп, повидавший за время работы на этом посту всех глав государств и правительств крупнейших стран мира: «Сталин с первого же момента нашей встречи (23 августа 1939 г. — И. И.) произвел на меня сильное впечатление: человек необычайного масштаба. Его трезвая, почти сухая, но столь чёткая манера выражаться и твердость, но при этом великодушный стиль ведения переговоров показывали, что свою фамилию он носит по праву. Ход моих переговоров и бесед со Сталиным дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, одно мановение руки которого становилось приказом для самой отдаленной деревни, затерянной где-нибудь в необъятных просторах России, человека, который сумел сплотить двести миллионов человек своей империи сильнее, чем любой царь прежде».

…Сейчас задену лишь несколько грязных и позорных сюжетов истории Второй мировой войны.

Коснусь вопроса, которым задается в мире множество людей: как «мюнхенский пивной ефрейтор» Адольф Гитлер вдруг стал главой Германии? В сознании мирового сообщества, российского — в том числе, практически отсутствует знание о том, что Гитлер — это совместный политический проект США, Великобритании, промышленных и финансовых кругов Германии. Хотя об этом писали ещё в канун Второй мировой войны, немало материалов можно встретить сегодня в Интернете. Однако не верится, что кто-то мог целенаправленно годами взращивать такое чудовище, создавать военную машину, которая едва не уничтожила человеческую цивилизацию.

Тема эта непростая, и представить картину вскармливания Гитлера и создания фашистского вермахта в полном объеме возможно лишь в объемистом исследовании. Однако есть публикации, к которым стоит отнестись с доверием. Вот передо мной монография Дмитрия Перетолчина «Мировые войны и мировые элиты». В ней тема появления Гитлера на вершине власти германского государства при участии англо-американского крупного капитала в союзе с немецкими банкирами рассмотрена весьма обстоятельно, со ссылками на множество немецких, американских и английских оригинальных источников.

В начале XX в. была чрезвычайно популярна идея создания единого экономического пространства Западной и Восточной Европы при одновременном завоевании рынков Срединной Европы. Отсюда неудивителен интерес деятелей Панъевропейского союза к Гитлеру, о котором крупный немецкий промышленник Ялмар Шахт говорил своим коллегам в Германии, Европе и США: «Через три месяца у власти будет Гитлер. Он создаст Пан-Европу… Только Гитлер может создать Пан-Европу».

В то же самое время создавался проект «Лига реализации мира», основным автором устава которой был президент США Вудро Вильсон. Возможности Лиги Наций (такое название в конечном счете получил этот проект) в сочетании с положениями Версальского договора открывали для США европейские рынки и доминирование в мире. Россию в Лигу Наций не приняли.

«Зато американская делегация привезла на учредительную конференцию карту с новыми границами Российского государства, где за Москвой оставлялась Среднерусская возвышенность, отсекались Прибалтика, Белоруссия, Украина, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь и Дальний Восток…»

В начале лета 1929 г. крупный американский финансист Джеймс Варбург «в рамках установления контроля над Германией стремился найти подходящего человека и вошел в контакт с Адольфом Гитлером». Надо полагать, что Гитлер понравился американцу. Вскоре в Швейцарии и Голландии были открыты личные банковские счета на имя будущего фюрера.

Политики и бизнесмены США довольно долго изучали Гитлера, хотя многое вроде бы было ясно сразу. «В ноябре 1922 г. помощник американского военного атташе в Германии Трумэн Смит записал в отчете о мюнхенской встрече: “Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Только диктатура может поставить Германию на ноги… Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской…” — именно таким образом на встрече высказался начинающий политик Адольф Гитлер».

В конце 20-х — начале 30-х годов гитлеровская партия перестала нуждаться в финансах, они текли из разных мест.

В 1929 г. Гитлер получает 10 млн. долл. от Амстердамского отделения банка Mendelssohn & Со.

Сначала 30-х годов по линии Тиссена перечислялись средства на имя помощника фюрера Гесса — через счет голландского банка, связанного с Union Banking Corporation. В декабре 1931 г. фигурирует сумма, определенная в некоторых источниках в 100 млн. марок. В тот же год Роттердамский банковский консорциум добавит в копилку партии ещё 15 млн. долл.

Атташе американского посольства в Берлине Д. Гордон сообщал госсекретарю Г. Стимсону: «Нет никакого сомнения, что Гитлер получил значительную финансовую поддержку от определенных кругов промышленников. Как раз сегодня до меня дошел слух из источника, обычно хорошо информированного, что представленные здесь различные американские финансовые круги весьма активно действуют в том же направлении».

Окончательное доверие Гитлер заслужил, заявив в интервью американскому журналисту: «Американские капиталовложения в Германии будут при национал-социалистическом правительстве в гораздо более надежном состоянии, чем при любом другом».

10 октября 1931 г. Гитлер встретился с Гинденбургом, предъявив свои претензии на власть. На следующий день в Бад-Гарцбурге на совещании видных германских промышленников и банкиров, где присутствовал и Гитлер, Я. Шахт сообщил о поддержке в США установления в Германии диктатуры нацистской партии. В тот же день последовал устрашающий марш частных армий, который принимал Адольф Гитлер, а в его ближайшем окружении на трибуне стоял глава «Рейхсбанка» Ялмар Шахт.

10 августа 1932 г. Гитлер встретился с Гинденбургом и снова потребовал пост канцлера {51} .

По свидетельству канцлера Брюнинга, «группа крупных предпринимателей», продвигавших Гитлера, периодически наведывалась для совещаний к послу США в Берлине М. Секетту.

«“Я был последней надеждой Европы”, — скажет Гитлер незадолго до смерти. Его притязания поддержит американский публицист Джон Стейнберг: надеждой немецких Варбургов и кругов, которые представляли Ялмар Шахт и директор Банка Англии лорд Монтегю Норман. Монтегю Норман будет играть особую роль в истории Второй мировой войны…»

«Сотрудник отделения информации и связи финансового отдела американской секции Союзного контрольного совета для Германии Ричард Сэсюли так описал общую ситуацию проталкивания Гитлера на вершину власти: “Гитлер получил такую поддержку, на которую он и не смог надеяться. Индустриальные и финансовые лидеры Германии, с I. G. Farben во главе, сомкнули ряды и сказали Гитлеру “да”… Опираясь на них, он быстро смог создать известное всем нам кровожадное фашистское государство”».

Широко известный дипломат и ученый, доктор исторических наук, президент Академии геополитических проблем, генерал-полковник Л.Г. Ивашов, исследовавший вопрос о том, кто и когда начал Вторую мировую войну, кто и как возвел Гитлера во власть, пишет: «В США хранятся за семью замками документы, в которых зафиксированы финансовые потоки, в том числе взносы в нацистскую кассу на протяжении 20-х, 30-х и 40-х годов. Сомневаюсь, что эти тайны раскроют и к столетию формального окончания Второй мировой».

После прочтения книги Д. Перетолчина у меня невольно возникла мысль о том, что на скамье подсудимых на Нюрнбергском процессе рядом с нацистскими военными преступниками должны были сидеть ещё многие из английских, немецких и американских промышленных и финансовых воротил. Тогда, быть может, сегодняшний мир был бы совсем иным, в нем не было бы страны-террориста, международного разбойника под названием «США»…

Общий замысел Запада был в том, что Гитлер вскоре пойдет войной на Советский Союз. Но у фюрера имелись свои имперские амбиции. Для начала он решил подмять под себя Европу.

За всеми сегодняшними попытками поставить в центр проблемы начала Второй мировой войны пакт Молотова — Риббентропа и свалить вину на СССР лежит стремление увести внимание доверчивой общественности от той роли, которую сыграли США и Великобритания в политической карьере Гитлера. Западные демократии с самого начала видели в фюрере своё орудие, которому предстояло сокрушить СССР.

Воспользуюсь данными и оценками из статьи «Геополитическая предыстория Второй мировой войны» генерал-полковника Л.Г. Ивашова.

Буквально накануне Мюнхенского сговора министр иностранных дел Великобритании Чемберлен сделал следующее заявление: «Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма. И поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности… (т. е. трудности между Германией и Великобританией. — И. И.). Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России». Как это понимать? Разве это не поощрение Гитлера к походу на Восток?..

Прилетев в Лондон с Мюнхенской конференции, проходившей 29–30 сентября 1938 г., Чемберлен, обращаясь к соотечественникам, торжественно заявил: «Я привез вам мир!» За этими пафосными словами скрывались два важнейших соображения: 1) вектор гитлеровской военной машины удалось направить на Восток, к границам СССР, 2) с Гитлером подписана декларация, в которой подчеркнуто желание немецкого и английского народов никогда более не воевать друг с другом. Замалчивание этих вещей — главный козырь, который дает нашим оппонентам возможность обвинить Россию в том, что Гитлер и Сталин пытались поделить мир, что шла война между двумя тоталитарными режимами. Запад всеми силами стремится скрыть тот факт, что мировая бойня была развязана при его попустительстве и тайной поддержке с целью уничтожения Советского Союза.

Безусловно, Лондон и Париж тоже опасались нарастающей мощи Германии, но их политика сводилась к двум вариантам: как не подвергнуться удару Германии в одиночку, как подтолкнуть Гитлера к удару по Советскому Союзу.

Особенно стремились помочь Гитлеру осуществить «дранг нах остен» англичане. Британские консерваторы держали в голове политическое завещание Ллойда Джорджа, который, будучи премьером, в начале XX столетия заявил: «Традиции и жизненные интересы Англии требуют разрушения Российской империи, чтобы обезопасить английское господство в Индии и реализовать английские интересы в Закавказье и Передней Азии». Эти колебания между двумя вариантами действий, в конце концов, и привели к политике умиротворения Гитлера.

В сентябре 1938 г. английские и французские «верхи» пошли на Мюнхенский сговор с Гитлером: Мюнхенская конференция постановила, что после 1 октября Судетская область принадлежит Германии. И четвертое по экономической и военной мощи государство Европы — Чехословакия — было отдано Гитлеру на заклание.

Но как же действовали сами чехи? Ведь чешская армия по своей мощи была вполне сопоставима с германской. Немцы к осени 1938 г. имели личного состава 2,2 млн. человек, чехи — 2 млн., танков соответственно — 720 и 469, боевых самолётов — 2500 и 1582. При этом чешская армия опиралась на мощные оборонительные сооружения и имела развитую военную промышленность. Но чехи отказались от сопротивления. Чешская элита вполне осознанно, без единого выстрела отдала Гитлеру не только Судетскую область, но и всю страну. Она отказалась от предложенной Советским Союзом помощи и фактически являлась союзницей Германии в войне против СССР. Сегодня об этом в Праге никто не вспоминает.

Фельдмаршал Кейтель на Нюрнбергском процессе показал: «Мы были необычайно счастливы, что дело не дошло до военного столкновения… С чисто военной точки зрения у нас не было сил брать штурмом чехословацкую оборонительную линию».

Возникновение Второй мировой войны — длительный и сложный процесс. Роль США в этом процессе странным образом уже много десятилетий остается за кадром. В основном она сводится к рассказам о миротворческих акциях президента США Рузвельта. Но так ли это? Не кто иной, как Рузвельт, родил в те годы афоризм: «Если в политике что-нибудь случается, значит, это было спланировано». Идея мировой войны постоянно присутствовала в речах и планах президента США задолго до 1 сентября 1939 г. Положение внутри США было крайне тяжелым, и война была весьма кстати. Именно поэтому Рузвельт без труда получил в Конгрессе двойной военный бюджет.

Существуют публикации, в которых говорится, что в распоряжении историков сегодня имеются материалы, позволяющие оспорить версию начала Второй мировой войны с нападения Гитлера на Польшу 1 сентября 1939 г. и обосновать совершенно иную концепцию. В этой концепции в качестве главного «героя» оказываются США, их деловая и политическая элита, и прежде всего президент Рузвельт. Этот поворот во взгляде на историю, безусловно, не снимет всей ответственности за происшедшее в XX в. и во Второй мировой войне с Гитлера, но перенесёт значительную её часть на США. Вот бы где поработать нашим историкам! Думаю, что и американцы были бы потрясены, узнай они о действительной роли США во Второй мировой. А сейчас американцы выглядят в собственных глазах (да и не только в собственных) истинными героями и спасителями человечества.

В последнее время об этом как-то не принято говорить, но американские военные поставки Германии продолжались даже тогда, когда немцы рвались к Москве. Американцы были заинтересованы в том, чтобы война длилась как можно дольше. Военная помощь Гитлеру прекратилась только 11 декабря 1941 г. — и то после того как Германия сама объявила войну Америке {57} .

Я убежден, что в борьбе за правду отечественной истории нам, как всегда, не хватает чувства собственного достоинства. Мы легко сдаем свои, казалось бы, несокрушимые позиции, а иногда просто ведём себя предательски по отношению к тем, кому обязаны всем, и прежде всего своей жизнью.

 

МИФ ВТОРОЙ.

«В развязывании Второй мировой войны виновата не фашистская Германия, якобы внезапно напавшая на СССР, а СССР, спровоцировавший Германию на вынужденный превентивный удар»

В ходе холодной войны на Западе возник и все более раздувается миф о том, что Советский Союз готовился к нападению на Германию, сгруппировал на своих западных границах мощные вооружённые силы Красной армии, и это спровоцировало Гитлера на вынужденный превентивный удар 22 июня 1941 г. Тем самым, по мнению некоторых американских и европейских политиков и учёных, виновниками развязывания Второй мировой войны как минимум в равной мере являются как Германия, так и СССР, а некоторые в своих фантазиях заходят так далеко, что объявляют СССР главным виновником.

Авторов этого мифа не смущает даже тот факт, что согласно общепринятой точке зрения Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. с нападения Германии на Польшу, а в Советский Союз гитлеровский вермахт вторгся почти на 22 месяца позже. В древние века родился афоризм: «Даже Бог не может изменить прошлое, но историки могут». Тем более если это даже не историки, а крупнокалиберные политические сплетники типа нынешнего премьер-министра Украины фашиста Яценюка. Представьте себе, находясь в Германии с официальным визитом в первой половине января 2015 г., Яценюк выступил по радио и заявил: «Мы никогда не забудем, что в 1945 г. Россия (советские войска! — И. И.) оккупировала Украину и Германию». И никто его не поправил — ни канцлерина Меркель, ни МИД ФРГ или Украины, несмотря на то что Министерство иностранных дел РФ направило обеим странам ноты в связи с этим абсурдным заявлением!

27 января 2015 г. исполнилось 70 лет со дня освобождения советскими войсками концлагеря Освенцим на территории Польши. По этому поводу министр иностранных дел Польши заявил, что Освенцим освободили украинские войска. В связи с этим Президента РФ В.В. Путина на торжества не пригласили.

К нынешним дням Вторая мировая война и Великая Отечественная война скрупулезно исследованы во всех странах-участницах, но прежде всего в СССР и «новой» России, а также в Германии. Опубликована масса мемуаров и дневников крупных военачальников, данные разведок, рассекречено абсолютное большинство документов предвоенной и военной поры. Поле исторических исследований огромно, реальные события, факты и цифры, казалось бы, должны утихомирить выдумщиков и фальсификаторов. Увы! Погоня за сенсациями порождает всё новых шарлатанов, побуждая их к выдумке новых фактов, перелицовке событий, вымыслу того, что никогда не происходило, и полному игнорированию сказанного и запёчатлённого в документах, научных трудах и воспоминаниях конкретных лиц в реальных сражениях, битвах, переговорах.

Тут особенно интересны и важны точки зрения, взгляды и высказывания главных персон вражеской стороны.

Начнем с Адольфа Гитлера — фашистского главаря, вдохновителя и организатора нападения на СССР. Начнем издалека, с тех времен, 1 апреля 1924 г., когда будущий фюрер германского народа по приговору Мюнхенского суда был заключен в крепость Ландоберг, где он засел за написание книги «Mein Kampf» («Моя борьба»), ставшей впоследствии «библией нацизма». В книге две части, пятнадцать глав, заключение. Изложенное в ней в целом можно назвать бредом маньяка, а на самом деле это была программа завоевания Германией мирового господства, установления «нового мирового порядка», основанная на расовой теории превосходства немецкой (арийской) нации над другими, низшими расами. Это была, по сути, программа новой мировой войны, которой Гитлер, став главой фашистской Германии, следовал неукоснительно, а за ним и абсолютное большинство оболваненной им немецкой нации. Напомню читателю: книга написана Гитлером в середине 20-х годов XX в.

Представив в 13 главах все свои «фундаментальные» взгляды на мировое устройство, человечество, государство, «новое мировоззрение», международную политику и т. п., в главе 14 Гитлер излагает свои безумные идеи по поводу «Восточной ориентации или восточной политики»…

Глава начинается словами: «Отношение Германии к России я считаю необходимым подвергнуть особому разбору. И это — по двум причинам.

1. Эта проблема имеет решающее значение для всей вообще иностранной политики Германии в целом.

2. Эта проблема является оселком, на котором прежде всего проверяются политические способности нашего молодого национал-социалистического движения; на этом оселке мы проверяем, насколько в самом деле мы способны ясно мыслить и правильно действовать».

Привожу всего несколько цитат из главы 14, но они, несомненно, дают думающему человеку полное представление о тех основных идеях, которые родились в возбужденном сознании будущего фюрера и которые вели его по жизни до дня самоубийства. «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.

Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось её государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счёт именно германского ядра в её высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своём подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации». <…> Россия, лишившаяся своего верховного германского слоя, уже тем самым перестала иметь какое бы то ни было значение как возможный союзник немецкой нации в освободительной борьбе».

А вот выдержки из протокольной записи допросов рейхсмаршала, главнокомандующего германскими военно-воздушными силами Генриха Геринга, которого Гитлер назначил своим преемником № 1: «Я всегда являлся противником войны с Россией (лжёт! — И. И.). Когда я узнал о военных планах Гитлера против СССР, я просто пришёл в ужас… Я неоднократно пытался отговорить фюрера от его намерений воевать с СССР, но фюрер носился с мыслью войны против России, и разубедить его я не мог».

Вспоминая о своей встрече в 1937 г. с послом Германии в Великобритании И. фон Риббентропом по поводу перевооружения Германии в 1930-е годы, У. Черчилль говорит: «Однажды в 1937 г. я встретился с германским послом в Англии фон Риббентропом <…> Наша беседа продолжалась более двух часов…<…> Суть его речей сводилась к тому, что Германия хочет дружбы с Англией… Важнее всего, как говорил Риббентроп, было бы, чтобы Англия предоставила Германии свободу рук на востоке Европы. Германии нужен лебенсраум (нем. Lebensraum), или жизненное пространство для её все возрастающего населения. Поэтому она вынуждена поглотить Польшу и Данцигский коридор…

Выслушав все это, я сразу же выразил свою уверенность в том, что английское правительство не согласится предоставить Германии свободу рук в Восточной Европе. Хотя мы и в самом деле находились в плохих отношениях с Советской Россией и ненавидели коммунизм не меньше, чем его ненавидел Гитлер, но Риббентропу следует твердо знать, что, если бы даже Франция и была в полной безопасности, Великобритания никогда не утратила бы интереса к судьбам континента настолько, чтобы позволить Германии установить своё господство над Центральной и Восточной Европой. Мы стояли перед картой, когда я сказал это. Риббентроп резко отвернулся от карты и потом сказал: “В таком случае война неизбежна. Иного выхода нет. Фюрер на это решился. Ничто его не остановит, и ничто не остановит нас”»… {61}

Крайне интересным представляется письмо посла США в Испании Клода Бауэрса бывшему послу США в Германии У.Э. Додду о результатах Мюнхенского соглашения, отправленное 3 ноября 1938 г. В своем откровенном послании К. Бауэр, в частности, писал: «…Я по горло сыт мифами о красной коммунистической угрозе. Могут ли даже дураки не видеть, что начиная с 1935 г. мы находимся в гуще всемирного фашистского развития? Я внимательно следил за русскими в Лиге Наций и в Комитете по невмешательству и без колебаний скажу, что Литвинов [8]Литвинов М.М. (1876–1951) — государственный и партийный деятель, дипломат. С 1918 г. на дипломатической работе. В 1930–1939 гг. — нарком, в 1941-1946 гг. — зам. наркома иностранных дел СССР, одновременно в 1941–1943 гг. посол СССР в США.
является единственным министром иностранных дел, который говорит на языке элементарной честности. Коммунистическая опасность наступает нам на пятки! Но ведь именно фашистская Япония пытается сокрушить Китай с помощью оружия; фашистская Германия изнасиловала Австрию — с помощью оружия; фашистская Италия похитила Абиссинию — с помощью оружия; фашистская Германия надругалась над чехами — с помощью оружия; фашисты Германии и Италии и профашистски настроенный Чемберлен сделали то же самое с Испанией, где они всё ещё выступают с оружием в руках! А что сделала Россия?

Вы совершенно правы относительно фашистской опасности у нас дома. Я вижу многих американцев, которые живут здесь и в Биарице на дивиденды и являются явными фашистами» {62} .

Из воспоминаний бывшего министра финансов Германии Л. Шверин фон Крозига о подготовке Германии ко Второй мировой войне: «Военные расходы Германии с 1934 г. до 31 августа 1939 г. по всем трем видам вооружённых сил, в том числе и расходы, связанные с увеличением вооружений, составили 60 млрд. марок. В этот же период общие бюджетные расходы Германии равнялись 101,5 млрд. марок, то есть военные расходы составляли 59,1% этой суммы.

Налоговые сборы дали в общей сложности 62,2 млрд. марок. Их вполне хватало для финансирования гражданского сектора (41,5 млрд), и, кроме того, оставалось ещё 20 млрд. марок на покрытие военных издержек. Еще одна треть военных расходов (20 млрд. марок) покрывалась “прочими хозяйственными сборами”, то есть за счет прибылей железных дорог, почтовых сборов, доходов государственного банка и т. д., а также за счет кредитов, выдаваемых в первые годы в виде краткосрочных, а позднее — долгосрочных долговых обязательств…»

Приведенные документы говорят о том, что нападение на СССР (Россию) было не упреждающей акцией, а идеологически мотивированной, заранее спланированной и хорошо подготовленной войной.

Серьёзные немецкие ученые рассматривают сотворенную мифологию и фальсификацию событий начала и итогов Великой Отечественной войны с фашистской Германией как информационную войну за прошлое. Так, профессор Бианка Пиетров-Энкер считает, что миф о «превентивном ударе» Гитлера есть не что иное, как попытка нынешних нацистов оправдать действия Гитлера. «В документальных источниках нет никаких намёков на то, что это решение Гитлера (о нападении на СССР. — И. И.) следует рассматривать как якобы реакцию на советскую политику летом 1940 г.» {64}

Даже сам Гитлер неоднократно проговаривался о том, что СССР не собирается нападать на Германию. На секретном совещании в узком кругу руководящего состава вермахта 14 августа 1939 г. в Оберзальцбурге фюрер говорил: «Россия не собирается таскать каштаны из огня для Англии и уклонится от войны» {65} . На совещании 22 июля 1940 г. он опять сказал: «Русские не хотят войны» {66} . Хотя в это время у Гитлера уже был готов план вторжения в Россию летом 1940 г.

Наконец, необходимо обратиться к Материалам Нюрнбергского процесса, где в Приговоре в конце подраздела «Агрессивная война против Союза Советских Социалистических Республик» подчеркивалось: «Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийства комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня. <…> Это была явная агрессия». В подразделе «Убийство гражданского населения и жестокое обращение с ним» указывалось: «Из представленных доказательств явствует, что, во всяком случае, на Востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизировать освободившуюся территорию немцами…» В подразделе Приговора «Преследование евреев» отмечалось: «Летом 1941 года, однако, начали разрабатываться планы “окончательного решения” еврейского вопроса в Европе. Это “окончательное решение” означало уничтожение всех евреев, которое согласно угрозам Гитлера в начале 1939 года должно было явиться одним из следствий разразившейся войны».

В Обвинительном заключении Международного военного трибунала (г. Нюрнберг) есть пункт 6-й «Вторжение Германии 22-го июня 1941 г. на территорию СССР в нарушение Пакта о ненападении от 23-го августа 1939 г.»:

«22 июня 1941 г. гитлеровские заговорщики, вероломно нарушив Пакт о ненападении между Германией и СССР, без объявления войны напали на советскую территорию, начав тем самым агрессивную войну против СССР.

С 1-го же дня вторжения на территорию СССР гитлеровские заговорщики, в соответствии с детально разработанным планом, начали осуществлять разрушение городов и сел, уничтожение фабрик и заводов, колхозов и совхозов, электростанций и железных дорог, ограбление и варварское разрушение национально-культурных учреждений народов СССР, разрушение музеев, школ, больниц, церквей, исторических памятников, массовый угон советских граждан на подневольную работу в Германию, а также физическое истребление взрослого населения, женщин, стариков и детей, особенно русских, белорусов, украинцев, и повсеместное истребление евреев.

Все эти преступные действия проводились германскими войсками по прямым приказам нацистского (гитлеровского) правительства и германского верховного командования».

Как можно на таком фоне вести какие-либо дискуссии о том, кто начал войну, если об этом говорит сам Гитлер, его преемник рейхсфюрер Геринг, если в Приговоре Нюрнбергского процесса сказано: это была агрессия?

Вот, наконец, свидетельство посла Германии в СССР Хильгера из его разговора с послом Шуленбургом, который встречался с Гитлером 28 апреля 1941 г. «Посол увидел, что его памятная записка лежит у Гитлера на столе, но ни по одному слову Гитлера не смог судить, прочел тот её или нет. Однако, прощаясь, Гитлер вдруг без всякой связи с предыдущей беседой бросил: “И ещё одно, Шупенбург: вести войну против России я не собираюсь!”

Когда 30 апреля посол вернулся в Москву, он отвел меня на аэродроме в сторону и прошептал: “Жребий брошен, война — дело решенное!” Только по дороге в посольство он сообщил мне о последней реплике Гитлера. На мой удивленный вопрос, как же это согласуется с его первыми словами, Шуленбург ответил: “Гитлер намеренно обманывал меня”.

А тем временем Сталин продолжал свою политику умиротворения. Но Гитлер на неё ни в малейшей степени не реагировал. Даже тот факт, что 6 мая 1941 г. Сталин занял пост Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и, таким образом, встал во главе правительства и юридически, не привлек к себе внимания Гитлера, хотя тем самым Сталин хотел явно продемонстрировать, что полон решимости использовать весь свой личный авторитет, чтобы избежать столкновения между Германией и Советским Союзом.

Не придал Гитлер никакого значения и донесениям посольства, хотя (или, возможно, именно поэтому) мы неустанно указывали на добросовестное соблюдение Советским Союзом экономического соглашения и подчеркивали, что он прилагает все усилия для избежания любого конфликта с Германией.

В мае в Москву после многонедельного отсутствия вернулся полковник Кребс. Когда он зашел в мой кабинет, я задал ему вопрос насчет курсирующих слухов о войне. Если в этом есть хоть доля истины, его долг, сказал я, разъяснить Гитлеру, что война против Советского Союза может означать конец Германии. Я напомнил Кребсу, что за свою долгую историю Россия часто бывала бита, но никогда — разбита» {70} .

 

МИФ ТРЕТИЙ.

«Советский Союз не был готов, более того — и не готовился к нападению Германии»

Миф — это не всегда чистая выдумка. Чаще всего в основе мифа лежит та или иная, большая или меньшая доля правды, а вокруг неё неквалифицированный или злонамеренный историк, журналист или писатель накручивает свои фантазии и ложь. В результате создаётся впечатление правдоподобия, которое, как известно, хуже чистой лжи. Для молодого, незрелого ума, для плохо образованного человека подобия правды часто бывает более чем достаточно: он заглатывает «наживку» и помимо своей воли оказывается на крючке лжи.

Да, в полной мере к войне с Гитлером Советский Союз не был готов. Это правда. Но изо всех сил спешил подготовиться к неизбежной схватке с фашизмом. Это тоже правда. Однако эта правда мифотворцам не нужна. Поэтому давайте немного порассуждаем на тему «Почему СССР был не готов к войне?».

Ещё при жизни больного Ленина, в марте 1922 г., Пленум ЦК ВКП(б) избирал И.В. Сталина генеральным секретарем ЦК. Вся власть в стране — и партийная, и государственная — оказалась фактически в его руках. Наблюдая за деятельностью Сталина более полугода, безнадежно больной Ленин понял это и написал «Письмо к съезду» («Политическое завещание»), в котором говорит: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела.

Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно».

Ленин не фантазировал и не пророчествовал: он точно знал, что Сталин и Троцкий уж давно — непримиримые враги, смертельно ненавидящие друг друга, и, стало быть, раскол в партии не «может» наступить, а наступит неизбежно и вскоре. «Наградив» Троцкого званиями «самого способного человека в ЦК» с «выдающимися способностями», Ленин поднес огонь к тлевшим фитилям заряда вражды в сердцах обоих вождей.

Попробуем словно на «машине времени» перенестись в эту даль и стать (как бы) живыми свидетелями всего происходившего, увидеть явления и события тех лет не с десятилетних расстояний, а (как бы) изнутри, воочию, погрузиться в ситуацию понимания. Без глубокого погружения в сущность происходившего не может быть и её глубокого понимания.

…Только что закончилась Гражданская война, а страны Атланты не ушли восвояси, ещё не разгромлены основные политические противники внутри страны.

Не стану говорить о разных партиях, у которых были различные и, как правило, существенно иные, чем у большевиков, взгляды на пути развития России. Межпартийные схватки… А страна в разрухе, а власть и без того висит на волоске. Один за другим неурожаи. Голод 20-х годов… Голод 1931–1932 гг. Крестьянские восстания… Чтобы удержаться у власти, их приходилось подавлять силой. Коллективизация… Индустриализация… Политических противников устраняли с политического поля тоже насильно. Одним словом, шла классовая борьба и, что не менее опасно, внутрипартийная борьба. Не буду говорить о Бухарине, Зиновьеве, Каменеве и других большевистских вождях, которые после смерти Ленина стали не всегда открыто, но активно выступать против Сталина.

Троцкий откровенно претендовал на первую роль в партии и государстве, т. е. на место, которое занимал Сталин.

Разве Сталин не понимал этого? Отлично понимал. Отдать власть в руки Троцкого или какие-то другие руки? Зачем? Кто мог гарантировать, что новый вождь (а все до одного они были на виду и хорошо известны) сумел бы управлять страной в остро кризисной, критической ситуации лучше, чем он?

Сталина, в силу его внутренней замкнутости, никто из сотоварищей, оппонентов и откровенных врагов не знал по-настоящему. Немногословность Сталина объяснялось как нехватка образованности и большого ума.

В своём памфлете «Иосиф Сталин. Опыт характеристики», написанном в сентябре 1939 г. уже в эмиграции, Троцкий представлял Сталина «типичным средним провинциальным революционером царской эпохи» с «малоподвижным умом», не обладающим «ни теоретическим воображением, ни исторической дальнозоркостью, ни даром предвосхищения»; лишь по силе воли он поставил Сталина вровень с Лениным. По мнению Троцкого, Сталин «выдающийся тактик, но не стратег». В записках редактору журнала Life в октябре того же года он пишет: «Сталин мне враг». Из этих записок явствует, что Сталин и Троцкий враждовали уже давно, однако окончательное осознание непримиримой враждебности друг к другу пришло тогда, когда на съезде партии огласили «Политическое завещание» Ленина.

О том, что Сталин был человеком не только хитрым и коварным, но также умным, обладающим феноменальной памятью, скажут впоследствии премьер Великобритании Черчилль, президент США Рузвельт и многие другие. О том, что он — человек хорошо образованный, смелый, готовый пойти на риск ради успеха, о многих других положительных качествах (о плохих сейчас не говорим) знал только сам Сталин. Знал и молчал. Устойчивая высокая самооценка своих способностей справиться с любой ситуацией и высокий уровень притязаний не позволяли Сталину отступить от руля управления страной, не оставляли шансов на успех никому из потенциальных соперников. Эту истину его оппоненты хорошо понимали.

Некоторые говорили о том, что его надо освободить от должности генсека, а были и такие, кто выступал за то, чтобы устранить Сталина физически. Сталин понимал и это. Заговоры с целью убить Сталина строились внутри страны и за границей — в Японии, Германии. Это — не выдумки, а действительность, о которой говорить сейчас не к месту.

Думаю, именно в этом лежит главная причина начала чисток в партии и политических репрессий на основе подлинных, а частью придуманных фактов. Почему репрессии приняли затем такие гигантские масштабы, никто толком объяснить не может. Версии, версии… Сваливать всё только на одного Сталина, на мой взгляд, нелепо. Да, процесс был запущен не без его воли. А затем, надо думать, вырвался из его рук. Одним словом, психологическая атмосфера, в которой жил и работал Сталин, не могла не влиять на его решения и поведение. Легче всего свалить всё на «параноидальную подозрительность» Сталина, которой якобы он страдал.

В 1933 г. к власти в Германии пришёл Гитлер с его сумасбродными идеями мирового господства, превосходства «арийской расы» над всеми другими народами, уничтожения славянских народов и всех евреев в Европе и прочими тому подобными. Надо учесть, что в тот момент в Европе уже в 20 государствах установились фашистские режимы. Гитлер не скрывал своей ненависти к СССР и большевикам. Можно ли подумать, будто Сталин не понимал, что нападение Германии на СССР неизбежно?

Сталин эту неизбежность сознавал. Это подтверждал, в частности, премьер-министр Великобритании У. Черчилль. В своих мемуарах он писал, что во время встречи в Москве в августе 1942 г. Сталин сказал ему: «…Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнётся, но думал, что мне удастся выиграть ещё месяцев шесть или около того» {74} .

Сталин понимал, что Гитлер нападёт также на Англию и Францию, поэтому, как уже говорилось, ещё до начала Второй мировой войны пытался выстроить с ними политику коллективной безопасности, однако долгие переговоры ни к чему не привели.

23 августа 1939 г. СССР был вынужден подписать с Германией пакт о ненападении, хотя, скажу снова, инициатором здесь был не он, а Гитлер. Надо было любыми способами оттянуть начало войны, чтобы лучше подготовиться к ней. В состав СССР в итоге «освободительного похода» были приняты Западная Украина и Западная Белоруссия, вошли Эстония, Литва и Латвия. Да, всё это происходило согласно дополнительному (секретному) протоколу к пакту Молотова — Риббентропа. В глазах мирового сообщества, особенно сегодня, это выглядит, скажем так, некрасиво. Но тогда СССР был на пороге войны, и выиграть время, улучшить стратегическое положение страны надо было любой ценой. Добавкой названных территорий на западной границе оно было улучшено. Это надо рассматривать как подготовку к войне.

30 ноября 1939 г. Советский Союз начал кровопролитней-шую войну с Финляндией, которая продолжалась 3 месяца и 12 дней, закончилась 12 марта 1940 г. Для советской стороны война принесла новые территории, гарантировавшие безопасность Ленинграда, возможность создания военно-морской базы на острове Ханко, несколько удобных портов, дополнительные энергетические мощности для промышленности. Это улучшило стратегическое положение СССР на северо-западном участке. И это тоже была подготовка к войне.

Стоит заметить, что ещё в 1935 г. Сталин думал о подготовке к будущей войне. В письме Кагановичу и Молотову 4 октября 1935 г., поскольку урожай зерновых был хорошим, он говорил: «…Было бы лучше 60 мил. пудов из непфонда (неприкосновенного фонда. — И. И.) отложить для запада от Карелии до юга Украины, дислоцировав этот хлеб в прифронтовых районах по указанию военведа, другие 60 мил. пудов — для Дальнего Востока с дислокацией по указанию военведа, остальное же 260 мил. пудов сосредоточить в областях Московской, Калининской, Курской, Воронежской и Харьковской, откуда легче перебросить хлеб в прифронтовые районы в случае войны на Западе или снабжать хлебом промцентры Москвы, Ленинграда, Донбасса в случае большого недорода.

14–17 апреля 1940 г. в ЦК ВКП(б) проходило совещание начальствующего состава, где анализировались итоги боевых действий против Финляндии. В его работе принимал участие И.В. Сталин. Он выступил с заключительным словом в последний день совещания, 17 апреля. О чём он говорил? О том, что более успешным боевым действиям помешал культ традиций и опыта Гражданской войны. О необходимости механизации и моторизации армии. Об исключительно важной роли артиллерии, танков, авиации, производстве минометов, производстве автоматического стрелкового оружия. О необходимости жалеть солдат и не щадить бомб, снарядов и патронов. И это тоже был момент реальной подготовке к войне с Гитлером.

5 апреля 1941 г. был подписан Договор о дружбе и ненападении между СССР и Королевством Югославия. 13 апреля 1941 г. — Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. Это была подготовка к войне с Германией.

Или взять повышение уровня грамотности населения СССР… Оно связано с подготовкой к войне или нет? Ещё как! Ведь Россия (что бы сейчас ни говорили о её «бурном развитии» до революции) была страной в основном аграрной и малограмотной. Вскоре после окончания Гражданской войны, особенно с начала 1930-х годов, в Советском Союзе стала быстро расширяться сеть школьных и высших учебных заведений. Только за одну пятилетку (1926–1930 гг.) ассигнования на развитие высших учебных заведений увеличились в девять раз! В целом же бюджетные расходы на образование перед войной держались на уровне 5,5–6,5%, тогда как в основных европейских странах они не превышали 2–3%. Не менее важным был и другой фактор — своего рода новый классицизм в образовании, снятие социальных ограничений на поступление в вуз, выдвижение на первый план личных способностей. В стране был создан настоящий культ знаний. За счёт этой «прорывной» социальной технологии Советский Союз и оказался впоследствии способным противостоять более сильному противнику.

Скажем, выпуск дипломированных инженеров в Германии на протяжении 1920-х годов постепенно снижался, а в СССР возрастал.

В сентябре 1940 г. И. Сталиным был утверждён доклад наркома обороны и начальника Генерального штаба «Соображения об основах стратегического развёртывания Вооружённых сил Советского Союза на Западе и Востоке на 1940–1941 гг.». Поступление новых разведывательных сведений о военных приготовлениях Германии вызвало необходимость доработки этого основополагающего для Красной армии документа, и в период с марта по апрель 1941 г. в него вносились существенные уточнения.

Нарастание угрозы войны и учёт сведений о характере предполагаемых действий противника потребовали внесения коррективов в планы прикрытия государственной границы на Западе. Наиболее значительным изменениям в мае 1941 г. подверглись планы прикрытия в Западном и Киевском особых военных округах. С учётом последних данных военной разведки они стали носить однозначно оборонительный характер. В них формулировались требования «в основу обороны положить упорную оборону создаваемых укреплённых районов и полевых укреплений… особое внимание уделить противотанковой обороне…», чтобы «не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа». На основе окружных планов были подготовлены и утверждены армейские планы прикрытия с указанием конкретных задач для каждого соединения.

Начиная с апреля 1941 г., после получения согласия Сталина, Генеральный штаб с учётом поступающих разведсведений приступил к организации масштабного скрытного отмобилизования войск и выдвижения армий Главного командования (второго стратегического эшелона) в районы оперативного предназначения на территории Западного и Киевского особых военных округов.

Подготовка к войне шла. Но по плану полное перевооружение и полное укомплектование Красной армии должно было завершиться к середине 1942 г. Начало Второй мировой войны стало сигналом: подготовку к войне с Гитлером надо резко ускорить. И это было сделано.

В конце июня 1940 г. были введены восьмичасовой рабочий день и семидневная рабочая неделя. С октября 1940 г. началось создание ремесленных училищ и школ фабрично-заводского обучения (ФЗО). В 1941 г. их окончили почти 500 тыс. человек. Все они были направлены на оборонные предприятия.

В 1939 г. расходы на военные нужды составили 25,6% от общего бюджета страны, в 1940 г. они увеличились до 32,6%, а в 1941 г. — до 43,4%! Это ещё один серьёзнейший факт, говорящий о том, что высшее руководство страны готовилось к войне {78} .

Сталин понимал, что успех в войне будет обеспечен в цехах заводов по производству всех видов вооружений, в том числе новых. В сентябре 1939 г. было принято решение о строительстве девяти новых и реконструкции ещё девяти авиационных заводов с вводом их в строй в 1940–1941 гг.

За 1939–1940 гг. мощности военного судостроения увеличились втрое. Это ли не факты, свидетельствующие о том, что страна готовилась к войне? {79}

Расширились мощности артиллерийских и танковых заводов. Еще в январе 1937 г. под руководством начальника КБ Кошкина на заводе № 183 в Харькове начались работы по созданию опытных образцов: командирского танка на базе танка БТ-7, танка БТ-7-Б-ИС с шестью ведущими опорными катками, танка БТ-7 с приводами управления движения машиной с места командира танка, танка БТ-7 с огнеметом, танка БТ-9 с синхронизированным ходом.

В декабре 1939 г. — январе 1940 г. шло изготовление двух опытных образцов танка Т-34 (А-34) и подготовка их к заводским испытаниям.

1 марта 1937 г. танковое конструкторское бюро КБ-190 танкового отдела «100» продолжало работы по серийному выпуску танков БТ-7 с конической башней, оснащению опытных танков БТ-5 и БТ-7 дизелями типа В-2, созданию танка БТ-7 с сервоуправлением, оборудованию танка БТ-7 накладной броней (экранирование корпуса).

В целях повышения пулестойкости башни танка БТ-7 КБ-190 завода № 183 в первом квартале 1937 г. была разработана новая конструкция сварной конической башни с углом наклона бортов 15°. После испытаний коническая башня введена в серийное производство с 1 сентября 1937 г. Производство танков БТ-7 продолжалось до 1939 г. За это время выпущено 2596 танков и 2017 машин, оснащенных радиостанцией.

С мая 1939 г. в стремительном темпе шла работа над двумя похожими и разными танками: А-20 — колесно-гусеничный и А-32 — гусеничный. Результат: постановлением Комитета обороны СССР № 443 от 19 декабря 1939 г. на вооружение принят танк с присвоением ему названия «Т-34» {80} .

7 июня 1940 г. Совет народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) под грифом «Сов. секретно. Особой важности» приняли постановление «О производстве танков Т-34 в 1940 году». В постановлении говорилось: «Придавая особо важное значение оснащению Красной Армии танками Т-34, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП(б) постановляют:

1. Обязать народного комиссара среднего машиностроения тов. Лихачева И. А.:

а) изготовить в 1940 г. 600 танков Т-34, из них:

на заводе № 183 (им. Коминтерна) — 500 штук, на Сталинградском тракторном (СТЗ) — 100 штук со следующей разбивкой по месяцам:

Завод № 183: июнь — 10, июль — 20, август — 30, сентябрь — 80, октябрь — 115, ноябрь — 120, декабрь — 12;

Завод СТЗ: октябрь — 20, ноябрь — 30, декабрь — 50;

б) обеспечить полностью программу по выпуску танков Т-34 дизелями, для чего увеличить выпуск моторов В-2 на заводе № 75 и изготовить до конца 1940 г. 2000 шт., со следующей разбивкой по месяцам: июнь — 210, июль — 230, август — 260, сентябрь — 300, октябрь — 320, ноябрь — 330, декабрь — 350.

Впоследствии средний танк Т-34 был признан лучшим средним танком всей Второй мировой войны. К осени 1941 г. Красная армия имела 1066 штук Т-34.

В марте 1941 г. был поставлен на вооружение самолёт-штурмовик ИЛ- 2, «летающая крепость». В серийное производство в феврале 1941 г. поступили установки «Катюша», наводившие ужас на немцев.

В апреле — мае 1941 г. было проведено скрытное усиление Красной армии: в армию и на флот из запаса были призваны 850 тыс. человек. Укрепляли прежде всего западные военные округа. Это была подготовка к войне.

Делалось очень многое, но до войны, как мы знаем теперь, оставались месяцы…

Между тем полностью отмобилизованные войска вермахта намного превосходили по уровню боевой готовности силы Красной армии. Немцы имели почти двухлетний опыт военных действий, были хорошо обучены, уверены в своем превосходстве.

 

МИФ ЧЕТВЁРТЫЙ.

«Нападение Гитлера на СССР оказалось “внезапным”, потому что Сталин не верил сообщениям разведчиков. Например, Рихард Зорге и многие другие разведчики задолго до нападения немцев сообщали точную дату начала войны, но Сталин игнорировал все сообщения. Сталин не знал точной даты нападения на СССР, потому что разведка якобы не выполнила своей роли»

В газете «Комсомольская правда» (2011 г., 21 июня) на 12-й странице опубликована беседа с А.Б. Мартиросяном, бывшим разведчиком, известным военным историком, который много лет изучал эту проблему. Он утверждает, что информация о возможном нападении Германии на СССР стала поступать Сталину ещё в 1935 г. и особенно часто в 1938–1939 гг. Там говорится, что будто бы Гитлер сам выболтал Сталину примерный срок нападения в своём майском (1941) письме, в котором прямо указал, что примерно 15–20 июня он начнёт переброску своих войск с германо-советской границы на запад. Примерно за 10 дней до начала войны разведка «аж 47 раз», как считает Мартиросян, абсолютно точно или относительно точно называла дату фашистского нападения. Именно поэтому Сталин 18 июня 1941 г. санкционировал объявление боевой тревоги в войсках. По архивным данным, говорит А. Мартиросян, начиная с января 1941 г. разведки направили минимум 22 сообщения с указанием примерной даты нападения, в том числе 45 сообщений в Первое управление НКВД — НКГБ СССР. Сигнализировали об этом пограничники, перебежчики; называли дату 22 июня захваченные диверсанты. 15 июня польские женщины на участке 93 Лисковского погранотряда через реку кричали, что через неделю начнётся война… Обо всём этом сообщали Сталину. Если б он прислушался ко всему, что говорилось, не было бы ни «внезапности», ни таких громадных потерь, ни угрозы поражения… «Прислушиваться», да ещё «ко всему» можно, но Верховный главнокомандующий должен приводить войска в полную боевую обстановку, когда имеет абсолютно достоверную, проверенную информацию из собственных источников.

Разведка в СССР была сильной, но не всемогущей. Во многих странах под кодовыми именами работали сотни разведчиков, которые передавали в «центр» информацию о возможной дате нападения Гитлера на Советский Союз. В книге «Знать всё о противнике», изданной Союзом ветеранов госбезопасности РФ в 2010 г., содержатся сообщения (уже рассекреченные) нескольких десятков разведчиков по этому поводу. Надо думать, что добывались они с огромным трудом, с риском для жизни. Но, читая некоторые из этих сообщений сегодня, невольно удивляешься: насколько далеки, как оказалось, были они от действительной даты начала нападения Германии на СССР.

Вот одно из таких сообщений выдающегося разведчика, имя которого сегодня знают все, — Рихарда Зорге. Далеко не самое неточное из ему подобных, присланных другими агентами. 6 мая 1941 г. Зорге, работавший в качестве неофициального секретаря германского военного атташе в Токио, сообщает начальнику Развел/управления Генштаба Красной армии: «Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией» {82} . В мае — это близко к истине, хотя говорится не о том, что война начнётся в мае, а что «решение о начале войны будет принято в мае». Когда же она начнётся? Из этих слов не ясно. Тем более странно выглядит фраза «либо после войны с Англией». Кто мог сказать, когда закончится эта война?..

21 июня 1941 г. от группы «Рамзай» (Зорге) начальнику Разведуправления Генштаба Красной армии поступило сообщение: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна». «Неизбежна». И всё. Между тем до её начала оставалось несколько часов.

Информации такого рода поступало много, но её анализ был поставлен плохо. Это вызывало у Сталина естественное недоверие: слишком противоречивыми были сведения «источников».

Не только Мартиросян, многие изучали вопрос о том, что знал Сталин о подготовке к нападению на СССР. Я тоже внимательно прочитал немало специальной литературы по этому вопросу. Вот, например, солидный сборник «Военная разведка информирует. Январь 1939 — июнь 1941 г. Документы», изданный международным фондом «Демократия».

В этой книге на страницах 701–713 приводится перечень донесений военной разведки о подготовке Германии к войне против СССР (январь — июнь 1941 г.). В перечне 59 донесений от «Макса», «Скорнякова ВАТ», «Альта», «Дожа», «Саввы», «Диксона ВАТ», «Софокла ВАТ», «Барта», «Арнольда», «Юрия», «Маро», «Марса», «X» и других «источников». В графе «Начало наступления» «Макс» сообщает: «После победы над Англией»; «Скорняков ВАТ»: «Весной 1941 г.»; «Дож»: «Март 1941 г.»; «Софокл»: «Апрель — май»; «Ещенко»: «Май»; «Дож»: «Начало марта»; «Война Германии против СССР неизбежна» и т. п. Несколько источников называли началом войны май.

Ещё в апреле Сталин объединил четыре разведывательных органа в один под командованием генерал-лейтенанта Голикова. Все разведданные поступали теперь к Сталину через созданную аналитическую группу, в обобщённом и осмысленном виде. Хотя с этого момента начал играть роль другой фактор — аппаратный: Голиков знал, что Сталин не хотел войны, не верил в то, что Гитлер решится напасть на СССР в силу ряда, как казалось вождю, объективных обстоятельств. Голиков стал подыгрывать Сталину…

Сложная материя — политика! Эти люди действовали в сверхчеловеческих условиях, и они должны были быть «сверхчеловеками», но они были просто «человеками». И поэтому иногда ошибались…

«Пограничники сигнализировали», «перебежчики сообщали», «польские женщины кричали», «Гитлер проболтался»… Что в этом случае должен делать человек, одно слово которого может привести в движение всю армию, всю страну? Нанести превентивный удар по более сильному противнику? Глупо: силы не равны, ты тут же становишься агрессором, к тому же тебе придётся отступать… Сосредоточить войска на границе с Германией? Провокация. Гитлер только этого и ждёт. Единственно правильное решение можно было принять на основе абсолютно точной информации.

На мой взгляд, Гитлер вовсе не «проболтался» насчёт отвода своих войск от советско-германской границы на запад. Это, без сомнения, была ловушка — надо было посмотреть, как отреагирует на эту информацию Сталин. Не могли не доложить ему о том, что на немецкой стороне происходит активное передвижение войск. «С какой целью? — должен был подумать Сталин. — Готовятся к нападению на СССР? Даю команду: “Привести войска Красной Армии в полную боевую готовность для защиты границ своей страны!”» “Ах, вот как? — вопит Гитлер. — Я тебе по секрету говорю об отводе войск, а ты хочешь использовать этот момент и напасть на Германию? Не выйдет!.. Повод для агрессии наконец-то имеется. Вперёд, дранг нах остен!”».

Или наоборот: «Вы смотрите, — говорит Гитлер своим военным, — Сталин поверил! Да и неважно это — поверил или нет. Он не отдал никаких приказов о приготовлении к войне. Его войска стоят на месте, как и прежде. Значит, мы спокойно сосредоточиваемся для удара».

Сталин, думаю, не поверил. Но он не знал, как долго немцы будут готовиться к агрессии, когда нападут. Как уже говорилось, важно было выиграть время, дороги были каждый месяц, каждая неделя…

20 раз направлял информацию о возможной дате нападения Германии на СССР источник «X». Его первое сообщение от 5 февраля 1941 г.: «После окончания войны с Англией». Затем приближающаяся к правде информация от 5 апреля 1941 г.: «15 мая — 15 июня 1941 г.»; от 29 апреля 1941 г.: «Через 6 недель»; от 29 апреля 1941 г.: «15 мая 1941 г.»; от 7 мая 1941 г.: «Июнь 1941 г.»; от 14 июня 1941 г.: «Первая половина июня»; от 19 июня 1941 г.: «Июнь 1941 г.»; от 19 июня 1941 г.: «20 июня 1941 г.»; от 20 июня 1941 г.: «23 июня 1941 г.» и, наконец, от 21 июня 1941 г.: «В ближайшие 48 часов»; от 21 июня 1941 г., 19.00: «Немедленно». В графе перечня «Содержание донесения» в сообщении «X» говорится: «Посольство утром получило указание уничтожить все секретные бумаги. Приказано всем сотрудникам посольства до утра 22 июня запаковать свои вещи и сдать их в посольство. Живущим вне посольства — переехать в посольство. Считают, что наступающей ночью будет решение. Это решение — война».

«X» — это советский разведчик в посольстве Германии в Москве. Его последнее, абсолютно точное сообщение было получено в 19.00 21 июня. На основе этого сообщения по характеру происходящего в германском посольстве было не просто «можно», но совершенно необходимо приводить войска в полную боевую готовность. И Сталин это сделал. Увы, было поздно…

Конечно, Сталин заслуживает упрёков по поводу, быть может, чрезмерной осторожности, опасливости, подозрительности и недоверия к своим подчинённым, чрезмерной самонадеянности, убеждённости в том, что он лучше всех понимает сложившуюся в мире ситуацию (не без оснований). Но когда мы судим о его действиях сегодня, нелишне вспомнить: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», а также русскую пословицу: «Мы все сильны задним умом».

Автор книги «Знать всё о противнике. Военные разведки СССР и фашистской Германии в годы Великой Отечественной войны» Вячеслав Кондрашов считает, что сложность и противоречивость обстановки того времени в мире и Советском Союзе «привели к стратегическому просчёту И. Сталина в вопросе о сроках нападения Германии на СССР, самому существенному, а с позиции внешнеполитических интересов советского государства и, возможно, единственному за всё время нахождения на посту партийного и государственного лидера». Он также замечает, что этому обстоятельству «придаётся крайне фатальный характер, негативно повлиявший на ход всей войны». В. Кондрашов пишет: «В действительности же Красная армия в начальный период, несмотря на весьма значительные параметры, в силу ряда причин, была слабее вермахта. Поэтому даже в случае подписания соответствующей директивы (о приведении войск в боевую готовность. — И. И.) на несколько дней или даже недель раньше, советским войскам было бы трудно избежать неудач в начале войны» {87} . Стоит заметить, что такое же суждение по этому поводу высказывал в своих мемуарах маршал Жуков.

Да, Сталин ошибался. А его противник — Гитлер не делал ошибок? Разве фюрер не ошибся, замышляя и затеяв войну с СССР? Ошибся! И ошибся стратегически, глобально, а по ходу войны ошибался много раз чаще Сталина. Сталин ошибался, но СССР войну выиграл, а Гитлер проиграл её и покончил с собой.

 

МИФ ПЯТЫЙ.

«Начало Великой Отечественной войны было очень трудным для Советского Союза, наши войска беспорядочно отступали, многие сотни тысяч солдат и офицеров оказались в плену, гитлеровцы разрушали наши сёла и города прежде всего потому, что внезапность нападения Гитлера привела Сталина в шоковое состояние. В первые дни войны Сталин растерялся, не отдавал никаких приказов, не руководил страной, просто-напросто спрятался на даче и никого не принимал»

О внезапности нападения. Мог ли не знать Сталин, что Гитлер оккупировал Австрию, вторгся в Польшу, Норвегию, Данию, Голландию, Бельгию, Люксембург без объявления им войны, т. е. внезапно? Знал. Трудно ли ему было понять, что если внезапность была использована всюду, то при нападении на СССР фюрер тем более использует этот же любимый им метод? Понять это было элементарно просто. Внезапность атаки или наступления в ходе войны как один из приёмов известен в мире со стародавних времён. Внезапность в начале войны — дело довольно редкое. Однако Сталин был информирован, что война с СССР начнётся именно так — внезапно. Вот факт, говорящий об этом.

В конце мая 1941 г. на расширенном заседании Политбюро ВКП(б) с участием высшего военного командования Красной армии и оборонной промышленности Сталин в своём выступлении сказал, что обстановка обостряется с каждым днём и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии. После доклада начальника Генерального штаба Жукова Сталин отметил, что «в деле подготовки страны к обороне имеют место существенные недостатки».

Вот слова Г.К. Жукова по этому поводу из книги его воспоминаний: «Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов». Там же Жуков пишет: «Внезапный переход в наступление в таких масштабах, т. е. характер удара во всём объёме, нами не был предусмотрен» {92} .

Это была стратегическая ошибка Генштаба Красной армии, и её никак нельзя возлагать на одного Сталина. Тут в ответе и военное начальство. Быть может, в первую очередь.

К 22 июня 1941 г. в Красной армии и Военно-морском флоте числилось 4 млн. 827 тыс. военнослужащих. Это общая цифра. Если говорить о немецких войсках, сосредоточенных у западных границ СССР, то они превосходили советские войска западных округов по числу личного состава в 1,9 раза, по тяжёлым и средним танкам — в 1,5 раза, по самолётам нового типа — в 3,2 раза.

Как же так получилось, что, зная о возможности внезапного нападения Гитлера — за месяц до этого нападения, — нападение это оказалось всё-таки «внезапным»?

Сталин знал, что Красная армия и оборонная промышленность ещё не готовы к войне в полной мере. Перевес во всех отношениях был на стороне противника. В этом случае война будет слишком тяжёлой. Надо думать, что Сталин не исключал и её проигрыша. Что же ему оставалось делать? Тянуть, выигрывать время, которое работало на СССР. Отсюда — решение пойти с фашистской Германией на договор о ненападении. Как уже говорилось в проекте, он был рассчитан на пять лет, но в окончательном, подписанном варианте — на 10 лет. Нашей стране надо было ещё полтора года. Сталин, как человек огромной силы воли, с устойчивым представлением о своей правоте во всех делах и своих способностях разрешить любую ситуацию в свою пользу, был, вероятно, уверен, что если Гитлер и нарушит пакт о ненападении, то не так скоро. Поэтому он опасался дать ему повод разорвать этот договор. Кроме того, он считал, что фюрер не решится одновременно воевать на два фронта. Для долговременной войны с Советским Союзом экономический потенциал Германии был слаб, хотя под её сапогом уже находилась почти вся Европа.

В то же время Гитлер понимал, что без разгрома СССР Германия не могла рассчитывать на мировое господство. Поэтому 18 декабря 1940 г., через 15 месяцев после подписания договора о ненападении, утвердил директиву №21 — план «Барбаросса». Начало «восточного похода» — май 1941 г.

Ни о каком «вынужденном» вторжении Германии в СССР, поскольку (якобы) Красная армия сосредоточила на западной границе с Германией мощную группировку войск для нападения на Рейх, как пишут об этом фальсификаторы истории Великой Отечественной, не может быть и речи. Как уже упоминалось выше, сам Гитлер на секретном совещании узкого круга руководящего состава вермахта 14 августа 1939 г. говорил: «Россия не собирается таскать каштаны из огня для Англии и уклонится от войны». На совещании 22 июня 1940 г. он снова заявил: «Русские не хотят войны» {96} .

Теперь о «растерянном» и «испуганном» Сталине. Это чистая ложь.

В книге В. Ямпольского «Уничтожить Россию весной 1941 г.» (это слова, сказанные Гитлером 31 июля 1940 г.) напечатаны выдержки из тетради, находившейся в приёмной Сталина в Кремле, в которой вёлся учёт принятых им лиц. В них, как правило, отмечались фамилии посетителей и время их пребывания в сталинском кабинете. С 1927 по 1953 г. таких тетрадей накопилось много, но долгое время они были засекречены. В 1990 г. их опубликовали в журнале «Известия ЦК КПСС» № 6. В моей библиотеке есть книга «Вестник Архива Президента РФ», в которой выдержки из этой тетради перепечатаны слово в слово. Выписки из тетради с 21 по 28 июня включительно даны в прил. 4 к этой книге.

Вот интересующая нас выписка из названной тетради за 21–22 июня 1941 г.

21 ИЮНЯ 1941 ГОДА

1. т. Молотов 18.27–23.00

2. т. Ворошилов 19.05–23.00

3. т.Берия 19.05–23.00

4. т. Вознесенский 19.05–20.15

5. т. Маленков 19.05–22.20

6. т. Кузнецов 19.05–20.15

7. т. Тимошенко 19.05–20.15

8. т. Сафонов 19.05–20.15

9. т. Тимошенко 20.50–22.20

10. т. Жуков 20.50–22.20

11. т. Буденный 20.50–22.00

12.т.Мехлис 21.55–22.20

13. т. Берия 22.40–23.00

Последние вышли в 23.00

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА

1. т. Молотов вход в 5.45 м.

выход 12.05 м.

2. т. Берия вход в 5.45 м.

выход 9.20 м.

3. т. Тимошенко вход в 5.45 м.

выход 8.30 м.

4. т. Мехлис вход в 5.45 м.

выход 8.30 м.

5. т. Жуков вход в 5.45 м.

выход 8.30 м.

6. т. Маленков вход в 7.30 м.

выход 9.20 м.

7. т. Микоян вход в 7.55 м.

выход 9.30 м.

8. т. Каганович Л.М. вход в 8.00 м.

выход 9.35 м.

9. т. Ворошилов вход в 8.00 м.

выход 10.15 м.

10. т. Вышинский вход в 7.30 м.

выход 10.40 м.

11. т. Кузнецов вход в 8.15 м.

выход 8.30 м.

12. т. Димитров вход в 8.40 м.

выход 10.40 м.

13. т. Мануильский вход в 8.40 м.

выход 10.40 м.

14. т. Кузнецов вход в 9.40 м.

выход 10.20 м.

15. т. Микоян вход в 9.50 м.

выход 10.30 м.

16. т. Молотов вход в 12.25 м.

выход 16.45 м.

17. т. Ворошилов вход в 11.40 м.

выход 12.05 м.

18. т. Берия вход в 11.30 м.

выход 12.00 м.

19. т. Маленков вход в 11.30 м.

выход 12.00 м.

20. т. Ворошилов вход в 12.30 м.

выход 16.45 м.

21. т. Микоян вход в 12.30 м.

выход 14.30 м.

22. т. Вышинский вход в 13.05 м.

выход 15.25 м.

23. т. Шапошников вход в 13.15 м.

выход 16.00 м.

24. т. Тимошенко вход в 14.00 м.

выход 16.00 м.

25. т. Жуков вход в 14.00 м.

выход 16.00 м.

26. т. Ватутин вход в 14.00 м.

выход 16.00 м.

27. т. Кузнецов вход в 15.20 м.

выход 15.45 м.

28. т. Кулик вход в 15.30 м.

выход 16.00 м.

29. т. Берия вход в 16.25 м.

выход 16.45 м. Последние вышли в 16.45 м.

Факты полностью опровергают слухи о том, что И.В. Сталин якобы был растерян и деморализован в первые часы войны. Уже с самого раннего утра 22 июня (с 5 часов 45 минут) состоялись его встречи с В.М. Молотовым, Л.П. Берией, С.К. Тимошенко, Г.К. Жуковым, Л. 3. Мехлисом, затем кабинет Сталина посетили Г.М. Маленков, А.И. Микоян, Л.М. Каганович, К.Е. Ворошилов, А.Л. Вышинский, адмирал Н.Г. Кузнецов, Г.М. Димитров, Д. 3. Мануильский, маршалы Б.М. Шапошников, Г.И. Кулик, генерал Н.Ф. Ватутин и другие, а с трёх часов утра 23 июня снова пришли В.М. Молотов, Н.Ф. Ватутин, Н.Г. Кузнецов, П.Ф. Жигарев, Н.А. Вознесенский, В.Н. Меркулов. Беседы с посетителями продолжались до половины второго ночи. В таком же напряжённом ритме работал И.В. Сталин и в последующие дни, вплоть до 28 июня 1941 г.

Судя по записям, И.В. Сталина в течение восьми дней — с вечера 21 по 28 июня 1941 г. (следующая запись сделана 1 июля 1941 г.) посещали члены Политбюро ЦК ВКП(б), высшие военачальники Красной армии и Военно-морского флота СССР, государственные и политические деятели, в числе которых были В.М. Молотов, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, Г.М. Маленков, Л.П. Берия, С.М. Будённый, К.Е. Ворошилов, С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, Н.Г. Кузнецов и многие другие известные в стране люди. Документ этот публикуется без каких-либо правок и пространных комментариев. Он начисто опровергает устоявшийся миф о болезни, растерянности и панике Сталина в июньские дни 1941 г. Непредвзятый анализ списка посетителей доказывает, что уже с первых часов боевых действий Сталин активно руководил государством и участвовал в организации обороны страны.

Два дня (29 и 30 июня 1941 г.) Сталин отсутствовал в своём рабочем кабинете в Кремле. Закончив рабочий день в ночь на 29 июня в 00 часов 50 минут, Сталин, естественно, должен был отдохнуть. Днём ему предстояла работа над текстами директивы Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков (принята 29 июня 1941 г.) и постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) об образовании ГКО (принято 30 июня 1941 г.). Он также готовил текст своего выступления по радио 3 июля 1941 г. Содержание директивы от 29 июня, стиль текста выступления Сталина от 3 июля 1941 г. свидетельствуют о том, что они написаны лично Сталиным.

О том, что Сталин находился в рабочем состоянии в это время, говорится в беседах поэта и писателя Ф.И. Чуева с В.М. Молотовым, которые Чуев зафиксировал в своём дневнике: «Пишут, что в первые дни войны он (Сталин) растерялся, дар речи потерял». В.М. Молотов, когда Чуев задал ему этот вопрос, ответил: «Растерялся — нельзя сказать, переживал — да, но не показывал никому. Все эти дни и ночи он, как всегда, работал, некогда ему было теряться или дар речи терять».

По этому же поводу Ф.И. Чуев имел беседы и с Л.М. Кагановичем: «Спрашиваю о 22 июня 1941 г.: “Был ли Сталин растерян? Говорят, никого не принимал?” — “Ложь! Мы-то у него были… Нас принимал. Ночью мы собрались у Сталина, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас дал задание: мне — по транспорту, Микояну — по снабжению”».

Итак, 22 июня, в первый день войны, у Сталина состоялось 29 встреч и бесед с политическими, военными и хозяйственными деятелями государства. 23 июня — 21, 24 июня — 20, 25 июня — 29, 26 июня — 28, 27 июня — 30, 28 июня — 21 встреча.

Считаю, что с этим вопросом всё предельно ясно. И Хрущёв, который первым запустил эту ложь на XX съезде КПСС, и историк Волкогонов, который несколько трансформировал её, пустив в ход немало новых домыслов и вымыслов уже в 1992 г., — фальсификаторы, мифотворцы. Ради чего они возводили на Сталина клевету — это другой вопрос, рассуждать по этому поводу здесь не стану.

Были ли у Сталина ошибки и просчёты? Конечно, были, он сам об этом говорил после Великой Победы на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 г. Тогда Сталин был в зените своей всенародной и мировой славы, он мог бы и промолчать: «Ошибки? Победа всё списала! Победителей не судят!..» В своём последнем тосте на приёме в Кремле Сталин сказал: «Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа. Я пью прежде всего за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящая сила Советского Союза и всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он руководящий народ, но и потому что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству, вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь. Мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу!» Это к вопросу о том, понимал ли Сталин, что и он лично, и руководство страны совершали ошибки. Понимал.

О каких ошибках говорил Сталин в своём тосте, мы не знаем. Сегодня известно, что их было немало. В основном мифы об этих ошибках основываются на том, что «страна совершенно не готовилась к войне». Если настаивать на том, что «совершенно не готовилась», то это чистая ложь, навет.

Готовилась. Возможно, медленнее, чем было надо. Однако кто из нас может всерьёз судить об этом? Поэтому я и пишу о той конкретно-исторической обстановке, в которой находился Советский Союз, прежде всего высшее политическое и военное руководство, лично Сталин, в канун войны. Можно ли было действовать быстрее, а значит, тратить ещё больше денег на армию и производство оружия? 46,5% — это был предел. Но тогда надо говорить, что готовились изо всех сил, какие только были. И как же выглядят в свете этого тезиса люди, утверждающие, будто «совершенно не готовились»?

Политические мифотворцы… В пользу какой страны, чьих интересов, чьей политики они заняты своим «творчеством»? Фальсификаторов истории следует казнить так же, как фальшивомонетчиков. Это не моя мысль, она живёт в сознании человечества со стародавних времён.

«Ошибался в том, что не верил данным разведки, дипломатов…» Было такое. Почему? И об этом тоже уже говорилось. Но надо принять во внимание и то, что с обеих сторон шла грандиозная по масштабам, изощрённая игра по дезинформации противника.

Вот всё тот же Рихард Зорге — гордость советской разведки, Герой Советского Союза. Но это сегодня. А в ту пору?

1 июня 1941 г. Зорге («Рамзай») отправляет донесение о возможном начале войны около 15 июня 1941 г., начиная его словами: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привёз с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займёт пост военного атташе.

Отт (посол Германии в Токио. — И. И.) заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла».

На этом документе стоит помета генерал-лейтенанта Голикова: «НО-3. В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений Рамзая. Голиков».

Вот начальник Разведывательного управления РККА комкор С. Урицкий направляет в декабре 1936 г. наркому обороны СССР маршалу К.Е. Ворошилову рапорт о награждении Зорге орденом Красной Звезды.

А вот выписка из «Справки на резидентуру», подготовленной в сентябре 1937 г.:

«Зорге Ика Рихардович. Немец. Подданство немецкое. Родился в Баку в 1895 г. Жил и воспитывался с раннего детства в Германии. Член КПГ с 1919 г., член ВКП(б) с 1925 г. В Разведывательном управлении — с 1929 г.

С 1929 г. по 1933 г. — нелегальный резидент в Шанхае.

С 1933 г. — нелегальный резидент в Токио. В 1935 г. приезжал в СССР на один месяц.

Политически совершенно не проверен. Имел связь с троцкистами. Политического доверия не внушает.

Врио нач. 2-го отделения ()»

Проходили месяцы, а подозрительное отношение к Зорге, на которого работала самоотверженная группа «источников» в составе 10 человек, не проходило. Докладная записка — справка на Зорге, подготовленная по указанию начальника Разведуправления 11 августа 1941 г., начинается с заголовка «Истоки политического недоверия Инсону» (ещё одна подпольная кличка Зорге. — И. И.). Записка объёмистая, и в каждой фразе — сомнения, предвзятость. Ныне можно рассуждать на тему «отчего — почему?», но 56 лет назад дело обстояло именно таким образом. И после ареста Зорге 18 октября 1941 г. в течение трёх лет пребывания в тюрьме со стороны СССР не было сделано ни одного шага для его спасения. Героем Советского Союза он стал в годы «оттепели»…

Исключительно важная информация по другому поводу, которая, можно сказать, спасла Москву в октябре 1941 г., пришла от Зорге, когда он сообщил, что Япония не вступит в войну с СССР. Это позволило Сталину снять с Дальнего Востока и других фронтов несколько дивизий. В этот же момент в Сибири закончилось формирование новых армейских соединений. Немцев разбили под Москвой, а с этого момента наступил перелом во всей войне.

У Сталина был изощрённый ум, он многие годы работал в подполье, в условиях конспирации. Привычка не доверять практически никому въелась, надо полагать, у него в кровь. Можно ли сомневаться в том, что он знал цену каждого своего слова, каждой своей ошибки? Сталин осторожничал, опасаясь ошибиться в оценке ситуации на основе неточной разведывательной информации, начать перемещение войск на западную границу и тем самым дать Гитлеру повод для нападения.

Сталин пытался выиграть у Гитлера уж если не два, то полтора года, лишний месяц. Любое проявление активности советских войск на границе Гитлер мог выдать за провокацию, а за ней тут же следовала война.

Сталин прекрасно понимал, что любая война требует определённых экономических, материальных, людских и продовольственных ресурсов.

Германия воевала уже 19 месяцев. При всём том, что война для немцев была прогулкой по странам Европы, немцы понесли ощутимые потери в живой силе и технике.

По логике вещей Гитлер должен был задуматься о том, как пойдут его дела в войне с СССР — стране с огромным экономическим потенциалом, огромной территорией и 196-миллионным населением. В окружении фюрера были генералы, напоминавшие ему о печальном опыте Наполеона: да, вошёл в Москву, увидел, как она пылает в огне, а потом с позором бежал. И русская армия оказалась в Париже… Однако большинство генералов выступало за «дранг нах остен», за блицкриг. Разведка убеждала фюрера: СССР — это «колосс на глиняных ногах», что якобы и показала его война с маленькой Финляндией. Пять-шесть месяцев — и СССР будет сокрушен. Гитлер истово верил в это.

Сталин, зная о планах Гитлера, видимо, не воспринимал их вполне серьёзно. Он готовился к войне долговременной, полагая, что и Гитлер мыслит в этом же направлении. Начала войны в ближайшие месяцы и недели он, видимо, не ожидал… Это была ошибка Сталина. И это была страшная ошибка Гитлера. Ошибка Сталина привела Советский Союз к излишним жертвам. Мы потерпели поражения во многих сражениях, но выиграли войну. Ошибки Гитлера стоили Германии почти равноценных военных потерь, полного проигрыша войны, позорной капитуляции, катастрофы национального сознания.

 

МИФ ШЕСТОЙ.

«Победа СССР над Германией — это “военное счастье”, “чистая случайность”, Советский Союз одержал её благодаря непомерным жертвам. Роль Сталина в этой Победе ничтожна. Победу одержал народ, а Сталин тут ни при чём. На XX съезде партии Хрущёв заявил, что “Сталин руководил войной по глобусу…”»

Говорить, будто Сталин без армии и народа мог выиграть войну, смешно. Но мог ли народ победить без Сталина? Это вопрос. Почему Россия, имея превосходящие силы в 1905 г., проиграла войну японцам? Почему народ её не выиграл? Почему народ не выиграл Первую мировую войну? Причин, конечно, много. Но это произошло и потому, что Николай II был слабым царём. Сейчас он канонизирован как великомученик. Но когда в августе 1915 г. он взял на себя роль главнокомандующего и приехал на германский фронт, военачальники русской армии были в растерянности от его приказов и распоряжений.

Другое дело — Сталин…

Пора уже прекратить представлять Сталина человеком недалёким, неумным, необразованным и т. п. Не хочу приводить чрезвычайно лестные слова Черчилля и Рузвельта в адрес Сталина, которого они неплохо узнали во время союзнической деятельности, переговоров и встреч в ходе Второй мировой войны. Заподозрить в лести Черчилля — русофоба и ярого ненавистника СССР, но человека очень умного — невозможно никоим образом. В равной мере нельзя упрекнуть в восхвалении Сталина А.Н. Яковлева — «архитектора перестройки» СССР; он ненавидел социализм и Сталина, но в одной из своих статей писал: «Среди большевиков Сталин был хитрее всех, коварнее всех, рассчитывал свои действия на годы вперед, обладал невероятной, фантастической памятью, натренировался фотографически читать тексты, в быту был скромен».

По поводу сталинской «необразованности», о которой говорят многие… Вот для примера краткая выписка из аттестата «воспитанника Горийского духовного училища Джугашвили Иосифа»: «…при отличном поведении (5) показал успехи: По Священной истории Ветхого Завета — (5); По Священной истории Нового Завета — (5); по Православному Катехизису — (5); Изъяснению богослужения с церковным уставом — (5); русскому с церковнославянским — (5); Языкам греческому — (4); грузинскому — (5); Арифметике — (4); Географии — (5); Чистописанию — (5); Церковному пению русскому — (5) и грузинскому — (5)».

А ведь после духовного училища были пять лет семинарии и «революционные университеты» не только с их обучением тактике террора… Сталин знал латынь, греческий и немецкий языки, писал стихи, изучал Маркса, прочитал уйму книг русских классиков — Пушкина, Лермонтова, Толстого, Гоголя, Достоевского, Некрасова, Чехова, Щедрина, Тургенева, Гончарова, Белинского, Чернышевского, а также классиков мировой литературы — Шекспира, Шиллера, Байрона, Гюго, Бебеля, Монтескье…

Уже сказано: я — не сталинист. Но я — исследователь, и могу сохранять это высокое звание лишь до тех пор, пока остаюсь объективным, т. е. вижу белое и черное, а также другие цвета и оттенки; положительное и отрицательное; вижу предмет со всех сторон: прекрасной, безобразной и т. д. и т. п.

Не собираюсь рассуждать о Сталине «вообще». Это разговор сложный и долгий. Выскажусь только (и то — коротко) по теме «Сталин в Великой Отечественной войне».

О том, как руководил Сталин страной, какова его роль в военных успехах и победе над фашистской Германией.

Вот факты.

Через несколько дней после начала войны, 30 июня 1941 г. был создан Государственный комитет обороны (ГКО), который возглавил Сталин.

23 июня была создана Ставка Главного командования, которую 8 августа преобразовали в Ставку Верховного главнокомандования. Верховным главнокомандующим стал Сталин.

Первое и главное, что надо понять: в течение почти пяти лет в руках Сталина была сосредоточена вся полнота власти — политической, государственной и военной. Эту предельную централизацию власти Сталин осуществил сам. И, на мой взгляд, сделал очень правильно. Хотя объём работы и ответственности, которые он взвалил на себя, был, кажется, выше всяких человеческих сил.

Не беру на себя смелость подробно характеризовать деятельность Сталина. Повторю лишь издревле известную истину: «Все великие люди — великие грешники». Как любой человек, главный в стране военачальник, Сталин в ходе войны совершал (и — как любой человек — не мог не совершать!) ошибки, в чём, как уже говорилось, признался в своей речи на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 г.

Скажу о Сталине словами ярого врага России с начала XX в., а потом союзника по антигитлеровской коалиции, премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Существует текст речи Черчилля в палате лордов по случаю 80-летия со дня рождения Сталина 21 декабря 1959 г. Текст в высшей степени хвалебный, размещённый якобы в «Британской энциклопедии», изданной в 1964 г.

Некоторые историки признаются, что эту речь в «Британской энциклопедии» 1964 г. не читали, но убеждены в том, что так сильно сказать о Сталине Черчилль не мог.

Я с этой речью также не знаком, поэтому, как и сомневающийся, сошлюсь на источник, достоверность которого признают все. На 6-й том собрания сочинений самого Черчилля, изданный в 1974 г., где приводится выступление Черчилля перед Палатой общин. Своё первое впечатление от первой встречи со Сталиным Черчилль выразил так:

«Большой удачей для России в её агонии было оказаться под началом этого великого, закалённого военачальника. Человек этот — внушительная, выдающаяся личность, соответствующая тем серьёзным и бурным временам, в которых прошла его жизнь; человек неисчерпаемого мужества и силы воли и человек прямой и даже бесцеремонный в манере общения, что меня, выросшего в Палате Общин, совсем не покоробило, особенно когда мне тоже было что сказать. Что наиболее важно, это человек с тем спасительным чувством юмора, которое так важно для всех людей и всех наций, но в особенности для великих людей и великих наций. Сталин также произвёл на меня впечатление своей глубокой и хладнокровной мудростью и полным отсутствием любых иллюзий».

По-моему, сказано тоже сильно. При этом Черчилль знал, что о нём Сталин говорил очень плохо…

Можно ли говорить: «Победу одержал советский народ, а Сталин тут ни при чём!»? На мой взгляд, для начала это просто глупо. Как мог «народ» — Красная армия, её фронты, армии, корпуса и дивизии — действовать без приказов — сам по себе, кто как захочет, и при этом выигрывать сражение за сражением у великолепно обученных и опытных немецких маршалов и генералов, да и у Гитлера, который покорил уже полмира, а значит, вовсе не был дураком, если бы не приказы (а за ними — знания, стратегический и тактический ум, выдержка и воля) Сталина? Да, конечно, был Генштаб, были маршалы, генералы, роль которых никак нельзя приуменьшать. Но точку во всех планах, но подпись под всеми главными приказами (Ленинград, Москва, Сталинград, Курск, форсирование Днепра, штурм Берлина и множеством других) ставил Сталин.

«У победы много отцов, и только поражение — сирота…». Если мыслить по схеме этого афоризма, то тогда получается именно то, чего хотят добиться стремящиеся свести роль Сталина в войне к нулю, более того, сделать его единственным и главным виновником всех неудач в той войне от её первых дней (не верил разведке! не подготовил войска! впал в апатию! растерялся, два дня не мог прийти в себя! и т. п.) до штурма Берлина (слишком много людей положил!..) Но Берлин-то взяли! Но Победа-то наша! И Сталин тут ни при чём?..

Очень грубые, слишком прямые, примитивные объяснения сверхсложного. За таким подходом стоят либо злость и обида, либо амбиции и политические или идеологические пристрастия. Здесь нет ума и мудрости, нет истории, нет науки, нет объективности, а потому, вольно или невольно, таких «историков» надо отнести в разряд фальсификаторов, мифотворцев, откровенных лжецов, а то и врагов России.

Не объяснишь победу в Великой Отечественной также лишь талантом Жукова и других маршалов и генералов. В конечном счёте они подчинялись любым приказам Сталина.

Надо понимать и то, что Сталин отвечал не только за фронт, который требовал всё новых солдат, танков, самолетов, кораблей, пушек, винтовок и автоматов, снарядов и патронов, но и за тыл, который производил это вооружение, не говоря уж о продуктах питания, обмундировании. Тылом тоже командовал Сталин. А это — многие тысячи заводов и фабрик. Для Сталина это был ещё один фронт, где ковалась Победа.

Время в конце концов всё расставит по своим местам. Сталин займёт своё место в истории нашей страны. Что касается Великой Отечественной войны, то это место и сегодня видится мне исключительным, выдающимся. Не сказать об этом было бы бесчестно.

Кстати, всю войну Сталин был маршалом и только после Победы стал Генералиссимусом. По заслугам. На его груди всего одна Звезда Героя Советского Союза…

Но можно ли сказать, что Победу обеспечил Сталин, а народ ни при чём? Это тоже глупость, конечно. Без солдат, офицеров и генералов нет армии, а без армии нет победы. А народ?..

«Народ», вообще-то понятие хлипкое. Ведь были же те, кто ждал прихода немцев. Кому-то было вообще на все наплевать — какая власть: быть бы живым да сытым. Сотни тысяч людей, в том числе солдат и офицеров, поначалу впали в панику, драпали, бросая окопы и оружие. Были трусы и дезертиры. Были целые дивизии, а потом и армия генерала Власова, которые воевали на стороне врага. Но таких, конечно же, было ничтожно малое меньшинство, это были человеческие отбросы.

В абсолютно подавляющем большинстве народ встал на борьбу. Война была священной, ради войны народ не жалел ничего, даже самой жизни. Ничего похожего гитлеровцы не встречали ни в одной стране. Никакой полководец не смог бы осилить Гитлера, если бы не советский, если бы не русский народ.

Да, все народы СССР внесли свой вклад в Победу, но прежде всего — русский. Из 26,6 млн. человек, погибших в ходе Великой Отечественной войны, как уже говорилось, 17 млн. — русские; из 8 млн. 600 тыс. погибших на фронте — 5 млн. 756 тыс. человек — русские.

Вот почему грузин Сталин, хорошо разбирающийся в тонкостях межнациональных отношений, на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 г. произнес тост: «За здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа…».

Ныне живущие молодые люди должны особо задуматься и понять, быть может, самое главное в их жизни: они родились и живут в великой стране, у которой и раньше бывали трудные времена. Но страна эта по имени Русь — Россия всегда выходила из них с победой: хоть на озере Чудском против тевтонцев, хоть на поле Куликовом против татаро-монголов, хоть на Бородинском поле против французов, хоть против Антанты в 20-е годы XX столетия, хоть против фашистской Германии и всей объединённой Европы, если не сказать — всего мира, в грозные сороковые. Мы всегда побеждали!

Молодое поколение русских должно глубоко осознать и помнить: российская нация, русский народ — это нация-гений, народ-победитель.

Гений российской нации, русского народа состоит в том, что мы похожи на все другие народы и нации, а на нас не похож никто. Мы можем то, что могут все. Но мы можем и то, чего не может никто.

Гений российской нации, русского народа заключается в том, что он составляет огромную донкихотствующую расу, с неисчерпаемой талантливостью и невиданной способностью всемирного боления и ответственности за всё происходящее в этом мире.

Гений нашего народа в том, что он, если хочет, может сделать то, о чём другие даже не смеют подумать и мечтать. Великая Победа — самый яркий тому пример. Советский народ, но прежде всего русские, смог то, чего не смогла ни одна страна в мире.

В силу своей необычности российская нация, и прежде всего русский народ, представляет для мира народ-загадку, которую, не будучи в силах разгадать, из века в век другие страны пытаются уничтожить. Вот почему прежде всего мы то и дело оказываемся то на вершине, то над бездной. Сегодня опять такая ситуация: Россия вновь балансирует на краю пропасти. Будем делать всё, чтобы изменить эту ситуацию.

Всё в России образуется и будет хорошо, если мы вновь поверим в себя, в свои силы, если поймём, кто мы и зачем мы в этом мире.

Все вместе — ветераны и молодые — мы должны поднять и возвеличить Россию. Но особые надежды, однако, на молодых, внуков и правнуков героев, наследников Великой Победы.

Невозможно рассказать обо всём, что делал Сталин для успеха на отдельных участках фронтов, армий и дивизий… Но вот несколько лет назад вышли девять новых томов сочинений Сталина (до этого, как известно, были изданы 13 томов). В начале 1950-х годов были набраны остальные девять томов, которые вышли только сейчас. Почему? Сталин умер, Хрущёв приказал рассыпать набор… Не знаю, что происходило дальше, но Р.И. Косолапову удалось сделать новый набор этих томов и издать их. Все они есть у меня. Том 15 (часть I, II и III) — это более 2880 страниц. Все они про Великую Отечественную войну: приказы Сталина, его разговоры с командующими фронтами, армиями, дивизиями и даже полками. При чём тут «руководство по глобусу»? Карта военных действий находилась не только в Генштабе, но и в сталинском кабинете. Сталин знал пофамильно и поимённо весь высший комсостав, каждый день встречался с военачальниками или разговаривал с ними по телефону. 12 раз выезжал на фронты.

А его дипломатическая деятельность в военные годы? Дважды — переговоры с Черчиллем и многократные — с представителями союзников (США, Великобритания) в Москве. А Тегеранская и Ялтинская встречи «тройки»? А его переписка с Рузвельтом и Черчиллем? Она отражена в этих томах и других книгах. Сталин был талантливейшим дипломатом и переговорщиком.

Конечно же (скажем ещё и ещё раз!) на протяжении 1418 дней Великой Отечественной войны в руководстве ею Сталин совершал ошибки. Но если Советская армия, советский народ победили, то, стало быть, количество правильных решений намного превосходило количество этих ошибок. Начнём считать? Победа перевешивает их груз, кто бы что ни сказал.

Говорят о выдающейся роли Г.К. Жукова, других маршалов и военачальников. Она, безусловно, велика. Но Жуков ничего не мог сделать без Сталина. Ничего. В начале войны Жуков был начальником Генштаба Красной армии. Сталин снял его с этой должности. Жуков командовал разными фронтами. Потом Сталин вернул Жукова в сферу высшего командования, назначил его заместителем Главнокомандующего, т. е. своим заместителем.

Парадом Победы командовал маршал Рокоссовский, принимал парад маршал Жуков. А на трибуне мавзолея В.И. Ленина стоял Генералиссимус Советского Союза Сталин.

Победа СССР над фашистской Германией не была ни «случайностью», ни «военным счастьем». Ей способствовали многие объективные и субъективные обстоятельства.

Основной причиной поражения Германии на Восточном фронте начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-инспектор Гудериан считает то роковое обстоятельство, что Гитлер не хотел считаться с печальными уроками, данными судьбой его предшественникам, — Карлу XII и Наполеону I.

…Шведский король Карл XII, молодой и самоуверенный, в августе 1700 г. за шесть недель шутя победил Данию, в ноябре — разбил со своим 8-тысячным войском 100-тысячную (!) армию Петра I под Нарвой; в мае 1708 г. взял Варшаву и овладел почти всей Польшей. И тогда, поверив, будто ему возможно и доступно всё, Карл решил идти войной на Россию. Ослеплённый победами, он рассчитывал победить её за один год. И выиграл поначалу у Петра I несколько сражений… А потом, 8 июля 1709 г., была Полтавская битва и полный разгром шведов. Тяжело раненный, Карл бежал с поля боя.

С тех пор и поныне, вот уже более 300 лет, Швеция держит военный нейтралитет…

Через 100 лет, не знавший поражений Наполеон Бонапарт решил одним мощным ударом в течение каких-нибудь двух месяцев поставить Россию на колени. И 23 июня 1812 г.

«Великая армия» вторглась в её пределы: 617 тыс. французов против 300 тыс. русских. Остались позади отчаянные возражения против войны с Россией министра иностранных дел Талейрана, французского посла в Москве Коленкура. Во главе «Великой армии» Наполеон уверенно шёл к Москве, побеждая всякий раз, когда русские вступали в бой, — под Смоленском, Бородино. И вот он — в пылающей Москве. И долгие недели ожидания, когда русский царь Александр I предложит ему мир. Не дождался. Постыдное отступление. Гибель почти всей «Великой армии». Жалкие попытки наскрести по закоулкам Франции новые полки. Молодое поколение Франции было под корень истреблено во имя честолюбия императора. Второе вторжение в Россию не состоялось. Русские пришли в Париж. Поражение Наполеона в той Отечественной для России войне стало бедой и позором Франции, живёт, быть может, в сознании французов и до сих пор…

Обо всём этом, готовясь к войне с Советским Союзом, Гитлер прекрасно знал. Но что ему история прошлых веков, печальный опыт Карла и Наполеона?! Ему — Адольфу Гитлеру, у ног которого в тот момент лежала почти вся Европа, в армии — около 300 дивизий, а в руках солдат новейшая техника и оружие, которых у нет у Советов?

В те дни и месяцы, когда рождался план войны с СССР, Гитлер уже был на вершинах власти, увенчанный победами 1939–1940 гг., абсолютно уверенный в своём высочайшем предназначении и удаче во всём, что задумает. Он убедил в этом не только себя, но и множество других, если не сказать, весь германский народ. Геринг, Геббельс и Риббентроп внушили миру, что их верховный главнокомандующий — величайший стратег и полководец всех времён и народов.

За 28 сентябрьских дней 1939 г. была разгромлена Польша. С 9 апреля по 10 июня 1940 г. вооружённые силы нацистской Германии оккупировали Данию и Норвегию. 10 мая 1940 г. началось наступление немцев в Бельгии, Голландии и Франции. 12 мая голландское правительство бежало в Англию, а 17 мая немцы заняли Брюссель, за 60 дней — Грецию. За считаные дни — Югославия. Все упомянутые страны были оккупированы за 200 дней. Подчеркнём: крупная европейская страна — Франция — пала за 45 суток.

И почему бы самому Гитлеру не поверить, что война с Россией будет молниеносной, а затем человечество склонит голову перед Великой Германией и жизнь для арийцев превратится в рай?..

Ошеломляющий успех войны с западными странами отодвинул в его сознании логические аргументы на второй план, верх взяли соображения психологические.

Гитлер вдруг возомнил, что в войне с СССР его ждёт столь же быстрый успех. «Следует ожидать, — заявил Гитлер в беседе с командующими армиями 5 декабря 1940 г., — что русская армия при первом же ударе немецких войск потерпит ещё большее поражение, чем Франция в 1940 г.». 9 января 1941 г. он дополнил это заявление в разговоре с командующими армиями: «Русские вооружённые силы представляют собой глиняный колосс без головы. У них нет хороших полководцев, они плохо оснащены».

На основе этих убеждений Гитлера и возникла директива № 21 от 18 декабря 1940 г., началась разработка стратегии войны с СССР. Поначалу её производил всего-то подполковник генштаба вермахта, а затем продолжил генерал-лейтенант Фридрих Паулюс. Этот план имел несколько кодовых названий — «Франц», «Отто». Утвердив этот план 8 июня 1941 г., Гитлер дал ему окончательное наименование — план «Барбаросса». Это был план «быстротечной военной операции», рассчитанной на несколько недель, в крайнем случае — на пять-шесть месяцев.

Стоит заметить, что при всём молитвенном отношении к фюреру германский генштаб был настроен скептически. Теперь из рассекреченных документов тех предвоенных лет известно, что советские разведчики, информируя руководителей Красной армии и страны (тот же Р. Зорге после разговора с послом Германии в Японии Отто), в марте 1941 г. сообщали, что «военные не одобряют такого плана, так как это приведёт к кровопролитной войне, которая неизвестно чем кончится». Их было немало, кто возражал против войны с Россией почти открыто, и ещё больше тех, кто так думал, но помалкивал. Гитлер не терпел возражений. Он считал Россию (СССР) «призрачной» восточной опасностью, непобедимость которой историки и его военные советники возвели в ранг мифа.

Каждый человек проживает свою жизнь по-своему. Тем более тот, кому кружат голову и умножают амбиции власть, успехи и победы, поклонение и лесть придворных. Гитлер был недоучкой — это верно. Но он не был слабоумным, как его представляли советским людям в годы войны, да и потом. Не слишком прилежно учился в школе? Не поступил в художественную академию Вены? Было. Но саморазвивался. Много читал, «глотая» книги по всемирной истории, искусству, философии и политике. Его однополчане по Первой мировой войне, на которую он, австриец, пошёл добровольно, говорили о нём как о смелом солдате. С годами стал хорошим оратором. Вера в своё особое предназначение, доведённая до фанатизма, придавала его речам гипнотическое свойство, действовавшее завораживающе как на отдельного человека, так и на толпу.

Молниеносная война (блицкриг) не получилась ни у Карла XII, ни у Наполеона, ни у Гитлера во многом по одним и тем же объективным причинам, которые уже тогда были хорошо известны.

Во-первых, одной из основных причин можно назвать громадность территории России (СССР). Во-вторых, огромные сырьевые и продуктовые ресурсы страны. В-третьих, её большие человеческие ресурсы. В-четвёртых, особые климатические условия — осенняя и весенняя распутица, зимние морозы. В-пятых, особые качества прежде всего русского народа (неприхотливость в быту, много- и долготерпение). В-шестых, вытекающие из русского национального характера особые свойства русского солдата: неимоверное упорство в бою, находчивость, послушание, способность не терять духа даже в труднейших условиях, героизм. Советский солдат, что бы там ни говорили сегодня клеветники СССР, имел вдохновляющую идеологию, высочайший (особенно на втором этапе войны) боевой дух, шёл в бой «За Родину! За Сталина!».

О выдающихся качествах характера русского солдата говорит история всех войн, в которых участвовали наши воины. Эти качества проявились и в 1941 г., когда Советский Союз ещё не был готов к войне. По этому поводу генерал пехоты вермахта Курт фон Типпельскирх говорил: «…операции всех трёх групп армий… не привели ни к быстрому уничтожению… вооружённых сил противника, ни к подавлению морального духа и мужества войск Красной армии. Части и соединения русских войск продолжали стойко сражаться даже в самом отчаянном положении».

Однако, на мой взгляд, поражение Германии кроется не только в названных мною стратегических причинах, но также во множестве военно-тактических и оперативных ошибок немецких военачальников, количество которых нарастало по мере растяжения войны во времени, а фронта — на тысячи километров. Нарастающая мощь Красной армии и мастерство военного командования сверху донизу, боевой настрой всей страны на победу не позволили Гитлеру реализовать идею блицкрига. Воины Красной армии и советский народ, а также многие солдаты, офицеры, генералы вермахта и жители Германии стали с каждым днём и месяцем всё глубже понимать порочность и бесчеловечность идеологии национал-социализма в том виде, как формулировал и осуществлял её на практике руководитель НСП Адольф Гитлер.

Как уже говорилось, Гитлер вовсе не был глупым человеком. Но это был интеллектуал среднего порядка. Сова Минервы не задела его своим крылом. Соединить и привести к органическому единству две жизненные противоположности — национализм и социализм — было не по силам его уму. Да и вообще это невозможно. Мастер публичной демагогии, он в своей книге «Майн кампф» и многочисленных речах истолковал сложнейшие проблемы о взаимоотношениях личности и общества, о взаимопроникновении и взаимослужении личности, государства и нации как откровенный и циничный национализм, расовое неравенство и расовую ненависть. Понятие «человек» утратило в сознании фюрера его истинный смысл. Уважение к человеку и другим народам отвергалось. Его заменила покорность грубой физической силе. В руководство партии и армии пришли люди его «мировоззрения» с примитивным мышлением. Страной стали властвовать демонические силы.

И это — в Германии: стране романтизма, гениев поэзии, музыки, философии и науки. Война и военные условия жизни лишили народ всякого мыслительного и духовного развития. Зверские речи руководителей рейха, зверства на завоёванных территориях Советского Союза и в других странах рождали движение Сопротивления. Партизанские отряды в СССР, особенно в Белоруссии и на Украине, как и во времена 1812 г., стали кошмаром для завоевателей. Понятие «линия фронта» стало во многом условным. Фронт был всюду, где были гитлеровцы и их союзники. О такой войне не писал ни Клаузевиц, ни Мольтке. У этой войны не было привычных для немцев правил. Это была воистину Народная, Священная война. И призыв Ильи Эренбурга «Убей немца!» находил отклик в каждом сердце советского человека, ибо почти в каждой семье кто-то воевал, кто-то был убит или искалечен, кто-то угнан на работы в Германию. Директива Гитлера «стереть с лица земли Москву, Ленинград» была известна всем.

 

МИФ СЕДЬМОЙ.

«Советские солдаты буквально своими телами загородили Москву, а затем выстлали дорогу до Берлина: девять падали мёртвыми, но десятый убивал-таки вражеского солдата…»

{114}

«…Оценки соотношения потерь Красной армии и вермахта на Восточном фронте, включая умерших в плену, — 10:1».

«…Но если бы все, кто оказался в плену у немцев, пускали себе пулю в лоб, то насколько бы у нас увеличилось количество безвозвратных потерь, которых и без того более десятка приходится за каждого убитого немца?..»

«…В конечном счёте — и это скорбный факт — на одного погибшего немца приходится четырнадцать наших воинов».

«Перестройка» для многих историков, журналистов и писателей стала умопомрачением. Соревнуясь друг с другом в своих гневно-слезливых публикациях, они вываливали на головы ошалевшего народа горы цифр о Великой Отечественной, делая их год за годом всё страшнее. В 1990-е они дотянули соотношение советских и немецких военных потерь до 1:3, т. е., по их мнению, мы потеряли на фронте втрое больше солдат и офицеров. Уже эти цифры вызывали грустные мысли. А потом и вовсе словно с цепи сорвались! В 1993 г. уже появились цифры 1:10, 1:14. Кто назовёт больше? Ни совести у этих людей, ни чести! Главное, чтобы выщелукнуться, чтоб тебя позвали на телепередачу, тиснули твои откровения в тиражной газете…

Всех поражает, буквально убивает общая цифра людских потерь в ходе Великой Отечественной войны: 26,6 млн. человек. Это — официальная цифра, которая несколько раз корректировалась в сторону увеличения. Но вот (и уже давно) вроде бы остановились… Однако некоторым политикам, «новым» историкам, журналистам, писателям (не стану перечислять их имена) и она кажется заниженной. В угаре политической ненависти к советской власти и прежде всего к Сталину берут с потолка цифры потерь в 30 и даже 40 млн. человек. Сенсация! А смысл? Сказать всё то же, только снова и громче: «Страной правили, армией командовали недоумки, не щадившие свой народ, своих солдат и офицеров, завалившие путь наступавшей победоносной немецкой армии трупами. Какая же это Победа, да ещё — Великая? Как можно ежегодно праздновать такую “победу”?» И не празднуют, как в Прибалтике, или объявляют День Победы «Днём поминовения павших»… в борьбе с коммунизмом, как это сделали современные нацисты, наследники Бандеры, на Украине…

Ненависть — гнев слабых. Завидуя с годами всё более самостоятельной и сильной России, эти люди, правители и политики ряда стран даже не заметили, как их зависть постепенно переросла в ненависть, туманит их ум и застит глаза. Ненависть вдохновляет их днём на страстные речи в парламентах, «радах», перед толпой, но по ночам, я думаю, она превращается в кошмары.

Оставим в покое разного рода «бешеных», с их кипящими мозгами, займёмся холодным анализом цифр и фактов, содержащихся в изобилии в тщательно выверенных таблицах и выводах добропорядочных и ответственных исследователей.

Вот фундаментальный труд трёх генералов и двух полковников Министерства обороны РФ, в том числе двух активных участников Великой Отечественной войны, — В.Ф. Кривошеева, А.В. Кирилина, В.В. Гуркина, В.М. Андроникова, П.Д. Бурикова «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь». Все названные авторы — специалисты в области военной истории нашего Отечества. Труд фундаментальный, достойный полного доверия.

Порассуждаем вкратце по поводу цифр, фактов и вопросов, содержащихся в этом уникальном справочном издании, не имеющем аналогов в современной военно-исторической литературе.

Авторы указывают, что общие безвозвратные потери военнослужащих и гражданского населения Советского Союза — 26,6 млн. человек. В сравнении с аналогичными потерями Германии и её сателлитов — 11,9 млн. человек — это в 2,2 раза больше. Теперь уже не только сама по себе огромная цифра потерь СССР вызывает вопрос: «Почему так много?» К этому вопросу добавляется другой, кажется, не менее уничижительный: «Почему наши потери в два с лишним раза больше?» Вот тут, если не вдаваться в детали, сам собой и напрашивается вывод: «Воевали плохо, брали не умением, а количеством». И выходит, будто «новые историки» и «свободные журналисты» всё-таки правы. Цифра в 14,7 млн. человек, составляющая разницу между потерями СССР и Германии, и становится базой для самых грозных обвинений военно-политического руководства страны и лично Сталина во всех смертных грехах, а из этих обвинений сам собой вытекает вопрос об их ответственности перед народом.

Однако статистика, как известно, вещь лукавая, если не знать, из каких элементов и как образовалась та или иная цифра. Анализ — это разложение целого на части, и чем глубже расчленение целого, тем точнее выводы.

Для начала цифру 26,6 млн. человек необходимо разделить на две крупные части, из которых она складывается: потери вооружённых сил и потери гражданского населения.

Кто как воевал (кто лучше, кто хуже), в конечном счёте можно понять из сравнения прежде всего потерь вооружённых сил СССР и Германии на советско-германском фронте за весь период военных действий от начала войны до её конца (с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г.). И что же выясняется?

Безвозвратные боевые потери Германии (убиты, умерли от ран и болезней, погибли в результате несчастных случаев, расстреляны по приговорам военных трибуналов, не вернулось из плена) в войне с СССР за этот период составили 8 млн. 876 тыс. военнослужащих, а вместе с её союзниками — 10 млн. 344,5 тыс. человек {119} .

Безвозвратные людские потери СССР, учтённые в оперативном порядке по ежемесячным докладам из войск, составили 11 млн. 444 тыс. человек, а вместе с потерями союзников (76,1 тыс. человек) — 11 млн. 520 тыс. человек {120} .

Таким образом, соотношение безвозвратных потерь военнослужащих Германии и СССР 1:1,1. Различие не столь разительное, но оно в пользу немцев.

В чём дело? И здесь также есть свои объяснения.

Во-первых, на данное соотношение в пользу фашистской Германии повлияло количество советских военнопленных, погибших и умерших в нацистских концлагерях из-за нечеловеческих условий содержания и питания, бесчеловечного, жестокого обращения, — 2 млн. 722,4 тыс. человек. Эта цифра в пять раз (!) выше количества военнослужащих противника, умерших в советском плену, — 579,9 тыс. человек, хотя количество попавших в плен советских и немецких военнослужащих почти одинаково: 4 млн. 559 тыс. человек — советских и 4 млн. 376,3 тыс. — немецких.

Скажут: при чём тут военнопленные, когда речь идёт о безвозвратных потерях? А дело в том, что после войны пленные той и другой воюющих сторон вернулись на свою родину. Однако из 4 млн. 559 тыс. советских военнопленных возвратились домой только 1 млн. 836 тыс. человек, а у немцев — 3 млн. 572,6 тыс. человек. Количество безвозвратных потерь у каждой из воевавших стран соответственно уменьшилось на эти цифры. Вот если бы в Советском Союзе немецких пленных морили голодом и убивали так же, как это делали немцы с попавшими к ним в плен советскими военнослужащими, то общие цифры безвозвратных потерь не были бы столь разительны. Но советские власти не делали этого. Получается теперь, что во вред самим себе…

В итоге безвозвратные боевые потери СССР составили 8 млн. 744,5 тыс. человек с союзными странами (США и Великобритания), а у Германии с её союзниками — 6 млн. 771,9 тыс. человек. В любом случае, цифры огромные, и арифметикой тут заниматься вроде бы неловко, но всё-таки…

Если бы в немецком плену не было убито и заморено голодом в пять раз больше советских военнопленных, чем немцев в советских лагерях, и на Родину в СССР возвратилось хотя бы на 2 млн. человек больше (т. е. 3 млн. 836 тыс. человек), то картина с безвозвратными потерями советских войск изменилась бы существенно и составила бы

7 млн. 608 тыс. человек, а не 11 млн. 444 тыс. человек.

Но история не имеет сослагательного наклонения. Человеконенавистническая философия, звериная жестокость стоит за цифрой убитых и заморенных советских военнопленных в нацистских концлагерях, а следовательно, и за соотношением цифр «1:1,1»…

Вспомним знаменитую «Памятку немецкого солдата», ставшую одним из документов обвинения на Нюрнбергском процессе, где звучали такие призывы: «Помни и выполняй: 1) …Нет нервов, сердца, жалости — ты сделан из немецкого железа… 2) …Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик… 3) …Мы поставим на колени весь мир… Германец — абсолютный хозяин мира. Ты будешь решать судьбы Англии, России, Америки… уничтожай всё живое, сопротивляющееся на твоём пути… Завтра перед тобой на коленях будет стоять весь мир». В этом состояла политика фашистского руководства Германии по отношению к «расово неполноценным народам», к числу которых оно относило славян, и прежде всего русских.

Советское руководство никогда не ставило перед своей армией такого рода задач в отношении немецкого населения или военнопленных. Мы можем говорить только о единичных (особенно по сравнению с действиями немецкой стороны) нарушениях международного права в ведении войны. Причём все эти явления были стихийными, а не организованными и со всей строгостью пресекались советским армейским командованием.

Кроме всего прочего, надо учесть (на это указывают авторы названного труда «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь»), что в немецких архивах и разного рода публикациях приводятся приближённые, а не точные и не обобщённые данные людских потерь вермахта. Наиболее достоверны они лишь до января 1945 г. На последнем этапе войны, когда немцы терпели крупные поражения и несли тяжёлые потери, при всей природной педантичности, им было не до статистики и учёта убитых и раненых. Голова болела о пополнении войск.

Захватив страны Европы, Германия использовала их население для усиления мощи вермахта. В этих целях были мобилизованы свыше 1 млн. 800 тыс. человек. Из них было сформировано 59 дивизий, 23 бригады, несколько отдельных полков, легионов и батальонов. На 1 июня 1944 г. численность этих формирований составляла 486,6 тыс. человек, из которых 333,4 тыс. воевали на советско-германском фронте {130} . В войсках «СС» — 26 добровольческих дивизий, в которых служили албанцы, голландцы, датчане, венгры, бельгийцы, французы, латвийцы, литовцы, эстонцы, украинцы и др. Все эти соединения входили в состав вермахта, и их потери учитывались, но в их точности авторы цитируемой мною книги сомневаются {131} . В целом же общие людские потери вооружённых сил Германии по состоянию на 31 января 1945 г., как считают авторы, занижены на 729 750 человек по сравнению с данными на 31 января 1944 г.

Ничего не известно о потерях гитлеровцев в таких чисто немецких формированиях, как военно-полевая полиция, СД (служба безопасности), гестапо (тайная полиция), общие силы СС, в каждом из которых числилось не менее 250 тыс. человек. В целом эта общая цифра может колебаться от 800 тыс. до 1 млн. человек.

Не отмечены потери вермахта за последние месяцы войны в Европе, хотя только с 1 января по 30 апреля 1945 г., по данным немецкого командования, его безвозвратные потери составили 1 млн. 277 тыс. человек.

В безвозвратных потерях Германии не отражены людские потери её союзников — Италии, Болгарии, Венгрии, Румынии, Финляндии, Словакии, Хорватии, чьи войска воевали на стороне Германии на советско-германском фронте, но в состав её вооружённых сип и войск СС не входили.

В состав вермахта также не были включены воевавшие на стороне фашистов Русская освободительная армия генерала-предателя Власова (РОА), Отдельный русский корпус генерала Скородумова, сформированный из бывших белогвардейцев, 15-й казачий корпус генерала фон Панвица, Русский пехотный корпус генерала Штейфона, объединения украинских националистов под руководством Бандеры. Как ни парадоксально, но все эти предатели (500 тыс. человек) тоже входят в число безвозвратных потерь Красной армии {136} .

Одним словом, безвозвратные потери германской армии и других вооружённых сил в действительности значительно больше тех, о которых знает мир и которые приняты всеми в расчёт.

Можно ли не обращать внимания на то обстоятельство, что практически с первых дней нападения на СССР Германия имела в составе своих войск десятки дивизий своих союзников, которые воевали на советско-германском фронте вместе с немцами, а Советский Союз все 1418 дней противостоял им в одиночку? Ни американцы, ни англичане на Восточном фронте не воевали. Неудивительно, что безвозвратные потери самих немецких войск на советско-германском фронте за весь период войны (8 млн. 876,3 тыс. человек) составляют 85,8%, и 1 млн. 468,2 тыс. человек (14,2%) — это (хоть и не вполне точные) потери войск их союзников. Со стороны советских вооружённых сил безвозвратные потери (11 млн. 444,1 тыс. человек) на 99,3% — наши, и только 76,1 тыс. человек (0,7%) — потери войск союзников.

О каких союзниках в данном случае идёт речь, не ясно. Вероятней всего, это потери морских караванов, доставлявших по ленд-лизу помощь Советскому Союзу в города Мурманск и Архангельск, порты на Дальнем Востоке. Второй фронт, открытый 6 июня 1944 г., в пределах Советского Союза не действовал, основные силы союзников находились в Европе и Северной Африке. Поэтому эти потери США и Великобритании нами не учтены.

Вот так выглядит картина военных действий советских и немецких войск, если измерять её числом безвозвратных потерь и пытаться выстроить их некое соотношение, а через него (через это соотношение) судить о том, чьи войска воевали лучше — советские или немецкие. Если говорить всерьёз, то, на мой взгляд, тут и спорить не о чем, коль победу над фашистской Германией (с запоздалой помощью союзников) с нашими потерями в 99,3% силами своих войск одержал Советский Союз.

Только с 1 января по 30 апреля 1945 г. советские войска взяли в плен 20 генералов, 1014 офицеров, 59 870 унтер-офицеров и 1 млн. 235 тыс. 440 солдат, а в целом — 1 млн. 305 тыс. 344 человека. Только с 1 по 9 мая 1945 г. советским войскам сдались в плен 634 950 военнослужащих вермахта, в том числе 66 генералов и 10 424 офицера. Уже после 9 мая 1945 г. перед Красной армией сложили оружие почти 1 млн. 600 тыс. немецких солдат и офицеров.

Хочется думать, что после этого анализа в умах тех, кто прочитает данный текст, произойдёт некоторый поворот в сторону истины. К сожалению, общество всего этого не знает. В сознании людей живёт цифра потерь СССР в 26,6 млн. человек и цифра потерь Германии (якобы) в 7 млн. с лишним, в крайнем случае 8 млн. погибших немцев. Вот эти цифры и сравнивают. И получается, что наши потери в три-четыре раза больше. Что тут может подумать и сказать простой человек? Да, мы победили, и это прекрасно! Но какой ценой?! И что за военачальники, что за командиры были в СССР вместе с их главнокомандующим Сталиным?.. Вспоминают приказ Сталина № 227 1943 г. «Ни шагу назад!», заградительные отряды, штрафные роты и батальоны. Вспоминают первые месяцы войны, когда Красная армия отступала вглубь своей территории от наседавших фашистов, блокаду Ленинграда, немецкие войска в 40 км от Москвы…

Теперь о самом трудном. В своих рассуждениях я умышленно упустил первый этап войны, чтобы создать положительный фон для разговора об этой сложной ситуации — периоде, когда СССР был на грани поражения. Во всяком случае, так принято считать. Готовился переезд правительства СССР в г. Куйбышев. Кстати, постановление об этом подписали все члены Политбюро ЦК КПСС, кроме Сталина. Сталин, Политбюро и Генеральный штаб не покидали Москву ни на один день.

Итак, первый этап войны… Как считают военные историки, он длился 515 дней из 1418 дней войны с Германией. Это летне-осенняя кампания (166 дней, с 22 июня по 4 декабря 1941 г.), зимняя (147 дней, с 5 декабря 1941 по 30 апреля 1942 г.) и летне-осенняя (202 дня, с 1 мая по 18 ноября 1942 г.).

За 515 дней первого этапа войны безвозвратные потери Красной армии и Военно-морского флота составили 6 млн. 155 тыс. человек, среди которых было огромное количество попавших в плен. Это 54,6% безвозвратных и 37,7% общих потерь за всю войну. Каждые 166 суток в летне-осенней кампании 1941 г., когда мы отступали, Красная армия теряла убитыми и пленными 24 тыс. человек. В 1943 г., когда советские войска стали наступать, среднесуточные потери возросли до 27,3 тыс. человек. Таков закон войны: наступающие теряют больше, чем обороняющиеся.

Конечно, превышение безвозвратных потерь советских войск по сравнению с такими же потерями вермахта, как видно из приведённых цифр, объясняется не только теми причинами, о которых я уже говорил (пятикратное превышение погибших и умерших советских военнопленных в нацистских концлагерях в сравнении с количеством умерших немецких солдат и офицеров в советском плену). Здесь сыграл свою роль фактор внезапности нападения фашистской Германии на СССР и, безусловно, просчёты и ошибки советского политического и военного руководства накануне и в начале войны. В чём они заключались и как я их трактую, уже говорилось.

В своём анализе я не касался темы так называемых санитарных потерь — количества раненых, контуженных, обмороженных, заболевших, т. е. выбывших из строя временно или навсегда (умерших в госпиталях и санчастях, демобилизованных в силу тяжести ранений и т. п.), а также на некоторое время. Их количество в целом за всю войну огромно и превышает безвозвратные потери. Подавляющее большинство этой категории потерь как в советских войсках, так и в немецких (до 76%) возвращалось в строй или было демобилизовано.

Анализ безвозвратных потерь военнослужащих Красной (потом — Советской) армии показал: утверждение о том, что соотношение безвозвратных потерь составляет 1:10 в пользу фашистской Германии, не выдерживает более или менее серьёзной проверки. На мой взгляд, это соотношение безвозвратных потерь 1:1,1 в пользу немцев при объективном подходе и учёте всех обстоятельств, о которых говорилось, стоило бы ещё более тщательно исследовать, осмыслить и пересмотреть, и тогда картина может измениться со значительным положительным перевесом в сторону СССР.

Самая страшная для обычного человека цифра — это 26,6 млн. человек, советских военнослужащих и гражданского населения, погибших в Великой Отечественной войне. В это число демографических людских потерь входят убитые в бою, умершие от ран и болезней военнослужащие и партизаны, умершие от голода, погибшие во время бомбёжек, артиллерийских обстрелов и карательных акций мирные граждане, расстрелянные и замученные в концентрационных лагерях военнопленные, подпольщики, а также не вернувшиеся в страну рабочие, крестьяне и служащие, угнанные на каторжные работы в Германию и другие страны.

Потери Германия с её сателлитов — 11,9 млн. человек. Наши потери в 2,2 раза больше. Без анализа и беспристрастных рассуждений цифры «26,6 млн.» и «2,2 раза» вновь наводят на грустные размышления…

Наша страна никогда не сталкивалась с подобными военными жертвами. Даже за вместе взятый восьмилетний период Первой мировой (1914–1918) и Гражданской (1918–1922) войн с их смертоносными эпидемиями (тифозными, холерными, малярийными и пр.) было убито, умерло от ран и болезней почти в три раза меньше — 10,3 млн. человек. При этом убыль населения России в Первую мировую войну (демографические потери военнослужащих и гражданского населения) составила 4,5 млн. человек, убыль населения в результате Гражданской войны — 8 млн. человек.

Надо знать, как получается эта цифра безвозвратных потерь (подчеркну) — демографических.

Население СССР на 22 июня 1941 г. составляло 196 млн. 700 тыс. человек, а на 31 декабря 1945 г. — уже 170 млн. 500 тыс. человек, в том числе родившихся до 22 июня 1941 г. — 150 млн. 500 тыс. человек. Общая убыль населения такова: 196 млн. 700 тыс. — 159 млн. 500 тыс. = 37 млн. 200 тыс. При этом учитывается количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) — 1 млн. 300 тыс. человек. Принимается во внимание количество людей, которые умерли бы, исходя из среднего уровня смертности 1940 г., — 11 млн. 900 тыс. человек. После этого и вычисляются общие людские потери в результате войны: 37,2 млн. + 1,3 млн. — 11,9 млн. = 26,6 млн. человек.

Таким образом, если сравнить общие безвозвратные демографические потери Германии и её сателлитов с такими же потерями СССР, то, как уже указывалось, наши потери в 2,2 раза больше, чем немецкие. Однако чисто арифметический подход и в данном случае недопустим, он опять вызывает всё те же вопросы: «Почему такой огромный разрыв между потерями СССР и Германией?», «Кто виноват?» Существовал целый ряд обстоятельств, которые нельзя не учитывать, ибо корень зла кроется во многом именно в них.

Во-первых, это коренное различие в целях войны. Германия была агрессором, а Советский Союз — жертвой этой агрессии. Цели войны Германии вытекали из идеологии фашизма, в основе которой лежала идея расового превосходства германской нации над всеми другими нациями, которые объявлялись неполноценными и подлежали уничтожению. К их числу относились прежде всего славяне, евреи и другие народы, населявшие СССР.

Гитлер был единственным за всю историю нашей страны врагом, открыто поставившим задачу физического истребления русских. На карту в битве с каннибалом было поставлено само существование русских и Русского мира, их социального государства. В отношении русского народа в плане «Ост» («Восток») говорилось: «Или полное уничтожение русского народа, или онемечивание той его части, которая имеет явные признаки нордической расы».

В сентябре 1942 г., развивая идеи Гитлера относительно плана «Ост», Гиммлер говорил том, как следует обращаться с той частью русских, которая будет онемечена: «Принципиальная линия для нас абсолютно ясна — этому народу не надо давать культуру. Я хочу повторить здесь слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно, во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо».

Философия германского фашизма концентрированно изложена в следующих словах Гитлера: «Мы обязаны истреблять население — это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развивать технику, истребляя население… Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

Сущность фашизма состоит не только в зверствах нацистов, но и в их уверенности, что человечество состоит из «высшей» и «низших» рас. Согласно расовой теории одни народы биологически лучше, чем другие. «Худшие» должны быть истреблены, освобождая жизненное пространство «лучшим». Эта «философия» и была основой политики Гитлера на временно оккупированной советской территории.

Предполагалось, что в случае победы на территории Советского Союза в качестве рабов останутся в живых не более 10 млн. русских, украинцев, белорусов, а остальная часть населения (150–160 млн. человек) будет уничтожена.

Молодым людям мои слова могут показаться большим преувеличением. Но вот факт, относящийся к уничтожению евреев. 20 января 1942 г. в Берлине состоялось совещание на тему «Окончательное решение еврейского вопроса», на котором присутствовали самые высокие чины НСДАП и подразделений СС. Вёл совещание Рейнхард Гейдрих. Он уточнил повестку дня, заявив, что имеет в виду уничтожение 11 млн. евреев в Европе. Сюда включены около 330 тыс. жителей Великобритании и нейтральных стран, таких как Швеция. Он перечислил те меры, которые уже были приняты «с согласия фюрера», например переселение немецких евреев на Восток, где их будут использовать на принудительных работах по строительству дорог. Вскоре присутствующие перешли к обсуждению способов осуществления этого «окончательного решения».

На самом деле массовое уничтожение евреев уже началось. Части СС и группа «А» вермахта истребили, используя, в частности, ядовитые газы, более 136 тыс. евреев. Кроме того, было уничтожено ещё около 200 тыс. евреев, и больше половины из них в Крыму. Гейдрих считал, что нужен более эффективный способ ликвидации. Слово «ликвидация» на совещании заменили на «окончательное решение» и «специальное обращение». В ходе обсуждения Гиммлер продемонстрировал сдержанность. Адольф Эйхман взял на себя обеспечение транспортом для депортации евреев.

30 января Гитлеру доложили об итогах совещания. Фюрер воздержался от письменных указаний по уничтожению евреев. Но нацистские лидеры передавали из уст в уста то, что они уже назвали «приказом фюрера по окончательному решению». В своей речи, произнесённой во Дворце спорта, где по случаю годовщины прихода к власти нацистов собрались его сторонники, Гитлер весьма недвусмысленно высказался в отношении своих намерений: «Наши действия приведут к уничтожению всех евреев».

Подготовка к «окончательному решению» ускорилась. В разных странах Европы Эйхман и его бригады захватывали целые еврейские общины. В до отказа набитых вагонах людей перевозили в лагеря, многие умирали ещё по дороге. Многочисленные новые концлагеря сооружались в изолированных местах, главным образом вблизи германо-польской границы. Кремационные печи строились рядом с газовыми камерами. Палачи получили приказ вырывать золотые зубы у заключённых, снимать с них очки, собирать волосы и одежду, чтобы потом всё это использовать. За этими страшными действиями наблюдал сам Гиммлер. Провозгласив, что «еврейское отродье будет стёрто с лица земли», Гитлер открыл дорогу к уничтожению целого народа.

Руководство реализацией «окончательного решения» Гитлер возложил на Эйхмана.

Уничтожение гражданского населения проводилось нацистами самыми изощрёнными способами и средствами. Для этого заранее были отработаны методики массовых расстрелов, использования «душегубок», применения газа «циклон» и печей-крематориев в концентрационных лагерях смерти, налажена промышленная утилизация останков миллионов умерщвлённых людей. Для исполнения преступных планов были подготовлены кадры профессиональных убийц. Злодейские правила поведения на оккупированной земле прививались и каждому солдату вермахта.

В конечном счёте гитлеровцами было преднамеренно истреблено 7 млн. 420 тыс. 379 человек. Погибли на принудительных работах в Германии 2 млн. 164 тыс. 313 человек. От жестоких условий оккупационного режима (голод, инфекционные болезни, отсутствие медицинской помощи и т. п.) погибло 4 млн. 100 тыс. человек. А всего — 13 млн. 684 тыс. 692 человека {148} .

Таким образом, из 26,6 млн. общего числа жертв войны в Советском Союзе одну треть составила убыль военнослужащих, а две трети — 17,9 млн. человек — это гражданское население. Это значит, что ещё около 4,3 млн. мирных жителей стали жертвами военных действий со стороны Германии.

В отличие от нацистской, коммунистическая идеология утверждала дружбу и равенство всех народов и рас, отвергала теорию национальной исключительности. Именно поэтому перед советскими войсками не стояла задача уничтожения немецкого народа, они боролись с армейскими соединениями Рейха, и когда вошли на территорию Германии, гибель мирных людей происходила в ходе боевых действий, но не была преднамеренной. За убийство мирных граждан, мародёрство советских солдат и офицеров судили и сурово карали. Более того, вступив на территорию Германии победителями, наши солдаты кормили немцев из своих полевых кухонь, помогали им налаживать мирную жизнь.

Надо принять во внимание и следующее обстоятельство: к началу 1943 г. фашисты оккупировали около 2 млн. кв. км советской территории, на которой до войны проживало 88 млн. человек {150} . Почти 15 млн. человек были эвакуированы на восток СССР, часть призвана в армию. Под властью немцев, румын, венгров осталось не менее 73 млн. человек (37% всего населения страны). По этой территории беспощадный каток войны прокатывался дважды: сначала с запада на восток, до Москвы, Ленинграда и Сталинграда, а потом в обратном направлении. Бомбёжки и артобстрелы с обеих сторон… В битвах и боях неизбежно гибло гражданское население.

Заметим, что военные действия на советской территории длились более трёх лет, а на немецкой — менее пяти месяцев. В целом за всю Вторую мировую войну (с 1 сентября 1939 г. по 9 мая 1945 г.) вооружённые силы Германии потеряли убитыми и ранеными (по неполным данным) 13 млн. 448 тыс. человек, из которых 11,9 млн. человек — на советско-германском фронте. Это 75,1% от числа мобилизованных в годы войны и 46% всего мужского населения Германии, включая Австрию.

Да, дорого обошлась нам Победа. Очень. Но мы победили! А это — главное. И потому День Победы для нас — «это радость со слезами на глазах».

Но есть и такие, кто думает иначе. Послушаешь иных, почитаешь их «труды» и речи, и кажется мне, что это умалишённые люди. Хотя в других случаях они выглядят вполне нормальными. В чём же дело? Они не любят свою страну и наш народ. Это идеологически зашоренные люди. Они ненавидели Советский Союз, советскую власть, компартию, в которой не просто «состояли», а использовали её для того, чтобы забраться на вершины власти, а потом, пользуясь властными полномочиями, разрушать ненавидимую ими систему. Я говорю сейчас об А.Н. Яковлеве, «архитекторе» так называемой перестройки. В одном из интервью он заявил журналисту: «Советский Союз проиграл войну». Журналист только и смог вымолвить: «Как?!» Яковлев заявил: «30 млн. погибших — разве это победа? Это поражение» {153} .

Да, цена, которую наш народ заплатил за Победу, огромна. Но кто мне скажет: а какой она должна была бы быть? Всерьёз этот вопрос не возьмётся обсуждать ни один здравомыслящий человек. Я скажу так: как вышло, так и вышло. Главное, как мыслят простые люди (я один из них), мы одержали Победу, и Победу эту иначе как Великой назвать нельзя. Ибо речь шла и о том, быть или не быть советскому общественному строю, которому не дали вызреть и вполне развиться внутренние и внешние враги. Речь шла о ещё более важном: быть или не быть русскому народу, России как таковой со всеми её другими народами, нациями и народностями, которые, по определению Гитлера и его идеологических прихвостней, считались «человеческим мусором», место которому в душегубках и газовых печах.

В этом смысле рассуждать о «цене» победы перед памятью тех, кто отдал свои жизни за эту Великую Победу, аморально и грешно. Великая Победа в Великой Отечественной войне бесценна. Сегодня нет на карте мира великой державы Советский Союз, но есть Россия, есть ещё мы, «дети войны», есть новые поколения, а значит, у России и её народа есть будущее, если она не попадёт однажды в руки какого-нибудь забулдыги или персоны, у которой в офшорах хранятся наворованные миллиарды, а значит, там же, в офшорах, его душа и сердце.

Но если всё-таки рассуждать о «цене» победы не в абсолютных цифрах убыли населения, как привыкло делать большинство наших граждан, а в категориях безвозвратных демографических потерь СССР и Германии относительно количества общего населения до и после войны, то Германия и тут потерпела поражение, и тут ей надо капитулировать. Не случайно, я думаю, правительство ФРГ до сих пор не сообщает цифры реальных потерь немецко-фашистских войск и общей убыли населения страны. Я привёл достаточно много цифр, которые, как я считаю, до сих пор не вполне осмыслены в этом плане. Но когда это будет сделано, Германия, её бывшие союзники и сателлиты испытают ещё один и очень болезненный шок. А Россия отпразднует ещё одну, теперь уже бескровную, моральную победу и избавится наконец от комплексов («воевать не умеем», «завалили немцев трупами», «берём не качеством, а количеством» и т. п.).

Как русские умеют воевать, когда их вынуждают учиться этому, когда они прошли школу войны, показал настоящий советский блицкриг на Дальнем Востоке в войне с Японией, в которую мы вступили согласно союзническим обязательствам перед США. Тогда, с 9 августа по 2 сентября 1945 г., советские войска менее чем за месяц (за 25 дней) разгромили миллионную Квантунскую армию. Потери японских войск 83 737 человек убитыми и 640 276 человек военнопленными {154} . Потери Советской армии 9780 человек убитыми, 911 пропавшими без вести, 1340 человек — небоевые потери. И это в наступательных боях, когда наступающие обычно теряют вдвое-втрое больше. Последовавшая за разгромом Квантунской армии атомная бомбёжка американцами японских городов Хиросимы и Нагасаки не имела никакого смысла. Это была демонстрация мощи нового оружия в целях устрашения СССР, против которого, как уже говорилось, Черчилль разрабатывал план Третьей мировой войны, которая должна была начаться 1 июля 1945 г.

Печаль по отдавшим свои жизни за наше право жить на белом свете, плодиться, растить детей и внуков, возвышать роль России в агрессивном мире теперь уже XXI в. не может затмить нашу гордость за павших героев, за погибших за Родину, за их Великую Победу. А «побеждённым, — как говорил когда-то канцлер Германии О. Бисмарк, — мы оставим только слёзы, чтобы было чем плакать».

…Говорят, что Сталин был диктатором. Верно. Не сразу, не за год-два, а постепенно Сталин входил в роль диктатора и стал им. На его месте в ту пору, возможно, и всякий другой не избежал бы этой участи. Незадолго до своей смерти Каганович говорил о Сталине: «…его надо брать по временам, по периодам, разный он был. Послевоенный — другой Сталин. Довоенный — другой. Между тридцать вторым и сороковым годами — другой. Он менялся. Я видел не менее пяти-шести Сталиных». Страницы книги «Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг.», которая цитируется в этом повествовании, убеждают в правоте этих слов. Даже на протяжении пятилетнего периода видно, как в письмах Сталина менялось обращение к своим ближайшим подчиненным и друзьям: появлялось все больше раздражительности, резкости, грубости в выражениях и оценках людей.

Говорят, что Сталин был тираном, кровавым тираном. На его счету миллионы загубленных жизней. Точнее, конечно, будет сказать «на счету Системы, возникшей при Сталине». Как и почему она возникла, эта Система? Только ли в силу особых личных качеств Сталина? Это серьёзный вопрос. На эту тему написано столько, что добавить что-либо новое, кажется, невозможно. Готов без всяких оговорок согласиться с теми, кто утверждает: «Не надо ни обелять, ни очернять Сталина». Надо видеть в нашей советской истории и то великое, замечательное и прекрасное, что было сотворено народом под его руководством, и то ошибочное, страшное и позорное, что натворил он, его окружение и вся Система. Надо знать Правду и ничего кроме Правды. Надо понимать, что у народа не бывает более жестоких тиранов, чем те, которые вышли из его же среды. И есть ли в мире хоть один большой, тем более великий народ, в истории которого не числилось бы хоть один-два тирана, зовись они фараонами, князьями, царями, императорами или президентами.

Сегодня мы знаем уже названия целых государств-тиранов…

 

МИФ ВОСЬМОЙ.

«Во Второй мировой войне Германию победили США»

Американский физик Марк Зальцберг в статье «Грядущая катастрофа человечества, о которой мало кто задумывается» рассказывает такой курьёзный случай: «В беседе со мной весьма взрослая американка спросила: “Я слышала, будто русские выиграли Вторую мировую войну. Это правда?” — “Вы шутите”, — ответил я. “Ничуть, — сказала моя собеседница. — Войну выиграли мы”». «И это коренная американка с университетским дипломом!» — восклицает американский профессор. В некоторых бывших социалистических странах Восточной Европы — Польше, Румынии, Венгрии, в бывших республиках СССР — Эстонии, Литве, Латвии и даже на Украине — та же картина: «войну выиграли США».

О том, как донести правду о роли СССР, вынесшего все основные тяготы войны с гитлеровскими войсками, — отдельная тема. Сейчас я скажу о том, как было всё на самом деле.

Советские войска вошли в Восточную Европу 1 января 1945 г. и воевали там 129 суток, вплоть до Дня Победы 9 мая 1945 г. и после него, освобождая восточноевропейские страны, Польшу, Венгрию. За их свободу от фашизма СССР заплатил жизнями 800 тыс. солдат и офицеров, страданиями 2 млн. 212 тыс. раненых и искалеченных. Это 10,2% всех разного рода потерь нашей армии за всю Великую Отечественную войну.

На советско-германском фронте, как уже говорилось, союзные войска США и Великобритании не воевали, если не считать караванов кораблей, доставлявших военно-техническую помощь нашей армии по ленд-лизу в Мурманск, Архангельск и порты Дальнего Востока. Сама эта помощь имела, безусловно, важное значение, особенно на первом этапе войны.

Всего за время войны начиная с ноября 1941 г. от союзников было получено стрелкового оружия — 151,7 тыс. ед., орудий и миномётов — 9,4 тыс., танков и САУ — 11,9 тыс., бронетранспортёров — 5 тыс., самолётов — 18,3 тыс., кораблей и судов — 520 ед. (в указанное число не вошли потери при перевозках, неисправные изделия, а также техника и вооружение, отправленные в другие ведомства). Доля ленд-лиза в общем количестве техники и вооружения, поступивших в армию и на флот с отечественных предприятий, составила: стрелкового оружия — 0,8%, орудий и миномётов — 1,8%, танков и САУ — около 12,1%, самолётов — около 15%, автомобилей — 32%. В России об этом не забывают. Что касается людских безвозвратных потерь союзников, то они составляют, как уже говорилось, 76,1 тыс. человек, или 0,7% к демографическим потерям СССР за всю войну, тогда как потери советских войск — 99,3%.

Давно ещё, 22 июня 2005 г. встретилась мне статья А. Минкина в «Московском комсомольце» с названием «Чья победа?» На целую газетную полосу. Такой «чернухи» про Великую Отечественную войну мне ещё не приходилось читать. Даже пересказывать не хочется. Главное: «Нет, мы не победили. Или так: победили, но проиграли. А вдруг было бы лучше, если бы не Сталин Гитлера победил, а Гитлер — Сталина? В 1945-м погибла не Германия. Погиб фашизм. Аналогично: погибла бы не Россия, а режим. Сталинизм. Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А ещё лучше б — в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей».

А ведь Минкин — еврей. Он что — не понимает, что его давно бы не было на белом свете?..

Впрочем, бог с ним (нет, чёрт с ним!), с этим Минкиным. Он таким образом на хлеб себе зарабатывает. Были и есть же на свете люди и умные, и куда более значительные…

На день раньше этой минковской «чернухи», 21 июня того же самого 2005 г., в «Комсомольской правде» впервые на русском языке опубликована речь президента США Франклина Рузвельта, произнесённая им в Вашингтоне 23 ноября 1942 г. Привожу выдержку из этой речи:

«Сегодня в мире произошли два великих события. Произошли на разных концах света. Но очень тесно связаны. 3-я армия Соединённых Штатов под командованием генерал-майора Джорджа Смита Паттона-младшего пересекла границу Марокко и Туниса…

Это первый боевой опыт США на новом театре войны. Я верю, что мы выполним этот опыт достойно. Достойно наших храбрых союзников.

И сегодня, 23 ноября 1942 г., на русской реке Волге у русского города Сталинграда встретились воины двух фронтов. Это великое событие. В кольцо попали 22 немецкие дивизии — сильные, мощные, страшные. Немцы рвались к Волге. Они хотели испить воду из великой русской реки. Советская армия превратила в кровавое месиво лицо врага. Русские мстят. Эта месть священна. Битва разгорается в тысячах километров от нас с вами. Но влияние скажется именно на нас с вами. История творится сейчас там. Русские, большие и малые, как один, встали, поднялись и сказали «нет!» Германии, Гитлеру, его прихвостням в Европе. Русские осознавали, на что они шли. Они шли на войну, священную, бесчеловечную. Нам этого не понять, ибо нога врага не была на нашей земле полтора века.

Спасибо русскому народу, народу-герою. Он принял на себя всю тяжесть войны, не прогнулся, не струсил, выстоял.

Я призываю вас быть достойными наших великих союзников на Востоке, сражающихся отчаянно, бесстрашно.

Если б я только мог, я первым встал бы на колени перед этими людьми. Я прошу вас, дорогие мои американцы, помогайте этим людям, молитесь за них, за этих людей.

Помните, что они погибают и за нас с вами. Это великие люди».

А Минкин… что — Минкин? Пусть себе живёт, шкрябает… Умрёт, кто вспомнит его «чернуху»?

Правда в том, что русский народ — народ-герой, «принял на себя всю тяжесть войны», что именно на советско-германском фронте, как сказал Рузвельт, «творилась история», что наши битвы и победы оказали влияние на весь мир, в том числе на Америку, что американцам и прежде, а ныне тем более не понять, какой ужас творился на советской земле. Они не могли понять этого, потому что полтора века по американской земле не ступала нога врага. И ни одна бомба на неё не упала в те годы.

Во Второй мировой войне, длившейся почти на два года дольше Великой Отечественной, Великобритания потеряла убитыми 386 тыс. человек. Стоимость разрушений в этой стране — 6,8 млрд. долл.

США за шесть лет Второй мировой войны потеряли убитыми 259 тыс. человек, 800 тыс. ранеными, попавшими в плен и пропавшими без вести. И никаких потерь от разрушений в ходе войны. США оказались единственной страной, которая в результате войны укрепила свои экономические, политические и военные позиции в мире. Индекс промышленного производства в 1944 г. достиг 235 (в 1935–1939 гг. — 100). В 1946 г. США давали 62% всей промышленной продукции капиталистического мира против 36% в 1938 г. Прибыли американских корпораций в годы войны увеличились в 3,5 раза.

Советский Союз заплатил за Победу самую большую, страшную цену, никоим образом не сравнимую с утратами других стран — участниц антигитлеровской коалиции.

В той войне Советский Союз потерял 26,6 млн. человек, из них 17 млн. русских. Это численность населения таких стран, как Дания, Норвегия, Нидерланды, Швеция и Финляндия, вместе взятых. За годы войны надели шинели и служили в Красной армии и Военно-морском флоте 32,4 млн. человек. Не вернулись с полей сражений 8 млн. 668 тыс. 400 солдат, офицеров и генералов.

В СССР было разрушено 1710 городов, более 70 тыс. деревень, 32 тыс. заводов и фабрик, разграблено 98 тыс. колхозов и 2890 МТС. Стоимость разрушений в СССР составила почти половину от 260 млрд. долл. — общей суммы разрушений во всех странах мира, на территории которых шла война.

6 июня 2014 г. во Франции, в Нормандии, состоялось празднование высадки англо-американского десанта через Ла-Манш, где союзники СССР наконец-то изобразили Второй фронт.

Открывая это торжество, президент Франции Ф. Олланд сказал, что решающую роль в победе над Гитлером сыграл Советский Союз. А рядом с ним стояли президент США Б. Обама, премьер-министр Великобритании, глава правительства Германии. Президент Франции заявил: «В начале нападения на СССР на Восточном фронте было 150 дивизий. Но когда немцы поняли, что англичане и американцы не собираются открывать второй фронт, они перекинули на советско-германский фронт ещё около 100 дивизий, оставив на Западном фронте 40–50 дивизий. Всё остальное перемалывали советские войска».

Поэтому даже слово «решающую роль» — звучит бледно. Не напади Гитлер на СССР, в войну вступила бы и Япония, и они захватили бы Великобританию и США. Спасибо союзникам, что они подмогнули нам, но — это наша Победа. Точка.

* * *

В заключение этой части книги хочу привести выдержки из записи показаний немецкой лётчицы Ханны Райч 8 октября 1945 г. X. Райч — летчик-капитан военно-воздушного флота. Этот почетный титул присваивался за достижения в авиации.

«24 апреля [1945 г.] Гитлер телеграфировал генерал-лейтенанту Риттеру фон Грайму в Мюносен, приказывая явиться в рейхсканцелярию по чрезвычайно срочному делу. Проблема попасть в Берлин была в то время очень сложной, так как город был уже практически окружен русскими. Однако Грайм решил, что с помощью Ханны Райч, как его личного пилота, в город можно проникнуть на жироплане, который сможет сделать посадку на улицах или садах рейхсканцелярии».

Но жироплан был поврежден. Поэтому фон Грайм полетел с другим лётчиком под прикрытием 40 истребителей. X. Райч как личный пилот и друг Грайма попросила взять её с собой.

«Ее отчет о полете в Берлин для доклада Гитлеру и о её пребывании в бункере фюрера самый точный из всех, какие можно получить об этих последних днях, хотя в отношении судьбы Гитлера — “умер он или не умер” — этот отчёт отвечает только в той мере, в какой описывает душевное состояние и безнадежность последних минут, откуда можно делать индивидуальные выводы. По её собственному мнению, фактическое положение и физическое состояние самого Гитлера делали невозможной всякую мысль о бегстве».

«Похоже на то, что Райч была одной из последних или даже последней из вышедших из убежища живыми»…

По дороге завязался воздушный бой, у самолёта фон Грайма оторвало дно, а сам Грайм был ранен в ногу. В бункере Гитлера ему сделали перевязку.

«По словам Райч, Гитлер вошел в комнату раненного с выражением глубокой благодарности фон Грайму за его прибытие. Он говорил что-то о том, что даже солдат имеет право не подчиниться приказу, если все говорит за то, что выполнение этого приказа бесполезно и безнадежно. После этого Грайм рапортовал о своем прибытии официальным порядком.

Гитлер: Знаете, почему я вас вызвал?

Грайм: Нет, мой фюрер.

Гитлер: Потому, что Герман Геринг изменил и покинул и меня, и родину. За моей спиной он установил связь с врагом. Его действия были признаком трусости. И вопреки моему приказанию он сбежал в Берхтесгаден. Оттуда он дал мне непочтительную телеграмму. Он сказал, что я когда-то назначил его своим преемником и что теперь, поскольку я не могу больше управлять из Берлина, он готов управлять вместо меня из Берхтесгадена. Он закончил телеграмму заявлением, что если он не получит от меня ответа сегодня до 9.30 телеграфом, то будет считать, что мой ответ положителен.

Эту сцену Райч описывает как “трогательно драматичную”. Говорит, что, когда фюрер говорил об измене Геринга, в его глазах были слезы, что голова его опустилась, что лицо было смертельно бледным, и когда он передавал это послание Грайму, его руки тряслись и бумага сильно трепетала.

Когда Грайм читал, лицо фюрера оставалось смертельно мрачным. Потом каждый мускул в нем стал дергаться, и дыхание стало прерывистым. Только с усилием он достаточно овладел собой, чтобы крикнуть:

“Ультиматум! Резкий ультиматум!! Теперь не осталось больше ничего. Ничто меня не миновало. Никто не остался верным, никакая честь не устояла. Нет разочарований, какие бы не пришлись на мою долю; нет таких измен, каких бы я не пережил, а теперь ещё сверх всего это. Не осталось ничего. Все зло мне уже сделано”» {160} .

«Как объясняет Райч, происходившее было типичной сценой “И ты, Брут”», полной упреков и жалости к себе. Он долго не мог достаточно овладеть собой, чтобы продолжать».

«Гитлер кончил свою жизнь как преступник перед всем миром, — говорит Райч, но быстро добавляет: — Начал он не так. Вначале он думал только о том, как бы снова поставить на ноги Германию, как дать своему народу жизнь без экономических трудностей и плохой социальной защиты. Для этого он много играл, козыряя тем, что никто не имеет права распоряжаться жизнью его народа. Это было первой крупной ошибкой, его первым большим промахом. Но после того как первый риск дал успех, он впал в ошибку любого игрока — рисковал всё больше и, выигрывая, всякий раз легко шёл на новую крупную ставку».

«Всякий раз успех увеличивал энтузиазм народа, и это давало ему поддержку для следующего шага. В результате, говорит Райч, Гитлер сам изменился, превратившись из идеалиста-благодетеля в жадного и коварного деспота, он стал жертвой мании величия».

«Никогда, — заключала она, — нельзя больше в истории мира допускать, чтобы такую власть имел один человек».

Гитлер поручил фон Грайму и Райч найти Гиммлера, не зная, что тот уже вел переговоры с американцами о капитуляции, чтобы с Граймом организовать поддержку авиацией армии генерала Венка, рвущегося к Берлину, не ведая того, что войска Венка уже разгромлены.

В бункере не было связи, не было радио. Имелась только наскоро налаженная связь с курьером и один телефон, по которому никто не звонил, и некуда было позвонить.

«Райч описывает это (поведение Гитлера. — И. И.) как патетическую картину полного крушения человека. Трагикомедия разочарования, бесплодности и бесполезности — видеть человека, бегающего как слепой от стены к стене своего последнего убежища, размахивая бумагами, болтающимися в его нервно дергающихся руках, или сидящего сгорбившись у стола, водя по пропитанной потом карте пуговицы, представляющие его несуществующие армии… А то фюрер Германии беспомощно сидел в своём бункере, бессильно, как мальчик, играя в войну» {161} .

 

МИФ ДЕВЯТЫЙ.

«Сталин отдал приказ сдать Ленинград»

Авторы, осмысливающие историю Великой Отечественной войны, подразделяются на четыре основные группы: профессиональные историки, мемуаристы, писатели, журналисты. Более всего к мифотворчеству склонны обычно журналисты либерального умонастроения. Всё советское прошлое, в том числе Великую Отечественную, они представляют в мрачных тонах, преимущественно в черном цвете. Кроме всего прочего (нехватка знаний, нежелание копаться в архивах и научной литературе и др.), за «чернуху» больше платят. У кого-то вывихи в эту сторону, мне кажется, случаются по нечаянности: «Хотели как лучше, а вышло…».

Вот одна из журналистских работ — «Ленинградский фронт» (авторы Лев Лурье и Леонид Маляров живут и работают в Санкт-Петербурге). Судя по профессиональным наградам, это способные люди. В предисловии к своей книге (сборнику воспоминаний блокадников) они пишут: «Трагедия Ленинграда — и страшная история, и культивируемый сверху миф. Сам термин «героическая оборона Ленинграда» возник на исходе блокады непосредственно в Смольном. Ленинградское руководство, как и их шефы в Москве, “проспали” наступление немцев, довели город до блокады. Сталин прямо приказывал командованию Ленинградского фронта сдавать Ленинград. Балтийский флот подлежал уничтожению. Все значимые городские объекты были заминированы. Однако Гитлер решил взять город измором. Так что героическая оборона была во многом вынужденной».

Откуда они взяли такую информацию, авторы не указывают. На следующей странице они повествуют: «Мифом является и представление о том, что ленинградцы единодушно любой ценой стремились отстоять город. И наши материалы, и обстоятельное исследование Никиты Ломагина “Неизвестная блокада” демонстрируют другую картину. Понимая, что всех ждёт мучительная и неизбежная смерть, многие надеялись, что немецкая оккупация будет меньшим из зол. Вторая мировая война знала такие случаи: Париж был объявлен открытым городом. А старшее поколение помнило Брестский мир, когда, отдав территории, Ленин спас и Россию, и советскую власть. Пораженческие настроения, грозившие перерасти в бунт, пошли на убыль, только когда голод притупил все чувства и не оставил сил на борьбу. Были и те, кто пользовался блокадой для личного, порою неслыханного обогащения».

И опять же — никаких доказательных фактов. По всей вероятности, написано со слов людей, с которыми авторы встречались при подготовке своей книги. А люди в Ленинграде были разные, в том числе паникёры, предатели. Только круглый идиот может говорить о полном «единодушии» среди умирающих от голода людей. Действительно, были и такие, кто использовал блокаду для личного обогащения. Об этих и прочих подобных фактах ещё поговорим.

Видимо, поймав себя на мысли, что они искажают реальные события трагедии, а в основном лгут, авторы спохватываются и сообщают миру правду о блокаде в том виде, как это было на самом деле. «Однако очевидно: если бы большинство ленинградцев были такими, город неминуемо бы пал. Чувство собственного достоинства и патриотизм горожан стали решающим фактором в конечной победе Ленинграда.

Можно корить ленинградское партийное руководство за разные огрехи. Но всё же оно не потеряло управление городом и главное — уже ранней осенью догадалось, какое значение может иметь Ладога для выживания Ленинграда. Впрочем, ледовая дорога поначалу использовалась не для спасения людей, а для вывоза оборудования ленинградских заводов и оружия. Если бы массовая эвакуация жителей началась в декабре, а не в феврале, можно было бы спасти жизни ещё порядка 300 тыс. ленинградцев». Вот такая «позиция» у этих журналистов: и нашим, и вашим…

Однажды в самолёте «Аэрофлота» мне попал в руки глянцевый журнал с забавным названием «Дилетант». Весь он посвящен Отечественной войне 1812 г. с Наполеоном. Думал, обычное чтиво для находящихся в отпуске людей. Дошёл до статейки когда-то узнаваемой на телеэкранах (ныне упокоившейся) мадам Новодворской. Боже, ну как же и в самом деле всё так «дилетантно» в этом журнальчике!

Вот некоторые пассажи из опуса Новодворской, как раз на тему «что есть война». Цитирую: «В России всегда есть место подвигам. Как правило, бессмысленным и беспощадным. Весь кровавый ужас, безумие и бессмыслица второй, прозванной «Великой», Отечественной войны имели свою предысторию в первой Отечественной войне — 1812 года.

Александр I нарушил все европейские законы ведения войны. Двести лет назад воевали весело, без особого остервенения и по определённым светским правилам. Когда вражеская армия брала столицу государства, было принято сдаваться, подписывать мир и идти танцевать менуэт в ближайший дворец…

У Наполеона не было ни малейшего стремления завоёвывать всю Россию. Он достаточно много общался с Александром и рассчитывал, что имеет дело с европейским государем. И что этот европейский государь после ряда поражений, которые нанесёт ему блестящая французская армия, просто-напросто подпишет мир, и дальше они что-нибудь станцуют…

Но Наполеон абсолютно не готовился к тому, что его ожидало в России. А ждало его мрачное скифское безумие. Это ведь чисто скифская история — поджигать собственные жилища…».

И далее: «И в чём в результате заключалась победа над Наполеоном? В том, что крестьяне остались в рабстве, не были освобождены. Поэтому война 1812 г., именно выигранная война, имела самые страшные и фатальные для России последствия.

И здесь мы начинаем задавать себе страшные вопросы. А нужна ли кому-то была победа такой ценой'? И нужно ли было умирать более чем миллиону ленинградцев для того, чтобы Сталин мог козырять, что он не сдал город Ленина? А может быть, город Ленина надо было сдать, и тогда эти люди остались бы живы? Париж ведь сдали. И ничего, Париж уцелел. Европейские столицы не превращали себя в развалины, но Сталин вспомнил уроки 1812 года. И Москва не пошла, и Ленинград не пошёл, и Советский Союз не пошёл туда, куда все ходили… Дорога побед для России всегда была фатальной и пагубной. России шли на пользу только поражения. И только поражение и освобождение руками европейских союзников могли бы нас спасти во время Второй мировой войны от ужасов сталинизма.

И мы не появились бы на свет рабами» {165} .

А правда-то совсем в другом: если бы Москва и Ленинград, если бы Советский Союз «пошли туда, куда все ходили», т. е. сдались фашистам, госпожа Новодворская вообще на свет не появилась бы — все евреи были бы уничтожены, и некому было бы ни зачать её, ни родить.

Таких нелепых, но крайне амбициозных рассуждений на тему блокады Ленинграда я мог бы привести немало, не хочется засорять головы читателей информацией, где на одну долю правды приходится ворох домысла и лжи.

Повторюсь, я — «дитя блокады». Наша семья (мать, отец, младшая сестра, старший брат и я) пережили 323 дня самого страшного, самого голодного и холодного периода блокады с 8 сентября 1941 г. по 23 июля 1942 г., когда нормы хлеба для иждивенцев снижались до 125 граммов «хлеба» в сутки, а мороз в зимнюю пору достигал отметки от минус 20 до минус 30 и более градусов. Даже мне, тогда ещё шести с небольшим лет отроду, есть что вспомнить, и от проблесков детской памяти мне становится жутко даже сегодня, человеку уже старому… Я прочитал много книг о блокаде и Ленинградской битве, но в данном случае строю своё повествование на абсолютно достоверных сведениях отечественных публикаций и свидетельствах высших немецких военачальников. Думаю, моя работа в этом случае может вызвать доверие у здравомыслящих людей, хотя некоторые сюжеты и факты не враз уложатся в их сознании: простые истины труднее всего даются нашему пониманию. Итак…

Гитлеровская стратегия молниеносной войны (блицкриг) строилась из расчёта завершить её за пять-шесть недель и имела три главных направления вторжения немецких войск в Советский Союз: Ленинградское (группа армий «Север»), Московское (группа армий «Центр») и Киевское (группа армий «Юг»).

Группа армий «Север» была развёрнута в Восточной Пруссии на фронте от Клайпеды до Голдапа. В неё входили 16-я и 18-я армии, 4-я танковая группа — всего 29 дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованных. Им ставилась задача разгромить советские войска в Прибалтике и в дальнейшем захватить Ленинград и Кронштадт. Наступление группы армий «Север» поддерживал 1-й воздушный флот, имевший 1070 боевых самолётов. Этой группе войск при захвате Ленинграда содействовали две финские армии, включавшие 15 пехотных дивизий и 3 бригады. Действия финских войск поддерживали 400 самолётов 5-го немецкого воздушного флота и 500 самолётов финских военно-воздушных сил. Кроме того, группу армий «Север» при наступлении на Ленинград должна была поддерживать самая мощная группа армий «Центр».

Безусловно, особое значение в планах Гитлера придавалось взятию Москвы. Москва — крупнейший индустриальный район, важнейший узел связи, политический центр с резиденциями иностранных посольств и представительств. Москва — это главный город СССР, столица, здесь находилось правительство страны. Всё это Гитлер прекрасно понимал.

И всё-таки ещё в директиве № 21 от 18 декабря 1940 г. — плане «Барбаросса» — говорилось: «Таким образом, должна быть создана предпосылка для поворота крупных подвижных сил на север с тем, чтобы во взаимодействии с группой армий “Север”, наступающей из Восточной Пруссии в направлении Ленинграда, уничтожить войска противника, действующего в Прибалтике. Лишь после выполнения этой важнейшей задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует продолжать наступательные операции по овладению важнейшим военно-индустриальным центром и узлом коммуникаций — Москвой».

Вдруг к всеобщему удивлению генералитета вермахта Гитлер, словно забыв о прежних планах, повернул главные силы своих войск на юг и в центр. В середине июля советским войскам был нанесён громадный урон: уничтожены 28 дивизий, а 70 лишились половины своего состава и техники. Немецкие войска вклинились на территорию СССР на 450–600 км, на юго-западном направлении — на 300–350 км. Немцы захватили Киев и значительную часть Украины, Молдавии, почти всю Белоруссию, заняли Литву, Латвию, часть Эстонии…

Над СССР нависла огромная опасность.

Генерал-полковник Гальдер записал в своём дневнике 3 июля: «…кампания против России выиграна в течение 14-ти дней…»

Однако генерал ошибался. Война ещё только начиналась. За все предшествующие годы сражений в Европе и Африке фашисты никогда ещё не сталкивались с таким яростным сопротивлением и мужеством, как на советской земле. Потери немецких формирований были весьма ощутимы, напор их войск ослабевал. Близилась осень, а там и зима…

И тут Гитлер вернулся мыслью к своей изначальной стратегии, стал вновь упорствовать, «что на первом месте по важности стоит Ленинград, на втором месте — Юг и лишь на третьем месте — Москва». Фельдмаршал Йодль в оперативной сводке от 10 августа 1941 г. пытался убедить Гитлера в ошибочности его мнения, но Гитлер отверг его аргументы.

Не все генералы вермахта разделяли взгляды Гитлера. Некоторые считали, что сначала всё-таки надо взять Москву. Это вызывало у фюрера гнев. Изо дня в день он повторял в разных вариациях одну и ту же мысль: «Сначала — Ленинград, потом — Москва».

Вот несколько выдержек из дневника верховного главнокомандования вермахта.

30 июня 1941 г. «Фюрер по-прежнему намерен повернуть крупные танковые группировки, действующие на фронте группы армий “Центр”, на север, на Ленинград… Затем танковые соединения должны наступать из района Ленинграда в направлении Москвы».

17 июля 1941 г. «…Фюрер снова вернулся к мысли, не дожидаясь дальнейшего продвижения на Москву, выдвинуть крупные танковые силы группы армий “Центр” (3-я танковая группа) в северо-восточном направлении… Окружить Ленинград».

12 августа 1941 г. Дополнение к директиве ОКБ № 34. «До начала наступления на московском направлении следует завершить операции против Ленинграда…»

15 августа 1941 г.

«1. Группе армий “Центр” наступление на Москву приостановить…

2. Наступление группы армий “Север” должно в ближайшее время привести к успеху. Только после этого можно будет думать о возобновлении наступления на Москву…»

Указание Ставки от 23 июля 1941 г.:

«2. О возобновлении решительного наступления в направлении Москвы… не может быть речи до начала сентября. Достижения быстрого успеха можно ожидать лишь в том случае, если в наступлении на Москву будут участвовать 2-я и 3-я танковые группы (участвовавшие в блокаде Ленинграда. — И. И.). К это станет возможным лишь в начале сентября».

Кроме военных расчётов стратегии Гитлера, огромное значение имели политический и моральный факторы.

Почему всё-таки «сначала — Ленинград, потом — Москва»? Ответ на этот вопрос уже после войны дали фельдмаршал Ф. Паулюс — один из главных авторов плана «Барбаросса» и генерал-фельдмаршал Э. Манштейн.

Ленинград был вторым после Москвы промышленным центром с мощнейшим оборонным потенциалом (более 1000 предприятий индустрии), крупнейшим морским и речным портом и железнодорожным узлом.

Захват Ленинграда был для Гитлера исключительно важен в политическом плане: этот город был колыбелью Великой Октябрьской социалистической революции, символом большевизма. Уничтожение Ленинграда с его трёхмиллионным населением в самом начале войны было бы сокрушительным ударом по морально-боевому духу Красной армии, всего советского народа.

Думать и решать так, как он думал и действовал, у Гитлера, натуры экзальтированной, была ещё одна причина — психологическая. Немецкие историки отмечают, что Ленинград вызывал у Гитлера особое чувство ненависти: «Он считал его не только городом, в котором возникло большевистское правительство, но и воспринимал его как прежний самодержавный Санкт-Петербург, символизирующий русское притязание на господство в бассейне Балтийского моря». В немцах, которые веками властвовали на Балтике, укоренилось чувство, что Балтика — их море. Для Гитлера Ленинград был городом-крепостью, созданным Петром I как основа русского могущества. Гитлер ненавидел сильных.

Ненависть — следствие страха. Немцы издревле шли на Русь не только из необходимости расширить своё жизненное пространство, но и из боязни этой огромной и таинственной страны, нёсшей в себе неожиданную угрозу… Сначала мы боимся, а уж потом ненавидим… Гитлер боялся Советского Союза и потому ненавидел его. Ненависть к русским лишала фюрера способности видеть их достоинства: он находил в русском народе только безобразное и уродливое, то, что присутствует в каждой нации.

Гитлер учил немцев ненавидеть русских и всех славян, будучи убеждённым, что тот, кто не умеет ненавидеть, тот не может хорошо воевать, убивать с наслаждением.

Катастрофические последствия падения Ленинграда вполне понимали командование Красной армии и Сталин: битва за Ленинград оттягивала на себя 20% вражеских сил на Восточном фронте и всю финскую армию. Сдача Ленинграда открывала врагу прямую дорогу на Москву, которая уже готовилась к эвакуации: немцы стояли у её границ…

Положение Ленинграда было воистину критическим.

Но можно ли сказать, как это делают Л. Лурье и Л. Моляров, что «ленинградское руководство, как и их шефы в Москве (надо понимать, прежде всего Сталин. — И. И.), проспали наступление немцев, довели город до блокады»?

Откроем вторую книгу исследования «Война и общество» на странице 29. Там, в главе «Беспримерный подвиг Ленинграда», говорится о том, что ещё 1 июня 1941 г. областной и городской комитеты партии создали Комиссию по вопросам обороны, которую возглавил А.А. Жданов, секретарь ЦК ВКП(б), он же — секретарь Ленинградского обкома и Ленинградского горкома партии. Позднее, 20 августа, командующий Северо-Западным направлением Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов подписал приказ «Об организации обороны Ленинграда». Этим же приказом создавался Военный совет Ленинградского фронта. Действия Жданова и Ворошилова были не вполне эффективны, но они не «спали», а действовали. Как не бездействовал и их главный «шеф в Москве» Сталин.

Узнав о приказе, Сталин вызвал к аппарату «Бодо» Ворошилова и Жданова и в присутствии Молотова и Микояна задал им несколько неприятных вопросов: «Почему был создан Военный совет обороны Ленинграда без разрешения правительства, почему в его состав не включены Ворошилов и Жданов, почему была разрешена выборность батальонных командиров?» Затем Сталин потребовал: «Ворошилов и Жданов должны сообщить о своих планах операций. Но они этого не делают, допускают ошибки, которые отражаются на качестве обороны Ленинграда».

Военный совет обороны Ленинграда был упразднён, все его функции были переданы Военному совету фронта.

В конце августа в Ленинграде работала Комиссия Молотова (зам. председателя ГКО), Маленкова, Косыгина, Воронова, Жихарева, Кузнецова. В результате её работы Главное командование Северо-Западного направления было расформировано, Ворошилов был назначен командующим Ленинградским фронтом с непосредственным подчинением Ставке ВГК, т. е. лично Сталину.

После того как немцы 29 августа захватили г. Тосно, Сталин направил Ворошилову и Жданову телеграмму, в которой в резкой форме выразил недовольство командованием Ленинградского фронта. «Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, которые они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления и в этом видят свою задачу».

Может, эту телеграмму Сталина мифотворцы считают его приказом сдать Ленинград? На мой взгляд, в ней нет и намёка на это. Я вижу в словах Сталина гнев и угрозу в адрес Ворошилова, который вскоре был освобождён от должности командующего Ленинградским фронтом…

8 сентября кольцо блокады замкнулось. Генерал-фельдмаршал фон Лееб, который командовал группой армий «Север», овладел Прибалтикой и взял в окружение Ленинград, считал решённым вопрос о падении Ленинграда. В этом был убеждён и Гитлер, благоволивший к Леебу. 21 июля фюрер прилетал в штаб-квартиру Лееба, чтобы обсудить некоторые детали. Гитлер прислал в штаб Лееба офицера, обязанного немедленно доложить ему о вступлении войск в Ленинград.

Как же действовал в этой ситуации Сталин? 9 сентября он вызвал в Кремль генерала армии Жукова из-под Ельни, где под его командованием советские войска одержали первую крупную победу над немцами. Через сутки Жуков был в кабинете Сталина.

Словно бы размышляя вслух, Сталин стал говорить: «Очень тяжёлое положение сложилось сейчас под Ленинградом, я бы даже сказал, положение катастрофическое. — Помолчав, Сталин явно подбирал ещё какое-то слово, которым хотел подчеркнуть сложность обстановки на Ленинградском фронте, и наконец вымолвил: — Я бы даже сказал, безнадёжное. С потерей Ленинграда произойдёт такое осложнение, последствия которого просто трудно предвидеть. Окажется под угрозой удара с севера Москва» [9]Сюжет излагается близко к тексту книги В. Карпова «Маршал Жуков». С. 135–144.
.

Понимая, что Сталин уже решил послать его на это «безнадёжное дело», Жуков сказал: «Ну, если там так сложно, я готов поехать командующим Ленинградским фронтом». Сталин подошёл к столу, взял лист бумаги и написал записку:

«Ворошилову.

ГКО назначает командующим Ленинградским фронтом генерала армии Жукова. Сдайте ему фронт и возвращайтесь тем же самолётом.

Сталин».

Сталин протянул эту записку Жукову. Тот прочитал её, сложил вдвое, положил в карман.

11 сентября на Центральном аэродроме, перед тем как садиться в самолёт, Жуков сказал генералам, которых он отобрал для работы на Ленинградском фронте: «Полетим в Ленинград через линию фронта. Немецкие войска вышли к Ладожскому озеру и полностью окружили город. На подступах к городу идут очень тяжёлые бои. Сталин сказал мне: либо отстоите город, либо погибнете там вместе с армией, третьего пути у вас нет» {185} . Жуков помолчал, посмотрел поочерёдно в лицо каждому из собеседников и закончил: «Кто согласен, проходите в самолёт». Генералы без громких фраз пошли к трапу.

В Ленинграде Жукова никто не встретил, хотя о его прибытии не знать не могли. Это задело генерала. При входе в штаб фронта часовой долго не впускал Жукова — не было пропуска. Это ещё больше разозлило его. Жуков вошёл в кабинет маршала Ворошилова, не снимая шинели и фуражки. Шло заседание Военного совета фронта. Вёл его маршал Ворошилов, присутствовали Жданов, Кузнецов и другие члены Военного совета. Рассматривался вопрос, как уничтожать важнейшие объекты города, подготовить к взрыву боевые корабли. Удержать Ленинград они считали почти невозможным. Почти!..

Почему «они» обсуждали этот вопрос — неизвестно. Возможно, готовили такие предложения для Сталина. Возможно. Ведь тактика «выжженной земли» использовалась Сталиным. Киев, к примеру, был взорван, сжигались нескошенные поля пшеницы и ржи, уничтожались заводы, если их не успевали вывезти на Урал и в Сибирь.

Но я ни разу не встречал ни одного документа по поводу сдачи Ленинграда, приказа о взрыве его объектов… Слухи, вероятней всего, только слухи лежат в основе мифа «Сталин приказал сдать Ленинград». И стратегически, и тактически это было бы неправильное решение, и Сталин прекрасно понимал: сдача Ленинграда создавала угрозу наступления немцев на Москву с Севера. Вот почему Ленинград надо было удерживать любой ценой…

Жуков сел на свободный стул и некоторое время слушал обмен мнениями. Тема разговора окончательно взвинтила его. Он подал записку Сталина о своём назначении Ворошилову. Маршал прочитал записку, как-то сник и ничего не сказал присутствующим. Тогда Жуков встал и сам сообщил, что назначен командующим Ленинградским фронтом и Балтийским флотом, предложил закрыть совещание Военного совета и принять все меры для того, чтобы отстоять город. Закончил словами: «Будем защищать Ленинград до последнего человека!»

…Прошло меньше месяца (25 дней), как Жуков принял командование Ленинградским фронтом, но к началу октября руководимые им войска уже выполнили главную задачу — непосредственная опасность захвата Ленинграда была ликвидирована.

Как сумел Жуков добиться этого?

25 сентября генерал-фельдмаршал Лееб сделал в своём дневнике такую запись: «День 24.9 был для ОКВ в высшей степени критическим днём. Причиной этому была неудача наступления 16-й армии у Ладожского озера, где наши войска встретили серьёзное контрнаступление противника, в ходе которого 8-я танковая дивизия была отброшена и сужен занимаемый участок на восточном берегу Невы».

Да, из-за этого контрудара, организованного Жуковым, Гитлер закатил в Верховном командовании сухопутных войск невероятную истерику. И как ему было не взбеситься, если вместо взятия Ленинграда его войска отброшены? А он уже включил их в расчёт для наступления на Москву. Отпор Жукова ломал планы фюрера, ставил под угрозу срыва эту подготовленную операцию. Ведь взятие Ленинграда было первой, но не конечной целью «молниеносной войны». Такой целью был захват Москвы и всей территории СССР. Гитлер считал, что с Ленинградом он разделается в кратчайшие сроки. И потому ещё за два дня до того, как Ленинград был блокирован, 6 сентября, фюрер подписал директиву № 35 под кодовым названием «Тайфун» — по захвату Москвы. Эта операция должна была завершиться до начала осенней распутицы и тем более — зимних снегопадов и морозов…

Жуков заставлял свои войска удерживать каждый метр ленинградской земли, укреплял оборону и наносил Леебу фланговые удары то в одном, то в другом месте, вынуждая его снимать войска оттуда, где у немцев, казалось, намечался успех.

Вскоре начальник разведотдела Ленинградского фронта доложил Жукову о перемещениях в расположении противника. Но на этот раз мотопехота перебрасывалась не в пределах фронта, а от Ленинграда на Псков. Кроме того, противник грузил танки на платформы и тоже отправлял их куда-то… Чтобы взять Москву, надо было использовать максимальные силы, собрав их с других фронтов, где немцы побеждали. Гитлер был вынужден снять часть танковых и моторизованных сил из-под Ленинграда, из группы армий «Север». Эти передвижения и заметила разведка Жукова…

Осада Ленинграда ослабевала!

Фельдмаршал фон Лееб понимал, что его войска постигла катастрофа, что Гитлер, возлагавший так много надежд на быстрый захват Ленинграда, не простит ему эту неудачу. Вскоре Гитлер отправил Лееба в отставку.

Но основная часть группы армий «Север», вся финская армия и испанская «Голубая дивизия», которые были так нужны Гитлеру под Москвой, оставались под Ленинградом…

5 октября 1941 г. Жукова вызвал к аппарату Сталин: «Товарищ Жуков, не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта, в районе Юхнова, Ставка хотела бы с вами посоветоваться…»

В общественном сознании устоялось мнение, что Москву спасли свежие сибирские и уральские полки. Конечно, их роль огромна.

Но вот тут надо вспомнить о разведчике Рихарде Зорге.

14 сентября 1941 г. от него поступило крайне важное сообщение: «По данным секретаря кабинета министров Одзаки, японское правительство решило не выступать против СССР в текущем году, но вооружённые силы будут оставаться в Маньчжурии на случай возможного выступления будущей весной в случае поражения СССР к тому времени. После 15 сентября советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы нападения со стороны Японии».

Подобная информация поступала по каналам военной разведки в августе — сентябре 1941 г. от источников в Швейцарии и США. Нет никаких сомнений в том, что она использовалась Сталиным, когда он в середине октября в период наиболее ожесточённых сражений под Москвой и крайне тяжёлой обстановки на ближних подступах к столице принял решение о переброске войск ещё и с Дальнего Востока для срочного усиления Западного фронта.

28 октября первая дальневосточная дивизия уже выгружалась в Подмосковье, а всего в оборонительном сражении и контрнаступлении под Москвой участвовало более 10 дивизий и бригад, переброшенных с Дальневосточного фронта. Без этих свежих, хорошо укомплектованных и подготовленных соединений было бы очень трудно добиться перелома в ходе боевых действий и выиграть битву под Москвой.

Однако, на мой взгляд, можно рассуждать и по-другому: Москву спас и всю «молниеносную войну» остановил и переломил Ленинград…

Не моя задача рассказывать о том, как сначала «операция “Тайфун” развивалась почти классически» (из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера); как в конце октября немцы были вынуждены приостановить наступление на две недели, и этот перерыв был равен крупному проигрышу в битве. Ибо в тылах Советского Союза ковался меч возмездия — шло формирование новых армий, и уже не только Время, но и Распутица, и Господин Мороз работали на нас.

Возобновив наступление в середине ноября, через десять дней немецкие войска выдохлись. Генерал-квартирмейстер генштаба вермахта Вагнер докладывал Гальдеру: «Наши войска накануне полного истощения материальных и людских сил». 3 декабря командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок отметил в своём дневнике: «Судьбу сражения решит последний батальон».

Теперь представим себе другую картину: Ленинград капитулировал… И тогда уже не «последний батальон», а многие осаждавшие Ленинград дивизии немцев, финнов и испанцев, многие сотни самолётов, тысячи танков и орудий пополнили бы наступавшие на Москву войска группы армий «Центр». Если бы это случилось всего на пару недель раньше, а не в начале декабря, Москва могла пасть. Но этого не произошло. Зато в сражение, изменившее весь ход Великой Отечественной, были введены свежие резервы советского командования из Сибири, Урала и Дальнего Востока… Вот что значат на войне две недели, а порой — всего несколько дней!..

Я думаю, что СССР выиграл бы войну всё равно, ибо располагал гораздо более значительными людскими, материальными и духовными ресурсами для затяжной войны, чем Германия… Гитлер всё-таки плохо соотнёс пространство и силы, атаковав Советский Союз.

Для меня кажется очевидным, что стратегия «блицкриг» забуксовала и потерпела крах ещё под Ленинградом, хотя окончательно ясно это стало после сокрушительного поражения фашистов под Москвой: ведь группа армий «Центр» насчитывала более 2 млн. солдат и офицеров…

Это было начало конца фашистской авантюры, о котором Гитлер вовсе не думал, нападая на Советский Союз. Но, видимо, стал задумываться о возможности трагического исхода уже вскоре после начала войны, когда однажды, ещё в середине октября 1941 г., признался в кругу приближённых: «22 июня мы распахнули дверь и не знали, что за ней находится…» Вырвалось из подсознания фюрера, сболтнулось по нечаянности, а ведь и правда — не знали…

Повторю слова Сталина, которые Жуков передал своим генералам, отправляясь на Ленинградский фронт: «…либо отстоите город, либо погибнете там вместе с армией, третьего пути у вас нет».

Понимал ли Сталин, какую задачу он ставил Жукову? Безусловно. Он говорил о победе любой ценой. Это был приказ всем войскам, защищавшим Ленинград, всем его жителям, находившимся в блокаде. В высшей мере жестокий приказ.

Жестокость… Что и говорить, куда как приятней слыть в народе руководителем добрым, гуманным и милосердным, чем безжалостным и беспощадным, суть — жестоким.

Однако задумаемся, о ком — о какого масштаба личностях мы сейчас рассуждаем? О какой мере ответственности, возлежащей на этой личности, говорим?

Для абсолютного большинства людей, за исключением самого малого их числа, нет никаких препятствий быть добрыми, сочувствующими, сострадательными всегда, во всём и ко всем. А вот поди ж ты, везде и каждый божий день мы встречаемся с необъяснимой свирепостью, бессердечием, т. е. с жестокостью как порождением то злого ума, то трусливого сердца, то жажды сладострастия видеть другого униженным, а то и мёртвым… Если это не так, то кем же тогда, спрошу я, до отказа набиты тюрьмы России, как не жестокими существами?

В данном случае речь идёт о руководителе огромной страны, находившейся в состоянии самой масштабной за всю мировую историю войны, в которой её армия проигрывала одно сражение за другим, отступая на всех фронтах. И которую можно было проиграть полностью… Война бескомпромиссная, на полное уничтожение существующего общественного строя и абсолютного большинства почти двухсотмиллионного населения (прежде всего — русских, украинцев, белорусов, евреев и других народов). Речь идет о такой войне, когда в случае победы Гитлера лучшие города страны — Ленинград, Москва и другие — по воле фюрера должны были быть стёрты с лица земли. Речь о войне, проиграв которую оставшееся в живых население «низших рас» уничтожалось, и только малая его часть превращалась в рабов. В тысячелетней истории России ставилась точка.

Руководитель побеждаемой в тот момент страны — Сталин знал и понимал всё это. Мог ли он в такой ситуации отдать не жестокий, а какой-нибудь другой приказ? Этакий добрый приказ? Какой ещё? Я не могу себе представить.

Из всех человеческих способностей самая трудная и самая редкая — умение управлять. Управление — высочайшее из искусств. Это аксиома. Управлять — значит волеть; насилие — это правая рука политика.

Тому, кто не управлял людьми, хотя бы крупными организациями, рассуждать о решениях государственных деятелей, а тем более полководцев, конечно, можно (свобода мнений!), но цена таким умозаключениям — ломаный грош в базарный день.

Как могут высказываться категорично на эту тему те, кто не управлял событиями и процессами в огромном хитросплетении экономических интересов, политических взглядов и идеологических воззрений миллионов людей? Кто не совершал революций? Кто не управлял государством? Кто не участвовал ни разу хотя бы в одном бою?

Управление государством — занятие жестокое по определению. Государство само по себе — это инструмент насилия, подразумевающий наличие в нём правоохранительных и карательных органов, армии, необходимой не только для обороны, но и для нападения. Главе государства в качестве долга перед страной дано право в нужный момент быть жестоким: лишать людей должностей и свободы, а в крайних случаях — посылать на смерть, отнимать у человека жизнь.

Во всём мире и во все века государства создавались из благой мысли — сделать жизнь его граждан прекрасной. В итоге все они едва справляются с задачей помешать этой жизни окончательно превратиться в земной ад. Беда в том, что в мире очень много жаждущих властвовать, немало властвующих, хотя лучше сказать — царствующих, но очень мало умеющих управлять…

Возвышение или упадок государств во все века зависели от ума, мудрости, смелости и жёсткой руки правителя. Добрый нрав государя в управлении государством, как показала история (российская в том числе), в таком деле лишь помеха. Трусливы были для жестокости. Не обладали волей для жестокости.

Когда мы вспоминаем российских правителей, то на ум из многих десятков приходят всего несколько имён. И среди них — имя Сталина. Почему? Сталин упивался властью, но и управлял государством, чего не умели все его последователи, заканчивая Горбачёвым и Ельциным. Жёсткость и жестокость Сталина хоть в мирное, хоть в военное время, несомненно, возвысили Советский Союз, сделав его великой мировой державой.

Стоит сказать о роли Сталина в обороне Ленинграда.

В битве за Ленинград Сталин координировал действия войск, находившихся как в самом городе, так и за его пределами. Назначение Жукова командующим Ленинградским фронтом в самый решающий момент — с первых дней блокады — не было случайным. Сталин знал, что Жуков способен находить выходы из «безвыходных» положений. И как только Жуков решил поставленную задачу — остановил группу армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба, не дал ему войти в Ленинград, тут же перебросил его на новый трудный участок.

После Жукова за семь месяцев Сталин сменил на Ленинградском фронте ещё пятерых командующих, пока не остановился на Л.А. Говорове, который, как говорится, оказался на своём месте, с июня 1942 г. по июнь 1944 г. вырос в воинском звании от генерал-лейтенанта до Маршала Советского Союза.

Ни президент США Рузвельт, ни премьер-министр Великобритании Черчилль не были Сталину ровней в военном таланте. Тем более те, кому он сам присваивал генеральские и маршальские звания. Быть может, только Жуков и был в военных вопросах со Сталиным на одном уровне. Потому и бросал его Сталин с одного фронта на другой. Там, где был Жуков, фигурально говоря, там был сам Сталин: его ум и память, его стратегический замысел и тактическая изворотливость, его железная воля, жёсткость и жестокость. И там была победа… А рядом со Сталиным, Жуковым, Шапошниковым, Тимошенко в боях и сражениях быстро вырастало новое племя полководцев — Рокоссовский, Баграмян, Ерёменко, Конев, Чуйков, Черняховский, Катуков, Рыбалко, Новиков, Кузнецов и немало других…

19 сентября 1941 г. сложилась ситуация, когда войска маршала Кулика, находившиеся за спиной у окружавших Ленинград немцев, могли пробить брешь во фронте противника и соединиться с Жуковым. Вполне вероятно, блокада была бы прорвана. Но маршал Кулик опасался неудачи, не решился на удар. 20 сентября Сталин отправил Кулику телеграмму, в которой указывал, что тот «очень опоздал», что 21 и 22 надо пробить брешь во фронте противника, а потом уже будет поздно! Кулик не выполнил и этот приказ. И был тут же освобождён от командования 54-й армией. Сталин подчинил её Жукову.

Можно сказать, что в битве за Ленинград Сталин в конце концов лично переиграл не только гитлеровских фельдмаршалов, но и самого Гитлера. Лично. Дело в том, что после снятия фельдмаршала Браухича с поста командующего сухопутными войсками Гитлер взял командование ими на себя и сам руководил боевыми действиями под Ленинградом… Но и у него ничего не получалось. Тогда задержку со взятием Ленинграда Гитлер стал объяснять немцам варварски просто: «Петербург мы не штурмуем сейчас. Он сожрёт себя сам». Однако в середине марта 1944 г. группа армий «Север» была разгромлена окончательно.

Да, Сталин не сразу обрёл качества Стратега, Тактика и Полководца. Но, будучи от природы умным и хитрым, имея феноменальную память, он чрезвычайно быстро учился, изменяясь при этом во всех отношениях. В сторону жестокости — тоже.

Сама жизнь, обстановка, события, экономические и политические процессы в стране подвигали Сталина к жёсткости и жестокости. Гражданская война. Антанта. Три неурожая, один из них — большой. Голод в стране начала 1920-х годов и в 1931–1932 гг. Продразвёрстка. Коллективизация. Крестьянские восстания. Индустриализация. Троцкий и «параллельная троцкистская партия» внутри ВКП(б), претендовавшая на власть. Левый и правый уклоны. Объединенная оппозиция. Заговоры…

Сегодня известно: это не фантазии, они были, эти заговоры. Как были в действительности иностранные шпионы, диверсанты, предатели, вредители, реальные враги народа…

Я скептически отношусь как к яростным ненавистникам, так и к оголтелым защитникам Сталина. Снова скажу: не берусь ни обелять, ни тем более очернять эту крайне сложную, противоречивую, но великую фигуру советской и мировой истории. Своё слово скажет Время, и уже, как видим, говорит…

Зачем тогда так долго рассуждаю на эту сложную тему? Лишь для того, чтобы создать некоторый фон для центрального вопроса данной главы моего повествования: «А мог пи Сталин не быть столь жестоким, отдавая Жукову приказ не допустить врага в Ленинград “любой ценой”?..» Не мог. И не имел на то права.

Война — сама Жестокость. На войне убивают миллионы людей. Разрушают города и сёла. Уничтожают страны и народы. И никто не начинает войну в расчёте на своё поражение. Кто не верит в свою победу, тот уже проиграл.

Разумеется, стратеги тоже размышляют о «цене победы». Но тут свой бал правит арифметика: складываются и вычитаются, делятся и умножаются полки, дивизии и армии; численность солдат, офицеров и генералов; количества оружия, сырьевых продуктов, продовольствия.

Войны ведутся солдатами. Солдат, конечно же, живой человек, но в бою — это «боевая единица», мыслящая, чувствующая, но лишь часть точного и безотказного армейского механизма, служащего по команде выполнению определённой функции в определённом месте в определённое время. Посылать солдата в бой, тем более сотни тысяч солдат на битву, зная, что многие тысячи будут убиты и искалечены, — это всякий раз казнь ума и души для того, кто отдаёт такие команды. Не ожесточиться тут невозможно. Но и терзаться до нервных срывов и сердечных припадков всякий раз — тоже. Люди мягкотелые и жалостливые к действиям на войне непригодны. Тем более на высших командных должностях.

Армия как организация со всеми её подразделениями и техникой — это, как ни крути, огромная «машина», предназначенная для того, чтобы убивать… и умирать. Убивать и умирать — ради Победы. А победа там, где противник бросает свои знамёна и штандарты к ногам победителя. В знак признания своего поражения. В этот момент никто уже не меряется количеством безвозвратных и санитарных потерь. Хотя мера, конечно, есть во всём. О «цене» победы можно рассуждать и спорить. Но — после победы.

В Великой Отечественной войне у Советского Союза не было альтернативы, кроме победы. Именно — «любой ценой». Поражение означало смерть. В этом смысле наша Победа бесценна и, несмотря ни на что, — Великая. Величие это определяется степенью небывалых, невероятных, немыслимых трудностей, прёодолённых Советской армией, советским народом и руководителями Советского Союза вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам, несмотря на безмерные потери на фронтах, бесчисленные жертвы в тылу. Думаю, что в своей реальности история Великой Отечественной войны была ещё страшнее, чем известно, ещё ужаснее, чем о ней можно выдумать. А Победа наша — ещё величественней, чем сказано о ней в научных трудах, журналистских очерках, повестях и романах, пьесах и кинофильмах.

С этой точки зрения, убеждён, надо смотреть и на «цену» Победы в битве за Ленинград, за снятие блокады, в Великой Отечественной войне в целом.

Всем, кто знает историю Великой Отечественной войны, известно, что 28 июля 1942 г. был издан приказ Народного комиссара обороны № 227, известный под названием «Ни шагу назад!». Приказ был подписан Сталиным и зачитан во всех подразделениях Красной армии и Военно-морского флота. В нём говорилось: «У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину… Наша Родина переживает тяжёлые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило» {190} . Запрещалось без приказа оставлять позиции, а самовольно отступавших предписывалось расстреливать на месте заградительным отрядам (полный текст приказа № 227 дается в прил. 6 к этой книге).

Приказ был издан перед началом Сталинградской битвы. В тот момент в 6-й немецкой армии насчитывалось 270 тыс. человек, а противостояли ей 160 тыс. воинов Сталинградского фронта. Советское объединение уступало противнику и в вооружении, особенно в самолётах, противотанковой и зенитной артиллерии, боеприпасах. Большинство советских дивизий были новыми, необстрелянными формированиями. Но отступать дальше было нельзя. От них теперь зависело, удастся ли противнику осуществить свои планы на 1942 г. и тем самым поставить СССР на грань катастрофы.

Это был очень жестокий приказ, но в той крайне критической ситуации он сыграл положительную роль. Да, это так.

Был ли жестоким маршал Жуков? Известно — был. Это качество своё он проявил ещё в боях на Халхин-Голе с японцами. И в битве за Ленинград — тоже. Когда генерал-фельдмаршал фон Лееб, пытаясь избежать гнева Гитлера, подготовил мощный удар, чтобы всё же прорваться в Ленинград, Жуков (на год раньше сталинского приказа «Ни шагу назад!») отдал 17 сентября 1941 г. своим истекающим кровью войскам короткий и жесточайший приказ:

«Военным советам 42-й и 55-й армий Боевой приказ войскам Ленинградского фронта

17.9.41 Карта 100 000

1. Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх, Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушуры, Колпино, Военный совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.

2. Настоящий приказ командному и политическому составу объявить под расписку. Рядовому составу широко разъяснить.

3. Исполнение приказа донести шифром к 12.00 18.9.41.

Приказы типа сталинского и Жуковского, заградительные отряды, стреляющие в своих же отступающих бойцов, — не изобретение Сталина и Жукова. В крайних случаях этот приём использовался в войнах разных стран с давних времён. Применялся он и в войсках германского вермахта, причём гораздо раньше, чем на это решился Сталин. Жестокость — плод войны. А порою жестокость — мать победы…

 

МИФ ДЕСЯТЫЙ.

«Жители Ленинграда требовали сдать город немцам»

Теперь поговорим о том, что происходило в самом Ленинграде с жителями блокированного города…

Что есть страдания отдельного человека? Драма. Что есть смерть? Трагедия. Это так. Но что же тогда гибель множества людей? Кто-то из великих сказал: статистика. Звучит злодейски. Однако если вдуматься, то так оно и есть: каждый новый масштаб явления требует нового определения.

Сказать о Ленинградской блокаде, что это просто драма, просто трагедия, — значит, уравнять единицу с множеством, значит, не сказать о блокаде ничего. Тут нужна целостная, объёмная панорама событий, требуются достоверные факты, обобщающие цифры… Статистика.

Год за годом взрослея, я прочитал о блокаде сотни статей и разного рода книг — научных, художественных и понял главное: среди тысяч языков человечества нет того единственного слова, которым можно было бы выразить и определить происходившее с миллионами людей в блокадном Ленинграде. В мире не было, нет и не будет человека, ум и воображение которого позволили бы ему охватить запредельный масштаб и безмерный трагизм блокады, будь он дважды Данте или трижды Шекспир. Можно гениально описывать ужасы загробного ада. Кто удостоверит подлинность воображаемого?..

Земной ад Ленинградской блокады был чудовищной реальностью, но весь целиком он — невообразим: действительность всегда богаче любой фантазии…

Чтобы ворваться в Ленинград, враг не жалел ни солдат, ни бомб, ни снарядов. Таких жестоких бомбёжек и артобстрелов города, которые пришлись на начальную пору блокады, не было за все её оставшиеся дни…

17 сентября артиллерийский обстрел беспрерывно длился 18 часов 33 минуты.

13 октября на Ленинград было сброшено 12 тыс. зажигательных бомб. В разных концах города полыхали огромные костры.

14 октября воздушная тревога объявлялась десять раз. Это значит, что люди, по сути дела, безвылазно находились в бомбоубежищах целые сутки, и единственной мыслью, которая наверняка свербила мозг каждого, был вопрос: «Пронесёт — не пронесёт?..» Иногда, особенно поначалу, к городу прорвались сотни фашистских самолётов…

Зимой 1941–1942 гг. в Ленинграде случился немыслимый для этих мест мороз — от минус 20 до минус 30, а то и 40 градусов. И небывалый снегопад. Холод не щадил никого. Это был самый холодный период блокады.

Иссякли запасы топлива. В жилые дома прекратилась подача электричества. Город погрузился во тьму. Встал трамвай. Ленинградцы замерзали в неотапливаемых квартирах. Спали не раздеваясь, навалив на себя всё, что могло сохранить теплоту тела. Месяцами. Наладили производство буржуек… Топили мебелью, паркетом, книгами, тряпьём, старой обувью, матрацами, всем, что может гореть. Деревья, кустарники, деревянную обшивку домов, беседки в скверах поглотили буржуйки… В январе перестала работать последняя водонапорная станция. Вышла из строя канализация…

Осень 1941 г. и зима 1942 г. — это самые голодные месяцы из 872 дней блокады. С самого её начала в Ленинграде были введены продовольственные карточки: с повышенными нормами — для работающих, с пониженными — для иждивенцев и детей. Нормы эти день ото дня уменьшались.

Уже в середине сентября из продовольственного рациона исчезли крупа, мясо, масло, жиры. Единственной пищей стал хлеб. 1 октября 1941 г. хлебный паёк для работающих снизили до 400 г в день, для иждивенцев и детей — до 200 г. С 20 ноября (пятое снижение) работающие получали по 250 г хлеба в день, все остальные — иждивенцы, в том числе дети, — по 125 г.

Что такое эти 125 граммов? Взвесьте такой кусочек хлеба, разрежьте на три части, положите на стол — и поймите: это ваш завтрак, обед и ужин. Больше ни-че-го… Но и этот «хлеб» нельзя было назвать настоящим хлебом. Муки в нём была самая малость, около 20%, остальное — пищевые заменители: целлюлоза, хлопковый и льняной жмых (дуранда), технический альбумин. «Хлеб» этот не имел хлебного запаха и вкуса.

Бывали дни, когда бомбёжки и артобстрелы срывали работу хлебозаводов. Тогда булочные не открывались. Иногда день, два, три… И матери возвращались к детям с пустыми руками. В такие дни «иждивенцы» не ели ни-че-го…

В Ленинграде разразился дикий голод.

Наука подразделяет голод на три стадии: голод неполный, когда пищи в организм поступает недостаточно по отношению к общему расходу энергии; полный, когда в организм поступает только вода; и голод абсолютный, когда в организм не поступает ни пищи, ни воды. Предельным сроком жизни при неполном голоде считается 60–70 суток, при абсолютном — несколько дней.

Зимой 1941–1942 гг. житель Ленинграда получал в сутки не более 1300 килокалорий. При таком количестве энергии человек мог прожить около 30 дней. Гитлеровцы считали, что через несколько месяцев Ленинград вымрет. И Ленинград вымирал. В эту пору из каждой тысячи ленинградцев только от голода умерли 400 человек…

Умирали в квартирах, на улицах, в очередях, на ходу, у станков, умирали поодиночке и целыми семьями.

За 872 дня блокады (в основном за её первую половину) в Ленинграде погибло 632 тыс. человек. Только 3% из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные умерли от голода. Эти цифры были названы на Нюрнбергском процессе. Потом они уточнялись в официальных документах в сторону увеличения. В своих «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Жуков называет цифру 800 тыс. человек.

Исследователи считают её неточной, говорят о миллионе и более погибших.

Почему же в Ленинграде не вымерло всё население? Люди спасались как могли. Варили «студень» из столярного клея. Разрезали на куски и готовили «бульон» из кожаных сапог и туфель. Вываривали кожаные ремни и жевали их. Начались цинга и дистрофия — наладили производство пищевых дрожжей из древесины, витамина С из лапок хвои. По весне, когда появилась трава, искали лебеду и крапиву, но этих «деликатесов» было слишком мало, а голодных — слишком много. Другие травы желудок не принимал…

Ленинград не вымер и потому, что власти страны и города не потеряли контроля над ситуацией, делали всё возможное, чтобы доставлять продовольствие в сражающийся Ленинград. С боями и большими потерями, самолётами, по воде Ладожского озера на катерах, по льду — на санях и машинах через это озеро. А когда 18 января 1943 г. блокада (с пятой попытки!) была прорвана, голод в его крайних выражениях практически исчез…

И что ж, это даёт кому-то право сказать, что блокада Ленинграда — это миф?..

Сегодня чрезвычайно трудно, но всё-таки надо хотя бы частично воспроизвести духовную, психологическую и политическую атмосферу блокадного Ленинграда. Без всяких исследований можно утверждать: она была крайне сложной и противоречивой.

Из всего прочитанного мною о блокаде можно делать вывод: абсолютно доминирующей была уверенность жителей города, особенно в начале блокады, что немцы не войдут в Ленинград, а война будет недолгой и победной.

В отчёте городской эвакуационной комиссии от 26 апреля 1942 г. говорится, что первой и главной особенностью эвакуационного периода ещё задолго до блокады, в конце июня, в июле и первой половине августа 1941 г., было «нежелание жителей эвакуироваться из Ленинграда».

Но после того как немцы блокировали город, под прессом нагрянувших голода и холода, авиабомбёжек и обстрелов настроение населения стало изменяться в худшую сторону, хотя основная масса людей и в этой адской ситуации вела себя стоически, мужественно, геройски. В последние дни войны Геббельс говорил: «Ленинград не пал потому, что все его жители превратили в крепость каждый дом. И то, что смогли сделать жители Ленинграда, смогут сделать и берлинцы». Теперь мы знаем: немцы этого не смогли. Не хватило ни сил, ни духу, ни мужества, ни героизма.

Однако представлять мысли и поступки умиравших от голода, замерзавших ленинградцев в розовых красках было бы нечестно.

Теперь не секрет, что в блокированном Ленинграде возник новый вид преступлений — людоедство. Об этом мне, уже взрослому, рассказывала мама.

Однажды в мои руки попал журнал «Огонёк», где опубликованы выдержки из рукописного дневника, который вела в блокаде некая Клавдия Наумовна (фамилия неизвестна), работавшая врачом в одном из госпиталей. Дневник случайно нашли на свалке, куда его выбросили внуки во время ремонта бабушкиной квартиры.

22 февраля 1942 г. Клавдия Наумовна записала: «Патологоанатом профессор Д. говорит, что печень человека, умершего от истощения, очень невкусна, но, будучи смешанной с мозгами, она очень вкусна. Откуда он знает???

Он же утверждает, что случаи продажи человеческого мяса участились. Один его друг пригласил его на ужин, угостил на славу на второй день после смерти своей жены…»

Такие же факты я встретил в одной из книг, в которой блокадник вспоминал: «У меня жена жила на проспекте Майорова, так у них в квартире один предлагал котлеты в 1942 году. Откуда мясные котлеты? А он был людоед.

Его жена умерла, лежала завёрнутая несколько месяцев, а он с неё мясо срезал и котлеты делал» … 15 ноября мать убила полуторамесячную дочь, чтобы накормить других своих детей. Воистину: измученный голодом не ведает жалости…

Всё это — страшные, ужасные факты.

А вот статистика из докладной записки военного прокурора г. Ленинграда А.И. Панфиленко секретарю обкома партии А.А. Кузнецову от 21 февраля 1942 г.: «С начала декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г. привлечено к уголовной ответственности за эти виды преступлений (людоедство. — И. И.): в декабре 1941 г. — 26 человек, в январе 1942 г. — 366 человек и за первые 15 дней февраля 1942 г. — 494 человека… В ряде убийств с целью поедания человеческого мяса, а также в преступлениях о поедании трупного мяса участвовали целые группы лиц».

Состав лиц, преданных суду: 332 человека (36,5%) — мужчины; 564 человека (63,5%) — женщины. Рабочих — 363 человека (41%), безработных — 202 человека (22,4%), лиц без определённых занятий — 275 человек (31,4%). Коренных жителей Ленинграда — 131 человек (14%). Остальные 755 человек (85,3%) — приезжие из других областей.

Да, от голода некоторые блокадники зверели. И всё же думать, будто блокадный Ленинград превратился в город людоедов, было бы большой ошибкой: даже тысяча человек на два с лишним миллиона жителей — незначительная часть.

Нагрянув врасплох, нахрапом, Смерть ежедневно уносила тысячи человеческих жизней. Но ей оказалось не под силу убить в людях то духовное состояние, когда в человеке даже в невыносимых обстоятельствах проявляются его собственно человеческие качества: самоотверженность, самоотречение из любви к другим, ради своей Родины.

Вот три многозначительных факта.

По данным статистики, смертность среди блокадных детей в возрасте до 14 лет была ниже смертности взрослых. Почему? Ведь дети наиболее чувствительны к голоду. Многие из них выжили только благодаря тому, что в каждой семье взрослые спасали в первую очередь своих детей. Последние крохи еды они отдавали малышам. И не только женщины — матери, бабушки. Наш папа, вырываясь домой два-три раза в месяц с завода, всегда приносил маме, Ирине и мне сэкономленную им еду. Так поступали и в других семьях многие, очень многие…

Разве это не удивительно: с 1 января 1942 г., в самую голодную пору блокады, по решению Ленинградского горисполкома стали открываться новые детские дома и ясли. За пять месяцев было создано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. детей. Из скудных запасов продовольствия власти выделяли им повышенные фонды.

Теперь известно: погибая от голода, многие жители Ленинграда помогали фронту, жертвуя своими личными сбережениями. Только за два месяца (в сентябре — октябре) 1941 г. ленинградцы сдали в фонд обороны города 62 млн. рублей, 21 кг золота, больше тысячи килограммов серебра, свыше 300 г платины.

Чем дольше длилась блокада, тем хуже становилось настроение многих блокадников. Органы НКВД и контрразведки регулярно направляли руководителям города спецдонесения о политических настроениях в Ленинграде и Ленинградской области. Под грифом «Совершенно секретно» эти донесения составили несколько пухлых томов, ныне рассекреченных.

Вот одно из таких спецсообщений из дела № 9746 от 6 ноября 1941 г. В нём говорится: «За последнее время в Ленинграде среди рабочих, служащих, инженерно-технической и научной интеллигенции возросли пораженческие настроения.

Значительная часть лиц в своих оценках дальнейших перспектив войны считает, что войну с Германией Советский Союз проиграл и что Красная Армия не в силах организовать отпор врагу, Ленинград и Москва будут сданы.

Неверие в победу Красной Армии объясняют тем, что:

а) Красная Армия к войне с серьёзным противником не подготовлена и не может противопоставить свою боевую технику немецкой;

б) Армия деморализована отступлениями и сдачей противнику большой территории и крупных городов…».

Не сумев захватить Ленинград штурмом, немцы решили взять его измором и обманом.

Вместе с бомбами на головы блокадников ежедневно сыпались сотни тысяч листовок. В них говорилось одно и то же.

«Жители Ленинграда!

Слушайте нас, пока не поздно. Ваши управилы призывают вас на защиту Ленинграда. Если вы последуете этому приказу, вы обречёте сами себя на верную гибель.

Германцы за эту войну заняли столицы многих государств. Все большие города, население которых отказалось от бессмысленной защиты, остались целыми, их жителям не было причинено никакого вреда. Например, Париж…

Города же, жители которых, слушаясь преступных советов, решились на укрепление домов и на военную оборону, были уничтожены ураганом немецких бомб и снарядов. Например, Варшава…

Жители Ленинграда, хотите ли и вы погибнуть под развалинами вашего города? Нет! Вам хочется жить. Поэтому не содействуйте сопротивлению и требуйте мирную передачу Ленинграда германским властям.

Германцы не являются врагами народов СССР. Не верьте наглой лжи, которой вас запугивают ваши комиссары. Германцы — народ культурный и уважают мирное население.

Долой войну!»

Таким же, по существу, было содержание листовок, обращенных к командирам и бойцам, защищавшим Ленинград. Заканчивались эти листовки лозунгом: «Да здравствует мир и процветание свободных народов вашей родины!»

Читая эти фарисейские сочинения сегодня, можно только поражаться масштабам лжи геббельсовской пропаганды. А тогда, в 1941 г., жители СССР не знали о приказе Гитлера стереть Ленинград и Москву с лица земли, уничтожить всё живое, что в них есть. И трудно судить некоторых блокадников, попавшихся на удочку фашистского обмана: голодному человеку не до глубоких размышлений, голодный человек не слышит голос рассудка…

В массе населения появились паникёры, нытики, клеветники, что само по себе естественно, но было крайне опасно для блокированного города.

В Ленинграде распространялись рукописные воззвания. Неизвестные расклеивали их в самом центре города: «Граждане! Требуйте хлеба! Долой власть, от которой мы умираем!» Листовки призывали народ собраться на Дворцовой площади и идти к линии фронта с просьбой к бойцам Красной армии сдаться немцам. Назревала угроза голодного бунта.

Надо понимать: пораженческие настроения и антисоветские выступления возникали не только из отчаяния людей перед голодом и холодом. В городе существовали профашистские группы, ждавшие прихода немцев. Они составляли списки коммунистов, комсомольцев, евреев, писали воззвания к народу. Одна из таких групп называлась «ЗИГЗАГ», что расшифровывалось так: «Защита интересов Германии, знамя Адольфа Гитлера».

С первых дней блокады в Ленинграде шли аресты шпионов, диверсантов, парашютистов, мародёров, активных пораженцев и паникёров. Нередко это были жители города, завербованные в своё время немецкой разведкой. Среди них — «факельщики», светом ручных фонариков обозначавшие во время авианалётов объекты для бомбардировки и места, на которые можно было высадить десант.

Масштаб «пятой колонны» внутри блокированного Ленинграда можно представить по некоторым цифрам из справки начальника НКВД Ленинградской области П. Кубайкина в городской комитет ВКП(б) «О числе арестованных и осуждённых за время войны с 5 сентября 1941 г. до 1 октября 1942 г.». В ней сообщалось, что Управлением НКВД арестовано 9574 человека, в том числе 1246 шпионов и диверсантов, засланных немецкой разведкой. Вскрыто и ликвидировано 625 контрреволюционных групп, в том числе 169 — шпионско-изменнических, 31 — террористическая, 34 — повстанческих. В числе арестованных 1238 бывших кулаков, торговцев, помещиков, дворян и чиновников; 2070 — рабочих, 2100 — служащих, 559 — интеллигенции.

За тот же период выселено из Ленинграда и пригородных районов 58 210 человек, социально чуждого элемента — 40 231 человек, бывших уголовников — 30 307 человек, а всего — 128 748 человек.

Органами милиции арестовано и предано суду 22 166 человек, в том числе: за бандитизм и разбои — 940 человек, грабежи — 1885 человек, кражи — 11 378 человек, хищение социалистической собственности — 1553 человека, спекуляцию — 1598 человек. Задержано и передано в прокуратуру города дезертиров и военнослужащих без документов — 10 288 человек.

Всего арестовано и предано суду органами НКВД и органами милиции 31 740 человек. По приговорам военных трибуналов расстреляно 5360 человек.

Наверняка, нынешние неолибералы «журналюги» и диссидентствующая публика расценят такие действия властей как чересчур жестокие. Я же считаю, что в условиях военного времени они были совершенно необходимы. Ведь почти 32 тыс. арестованных — это по численности две полноценные дивизии. У арестованных были изъяты пулемёты, сотни автоматов, винтовок, пистолетов и ручных гранат.

В этом я не вижу ничего удивительного. Напротив, было бы странно, если бы в Ленинграде, где всего 24 года назад находилась столица царской России, не осталось людей, враждебно относившихся к советской власти.

И не менее странным было бы, если бы в бывшем Санкт-Петербурге — «колыбели социалистической революции» основная масса жителей не встала на защиту завоеваний этой революции. Всё именно так и происходило.

С первых дней войны райвоенкоматы были забиты людьми, желавшими уйти на фронт добровольно. В конце июня 1941 г. началось создание Ленинградской армии народного ополчения, в которую ушли 130 тыс. человек. В Лужскую оперативную группу были переданы три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек; 227 партизанских отрядов направлены в тыл врага.

Маршал Г.К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет, что с июля и до конца 1941 г. заводы Ленинграда изготовили более 700 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов, свыше 3 тыс. полковых и противотанковых пушек, около 10 тыс. миномётов, свыше 3 млн. снарядов и мин, более 80 тысяч реактивных снарядов и бомб.

На территории города ленинградцы соорудили более 4100 дотов и дзотов, а в зданиях — 22 тыс. огневых точек, установили на улицах 35 километров баррикад и различных противотанковых препятствий. Свыше 500 тыс. едва живых ленинградцев ежедневно выходили на строительство оборонительных рубежей.

Блокированный Ленинград стал городом-фронтом, городом-крепостью. Не вдруг, не сразу, но — стал…

Наивно думать, будто блокадники сами по себе разыскивали кто лом, кто лопату, толпами выходили по утрам во дворы домов, по щучьему велению и своему хотению строились в колонны, шли под дождём и снегом строить оборонительные сооружения. Голодные, замерзающие и испуганные люди не склонны к единению. Неведомо почему, но в критический момент жизни в умах многих людей возникает надежда спастись в одиночку или малой кучкой.

Единению ленинградцев предшествовало вдохновенное Слово, железная Воля тех, кому по служебным обязанностям выпала тяжкая доля организовывать тысячи полуживых людей на защиту города. И это были — умолкните, ненавистники правды! — партийные, комсомольские и советские комитеты и их работники. Этих людей было немного, всего несколько тысяч — на миллионы таких же голодных, таких же смертных, как все. Но их задача состояла в том, чтобы вывести людей из состояния животного страха, вселить в изуверившиеся души надежду на спасение. Где уговорами и внушением, где призывом к гражданским обязанностям, где — силой. Но главное — личным примером показать, как надо жить, работать и оставаться человеком в нечеловеческих условиях. Как и все, страдая и умирая от голода и холода, как и все, погибая от бомб и снарядов, они делали своё дело: организовывали и налаживали общую работу.

Рыли окопы и траншеи, строили доты и дзоты, стояли у станков сотни тысяч людей — народ. Но ведь партийные, комсомольские, хозяйственные, военные и прочие работники были не что иное, как часть этого народа. Та часть породы людей того времени, чья жизнь была освящена чувством Долга, кто сознавал внутреннюю мощь своей натуры, вёл народ к спасению и победе.

Теперь представим себе иную картину: Ленинград капитулировал. Что стало бы с жителями города? Попробуем рассуждать об истории в сослагательном наклонении: что было бы, если бы…

Нет, не остались бы живы ни ленинградцы, ни москвичи, ни русские, ни, уж тем более, евреи. Ясно это было и во время войны, и особенно сейчас, когда рассекречены документы спецслужб нацистской Германии.

Вот выдержки из книги В. Ямпольского «Уничтожить Россию весной 1941 г.» (слова Гитлера, сказанные 31 июля 1940 г.). Это сборник документов спецслужб СССР и Германии 1937–1945 гг. Один из документов под названием «Некоторые мысли об обращении с населением на Востоке», датируемый 25 мая 1940 г., составлен Гиммлером. В нём указывалось, что захваченные восточные территории следует рассматривать как объект колонизации и германизации. С этой целью предлагалось расчленить проживающее здесь население на бесчисленное количество групп, что должно было препятствовать любым попыткам их объединения и дало бы возможность постепенно уничтожить один за другим славянские народы. Оккупационная политика, говорилось в этом меморандуме, должна быть направлена на то, чтобы превратить основную массу «инородческого населения» в полуграмотных рабов, которые могли бы считать не далее чем до 50, писать своё имя, беспрекословно подчиняться и знать Закон Божий. Процедуру германизации намечалось провести «путём отбора детей, которые должны отниматься у родителей, получать новое имя, посылаться в Германию и там ассимилироваться». Осуществление всей программы германизации было рассчитано на десять лет, после чего на Востоке осталось бы «неполноценное население», пригодное только для чёрных работ.

Замыслы германских нацистов по колонизации территории СССР, уничтожению местных жителей, заселению захваченных земель немецкими колонистами отражены и в генеральном плане «Ост», о котором уже говорилось. Этим планом предусматривалось выселить в течение 30 лет около 31 млн. человек с территории Польши и западной части Советского Союза (80–85% польского населения, 65% населения Западной Украины, 75% населения Белоруссии, значительную часть населения Латвии, Литвы и Эстонии) и поселить на эти земли 10 млн. немцев. В соответствии с этим планом должны были быть истреблены целые нации и народы — поляки, евреи, русские, украинцы, белорусы, а остальные подлежали онемечиванию и использованию в качестве рабов.

Есть сторона войны и Ленинградской блокады, очень слабо описанная в литературе: это эвакуация миллионов людей, предприятий и всевозможных ценностей из-под носа у быстро наступавших фашистских войск и (что звучит фантастически!) из железного кольца блокированного немцами Ленинграда. Мифотворцы усердствуют и на этой теме.

Между тем эвакуация была ещё одним великим подвигом, совершённым советским народом и верховной властью Советского Союза. С первых, самых тяжёлых месяцев войны с гитлеровской Германией всего за полгода из западных областей страны, где проживало 40% населения и было сосредоточено более 30% промышленного потенциала Советского Союза, на Урал, в Сибирь и Казахстан, Узбекистан, Киргизию и другие области было вывезено около 3 тыс. промышленных предприятий и 12 млн. человек. Именно в этих краях, в далёком тылу, ставшем вторым фронтом, ковалось оружие Великой Победы.

Уже в 1942 г. Советский Союз догнал и превзошёл Германию в производстве танков, самолётов, пушек, стрелкового оружия и боеприпасов. Когда Гитлеру доложили, что Советский Союз производит ежемесячно по 600–700 самолётов и танков, он пришёл в бешенство и не поверил этому.

История человечества и его войн не знает примеров эвакуации людей из осаждённого города, подобного той, которая была осуществлена из блокированного фашистами Ленинграда: за год с небольшим из земного ада воздушным транспортом, по воде и льду Ладожского озера вывезли почти 1 млн. 500 тыс. человек.

Не было бы эвакуации — не было бы и Великой Победы.

И всё-таки десятилетиями мусолится нашими неприятелями на Западе и, мне кажется, тронутыми умом людьми внутри России вопрос не только о «цене» Великой Победы, но и отдельно — о «цене» Победы в битве за Ленинград. И кого же нам при этом ставят в пример? Францию. Дескать, сдались без боя — и всё у них хорошо. Никаких вопросов о «цене» Победы. И это — Франция, имевшая сильную трёхмиллионную армию и мощную оборонительную линию «Мажино», выстроенную специально на случай войны с Германией. А воевала она всего 45 дней…

Однажды на вопрос: «Почему Париж был сдан немцам без боя?» — мой собеседник-француз (дело было в Париже) без тени смущения ответил: «Но ведь Париж — это самый красивый город мира! Это достояние мировой культуры! Представьте Париж в руинах…»

Исторический факт: президент Франции Петен Анри Филипп и премьер-министр Франции Пьер Лаваль после войны были приговорены Верховным судом Республики к смертной казни за предательство. За предательство!.. Президенту смертную казнь позднее заменили на пожизненное заключение, а премьер-министр Лаваль был казнён как изменник… Париж-то сохранили. А честь нации?.. Это — «цена» поражения, «цена» позора на весь мир и на все времена.

«Цена» Победы в битве за Ленинград имеет два счёта: первый — жертвы гражданского населения внутри города, второй — потери войск, защищавших Ленинград.

В редких случаях, когда в разговоре возникает тема блокады Ленинграда, вспоминают о Пискаревском кладбище, иногда называют даже цифру захороненных здесь — 642 тыс. человек (точная цифра — 641 тыс. 803 блокадника, погибших только от голода.) И всё.

А ведь умерших хоронили и на других кладбищах — Серафимовском, Волковом, Красненьком. Только на Серафимовском покоится прах более 100 тыс. ленинградцев. Сколько на ещё двух названных? Не знаем. Трупы сжигали в печах кирпичных заводов. Есть данные, что только за девять месяцев 1942 г. (с 7 марта по 1 декабря) в городе было кремировано 117 300 трупов. Но были до этого ещё шесть месяцев 1941 г., 12 месяцев 1943 г., месяц до снятия блокады… Нередко умерших сваливали неопознанными в снег, в овраги и засыпали землёй: некому было выяснять имена-фамилии, не было сил рыть братские могилы. Сколько их, безвестно где погребённых? Каково же общее количество жертв мирных граждан, погибших в блокаде?

В исторических статьях мне встречались цифры 649 тыс., 700 тыс., 750 тыс., 800 тыс., 900 тыс., 1 млн., 1 млн. 500 тыс. и даже 2 млн. человек. Многие учёные считают, что полной картины нет и не будет. По поводу каждой цифры есть сомнения: одна — мала, другая — слишком велика. Но какую из этих цифр ни возьми, она ужасна и говорит об одном и том же: о небывалой и страшной трагедии жителей осаждённого Ленинграда…

Было бы ошибкой считать жертвами блокады только тех, кто умер от голода, болезней, бомбёжек и артобстрелов внутри блокадного кольца. Жертвы блокады — и те, кто умер от цинги, дистрофии, болезней сердца и психических потрясений за чертой блокадного кольца: в поездах, которые долгими неделями ползли в «глубинку» — в приуральские, уральские, сибирские и среднеазиатские края.

«Князь мира сего» — Смерть, поселившись в тела и души блокадников в городе, не выпускала их из своих цепких лап и после того, как они покинули кольцо блокады, тряслась с ними в теплушках, добивала в поездах, а то и через несколько лет, на новых, уже безопасных местах жительства.

В раскопках эвакуационной истории мне встречались самые разные цифры погибших на эвакопунктах и по дороге в тыл: 20 тыс. человек, 100 тыс. В Интернете значится умопомрачительная цифра: по дороге к местам назначения умер каждый четвёртый блокадник (VIP.lenta.ru).

В этом случае к названной цифре жертв блокады (допустим, что это 1 млн. человек) надо прибавить ещё одну… Получить её нетрудно.

Известно, что с начала сентября 1941 г. по 1 ноября 1942 г. из Ленинграда были эвакуированы 1 млн. 814 тыс. 151 человек. Четвёртая часть этой цифры — не менее 454 тыс. человек. Тогда можно сказать, хотя в это не хочется верить, что общее количество жертв блокады почти 1 млн. 500 тыс. человек.

Однако и здесь нельзя ставить точку: неучтёнными остаются тысячи и тысячи блокадников, которых Смерть постигала через годы в тылу.

Как девочку Таню Савичеву, чей зимний дневничок когда-то потряс души людей всего мира. «Бабушка умея 25 янв…», «Дядя Алёша 10 мая…», «Мама 13 мая в 7 — утра…», «Умерли все. Осталась одна Таня».

В августе 1941 г. Таню эвакуировали, но блокада всё-таки догнала её через три года и убила. Уже пятнадцатилетнюю. Таня умерла в эвакуации в июле 1944 г.

Ох, как же тяжело заниматься этой печальной «арифметикой», но… «Это нужно не мёртвым, это нужно живым!..» Мир должен знать масштаб трагедии Ленинграда.

По официальным данным известно, что на 1 августа 1941 г. в Ленинграде и пригородах проживало 2 млн. 652 тыс. 461 человек. Известно также, что ещё до начала блокады, с 29 июля по 26 августа, Ленинград покинули 773 тыс. 520 человек. Часть из них — беженцы из Прибалтики. Какова эта часть — неведомо. Допустим, половина, т.е. более 380 тыс. человек. Тогда количество жителей Ленинграда, оказавшихся в блокаде, надо сократить на равнозначную цифру. Получается, что в осаде находилось около 2 млн. 272 тыс. человек.

Повторимся: из этого числа (по нашему мнению) около миллиона погибли внутри блокадного кольца и, вполне возможно, 454 тыс. — за его пределами, в эвакуации. Иными словами, блокада унесла более половины, а может, двух из трёх ленинградцев… Чудовищный факт, о котором мир не знает. Или не хочет знать? А ведь это — самый настоящий геноцид гитлеровской Германии в отношении жителей Ленинграда. Известно, что такой же метод собирался применить Гитлер и к Москве: окружить столицу и уморить её жителей голодом…

Принято считать, что за годы Второй мировой войны из 15 млн. живших по всему миру евреев немцы уничтожили каждого третьего. Мир с гневом признал: это — холокост (англ. holocaust). Говоря по-русски — катастрофа. Вина нацистов и их пособников, беда еврейского народа несомненны. Но в чём заслуга еврейского государства? Еврейской армии в те годы не существовало. Некоторые евреи воевали в Красной армии, но и на стороне Гитлера…

Между тем в качестве компенсации ФРГ выплатила Израилю 5 млрд. марок, сотням тысяч евреев Германия назначила солидную пенсию. До сих пор в Израиле действуют разные комиссии, которые не дают покоя то швейцарским банкам, где в годы войны хранились деньги богатых евреев, то предприятиям разных стран, союзниц Германии, где евреи работали на немцев… И те оправдываются, оправдываются, откупаются, откупаются…

В июне 2008 г., через 63 года после победы над Германией, парламент Израиля приравнял евреев, переживших блокаду Ленинграда, к жертвам холокоста… И что тут скажешь? Каждый народ сам определяет свою миссию на земле и относится к себе так, как считает нужным.

А мы — русские. Мы умирали в боях. И за евреев — тоже. Ну что с того, что немецко-фашистская орда, финская армия и испанская «Голубая дивизия» уморили голодом миллион — полтора миллиона ленинградцев — двух из трёх блокадников?

А вот ещё один, второй счёт жертвам Победы в битве за Ленинград, за прорыв блокады, ещё более страшный…

За 872 дня битвы за Ленинград погибли 949 тыс. 254 советских солдата, матроса и офицера, были ранены 1 млн. 947 тыс. 770 советских бойцов…

На невском «Пятачке» — узкой полоске земли шириной от 300 до 500 метров и длиной в километр на левом берегу Невы, в непосредственном соприкосновении с врагом, за два года погибли 50 тыс. солдат. «Пятачок» этот буквально устлан телами советских солдат и офицеров, местами в два-три ряда…

Только убитыми в этих сражениях наша армия потеряла почти на треть больше, чем США и Великобритания за всю Вторую мировую войну, начавшуюся в 1939 г.: Соединённые Штаты — 405 тыс. 399 человек, Великобритания — 286 тыс. 200 человек. Вместе взятые невосполнимые утраты США и Великобритании — 691 тыс. 254 человека.

«Вот как надо воевать! — скажут «инакомыслы». — У двух стран невосполнимые потери менее 700 тыс. человек за шесть лет, у одного Советского Союза — без малого 950 тысяч за два с половиной года; у них — во всех сражениях, у нас — в битве за один город…»

Однако манипуляция цифрами, игра словами — опасная вещь. Надо знать реальную историю Второй мировой войны и войны Великой Отечественной.

В настоящую кровавую войну, на которой ранят и убивают десятки тысяч воинов каждый день, как уже говорилось, американцы и англичане вступили лишь с открытием так называемого второго фронта только 6 июня 1944 г. — всего за год с небольшим до окончания этой войны, когда всему миру стало ясно, что Советский Союз добьёт Гитлера в одиночку. А до этого «союзники» выжидали: кто — кого: Гитлер — Сталина, или Сталин — Гитлера?..

Между тем был момент, когда Сталин не исключал поражения СССР в войне с Гитлером, если будет воевать единолично, без помощи союзников. В этом не было надуманности, а только трезвый взгляд на ситуацию. Ещё 3 сентября 1941 г. Сталин писал Черчиллю: «…Немцы считают опасность на Западе блефом и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи уверены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет… Советский Союз поставлен перед смертельной угрозой… Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам…»

Даже английский посол в СССР С. Криппс 4 сентября 1941 г. писал Черчиллю: «…Опасаюсь, что уже сейчас почти поздно помочь…»

Бывший премьер Великобритании Л. Джордж в августе 1941 г. говорил: «Оттягивая на себя почти всю германскую армию, СССР сейчас, как и Россия в прошлую войну, опять спасает Англию… Исход всей войны сейчас зависит от СССР… » [16]Там же. С. 115.

Не англичанам, не французам и не американцам учить русских военному искусству. Почему-то все будто забыли, что ещё в самом начале Второй мировой войны, в 1940 г., англичане едва не потеряли всю свою армию. От поражения их спасло чудо, точнее — до сих пор необъяснимый приказ Гитлера остановить преследование окружённых английских и французских войск общей численностью в 338 тыс. человек, отступавших к городу Дюнкерку, у самых берегов Ла-Манша, где их ждал неминуемый конец. Восемь дней войска эти в панике переправлялись на свой берег…

На мой взгляд, именно битва за Ленинград была главным и решающим моментом Великой Отечественной, а значит — всей Второй мировой войны.

Однако о блокаде Ленинграда и битве за Ленинград ни европейцы, ни англичане, ни тем более американцы не имеют ни малейшего представления.

Если бы СССР проиграл войну, всё было бы так: Париж и Лондон, возможно, носили бы ныне те же названия, но хозяйничали бы в них не французы и не англичане, а немцы; Соединённые Штаты находились бы во внешнем управлении Германии, и страной руководил бы, быть может, всё-таки президент США, но решения свои он согласовывал бы с Берлином… Рука Великой Германской империи дотянулась бы до США, ибо в её владении уже была вся Западная, Восточная и Северная Европа плюс Советский Союз — практически большая часть мира. Гитлер зоологически ненавидел Америку, а Япония уже воевала с ней, и атака на Пёрл-Харбор показала — американцев можно побеждать. Даже англичане скептически относились к воинской доблести американских солдат…

Первая попытка прорыва блокады была предпринята в январе 1942 г., но закончилась неудачей. С разрывом в месяц последовали ещё четыре — безуспешные.

Блокада Ленинграда была полностью снята 27 января 1944 г., когда Красная армия уже гнала фашистов по территориям европейских стран, по их собственной, германской, земле.

В честь этого знаменательного события в 2004 г. была учреждена государственная награда «60 лет со дня полного снятия блокады Ленинграда», а гораздо раньше, ещё в советские времена, 23 января 1989 г., Ленгорисполком учредил знак «Жителю блокадного Ленинграда». Награждённые этим знаком согласно принятой Государственной Думой России поправке к Закону «О ветеранах» от 4 мая 2000 г. приравнены к статусу «Ветеран Великой Отечественной войны». Награды эти я имею, горжусь ими, а всё же всякий раз, когда ко Дню Великой Победы 9 мая получаю поздравление Президента России как ветеран той войны, где была жизнь в блокаде и эвакуация, смущаюсь: ну, какой я ветеран войны — в те годы мальчишка-малолетка?..

Впрочем, с той поры прошло уже 70 с лишним лет…

Ныне порой можно услышать: «Солдаты не хотели воевать, бежали с фронта, отступали в панике. Молодёжь не хотела идти на призывные пункты, пряталась по лесам. Колхозники с радостью встречали немцев и служили им. Среди офицерства царило предательство…» Боже, чего только не узнаешь сегодня от «историков»-троечников, с трудом окончивших какой-нибудь захудалый вузик. Бывало ли такое, о чём они талдычат с экранов телевизора, в газетах и журналах? Бывало. Всякое бывало. Но разве это было главным?..

В массе своей Дух времени определяли героизм и любовь к своему Отечеству. Красная армия была народной, была продолжением народа и социалистического Отечества. Поэтому и война была поистине Отечественной. Народ любил свою армию, ибо знал, что армия — это он сам в своём физическом и духовном единообразии…

Советский солдат был солдатом совсем иного типа, чем солдат немецкий. Сознание, что он защищает свою семью, свою страну и высокую Идею, возносило его, простого человека, к вершинам нравственности — чести, долгу, самоотверженности. Такой солдат не принадлежит к категории бездушной «боевой единицы» или «пушечного мяса». Именно поэтому героизм и подвиг в Красной армии были явлением не единичным, а массовым, как на фронте, так и в тылу. Фронт и тыл слились воедино. Фашизму противостояло «военное общество», где стар и млад были едины в своей любви к Отечеству и готовности на любые жертвы ради его блага в роковой час. А выродки, а нравственные уроды — разве о них речь?..

У нашей семьи к войне, как и у большинства семей, живших в ту далёкую пору, есть свой горький счёт. Я не стану рассказывать, какие мытарства пережили мы в самой блокаде, а потом, находясь в эвакуации в глухой таёжной деревеньке Петушихе Маслянинского района Новосибирской области. Это отдельная тема, описанная мною в документальной повести «Живу и помню», вышедшей в начале 2014 г. Там, в Петушихе, моего брата догнали и добили болезни, полученные в блокадном Ленинграде. В марте 1947 г., уже после Победы, он умер.

А ещё раньше, в начале августа 1944 г., погиб на фронте мой отец, Ильинский Михаил Федорович, лейтенант, командир взвода батареи 45-миллиметровых пушек 884-го стрелкового полка 196-й Гатчинской стрелковой Краснознаменной дивизии Ленинградского фронта. Воевал и погиб как настоящий герой…

В мае 2014 г. на сайте «В памяти народной» моя дочь Наталья нашла два наградных листа, в которых есть графа «Краткое конкретное изложение личного боевого подвига и заслуг».

В первом Наградном листе командир 884-го стрелкового полка майор Таричев, отметив, что лейтенант Ильинский уже награжден медалью «За оборону Ленинграда», 29 апреля 1944 г. написал: «В боях с немецкими захватчиками с 4 по 16 апреля 1944 г. в районе с. Староселье Ленинградской обл. лейтенант Ильинский проявил мужество и отвагу. Сам лично вел наблюдения и производил наводку орудий. Прямой наводкой из орудия отбил танковую контратаку немцев. Его взвод отлично выполнил боевую задачу, уничтожив 5 пулемётных точек и до 45 немецких солдат и офицеров. Его взвод всё время находился в боевых порядках стрелковых подразделений. Будучи ранен, т. Ильинский не ушёл с поля боя и продолжал громить врагов. Т. Ильинский достоин награждения орденом Красной Звезды».

Отец был награжден этим орденом, прислал нам в Петушиху фотографию, на которой он, поседевший, стоит в кругу своих боевых товарищей-орденоносцев.

Во втором Наградном листе описан подвиг отца, за который он был представлен к награждению орденом Отечественной войны II степени: «В боях с немецкими оккупантами с 30.07.44 г. по 7.08.44 г. личный состав его взвода работал исключительно хорошо. Уничтожено до шестидесяти немецких солдат и офицеров, восемь пулеметов, четыре наблюдательных пункта, два блиндажа, до восьми снайперов. Тов. Ильинский М.Ф. своим личным примером показал, как надо метко бить, правильно маневрировать орудием. При прорыве обороны немцев делал орудие кочующим, чем позволил сохранить матчасть и давал возможность нашей пехоте продвигаться от рубежа к рубежу. Был ранен, но не ушел с поля боя, продолжал выполнять задачу и вторично был ранен тяжело, истекая кровью, не хотел уходить в санчасть.

Тов. Ильинский достоин награждения орденом «Отечественной войны» II степени».

Отец был награждён этим орденом, но не успел его получить — умер. В справке Военно-медицинского музея Министерства обороны РФ (архив военно-медицинских документов, отдел № 6 от 28.09.2006 № 6/4/2–721), выданной по моему запросу, написано:

«Лейтенант Ильинский Михаил Фёдорович на фронте Великой Отечественной войны получил слепое пулевое ранение правой ягодицы и левой поясничной области, проникающее в брюшную полость, с повреждением петель тонкого кишечника в 3-х местах, толстого кишечника в 3-х местах и корня брыжейки. Умер 3 августа 1944 года. Основание: запись № 177 в алфавитной книге 99 МСБ за 01.08.1944 г., л. 121.

Оба ордена и медаль вместе с похоронкой переслали матери моего отца, моей бабушке Татьяне Семеновне Ильинской в деревню Асужнево Калининской (ныне Тверской) области. Когда после войны мы встретились, она передала нам эти награды, и мы как святыню храним их в моей семье…

Боль и память об отце — всю жизнь в моём сердце, они же породили в моей душе чувство гордости за то, что у меня был и есть вот такой, геройский отец, отдавший свою жизнь за то, чтобы жили мы… Отец и брат — вот «цена» Победы за Родину, за город Ленинград нашей семьи.